— Со мной ты был таким. — Дима подхватил меня на руки, прижимая к свободной стене. Я положила свои ладони на его плечи, чувствуя, как сильно желал меня мужчина. — Ты всегда был со мной таким.
— Иначе я бы не удержался рядом с тобой так долго, — признался он, стягивая с плеч рубашку, и оставляя невесомый поцелуй на коже. — Иначе ты бы оттолкнула меня гораздо раньше, поняв, что мои шутки никогда не были шутками.
— Дурак ты, Панов, — я усмехнулась сквозь глубокий чувственный поцелуй. — Ох, и дурак ты.
Дима отказался уезжать от меня этой ночью. Мы проспали до девяти часов утра, не размыкая объятия. Впервые за долгое время сон был крепким. Временами я чувствовала, как Дима невольно крепче сжимал меня в кольце своих рук, словно боялся, что я растворюсь. Но я была здесь, настоящая из крови и плоти, как и он. Несмотря на то, что мужчина до сих пор казался мне сказкой.
Календарь на экране телефона показывал мне, что наступила середина весны. Март. Почки только-только успели зародится на ветках, но в моей душе уже во всю прорастали свежие зеленые листочки. Мне кажется, что я даже слышала чириканье птиц за окном. Все было таким волшебным, что даже размыкать глаза не хотелось.
Сонные глаза наблюдали за спящим мужчиной. Я касалась пальцами его щетины, видя, как во мне он улыбался. Видимо, снился приятный сон. Подниматься не хотелось. Вот бы так остаться в его объятиях весь день. Всю жизнь. Я хотела проводить с ним каждое утро, наблюдать за его неспешными сборами, видеть, какими светлыми медовыми красками переливались его глаза при солнечных лучах. Я рассыпалась. Я позволила своему сердцу снова впустить любовь. И я прекрасно понимала, что лучшего кандидата на роль хозяина моего шипованного сердца не найти. Только Дима смог показать свою волю к победе, свою веру в любовь. Он умудрился приручить меня раньше, чем я сама себе призналась.
— Доброе утро, — хриплым ото сна голосом произнес Панов. На его лице сияла улыбка. — Теперь оно поистине доброе.
— Доброе утро, — мои губы коснулись его щеки. — Ты не опаздываешь на работу?
— Сегодня пятница, — мужчина зевнул. — Ты должна уехать за отцом. Как насчет того, чтобы перед твоим отъездом плотно позавтракать и навестить Филатов Групп.
Я приподнялась на локтях, разглядывая полуобнаженное тело мужчины. Раньше я всегда говорила, что мне нужен был шкаф, и, кажется, бог услышал мои слова. Потому что Дима помещался на двуспальной кровати так, что мне оставался ее краешек. А я и не жаловалась. Быть защищенной как физически, так и эмоционально, — лучшее, что я когда-либо получала.
— Знаешь, я столько лет живу в Москве, но ни разу не была в парке атракционов. Возможно, — я усмехнулась, продолжая любоваться обворожительной улыбкой мужчины, — потому что эмоциональных качелей мне и без него хватало.
— Единственные качели, которые ты будешь впредь испытывать, — его ладонь скользнула под оделяло, ложась на нижнюю часть живота. Я задержала дыхание, чувствуя, как его пальцы прокладывали маршрут к внутренней стороне бедра. — Это страсть, — он наклонился к моей шее, вдыхая аромат волос, на мне все еще оставался его запах. — любовь и дикое животное желание.
— Мы так не сможем пойти, — я шумно выдохнула, на что Дима лишь довольно облизнул губы.
— Я бы и не выходил отсюда. — В миг его движения прекратились. Он оставил короткий поцелуй на моих губах. — Но слово моей королевы закон. Позвоню Стасу, может, он захочет тоже пойти со своими.
Через три часа мы уже стояли в центре парка аттракционов. Я уплетала сахарную вату, которую купили Пашке, но тот откусил пару раз и отдал мне. Мальчишка уже во всю вышагивал по брусчатой дорожке, тыкая пальцем в животных и различные карусели. Мужчины брели позади нас. Стас вел коляску с Наденькой, а мы с Ясенией впервые за долгое время беззаботно хохотали. Погода была солнечной, снег практически сошел, и многие карусели уже открылись, хоть было и рано. Мы нацепили на радостях весенние пальто яркого цвета, забросив свои шапки в дальний угол шкафа.
— Смотрю, ты ожила, — голубые глаза блеснули озорством. Я бросила короткий взгляд за спину, встречаясь с любящими глазами Димы. — Тебе идет это.
— Как тебе идет быть матерью, — Пашка в очередной раз обернулся на нас с подругой и громко крикнул что-то на своем непонятном мне языке. — Пашка так вырос.
— Время летит незаметно. — Девушка отобрала у меня остатки сахарной ваты. — Дети растут, а мы стареем.
— А ведь совсем недавно ты устраивала настоящий спектакль в Лондоне. — Я усмехнулась, вспомнив, как девушка пыталась вызвать ревность в Стасе. — И назывался он «Я не люблю тебя, Стас Милославский!»
— Кто бы мне это говорил? — Пожурила меня подруга, повысив голос. — А как же твоя фраза «Эта крепость никогда не падет к ногам Панова», а?
— Тише ты, — я услышала смех позади себя. Мужчины стояли рядом с нами, и подруга специально отомстила мне. — Не слушай ее. — Сказала я Панову.
— Ну а я, — заговорил Стас, — хотя бы перестал слушать нытье Димы по поводу его любви к тебе. — Друзья открыто смеялись над нами, но я не чувствовала злости.
— Ты тоже тот еще нытик, — в один голос ответили мы с Димой и переглянулись. Хлопнув в ладоши, я за долю секунды оказалась в его объятиях.
— На чем ты хочешь прокатиться? — Ласковое касание пальцев к моему лицу позволило мне позабыть, что рядом находились друзья.
— С таким-то взглядом, — веселый голос Стаса разрушил нашу идиллию, — только на механическом быке.
— Милославский, — я ткнула в него пальцем, делая шаг вперед, но тихий смех Димы и его крепкие руки, не дали мне поколотить названного братца. — Убью тебя.
— И я тебя люблю, Рыбакова. — Он посмотрел на жену. — Идите прокатитесь вон так тех каруселях. — Стас показал на колесо обозрения, и мы с подругой с ужасом в глазах переглянулись. — Да ладно вам, они же надежные, как рубль в СССР.
— Умеешь ты успокоить, — искоса глядя на друга, произнесла я. — О, ракушки. — Я увидела крутящиеся вокруг своей оси механизмы в форме ракушек. — Пошли, Сенька. За Пашкой Дима проследит.
— Уверена? — Голос подруги веселил меня.
— Ему же нужно учится ладить с детьми. — Пожала плечами я, оставляя след от поцелуя на щеке мужчины.
— Тебе надо было раньше забрать ее, — услышала я слова Стаса. — Приехал бы в деревню к ее бабушке и выкрал бы.
— А кто сказал, что я не приезжал? — Насмешливый голос Димы вызвал во мне улыбку, а дальше их голоса стали едва различимыми.
Спустя час нас мужчины все-таки уговорили прокатиться на колесе обозрения. Вышли оттуда мы с Ясенией зеленые, как летняя трава. Голова кружилась, а проглоченные сладости, доставшиеся нам с подругой по наследству от Пашки, просились наружу. Стас и Дима переглянулись.
— Кажется, это была плохая идея, — сделал свой вердикт Филатов, Дима лишь кивнул, соглашаясь.
— Давай отомстим им, — прошептала я бледной, как моль, подруге. Глаза уставились на самый опасный аттракцион в этом парке, и губы сами изогнулись в кровожадной улыбке.
— Согласна, — Ясения последила за мной взглядом, и ее голубые глаза блеснули восторгом. — Мальчики, ваша очередь.
— Мы не можем, — округлив свои зеленые глаза, спешно ответил Стас. — Мы за детьми следим.
— Не беспокойтесь, — Я выхватила из рук Димы Пашку, отпуская на землю. — Мы сами за ними посмотрим.
— Вам же нехорошо, — прошептал Дима, трогая тыльной стороной ладони мой лоб.
— Сейчас полегчает, — Сенька забрала коляску и толкнула мужа на дорожку, ведущую к тому самому аттракциону. — Пошли, любимый.
Мужчины, кидая в нас с девушкой обреченные взгляды, поплелись в сторону короткой очереди. Не каждый мог решиться прокатится на длинной и опасной горке. Мы с Ясенией встали неподалеку, наблюдлая за тем, с какими жалостливыми лицами садились в кресла наши мужчины. Жалости к ним не было, несмотря на то, что мне на мгновение хотелось помиловать Диму.
— Кто такая Аня? — Спросила я, хмыкая от того, что мужчины завизжали, как девчонки, стоило только кабинке дернуться.
— Познакомилась уже? — Я кивнула. — Тебя нужно было срочно кем-то заменить. Хотя это тяжело. — Она вздохнула. — Девушка показалась способной, к тому же был опыт работы.
— Мне она не нравится. — Открыто произнесла я.
— То, что Димка пару раз сходил с ней на свидание, еще не значит, что она твоя конкурентка. — Ляпнула Ясения, а меня словно пробило током. Увидев замешательство на лице, Филатова чертыхнулась. — Ты не знала?
— Лучше бы и не знала. — Отозвалась я, сглатывая горечь. — Интересно, почему Панов мне не рассказал.
— Это не имеет никого значения, Таня. — Она закрыла собой обзор на мужчин. Ее глаза серьезно уставились на мое лицо, которое, похоже, приняло воинственный вид, иначе, как можно было объяснить стремление девушки разрядить ситуацию.
— Я просила его быть честным. — Облизнув пересохшие губы, я горько ухмыльнулась. — Для меня это было важным. Зато теперь понятно ее презрение ко мне и кокетство с Димой.
— Поговори с ним спокойно, — попросила меня подруга. За ее спиной на ватных ногах приближались бледные ребята.
— Смотрю, вам понравилось. — Отозвалась я, встречаясь взглядом с Димой. Он заметил перемену в моем настроении. — Мне уже пора отправляться в Нижний.
— Пойдем, я подвезу тебя. — Дима коснулся моей ладони, но я выдернула ее и грубо ответила ему.
— Я сама доберусь.
— В чем дело? — Он нахмурился. Его лицо постепенно приобретало природный румянец.
— Я сказала, что мне пора. — Наши глаза с Ясенией встретились, и она едва заметно покачала головой. Плевать я хотела, что они об этом думали.
— Возьми ключи, — сказал Дима, вытаскивая из нагрудного кармана своей куртки ключи от новой машины. Я разозлилась.
— Я поеду на своей машине, — четко ответила я. — Слава богу, следы преступления твоей подружки уже убрали.
— Таня, — Я развернулась в сторону выхода из парка, но Дима ухватился ладонью за мое запястье, останавливая. — Таня, подожди. Что ты такое говоришь?
— Я тебя спрашивала, — прошептала я, вырывая свою руку. — Ты солгал.
Больше слушать я его не хотела. Меня в Нижнем Новгороде уже ждал недовольный отец, который несколькими часами ранее опять препирался с матерью по поводу своего лечения. Были дела поважнее, чем конкуренция за сердце Панова. Даже если он меня и любил, я не хотела быть третьей в этой игре. Пусть разбирается сам.
Я была слишком зла, чтобы думать здраво. Слишком зла, чтобы не заметить, каким тоскливым взглядом провожал меня мужчина, и чувствовать протесты своего сердца. Я была слишком зла, чтобы наконец признать, что меня задела не его ложь, а ощущение предательства. Потому что, как ты я не хотела этого признавать, я все-таки пала к его ногам еще в том ржаном поле. Потому что уже тогда я чувствовала, что влюбилась в него.
Мне больно не потому что задели мою гордость. Больно, потому что я люблю его.
Наши дни. Таня
Выходя из такси, первым делом мне бросилась в глаза синяя машина на отельной парковке. Так хотелось нацарапать что-нибудь неприличное! Рядом с ней мирно ждала меня моя малышка. В отеле было тихо. У Альбины и Саши сегодня был выходной, поэтому меня с улыбками встретили новые ребята. Видимо, их наняла Аня. Я улыбнулась им в ответ и прямиком направилась к своему номеру.
Настроение было паршивым. Дима солгал мне, несмотря на то, что я не имела ничего против его свиданий. Даже если это разнилось со словами мужчины о вечной вере в нашу любовь. Он взрослый мужчина, и я понимала, что он не стал бы евнухом, если бы вновь ему отказала. Но все равно кошки скребли на душе.
В дверь номера настойчиво стучали. Я знала, кто находился в коридоре, от чего пыталась притворится, что меня нет. Не помогло, — спустя пару минут кто-то ключом картой открыл мою дверь. На пороге стоял злой Панов, а позади него красная то ли от стыда, то ли от злости Анна. Я сложила руки на груди, не обратив внимание, что папка с документами, которая под ритмичный звук постукивания в дверь направлялась в дорожную сумку, теперь валялась на полу.
— Какого черта? — вспылила я. — За это, Анна, можно лишится работы. — Девушка бросила быстрый взгляд на Диму, но тот успокоил ее взмахом руки. Она снова посмотрела на меня, а после сбежала по лестнице на первый этаж. Дима с грохотом захлопнул дверь, приближаясь ко мне так близко, что носа его ботинок уперлись в мои сапоги.
— Что она тебе сделала? — На выдохе спросил он. Его руки были спрятаны в карманах брюк, а грудь вздымалась тяжело. Мужчина удерживал себя, чтобы не закричать.
— Ты о чем? — Я приподняла свои брови.
— Я об Ане. — Он прикрыл на мгновение глаза, но когда я зло усмехнулась, снова пригвоздил меня к полу.
— А что может сделать девушка, у которой появилась конкурентка? — Беспечно отозвалась я. — Начинает портить ей жизнь. Но я бы легко с ней справилась, если бы понимала причину злости девушки.
— Почему ты не сказала?
— Ровно по той же причине, по которой ты не сказал мне. Ты же не хотел меня расстраивать, верно? — Он тяжело вздохнул, и я кивнула, принимая его жест за согласие. — Вот. Так что, теперь, когда я знаю, что определенные личности в этом отеле занимаются порчей имущества, буду на стороже. А вообще, могу пойти в полицию и заявить на нее.
— Ты скорее ей все волосы вырвешь, чем заявишь на нее. — Этот мужчина и правда знал меня слишком хорошо. — Не ты ли дралась в юношестве стенка на стенку?
— Я хотя бы дралась, Панов! — Голова гудела от роя мыслей. Ярость обуяла мое тело. — А ты молча смотрел со стороны и ждал! Ты даже не смог прямо подойти ко мне и сказать! Ты познакомился со всей моей родней, очаровал бабушку, но так и не пришел поговорить напрямую! — Лицо скривилось в злой гримасе. — Что, если я ждала не Воронова, а тебя?
— Если ты думаешь, что я просто наблюдал за тобой, то ты глубоко заблуждаешься. — Его пальцы сомкнулись на моем предплечье, и я чувствовала его горячее дыхание на лице. — А не вырывал тебя из его рук лишь потому, что ты была не готова.
— Не готова к чему? — Я дернулась, чтобы выбраться, но безрезультатно.
— К тому, чтобы признаться самой себе, что ты любишь меня!
— Даже если я и люблю тебя, — слова слетели с моих уст, и я обругала себя. Я слишком долго об этом думала. — Что это меняет?
— Все!
Его горячие губы накрыли мои в страстном поцелуе. Крепкие руки опустились на талию, до боли сжимая в своих тисках. Я ответила ему. Ответила, перенимая инициативу. Теперь моя очередь рассказывать, насколько я была зла. Его пальцы сжали мой затылок, притягивая еще ближе, дыхание обжигало кожу, а губы горели от внезапной ласки. Когда почти черные глаза нашли мои, он изогнул свои манящие губы в улыбке.
— Теперь, когда мы все наконец выяснили, ты примешь мой подарок, потом мы вместе поедем в Нижний Новгород.
— Опять ты за свое?! — Я только открыла рот в возмущении, как Дима заткнул меня очередным поцелуем. Сил препираться уже не было. Хотелось растворится в нем без остатка.
— Хватит спорить, любимая. Я боюсь представить, что могла сделать еще Аня. — Мы соприкоснулись лбами. Дыхание у обоих было тяжелым. — И хватит жить в этой чертовой комнате. Не хочешь жить со мной, давай снимем тебе квартиру.
— Единственная купленная мною вещь будет только домом в Петербурге. — Прошептала я. Наши глаза встретились. — Знаешь, когда Илья предал меня, я думала, что мне станет противной мечта о домике в северной столице, но я не перестала желать. Сменились только лица, а суть осталась той же.
— Иначе я бы не удержался рядом с тобой так долго, — признался он, стягивая с плеч рубашку, и оставляя невесомый поцелуй на коже. — Иначе ты бы оттолкнула меня гораздо раньше, поняв, что мои шутки никогда не были шутками.
— Дурак ты, Панов, — я усмехнулась сквозь глубокий чувственный поцелуй. — Ох, и дурак ты.
Дима отказался уезжать от меня этой ночью. Мы проспали до девяти часов утра, не размыкая объятия. Впервые за долгое время сон был крепким. Временами я чувствовала, как Дима невольно крепче сжимал меня в кольце своих рук, словно боялся, что я растворюсь. Но я была здесь, настоящая из крови и плоти, как и он. Несмотря на то, что мужчина до сих пор казался мне сказкой.
Календарь на экране телефона показывал мне, что наступила середина весны. Март. Почки только-только успели зародится на ветках, но в моей душе уже во всю прорастали свежие зеленые листочки. Мне кажется, что я даже слышала чириканье птиц за окном. Все было таким волшебным, что даже размыкать глаза не хотелось.
Сонные глаза наблюдали за спящим мужчиной. Я касалась пальцами его щетины, видя, как во мне он улыбался. Видимо, снился приятный сон. Подниматься не хотелось. Вот бы так остаться в его объятиях весь день. Всю жизнь. Я хотела проводить с ним каждое утро, наблюдать за его неспешными сборами, видеть, какими светлыми медовыми красками переливались его глаза при солнечных лучах. Я рассыпалась. Я позволила своему сердцу снова впустить любовь. И я прекрасно понимала, что лучшего кандидата на роль хозяина моего шипованного сердца не найти. Только Дима смог показать свою волю к победе, свою веру в любовь. Он умудрился приручить меня раньше, чем я сама себе призналась.
— Доброе утро, — хриплым ото сна голосом произнес Панов. На его лице сияла улыбка. — Теперь оно поистине доброе.
— Доброе утро, — мои губы коснулись его щеки. — Ты не опаздываешь на работу?
— Сегодня пятница, — мужчина зевнул. — Ты должна уехать за отцом. Как насчет того, чтобы перед твоим отъездом плотно позавтракать и навестить Филатов Групп.
Я приподнялась на локтях, разглядывая полуобнаженное тело мужчины. Раньше я всегда говорила, что мне нужен был шкаф, и, кажется, бог услышал мои слова. Потому что Дима помещался на двуспальной кровати так, что мне оставался ее краешек. А я и не жаловалась. Быть защищенной как физически, так и эмоционально, — лучшее, что я когда-либо получала.
— Знаешь, я столько лет живу в Москве, но ни разу не была в парке атракционов. Возможно, — я усмехнулась, продолжая любоваться обворожительной улыбкой мужчины, — потому что эмоциональных качелей мне и без него хватало.
— Единственные качели, которые ты будешь впредь испытывать, — его ладонь скользнула под оделяло, ложась на нижнюю часть живота. Я задержала дыхание, чувствуя, как его пальцы прокладывали маршрут к внутренней стороне бедра. — Это страсть, — он наклонился к моей шее, вдыхая аромат волос, на мне все еще оставался его запах. — любовь и дикое животное желание.
— Мы так не сможем пойти, — я шумно выдохнула, на что Дима лишь довольно облизнул губы.
— Я бы и не выходил отсюда. — В миг его движения прекратились. Он оставил короткий поцелуй на моих губах. — Но слово моей королевы закон. Позвоню Стасу, может, он захочет тоже пойти со своими.
Через три часа мы уже стояли в центре парка аттракционов. Я уплетала сахарную вату, которую купили Пашке, но тот откусил пару раз и отдал мне. Мальчишка уже во всю вышагивал по брусчатой дорожке, тыкая пальцем в животных и различные карусели. Мужчины брели позади нас. Стас вел коляску с Наденькой, а мы с Ясенией впервые за долгое время беззаботно хохотали. Погода была солнечной, снег практически сошел, и многие карусели уже открылись, хоть было и рано. Мы нацепили на радостях весенние пальто яркого цвета, забросив свои шапки в дальний угол шкафа.
— Смотрю, ты ожила, — голубые глаза блеснули озорством. Я бросила короткий взгляд за спину, встречаясь с любящими глазами Димы. — Тебе идет это.
— Как тебе идет быть матерью, — Пашка в очередной раз обернулся на нас с подругой и громко крикнул что-то на своем непонятном мне языке. — Пашка так вырос.
— Время летит незаметно. — Девушка отобрала у меня остатки сахарной ваты. — Дети растут, а мы стареем.
— А ведь совсем недавно ты устраивала настоящий спектакль в Лондоне. — Я усмехнулась, вспомнив, как девушка пыталась вызвать ревность в Стасе. — И назывался он «Я не люблю тебя, Стас Милославский!»
— Кто бы мне это говорил? — Пожурила меня подруга, повысив голос. — А как же твоя фраза «Эта крепость никогда не падет к ногам Панова», а?
— Тише ты, — я услышала смех позади себя. Мужчины стояли рядом с нами, и подруга специально отомстила мне. — Не слушай ее. — Сказала я Панову.
— Ну а я, — заговорил Стас, — хотя бы перестал слушать нытье Димы по поводу его любви к тебе. — Друзья открыто смеялись над нами, но я не чувствовала злости.
— Ты тоже тот еще нытик, — в один голос ответили мы с Димой и переглянулись. Хлопнув в ладоши, я за долю секунды оказалась в его объятиях.
— На чем ты хочешь прокатиться? — Ласковое касание пальцев к моему лицу позволило мне позабыть, что рядом находились друзья.
— С таким-то взглядом, — веселый голос Стаса разрушил нашу идиллию, — только на механическом быке.
— Милославский, — я ткнула в него пальцем, делая шаг вперед, но тихий смех Димы и его крепкие руки, не дали мне поколотить названного братца. — Убью тебя.
— И я тебя люблю, Рыбакова. — Он посмотрел на жену. — Идите прокатитесь вон так тех каруселях. — Стас показал на колесо обозрения, и мы с подругой с ужасом в глазах переглянулись. — Да ладно вам, они же надежные, как рубль в СССР.
— Умеешь ты успокоить, — искоса глядя на друга, произнесла я. — О, ракушки. — Я увидела крутящиеся вокруг своей оси механизмы в форме ракушек. — Пошли, Сенька. За Пашкой Дима проследит.
— Уверена? — Голос подруги веселил меня.
— Ему же нужно учится ладить с детьми. — Пожала плечами я, оставляя след от поцелуя на щеке мужчины.
— Тебе надо было раньше забрать ее, — услышала я слова Стаса. — Приехал бы в деревню к ее бабушке и выкрал бы.
— А кто сказал, что я не приезжал? — Насмешливый голос Димы вызвал во мне улыбку, а дальше их голоса стали едва различимыми.
Спустя час нас мужчины все-таки уговорили прокатиться на колесе обозрения. Вышли оттуда мы с Ясенией зеленые, как летняя трава. Голова кружилась, а проглоченные сладости, доставшиеся нам с подругой по наследству от Пашки, просились наружу. Стас и Дима переглянулись.
— Кажется, это была плохая идея, — сделал свой вердикт Филатов, Дима лишь кивнул, соглашаясь.
— Давай отомстим им, — прошептала я бледной, как моль, подруге. Глаза уставились на самый опасный аттракцион в этом парке, и губы сами изогнулись в кровожадной улыбке.
— Согласна, — Ясения последила за мной взглядом, и ее голубые глаза блеснули восторгом. — Мальчики, ваша очередь.
— Мы не можем, — округлив свои зеленые глаза, спешно ответил Стас. — Мы за детьми следим.
— Не беспокойтесь, — Я выхватила из рук Димы Пашку, отпуская на землю. — Мы сами за ними посмотрим.
— Вам же нехорошо, — прошептал Дима, трогая тыльной стороной ладони мой лоб.
— Сейчас полегчает, — Сенька забрала коляску и толкнула мужа на дорожку, ведущую к тому самому аттракциону. — Пошли, любимый.
Мужчины, кидая в нас с девушкой обреченные взгляды, поплелись в сторону короткой очереди. Не каждый мог решиться прокатится на длинной и опасной горке. Мы с Ясенией встали неподалеку, наблюдлая за тем, с какими жалостливыми лицами садились в кресла наши мужчины. Жалости к ним не было, несмотря на то, что мне на мгновение хотелось помиловать Диму.
— Кто такая Аня? — Спросила я, хмыкая от того, что мужчины завизжали, как девчонки, стоило только кабинке дернуться.
— Познакомилась уже? — Я кивнула. — Тебя нужно было срочно кем-то заменить. Хотя это тяжело. — Она вздохнула. — Девушка показалась способной, к тому же был опыт работы.
— Мне она не нравится. — Открыто произнесла я.
— То, что Димка пару раз сходил с ней на свидание, еще не значит, что она твоя конкурентка. — Ляпнула Ясения, а меня словно пробило током. Увидев замешательство на лице, Филатова чертыхнулась. — Ты не знала?
— Лучше бы и не знала. — Отозвалась я, сглатывая горечь. — Интересно, почему Панов мне не рассказал.
— Это не имеет никого значения, Таня. — Она закрыла собой обзор на мужчин. Ее глаза серьезно уставились на мое лицо, которое, похоже, приняло воинственный вид, иначе, как можно было объяснить стремление девушки разрядить ситуацию.
— Я просила его быть честным. — Облизнув пересохшие губы, я горько ухмыльнулась. — Для меня это было важным. Зато теперь понятно ее презрение ко мне и кокетство с Димой.
— Поговори с ним спокойно, — попросила меня подруга. За ее спиной на ватных ногах приближались бледные ребята.
— Смотрю, вам понравилось. — Отозвалась я, встречаясь взглядом с Димой. Он заметил перемену в моем настроении. — Мне уже пора отправляться в Нижний.
— Пойдем, я подвезу тебя. — Дима коснулся моей ладони, но я выдернула ее и грубо ответила ему.
— Я сама доберусь.
— В чем дело? — Он нахмурился. Его лицо постепенно приобретало природный румянец.
— Я сказала, что мне пора. — Наши глаза с Ясенией встретились, и она едва заметно покачала головой. Плевать я хотела, что они об этом думали.
— Возьми ключи, — сказал Дима, вытаскивая из нагрудного кармана своей куртки ключи от новой машины. Я разозлилась.
— Я поеду на своей машине, — четко ответила я. — Слава богу, следы преступления твоей подружки уже убрали.
— Таня, — Я развернулась в сторону выхода из парка, но Дима ухватился ладонью за мое запястье, останавливая. — Таня, подожди. Что ты такое говоришь?
— Я тебя спрашивала, — прошептала я, вырывая свою руку. — Ты солгал.
Больше слушать я его не хотела. Меня в Нижнем Новгороде уже ждал недовольный отец, который несколькими часами ранее опять препирался с матерью по поводу своего лечения. Были дела поважнее, чем конкуренция за сердце Панова. Даже если он меня и любил, я не хотела быть третьей в этой игре. Пусть разбирается сам.
Я была слишком зла, чтобы думать здраво. Слишком зла, чтобы не заметить, каким тоскливым взглядом провожал меня мужчина, и чувствовать протесты своего сердца. Я была слишком зла, чтобы наконец признать, что меня задела не его ложь, а ощущение предательства. Потому что, как ты я не хотела этого признавать, я все-таки пала к его ногам еще в том ржаном поле. Потому что уже тогда я чувствовала, что влюбилась в него.
Мне больно не потому что задели мою гордость. Больно, потому что я люблю его.
Глава 41
Наши дни. Таня
Выходя из такси, первым делом мне бросилась в глаза синяя машина на отельной парковке. Так хотелось нацарапать что-нибудь неприличное! Рядом с ней мирно ждала меня моя малышка. В отеле было тихо. У Альбины и Саши сегодня был выходной, поэтому меня с улыбками встретили новые ребята. Видимо, их наняла Аня. Я улыбнулась им в ответ и прямиком направилась к своему номеру.
Настроение было паршивым. Дима солгал мне, несмотря на то, что я не имела ничего против его свиданий. Даже если это разнилось со словами мужчины о вечной вере в нашу любовь. Он взрослый мужчина, и я понимала, что он не стал бы евнухом, если бы вновь ему отказала. Но все равно кошки скребли на душе.
В дверь номера настойчиво стучали. Я знала, кто находился в коридоре, от чего пыталась притворится, что меня нет. Не помогло, — спустя пару минут кто-то ключом картой открыл мою дверь. На пороге стоял злой Панов, а позади него красная то ли от стыда, то ли от злости Анна. Я сложила руки на груди, не обратив внимание, что папка с документами, которая под ритмичный звук постукивания в дверь направлялась в дорожную сумку, теперь валялась на полу.
— Какого черта? — вспылила я. — За это, Анна, можно лишится работы. — Девушка бросила быстрый взгляд на Диму, но тот успокоил ее взмахом руки. Она снова посмотрела на меня, а после сбежала по лестнице на первый этаж. Дима с грохотом захлопнул дверь, приближаясь ко мне так близко, что носа его ботинок уперлись в мои сапоги.
— Что она тебе сделала? — На выдохе спросил он. Его руки были спрятаны в карманах брюк, а грудь вздымалась тяжело. Мужчина удерживал себя, чтобы не закричать.
— Ты о чем? — Я приподняла свои брови.
— Я об Ане. — Он прикрыл на мгновение глаза, но когда я зло усмехнулась, снова пригвоздил меня к полу.
— А что может сделать девушка, у которой появилась конкурентка? — Беспечно отозвалась я. — Начинает портить ей жизнь. Но я бы легко с ней справилась, если бы понимала причину злости девушки.
— Почему ты не сказала?
— Ровно по той же причине, по которой ты не сказал мне. Ты же не хотел меня расстраивать, верно? — Он тяжело вздохнул, и я кивнула, принимая его жест за согласие. — Вот. Так что, теперь, когда я знаю, что определенные личности в этом отеле занимаются порчей имущества, буду на стороже. А вообще, могу пойти в полицию и заявить на нее.
— Ты скорее ей все волосы вырвешь, чем заявишь на нее. — Этот мужчина и правда знал меня слишком хорошо. — Не ты ли дралась в юношестве стенка на стенку?
— Я хотя бы дралась, Панов! — Голова гудела от роя мыслей. Ярость обуяла мое тело. — А ты молча смотрел со стороны и ждал! Ты даже не смог прямо подойти ко мне и сказать! Ты познакомился со всей моей родней, очаровал бабушку, но так и не пришел поговорить напрямую! — Лицо скривилось в злой гримасе. — Что, если я ждала не Воронова, а тебя?
— Если ты думаешь, что я просто наблюдал за тобой, то ты глубоко заблуждаешься. — Его пальцы сомкнулись на моем предплечье, и я чувствовала его горячее дыхание на лице. — А не вырывал тебя из его рук лишь потому, что ты была не готова.
— Не готова к чему? — Я дернулась, чтобы выбраться, но безрезультатно.
— К тому, чтобы признаться самой себе, что ты любишь меня!
— Даже если я и люблю тебя, — слова слетели с моих уст, и я обругала себя. Я слишком долго об этом думала. — Что это меняет?
— Все!
Его горячие губы накрыли мои в страстном поцелуе. Крепкие руки опустились на талию, до боли сжимая в своих тисках. Я ответила ему. Ответила, перенимая инициативу. Теперь моя очередь рассказывать, насколько я была зла. Его пальцы сжали мой затылок, притягивая еще ближе, дыхание обжигало кожу, а губы горели от внезапной ласки. Когда почти черные глаза нашли мои, он изогнул свои манящие губы в улыбке.
— Теперь, когда мы все наконец выяснили, ты примешь мой подарок, потом мы вместе поедем в Нижний Новгород.
— Опять ты за свое?! — Я только открыла рот в возмущении, как Дима заткнул меня очередным поцелуем. Сил препираться уже не было. Хотелось растворится в нем без остатка.
— Хватит спорить, любимая. Я боюсь представить, что могла сделать еще Аня. — Мы соприкоснулись лбами. Дыхание у обоих было тяжелым. — И хватит жить в этой чертовой комнате. Не хочешь жить со мной, давай снимем тебе квартиру.
— Единственная купленная мною вещь будет только домом в Петербурге. — Прошептала я. Наши глаза встретились. — Знаешь, когда Илья предал меня, я думала, что мне станет противной мечта о домике в северной столице, но я не перестала желать. Сменились только лица, а суть осталась той же.
