Она, не долго думая, позвонила Диме и стала заигрывать с ним, ожидая, когда терпение Милославского лопнет. Но за прожитые в разлуке годы Стас научился выдержке. Только на упоминании о нём самом, мужчина раскрыл свое присутствие, теша тем самым самолюбие Сенечки.
— Я звонила Диме, потому что он и правда не виноват в том, что его друг боится работать с бывшей девушкой. — Стас скривился, слыша режущее ухо словосочетание.
— Ты никогда не была моей бывшей, — отрезал он, сжимая хрупкую ладонь девушки крепче. — Когда ты наиграешься со своим самолюбием, и поймёшь наконец, что любишь меня, тогда-то и осознаешь, что это расставание было пустой тратой времени. Это была война моего отца с твоим. Мы, их дети, не виноваты в этом. — Он опустил голову, а черные, как крыло ворона волосы, заблестели под светом ламп.
— Ты повторяешься, Стас. — Вздохнула Сенечка, отнимая руки из его хватки.
— Знаешь, обычно такое говорят мужчинам, но твои слова никак не вяжутся с действиями.
— Думай, что хочешь, — небрежно бросила она, смерив мужчину взглядом из полуопущенных ресниц.
Она поднялась с диванчика и направилась в сторону выхода. Уже будучи на улице, Ясения встала, как вкопанная перед черным внедорожником, который она запомнила ещё с первой встречи с Пановым. Ей хотелось вернуться и дать пощечину Милославскому лишь за то, что в тот день он где-то прятался, не осмелившись подойти. Заодно и Диме, который прикинулся дурачком и присвоил машину Стаса себе.
— Кругом одно вранье, — вздохнула Сенька.
— Сенька, — Окликнул её Стас, но девушка не обернулась. Она уткнулась носом в телефон, вызывая такси. — Я подвезу тебя.
— Не горю желанием ехать в одной машине со лгуном, — выплюнула она, отходя от мужчины.
— Перестань. Поехали.
— Отстань. — Девушка отмахнулась от мужчины, как от назойливой мухи.
На улице смеркалось, тучи заволокли небо и, кажется, собрался дождь. Зонта у Сенечки, естественно, не было. Зарядка на телефоне садилась, и в момент поиска такси экран потух. Она раздраженно прорычала ругательства и повернула голову к Стасу. Просить его подвести было бы принятием его победы, но она не собиралась проигрывать в очередной раз. Единожды проиграв этому мужчине, девушка навсегда лишилась сердца. Ведь она до сих пор ждала их встречи и искала его силуэт в каждом прохожем.
Стас покорно ждал, когда спесь сойдет с девушки, и она послушает голос разума. На его лице рисовалось скучающее настроение, хотя сам он по-прежнему светился от счастья. Только находится рядом с ней для Милославского было благословением бога. Нос его ботинка пинал камушек, руки он засунул в карманы брюк, а сам облокотился на капот своей машины. Прошло около пяти минут, и лишь когда крупная капля упала на лоб девушки, её гнев сменился на милость.
— Поехали, принцесса, — Стас протянул свою ладонь к Сенечке. Она смерила его лицо долгим взглядом, а после молча подошла к пассажирской двери. Милославский усмехнулся. — И как только я жил без этих капризов? — Он задал вопрос в воздух. Ответа, конечно же, не было.
Они ехали по трассе, шины шуршали по мокрой дороге, а капли дождя тарабанили по лобовому стеклу. Дождь успокаивал. В довесок приятный запах и расслабляющая музыка действовали усыпляюще на девушку. Ехать было недалеко, но её тяжелые веки слипались. В какой-то момент она слишком медленно моргала, и умудрилась заснуть.
Стас наблюдал за беспечной спящей любимой. Он колесил по одной и той же дороге, не в силах свернуть к отелю. Если он сейчас остановится, волшебство разрушится. Осторожным движением он убрал прядь волос ей за ухо, поглаживая большим пальцем щеку. От этой ласки она поежилась и улыбнулась. Сердце сжалось. Дурочка, которая полюбила его, и которая играла в ведомую только ей игру.
— Померились коты? — Пробубнила сквозь сон она. Стас вскинул брови, сдерживая смех.
— Какие коты? — Вкладчиво прошептал он.
— Коты. — Повторила Ясения.
— Принцесса, какие коты?
— Чёрный и белый, — она снова поежилась, кутаясь в невидимый плед. — Они в ссоре. Но белая кошка постоянно грустит.
— А чёрный кот? — Спросил Стас.
— Он её мучает. Ходит рядом, тыкается мордочкой.
— И белой кошечке это не нравится? — Улыбался Милославский, осторожно останавливаясь около отеля Сенечки.
— Нравится, — ответила Лукоянова. — Но она слишком гордая.
— Передай кошечке, что чёрный кот её безумно любит.
— Она знает, — Ясения зевнула и открыла глаза. Туманный взгляд трезвел, и, осознав, что она дремала в машине Стаса, девушка тут же выпрямилась. Она увидела вывеску свего отеля и выдохнула. — Спасибо, — встретившись со смеющимися глазами мужчины, произнесла Сенечка. — Почему ты смеешься?
— Иди отдыхай, моя гордая белая кошечка, — Стас потянулся с поцелуем к девушке, но та округлила глаза и выпорхнула из машины под громкий смех Милославского. — Которая знает, как сильно её любит чёрный кот.
Ясения подходила к своему номеру, как услышал перешёптывания двух служанок в служебной комнате. С начала девушка не придала этому значения, — женщины любят посплетничать и никто с этим ничего не сможет сделать, — но когда она услышала свою фамилию, остановилась. Прислонившись ухом к деревянной двери, которая была только с виду прочной, а по слышимости напоминала тонкий картон. Её лицо пабогровкло от злости, но терпения дослушать у неё было больше, чем ярости.
— Ты видела? — Шипела одна горничная. — Нашу хозяйку только что кавалер привез!
— И что? — Равнодцшно спросила другая.
— Как что?! Борька, — наш охранник, — сказал, что это был тот самый, из-за которого судился Лукоянов!
— Её Олег подвез? — Недоверчивый голос заполнил коморку.
— Да нет же! — Возбужденная женщина взмахивала руками. — Сын его. Помнишь, тогда во всех газетах рисовалось его лицо!
— Думаешь, дочка решила поиграть на нервах отца? — Хмыкнула горничная, потом послышался лязг пластика о железо. — Тебе-то какое дело?
— Она нашего Русика уволила из-за того, что он деньги на лечение воровал, а сама вон катается с сыном вора!
— Послушай меня, девочка, — понизила голос женщина, и Сенечке пришлось вплотную прижаться к двери. — Дела хозяев нас на касаются. Руслан знал, что мог прийти к Сергею и попросить денег, но решил пойти другим путем. Не защищай своего паренька.
— Как не защищать, если такое происходит?
— Держись подальше от них, иначе и сама вылетишь отсюда, — последнее, что проронила женщина. Послышался топот в сторону выхода, и Ясения побежала по мягкому ковролину к своей двери. Из коморки вышла пожилая женщина, которая убирала номер Сенечки. Она удивилась, увидев девушку, робко кивнула ей и спешно удалилась с этажа на лифте.
Ясения зашла в номер, скинула туфли и уставилась на часы. Девять часов вечера. На улице лил проливной дождь, а это значило, что покататься по городу ей не удастся. Она сняла верхнюю одежду, приняла душ и улеглась в кровать с книгой в руках. Её взгляд метнулся к комоду, где обычно лежали ключи от машины, но сейчас их там не оказалось. Она нахмурилась и набрала номер брата. Никто не отвечал.
— Вот же гаденыш! — Выпалила Лукоянова, бросая телефон в ноги. — Приедешь, я тебе покажу, как катать девчонок на моей малышке.
Ясения всегда была щепетильна касательно техники. Её педантичность усилилось с момента покупки первого мотоцикла. Брат знал об этом, но все равно куда-то умчался на машине. Она снова опустила глаза на печатные буквы в книге, понимая, что читая строчку за строчкой, смысл так и не доходил до её разума. Она вырывала из контекста по одному слову, которое бросалось ей в глаза. И все эти слова подходили ей и её чувствам.
— И что это значит: «тебя же парализует, если ты позвонишь мне»? — Фыркнула она, вставая с кровати. Мягкие тапочки щекотали её ступни, голова вбрасывала раз за разом картинки из встреч со Стасом. — И когда ты только уйдешь из моей головы?
Телефон зазвонил спустя пару часов, и Сенечка тут же бросилась к нему, в надежде, что это её любимый братец. Так и оказалось. Гошка был бодр и весел, что нельзя было сказать о его сестре. Она с первых секунд начала громко кричать на брата.
— Сенька, — повысил голос Гошка. — Я машину твою отвозил в сервис! Не надо так кричать!
— Зачем?
— Когда мы с тобой гуляли, я слышал странный стук, решил поехать и проверить, чтобы тебе приятное сделать. — Вздохнул парень. — Вот еду обратно.
— Я что-то никаких стуков не слышала.
— Потому что ты девушка, а они не всегда различают звуки в машине.
— А ничего, что я необычная девушка?
— В общем, через пять минут буду. — Брат хотел сбросить вызов, но передумал. — Кстати, дождь закончился, ты не поедешь кататься?
— Ты какой-то странный, Гоша, — подозрительность в голосе Ясении только усилилась. — Ты точно там девочонок не катаешь?
— Точно, — со смешком ответил брат и всё-ж-таки отключился.
Она выглянула из окна. Дорога была мокрой, а это значило, что гонять было опасно. Но её ладони так и чесались поехать на трек. Она не каталась всего пару дней, и уже безумно скучала по реву мотора. К тому же только дорога помогала ей привести мысли в порядок. Сейчас в её голове можно было играть в судоку без вариантов для выигрыша.
К входу к отелю подъехал чёрный мотоцикл. Неоновые огни фар светили так ярко, что девушке удавалось увидеть номера машин постояльцев. Она узнала этот байк. Её сердце издало последний удар, а после затаилось, как змея таиться в колосьях. Она отскочила от окна, будто бы зная, куда сейчас поднимется голова в шлеме. Стас не глушил мотор, и это придавало ей спокойствия.
Зачем он сюда приехал? За ней? Откуда такая уверенность, что Сенька сядет к нему двойкой? Откуда вообще у мужчины столько уверенности? Ясения же специально отталкивала его, игралась с ним, как кошка играла с мышью. Она изводила Стаса, чтобы тот устал бороться. Ушел бы с поражением восвояси. Но Милославский упорно пытался достучаться до её сердца, которое уже давно поймала ритм сердца парня. Она прикоснулась пальцами к губам, вспоминая последний поцелуй.
— Господи, ну уйди ты! — Прошептала она в никуда. То ли девушка просила уехать Стаса с парковки, то ли исчезнуть из её мыслей. Может, и все в купе.
— Сенька? — Вошедший в номер брат застал в странном положении сестру. — Что с тобой?
— Ничего, — Ясения поднялась на ноги, стараясь, чтобы в окне не было видно её силуэта. — Сережку потеряла.
— Держи, паникер, — брат кинул ключи сестре, и та ловко их поймала. — Криков столько, будто бы я в Нижний на ней уехал. — Гоша выглянул из окна, замечая, как девушка бросала короткие осторожные взгляды на окно. — Кто это?
— Стас, — нехотя ответила Ясения, массируя указательными пальцами виски.
— Зачем он тут?
— А я откуда знаю?
— Очевидно, что он не ко мне приехал. Ему больше нравятся маленькие занозы, чем высокие спортсмены.
— Если Стас надеется, что я выйду к нему, то не дождется. — Ясения махнула за край шторы, отрывая зрительный контакт Милославского и её брата. — Ни за что!
— Не хочешь, не выходи, — пожал плечами брат. — Сегодня с мамой разговаривал, — резко сменил тему Гоша. — Просит приехать на выходных, а то она тебя так и не видела.
— Это была не моя идея сунуть меня в московский отель. — Ворчливо отозвалась девушка. — У меня вообще складывается впечатление, что папа просто решил раньше времени уйти на пенсию.
— Они сейчас с мамой строят веранду, — хмыкнул парень. — Отец радуется первым свободным летом за многие годы. Пожалей его, пусть отдохнут.
— Да я и не жалуюсь. — Улыбка появилась на лице сестры. — Ещё бы от Стаса как-нибудь отвязаться.
— А ты этого хочешь?
Она замолчала. Конечно, Сенечка не хотела, чтобы яркие эмоции снова превратились в серую пыль. Она чувствовала себя живой. Сегодня, заснув в салоне его автомобиля, Ясения ощутила давно забытый покой и безопасность. Она расслабилась, хотя хотела держаться настороже. А все потому, что родной запах и его голос умиротворяли ее. Может, она и горячилась в словах к нему. Возможно, он и заслуживал второго шанса.
Ясения подскочила к окну, распахнув настежь шторы. Стас все ещё ждал её. Она улыбнулась. Все заслуживают второго шанса. Девушка спешно стала натягивать на себя экипировку под удивленный взгляд брата. Гоша понимал куда она собралась, но не мог понять, что творилось с тараканами в её голове.
— Я скоро вернусь, — задыхаясь, бросила Сенька. Она схватила шлем и выпорхнула из номера, несясь по лестничному пролету вниз навстречу со своим мужчиной.
У неё снова выросли крылья. Большие белые крылья несли девушку навстречу к Стасу, единственному мужчине, мужчине, который снился ей каждую ночь. Она помнила каждую его мимическую морщинку, каждую крапинку на зеленых глазах. Она могла по голосу понять, зол или весел Милославский. Перепрыгивая через ступеньки, едва не вонзаясь в удивленных постояльцев, Сенечка бежала. Хватит ругани. Хватит корчить из себя недотрогу.
— Я думал, что ты не придешь, — Мужчина слез с мотоцикла, уменьшая расстояние между ними. Его глаза были чернее ночи в темноте, но и в ней она смогла разглядеть трепетное волнение. Длинные черные ресницы не моргали, грудь тяжело вздымалась. Ясения прикоснулась ладонью к его груди, чувствуя лихорадочное биение сердца. Широкая улыбка озарила ее лицо.
Настало время быть честными.
— Надоело, — проронила Ясения. — Надоело всё. Пусть я буду последней дурой, которая пытается войти в одну реку дважды. Пусть отец отрубит мне руку и голову. — Она надела шлем на голову, опустила визор, скрывая свои мокрые глаза. — Поехали.
— А ты правила знаешь? — Отшучивался Стас, пряча за смехом волнение. Он думал, что ему придется ещё долго бороться за свое счастье с предметом обожания.
— Смотри, не урони. — Крикнула в ответ девушка. — А то отец точно не переживает нашу свадьбу.
Стас сел за руль, Ясения запрыгнула следом за спину мужчины, крепко обнимая его за талию. Тело Милославского напряглось. Она была запредельно близко.
— Твоему отцу придется смириться! — Смело заявил Стас, улыбка которого буквально кричала о том, что он находился на вершине Эльбруса.
Рев мотора усилился, со свистом мотоцикл тронулся с места. Они неслись по мокрой дороге вдаль. Никто не знал куда, но главное вместе. Ясения вдыхала прохладный воздух после дождя, смешавшийся с парфюмом мужчины, блаженно закрывая глаза и утыкаясь в его спину. Такой родной и любимый, такой настырный и терпеливый. Такой её.
Светофоры, другие машины, прохожие, — все исчезли, когда они мчались в сторону тишины и покоя. Остановился Стас только когда их чёрный мустанг погрузился в кромешную темноту. По обе стороны от дороги расстилался многокилометровый хвойный лес, а гул машин утих. Он терялся и медлил с тем, чтобы погрузить в тишину спутницу. Словно мотоцикл был их связывающей нитью. Стас боялся, что заглушив байк, Ясения спрыгнет с него и убежит вглубь леса. Но девушка оставалась на месте, послушно ожидая остановки.
— Знаешь, я тут на днях разговаривал с Таней, — наконец решившись, заговорил Милославский. Он обернулся на девушку через плечо, поднимая визор.
— И что же эта бестия говорит?
— Помимо криков на толстого и ленивого Ляса, — он улыбнулся и вокруг глаз появились крошечные морщинки. — Она сказала, что я круглый дурак. А ещё назвала меня больным на всю голову.
— Может, она в чем-то права? — Сенечка приподняла одну бровь, продолжая держаться за его талию.
— Я звонила Диме, потому что он и правда не виноват в том, что его друг боится работать с бывшей девушкой. — Стас скривился, слыша режущее ухо словосочетание.
— Ты никогда не была моей бывшей, — отрезал он, сжимая хрупкую ладонь девушки крепче. — Когда ты наиграешься со своим самолюбием, и поймёшь наконец, что любишь меня, тогда-то и осознаешь, что это расставание было пустой тратой времени. Это была война моего отца с твоим. Мы, их дети, не виноваты в этом. — Он опустил голову, а черные, как крыло ворона волосы, заблестели под светом ламп.
— Ты повторяешься, Стас. — Вздохнула Сенечка, отнимая руки из его хватки.
— Знаешь, обычно такое говорят мужчинам, но твои слова никак не вяжутся с действиями.
— Думай, что хочешь, — небрежно бросила она, смерив мужчину взглядом из полуопущенных ресниц.
Она поднялась с диванчика и направилась в сторону выхода. Уже будучи на улице, Ясения встала, как вкопанная перед черным внедорожником, который она запомнила ещё с первой встречи с Пановым. Ей хотелось вернуться и дать пощечину Милославскому лишь за то, что в тот день он где-то прятался, не осмелившись подойти. Заодно и Диме, который прикинулся дурачком и присвоил машину Стаса себе.
— Кругом одно вранье, — вздохнула Сенька.
— Сенька, — Окликнул её Стас, но девушка не обернулась. Она уткнулась носом в телефон, вызывая такси. — Я подвезу тебя.
— Не горю желанием ехать в одной машине со лгуном, — выплюнула она, отходя от мужчины.
— Перестань. Поехали.
— Отстань. — Девушка отмахнулась от мужчины, как от назойливой мухи.
На улице смеркалось, тучи заволокли небо и, кажется, собрался дождь. Зонта у Сенечки, естественно, не было. Зарядка на телефоне садилась, и в момент поиска такси экран потух. Она раздраженно прорычала ругательства и повернула голову к Стасу. Просить его подвести было бы принятием его победы, но она не собиралась проигрывать в очередной раз. Единожды проиграв этому мужчине, девушка навсегда лишилась сердца. Ведь она до сих пор ждала их встречи и искала его силуэт в каждом прохожем.
Стас покорно ждал, когда спесь сойдет с девушки, и она послушает голос разума. На его лице рисовалось скучающее настроение, хотя сам он по-прежнему светился от счастья. Только находится рядом с ней для Милославского было благословением бога. Нос его ботинка пинал камушек, руки он засунул в карманы брюк, а сам облокотился на капот своей машины. Прошло около пяти минут, и лишь когда крупная капля упала на лоб девушки, её гнев сменился на милость.
— Поехали, принцесса, — Стас протянул свою ладонь к Сенечке. Она смерила его лицо долгим взглядом, а после молча подошла к пассажирской двери. Милославский усмехнулся. — И как только я жил без этих капризов? — Он задал вопрос в воздух. Ответа, конечно же, не было.
Они ехали по трассе, шины шуршали по мокрой дороге, а капли дождя тарабанили по лобовому стеклу. Дождь успокаивал. В довесок приятный запах и расслабляющая музыка действовали усыпляюще на девушку. Ехать было недалеко, но её тяжелые веки слипались. В какой-то момент она слишком медленно моргала, и умудрилась заснуть.
Стас наблюдал за беспечной спящей любимой. Он колесил по одной и той же дороге, не в силах свернуть к отелю. Если он сейчас остановится, волшебство разрушится. Осторожным движением он убрал прядь волос ей за ухо, поглаживая большим пальцем щеку. От этой ласки она поежилась и улыбнулась. Сердце сжалось. Дурочка, которая полюбила его, и которая играла в ведомую только ей игру.
— Померились коты? — Пробубнила сквозь сон она. Стас вскинул брови, сдерживая смех.
— Какие коты? — Вкладчиво прошептал он.
— Коты. — Повторила Ясения.
— Принцесса, какие коты?
— Чёрный и белый, — она снова поежилась, кутаясь в невидимый плед. — Они в ссоре. Но белая кошка постоянно грустит.
— А чёрный кот? — Спросил Стас.
— Он её мучает. Ходит рядом, тыкается мордочкой.
— И белой кошечке это не нравится? — Улыбался Милославский, осторожно останавливаясь около отеля Сенечки.
— Нравится, — ответила Лукоянова. — Но она слишком гордая.
— Передай кошечке, что чёрный кот её безумно любит.
— Она знает, — Ясения зевнула и открыла глаза. Туманный взгляд трезвел, и, осознав, что она дремала в машине Стаса, девушка тут же выпрямилась. Она увидела вывеску свего отеля и выдохнула. — Спасибо, — встретившись со смеющимися глазами мужчины, произнесла Сенечка. — Почему ты смеешься?
— Иди отдыхай, моя гордая белая кошечка, — Стас потянулся с поцелуем к девушке, но та округлила глаза и выпорхнула из машины под громкий смех Милославского. — Которая знает, как сильно её любит чёрный кот.
Ясения подходила к своему номеру, как услышал перешёптывания двух служанок в служебной комнате. С начала девушка не придала этому значения, — женщины любят посплетничать и никто с этим ничего не сможет сделать, — но когда она услышала свою фамилию, остановилась. Прислонившись ухом к деревянной двери, которая была только с виду прочной, а по слышимости напоминала тонкий картон. Её лицо пабогровкло от злости, но терпения дослушать у неё было больше, чем ярости.
— Ты видела? — Шипела одна горничная. — Нашу хозяйку только что кавалер привез!
— И что? — Равнодцшно спросила другая.
— Как что?! Борька, — наш охранник, — сказал, что это был тот самый, из-за которого судился Лукоянов!
— Её Олег подвез? — Недоверчивый голос заполнил коморку.
— Да нет же! — Возбужденная женщина взмахивала руками. — Сын его. Помнишь, тогда во всех газетах рисовалось его лицо!
— Думаешь, дочка решила поиграть на нервах отца? — Хмыкнула горничная, потом послышался лязг пластика о железо. — Тебе-то какое дело?
— Она нашего Русика уволила из-за того, что он деньги на лечение воровал, а сама вон катается с сыном вора!
— Послушай меня, девочка, — понизила голос женщина, и Сенечке пришлось вплотную прижаться к двери. — Дела хозяев нас на касаются. Руслан знал, что мог прийти к Сергею и попросить денег, но решил пойти другим путем. Не защищай своего паренька.
— Как не защищать, если такое происходит?
— Держись подальше от них, иначе и сама вылетишь отсюда, — последнее, что проронила женщина. Послышался топот в сторону выхода, и Ясения побежала по мягкому ковролину к своей двери. Из коморки вышла пожилая женщина, которая убирала номер Сенечки. Она удивилась, увидев девушку, робко кивнула ей и спешно удалилась с этажа на лифте.
Ясения зашла в номер, скинула туфли и уставилась на часы. Девять часов вечера. На улице лил проливной дождь, а это значило, что покататься по городу ей не удастся. Она сняла верхнюю одежду, приняла душ и улеглась в кровать с книгой в руках. Её взгляд метнулся к комоду, где обычно лежали ключи от машины, но сейчас их там не оказалось. Она нахмурилась и набрала номер брата. Никто не отвечал.
— Вот же гаденыш! — Выпалила Лукоянова, бросая телефон в ноги. — Приедешь, я тебе покажу, как катать девчонок на моей малышке.
Ясения всегда была щепетильна касательно техники. Её педантичность усилилось с момента покупки первого мотоцикла. Брат знал об этом, но все равно куда-то умчался на машине. Она снова опустила глаза на печатные буквы в книге, понимая, что читая строчку за строчкой, смысл так и не доходил до её разума. Она вырывала из контекста по одному слову, которое бросалось ей в глаза. И все эти слова подходили ей и её чувствам.
— И что это значит: «тебя же парализует, если ты позвонишь мне»? — Фыркнула она, вставая с кровати. Мягкие тапочки щекотали её ступни, голова вбрасывала раз за разом картинки из встреч со Стасом. — И когда ты только уйдешь из моей головы?
Телефон зазвонил спустя пару часов, и Сенечка тут же бросилась к нему, в надежде, что это её любимый братец. Так и оказалось. Гошка был бодр и весел, что нельзя было сказать о его сестре. Она с первых секунд начала громко кричать на брата.
— Сенька, — повысил голос Гошка. — Я машину твою отвозил в сервис! Не надо так кричать!
— Зачем?
— Когда мы с тобой гуляли, я слышал странный стук, решил поехать и проверить, чтобы тебе приятное сделать. — Вздохнул парень. — Вот еду обратно.
— Я что-то никаких стуков не слышала.
— Потому что ты девушка, а они не всегда различают звуки в машине.
— А ничего, что я необычная девушка?
— В общем, через пять минут буду. — Брат хотел сбросить вызов, но передумал. — Кстати, дождь закончился, ты не поедешь кататься?
— Ты какой-то странный, Гоша, — подозрительность в голосе Ясении только усилилась. — Ты точно там девочонок не катаешь?
— Точно, — со смешком ответил брат и всё-ж-таки отключился.
Она выглянула из окна. Дорога была мокрой, а это значило, что гонять было опасно. Но её ладони так и чесались поехать на трек. Она не каталась всего пару дней, и уже безумно скучала по реву мотора. К тому же только дорога помогала ей привести мысли в порядок. Сейчас в её голове можно было играть в судоку без вариантов для выигрыша.
К входу к отелю подъехал чёрный мотоцикл. Неоновые огни фар светили так ярко, что девушке удавалось увидеть номера машин постояльцев. Она узнала этот байк. Её сердце издало последний удар, а после затаилось, как змея таиться в колосьях. Она отскочила от окна, будто бы зная, куда сейчас поднимется голова в шлеме. Стас не глушил мотор, и это придавало ей спокойствия.
Зачем он сюда приехал? За ней? Откуда такая уверенность, что Сенька сядет к нему двойкой? Откуда вообще у мужчины столько уверенности? Ясения же специально отталкивала его, игралась с ним, как кошка играла с мышью. Она изводила Стаса, чтобы тот устал бороться. Ушел бы с поражением восвояси. Но Милославский упорно пытался достучаться до её сердца, которое уже давно поймала ритм сердца парня. Она прикоснулась пальцами к губам, вспоминая последний поцелуй.
— Господи, ну уйди ты! — Прошептала она в никуда. То ли девушка просила уехать Стаса с парковки, то ли исчезнуть из её мыслей. Может, и все в купе.
— Сенька? — Вошедший в номер брат застал в странном положении сестру. — Что с тобой?
— Ничего, — Ясения поднялась на ноги, стараясь, чтобы в окне не было видно её силуэта. — Сережку потеряла.
— Держи, паникер, — брат кинул ключи сестре, и та ловко их поймала. — Криков столько, будто бы я в Нижний на ней уехал. — Гоша выглянул из окна, замечая, как девушка бросала короткие осторожные взгляды на окно. — Кто это?
— Стас, — нехотя ответила Ясения, массируя указательными пальцами виски.
— Зачем он тут?
— А я откуда знаю?
— Очевидно, что он не ко мне приехал. Ему больше нравятся маленькие занозы, чем высокие спортсмены.
— Если Стас надеется, что я выйду к нему, то не дождется. — Ясения махнула за край шторы, отрывая зрительный контакт Милославского и её брата. — Ни за что!
— Не хочешь, не выходи, — пожал плечами брат. — Сегодня с мамой разговаривал, — резко сменил тему Гоша. — Просит приехать на выходных, а то она тебя так и не видела.
— Это была не моя идея сунуть меня в московский отель. — Ворчливо отозвалась девушка. — У меня вообще складывается впечатление, что папа просто решил раньше времени уйти на пенсию.
— Они сейчас с мамой строят веранду, — хмыкнул парень. — Отец радуется первым свободным летом за многие годы. Пожалей его, пусть отдохнут.
— Да я и не жалуюсь. — Улыбка появилась на лице сестры. — Ещё бы от Стаса как-нибудь отвязаться.
— А ты этого хочешь?
Она замолчала. Конечно, Сенечка не хотела, чтобы яркие эмоции снова превратились в серую пыль. Она чувствовала себя живой. Сегодня, заснув в салоне его автомобиля, Ясения ощутила давно забытый покой и безопасность. Она расслабилась, хотя хотела держаться настороже. А все потому, что родной запах и его голос умиротворяли ее. Может, она и горячилась в словах к нему. Возможно, он и заслуживал второго шанса.
Ясения подскочила к окну, распахнув настежь шторы. Стас все ещё ждал её. Она улыбнулась. Все заслуживают второго шанса. Девушка спешно стала натягивать на себя экипировку под удивленный взгляд брата. Гоша понимал куда она собралась, но не мог понять, что творилось с тараканами в её голове.
— Я скоро вернусь, — задыхаясь, бросила Сенька. Она схватила шлем и выпорхнула из номера, несясь по лестничному пролету вниз навстречу со своим мужчиной.
У неё снова выросли крылья. Большие белые крылья несли девушку навстречу к Стасу, единственному мужчине, мужчине, который снился ей каждую ночь. Она помнила каждую его мимическую морщинку, каждую крапинку на зеленых глазах. Она могла по голосу понять, зол или весел Милославский. Перепрыгивая через ступеньки, едва не вонзаясь в удивленных постояльцев, Сенечка бежала. Хватит ругани. Хватит корчить из себя недотрогу.
— Я думал, что ты не придешь, — Мужчина слез с мотоцикла, уменьшая расстояние между ними. Его глаза были чернее ночи в темноте, но и в ней она смогла разглядеть трепетное волнение. Длинные черные ресницы не моргали, грудь тяжело вздымалась. Ясения прикоснулась ладонью к его груди, чувствуя лихорадочное биение сердца. Широкая улыбка озарила ее лицо.
Настало время быть честными.
— Надоело, — проронила Ясения. — Надоело всё. Пусть я буду последней дурой, которая пытается войти в одну реку дважды. Пусть отец отрубит мне руку и голову. — Она надела шлем на голову, опустила визор, скрывая свои мокрые глаза. — Поехали.
— А ты правила знаешь? — Отшучивался Стас, пряча за смехом волнение. Он думал, что ему придется ещё долго бороться за свое счастье с предметом обожания.
— Смотри, не урони. — Крикнула в ответ девушка. — А то отец точно не переживает нашу свадьбу.
Стас сел за руль, Ясения запрыгнула следом за спину мужчины, крепко обнимая его за талию. Тело Милославского напряглось. Она была запредельно близко.
— Твоему отцу придется смириться! — Смело заявил Стас, улыбка которого буквально кричала о том, что он находился на вершине Эльбруса.
Рев мотора усилился, со свистом мотоцикл тронулся с места. Они неслись по мокрой дороге вдаль. Никто не знал куда, но главное вместе. Ясения вдыхала прохладный воздух после дождя, смешавшийся с парфюмом мужчины, блаженно закрывая глаза и утыкаясь в его спину. Такой родной и любимый, такой настырный и терпеливый. Такой её.
Светофоры, другие машины, прохожие, — все исчезли, когда они мчались в сторону тишины и покоя. Остановился Стас только когда их чёрный мустанг погрузился в кромешную темноту. По обе стороны от дороги расстилался многокилометровый хвойный лес, а гул машин утих. Он терялся и медлил с тем, чтобы погрузить в тишину спутницу. Словно мотоцикл был их связывающей нитью. Стас боялся, что заглушив байк, Ясения спрыгнет с него и убежит вглубь леса. Но девушка оставалась на месте, послушно ожидая остановки.
— Знаешь, я тут на днях разговаривал с Таней, — наконец решившись, заговорил Милославский. Он обернулся на девушку через плечо, поднимая визор.
— И что же эта бестия говорит?
— Помимо криков на толстого и ленивого Ляса, — он улыбнулся и вокруг глаз появились крошечные морщинки. — Она сказала, что я круглый дурак. А ещё назвала меня больным на всю голову.
— Может, она в чем-то права? — Сенечка приподняла одну бровь, продолжая держаться за его талию.
