Он пробыл там до двадцати лет, постигнув все секреты боевых искусств. Он убил всех своих учителей, а вместе с ними и учеников. Крис так озлобился на всех, что убил свою мать, отца и младшую сестру.
Тем временем наш сын подрос, я назвала его Рансмоэлем. Крис знал о сыне, и он явился за ним. Только за ним, но не за мной. Как я потом узнала, Крис воспользовался мной; ему забавляла наша переписка и мои искренние чувства.
Крису удалось забрать Рана, хоть и пролилось очень много крови, но он также забрал и меня. Ведь он убил всех моих родных, а в то время мне было 17 лет, и мне требовался опекун. Можно сказать, Крис сжалился надо мною, иначе я бы стала куртизанкой.
— Ран!? Это не тот Ран, который…
— Да, это он, которого ты видела. Ран предан Крису, а меня он презирает.
— Давай лучше к самому главному перейдем, — с сожалением попросила Юлия.
Я тяжело вздохнула и продолжила свой рассказ.
— Хорошо. Нам с Гавриилом надоело вся эта жестокость, мы не хотели больше бояться. И как по заказу, я встретила на рынке Марлен, которая продавала разные снадобья от болезней. Видя в моих глазах страх и усталость, она предложила мне помощь.
После разговора с ней я быстро побежала к Гавриилу и все рассказала ему про Марлен и ее помощь. Он долго не решался, но иного выхода не было.
Мы решили так устроить, чтобы Крис познакомился с Марлен. Он бесспорно влюбился в нее. Они флитовали очень долго, и все так тянулось, что мы с Гавриилом уже не надеялись на помощь. Но наступила ночь, которую я никогда не забуду: тогда я впервые увидела голубую луну. Она казалась гораздо больше обычной, а по краям виднелась красная окантовка.
Крис доверился ей, она тянула время на доверие и воспользовалась этим. Марлен вырвала его сердце с такой жестокостью и силой, что мне впервые стало страшно за Криса. Но он не умер, она произнесла заклинание и провела обряд проклятия. Ее слова звучали так:"Ты не обретешь свободы, пока в моем роду не родится девочка в такую же ночь и с годом три девятки. Но встретив и потеряв ее, ты превратишься в тень, и чтобы вернуть себя обратно, ты должен осквернить ее. Но убив ее, ты убьешь и себя. Ваши жизни связаны, и сердце одно на двоих."
"Но я сделаю так, что в моем роду никогда не будет девочек. Существуй в жалости, понимании, боли и страдании, возможно, так ты осознаешь свою вину в том, что натворил."
— И вот он тебя нашел и потерял, и превратился в тень, — подытожила я.
— Он не тень, — возразила Юлия.
Я тяжело вздохнула и была вынуждена объяснить значение слова "тень".
— Да, он не тень. Это метафора. Он просто потерял контроль, он не осознает, что делает... Он лишь хочет жить.
— Ты знала, Гавриил знал о проклятии. Почему он ему помог? — спросила Юлия, и такого вопроса я не ожидала. Мне самой стало интересно.
— Он мне не сказал. Я спрашивала его, но ответа не было.
— Ты не врешь? — Юлия подозрительно сощурила глаза и смотрела на меня вынужденным взглядом.
— Зачем мне тебе врать?
— Чтобы не быть виноватой, — ответила она, вызывая у меня чувство недоумения. Я взглянула на нее с подозрением. Она не была такой грубой никогда за все время своего пребывания в этом доме.
— Я не отрицаю свою вину. Но, если ты не веришь, это твое дело. Я обещала рассказать правду, свое обязательство я выполнила. Извини, если что-то не так.
— Как ты могла не сказать мне правду сразу, как только ты здесь появилась? Ты играла, Гавриил играл, Крис... Да все со мной играли! Игра продолжалась и продолжается, она никогда не остановится.
Голос Юлии звучал сдавленно, такое ощущение, что она вот-вот впадет в истерику. Ей было больно от услышанного; она также влюбилась в Криса, как когда-то и я.
— Так, ладно, — сказала я, приближаясь к Юлии и глядя ей в глаза. — Вспомни, как ты реагировала на маленькую долю правды. Как ты не верила в наше существование, все отрицала и утверждала, что мы с тобой играем. Мы пытались донести до тебя эту сказочную правду, но ты не принимала. А если бы я рассказала все сразу, что бы это изменило? Ничего. Сначала разберись в себе, а потом обвиняй других.
Встав со своего места, я направилась к себе. Около выхода из комнаты я обернулась и посмотрела на Юлю. Она всё так же поджав колени к груди, сидела и смотрела в одну точку, погруженная в смятение.
Вздохнув, я продолжила свой путь к спальне. Мне необходимо было всё осмыслить, принять верное решение и убедить Юлию не приближаться к Крису даже на километр. Я должна была завершить начатый план Гавриила и не подвергать опасности окружающих.
Я не упомянула, что Кристиан убивал невинных людей без всякой причины, что его забавляло погружаться в полные ванны крови. Эти воспоминания били меня током и сжимали сердце неведомой силой. Картины прошлого навсегда останутся в моей памяти, и я боюсь их переживать вновь. Никогда.
Мне необходимо следить за Юлей — за каждым её шагом и движением, ведь Крис пойдет на любые уловки, лишь бы вырваться из плена. Они остались наедине, и это означало, что она может быть под его влиянием и способна освободить его.
Мне нужен Ран. На этот раз он сможет сделать для меня что-то действительно полезное. А материнское слово — это закон.
Остановившись у двери спальни, я активировала своё астральное чувство, чтобы не бегать по дому в поисках сына. Найдя его, я развернулась и направилась в библиотеку.
Я бесшумно вошла в комнату и, не привлекая внимания, пролетела через всю её ширину, встала позади Рана. Он стоял около полок с открытой книгой в руках.
— Тебе не обязательно прятаться за моей спиной, если ты ничего не натворила, — произнес он, не оборачиваясь. Его вампирское чутье не подвело его: он знал, что я здесь, и это иногда меня нервировало.
Ран обернулся ко мне лицом, и его взгляд был безразличным. Он напоминал мне Криса, и я невольно отшатнулась назад.
— Так что ты натворила? — снова задал свой вопрос спокойным голосом.
— Ты помнишь то время, когда мы с тобой жили вместе с Крисом? Помнишь его деяния?
Ран бросил на меня саркастичный взгляд и ухмыльнулся.
— Мать, тебе надо отдохнуть.
С этими словами он снова отвернулся и вернулся к чтению. Во мне нарастало раздражение: неужели я для него ничто? Как он смеет поворачиваться ко мне спиной?
Сжав руки в кулаки, я развернула Рана к себе лицом, прижав его спиной к полкам так, что с них посыпались книги. Я схватила его за шею и приблизила свое лицо к его, при этом не отводя взгляда.
— Ты не смеешь мне перечить! Мое слово сильнее, чем у твоего отца. Ты обязан меня слушать и повиноваться против своей воли. Я никогда не проявляла жестокости, несмотря на то, каким ты был сыном. Я не обращалась к тебе с ненавистью, как это делал Крис. Но если тебе нравится жесткость, я могу это показать. С этого дня ты подчиняешься мне, и если я скажу сгореть в огне, ты не будешь спрашивать — насколько сильно. Я приказываю тебе отключить свою волю. Ты мой раб.
Убрав руку от его шеи, Ран выпрямился и упал на одно колено, склонив голову передо мной. Этот жест мне был знаком — жест повиновения. Теперь у Криса не осталось шансов на свободу; он обречён.
Легким движением руки я приподняла его подбородок, желая заглянуть в глаза, но они лишились жизни и стали пустыми. Я резко убрала руку и ужаснулась от того, что натворила. Я не хотела быть бездушной, но оказалась перед выбором: либо я, либо невинные люди.Собрав всю свою волю в кулак, я снова подняла голову Рана и взглянула в пустоту его глаз.
— Ты не посмеешь освобождать Криса. Юлю нужно отвезти в Египет к нашим родственникам, там её запрут на тысячи замков, и никого не впустят, кроме меня. Но сначала ты должен обратить её в вампира. Исполни мою волю, сын мой, до наступления темноты.
Ран медленно поднялся с колена и пошел прочь из комнаты. Вздохнув полной грудью и не веря, что я это сделала, я вышла следом из комнаты, направляясь в свою, чтобы взять телефон и сообщить своим о вечном госте.
Не доходя до своей комнаты, я вдруг почувствовала жжение в горле, словно изо рта должно было вырваться пламя. Схватившись за горло, я поняла, что сзади меня кто-то стоит, но обернуться не могла — огонь охватил мои глаза, и всё плыло в призрачном свете. Я нащупала что-то холодное и поняла, что это ручка двери; с её помощью я пыталась удержать себя на ногах.
— И снова неверный ход, Анисия, — произнесла знакомая фигура.
Я опешила; этот тон был мне слишком знаком.
— Марлен?!
Она захлопала в ладоши, и по звукам её приближающихся шагов я поняла, что она оказывается рядом.
— Браво! Мне нравится этот спектакль. Серьёзно, без тебя было бы неинтересно. Ты всё время…, как на новом сленге говорят, ах да, "ложишь", — её голос звучал насмешливо. — Века тебя не изменили и ничему не научили; тогда зачем тебе жить, если ты не умеешь бороться за свои права?
— Я борюсь! — воскликнула я с такой злостью, что у меня в ушах зазвенело.
Марлен лишь рассмеялась мелодичным голосом.
— Тебя забавляет то, что ты натворила?
— Нет, моя дорожащая Анисия, это не я. Найди в себе мужество и признай свои ошибки и вину. Ответь за себя и Гавриила!
— Да, я в какой-то мере виновна, но это ты прокляла Криса именно таким образом, решив избавить народ от погибели. И что стало? Всё возвращается, и на этот раз ты облажалась. В твоем роду родилась девочка.
— Я не настолько бессердечна, как ты, Анисия. Помнишь, когда я склонилась над Крисом будто бы его целуя? Я дала ему подсказку. Я знала, что вы будете присутствовать на такой церемонии, особенно ты не упустишь ни одной детали моего ритуала. Но мне повезло, и ты упустила этот момент. В этот раз я не дам тебе испортить жизнь твоему брату... или любовнику? Я запуталась.
— Твой сарказм сейчас неуместен. Я добьюсь своего, и ты мне не помеха.
— Уверена? — произнесла Марлен, громко рассмеявшись. — Тогда почему ты корчишься сейчас от боли? Давай, предпринимай что-нибудь!
Я изо всех сил крикнула, ощущая вибрацию пола и слыша, как стены задребезжали от бешенства. Боль постепенно уходила, и зрение восстанавливалось. Я попыталась встать без поддержки дверной ручки, и, к счастью, у меня это получилось.
Медленно подняв взгляд, я увидела Марлен — красивую девушку с черными, как вороново перо, волосами и большими зелеными глазами. Слегка полные губы придавали ей какую-то загадочную притягательность. У Марлен всегда была внешность сказочной красавицы, миниатюрная фигурка, но за этим скрывалось очень опасное оружие замедленного действия. В любое время она могла уничтожить всё, что стоит на её пути. И сейчас она была готова убрать меня.
Ну что ж, пусть попробует. Я тоже кое-что познала.
Было странно видеть её снова в телесном обличье. Как она смогла вернуться из мертвых?
— Ты умерла однажды, умрёшь и снова, — прошипела я с ненавистью. — Моя вина, что я доверилась тебе, но в этот раз всё будет по моему.
— Ой ли, как бы не так. Я повторюсь снова, если слух у тебя туговат, — произнесла она с ухмылкой. — Я не позволю тебе уничтожить судьбу Кристиана и Юлии.
— Ах, вот оно что. Сводничаешь, решила сделать свою правнучку парой с Крисом. Но у тебя мало шансов. Он мой, был моим и всегда будет моим.
— Ревность! Как это прекрасно слышать от кого-то, но только не от тебя. Это мерзко — совокупляться с братом, хоть и не с родным, извращенка. И кстати, твоё материнское слово не действует. Крис тоже знает много о магии, и когда вы только появились в его доме, он отменил материнское слово, потому что знал о твоей подлости.
Я сжала челюсти, с трудом удерживая злость.
— Ты никогда не задумывалась, почему Рансмуэль ни во что тебя не ставил, почему он так верен Кристиану? Я могу задавать эти вопросы вечно, поверь мне. Но сейчас происходит ритуал освобождения, и я должна поспешить помочь им.
— Что?
— Ран освободил Криса от оков и давал кровь, чтобы тот мог хоть немного контролировать себя. Но а теперь, моя дорогая, наслаждайся своей кончиной. На этот раз я не сделаю ошибок.
После ухода Анисией я погрузилась в раздумья о её словах. То, что она сказала, потрясло меня до глубины души, и я словно приклеилась к креслу. Ноги затекли так, что они почти не чувствовались.
Немного вытянув их, я поднялась с места и начала бродить по комнате, как лев в клетке. Это чувство было мне совершенно незнакомо, но меня настойчиво подгоняло: Анисии лучше не доверять. Она пыталась запугать меня, и не только в этот раз, но и с тех самых пор, как оказалась в этом доме. Её цели были ясны — запутать и внушить страх.
Хм, будто она преуспела в этом. Боже, она сама призналась, что была влюблена в Криса, и у них есть общий сын. Это означает, что её чувства не исчезли без следа. Она стремится убрать меня с пути… или же пытается контролировать Криса?
— Освободи меня, и я помогу тебе во всем разобраться, как помогла с Арсением и Мартой, — вновь раздался таинственный голос в моей голове.
Что за бред? У меня глюк, или это действительно происходит?
— Что ты такое? И почему ты в моей голове?
— Помнишь ночь твоего спасения из заточения в башне, когда Арсений рассыпался на тысячи мелких осколков? Мы встретились позже в коридорах, и ты согласилась на мою помощь. Ты впустила меня в свою душу. Я всегда была с тобой и помогала, чем могла. Но иногда есть вещи, которые ты должна решать сама, ведь это твоя жизнь, не моя. И моя вина, что свалила весь груз на тебя.
— Стоп. Марлен?! …Нет, этого не может быть! Ты же меня прокляла, и теперь хочешь помочь? Это сверхнаглость!
— У тебя есть выбор: дать мне помочь или же умереть. Я не пытаюсь тебя запугать; я знаю, кто такая Анисия.
— Значит, все те чувства предосторожности ты вселяешь во меня?
— Да. Я понимаю, что тебе трудно поверить и довериться снова тому, кого не знаешь, а ещё хуже — кого не видишь, а только слышишь. Столько предательства и масок, но это только начало. Впереди твоей жизни будет еще хуже, готовься к этому.
— Вот так ты пытаешься мне помочь? Угрожая мне?
— Я хочу предостеречь. Не я связала тебя с Кристианом, а судьба. Вы должны были друг друга ненавидеть.
— Ладно, если я тебя освобожу, где гарантия, что ты мне не навредишь?
Молчание. Так я и знала — никому нельзя доверять.
— Тебе нужно поверить в меня. Нет веры — нет моего освобождения.
— Так просто? Просто взять и поверить? Лучше бы жертвоприношение, чем это! Для тебя будет звучать неутешительно, но кажется, ты останешься во мне до самой смерти.
— Что я должна сделать, чтобы ты поверила?
— А что может сделать призрак моей прабабки, запертый в моем теле? Ты сама мне говорила, что я твоя оболочка. Значит, нам будет тесно, и ты сможешь меня убить и жить моей жизнью.
— Тебе неправильно трактовали это выражение. Если я не освобожусь, я исчезну, но и ты погибнешь без моей помощи.
— Я так понимаю, ты — друг милосердия, всем предлагаешь свою помощь?
— Я ошибалась. Человеку свойственно ошибаться. Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Ведь из-за меня твоя жизнь пошла под откос. Тебя бросила твоя родная мать, и ты ничего о ней не знала. Ты не знала, что являешься наследницей великих ведьм. Не только я ведьма, но и все поколения первенцы женского пола были великими ведьмами. И ты тоже ведьма, но не хочешь будить свои силы. Тебе нравится жить как полноценный человек. В конце концов, я твой родитель и не могу причинить боль тому, кто ни разу меня не подвел.
Тем временем наш сын подрос, я назвала его Рансмоэлем. Крис знал о сыне, и он явился за ним. Только за ним, но не за мной. Как я потом узнала, Крис воспользовался мной; ему забавляла наша переписка и мои искренние чувства.
Крису удалось забрать Рана, хоть и пролилось очень много крови, но он также забрал и меня. Ведь он убил всех моих родных, а в то время мне было 17 лет, и мне требовался опекун. Можно сказать, Крис сжалился надо мною, иначе я бы стала куртизанкой.
— Ран!? Это не тот Ран, который…
— Да, это он, которого ты видела. Ран предан Крису, а меня он презирает.
— Давай лучше к самому главному перейдем, — с сожалением попросила Юлия.
Я тяжело вздохнула и продолжила свой рассказ.
— Хорошо. Нам с Гавриилом надоело вся эта жестокость, мы не хотели больше бояться. И как по заказу, я встретила на рынке Марлен, которая продавала разные снадобья от болезней. Видя в моих глазах страх и усталость, она предложила мне помощь.
После разговора с ней я быстро побежала к Гавриилу и все рассказала ему про Марлен и ее помощь. Он долго не решался, но иного выхода не было.
Мы решили так устроить, чтобы Крис познакомился с Марлен. Он бесспорно влюбился в нее. Они флитовали очень долго, и все так тянулось, что мы с Гавриилом уже не надеялись на помощь. Но наступила ночь, которую я никогда не забуду: тогда я впервые увидела голубую луну. Она казалась гораздо больше обычной, а по краям виднелась красная окантовка.
Крис доверился ей, она тянула время на доверие и воспользовалась этим. Марлен вырвала его сердце с такой жестокостью и силой, что мне впервые стало страшно за Криса. Но он не умер, она произнесла заклинание и провела обряд проклятия. Ее слова звучали так:"Ты не обретешь свободы, пока в моем роду не родится девочка в такую же ночь и с годом три девятки. Но встретив и потеряв ее, ты превратишься в тень, и чтобы вернуть себя обратно, ты должен осквернить ее. Но убив ее, ты убьешь и себя. Ваши жизни связаны, и сердце одно на двоих."
"Но я сделаю так, что в моем роду никогда не будет девочек. Существуй в жалости, понимании, боли и страдании, возможно, так ты осознаешь свою вину в том, что натворил."
— И вот он тебя нашел и потерял, и превратился в тень, — подытожила я.
— Он не тень, — возразила Юлия.
Я тяжело вздохнула и была вынуждена объяснить значение слова "тень".
— Да, он не тень. Это метафора. Он просто потерял контроль, он не осознает, что делает... Он лишь хочет жить.
— Ты знала, Гавриил знал о проклятии. Почему он ему помог? — спросила Юлия, и такого вопроса я не ожидала. Мне самой стало интересно.
— Он мне не сказал. Я спрашивала его, но ответа не было.
— Ты не врешь? — Юлия подозрительно сощурила глаза и смотрела на меня вынужденным взглядом.
— Зачем мне тебе врать?
— Чтобы не быть виноватой, — ответила она, вызывая у меня чувство недоумения. Я взглянула на нее с подозрением. Она не была такой грубой никогда за все время своего пребывания в этом доме.
— Я не отрицаю свою вину. Но, если ты не веришь, это твое дело. Я обещала рассказать правду, свое обязательство я выполнила. Извини, если что-то не так.
— Как ты могла не сказать мне правду сразу, как только ты здесь появилась? Ты играла, Гавриил играл, Крис... Да все со мной играли! Игра продолжалась и продолжается, она никогда не остановится.
Голос Юлии звучал сдавленно, такое ощущение, что она вот-вот впадет в истерику. Ей было больно от услышанного; она также влюбилась в Криса, как когда-то и я.
— Так, ладно, — сказала я, приближаясь к Юлии и глядя ей в глаза. — Вспомни, как ты реагировала на маленькую долю правды. Как ты не верила в наше существование, все отрицала и утверждала, что мы с тобой играем. Мы пытались донести до тебя эту сказочную правду, но ты не принимала. А если бы я рассказала все сразу, что бы это изменило? Ничего. Сначала разберись в себе, а потом обвиняй других.
Встав со своего места, я направилась к себе. Около выхода из комнаты я обернулась и посмотрела на Юлю. Она всё так же поджав колени к груди, сидела и смотрела в одну точку, погруженная в смятение.
Вздохнув, я продолжила свой путь к спальне. Мне необходимо было всё осмыслить, принять верное решение и убедить Юлию не приближаться к Крису даже на километр. Я должна была завершить начатый план Гавриила и не подвергать опасности окружающих.
Я не упомянула, что Кристиан убивал невинных людей без всякой причины, что его забавляло погружаться в полные ванны крови. Эти воспоминания били меня током и сжимали сердце неведомой силой. Картины прошлого навсегда останутся в моей памяти, и я боюсь их переживать вновь. Никогда.
Мне необходимо следить за Юлей — за каждым её шагом и движением, ведь Крис пойдет на любые уловки, лишь бы вырваться из плена. Они остались наедине, и это означало, что она может быть под его влиянием и способна освободить его.
Мне нужен Ран. На этот раз он сможет сделать для меня что-то действительно полезное. А материнское слово — это закон.
Остановившись у двери спальни, я активировала своё астральное чувство, чтобы не бегать по дому в поисках сына. Найдя его, я развернулась и направилась в библиотеку.
Я бесшумно вошла в комнату и, не привлекая внимания, пролетела через всю её ширину, встала позади Рана. Он стоял около полок с открытой книгой в руках.
— Тебе не обязательно прятаться за моей спиной, если ты ничего не натворила, — произнес он, не оборачиваясь. Его вампирское чутье не подвело его: он знал, что я здесь, и это иногда меня нервировало.
Ран обернулся ко мне лицом, и его взгляд был безразличным. Он напоминал мне Криса, и я невольно отшатнулась назад.
— Так что ты натворила? — снова задал свой вопрос спокойным голосом.
— Ты помнишь то время, когда мы с тобой жили вместе с Крисом? Помнишь его деяния?
Ран бросил на меня саркастичный взгляд и ухмыльнулся.
— Мать, тебе надо отдохнуть.
С этими словами он снова отвернулся и вернулся к чтению. Во мне нарастало раздражение: неужели я для него ничто? Как он смеет поворачиваться ко мне спиной?
Сжав руки в кулаки, я развернула Рана к себе лицом, прижав его спиной к полкам так, что с них посыпались книги. Я схватила его за шею и приблизила свое лицо к его, при этом не отводя взгляда.
— Ты не смеешь мне перечить! Мое слово сильнее, чем у твоего отца. Ты обязан меня слушать и повиноваться против своей воли. Я никогда не проявляла жестокости, несмотря на то, каким ты был сыном. Я не обращалась к тебе с ненавистью, как это делал Крис. Но если тебе нравится жесткость, я могу это показать. С этого дня ты подчиняешься мне, и если я скажу сгореть в огне, ты не будешь спрашивать — насколько сильно. Я приказываю тебе отключить свою волю. Ты мой раб.
Убрав руку от его шеи, Ран выпрямился и упал на одно колено, склонив голову передо мной. Этот жест мне был знаком — жест повиновения. Теперь у Криса не осталось шансов на свободу; он обречён.
Легким движением руки я приподняла его подбородок, желая заглянуть в глаза, но они лишились жизни и стали пустыми. Я резко убрала руку и ужаснулась от того, что натворила. Я не хотела быть бездушной, но оказалась перед выбором: либо я, либо невинные люди.Собрав всю свою волю в кулак, я снова подняла голову Рана и взглянула в пустоту его глаз.
— Ты не посмеешь освобождать Криса. Юлю нужно отвезти в Египет к нашим родственникам, там её запрут на тысячи замков, и никого не впустят, кроме меня. Но сначала ты должен обратить её в вампира. Исполни мою волю, сын мой, до наступления темноты.
Ран медленно поднялся с колена и пошел прочь из комнаты. Вздохнув полной грудью и не веря, что я это сделала, я вышла следом из комнаты, направляясь в свою, чтобы взять телефон и сообщить своим о вечном госте.
Не доходя до своей комнаты, я вдруг почувствовала жжение в горле, словно изо рта должно было вырваться пламя. Схватившись за горло, я поняла, что сзади меня кто-то стоит, но обернуться не могла — огонь охватил мои глаза, и всё плыло в призрачном свете. Я нащупала что-то холодное и поняла, что это ручка двери; с её помощью я пыталась удержать себя на ногах.
— И снова неверный ход, Анисия, — произнесла знакомая фигура.
Я опешила; этот тон был мне слишком знаком.
— Марлен?!
Она захлопала в ладоши, и по звукам её приближающихся шагов я поняла, что она оказывается рядом.
— Браво! Мне нравится этот спектакль. Серьёзно, без тебя было бы неинтересно. Ты всё время…, как на новом сленге говорят, ах да, "ложишь", — её голос звучал насмешливо. — Века тебя не изменили и ничему не научили; тогда зачем тебе жить, если ты не умеешь бороться за свои права?
— Я борюсь! — воскликнула я с такой злостью, что у меня в ушах зазвенело.
Марлен лишь рассмеялась мелодичным голосом.
— Тебя забавляет то, что ты натворила?
— Нет, моя дорожащая Анисия, это не я. Найди в себе мужество и признай свои ошибки и вину. Ответь за себя и Гавриила!
— Да, я в какой-то мере виновна, но это ты прокляла Криса именно таким образом, решив избавить народ от погибели. И что стало? Всё возвращается, и на этот раз ты облажалась. В твоем роду родилась девочка.
— Я не настолько бессердечна, как ты, Анисия. Помнишь, когда я склонилась над Крисом будто бы его целуя? Я дала ему подсказку. Я знала, что вы будете присутствовать на такой церемонии, особенно ты не упустишь ни одной детали моего ритуала. Но мне повезло, и ты упустила этот момент. В этот раз я не дам тебе испортить жизнь твоему брату... или любовнику? Я запуталась.
— Твой сарказм сейчас неуместен. Я добьюсь своего, и ты мне не помеха.
— Уверена? — произнесла Марлен, громко рассмеявшись. — Тогда почему ты корчишься сейчас от боли? Давай, предпринимай что-нибудь!
Я изо всех сил крикнула, ощущая вибрацию пола и слыша, как стены задребезжали от бешенства. Боль постепенно уходила, и зрение восстанавливалось. Я попыталась встать без поддержки дверной ручки, и, к счастью, у меня это получилось.
Медленно подняв взгляд, я увидела Марлен — красивую девушку с черными, как вороново перо, волосами и большими зелеными глазами. Слегка полные губы придавали ей какую-то загадочную притягательность. У Марлен всегда была внешность сказочной красавицы, миниатюрная фигурка, но за этим скрывалось очень опасное оружие замедленного действия. В любое время она могла уничтожить всё, что стоит на её пути. И сейчас она была готова убрать меня.
Ну что ж, пусть попробует. Я тоже кое-что познала.
Было странно видеть её снова в телесном обличье. Как она смогла вернуться из мертвых?
— Ты умерла однажды, умрёшь и снова, — прошипела я с ненавистью. — Моя вина, что я доверилась тебе, но в этот раз всё будет по моему.
— Ой ли, как бы не так. Я повторюсь снова, если слух у тебя туговат, — произнесла она с ухмылкой. — Я не позволю тебе уничтожить судьбу Кристиана и Юлии.
— Ах, вот оно что. Сводничаешь, решила сделать свою правнучку парой с Крисом. Но у тебя мало шансов. Он мой, был моим и всегда будет моим.
— Ревность! Как это прекрасно слышать от кого-то, но только не от тебя. Это мерзко — совокупляться с братом, хоть и не с родным, извращенка. И кстати, твоё материнское слово не действует. Крис тоже знает много о магии, и когда вы только появились в его доме, он отменил материнское слово, потому что знал о твоей подлости.
Я сжала челюсти, с трудом удерживая злость.
— Ты никогда не задумывалась, почему Рансмуэль ни во что тебя не ставил, почему он так верен Кристиану? Я могу задавать эти вопросы вечно, поверь мне. Но сейчас происходит ритуал освобождения, и я должна поспешить помочь им.
— Что?
— Ран освободил Криса от оков и давал кровь, чтобы тот мог хоть немного контролировать себя. Но а теперь, моя дорогая, наслаждайся своей кончиной. На этот раз я не сделаю ошибок.
ГЛАВА 18.
После ухода Анисией я погрузилась в раздумья о её словах. То, что она сказала, потрясло меня до глубины души, и я словно приклеилась к креслу. Ноги затекли так, что они почти не чувствовались.
Немного вытянув их, я поднялась с места и начала бродить по комнате, как лев в клетке. Это чувство было мне совершенно незнакомо, но меня настойчиво подгоняло: Анисии лучше не доверять. Она пыталась запугать меня, и не только в этот раз, но и с тех самых пор, как оказалась в этом доме. Её цели были ясны — запутать и внушить страх.
Хм, будто она преуспела в этом. Боже, она сама призналась, что была влюблена в Криса, и у них есть общий сын. Это означает, что её чувства не исчезли без следа. Она стремится убрать меня с пути… или же пытается контролировать Криса?
— Освободи меня, и я помогу тебе во всем разобраться, как помогла с Арсением и Мартой, — вновь раздался таинственный голос в моей голове.
Что за бред? У меня глюк, или это действительно происходит?
— Что ты такое? И почему ты в моей голове?
— Помнишь ночь твоего спасения из заточения в башне, когда Арсений рассыпался на тысячи мелких осколков? Мы встретились позже в коридорах, и ты согласилась на мою помощь. Ты впустила меня в свою душу. Я всегда была с тобой и помогала, чем могла. Но иногда есть вещи, которые ты должна решать сама, ведь это твоя жизнь, не моя. И моя вина, что свалила весь груз на тебя.
— Стоп. Марлен?! …Нет, этого не может быть! Ты же меня прокляла, и теперь хочешь помочь? Это сверхнаглость!
— У тебя есть выбор: дать мне помочь или же умереть. Я не пытаюсь тебя запугать; я знаю, кто такая Анисия.
— Значит, все те чувства предосторожности ты вселяешь во меня?
— Да. Я понимаю, что тебе трудно поверить и довериться снова тому, кого не знаешь, а ещё хуже — кого не видишь, а только слышишь. Столько предательства и масок, но это только начало. Впереди твоей жизни будет еще хуже, готовься к этому.
— Вот так ты пытаешься мне помочь? Угрожая мне?
— Я хочу предостеречь. Не я связала тебя с Кристианом, а судьба. Вы должны были друг друга ненавидеть.
— Ладно, если я тебя освобожу, где гарантия, что ты мне не навредишь?
Молчание. Так я и знала — никому нельзя доверять.
— Тебе нужно поверить в меня. Нет веры — нет моего освобождения.
— Так просто? Просто взять и поверить? Лучше бы жертвоприношение, чем это! Для тебя будет звучать неутешительно, но кажется, ты останешься во мне до самой смерти.
— Что я должна сделать, чтобы ты поверила?
— А что может сделать призрак моей прабабки, запертый в моем теле? Ты сама мне говорила, что я твоя оболочка. Значит, нам будет тесно, и ты сможешь меня убить и жить моей жизнью.
— Тебе неправильно трактовали это выражение. Если я не освобожусь, я исчезну, но и ты погибнешь без моей помощи.
— Я так понимаю, ты — друг милосердия, всем предлагаешь свою помощь?
— Я ошибалась. Человеку свойственно ошибаться. Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Ведь из-за меня твоя жизнь пошла под откос. Тебя бросила твоя родная мать, и ты ничего о ней не знала. Ты не знала, что являешься наследницей великих ведьм. Не только я ведьма, но и все поколения первенцы женского пола были великими ведьмами. И ты тоже ведьма, но не хочешь будить свои силы. Тебе нравится жить как полноценный человек. В конце концов, я твой родитель и не могу причинить боль тому, кто ни разу меня не подвел.
