— Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим. Это касается наших матерей. — Я сложила руки на груди. — Если ты не помнишь, о том, что я тебе говорила, пока ты был не в самой своей лучшей форме, я тебе напомню: они узнали из новостей, что мы женимся. А теперь эти женщины ждут нас в Нижнем Новгороде в эти выходные. То есть завтра.
— Быть не может!
Панов вернулся за стол, отодвигая тарелку подальше от себя, чем вызывая интерес в ребёнке. Пашка заметив почти полную посудину с едой, которую ему никто никогда не давал, начал вытягивать ручки и тянутся к желаемому. Я забрала тарелку и бросила её в раковину. Мальчик начал хныкать.
— Как это произошло? — Спросил он, а я зло усмехнулась.
— Ну, один прилюдно сделал мне предложение, — ерничала я. — Другая увидела это в газете, вызвала мою маму «на ковер» и обрадовала новостью. Но знаешь, что самое интересное? Моя мама теперь настаивает на этой свадьбе. А знаешь почему? — Я всплеснула руками, повышая голос. — Потому что она может лишится должности! А знаешь, кто может этому поспособствовать?
— Моя мама? — Догадался Дима. Я похлопала в ладоши, услышав, как крестник залился смехом и тоже стал хлопать. Только его радости я не разделяла. — Она такого не сделала бы.
— А смысл моей маме лгать? — Дима хмурился и чесал затылок. — Хочешь сказать, что ты не знал?
— Мать мне не звонила, — глухо ответил он. — Говоришь, завтра они хотят нас видеть?
— Да. — Я бросила взгляд на Пашку. — Заодно завезем Пашку Розе Михайловне.
— Уверена? — Спрашивал мужчина про ребёнка.
— Стасу и Ясении сейчас будет тяжело. Роза хотела приехать, но мы можем им просто помочь. — Я вспомнила давний разговор с подругой. Девушка беспокоилась о том, как она будет справляться с двумя маленькими детьми. — Я позвоню Стасу. А ты, — мы смотрели друг другу в глаза, не моргая. — Не вздумай сбежать.
— В отличие от некоторых, я не сбегаю. Я просто не могу.
— Если ты намекаешь на Илью, — мне было неприятно слышать упреки в сторону любимого человека. Да, мы оба с ним были неправы. Но все выяснили, поняли и не хотим омрачать будущее. Да, и сейчас я хотела только разобраться с этой помолвкой. Я прикрыла глаза и начала массировать вески. — В общем, нам надо разобраться с этой проблемой как можно скорее. Если я одна не могу разубедить их, то сделаем это вместе.
Я видела, как Дима поник. Ему не хотелось разрывать помолвку, не хотелось утопать в жалости к себе, да и ехать в родной город ему тоже не хотелось. Он изобразил на своем лице кислую улыбку, потрепал по макушке громко чавкающего мальчугана, а после молча вышел из квартиры. Я же оставалась в растерянности. Ответ свой он не дал.
Я лежала на диване, укачивая капризного ребёнка, когда мой телефон завибрировал. На экране высветились инициалы Милославского.
— Как вы? — Спросил друг. Его голос был тихим и уставшим, но я чувствовала, что мужчина был перенасыщен счастьем.
— Если ты про своего младшенького ребёнка, то он почти уснул, а старшенький сбежал от меня час назад.
— Интересно, кто его так утомил: Пашка с криками или ты с разговорами? — Он хихикал в трубку. Я шумно выдохнула. — Даю сотку, что ты его спугнула разговором о маме.
— Ну, что поделать! — Поддерживая шутку мужчины, ответила я. — Вот такие слабенькие и безответственные пошли мужчины. Как заговоришь о разрыве помолвки и знакомства с тещей, так сразу в кусты. В вашем случае, на совещание.
— Он сказал, что вы хотите отвезти Пашку к Розе?
— Значит, про разговор о матерях ты тоже узнал от него. — Догадалась я. — Да, вам первый месяц точно будет не до старшенького. Я бы взяла его к себе, но меня же конкурс.
— Ты теперь до конца жизни будешь нас этим упрекать?
Я взглянула на мальчика. Его большие глаза смотрели на меня с интересом. Он игрался с волосами, что-то лепетал себе под нос и совсем отказывался засыпать. Я любила этого мальчишку, любила спать с ним в обнимку и чувствовать, как тот прижимается ко мне, перепутав во сне меня с мамой. Наверное, в этом мире он пока единственный мужчина, которого я никогда не смогла бы выбросить из жизни. Чтобы он не натворил.
— Я бы не упрекала вас, Станислав Олегович, если бы вы не заставили меня лечь наземь под танки ради этой победы. Не я вижу себя на месте Ясении.
— Если быть честным, — я услышала звук зажигалки, а после шумный выдох мужчины. — То твою кандидатуру выдвинули трое. Ясения, Сергей Геннадьевич и Димка Его, конечно, никто не спрашивал, — он хмыкнул. — Но свои пять копеек он вставил.
— Почему нужно выбирать кого-то из управляющих? Есть ты и Гоша. В конце концов, Сергей Геннадьевич.
— Я пропадаю в Филатов групп. Пока Димка лечил свои душевные раны я вообще ночевал там. — Укол совести снова кольнул в сердце. Я была виновата в том, что Дима так страдал. — Гошка вообще живет сейчас во Франции и работает в какой-то крутой компании. А Лукоянов снова готовится к открытию отеля.
— И где в этот раз?
— В Сочи. После последнего наплыва посетителей, конечно, благодаря мне, — он рассмеялся, а я лишь закатила глаза. — Он твердо решил, что и Имеретинская низина нуждается в его отеле. Он купил здание, сейчас там идет облицовка и косметический ремонт.
— А ландшафт тоже уже готов? — Спросила я.
— Нет. Все дизайнеры, которые нам попадались, давали макеты, не соответствующие нашим требованиям. Сколько не собеседуй, все не то.
Я вспомнила про Лукаса. Он был талантлив, я сама видела его работы. Но было одно но, — парень жил в Испании. И я не была уверена, что Стас и сам Лукас согласятся на это.
— У меня есть один знакомый. — Неуверенно отозвалась я. — Правда, он живет в Испании.
— Не тот ли знакомый, который неделю притворялся твоим парнем, а? — Ирония сочилась в голосе Стаса. Я поджала губы. — Молчишь? Ха, значит, попал в точку.
— Да, это Лукас. Я не знаю, согласится ли он.
— Слушай, до того, как мы займемся конкретно ландшафтом ещё где-то месяц. Строители только заехали на объект. Решим.
Другу сообщили, что его жена проснулась, и он тут же положил трубку, давая свое согласие и на похищение сына и на предложение о Лукасе. Я убрала сотовый, обернулась на ребёнка и улыбнулась. Под наш разговор с его отцом, он уснул. Теперь малыш посасывал палец, прижимаясь ко мне. Я не устояла, сделала пару фотографий и отправила Илье. Вместо ответа мужчина решил позвонить.
— Когда-нибудь наш малыш будет так же прижиматься к тебе, — мурлыкал он. — А вообще, я бы сейчас тоже хотел быть на его месте.
Я слышала посторонний шум. Воронов находился на улице. Голос мужчины побыл приглушенным, как и у меня. Но я находилась рядом со спящим ребенком, а вот что делал Илья, меня очень интересовало.
— Ты в Питере? — спросила я.
— Вчера приехал. Сегодня с самого утра на работе. А почему ты не в отеле.
— Спешу тебе сообщить, Воронов, что наша драгоценная начальница родила. Их надежда обрела совсем другой смысл.
Мужчина присвистнул. Я широко улыбнулась.
— Я рад. Только разве это не должно было произойти чуть позже?
— Наденька не дотерпела до конца месяца. Поэтому я повезу сегодня Пашку в Нижний. Заодно и к маме заеду. — Я вспомнила про маленький дожидающийся меня комочек. — Да и котенка забрать надо.
— Котенка? — Воронов удивился. — Когда ты успела обзавестись котом?
— Перед полетом в Испанию. Дома было пусто, и я решила, что хоть кто-то будет меня согревать.
Протяжный вздох, и нежные слова мужчины заставили моё сердце сжаться. Я снова чувствовала себя на седьмом небе. Хотя нет, ещё выше.
— Моя любимая девочка, — сквозь стон проговорил он. — Мне очень жаль, что я позволил тебе так страдать. Я же должен был тебе поверить… Прости меня, любимая. Я обещаю, что не только этот маленький комочек будет вызывать улыбку на твоем красивом лице.
— Мы оба совершили ошибки. — Прошептала я, видя, как Пашка начал кукситься. — И теперь оба из разгребаем. Меня дома ждёт долгий и изнурительный разговор с мамой, о том, что ни за какого Панова я не выхожу замуж.
— Я до сих пор злюсь на это, — сказал он, и я вскинула брови. — Но прощаю лишь потому, что ты сделала это в отместку мне.
— Мне напомнить тебе, что ты все еще женат? И я вообще не имею никакого права слышать твои слова о любви? И вообще! — Я фыркнула, насупившись. — Даже если и так?! Ты меня застал в моменте полного раздрая, издевался надо мной. Я хотела, чтобы ты отстал, понятно?
— Запомни раз и навсегда, дикарка. После того, как я понял, каким был дураком и отпустил тебя однажды, я больше никогда и никому тебя не отдам. Даже если мне придется заточить тебя в башне.
— На тиранию я не подписывалась, — бросила я, услышав хмыкание мужчины в ответ.
— Я соскучился по тебе, моя милая дикарка.
— Как твоя мама?
— Она меня удивляет. — Произнёс он. — Она и отец… Они не самые лучшие люди, родная. Когда я приехал в родной город, я насмотрелся достаточно, чтобы убедится в очередной раз, что не желаю, чтобы ты знала такую сторону моей жизни.
— Это нечестно с твоей стороны. Ты думаешь, что я отвернусь от тебя, узнав твое нехорошее прошлое? Мне нужен ты, и если для тебя важны родители, я никогда не смогу изменить своего решения. Какими бы они ни были.
— Мне столько нужно тебе рассказать. А ещё познакомить кое-с-кем, — я нахмурилась.
— Надеюсь, ты всё-таки не заделал маленьких копий Ильи и Катерины? Учти, Воронов, этого я никогда не прощу. В первую очередь себе.
— Нет, — он тихо рассмеялся, но я почему-то замерла. А что если и правда у него есть тайна? Я мотнула головой, отгоняя неприятные мысли. Нет, мой Илья не такой. — У меня есть младшая сестра. Твоя ровесница. Так получилось, что за все то время, пока мы были вместе, я вас не познакомил. Но она тебе очень понравится.
— Значит, после первого свидания, Воронов, ты меня знакомишь с семьей. — Настояла я, слыша сомнение в его голосе. — Без протестов.
— Хорошо, любимая. Мне пора.
Мы попрощались. Я уставилась в потолок слыша сопение маленького комочка рядом. Удивительно, у Ильи была сестра. Я помнила разговоры мужчины, когда мы ещё не признались друг другу в чувствах. Он иногда разговаривал очень нежно, заботился о ком-то, но я не имела права спрашивать его, несмотря на то, что ревновала жутко. Я с начала думала, что это девушка, потом предполагала, что мать. У любого же есть мама. И тогда я остывала от гнева и снова издали им любовалась. Потом наши глаза встречались, я корчила ему недовольные рожицы, а он только усмехался, качая головой.
Наши дни. Таня
— Я понял, что сам заварил эту кашу.
На пороге стоял Панов со спортивной сумкой на плече. Его внешний вид тоже отличался от привычного, — серый спортивный костюм, такие серые кроссовки. Только дорогие часы на запястье оставались неизменным аксессуаром. Я же только что собрала Пашку в дорогу. Моя машина стояла внизу, уже заведенная.
— Если бы ты прилюдно не сделал мне предложение. Смею заметить, в третий раз, то все обошлось бы. — Я передала ребёнка в руки Димы, и крестник тут же стал плакать. Дима на него смотрел со смесью ужаса и беспощности.
— Я же тоже твой крестный! — Он надул губы, и я издала смешок. Эти два ребёнка выглядели очень забавно.
— Все вы, мальчики, любите меня. — Я открыто смеялась, пытаясь скрыть свое нервозное состояние. Я была рада, что друг всё-таки решился поехать на прилюдный экзекуцию со мной.
— Никто не застрахован от твоих чар, Каштаночка. — Ответил в том же тоне мне мужчина. — Я говорил со Стасом…
— Я в курсе, что ты на меня нажаловаться успел, — перебила я его, бросая в ноги сумку с детскими принадлежностями. Я постаралась взять все в дорогу. От подгузников и бутылочек до аптечки и десятков ползунков. Хотя я рассчитывала, что Пашка уснет в машине.
— Я не жаловался! — Его брови взметнулись вверх, но на мой взгляд исподлобья вернулись на место. Он опустил голову. — Я всего лишь поделился мыслями.
— Интересно, какими? Как расчленить моё тело и утопить в Волге, чтобы нам не пришлось краснеть вдвоем?
— Ты жестокая, — мужчина посмотрел на своего крестника. — Никогда не влюбляйся в таких женщин, друг. Они с начала очаруют тебя, а потом бросят и уйдут к бывшему.
— Дима! — Я хлопала ресницами, удивляясь тому, как быстро Панов пришел в себя. Буквально два дня назад он едва мог смотреть на меня.
— Кто, если не я, расскажет мальцу правду?
— Ему полтора года!
— А мне тридцать пять! — Пашка выпучил глаза, словно понимал, о чем ему говорил Дима. Мне стало смешно. — И я очень жалею, что в мои полтора года никто такого не сказал.
— К своим годам ты бы забыл сто раз, — Маленькая копия Стаса сунул половину ладони в рот, а потом слюнявыми пальцами провел по выбритой щеке Панова. Тот скривился, а я захохотала. — Это дети, Дима. Они плюются и какают.
— Возьми-ка, — мужчина передал мне ребенка, а сам подхватил сумки и выбежал из квартиры.
За годы моей наблюдательности, я обратила внимание, каким Панов был педантичным человеком. От идеально выглаженных костюмов и начищенных до блеска туфель до кристальной чистоты в доме. У него работала горничная, которая убиралась каждое утро, а после приходил с работы Панов и протирал пыль повторно. Я считала это болезнью, но, когда у этого мужчины появится свой ребенок, он излечится.
Мы выехали из Москвы через полтора часа. С начала загружали сумки и спорили, на какой машине ехать. Победил Панов, — он недавно купил себе вместительный внедорожник, а свой седан продал парню из фирмы. Моя малышка не могла вместить в себя десятки пакетов, ребёнка и двоих взрослых и нервных людей. Потом мы заезжали в Одинцово, где я забрала уже собранную сумку, и наконец отправились в Нижний. Машину вел Дима, а мне поручил сидеть на заднем сидении с Пашкой. Мальчишка с начала капризничал, но вскоре сон его одолел и мне позволили пересесть на переднее сидение.
Мы выезжали из Москвы, когда нас остановили сотрудники ДПС. Я нахмурилась, — меня останавливали часто, и большой любви я к ним не испытывала. Синий внедорожник Димы остановился на обочине, он опустил стекло автомобиля, и нам представилось грузное лицо полицейского.
— Здравия желаю, капитан дорожной патрульной службы Иванько Степан Аркадьевич, ваши документы.
Он произносил свои слова так громко, словно был перед целым взводом солдат. Мои брови сошлись на переносице. У нас только уснул маленький монстр, и мне не хотелось всю дорогу провести на заднем сидении.
Дима вытащил из бардачка черную кожаную сумку, достал оттуда переливающуюся розовую карточку, — технический паспорт на автомобиль и чуть поменьше размером водительские права. С умным видом полицейский рассматривал документы, а мы ждали. Что он там пытался рассмотреть в фотографии Димы, я не знала, но мне уже самой хотелось заглянуть в стандартных размерах карточку. Несколько раз мужчина перемещал свой взгляд с документов на водителя, а после посмотрел на меня.
— Куда направляетесь? — Спросил полицейский громко. На заднем сидении в детском кресле заерзал Пашка.
— В Нижний Новгород, — ответил Дима.
— Ваша жена тоже водит машину? — Я едва сдерживалась чтобы не заткнуть мужчину.
— Мы меняемся, — ответила я, не обратив внимания на его оговорку, но Панов решил по-другому.
— Я сам поведу, — отрезал он, не смотря на полицейского. — Мало ли Пашка проснется.
— Если никто кричать не будет, — зашипела я, бросая короткие взгляды на грузного мужчину вне салона машины. — То он проспит до самого Нижнего.
— Быть не может!
Панов вернулся за стол, отодвигая тарелку подальше от себя, чем вызывая интерес в ребёнке. Пашка заметив почти полную посудину с едой, которую ему никто никогда не давал, начал вытягивать ручки и тянутся к желаемому. Я забрала тарелку и бросила её в раковину. Мальчик начал хныкать.
— Как это произошло? — Спросил он, а я зло усмехнулась.
— Ну, один прилюдно сделал мне предложение, — ерничала я. — Другая увидела это в газете, вызвала мою маму «на ковер» и обрадовала новостью. Но знаешь, что самое интересное? Моя мама теперь настаивает на этой свадьбе. А знаешь почему? — Я всплеснула руками, повышая голос. — Потому что она может лишится должности! А знаешь, кто может этому поспособствовать?
— Моя мама? — Догадался Дима. Я похлопала в ладоши, услышав, как крестник залился смехом и тоже стал хлопать. Только его радости я не разделяла. — Она такого не сделала бы.
— А смысл моей маме лгать? — Дима хмурился и чесал затылок. — Хочешь сказать, что ты не знал?
— Мать мне не звонила, — глухо ответил он. — Говоришь, завтра они хотят нас видеть?
— Да. — Я бросила взгляд на Пашку. — Заодно завезем Пашку Розе Михайловне.
— Уверена? — Спрашивал мужчина про ребёнка.
— Стасу и Ясении сейчас будет тяжело. Роза хотела приехать, но мы можем им просто помочь. — Я вспомнила давний разговор с подругой. Девушка беспокоилась о том, как она будет справляться с двумя маленькими детьми. — Я позвоню Стасу. А ты, — мы смотрели друг другу в глаза, не моргая. — Не вздумай сбежать.
— В отличие от некоторых, я не сбегаю. Я просто не могу.
— Если ты намекаешь на Илью, — мне было неприятно слышать упреки в сторону любимого человека. Да, мы оба с ним были неправы. Но все выяснили, поняли и не хотим омрачать будущее. Да, и сейчас я хотела только разобраться с этой помолвкой. Я прикрыла глаза и начала массировать вески. — В общем, нам надо разобраться с этой проблемой как можно скорее. Если я одна не могу разубедить их, то сделаем это вместе.
Я видела, как Дима поник. Ему не хотелось разрывать помолвку, не хотелось утопать в жалости к себе, да и ехать в родной город ему тоже не хотелось. Он изобразил на своем лице кислую улыбку, потрепал по макушке громко чавкающего мальчугана, а после молча вышел из квартиры. Я же оставалась в растерянности. Ответ свой он не дал.
Я лежала на диване, укачивая капризного ребёнка, когда мой телефон завибрировал. На экране высветились инициалы Милославского.
— Как вы? — Спросил друг. Его голос был тихим и уставшим, но я чувствовала, что мужчина был перенасыщен счастьем.
— Если ты про своего младшенького ребёнка, то он почти уснул, а старшенький сбежал от меня час назад.
— Интересно, кто его так утомил: Пашка с криками или ты с разговорами? — Он хихикал в трубку. Я шумно выдохнула. — Даю сотку, что ты его спугнула разговором о маме.
— Ну, что поделать! — Поддерживая шутку мужчины, ответила я. — Вот такие слабенькие и безответственные пошли мужчины. Как заговоришь о разрыве помолвки и знакомства с тещей, так сразу в кусты. В вашем случае, на совещание.
— Он сказал, что вы хотите отвезти Пашку к Розе?
— Значит, про разговор о матерях ты тоже узнал от него. — Догадалась я. — Да, вам первый месяц точно будет не до старшенького. Я бы взяла его к себе, но меня же конкурс.
— Ты теперь до конца жизни будешь нас этим упрекать?
Я взглянула на мальчика. Его большие глаза смотрели на меня с интересом. Он игрался с волосами, что-то лепетал себе под нос и совсем отказывался засыпать. Я любила этого мальчишку, любила спать с ним в обнимку и чувствовать, как тот прижимается ко мне, перепутав во сне меня с мамой. Наверное, в этом мире он пока единственный мужчина, которого я никогда не смогла бы выбросить из жизни. Чтобы он не натворил.
— Я бы не упрекала вас, Станислав Олегович, если бы вы не заставили меня лечь наземь под танки ради этой победы. Не я вижу себя на месте Ясении.
— Если быть честным, — я услышала звук зажигалки, а после шумный выдох мужчины. — То твою кандидатуру выдвинули трое. Ясения, Сергей Геннадьевич и Димка Его, конечно, никто не спрашивал, — он хмыкнул. — Но свои пять копеек он вставил.
— Почему нужно выбирать кого-то из управляющих? Есть ты и Гоша. В конце концов, Сергей Геннадьевич.
— Я пропадаю в Филатов групп. Пока Димка лечил свои душевные раны я вообще ночевал там. — Укол совести снова кольнул в сердце. Я была виновата в том, что Дима так страдал. — Гошка вообще живет сейчас во Франции и работает в какой-то крутой компании. А Лукоянов снова готовится к открытию отеля.
— И где в этот раз?
— В Сочи. После последнего наплыва посетителей, конечно, благодаря мне, — он рассмеялся, а я лишь закатила глаза. — Он твердо решил, что и Имеретинская низина нуждается в его отеле. Он купил здание, сейчас там идет облицовка и косметический ремонт.
— А ландшафт тоже уже готов? — Спросила я.
— Нет. Все дизайнеры, которые нам попадались, давали макеты, не соответствующие нашим требованиям. Сколько не собеседуй, все не то.
Я вспомнила про Лукаса. Он был талантлив, я сама видела его работы. Но было одно но, — парень жил в Испании. И я не была уверена, что Стас и сам Лукас согласятся на это.
— У меня есть один знакомый. — Неуверенно отозвалась я. — Правда, он живет в Испании.
— Не тот ли знакомый, который неделю притворялся твоим парнем, а? — Ирония сочилась в голосе Стаса. Я поджала губы. — Молчишь? Ха, значит, попал в точку.
— Да, это Лукас. Я не знаю, согласится ли он.
— Слушай, до того, как мы займемся конкретно ландшафтом ещё где-то месяц. Строители только заехали на объект. Решим.
Другу сообщили, что его жена проснулась, и он тут же положил трубку, давая свое согласие и на похищение сына и на предложение о Лукасе. Я убрала сотовый, обернулась на ребёнка и улыбнулась. Под наш разговор с его отцом, он уснул. Теперь малыш посасывал палец, прижимаясь ко мне. Я не устояла, сделала пару фотографий и отправила Илье. Вместо ответа мужчина решил позвонить.
— Когда-нибудь наш малыш будет так же прижиматься к тебе, — мурлыкал он. — А вообще, я бы сейчас тоже хотел быть на его месте.
Я слышала посторонний шум. Воронов находился на улице. Голос мужчины побыл приглушенным, как и у меня. Но я находилась рядом со спящим ребенком, а вот что делал Илья, меня очень интересовало.
— Ты в Питере? — спросила я.
— Вчера приехал. Сегодня с самого утра на работе. А почему ты не в отеле.
— Спешу тебе сообщить, Воронов, что наша драгоценная начальница родила. Их надежда обрела совсем другой смысл.
Мужчина присвистнул. Я широко улыбнулась.
— Я рад. Только разве это не должно было произойти чуть позже?
— Наденька не дотерпела до конца месяца. Поэтому я повезу сегодня Пашку в Нижний. Заодно и к маме заеду. — Я вспомнила про маленький дожидающийся меня комочек. — Да и котенка забрать надо.
— Котенка? — Воронов удивился. — Когда ты успела обзавестись котом?
— Перед полетом в Испанию. Дома было пусто, и я решила, что хоть кто-то будет меня согревать.
Протяжный вздох, и нежные слова мужчины заставили моё сердце сжаться. Я снова чувствовала себя на седьмом небе. Хотя нет, ещё выше.
— Моя любимая девочка, — сквозь стон проговорил он. — Мне очень жаль, что я позволил тебе так страдать. Я же должен был тебе поверить… Прости меня, любимая. Я обещаю, что не только этот маленький комочек будет вызывать улыбку на твоем красивом лице.
— Мы оба совершили ошибки. — Прошептала я, видя, как Пашка начал кукситься. — И теперь оба из разгребаем. Меня дома ждёт долгий и изнурительный разговор с мамой, о том, что ни за какого Панова я не выхожу замуж.
— Я до сих пор злюсь на это, — сказал он, и я вскинула брови. — Но прощаю лишь потому, что ты сделала это в отместку мне.
— Мне напомнить тебе, что ты все еще женат? И я вообще не имею никакого права слышать твои слова о любви? И вообще! — Я фыркнула, насупившись. — Даже если и так?! Ты меня застал в моменте полного раздрая, издевался надо мной. Я хотела, чтобы ты отстал, понятно?
— Запомни раз и навсегда, дикарка. После того, как я понял, каким был дураком и отпустил тебя однажды, я больше никогда и никому тебя не отдам. Даже если мне придется заточить тебя в башне.
— На тиранию я не подписывалась, — бросила я, услышав хмыкание мужчины в ответ.
— Я соскучился по тебе, моя милая дикарка.
— Как твоя мама?
— Она меня удивляет. — Произнёс он. — Она и отец… Они не самые лучшие люди, родная. Когда я приехал в родной город, я насмотрелся достаточно, чтобы убедится в очередной раз, что не желаю, чтобы ты знала такую сторону моей жизни.
— Это нечестно с твоей стороны. Ты думаешь, что я отвернусь от тебя, узнав твое нехорошее прошлое? Мне нужен ты, и если для тебя важны родители, я никогда не смогу изменить своего решения. Какими бы они ни были.
— Мне столько нужно тебе рассказать. А ещё познакомить кое-с-кем, — я нахмурилась.
— Надеюсь, ты всё-таки не заделал маленьких копий Ильи и Катерины? Учти, Воронов, этого я никогда не прощу. В первую очередь себе.
— Нет, — он тихо рассмеялся, но я почему-то замерла. А что если и правда у него есть тайна? Я мотнула головой, отгоняя неприятные мысли. Нет, мой Илья не такой. — У меня есть младшая сестра. Твоя ровесница. Так получилось, что за все то время, пока мы были вместе, я вас не познакомил. Но она тебе очень понравится.
— Значит, после первого свидания, Воронов, ты меня знакомишь с семьей. — Настояла я, слыша сомнение в его голосе. — Без протестов.
— Хорошо, любимая. Мне пора.
Мы попрощались. Я уставилась в потолок слыша сопение маленького комочка рядом. Удивительно, у Ильи была сестра. Я помнила разговоры мужчины, когда мы ещё не признались друг другу в чувствах. Он иногда разговаривал очень нежно, заботился о ком-то, но я не имела права спрашивать его, несмотря на то, что ревновала жутко. Я с начала думала, что это девушка, потом предполагала, что мать. У любого же есть мама. И тогда я остывала от гнева и снова издали им любовалась. Потом наши глаза встречались, я корчила ему недовольные рожицы, а он только усмехался, качая головой.
Глава 28
Наши дни. Таня
— Я понял, что сам заварил эту кашу.
На пороге стоял Панов со спортивной сумкой на плече. Его внешний вид тоже отличался от привычного, — серый спортивный костюм, такие серые кроссовки. Только дорогие часы на запястье оставались неизменным аксессуаром. Я же только что собрала Пашку в дорогу. Моя машина стояла внизу, уже заведенная.
— Если бы ты прилюдно не сделал мне предложение. Смею заметить, в третий раз, то все обошлось бы. — Я передала ребёнка в руки Димы, и крестник тут же стал плакать. Дима на него смотрел со смесью ужаса и беспощности.
— Я же тоже твой крестный! — Он надул губы, и я издала смешок. Эти два ребёнка выглядели очень забавно.
— Все вы, мальчики, любите меня. — Я открыто смеялась, пытаясь скрыть свое нервозное состояние. Я была рада, что друг всё-таки решился поехать на прилюдный экзекуцию со мной.
— Никто не застрахован от твоих чар, Каштаночка. — Ответил в том же тоне мне мужчина. — Я говорил со Стасом…
— Я в курсе, что ты на меня нажаловаться успел, — перебила я его, бросая в ноги сумку с детскими принадлежностями. Я постаралась взять все в дорогу. От подгузников и бутылочек до аптечки и десятков ползунков. Хотя я рассчитывала, что Пашка уснет в машине.
— Я не жаловался! — Его брови взметнулись вверх, но на мой взгляд исподлобья вернулись на место. Он опустил голову. — Я всего лишь поделился мыслями.
— Интересно, какими? Как расчленить моё тело и утопить в Волге, чтобы нам не пришлось краснеть вдвоем?
— Ты жестокая, — мужчина посмотрел на своего крестника. — Никогда не влюбляйся в таких женщин, друг. Они с начала очаруют тебя, а потом бросят и уйдут к бывшему.
— Дима! — Я хлопала ресницами, удивляясь тому, как быстро Панов пришел в себя. Буквально два дня назад он едва мог смотреть на меня.
— Кто, если не я, расскажет мальцу правду?
— Ему полтора года!
— А мне тридцать пять! — Пашка выпучил глаза, словно понимал, о чем ему говорил Дима. Мне стало смешно. — И я очень жалею, что в мои полтора года никто такого не сказал.
— К своим годам ты бы забыл сто раз, — Маленькая копия Стаса сунул половину ладони в рот, а потом слюнявыми пальцами провел по выбритой щеке Панова. Тот скривился, а я захохотала. — Это дети, Дима. Они плюются и какают.
— Возьми-ка, — мужчина передал мне ребенка, а сам подхватил сумки и выбежал из квартиры.
За годы моей наблюдательности, я обратила внимание, каким Панов был педантичным человеком. От идеально выглаженных костюмов и начищенных до блеска туфель до кристальной чистоты в доме. У него работала горничная, которая убиралась каждое утро, а после приходил с работы Панов и протирал пыль повторно. Я считала это болезнью, но, когда у этого мужчины появится свой ребенок, он излечится.
Мы выехали из Москвы через полтора часа. С начала загружали сумки и спорили, на какой машине ехать. Победил Панов, — он недавно купил себе вместительный внедорожник, а свой седан продал парню из фирмы. Моя малышка не могла вместить в себя десятки пакетов, ребёнка и двоих взрослых и нервных людей. Потом мы заезжали в Одинцово, где я забрала уже собранную сумку, и наконец отправились в Нижний. Машину вел Дима, а мне поручил сидеть на заднем сидении с Пашкой. Мальчишка с начала капризничал, но вскоре сон его одолел и мне позволили пересесть на переднее сидение.
Мы выезжали из Москвы, когда нас остановили сотрудники ДПС. Я нахмурилась, — меня останавливали часто, и большой любви я к ним не испытывала. Синий внедорожник Димы остановился на обочине, он опустил стекло автомобиля, и нам представилось грузное лицо полицейского.
— Здравия желаю, капитан дорожной патрульной службы Иванько Степан Аркадьевич, ваши документы.
Он произносил свои слова так громко, словно был перед целым взводом солдат. Мои брови сошлись на переносице. У нас только уснул маленький монстр, и мне не хотелось всю дорогу провести на заднем сидении.
Дима вытащил из бардачка черную кожаную сумку, достал оттуда переливающуюся розовую карточку, — технический паспорт на автомобиль и чуть поменьше размером водительские права. С умным видом полицейский рассматривал документы, а мы ждали. Что он там пытался рассмотреть в фотографии Димы, я не знала, но мне уже самой хотелось заглянуть в стандартных размерах карточку. Несколько раз мужчина перемещал свой взгляд с документов на водителя, а после посмотрел на меня.
— Куда направляетесь? — Спросил полицейский громко. На заднем сидении в детском кресле заерзал Пашка.
— В Нижний Новгород, — ответил Дима.
— Ваша жена тоже водит машину? — Я едва сдерживалась чтобы не заткнуть мужчину.
— Мы меняемся, — ответила я, не обратив внимания на его оговорку, но Панов решил по-другому.
— Я сам поведу, — отрезал он, не смотря на полицейского. — Мало ли Пашка проснется.
— Если никто кричать не будет, — зашипела я, бросая короткие взгляды на грузного мужчину вне салона машины. — То он проспит до самого Нижнего.
