Знали, что их численность меньше, вооружение хуже. Но они оказались хитрее нас. Но это уже и не важно, – сотник смотрел, на прекрасную королеву и ему хотелось восхищаться ей, но сейчас он боялся её ни меньше, чем оружия дарийцев. – У врагов оказалось мощное оружие, которое повергает нас в такой страх, что всё наше войско, как безумное, побросав оружие, давя друг друга, в панике бросилось бежать. Впереди войска побежали командующие. Я мчался на коне, чтобы сообщить тебе, моя королева. Поэтому обогнал толпу. Потому что и мирное население, сметая друг друга в ужасе бежит. Люди просто обезумили. Все бегут в сторону столицы. Всё население нашей страны охватил непреодолимый страх. Поверьте, это ужасно, и с этим нельзя бороться! Королева Амата, принцесса Ирида, бегите, спасайтесь пока не поздно!
- Это невероятно. Ты сошёл с ума. Этого не может быть! Где мой муж? Где король Энглиус? – Амата была растеряна от услышанных слов. Она не верила и не понимала, зачем сотник всё это ей говорит.
- Прости, королева. Но я говорю правду. И если вы не поторопитесь, то будет слишком поздно. Толпа обезумела и кто знает, что может произойти? Мой долг спасти вас! – сотник встал на колени. – Когда все ринулись бежать, я видел короля и принцев. Они стояли в стороне. Казалось, что страх ими не овладел. Я не видел их больше.
- Что? Вы все бросили их?! Бросили своего короля? И ты говоришь мне о долге? Ваш долг быть рядом с королём. Защищать его до конца, ценой своих жизней. Вы трусы! И ты смеешь говорить мне о долге?! Вы называли дарийцев трусами, а сами бежали с поля боя, бросив короля, как последние крысы, – королева хотела приказать казнить сотника, но не успела.
Амата услышала шум и подошла к окну, за ней прошла и Ирида. Королева и принцесса увидели, как королевские стражники безуспешно пытаются сдержать напирающую толпу горожан. Оборона была прорвана и обезумевшие люди бросились бежать. По их лицам было видно, что они не осознают, что творят. Они не бежали, с какой-то целью, а просто бежали, спасаясь, сами не понимая от чего. Всепоглощающий ужас гнал их, как пастух гонит стадо овец. Подчиняясь всеобщему инстинкту, люди бежали вперёд, как будто впереди их ждало спасение.
Амата и Ирида почувствовали страх, который нарастал с каждым биением сердца. За страхом пришло чувство тоски и безысходности. И это было невыносимо. Ирида схватилась правой рукой за сердце. Ей казалось, что оно не выдержит. Амата руками закрыла уши и вся сжалась. Теперь она поняла, о чём говорил сотник, и не осуждала его.
- Поздно! – произнёс сотник и закрыл руками уши, стараясь сдержаться и не поддаться страху. Но всё, на что его хватало, это не бежать.
Охранники, испытывая непреодолимый ужас, с трудом сдерживаясь, чтобы не удариться в бегство, ждали приказа королевы. Но Амата, всё на что решилась, это схватить дочь за руку и потащила её в свою спальню. Там они легли на кровать и закрыли головы подушками. Они даже не знали, сколько прошло времени, но поняли, что страха в сердце нет. Они сели на кровать и прислушались. Всё как-то разом резко стихло.
- Я пойду, посмотрю, что там происходит. И если нужно бежать быстро, то я хочу взять с собой самое дорогое! – после этих слов Ирида встала и вышла.
Принцесса прошла в тронный зал. Там никого не было. Подошла к окну. Возле дворца было пустынно, как будто там и не пронеслась только что безумная огромная масса толпы. Ирида забежала в свою комнату и быстро вышла. В руках она держала, тот самый свёрток с её детской одеждой, в которой её нашла мама на берегу реки. В тронном зале её ждала Амата. Она держала в руках маленькую резную деревянную шкатулку.
- Ирида! Я тебе не всё рассказала тогда и не всё показала. Думаю, это важно. Сейчас всё непредсказуемо. Поэтому ты должна знать, – Ирида подошла к маме. Амата открыла шкатулку и достала, что-то завёрнутое в носовой платок. И положила в руку дочери. – Вот этот странный камень был зажат в твоей маленькой ручке, когда я тебя нашла. Как только его взяла, у меня сильно закружилась голова. Поэтому я завернула его в платок. Потом положила в шкатулку и больше никогда не трогала. Я не знаю, что он значил для тебя.
Ирида положила свёрток мод мышку, а камень взяла в левую руку. Правой рукой стала осторожно разворачивать. Перед её взором предстал голубой кристалл безупречной чистоты и не земной красоты. Принцесса стала разглядывать его. И вдруг воспоминания стали всплывать в её голове: парк, тётя Таня, разговаривающая с мамой… Мама! Это ощущение обожгло Ириде сердце. Она маленькая, облизывающая мороженое, крутилась возле мамы и её подруги.
- Я вспомнила! Вспомнила! Мама. Я вспомнила маму! – Ирида посмотрела на Амату. Королева пристально с волнением смотрела на дочь. – Ирида снова стала вглядываться в кристалл, ища в нём знания о прошлом.
Воспоминания, как на киноплёнке, прокручивались кадр за кадром. Вот маленькая Дина посмотрела в сторону трёх берёз и её непреодолимо потянула подойти к ним. Повинуясь неслышному зову, маленькая девочка прошла к деревьям и между ними на земле увидела этот кристалл. Взяла его в руку…
- Дина! – Ирида услышала знакомый голос и оглянулась. В дверях стоял Роман. Он что-то странное держал в руке. Сознание девушки помутилось, и она не могла разобрать, что именно. Роман побежал к ней. За ним шёл, какой-то юноша. Принцесса не понимала, что с ней происходит, но чувствовала, что теряет сознание. Собрав остатки своих сил, Ирида выкрикнула Роману, последнее, что вспомнила.
- Парк! – это слово она произнесла на чистейшем русском языке.
- Ирида! – выкрикнула Амата, обомлев от ужаса. У неё на глазах исчезла её дочь. Растворилась в воздухе. Как будто её и не было. Подошла к тому месту, где только что стояла девушка и стала руками ощупывать воздух, как будто пыталась, что-то найти. Казалась, что сейчас королева помутится рассудком. – Дочь моя, где ты? Что вообще происходит?
- Я так думаю… Нет, я уверен. Ваша дочь переместилась в другой мир. Дина вернулась домой, – Рома так торопился, встретится со своей любимой. Так хотел обнять её. Прижать к себе. Сказать, чтобы она ничего не боялась, потому, что он с ней. Но не успел. Совсем чуть-чуть. Если бы он только знал, то обязательно поторопился бы и успел. Казалось, что они так близко. Увидеть и потерять. Теперь их встреча снова откладывается. Не бывает расставаний без встреч. И встреч без расставаний.
- Не переживай, королева Амата. Я найду твою дочь,- Рома подумал, что его миссия здесь уже выполнена и ему пора домой.
- Я не знаю, кто ты, но моя дочь тебя знает. И ты её знаешь. И вижу, знал раньше. Найди мою дочь и проси, что хочешь! – Амата устала. Она подошла к трону и опустилась без сил.
Рик подошёл к Роману. И вывел его из задумчивости, положив руку ему на плечо.
- Друг, я не понял, что здесь произошло. Но нам пора отсюда уходить.
- Да. Пора отсюда уходить, – но Рома подумал, что пришло время, для возвращения в свой мир.
Судьбоносное решение.
- Так, значит, это ты Элай? Вот ты какой. А что же ты один? – Давиду трудно было это произнести. Но всё же хотелось знать, дошли ли живыми Диамед и Илаида. Ему трудно было признать это даже самому себе, но ему не всё равно. Двадцать шесть лет - это целая жизнь. Двадцать пять лет считать ребёнка своим. Его так просто в один миг из сердца не вырвешь. – Без сына?
- Сын остался дома. Он не может сейчас быть здесь, – Элай с интересом разглядывал Давида. Только один раз, прячась в кустах ещё двадцать шесть лет назад, Элай видел короля Аршека и Давида, когда те охотились. Так, из любопытства. Хотел знать верхушку власти дарийцев в лицо. Сейчас его терзало другое любопытство: что представляет из себя мужчина, с которым прожила долгие годы его Илаида? Каким отцом был Давид для его сына? – Ты же сам понимаешь.
- Да, понимаю. Значит, они живы. Смогли пройти. Да, натворил Диамед дел!.. Как он теперь жизнь строить собирается? – Давид решил воспользоваться тем, что они с Элаем одни и начать разговор издалека. Так просто, по-человечески. Тем более было о чём. Давида не зря считали одним из лучших послов всех времён и прозвали Великим. Договариваться он умел: со всеми и всегда. – Хотя это и к лучшему.
- Спасибо за сына, Давид. За то, что вырастил его. И был ему хорошим отцом, – Элай понимал, что хорошие отношения с дарийцами сейчас очень важны, поэтому был предельно вежлив. И с удовольствием поддерживал разговор, не торопясь переводить его в русло политики.- Я знаю, ты зол на него. И есть за что. Диамед совершил большую глупость и это дорого ему стоило. Но он осознал свою ошибку. И больше никогда не оступиться. Я поддержу своего единственного сына. Дальше у него всё будет хорошо.
- Я рад за вас. Не для тебя растил, а для себя. Я ведь думал, что он мой сын, старался быть хорошим отцом Диамеду, но вот ума ему так и не дал. Надеюсь, у тебя это получится. Будь ему хорошим отцом! - про змею Илаиду Давид решил не спрашивать, да и уже ни к чему интересоваться чужой женой.
- Я слышал, у тебя тоже появился другой сын. В этом наши судьбы схожи. Наших сыновей растили другие отцы. Даже немного забавно. Зато ты хорошо меня понимаешь, – Элай решил похвалить Рика. – Я наслышан о Рике. Сын у тебя - герой. Гордишься им?
- Да, горжусь. Хоть с другим мне сыном повезло. Рик меня не предаст, – последние слова Элаю пришлись не по вкусу, но он их проглотил. Сейчас не их время: поверженные должны вести себя смирно. А Давид подумал: хватит церемоний, пора переходить к делам посольским. – Поговорили о сыновьях. Теперь поговорим о том, ради чего мы сегодня здесь собрались. Король Энглиус умер. Теперь кто у вас король? Сын Энглиуса - Эрик или ты, его младший брат?
- Король - законный наследник, Эрик. Но мой племянник молод и неопытен. И сейчас молодой король доверил мне вести его дела, – Элай вспомнил, о том, что племянник занимается сейчас внутренними делами страны. И чтобы скорей приспособить Диамеда к службе и жизни среди своего народа, послал его, к Эрику в помощники. Пусть сын, усиленно работая, забудет чувство вины. И пусть народ и сын привыкают друг к другу. – Сейчас внешняя политика на мне и все переговоры будите вести со мной.
- Хорошо. Приступим к переговорам. На правах победителя условия диктует наше государство. Итак… Когда-то ваши предки обманом и силой захватили наши земли. И сейчас ваш народ проживает незаконно на нашей территории. Наше условие: вы в кратчайшее время покинете земли, которые по праву принадлежат нам. Мы будем более гуманны, чем вы. И дадим вам время собрать всё необходимое, что вы сможете взять с собой. И вы навсегда покинете Дарию и прилегающие к ней территории. Вы уйдёте искать себе новые земли, если по какой-то причине не можете вернуться на свою родину, – Давид с наслаждением смотрел на недовольное лицо Элая. И смаковал каждое слово, доставляя удовольствие себе диктовать условие ненавистным врагам. – И вам мой совет: ищите земли, на которых не проживают люди, я уверен, такие есть. А если не найдёте, то смирите гордыню, спрячьте своё высокомерие и попытайтесь договориться с местным населением. Попросите их принять ваш народ. Пообещайте, что будите жить мирно, не посягая на их права. И будите жить интересами их страны. Служить им и защищать их. Если ваши слова будут идти от сердца, то вас примут, и будите спокойно жить, смешиваясь с их населением.
- Что? – негодующе воскликнул Элай. Он и так с трудом молча слушал Давида, выказывая ему своё уважение. Но последние слова его возмутили. – Смешиваться с чьим-то населением?! Мы всегда блюли чистоту расы.
- Кто бы говорил! – Давид насмешливо перебил айтийского посла.
Элай осёкся. И какое-то время молчал, собираясь с мыслями. Давид терпеливо ждал, когда он переварит, всё им вышесказанное и сможет говорить. Элай думал, поглядывая на Давида. Всё, что он услышал, не устраивало его. С этим он никак не мог смириться. Такой мирный договор никогда не подпишет король. И его гордый народ никогда не согласиться уйти с насиженных мест в поисках новой жизни. Нужно было внести своё предложение. Найти золотую середину, которая устроила бы оба народа.
- Твои слова, Давид, бесспорно справедливы. И эту войну затеяли мы. И проиграли. И ваша страна-победитель имеет права диктовать нам условия, а мы должны безропотно смириться, – Элай выдавливал из себя эти слова, чувствуя себя униженным. Как хорошо, что именно он пошёл на переговоры, а не вспыльчивый Эрик. Он бы только всё испортил. Приходилось взвешивать каждое слово. Энглиус начал эту войну и к чему он привёл свою страну? Его нет. Теперь ему приходиться всё расхлёбывать. – Да, наши предки поступили некрасиво с вашим народом. Но ведь это дело прошлого. Сколько поколений уже выросло! Ваше - в горах, наше - на море.
- Что? – закричал, до сих пор невозмутимый Давид. – Ты хочешь предложить, чтобы всё оставалось, по-прежнему?! Элай, ты же не дурак. Ты понимаешь, что по-прежнему, не будет. Сейчас, когда мы победили вас, казавшихся непобедимыми. И у нас грозное оружие, которому вы подчинитесь в любом случае. Мы не будем продолжать жить в горах, на неплодородной земле и ломать голову, чем накормить наших детей и смотреть в сторону, когда-то наших исконных земель, плодородных, полных дичи и рыбы; как захватчики ходят по нашей земле и наслаждаются жизнью, довольные всем. Глядите в нашу сторону и с издёвкой, смеётесь над нами. Смотрите свысока, ещё делаете вылазки, похищая наших людей в рабство, совершая диверсии. Элай, ты и твой народ и правда надеетесь, что ничего не изменится? Так вот, айтийский посол, наши условия ты слышал и они неизменны. И только вам решать. Пойдёте вы спокойно или побежите. Бегать вы хорошо умеете, мы это видели.
- Вы предлагаете большое переселение народа. Это тяжёлое решение, – Элай понял: воля дарийцев непреклонна. Но, как сказать Эрику и народу, что они должны подчиниться?
- Да. И какое-то время наши воины будут сопровождать вас, чтобы вы шли, шли и шли. Пока не убедимся, что вы ушли и не вернётесь, – Давид уже стал уставать от переговоров. И ему захотелось поскорее закончить. Ведь исход этой встречи был ясен с самого начала. Зачем продолжать бессмысленную трату времени. – И вам не на что надеяться больше здесь.
- Я должен передать ваши условия королю. И огласить его перед народом. И только после мы встретимся для окончательного подписания мирного договора.
- Хорошо. У вас есть три дня. Поторопитесь. И смиритесь с неизбежным. Вы и так должны быть благодарны нам. Вы шли на нас с оружием, чтобы полностью уничтожить наш народ. А мы не мстим, а даём вам спокойно уйти, – после этих слов Давид вышел первым из наскоро поставленной палатки из сукна, специально поставленной для переговоров, которые решили провести на самой границе между Дарией и Айтиной. Это было символично. Победители не хотели, чтобы даже один айт ступал, когда-либо, на землю дарийцев.
- Это невероятно. Ты сошёл с ума. Этого не может быть! Где мой муж? Где король Энглиус? – Амата была растеряна от услышанных слов. Она не верила и не понимала, зачем сотник всё это ей говорит.
- Прости, королева. Но я говорю правду. И если вы не поторопитесь, то будет слишком поздно. Толпа обезумела и кто знает, что может произойти? Мой долг спасти вас! – сотник встал на колени. – Когда все ринулись бежать, я видел короля и принцев. Они стояли в стороне. Казалось, что страх ими не овладел. Я не видел их больше.
- Что? Вы все бросили их?! Бросили своего короля? И ты говоришь мне о долге? Ваш долг быть рядом с королём. Защищать его до конца, ценой своих жизней. Вы трусы! И ты смеешь говорить мне о долге?! Вы называли дарийцев трусами, а сами бежали с поля боя, бросив короля, как последние крысы, – королева хотела приказать казнить сотника, но не успела.
Амата услышала шум и подошла к окну, за ней прошла и Ирида. Королева и принцесса увидели, как королевские стражники безуспешно пытаются сдержать напирающую толпу горожан. Оборона была прорвана и обезумевшие люди бросились бежать. По их лицам было видно, что они не осознают, что творят. Они не бежали, с какой-то целью, а просто бежали, спасаясь, сами не понимая от чего. Всепоглощающий ужас гнал их, как пастух гонит стадо овец. Подчиняясь всеобщему инстинкту, люди бежали вперёд, как будто впереди их ждало спасение.
Амата и Ирида почувствовали страх, который нарастал с каждым биением сердца. За страхом пришло чувство тоски и безысходности. И это было невыносимо. Ирида схватилась правой рукой за сердце. Ей казалось, что оно не выдержит. Амата руками закрыла уши и вся сжалась. Теперь она поняла, о чём говорил сотник, и не осуждала его.
- Поздно! – произнёс сотник и закрыл руками уши, стараясь сдержаться и не поддаться страху. Но всё, на что его хватало, это не бежать.
Охранники, испытывая непреодолимый ужас, с трудом сдерживаясь, чтобы не удариться в бегство, ждали приказа королевы. Но Амата, всё на что решилась, это схватить дочь за руку и потащила её в свою спальню. Там они легли на кровать и закрыли головы подушками. Они даже не знали, сколько прошло времени, но поняли, что страха в сердце нет. Они сели на кровать и прислушались. Всё как-то разом резко стихло.
- Я пойду, посмотрю, что там происходит. И если нужно бежать быстро, то я хочу взять с собой самое дорогое! – после этих слов Ирида встала и вышла.
Принцесса прошла в тронный зал. Там никого не было. Подошла к окну. Возле дворца было пустынно, как будто там и не пронеслась только что безумная огромная масса толпы. Ирида забежала в свою комнату и быстро вышла. В руках она держала, тот самый свёрток с её детской одеждой, в которой её нашла мама на берегу реки. В тронном зале её ждала Амата. Она держала в руках маленькую резную деревянную шкатулку.
- Ирида! Я тебе не всё рассказала тогда и не всё показала. Думаю, это важно. Сейчас всё непредсказуемо. Поэтому ты должна знать, – Ирида подошла к маме. Амата открыла шкатулку и достала, что-то завёрнутое в носовой платок. И положила в руку дочери. – Вот этот странный камень был зажат в твоей маленькой ручке, когда я тебя нашла. Как только его взяла, у меня сильно закружилась голова. Поэтому я завернула его в платок. Потом положила в шкатулку и больше никогда не трогала. Я не знаю, что он значил для тебя.
Ирида положила свёрток мод мышку, а камень взяла в левую руку. Правой рукой стала осторожно разворачивать. Перед её взором предстал голубой кристалл безупречной чистоты и не земной красоты. Принцесса стала разглядывать его. И вдруг воспоминания стали всплывать в её голове: парк, тётя Таня, разговаривающая с мамой… Мама! Это ощущение обожгло Ириде сердце. Она маленькая, облизывающая мороженое, крутилась возле мамы и её подруги.
- Я вспомнила! Вспомнила! Мама. Я вспомнила маму! – Ирида посмотрела на Амату. Королева пристально с волнением смотрела на дочь. – Ирида снова стала вглядываться в кристалл, ища в нём знания о прошлом.
Воспоминания, как на киноплёнке, прокручивались кадр за кадром. Вот маленькая Дина посмотрела в сторону трёх берёз и её непреодолимо потянула подойти к ним. Повинуясь неслышному зову, маленькая девочка прошла к деревьям и между ними на земле увидела этот кристалл. Взяла его в руку…
- Дина! – Ирида услышала знакомый голос и оглянулась. В дверях стоял Роман. Он что-то странное держал в руке. Сознание девушки помутилось, и она не могла разобрать, что именно. Роман побежал к ней. За ним шёл, какой-то юноша. Принцесса не понимала, что с ней происходит, но чувствовала, что теряет сознание. Собрав остатки своих сил, Ирида выкрикнула Роману, последнее, что вспомнила.
- Парк! – это слово она произнесла на чистейшем русском языке.
- Ирида! – выкрикнула Амата, обомлев от ужаса. У неё на глазах исчезла её дочь. Растворилась в воздухе. Как будто её и не было. Подошла к тому месту, где только что стояла девушка и стала руками ощупывать воздух, как будто пыталась, что-то найти. Казалась, что сейчас королева помутится рассудком. – Дочь моя, где ты? Что вообще происходит?
- Я так думаю… Нет, я уверен. Ваша дочь переместилась в другой мир. Дина вернулась домой, – Рома так торопился, встретится со своей любимой. Так хотел обнять её. Прижать к себе. Сказать, чтобы она ничего не боялась, потому, что он с ней. Но не успел. Совсем чуть-чуть. Если бы он только знал, то обязательно поторопился бы и успел. Казалось, что они так близко. Увидеть и потерять. Теперь их встреча снова откладывается. Не бывает расставаний без встреч. И встреч без расставаний.
- Не переживай, королева Амата. Я найду твою дочь,- Рома подумал, что его миссия здесь уже выполнена и ему пора домой.
- Я не знаю, кто ты, но моя дочь тебя знает. И ты её знаешь. И вижу, знал раньше. Найди мою дочь и проси, что хочешь! – Амата устала. Она подошла к трону и опустилась без сил.
Рик подошёл к Роману. И вывел его из задумчивости, положив руку ему на плечо.
- Друг, я не понял, что здесь произошло. Но нам пора отсюда уходить.
- Да. Пора отсюда уходить, – но Рома подумал, что пришло время, для возвращения в свой мир.
Глава 31.
Судьбоносное решение.
- Так, значит, это ты Элай? Вот ты какой. А что же ты один? – Давиду трудно было это произнести. Но всё же хотелось знать, дошли ли живыми Диамед и Илаида. Ему трудно было признать это даже самому себе, но ему не всё равно. Двадцать шесть лет - это целая жизнь. Двадцать пять лет считать ребёнка своим. Его так просто в один миг из сердца не вырвешь. – Без сына?
- Сын остался дома. Он не может сейчас быть здесь, – Элай с интересом разглядывал Давида. Только один раз, прячась в кустах ещё двадцать шесть лет назад, Элай видел короля Аршека и Давида, когда те охотились. Так, из любопытства. Хотел знать верхушку власти дарийцев в лицо. Сейчас его терзало другое любопытство: что представляет из себя мужчина, с которым прожила долгие годы его Илаида? Каким отцом был Давид для его сына? – Ты же сам понимаешь.
- Да, понимаю. Значит, они живы. Смогли пройти. Да, натворил Диамед дел!.. Как он теперь жизнь строить собирается? – Давид решил воспользоваться тем, что они с Элаем одни и начать разговор издалека. Так просто, по-человечески. Тем более было о чём. Давида не зря считали одним из лучших послов всех времён и прозвали Великим. Договариваться он умел: со всеми и всегда. – Хотя это и к лучшему.
- Спасибо за сына, Давид. За то, что вырастил его. И был ему хорошим отцом, – Элай понимал, что хорошие отношения с дарийцами сейчас очень важны, поэтому был предельно вежлив. И с удовольствием поддерживал разговор, не торопясь переводить его в русло политики.- Я знаю, ты зол на него. И есть за что. Диамед совершил большую глупость и это дорого ему стоило. Но он осознал свою ошибку. И больше никогда не оступиться. Я поддержу своего единственного сына. Дальше у него всё будет хорошо.
- Я рад за вас. Не для тебя растил, а для себя. Я ведь думал, что он мой сын, старался быть хорошим отцом Диамеду, но вот ума ему так и не дал. Надеюсь, у тебя это получится. Будь ему хорошим отцом! - про змею Илаиду Давид решил не спрашивать, да и уже ни к чему интересоваться чужой женой.
- Я слышал, у тебя тоже появился другой сын. В этом наши судьбы схожи. Наших сыновей растили другие отцы. Даже немного забавно. Зато ты хорошо меня понимаешь, – Элай решил похвалить Рика. – Я наслышан о Рике. Сын у тебя - герой. Гордишься им?
- Да, горжусь. Хоть с другим мне сыном повезло. Рик меня не предаст, – последние слова Элаю пришлись не по вкусу, но он их проглотил. Сейчас не их время: поверженные должны вести себя смирно. А Давид подумал: хватит церемоний, пора переходить к делам посольским. – Поговорили о сыновьях. Теперь поговорим о том, ради чего мы сегодня здесь собрались. Король Энглиус умер. Теперь кто у вас король? Сын Энглиуса - Эрик или ты, его младший брат?
- Король - законный наследник, Эрик. Но мой племянник молод и неопытен. И сейчас молодой король доверил мне вести его дела, – Элай вспомнил, о том, что племянник занимается сейчас внутренними делами страны. И чтобы скорей приспособить Диамеда к службе и жизни среди своего народа, послал его, к Эрику в помощники. Пусть сын, усиленно работая, забудет чувство вины. И пусть народ и сын привыкают друг к другу. – Сейчас внешняя политика на мне и все переговоры будите вести со мной.
- Хорошо. Приступим к переговорам. На правах победителя условия диктует наше государство. Итак… Когда-то ваши предки обманом и силой захватили наши земли. И сейчас ваш народ проживает незаконно на нашей территории. Наше условие: вы в кратчайшее время покинете земли, которые по праву принадлежат нам. Мы будем более гуманны, чем вы. И дадим вам время собрать всё необходимое, что вы сможете взять с собой. И вы навсегда покинете Дарию и прилегающие к ней территории. Вы уйдёте искать себе новые земли, если по какой-то причине не можете вернуться на свою родину, – Давид с наслаждением смотрел на недовольное лицо Элая. И смаковал каждое слово, доставляя удовольствие себе диктовать условие ненавистным врагам. – И вам мой совет: ищите земли, на которых не проживают люди, я уверен, такие есть. А если не найдёте, то смирите гордыню, спрячьте своё высокомерие и попытайтесь договориться с местным населением. Попросите их принять ваш народ. Пообещайте, что будите жить мирно, не посягая на их права. И будите жить интересами их страны. Служить им и защищать их. Если ваши слова будут идти от сердца, то вас примут, и будите спокойно жить, смешиваясь с их населением.
- Что? – негодующе воскликнул Элай. Он и так с трудом молча слушал Давида, выказывая ему своё уважение. Но последние слова его возмутили. – Смешиваться с чьим-то населением?! Мы всегда блюли чистоту расы.
- Кто бы говорил! – Давид насмешливо перебил айтийского посла.
Элай осёкся. И какое-то время молчал, собираясь с мыслями. Давид терпеливо ждал, когда он переварит, всё им вышесказанное и сможет говорить. Элай думал, поглядывая на Давида. Всё, что он услышал, не устраивало его. С этим он никак не мог смириться. Такой мирный договор никогда не подпишет король. И его гордый народ никогда не согласиться уйти с насиженных мест в поисках новой жизни. Нужно было внести своё предложение. Найти золотую середину, которая устроила бы оба народа.
- Твои слова, Давид, бесспорно справедливы. И эту войну затеяли мы. И проиграли. И ваша страна-победитель имеет права диктовать нам условия, а мы должны безропотно смириться, – Элай выдавливал из себя эти слова, чувствуя себя униженным. Как хорошо, что именно он пошёл на переговоры, а не вспыльчивый Эрик. Он бы только всё испортил. Приходилось взвешивать каждое слово. Энглиус начал эту войну и к чему он привёл свою страну? Его нет. Теперь ему приходиться всё расхлёбывать. – Да, наши предки поступили некрасиво с вашим народом. Но ведь это дело прошлого. Сколько поколений уже выросло! Ваше - в горах, наше - на море.
- Что? – закричал, до сих пор невозмутимый Давид. – Ты хочешь предложить, чтобы всё оставалось, по-прежнему?! Элай, ты же не дурак. Ты понимаешь, что по-прежнему, не будет. Сейчас, когда мы победили вас, казавшихся непобедимыми. И у нас грозное оружие, которому вы подчинитесь в любом случае. Мы не будем продолжать жить в горах, на неплодородной земле и ломать голову, чем накормить наших детей и смотреть в сторону, когда-то наших исконных земель, плодородных, полных дичи и рыбы; как захватчики ходят по нашей земле и наслаждаются жизнью, довольные всем. Глядите в нашу сторону и с издёвкой, смеётесь над нами. Смотрите свысока, ещё делаете вылазки, похищая наших людей в рабство, совершая диверсии. Элай, ты и твой народ и правда надеетесь, что ничего не изменится? Так вот, айтийский посол, наши условия ты слышал и они неизменны. И только вам решать. Пойдёте вы спокойно или побежите. Бегать вы хорошо умеете, мы это видели.
- Вы предлагаете большое переселение народа. Это тяжёлое решение, – Элай понял: воля дарийцев непреклонна. Но, как сказать Эрику и народу, что они должны подчиниться?
- Да. И какое-то время наши воины будут сопровождать вас, чтобы вы шли, шли и шли. Пока не убедимся, что вы ушли и не вернётесь, – Давид уже стал уставать от переговоров. И ему захотелось поскорее закончить. Ведь исход этой встречи был ясен с самого начала. Зачем продолжать бессмысленную трату времени. – И вам не на что надеяться больше здесь.
- Я должен передать ваши условия королю. И огласить его перед народом. И только после мы встретимся для окончательного подписания мирного договора.
- Хорошо. У вас есть три дня. Поторопитесь. И смиритесь с неизбежным. Вы и так должны быть благодарны нам. Вы шли на нас с оружием, чтобы полностью уничтожить наш народ. А мы не мстим, а даём вам спокойно уйти, – после этих слов Давид вышел первым из наскоро поставленной палатки из сукна, специально поставленной для переговоров, которые решили провести на самой границе между Дарией и Айтиной. Это было символично. Победители не хотели, чтобы даже один айт ступал, когда-либо, на землю дарийцев.
