— Ты все ещё любишь его? — Спросил брат, и Ясения почему-то разозлилась.
— С чего бы это? — Вырвалось у неё. Шторм в глазах усиливался.
— Может, потому что ты сейчас меня сожрешь вместо этого Стаса, а? — Иронично Гошка изобразил, как его душат, и Сенечка хохотнула.
— Ладно, прости. Не будем об этом хорошо?
— Забыли. Мы же в парк Горького хотели, — спохватился брат, видя, как Сенечка резко оказалась на МКАДе.
— Черт! Ладно, развернемся там.
Ребята в горем напополам все же добрались до парка. Они катались на колесе обозрения, фотографировали друг друга и смеялись. В компании брата Ясения успокоилась. Её лицо перестало быть пунцовым от злости, и теперь красовалась улыбка счастливого ребёнка. За проведенные две недели в Москве ей удалось погулять по дневному городу только сегодня.
— Ну что, чемпионка, — заговорил брат, доедая свое шоколадное мороженое. — Когда у тебя следующая гонка?
— Ты мне с начала скажи, почему папа знает, что я хочу приобрести байк, — сощурилась Сенечка. — Когда ты у нас Павликом Морозовым стал?
— Отец начал спрашивать, как у нас здесь дела, я рассказал, что ты днями и ночами копошишься в бумагах. — Вздохнул брат. — Сказал, было бы здорово, если бы тебя за твои труды вознаградили.
— А ты в курсе, что благими намерениями выложена дорога в ад, Гошенька?
— Отец сам догадался, что ты хочешь мотоцикл.
— Я ни единому слову твоему не верю, братик. Но, так как я не ты, я могу позвать тебя с собой сегодня на гонки. Я, правда, не хотела ехать сегодня, но почему бы теперь не рвануть?
— Отлично!
Уставшие и довольные брат и сестра ввалились в номер ближе к восьми вечера. Девушка приняла душ, нацепила на себя экипировку и вместе братом вышла из отеля. В фойе здания сидел Руслан, который, очевидно, до сих пор прощался с работниками. Девушки плакали, мужчины сочувственно пожимали ему руки. На мгновение ей стало жаль парня, но для тех, кто ради наживы обворовывал Сергея Лукоянова не было места здесь. Гошка нахмурился.
— Они к нему все так хорошо относятся, — произнёс брат, садясь на пассажирское сидение машины.
— Они долго работали под его крылом. Кто знает, сколько им он разрешал воровать. — Только и ответила Ясения. — Гош, он украл у московского отеля почти миллион. Да, частями и раз в три месяца по триста тысяч, но это воровство. Пусть скажет спасибо, что заявление на него на пишут.
— Зато теперь понятно, почему он так нервничал, когда приезжал отец.
— Ты тоже это заметил?
— Ещё бы. Его же трясло, будто у него лихорадка была.
Ребята подъехали к парковке, где Сенечка всегда оставляла машину. Гошка попросил у арендодателя ещё один шлем, тут же нацепил его на голову и уселся за руль Кавасаки. Ясения согнала брата, и тому пришлось бубнить за спиной сестры на пассажирском сидении.
Они подъехали к треку ближе к десяти вечера. В начале тут соревновались молодые и неопытные байкеры, а сильные соперники наслаждались трюками неподалеку от главной дороги. Павел поздоровался с Сенечкой, удивился её попутчику.
— Паш, это Гошка. — Сказала Ясения. — Проследи за ним, пока я буду на треке.
— Никакого алкоголя и сигарет? — Подмигнул мужчина, и девушка дала мужчина «пять».
— А ничего, что мне двадцать один уже? — Возмутился брат.
— Ты не переживай, Кава уедет, и я тебе все покажу.
— Эта Кава даже затылком учует неладное, — фыркнул брат.
— Ты здесь будешь? Я поеду пока трюки делать, — девушка стоя на месте начала газовать и вилять задним колесом.
— Эффектно. — Поджал губы Гоша. — Пойдём, посмотрю, на что способна моя хрупкая сестричка.
Девушка подъехала к уже знакомым ей мотоциклам. Парни ударились кулаками о кулак Сенечки, приветствуя, и немного разъехались, пропуская её в центр. С начала Ясения колесила по кругу, увеличивая скорость, потом резко встала на заднее колесо и широко улыбнулась. Вилли был её самым любимым трюком. Далее она так несколько раз покрутилась, опустилась на оба колеса и уже приподнималась на переднее, когда неизвестно откуда ворвалась Ямаха. Стас приехал к ней на переднем колесе, чуть ли не ударяя её шлем своим. Их глаза встретились. У обоих загорелся огонь. Хвойный лес в тумане и шторм моря. Оба злые и не желающие уступать друг другу.
Стас опустился на два колеса, в стойке начал газовать, Ясения повторяла, он изображал маятник задним колесом, девушка вторила парню. Стас тронулся, Ясения тоже. Они кружили по кругу, словно вороны, готовящиеся к броску. Носы их мотоциклом едва касались друг друга. Стас исполнил Вилли, она тоже. Напряжение росло, как и гул публики. Оказалось, что молодежная гонка подошла к концу и теперь все наблюдали за противостоянием двух титанов. Но им обоим было не публики. Их сцепленные злостью глаза выжигали до дыр друг друга. Стас нарочно дал газу и толкнулся к девушке, Ясения объехала его и встала на переднее колесо.
— Давай, покажи! — Шептала она, бросая вызовы Милославскому.
— На старт! — Разорвал схватку Павел.
Мотоциклы выстроились в ряд. Гонка началась. Ясения неслась по дороге, не чувствуя скорости, Стас был наровне с ней. Они, как два дельфина в море, синхронно трюкачили. На крутом повороте наклонили мотоцикл на сорок пять градусов и оба взвизгнули от прилива адреналина. Финишная прямая близко, скорость гонщиков была выше двухсот километров в час. На этот раз музыки на было. Песней стало для обоих стук сердца и рев мотора. Перед финишной прямой Стас ускорился, Ясения тоже. Но тут случилось то, чего боятся многие даже опытные мотоциклисты, — переднее колесо перестало слушаться. Стас начинал тормозить, от чего байк заваливался на бок.
— Не тормози! — Кричала Сенечка, но парень не слышал. — Отпусти сцепление и дай газу!
Стас падал, тяжелый горячий мотоцикл наваливался на него. На бешеной скорости это сродни смерти. Девушка развернулась, и подъехала к Милославскому. Боясь упасть самой, она вцепилась в тяжелый аппарат и нарочно нажала на газ.
— Опусти сцепление, — Потребовала она. Но Стас противился. — Дурак! Упадешь! — Внутри все сжималось от страха. Она испугалась, что потеряет парня, только найдя снова.
И он упал. Свалился на обочину. Ямаха рухнула на него, но не так трагично, — девушка держала, что было сил, руль мотоцикла. Раздался стон. Она резко затормозила, спрыгнула с байка и оказалась около мужчины на коленях. Минутой позже к Стасу и Сенечке подоспел Гошка, который стоял прямо на финишной прямой. Он поднял мотоцикл, поставив его на подножку и наклонился к парню.
— Ты как? — Спросила Сенечка, осторожно снимая с его головы шлем. Гоша присвистнул, узнав в лице главного соперника Стаса.
— Нога, — прохрипел Милославский. — Я кажется её сломал.
— Поехали в травмпункт. — Ясения схватила Стаса по одну сторону, Гошка по другую. Стас хрипло рассмеялся. — Будешь веселиться, сброшу обратно в кювет.
— История повторяется, — сказал он, и девушка не смогла сдержать улыбку.
Стаса пришлось нести на руках до парковки. Благо она находилась всего в пятниста местах от трека, и тяжелое тело Стаса волочить было недолго. Осторожно опустив парня на заднее сидение машины, она попросила Гошку привести её мотоцикл сюда самому, отдав деньги за аренду. Сама же девушка села на водительское сидение, дождалась брата и тронулась с места. Стас все время, пока они были наедине молчал, а вот Ясению было не остановить.
— Вы в курсе, что на такой скорости можно умереть, если начинается «воблинг»?
— Я бы справился. — Ответил Стас.
— Ты начал тормозить! Это опасно. — Она потерла лицо ладонями. — Со мной один раз такое было. Не самое приятное чувство, знаешь ли.
— Знаю.
— Что ты пытался доказать? Зачем гнал так сильно? — Милославский молчал. — Если бы я не придержала твою Ямаху, ты бы умер!
Ясения здорово испугалась. Она не раз видела и слышала истории смерти во время таких сбоев мотоцикла. Девушка строго настрого себе запретила подаваться панике в этот момент. И видя, как Стас не справлялся с вождением, её охватил страх. Она видела, как махина наваливалась на Стаса, да ещё и на большой скорости. Руки девушки до сих пор тряслись. Милославский был спокоен, его нога болела, словно в неё натыкали сотню иголок, но это не было той болью, о которой он беспокоился. Он слушал возмущения Сенечки и улыбался, как дурак.
— Считанные секунды, — продолжала высплескиаать эмоции девушка, — секунды! Ты бы умер, Милославский! Что молчишь? Сказать нечего?
— Вы как тут? — В машину сел Гоша и оглядел присутствующих. Его взгляд упал на содранную кожу на пальцах девушки. Он нахмурился. — А это что?
— А? — Ясения проследила за взглядом брата и цыкнула языком. Костяшки её пальцев были сбиты и кожа содрана. Только сейчас она почувствовала садняющую боль. — Поцарапалась, видимо.
— Где? — Приподнялся Стас, но Ясения резко усадила его обратно.
— Лежи, надоумок!
— Почему ты не рассказывала, что он тоже участвует в гонках? — Спросил Гоша, а Ясения уже вела машину в сторону ближайшего медицинского пункта.
— К слову не пришлось, — увильнула от ответа Ясения. Она не говорила брату, потому что не знала, как это рассказать. Стас резко ворвался в её жизнь, снова возвращая её к жизни без мотоцикла.
— И как давно вы видитесь? — Продолжал допытываться брат.
— Это третий раз, — не отрывая взгляда от дороги, ответила девушка. Она не могла посмотреть в глаза брату, да и в зеркале заднего вида открывался обзор на пронзительные зеленые глаза. — Я не знала, что это Стас.
— А мне показалась, что сегодня ты прекрасно об этом знала. — Воспротивился Гоша. — Иначе как объяснить, что ты чуть не задавила его мотоциклом.
— Хотела бы, задавила, — спокойно ответила Сенечка. Стас позади ребят хмыкнул. Они встретились взглядами. В ее голубых глаза все еще горел страх. Она остановилась возле медпункта. — Приехали.
У Милославского оказался сильный ушиб ноги. Ему наложили повязки из эластичного бинта, посоветовали пару дней не беспокоить ногу и отпустили. Держась за сильное плечо Гоши, Стас снова сел в машину девушки. Ясения отвезла Стаса к нему домой, удивившись тому, что Филатов Групп находился в шаговой доступности. Стас передал ключи девушке, она отворила дверь квартиры и впустила пострадавшего внутрь. Гошка мешком бросил его в кресло. Ясения хотела уйти, но Стас окликнул её.
— На этот раз ты не оставишь меня наедине со своим братом. — Произнес он. — Посиди немного.
— В прошлый раз я не была так зла на тебя. — Девушка бросила ключи от квартиры на кухонный островок и взобралась на барный стул. Гоша налил себе стакан воды.
— Ой ли, — усмехнулся Стас. — Как дела?
Ясения рассмеялась, Гошка тоже закатил глаза, улыбаясь. Стас улыбнулся и пожал плечами.
— Ты серьезно собрался разговаривать со мной об этом?
— А о чем ещё говорить двух бывшим возлюбленным? — Лукояновой казалось, что он глумился над ней. — Есть ли кто на личном фронте?
— Скорее на примете, — Ясения спрыгнула со стула и налила себе немного виски из бутылки, стоявшей на декоративном столике. Стас проследил за её действиями и отобрал стакан, осущивая одним глотком. Девушка снова плеснула немного себе.
— Не уж-то Дима Панов? — Стас вскинул одну бровь.
— Почему нет? — Беспечно улыбнулась Сенечка. — Дима милый.
— А почему у тебя документы на компанию Панова? — резко оборвал диалог Гоша, который обратил внимание на покоявшиеся на кухонном столе бумаги. Это был контракт и инвестором, который буквально сегодня ему удалось подписать.
— Дима забыл у меня, — сорвал Стас. Сенечка подошла к брату, взглянула на бумаги и её улыбка пропала. Она посмотрела поверх бумаг на Стаса, её глаза зло буравили мужчину, пока тот мечтал провалиться сквозь землю.
— Филатов Станислав Олегович? И подпись твоя. Что это значит, Стас?
— Филатов Групп — моя фирма, — сдался Стас. — Дима второй акционер компании.
— Ах вот оно что… — Ясения залпом осушила стакан с виски. — Теперь мне все ясно. — Девушка взглянула на брата и скомандовала. — Поехали.
— Сенька, стой! — Девушка быстро нацепила на ноги обувь и уже была в дверях, как услышала грохот. Она обернулась на Стаса, который пытался допрыгать на одной ноге до неё, но не удержался и рухнул на ламинат, потом вернула свой взгляд брату, — Подожди меня в машине, хорошо?
Брат спустился вниз, Ясения захлопнула дверь, подошла к пытающемуся подняться с пола мужчине. Она протянула ему руку, и тот ухватился за неё. Когда Стас оказался на кровати, она поправила его повязку и уселась на кресло. Её стакан снова был полон янтарной жидкости, а глаза устало смотрели на человека, чувства к готовому не знали границ.
— После ареста отца каждый первый тыкал пальцем в меня и в мать, — начал говорить Стас. — Я хотел зарабатывать сам, но сотрудничать из-за отца никто не хотел. Пришлось сменить фамилию.
— Знаешь, Стас, меня не особо волнует сейчас то, что Дима не рассказал о тебе. Хотя я больше, чем уверена, что он был в курсе всего. — Девушка положила голову на ладонь. — Я просто пытаюсь понять, почему ты снова появился в моей жизни.
— Я сам задаю себе этот вопрос, и сам не понимаю, почему нахожу тебя там, где меньше всего ожидаю.
— Позвони своей спутнице, — уколола мужчину Ясения. — Пусть утешит тебя.
— Думаешь, я в этом нуждаюсь? Кстати, как там Дима?
— Спроси у него, вы же партнеры. — Хмыкнула Ясения.
— Обязательно спрошу, милая. — Стас подарил ей одну из своих фирменных улыбок. — Не думай, что я позволю кому-то быть рядом с тобой.
— Это ещё почему? — Ясения поднялась с кресла, приближаясь к Стасу. Адреналин сменился усталостью из-за алкоголя.
— Ни один из них не достоин тебя. — Его зеленые глаза обвели взглядом фиругу девушки и остановились на голубом небе.
— А кто достоин? Обманщик? Лжец? — Его слова заставили вскипеть девушку. Она снова вспомнила то чувство, когда душу разрывало на части. — Предатель? Кто мне подходит, Стас? — На её глаза стали наворачиваться слёзы.
— Никто, кроме меня, — принимал вызов. — Никто.
— Ты и есть обманщик и предатель, Стас Филатов. — Она нарочно произнесла фамилию, которую взял мужчина.
— Но ты сама не хочешь никого другого. — настаивал он. — Ты до сих пор любишь меня, Сенька.
— Пять лет, Стас. Прошло пять лет. Я не люблю тебя.
Стас приподнялся на локтях, склонив голову на бок. Он улыбался, продолжая буровить взглядом нависшую над ним девушку. Эмоции, которые отражались на лице Сенечки были совсем отличиями от слов, которые слетали с её уст. Её глаза горели любовью, которую затемняла тень обиды.
— Ты любишь меня, Ясения. Любишь до сих пор.
— Как ты смеешь говорить о любви?
— Смею. Потому что я не слепой.
Ясения облизнула губы и выдавила из себя улыбку. Прошло пять лет, а её тело так же трусило при одном взгляде на Милославского. Она по прежнему жаждала его, так же как и в жаркий июньский день в Лондоне. Так же, как на палубе «Надежды». Даже сейчас её сердце билось в немой битве с пьяной головой. Она не отводила взгляда от его полных губ, которые так и манили упасть её губами в его объятия.
— Я люблю и ненавижу каждый миг, проведенный с тобой, Милославский. О какой любви ты мне говоришь? О какой? Ты бросил меня в агонию, ты! — Голос девушки дрожал, губы подрагивали от накопившейся боли. Стас тоже перестал улыбаться. Он смотрел на переполненную эмоциями любимую девушку, оцепенев. — Что
— С чего бы это? — Вырвалось у неё. Шторм в глазах усиливался.
— Может, потому что ты сейчас меня сожрешь вместо этого Стаса, а? — Иронично Гошка изобразил, как его душат, и Сенечка хохотнула.
— Ладно, прости. Не будем об этом хорошо?
— Забыли. Мы же в парк Горького хотели, — спохватился брат, видя, как Сенечка резко оказалась на МКАДе.
— Черт! Ладно, развернемся там.
Ребята в горем напополам все же добрались до парка. Они катались на колесе обозрения, фотографировали друг друга и смеялись. В компании брата Ясения успокоилась. Её лицо перестало быть пунцовым от злости, и теперь красовалась улыбка счастливого ребёнка. За проведенные две недели в Москве ей удалось погулять по дневному городу только сегодня.
— Ну что, чемпионка, — заговорил брат, доедая свое шоколадное мороженое. — Когда у тебя следующая гонка?
— Ты мне с начала скажи, почему папа знает, что я хочу приобрести байк, — сощурилась Сенечка. — Когда ты у нас Павликом Морозовым стал?
— Отец начал спрашивать, как у нас здесь дела, я рассказал, что ты днями и ночами копошишься в бумагах. — Вздохнул брат. — Сказал, было бы здорово, если бы тебя за твои труды вознаградили.
— А ты в курсе, что благими намерениями выложена дорога в ад, Гошенька?
— Отец сам догадался, что ты хочешь мотоцикл.
— Я ни единому слову твоему не верю, братик. Но, так как я не ты, я могу позвать тебя с собой сегодня на гонки. Я, правда, не хотела ехать сегодня, но почему бы теперь не рвануть?
— Отлично!
Глава 46
Уставшие и довольные брат и сестра ввалились в номер ближе к восьми вечера. Девушка приняла душ, нацепила на себя экипировку и вместе братом вышла из отеля. В фойе здания сидел Руслан, который, очевидно, до сих пор прощался с работниками. Девушки плакали, мужчины сочувственно пожимали ему руки. На мгновение ей стало жаль парня, но для тех, кто ради наживы обворовывал Сергея Лукоянова не было места здесь. Гошка нахмурился.
— Они к нему все так хорошо относятся, — произнёс брат, садясь на пассажирское сидение машины.
— Они долго работали под его крылом. Кто знает, сколько им он разрешал воровать. — Только и ответила Ясения. — Гош, он украл у московского отеля почти миллион. Да, частями и раз в три месяца по триста тысяч, но это воровство. Пусть скажет спасибо, что заявление на него на пишут.
— Зато теперь понятно, почему он так нервничал, когда приезжал отец.
— Ты тоже это заметил?
— Ещё бы. Его же трясло, будто у него лихорадка была.
Ребята подъехали к парковке, где Сенечка всегда оставляла машину. Гошка попросил у арендодателя ещё один шлем, тут же нацепил его на голову и уселся за руль Кавасаки. Ясения согнала брата, и тому пришлось бубнить за спиной сестры на пассажирском сидении.
Они подъехали к треку ближе к десяти вечера. В начале тут соревновались молодые и неопытные байкеры, а сильные соперники наслаждались трюками неподалеку от главной дороги. Павел поздоровался с Сенечкой, удивился её попутчику.
— Паш, это Гошка. — Сказала Ясения. — Проследи за ним, пока я буду на треке.
— Никакого алкоголя и сигарет? — Подмигнул мужчина, и девушка дала мужчина «пять».
— А ничего, что мне двадцать один уже? — Возмутился брат.
— Ты не переживай, Кава уедет, и я тебе все покажу.
— Эта Кава даже затылком учует неладное, — фыркнул брат.
— Ты здесь будешь? Я поеду пока трюки делать, — девушка стоя на месте начала газовать и вилять задним колесом.
— Эффектно. — Поджал губы Гоша. — Пойдём, посмотрю, на что способна моя хрупкая сестричка.
Девушка подъехала к уже знакомым ей мотоциклам. Парни ударились кулаками о кулак Сенечки, приветствуя, и немного разъехались, пропуская её в центр. С начала Ясения колесила по кругу, увеличивая скорость, потом резко встала на заднее колесо и широко улыбнулась. Вилли был её самым любимым трюком. Далее она так несколько раз покрутилась, опустилась на оба колеса и уже приподнималась на переднее, когда неизвестно откуда ворвалась Ямаха. Стас приехал к ней на переднем колесе, чуть ли не ударяя её шлем своим. Их глаза встретились. У обоих загорелся огонь. Хвойный лес в тумане и шторм моря. Оба злые и не желающие уступать друг другу.
Стас опустился на два колеса, в стойке начал газовать, Ясения повторяла, он изображал маятник задним колесом, девушка вторила парню. Стас тронулся, Ясения тоже. Они кружили по кругу, словно вороны, готовящиеся к броску. Носы их мотоциклом едва касались друг друга. Стас исполнил Вилли, она тоже. Напряжение росло, как и гул публики. Оказалось, что молодежная гонка подошла к концу и теперь все наблюдали за противостоянием двух титанов. Но им обоим было не публики. Их сцепленные злостью глаза выжигали до дыр друг друга. Стас нарочно дал газу и толкнулся к девушке, Ясения объехала его и встала на переднее колесо.
— Давай, покажи! — Шептала она, бросая вызовы Милославскому.
— На старт! — Разорвал схватку Павел.
Мотоциклы выстроились в ряд. Гонка началась. Ясения неслась по дороге, не чувствуя скорости, Стас был наровне с ней. Они, как два дельфина в море, синхронно трюкачили. На крутом повороте наклонили мотоцикл на сорок пять градусов и оба взвизгнули от прилива адреналина. Финишная прямая близко, скорость гонщиков была выше двухсот километров в час. На этот раз музыки на было. Песней стало для обоих стук сердца и рев мотора. Перед финишной прямой Стас ускорился, Ясения тоже. Но тут случилось то, чего боятся многие даже опытные мотоциклисты, — переднее колесо перестало слушаться. Стас начинал тормозить, от чего байк заваливался на бок.
— Не тормози! — Кричала Сенечка, но парень не слышал. — Отпусти сцепление и дай газу!
Стас падал, тяжелый горячий мотоцикл наваливался на него. На бешеной скорости это сродни смерти. Девушка развернулась, и подъехала к Милославскому. Боясь упасть самой, она вцепилась в тяжелый аппарат и нарочно нажала на газ.
— Опусти сцепление, — Потребовала она. Но Стас противился. — Дурак! Упадешь! — Внутри все сжималось от страха. Она испугалась, что потеряет парня, только найдя снова.
И он упал. Свалился на обочину. Ямаха рухнула на него, но не так трагично, — девушка держала, что было сил, руль мотоцикла. Раздался стон. Она резко затормозила, спрыгнула с байка и оказалась около мужчины на коленях. Минутой позже к Стасу и Сенечке подоспел Гошка, который стоял прямо на финишной прямой. Он поднял мотоцикл, поставив его на подножку и наклонился к парню.
— Ты как? — Спросила Сенечка, осторожно снимая с его головы шлем. Гоша присвистнул, узнав в лице главного соперника Стаса.
— Нога, — прохрипел Милославский. — Я кажется её сломал.
— Поехали в травмпункт. — Ясения схватила Стаса по одну сторону, Гошка по другую. Стас хрипло рассмеялся. — Будешь веселиться, сброшу обратно в кювет.
— История повторяется, — сказал он, и девушка не смогла сдержать улыбку.
Стаса пришлось нести на руках до парковки. Благо она находилась всего в пятниста местах от трека, и тяжелое тело Стаса волочить было недолго. Осторожно опустив парня на заднее сидение машины, она попросила Гошку привести её мотоцикл сюда самому, отдав деньги за аренду. Сама же девушка села на водительское сидение, дождалась брата и тронулась с места. Стас все время, пока они были наедине молчал, а вот Ясению было не остановить.
— Вы в курсе, что на такой скорости можно умереть, если начинается «воблинг»?
— Я бы справился. — Ответил Стас.
— Ты начал тормозить! Это опасно. — Она потерла лицо ладонями. — Со мной один раз такое было. Не самое приятное чувство, знаешь ли.
— Знаю.
— Что ты пытался доказать? Зачем гнал так сильно? — Милославский молчал. — Если бы я не придержала твою Ямаху, ты бы умер!
Ясения здорово испугалась. Она не раз видела и слышала истории смерти во время таких сбоев мотоцикла. Девушка строго настрого себе запретила подаваться панике в этот момент. И видя, как Стас не справлялся с вождением, её охватил страх. Она видела, как махина наваливалась на Стаса, да ещё и на большой скорости. Руки девушки до сих пор тряслись. Милославский был спокоен, его нога болела, словно в неё натыкали сотню иголок, но это не было той болью, о которой он беспокоился. Он слушал возмущения Сенечки и улыбался, как дурак.
— Считанные секунды, — продолжала высплескиаать эмоции девушка, — секунды! Ты бы умер, Милославский! Что молчишь? Сказать нечего?
— Вы как тут? — В машину сел Гоша и оглядел присутствующих. Его взгляд упал на содранную кожу на пальцах девушки. Он нахмурился. — А это что?
— А? — Ясения проследила за взглядом брата и цыкнула языком. Костяшки её пальцев были сбиты и кожа содрана. Только сейчас она почувствовала садняющую боль. — Поцарапалась, видимо.
— Где? — Приподнялся Стас, но Ясения резко усадила его обратно.
— Лежи, надоумок!
— Почему ты не рассказывала, что он тоже участвует в гонках? — Спросил Гоша, а Ясения уже вела машину в сторону ближайшего медицинского пункта.
— К слову не пришлось, — увильнула от ответа Ясения. Она не говорила брату, потому что не знала, как это рассказать. Стас резко ворвался в её жизнь, снова возвращая её к жизни без мотоцикла.
— И как давно вы видитесь? — Продолжал допытываться брат.
— Это третий раз, — не отрывая взгляда от дороги, ответила девушка. Она не могла посмотреть в глаза брату, да и в зеркале заднего вида открывался обзор на пронзительные зеленые глаза. — Я не знала, что это Стас.
— А мне показалась, что сегодня ты прекрасно об этом знала. — Воспротивился Гоша. — Иначе как объяснить, что ты чуть не задавила его мотоциклом.
— Хотела бы, задавила, — спокойно ответила Сенечка. Стас позади ребят хмыкнул. Они встретились взглядами. В ее голубых глаза все еще горел страх. Она остановилась возле медпункта. — Приехали.
У Милославского оказался сильный ушиб ноги. Ему наложили повязки из эластичного бинта, посоветовали пару дней не беспокоить ногу и отпустили. Держась за сильное плечо Гоши, Стас снова сел в машину девушки. Ясения отвезла Стаса к нему домой, удивившись тому, что Филатов Групп находился в шаговой доступности. Стас передал ключи девушке, она отворила дверь квартиры и впустила пострадавшего внутрь. Гошка мешком бросил его в кресло. Ясения хотела уйти, но Стас окликнул её.
— На этот раз ты не оставишь меня наедине со своим братом. — Произнес он. — Посиди немного.
— В прошлый раз я не была так зла на тебя. — Девушка бросила ключи от квартиры на кухонный островок и взобралась на барный стул. Гоша налил себе стакан воды.
— Ой ли, — усмехнулся Стас. — Как дела?
Ясения рассмеялась, Гошка тоже закатил глаза, улыбаясь. Стас улыбнулся и пожал плечами.
— Ты серьезно собрался разговаривать со мной об этом?
— А о чем ещё говорить двух бывшим возлюбленным? — Лукояновой казалось, что он глумился над ней. — Есть ли кто на личном фронте?
— Скорее на примете, — Ясения спрыгнула со стула и налила себе немного виски из бутылки, стоявшей на декоративном столике. Стас проследил за её действиями и отобрал стакан, осущивая одним глотком. Девушка снова плеснула немного себе.
— Не уж-то Дима Панов? — Стас вскинул одну бровь.
— Почему нет? — Беспечно улыбнулась Сенечка. — Дима милый.
— А почему у тебя документы на компанию Панова? — резко оборвал диалог Гоша, который обратил внимание на покоявшиеся на кухонном столе бумаги. Это был контракт и инвестором, который буквально сегодня ему удалось подписать.
— Дима забыл у меня, — сорвал Стас. Сенечка подошла к брату, взглянула на бумаги и её улыбка пропала. Она посмотрела поверх бумаг на Стаса, её глаза зло буравили мужчину, пока тот мечтал провалиться сквозь землю.
— Филатов Станислав Олегович? И подпись твоя. Что это значит, Стас?
— Филатов Групп — моя фирма, — сдался Стас. — Дима второй акционер компании.
— Ах вот оно что… — Ясения залпом осушила стакан с виски. — Теперь мне все ясно. — Девушка взглянула на брата и скомандовала. — Поехали.
— Сенька, стой! — Девушка быстро нацепила на ноги обувь и уже была в дверях, как услышала грохот. Она обернулась на Стаса, который пытался допрыгать на одной ноге до неё, но не удержался и рухнул на ламинат, потом вернула свой взгляд брату, — Подожди меня в машине, хорошо?
Брат спустился вниз, Ясения захлопнула дверь, подошла к пытающемуся подняться с пола мужчине. Она протянула ему руку, и тот ухватился за неё. Когда Стас оказался на кровати, она поправила его повязку и уселась на кресло. Её стакан снова был полон янтарной жидкости, а глаза устало смотрели на человека, чувства к готовому не знали границ.
— После ареста отца каждый первый тыкал пальцем в меня и в мать, — начал говорить Стас. — Я хотел зарабатывать сам, но сотрудничать из-за отца никто не хотел. Пришлось сменить фамилию.
— Знаешь, Стас, меня не особо волнует сейчас то, что Дима не рассказал о тебе. Хотя я больше, чем уверена, что он был в курсе всего. — Девушка положила голову на ладонь. — Я просто пытаюсь понять, почему ты снова появился в моей жизни.
— Я сам задаю себе этот вопрос, и сам не понимаю, почему нахожу тебя там, где меньше всего ожидаю.
— Позвони своей спутнице, — уколола мужчину Ясения. — Пусть утешит тебя.
— Думаешь, я в этом нуждаюсь? Кстати, как там Дима?
— Спроси у него, вы же партнеры. — Хмыкнула Ясения.
— Обязательно спрошу, милая. — Стас подарил ей одну из своих фирменных улыбок. — Не думай, что я позволю кому-то быть рядом с тобой.
— Это ещё почему? — Ясения поднялась с кресла, приближаясь к Стасу. Адреналин сменился усталостью из-за алкоголя.
— Ни один из них не достоин тебя. — Его зеленые глаза обвели взглядом фиругу девушки и остановились на голубом небе.
— А кто достоин? Обманщик? Лжец? — Его слова заставили вскипеть девушку. Она снова вспомнила то чувство, когда душу разрывало на части. — Предатель? Кто мне подходит, Стас? — На её глаза стали наворачиваться слёзы.
— Никто, кроме меня, — принимал вызов. — Никто.
— Ты и есть обманщик и предатель, Стас Филатов. — Она нарочно произнесла фамилию, которую взял мужчина.
— Но ты сама не хочешь никого другого. — настаивал он. — Ты до сих пор любишь меня, Сенька.
— Пять лет, Стас. Прошло пять лет. Я не люблю тебя.
Стас приподнялся на локтях, склонив голову на бок. Он улыбался, продолжая буровить взглядом нависшую над ним девушку. Эмоции, которые отражались на лице Сенечки были совсем отличиями от слов, которые слетали с её уст. Её глаза горели любовью, которую затемняла тень обиды.
— Ты любишь меня, Ясения. Любишь до сих пор.
— Как ты смеешь говорить о любви?
— Смею. Потому что я не слепой.
Ясения облизнула губы и выдавила из себя улыбку. Прошло пять лет, а её тело так же трусило при одном взгляде на Милославского. Она по прежнему жаждала его, так же как и в жаркий июньский день в Лондоне. Так же, как на палубе «Надежды». Даже сейчас её сердце билось в немой битве с пьяной головой. Она не отводила взгляда от его полных губ, которые так и манили упасть её губами в его объятия.
— Я люблю и ненавижу каждый миг, проведенный с тобой, Милославский. О какой любви ты мне говоришь? О какой? Ты бросил меня в агонию, ты! — Голос девушки дрожал, губы подрагивали от накопившейся боли. Стас тоже перестал улыбаться. Он смотрел на переполненную эмоциями любимую девушку, оцепенев. — Что
