Я долго мялся на пороге квартиры, выковыривая облупившуюся краску подъезда. Тогда выходила мама, она тайком загоняла меня в комнату, пока поуспокоившийся отец наливал себе снова добавки.
Она была моим ангелом хранителем.
Возможно, я бы много мог ещё вспомнить моментов, когда мама спасала мне жизнь. Даже в её забытие.
— Вы родственник? — Я поднял глаза с черных ботинок на бородатое лицо грузного мужчины. Он уставшим взглядом водил по моему лицу.
— Да. Как она?
— Пришла в себя.
Я улыбнулся, взъерошивая свои каштановые волосы. Катя прижала ладони ко рту, не сдерживая слёзы.
— К ней можно?
— Да, только одному.
Я не стал дослушивать врача, чем заслужил недовольное пыхтение в спину. Мама тут же перевела свой взгляд в сторону отворившейся двери. В палате было сумрачно. Только свет от настольной лампы позволял увидеть её побледневшее лицо. Точно такая же пара глаз, как у меня, размытым взглядом наблюдали за мной. Казалось, что она пыталась понять, кто пришел к ней.
— Мама, — на выдохе позвал её я, и сел на корточки рядом с койкой. Женщина слабо улыбнулась, касаясь ослабевшей ладонью моих волос.
— Мой мальчик. — Прошептала она. — Ты здесь.
— Конечно, — я целовал её сухие пальцы и не мог насытится запахом её кожи. Лекарства отбивали этот чудесный аромат, но я все равно чувствовал его и плакал. Впервые за столько лет я был счастлив видеть родную мать. — Прости меня, мама. — Шептал я. — Прости, что бросил, прости, что не забрал с собой… — Я задыхался. — Я…я…
— Илья, — дрожащий голос женщины заставил меня умолкнуть. — Все в нашей жизни не случайно. — Она перевела свой взгляд на стекло, через которое я несколько часов наблюдал за полуживой или полумертвой матерью. — Я никогда не злилась на тебя, ведь не смогла дать тебе того, в чем ты больше всего нуждался.
— Я едва не потерял тебя.
— Не потерял же, — она улыбнулась. Женщина шутила, а это значило, что она шла на поправку. — Мы не всегда можем выбирать, кого любить.
Я перевел взгляд за спину и заметил, как к стеклу прислонилась Катя. Она гладила одной рукой свой округлившийся живот, а другой держалась за стекло. Ее опух шик красные глаза смотрели на меня и маму с облегчением.
— Но и жить без любви нельзя. — Дополнил я ее слова. Женщина только кивнула.
— Она не принесет тебе проблем. — Женщина закатилась, и я тут же вскочил налить воды. Когда вода увлажнила её горло, она продолжила. — Катя все это делала от отчаяния.
— Сегодня она сама согласилась на развод.
— Не бросай девушку. — Она позволила мне себя поцеловать в щеку. — А теперь я хотела бы поспать.
— Скоро приедет Ника, мама. — Сказал я, выпрямившись. — И мы оба к тебе зайдем.
Облегчение накрыло меня вместе с усталостью. Я припал к стене, стоило мне только выйти из палаты. Жена тут же оказалась рядом. Она обняла мои плечи, и я чувствовал, как её слёзы падали на мои плечи.
— Тебе нужно успокоиться, — сказал я ей. — Ты не одна теперь.
— Это от радости, — широко улыбаясь произнесла Катя. Она снова коснулась своего живота. — Кстати, пока ты был с мамой, кто-то тоже очень радовался.
Она взяла мою ладонь и приложила к своему животу. Странные чувства отразились на моем лице, прежде, чем я улыбнулся. Я почувствовал едва ощутимый толчок, словно малыш приветствовал своего папу. Сердце дрогнуло. Мои глаза нашли заплаканные глаза Кати. Она тоже улыбалась. Искренне и открыто.
— Илья! Как мама? — Ника подбежала ко мне, крепко сжав в своих объятиях. Я только успел сказать, что она очнулась, а потом мой мир снова рухнул, разбившись на миллионы осколков.
Позади Ники переводила взгляд с моего лица на живот Кати женщина, ради которой я был готов умереть. Её большие глаза, полные боли и неверия наполнились слезами. И тогда я понял, что это был мой конец.
Наши дни. Таня
Я читала сообщение Ильи и смотрела на свою случайную попутчицу в самолете, не скрывая удивления. Мужчина позвонил мне утром и сообщил, что наша встреча отменялась. Его мама, которую я никогда в жизни не видела, попала в больницу. Он мчался к ней. А я не могла просто остаться в стороне.
Когда началась посадка на рейс, который, как назло задержали из-за погодных условий, я обнаружила, что передо мной стояла знакомая фигура. Девушка была взвинчена, ругалась с кем-то по телефону, а после просто выключила его. Она нервно повела плечом, резко обернувшись, и цепляясь своими взволнованными карими глазами со мной.
— Таня?
— Ника?
Мы обнялись. Удивительно, я сейчас я была очень рада её видеть. Нервозность и страх за жизнь матери любимого передался мне словно по воздуху. Девушка тоже была напряжена.
— Что ты тут делаешь? — Спросили мы синхронно и едва улыбнулись.
— Я еду к маме. Она в больнице. — Ответила моя новая подруга.
— А я еду к молодому человеку, мама которого сейчас в больнице. — Ответила я, и мы обе присвистнули.
Оказалось, что и наши места были рядом. Не скрывая своей радости, я оповестила об этом девушку. Ника кусала большой палец, чем сильно напоминала мне Илью. Мне пришлось взять её ладони в свои. А ещё хорошенько встряхнуть себя за навязчивые мысли, которые лезли в беспокойную голову.
— Ты, что, увлекаешься человеченкой? — хохотнула я, хотя сама чувствовала, как дрожу.
— Я, когда нервничаю, всегда так делаю. Прости.
— Скажи мне, в какой больнице твоя мама? — Спросила я. Девушка отняла свои руки и отрыла свои сообщения. Когда она произнесла адрес, я не удержалась от удивления. — Его мама тоже там.
В голове за коренились неприятные мысли. Я наблюдала за Никой весь полет, и едва сдерживала проклятия. Вероника была похожа на Илью. Задавать вопрос о том, как звали её брата было страшнее второго пришествия. Я продолжала искоса поглядывать на неё, замечая, что Ника, точно так же, как Илья нервно постукивала пальцами по бедрам, что-то бормоча под нос, что она мельком бросала осторожные взгляды в сторону посторонних. Он делал так же. Это не могло быть ошибкой, и как же мне хотелось сейчас ошибаться.
— Вот эта больница, — сказала девушка и бросила наличные на переднее сидение водителю. Мы обе выскочили. Она лишь раз обернулась на меня. — Давай встретимся позже. Нам всем нужна будет разрядка. — Только и сказала она, махнув своим белокурым хвостом. Ника бежала по коридорам, а я, как завороженная брела следом, боясь упустить её из вида. Только когда её громкий голос снова заполнил помещение, меня словно ударили током. — Илья! Как мама?
Дальше я ничего не слышала. Я встала, как вкопанная, глядя на счастливую идиллию. Я боялась признаться самой себе всю дорогу, что это не просто совпадение. Я мучилась догадками, но отметала их по одной простой причине: я любила Илью. Но сейчас меня словно траву на пашне срубили косой. Я из последних сил стояла позади Ники, и пыталась не ухватится за стену. Это был дурной сон. Тот самый сон, который мне снился, когда Илья вез меня в Москву. Катерина не могла быть беременной.
— Таня… — Шепот Ильи дошел до моих ушей. Я прикрыла глаза. Жизнь жестоко обходилась с теми, кто пытался забрать чужое. Очевидно, Илья изначально был не моим человеком, иначе как можно было объяснить эту разъедающую изнутри боль? — Танечка… — его голос послышался отчетливее. Я открыла глаза, встречаясь с барханами внутри едва стоявшего на ногах мужчины. Илья ухватился руками за мои плечи, и только тогда я поняла, что всё-таки пошатнулась. — Таня, это…
— Как твоя мама? — Спросила я, не чувствуя, как скатилась слеза.
— Очнулась. — Тихо ответил он, пытаясь что-то разглядеть в моих глазах. — Она жива.
— Я рада. — Сглотнув, я перевела взгляд на Катю. Ее лицо было потерянным. Она руками прикрывала свой живот. Потом я посмотрела на точно такую же ошеломленную Нику. Казалось, в её глазах тоже мир пошатнулся. — Ты знала? — Хрипло спросила я. Девушка только отрицательно покачала головой.
— Таня, я не мог тебе сказать, потому что…
— Потому что знал, что я не вернусь. — Дополнила я за него, взглянув на мужчину. Теперь мы менялись ролями, но только в последнем случае, доказательства на лицо. — И ты был прав. — Я прикусила губу, вспоминая слова Панова и Филатова. — В тот день, когда ты задержался на работе, ты целовал её?
Илья прикрыл глаза. Он начал мотать головой, словно вытряхивая плохие воспоминания. Но когда его глаза открылись, я уже знала ответ. И это была вторая пощечина за день.
— Таня… это была случайность, поверь мне. Я не целовал её, это Катя…
— Таня! — Катя подошла к нам. Видеть их рядом друг с другом было невыносимо. — Это правда. Это я его караулила везде.
— Если один раз — случайность, то два… — я прикрыла глаза, отталкиваясь от себя Воронова. — Это уже закономерность.
— Я люблю тебя! — Словно это могло нас спасти, зло прошептал он. Я лишь улыбнулась уголком губ, пятясь назад. — И я знаю, что ты тоже любишь.
— Я? — Зеленые глаза впервые открыто смотрели на вещи. Я была одержима им, жила им, дышала им. Я любила Илью, и чувствовала, как умирала без него, но сейчас слова застряли в горле. Когда месяц назад я не могла солгать, что ненавижу Воронова, я вдруг не смогла признаться в любви. Его предательство смогло в одночасье разрушить то, что я пыталась сохранить столько времени. — Я верила в то, что люблю тебя.
— Ты не уйдешь! — Его руки коснулись моих плеч, и он, как тряпичную куклу, развернул меня к себе. — Не пущу! Не отдам!
— Ты это сделал год назад, Илья. — Тихо сказала я. — Пока ты верил в мою измену, я верила в наше воссоединение. Но когда ты поверил, что все может снова сложится, я уже поверила в твою неверность. — Он отчаянно мотал головой. Моя ладонь коснулась его щеки, и он, как бродячий кот ластился о неё. — Но больше никогда ты не заставишь поверить тебе. Ты был моей жизнью, моей обителью, но сейчас ты тот, о ком я буду через года вспоминать с улыбкой. Потому что ты первый мужчина, которому я поверила.
— Таня… Танечка… — Он стал меня в своих крепких объятиях. Я сдерживала рыдания, сохраняя легкую улыбку на лице.
— Теперь ты, Илья Воронов, просто поверь мне. Поверь в то, что я достойна лучшей жизни. Без боли, без предательства, без тебя. — Мой взгляд метнулся к Кате. Я сглотнула, сердце разрывалось на части. — Позаботься о нём.
— Мне нужна только ты! — Взревел он, снова отчаянно цепляясь за меня. — Ты!
— Илья, — тихо прошептала я, касаясь своими соленными губами губ мужчины. Он застонал мне в губы от отчаяния. — Это все.
— Ты не можешь заставить меня отказаться. — Его пальцы оставляли отметины на моей талии. — Ни тогда, ни сейчас, никогда-либо ещё! Ты — моя, дикарка.
— Сумасшествие нас обоим уже ни к лицу. — Тихо прошептала я. — Пора взрослеть, негодяй. — Я вытащила из сумки кошелек и достала оттуда знакомый ему красный браслет. На глазах мужчины блеснули слёзы. Аккуратно вложив его в крепкую ладонь, я заставила себя улыбнутся. — Это было неправильным решением отбирать его у тебя. Это твой браслет, и там заговор, на счастье.
— Тату тоже мне вернешь? — Скривился Илья. — Выведешь её, как пятно на футболке?
— Твои слова на моем теле, — память о том, что ты никогда не покинешь моего сердца. — Я снова посмотрела на оторопелую Катю. — но ты предал меня. А я с этим жить не смогу.
Я силой выскользнула из его объятий. Развернулась и ушла из больницы так быстро, словно тебя оттуда пинком ударили. Я бежала без оглядки. Бежала, зная, что в этот раз Воронов не пойдет за мной. Эта сумасшедшая история от ненависти до любви закончилась. Моя история должна быть о вере в собственные силы. Я знала, что любовь к нему будет ещё долго жить в сердце, но ещё я знала, что любовь к себе оказалась сильнее. Я должна была это понять ещё когда оказалась на больничной койке с истощением, должна была убедится, когда увидела снимки со свадьбы Ильи. Я должна была гордо держать голову, а не пытаться что-то доказать любимым карим глазам. Но, к сожалению, я слишком долго верила в то, что однажды он вернётся.
Я стояла в аэропорту. Вокруг меня бродили потерянные туристы, пока я смотрела на табло и чувствовала опустошение. Мне должно было быть больно. Но я больше не болела. Я хотела тишины и покоя. Лететь в Москву, значило снова погрузится в работу и снова забыться. Но и этого я не желала.
Я не знала, к кому вернуться.
Решение пришло неожиданно и ярко. Моя жизнь была сумбурной и непонятной, но теперь я сама желала все расставить по полочкам. А для этого мне необходимо было вернутся к корням.
Москва встретила меня дождливой и промозглой погодой. Синоптики, как обычно, уверяли, что будет светить яркое солнце, но небо над Москвой рекой чувствовала моё настроение. Первым делом я поехала к Ясении. Я должна была поговорить с ней и Стасом.
— Значит, все? — Качая на своих руках маленький комочек с символичным именем, спросила подруга. Её только-только забрал Стас из больницы. Она все ещё была бледна, но румянец пробивался на щеках.
— Эта история должна была закончиться.
— Ты же пошла против всех, — ошеломлено шептала девушка. Её муж сидел около манежа, где игрался Пашка. Когда его успели привезти Лукояновы, я не знала. — Против мамы, меня…
— Я любила и верила ему. — Наши глаза со Стасом встретились. — Но нельзя не верить своему сердцу. Даже если Воронов и любит меня, то он не раз подвергал сомнению мою верность. Я так жить не могу.
— Но увольнение — это не выход, — сокрушалась подруга. — Хочешь, я дам тебе отпуск на столько дней, сколько тебе надо?
— Сенька, — я улыбнулась. — Ты самая лучшая моя подруга, и ты это прекрасно знаешь, но работать в сети отелей твоего отца, это изо дня в день ходить по тем же коридорам, где когда-то мы ходили с Ильей. Я больше не хочу болеть, я хочу быть здоровой.
— Что с ней случилось? — Недоумение читалось на лице подруги. Стас лишь ухмыльнулся. — Она же… она… — Ясения присела на краешек дивана. — Она совсем другая.
— Это называется взросление, любимая. Наша Таня больше не хочет рыдать из-за утонувшего мячика.
— Но…
— Я должна снова обрести себя. Ту Рыбакову Татьяну, которая способна и в огонь, и в воду, и в круглосуточный ларек за добавкой по лужам. — Мои глаза опустились на сцепленные руки. — Вам повезло, вы спустя время обрели друг друга, не растеряв самих себя. А я потерялась.
— Ей богу, — подруга ткнула меня пальцем. — Что с тобой произошло?
— Это называется реальность. — я просто пожала плечами. — Жестокая реальность, которая смогла помочь мне снять очки.
Я вернулась в Одинцово. Наспех собрала чемоданы, погрузила их в свою белую ласточку, и направилась в Нижний Новгород. Я созвонилась с бабушкой, попросила её приютить меня на своей даче. Женщина радушно согласилась. Меня ждали шесть часов дороги и долгие месяцы восстановления. И как по заказу по радио заиграла ещё одна моя любимая песня.
Я буду ждать, ты звони
В мои обычные шесть.
Я стала старше на жизнь,
Наверно, нужно учесть
Корабли в моей гавани,
Не взлетим, так поплаваем
Стрелки ровно на два часа назад.
Земфира «Аривидерчи».
Полгода спустя. Таня
— Я не буду сидеть с вашим сыном!
Воспротивилась я в очередной раз. Несмотря на то, что я уехала за сотню километров от Москвы, эти хитрецы до сих пор пытаются меня вызволить, как они говорят, из плена пирогов и плюшек. Впрочем, я была этим довольна.
Я смотрела за тем, как метель вьюжила за окном.
Она была моим ангелом хранителем.
Возможно, я бы много мог ещё вспомнить моментов, когда мама спасала мне жизнь. Даже в её забытие.
— Вы родственник? — Я поднял глаза с черных ботинок на бородатое лицо грузного мужчины. Он уставшим взглядом водил по моему лицу.
— Да. Как она?
— Пришла в себя.
Я улыбнулся, взъерошивая свои каштановые волосы. Катя прижала ладони ко рту, не сдерживая слёзы.
— К ней можно?
— Да, только одному.
Я не стал дослушивать врача, чем заслужил недовольное пыхтение в спину. Мама тут же перевела свой взгляд в сторону отворившейся двери. В палате было сумрачно. Только свет от настольной лампы позволял увидеть её побледневшее лицо. Точно такая же пара глаз, как у меня, размытым взглядом наблюдали за мной. Казалось, что она пыталась понять, кто пришел к ней.
— Мама, — на выдохе позвал её я, и сел на корточки рядом с койкой. Женщина слабо улыбнулась, касаясь ослабевшей ладонью моих волос.
— Мой мальчик. — Прошептала она. — Ты здесь.
— Конечно, — я целовал её сухие пальцы и не мог насытится запахом её кожи. Лекарства отбивали этот чудесный аромат, но я все равно чувствовал его и плакал. Впервые за столько лет я был счастлив видеть родную мать. — Прости меня, мама. — Шептал я. — Прости, что бросил, прости, что не забрал с собой… — Я задыхался. — Я…я…
— Илья, — дрожащий голос женщины заставил меня умолкнуть. — Все в нашей жизни не случайно. — Она перевела свой взгляд на стекло, через которое я несколько часов наблюдал за полуживой или полумертвой матерью. — Я никогда не злилась на тебя, ведь не смогла дать тебе того, в чем ты больше всего нуждался.
— Я едва не потерял тебя.
— Не потерял же, — она улыбнулась. Женщина шутила, а это значило, что она шла на поправку. — Мы не всегда можем выбирать, кого любить.
Я перевел взгляд за спину и заметил, как к стеклу прислонилась Катя. Она гладила одной рукой свой округлившийся живот, а другой держалась за стекло. Ее опух шик красные глаза смотрели на меня и маму с облегчением.
— Но и жить без любви нельзя. — Дополнил я ее слова. Женщина только кивнула.
— Она не принесет тебе проблем. — Женщина закатилась, и я тут же вскочил налить воды. Когда вода увлажнила её горло, она продолжила. — Катя все это делала от отчаяния.
— Сегодня она сама согласилась на развод.
— Не бросай девушку. — Она позволила мне себя поцеловать в щеку. — А теперь я хотела бы поспать.
— Скоро приедет Ника, мама. — Сказал я, выпрямившись. — И мы оба к тебе зайдем.
Облегчение накрыло меня вместе с усталостью. Я припал к стене, стоило мне только выйти из палаты. Жена тут же оказалась рядом. Она обняла мои плечи, и я чувствовал, как её слёзы падали на мои плечи.
— Тебе нужно успокоиться, — сказал я ей. — Ты не одна теперь.
— Это от радости, — широко улыбаясь произнесла Катя. Она снова коснулась своего живота. — Кстати, пока ты был с мамой, кто-то тоже очень радовался.
Она взяла мою ладонь и приложила к своему животу. Странные чувства отразились на моем лице, прежде, чем я улыбнулся. Я почувствовал едва ощутимый толчок, словно малыш приветствовал своего папу. Сердце дрогнуло. Мои глаза нашли заплаканные глаза Кати. Она тоже улыбалась. Искренне и открыто.
— Илья! Как мама? — Ника подбежала ко мне, крепко сжав в своих объятиях. Я только успел сказать, что она очнулась, а потом мой мир снова рухнул, разбившись на миллионы осколков.
Позади Ники переводила взгляд с моего лица на живот Кати женщина, ради которой я был готов умереть. Её большие глаза, полные боли и неверия наполнились слезами. И тогда я понял, что это был мой конец.
Глава 32
Наши дни. Таня
Я читала сообщение Ильи и смотрела на свою случайную попутчицу в самолете, не скрывая удивления. Мужчина позвонил мне утром и сообщил, что наша встреча отменялась. Его мама, которую я никогда в жизни не видела, попала в больницу. Он мчался к ней. А я не могла просто остаться в стороне.
Когда началась посадка на рейс, который, как назло задержали из-за погодных условий, я обнаружила, что передо мной стояла знакомая фигура. Девушка была взвинчена, ругалась с кем-то по телефону, а после просто выключила его. Она нервно повела плечом, резко обернувшись, и цепляясь своими взволнованными карими глазами со мной.
— Таня?
— Ника?
Мы обнялись. Удивительно, я сейчас я была очень рада её видеть. Нервозность и страх за жизнь матери любимого передался мне словно по воздуху. Девушка тоже была напряжена.
— Что ты тут делаешь? — Спросили мы синхронно и едва улыбнулись.
— Я еду к маме. Она в больнице. — Ответила моя новая подруга.
— А я еду к молодому человеку, мама которого сейчас в больнице. — Ответила я, и мы обе присвистнули.
Оказалось, что и наши места были рядом. Не скрывая своей радости, я оповестила об этом девушку. Ника кусала большой палец, чем сильно напоминала мне Илью. Мне пришлось взять её ладони в свои. А ещё хорошенько встряхнуть себя за навязчивые мысли, которые лезли в беспокойную голову.
— Ты, что, увлекаешься человеченкой? — хохотнула я, хотя сама чувствовала, как дрожу.
— Я, когда нервничаю, всегда так делаю. Прости.
— Скажи мне, в какой больнице твоя мама? — Спросила я. Девушка отняла свои руки и отрыла свои сообщения. Когда она произнесла адрес, я не удержалась от удивления. — Его мама тоже там.
В голове за коренились неприятные мысли. Я наблюдала за Никой весь полет, и едва сдерживала проклятия. Вероника была похожа на Илью. Задавать вопрос о том, как звали её брата было страшнее второго пришествия. Я продолжала искоса поглядывать на неё, замечая, что Ника, точно так же, как Илья нервно постукивала пальцами по бедрам, что-то бормоча под нос, что она мельком бросала осторожные взгляды в сторону посторонних. Он делал так же. Это не могло быть ошибкой, и как же мне хотелось сейчас ошибаться.
— Вот эта больница, — сказала девушка и бросила наличные на переднее сидение водителю. Мы обе выскочили. Она лишь раз обернулась на меня. — Давай встретимся позже. Нам всем нужна будет разрядка. — Только и сказала она, махнув своим белокурым хвостом. Ника бежала по коридорам, а я, как завороженная брела следом, боясь упустить её из вида. Только когда её громкий голос снова заполнил помещение, меня словно ударили током. — Илья! Как мама?
Дальше я ничего не слышала. Я встала, как вкопанная, глядя на счастливую идиллию. Я боялась признаться самой себе всю дорогу, что это не просто совпадение. Я мучилась догадками, но отметала их по одной простой причине: я любила Илью. Но сейчас меня словно траву на пашне срубили косой. Я из последних сил стояла позади Ники, и пыталась не ухватится за стену. Это был дурной сон. Тот самый сон, который мне снился, когда Илья вез меня в Москву. Катерина не могла быть беременной.
— Таня… — Шепот Ильи дошел до моих ушей. Я прикрыла глаза. Жизнь жестоко обходилась с теми, кто пытался забрать чужое. Очевидно, Илья изначально был не моим человеком, иначе как можно было объяснить эту разъедающую изнутри боль? — Танечка… — его голос послышался отчетливее. Я открыла глаза, встречаясь с барханами внутри едва стоявшего на ногах мужчины. Илья ухватился руками за мои плечи, и только тогда я поняла, что всё-таки пошатнулась. — Таня, это…
— Как твоя мама? — Спросила я, не чувствуя, как скатилась слеза.
— Очнулась. — Тихо ответил он, пытаясь что-то разглядеть в моих глазах. — Она жива.
— Я рада. — Сглотнув, я перевела взгляд на Катю. Ее лицо было потерянным. Она руками прикрывала свой живот. Потом я посмотрела на точно такую же ошеломленную Нику. Казалось, в её глазах тоже мир пошатнулся. — Ты знала? — Хрипло спросила я. Девушка только отрицательно покачала головой.
— Таня, я не мог тебе сказать, потому что…
— Потому что знал, что я не вернусь. — Дополнила я за него, взглянув на мужчину. Теперь мы менялись ролями, но только в последнем случае, доказательства на лицо. — И ты был прав. — Я прикусила губу, вспоминая слова Панова и Филатова. — В тот день, когда ты задержался на работе, ты целовал её?
Илья прикрыл глаза. Он начал мотать головой, словно вытряхивая плохие воспоминания. Но когда его глаза открылись, я уже знала ответ. И это была вторая пощечина за день.
— Таня… это была случайность, поверь мне. Я не целовал её, это Катя…
— Таня! — Катя подошла к нам. Видеть их рядом друг с другом было невыносимо. — Это правда. Это я его караулила везде.
— Если один раз — случайность, то два… — я прикрыла глаза, отталкиваясь от себя Воронова. — Это уже закономерность.
— Я люблю тебя! — Словно это могло нас спасти, зло прошептал он. Я лишь улыбнулась уголком губ, пятясь назад. — И я знаю, что ты тоже любишь.
— Я? — Зеленые глаза впервые открыто смотрели на вещи. Я была одержима им, жила им, дышала им. Я любила Илью, и чувствовала, как умирала без него, но сейчас слова застряли в горле. Когда месяц назад я не могла солгать, что ненавижу Воронова, я вдруг не смогла признаться в любви. Его предательство смогло в одночасье разрушить то, что я пыталась сохранить столько времени. — Я верила в то, что люблю тебя.
— Ты не уйдешь! — Его руки коснулись моих плеч, и он, как тряпичную куклу, развернул меня к себе. — Не пущу! Не отдам!
— Ты это сделал год назад, Илья. — Тихо сказала я. — Пока ты верил в мою измену, я верила в наше воссоединение. Но когда ты поверил, что все может снова сложится, я уже поверила в твою неверность. — Он отчаянно мотал головой. Моя ладонь коснулась его щеки, и он, как бродячий кот ластился о неё. — Но больше никогда ты не заставишь поверить тебе. Ты был моей жизнью, моей обителью, но сейчас ты тот, о ком я буду через года вспоминать с улыбкой. Потому что ты первый мужчина, которому я поверила.
— Таня… Танечка… — Он стал меня в своих крепких объятиях. Я сдерживала рыдания, сохраняя легкую улыбку на лице.
— Теперь ты, Илья Воронов, просто поверь мне. Поверь в то, что я достойна лучшей жизни. Без боли, без предательства, без тебя. — Мой взгляд метнулся к Кате. Я сглотнула, сердце разрывалось на части. — Позаботься о нём.
— Мне нужна только ты! — Взревел он, снова отчаянно цепляясь за меня. — Ты!
— Илья, — тихо прошептала я, касаясь своими соленными губами губ мужчины. Он застонал мне в губы от отчаяния. — Это все.
— Ты не можешь заставить меня отказаться. — Его пальцы оставляли отметины на моей талии. — Ни тогда, ни сейчас, никогда-либо ещё! Ты — моя, дикарка.
— Сумасшествие нас обоим уже ни к лицу. — Тихо прошептала я. — Пора взрослеть, негодяй. — Я вытащила из сумки кошелек и достала оттуда знакомый ему красный браслет. На глазах мужчины блеснули слёзы. Аккуратно вложив его в крепкую ладонь, я заставила себя улыбнутся. — Это было неправильным решением отбирать его у тебя. Это твой браслет, и там заговор, на счастье.
— Тату тоже мне вернешь? — Скривился Илья. — Выведешь её, как пятно на футболке?
— Твои слова на моем теле, — память о том, что ты никогда не покинешь моего сердца. — Я снова посмотрела на оторопелую Катю. — но ты предал меня. А я с этим жить не смогу.
Я силой выскользнула из его объятий. Развернулась и ушла из больницы так быстро, словно тебя оттуда пинком ударили. Я бежала без оглядки. Бежала, зная, что в этот раз Воронов не пойдет за мной. Эта сумасшедшая история от ненависти до любви закончилась. Моя история должна быть о вере в собственные силы. Я знала, что любовь к нему будет ещё долго жить в сердце, но ещё я знала, что любовь к себе оказалась сильнее. Я должна была это понять ещё когда оказалась на больничной койке с истощением, должна была убедится, когда увидела снимки со свадьбы Ильи. Я должна была гордо держать голову, а не пытаться что-то доказать любимым карим глазам. Но, к сожалению, я слишком долго верила в то, что однажды он вернётся.
Я стояла в аэропорту. Вокруг меня бродили потерянные туристы, пока я смотрела на табло и чувствовала опустошение. Мне должно было быть больно. Но я больше не болела. Я хотела тишины и покоя. Лететь в Москву, значило снова погрузится в работу и снова забыться. Но и этого я не желала.
Я не знала, к кому вернуться.
Решение пришло неожиданно и ярко. Моя жизнь была сумбурной и непонятной, но теперь я сама желала все расставить по полочкам. А для этого мне необходимо было вернутся к корням.
Москва встретила меня дождливой и промозглой погодой. Синоптики, как обычно, уверяли, что будет светить яркое солнце, но небо над Москвой рекой чувствовала моё настроение. Первым делом я поехала к Ясении. Я должна была поговорить с ней и Стасом.
— Значит, все? — Качая на своих руках маленький комочек с символичным именем, спросила подруга. Её только-только забрал Стас из больницы. Она все ещё была бледна, но румянец пробивался на щеках.
— Эта история должна была закончиться.
— Ты же пошла против всех, — ошеломлено шептала девушка. Её муж сидел около манежа, где игрался Пашка. Когда его успели привезти Лукояновы, я не знала. — Против мамы, меня…
— Я любила и верила ему. — Наши глаза со Стасом встретились. — Но нельзя не верить своему сердцу. Даже если Воронов и любит меня, то он не раз подвергал сомнению мою верность. Я так жить не могу.
— Но увольнение — это не выход, — сокрушалась подруга. — Хочешь, я дам тебе отпуск на столько дней, сколько тебе надо?
— Сенька, — я улыбнулась. — Ты самая лучшая моя подруга, и ты это прекрасно знаешь, но работать в сети отелей твоего отца, это изо дня в день ходить по тем же коридорам, где когда-то мы ходили с Ильей. Я больше не хочу болеть, я хочу быть здоровой.
— Что с ней случилось? — Недоумение читалось на лице подруги. Стас лишь ухмыльнулся. — Она же… она… — Ясения присела на краешек дивана. — Она совсем другая.
— Это называется взросление, любимая. Наша Таня больше не хочет рыдать из-за утонувшего мячика.
— Но…
— Я должна снова обрести себя. Ту Рыбакову Татьяну, которая способна и в огонь, и в воду, и в круглосуточный ларек за добавкой по лужам. — Мои глаза опустились на сцепленные руки. — Вам повезло, вы спустя время обрели друг друга, не растеряв самих себя. А я потерялась.
— Ей богу, — подруга ткнула меня пальцем. — Что с тобой произошло?
— Это называется реальность. — я просто пожала плечами. — Жестокая реальность, которая смогла помочь мне снять очки.
Я вернулась в Одинцово. Наспех собрала чемоданы, погрузила их в свою белую ласточку, и направилась в Нижний Новгород. Я созвонилась с бабушкой, попросила её приютить меня на своей даче. Женщина радушно согласилась. Меня ждали шесть часов дороги и долгие месяцы восстановления. И как по заказу по радио заиграла ещё одна моя любимая песня.
Я буду ждать, ты звони
В мои обычные шесть.
Я стала старше на жизнь,
Наверно, нужно учесть
Корабли в моей гавани,
Не взлетим, так поплаваем
Стрелки ровно на два часа назад.
Земфира «Аривидерчи».
Глава 33
Полгода спустя. Таня
— Я не буду сидеть с вашим сыном!
Воспротивилась я в очередной раз. Несмотря на то, что я уехала за сотню километров от Москвы, эти хитрецы до сих пор пытаются меня вызволить, как они говорят, из плена пирогов и плюшек. Впрочем, я была этим довольна.
Я смотрела за тем, как метель вьюжила за окном.
