К тому моменту, о котором я сейчас вспоминал, мой старший брат Владислав женился и уехал жить в другой город, далеко отсюда. Наконец, я решился поговорить с мамой и рассказал ей частичную правду о состоянии моих дел. Совместно мы приняли решение о том, что до армии мне стоило бы покинуть город, где для меня так бесславно начиналась жизнь, чтобы хоть как-то избавиться от влияния на меня моих друзей, не разрушая до конца связи с ними, чего я никак не желал. Мы связались с Владиком и поговорили с ним о моих проблемах, впрочем, особо не вдаваясь в пикантные подробности. Просто довели до его сведения, что было бы неплохо его младшему братишке где-нибудь на время укрыться от возможных проблем, уверив его, что на самом деле эти проблемы еще не наступили, и они не так страшны, как нам предполагается. Владик всегда отличался какой-то необъяснимой отзывчивостью к людским нуждам, а тем более, что меня он всегда очень сильно любил. Поэтому, не выясняя по телефону сути этих самых проблем, он с радостью согласился на мой временный переезд к нему в его новый дом. Он переговорил со своей женой. Не знаю, что он ей сказал, но она не стала противиться перспективе делить дом с еще одним домочадцем, тем более что все это должно было быть временным явлением. Буквально на следующий день он перезвонил нам и сказал, что ждет моего прибытия к ним в любое время, когда мне будет удобно. Удобно мне было сразу, поэтому через неделю я уже сидел на кухне их дома, присутствуя на скромном, но очень вкусном и сытном ужине.
В какой-то момент мне показалось, что моя жизнь начала выправляться. Сильной тяги к наркотическим средствам я еще не испытывал. Здесь их не с кем было употреблять, некому было показывать свою удаль и причастие к тому, что делают все в твоем окружении, поэтому я легко обходился без присутствия семян дьявола. Мне начало казаться, что это именно моя воля и мой твердый характер заставляют меня сойти с ложного пути, на который я попытался было встать. Однако, сама жизнь не состоит только из одного какого-нибудь направления. Таких направлений — великое множество. Выбрать то единственное правильное не всегда удается с первого раза. Порой только методом проб и ошибок выбирается тот единственный путь, который не разрушит твое естество, не очернит твою бессмертную душу.
Первые пару недель в гостях у брата были достаточно спокойными и беззаботными. Потом я начал скучать от рутинного однообразия своего времяпровождения. Мои заботы заключались в сидении дома за ведением каких-то игр на игровой приставке, просмотром различных кинофильмов на компьютере брата и попытке поучаствовать в воспитательном процессе Владиково пасынка, сына его жены от первого брака. Это было моей самой большой ошибкой на тот период времени. Дело в том, что Владик женился на женщине, у которой уже был ребенок, сын. Он, Владик, принял его, как родного. И, соответственно, пытался воспитывать, как воспитывал бы собственного ребенка. Когда надо было, баловал, ласкал, наказывал, когда на то была необходимость, прививал ему свои жизненные ценности, впитанные самим от наших родителей. Ничего особенного. Все, как и в большинстве нормальных семей. Я же, в благодарность за их гостеприимство, пытался как-то поучаствовать в их жизни. Пока брат с его женой были на работе, я следил за мальчишкой, приучая его к порядку в доме, убеждая того проявлять сознание в том, что родителям тоже надо помогать по мере своих возможностей. Следил за своевременным выполнением его школьных уроков, не позволял озорничать в отсутствии родителей. Тот же всячески противился моим потугам. В его глазах я был лишь младшим братом его отчима, мнением которого иногда, а то и всегда можно было бы пренебречь. В свое время я вел себя точно также со своим родным братом, игнорируя в общем то все то правильное, что он пытался до меня донести в моем детстве. Тогда, как я помню, Владик часто сердился на меня и обижался, справедливо полагая, что незаслуженно отвергается тем мальчонкой, которого очень-очень любит. Вот и со мной приключилась почти такая же история. Большой разницей было лишь то, что пасынок брата оказался достаточно подленьким и хитрым человечком.
Как мне теперь кажется, мальчишка, будучи большим эгоистом, воспринимал меня, как нечто чужое, покусившееся на его исконную территорию, пытающееся забрать часть родительского тепла и внимания. Поэтому он, опираясь на глубоко, казалось бы, упрятанные человечеством звериные инстинкты, всячески, возможно и не вполне осознанно, старался найти способы вытеснить меня с этой оберегаемой им территории.
Наше поначалу дружеское общение начало перерастать в ожесточенные стычки с руганью и сквернословием, когда он стал демонстрировать, что никоим образом не собирается ни слушаться, ни уступать более старшему человеку. Его злили мои наставления, советы и нравоучения, меня — его категорическое отрицание всего того, что я пытался до него донести. А еще меня начали возмущать и порой даже бесить его не по детски продуманные манера и умение преподнести определенные события таким образом, что в глазах всех окружающих его людей он воспринимался светлым ангелочком, незаслуженно обижаемым и терроризированным подлым демоном, с которым ему приходится общаться, пока родители проводят день на работе. В такие минуты я, возмущенный столь наглой ложью, готов был растерзать или задушить его (конечно, я преувеличиваю). А жена брата, да и сам брат, действительно, воспринимали все эти события именно так, как им преподносил их сын. Ведь при них он был послушным и милым ребенком. То, что в реальности происходило без их участия и присутствия, проверить было затруднительно. На чаше весов справедливости покоились с одной стороны мои слова с представлением ситуации, происходящей дома, а с другой стороны — слова ребенка с невинным взглядом. Решать верить тому или иному приходилось из той картины, которую они видели сами. А видели они идеального, любимого, мальчика, которого, по их мнению, незаслуженно обижает человек, что и сам еще нуждается в воспитании. У нас начались недопонимания, а иногда и ссоры друг с другом. Мне было обидно, что моему слову не верят, и неприятно, когда я замечал злорадство в глазах подленького мальчишки. Самое плохое было еще то, что я стал чувствовать себя причастным к начавшимся ссорам брата, пытавшегося хоть как-то оправдать меня, с его женой, наотрез отказавшейся доверять моим словам.
Тем не менее, брат, чтобы как-то исправить ситуацию, предложил мне начать подыскивать какую-нибудь работу, чтобы я смог чем-то себя занять, а не сидеть целыми днями дома, общаясь с его пасынком. Я исправно старался найти эту самую какую-нибудь работу. Но кому нужен человек без опыта, без специальности на временное трудоустройство? Помыкавшись пару месяцев в поисках этой самой какой-нибудь работы, видя, что мое присутствие начало тяготить приютившую меня семью, я засобирался домой, где через пару месяцев меня бы забрали в армию.
Хочу сказать, что теперь то я понимаю и себя, и пасынка брата. Мы были абсолютно одинаковыми, просто находились в несколько разной возрастной категории. И ему, и мне старшие, а особенно родители желали в процессе воспитания исключительно добра. Мы же зачем-то противились этому, отдавая дань бессмысленному упрямству. Мой отец, как и мама, проявляли заботу о своем чаде. Мама делала это мягче и нежнее, отец был более строг, но в его действиях сказывалось то же переживание за мое будущее, не омраченное тяготами и невзгодами, которые могли бы обрушиться на мою голову. А я почему-то всячески отвергал все это, думая, что сам лучше других знаю, как строить это свое будущее…
Я вернулся домой. Отметил для родителей то, что брату в дальнейшем будет ой как тяжело с его пасынком. Стал ждать забора в армию. За три недели до призыва вновь встретился со своими друзьями и снова сделал шаг в сторону падения в бездну наркотического забвения…
Я наконец-то уснул.
Утром следующего дня мне предстояло уехать в командировку. Рита помогла мне собраться в дорогу. Я попрощался с ней и Светиком, пожелал ей слушаться маму и отправился в путь.
Дорога до места назначения выдалась легкой. Я устроился на съемной квартире, с хозяйкой которой договорился о своем приезде заранее. Со следующего дня у меня начались рутинные рабочие дни. В течение двух недель я успел побывать во многих местах, даже на пару дней съездил в другие города области. Все складывалось удачно. Заключил один контракт на поставку товара с одной фирмой, подготовил заключение контракта с еще одной фирмой. Соглашение должно было состояться на следующей неделе во вторник. С чистым сердцем я отдыхал в выходные, прогуливаясь, в основном, до продуктового магазина и обратно. Смотрел телевизор. Вечерами устраивал видеоконференции с семьей. В конце дня позвонила мама. Рассказала, что в гости к ней пришел Владик с ночевкой. Они поужинали и собираются посмотреть новый фильм, недавно вышедший на экраны. Я передал привет брату и пошел спать. Перед сном я вновь извлек из памяти свой недолгий жизненный опыт.
Отслужив положенный срок, я вернулся из армии. Долгое отсутствие дома придало мне еще большей уверенности в своих силах и знаниях. Я чувствовал себя совсем уже взрослым, практически самостоятельным человеком, вот теперь то уже полностью способным трезво и здраво оценивать себя, свои поступки и решения. Да я был крут, как вареные куриные яйца! Сам, все сам. Ну, или почти все сам. Если мнение окружающих, даже брата, а особенно брата, не соответствовало моим рассуждениям, я смотрел на все это свысока, наслаждаясь выдуманным собой осознанием мира. Авторитетом мне могли быть лишь мои друзья, для которых я тоже имел свой определенный авторитет. А брат или родители что? Их средняя размеренная жизнь мне не казалась интересной. У меня все должно быть по-другому, лучше, ярче, насыщенней. И я это сделаю. Не знаю пока как, но сделаю обязательно, думалось мне тогда.
Однако, мои поиски возможностей устроить свою жизнь по-другому, чем у родителей, не помешали мне согласиться с их мнением, что мне необходимо продолжить учиться. Я поступил в институт на очное отделение. Естественно, в то время свободных средств к существованию у меня не было. Учебу оплачивали родители. И я учился, благодаря их за эту возможность. Учился хорошо. Тогда я познакомился с Ритой.
Первое время я относился к этой очень симпатичной девчонке, как к некоей временной вехе на моем жизненном пути, как к очередному ветренному роману, которых к тому времени у меня уже было предостаточно. Однако, Рита сумела, внешне ненавязчиво, своими методичными «атаками» покорить мое «железное» сердце. Она никогда не устраивала мне скандалов, не капризничала, была все время ласкова со мной, всегда, как мне казалось, соглашалась с моим мнением, но незаметно подталкивала меня в нужном ей направлении. Конечно, если я замечал, что она мной управляет, то начинал злиться. Но Рита умела потушить мой зарождающийся пожар гнева. Ласковым словом, нежным прикосновением. Сначала я просто привязался к ней, а спустя некоторое время понял, что полюбил и готов сделать тот шаг в своей жизни, который ранее не собирался сделать никогда. Мы решили пожениться.
Незадолго до нашей с Ритой свадьбы мы всей семьей приехали с ночевкой на дачу к родственникам. В то лето нас в свой отпуск посетил Владик со своими домочадцами, и мы все вместе сидели ночью у костра, глядя в небо с рассыпавшимися на нем несчетным числом звездами, поедая пожаренные на том же костре сосиски и болтая о всякой всячине. Владик немного выпил, и его, как и всегда после небольшого подпития, потянуло на разговоры, не важно о чем. Мы все участвовали в общении, рассказывая разные истории о себе или о других. Владик рассказал забавную историю, как подшутил над нашим отцом.
— Ну, вы все знаете, как отец днем смотрит телевизор. Лежит напротив него на диване с пультом на животе. Телек что-то показывает, тихо «бурчит», создавая легкий звуковой фон. Отец под этот фон потихоньку начинает дремать. Его уже совсем не беспокоят никакие другие посторонние звуки. Кто-то может ходить по квартире, что-то делать там, его это не отвлекает от просмотра телепередачи. Если слышится легкий храп, значит, все нормально — отец смотрит телевизор. А я в свое время, вы знаете, приобрел видеодвойку, то есть телевизор и видеомагнитофон одной фирмы. Поэтому пультом от видеомагнитофона можно управлять и магнитофоном, и телеком, и наоборот. Ну, вы знаете, — мы все согласно кивнули, — Так вот. Я тоже в это время лежал на диване, но в другой комнате. Пообедал, захотелось прилечь, почитать книжку. А телевизор, который смотрел отец, располагался как раз прямо напротив меня через коридор. Взял я пульт от видака и, когда услышал отцовский храп, нажал на кнопку включения. Естественно, телек выключился. Казалось бы, отец задремал, ну и спи себе дальше. Ан нет. Звуковой фон исчез, отец тут же прекратил храпеть, словно бы для сна ему именно этого звукового фона и не хватает. Смотрю через комнату, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. Отец нащупал свой пульт от телевизора и включил его снова. Опять положил пульт на пузо и продолжил «смотреть» телепередачу. Через пару минут он вновь начал похрапывать. Я опять выключил телек. Мгновенно храп прекратился, и пульт оказался в руке отца, чтобы включить аппарат. В этот раз он уже немного поворочался на диване, не понимая, что же могло произойти с техникой. Вскоре он снова мерно храпел, не выпуская пульта из своей руки, а я опять выключил телевизор. Тут уж отец прям-таки подскочил с дивана и подошел вплотную к телеку. На его сонном лице ясно читалось недоумение от происходящего. «Как такое может случиться?» — отражалось во всей его внешности. Он снова включил телевизор и пощелкал каналами, проверяя работоспособность устройства. Вроде все нормально, — мы начали хохотать, представляя себе эту картину, — Потом отец уже не лег, а сел на диван, не выпуская пульта из рук, направив его в сторону телевизора и удерживая большой палец на кнопке включения, словно оберегая ее от случайного нажатия неизвестно кем. И тогда я, уже не дожидаясь его дремы, выключил своим пультом телевизор. А потом, не в состоянии сдержаться, начал хохотать в голос. «Вот засранец», — дошло до отца, и потом мы вместе еще долго смеялись над этой шуткой…
Мы все тоже от души посмеялись над этим рассказом. И мне захотелось блеснуть даром оратора, и я рассказал какую-то историю, опираясь на якобы достоверные источники. Владик засомневался в правдивости событий, описываемых мной, и мы с ним немного поспорили. Я настаивал на своем, Владик, опираясь на собственные источники информации, пытался опровергнуть мои суждения. В конце концов, он напрямую спросил, откуда я почерпнул данные знания. Я, наивный, не ожидая дальнейшего, откровенно сказал, что все, о чем я на тот момент говорил, я узнал в армии. Что тут началось. Брат просто начал издеваться надо мной под общий смех нашей компании. Он припомнил всем известный фильм «Красная жара» с Арнольдом Шварценеггером в главной роли, где главный герой на вопросы о том, где он так чудесно научился говорить по-английски или виртуозно водить автобус, неизменно отвечал односложной фразой: «В а-ар-р-мии». Теперь, пообещал мне брат, он всегда будет понимать, откуда я все так много знаю и умею.
В какой-то момент мне показалось, что моя жизнь начала выправляться. Сильной тяги к наркотическим средствам я еще не испытывал. Здесь их не с кем было употреблять, некому было показывать свою удаль и причастие к тому, что делают все в твоем окружении, поэтому я легко обходился без присутствия семян дьявола. Мне начало казаться, что это именно моя воля и мой твердый характер заставляют меня сойти с ложного пути, на который я попытался было встать. Однако, сама жизнь не состоит только из одного какого-нибудь направления. Таких направлений — великое множество. Выбрать то единственное правильное не всегда удается с первого раза. Порой только методом проб и ошибок выбирается тот единственный путь, который не разрушит твое естество, не очернит твою бессмертную душу.
Первые пару недель в гостях у брата были достаточно спокойными и беззаботными. Потом я начал скучать от рутинного однообразия своего времяпровождения. Мои заботы заключались в сидении дома за ведением каких-то игр на игровой приставке, просмотром различных кинофильмов на компьютере брата и попытке поучаствовать в воспитательном процессе Владиково пасынка, сына его жены от первого брака. Это было моей самой большой ошибкой на тот период времени. Дело в том, что Владик женился на женщине, у которой уже был ребенок, сын. Он, Владик, принял его, как родного. И, соответственно, пытался воспитывать, как воспитывал бы собственного ребенка. Когда надо было, баловал, ласкал, наказывал, когда на то была необходимость, прививал ему свои жизненные ценности, впитанные самим от наших родителей. Ничего особенного. Все, как и в большинстве нормальных семей. Я же, в благодарность за их гостеприимство, пытался как-то поучаствовать в их жизни. Пока брат с его женой были на работе, я следил за мальчишкой, приучая его к порядку в доме, убеждая того проявлять сознание в том, что родителям тоже надо помогать по мере своих возможностей. Следил за своевременным выполнением его школьных уроков, не позволял озорничать в отсутствии родителей. Тот же всячески противился моим потугам. В его глазах я был лишь младшим братом его отчима, мнением которого иногда, а то и всегда можно было бы пренебречь. В свое время я вел себя точно также со своим родным братом, игнорируя в общем то все то правильное, что он пытался до меня донести в моем детстве. Тогда, как я помню, Владик часто сердился на меня и обижался, справедливо полагая, что незаслуженно отвергается тем мальчонкой, которого очень-очень любит. Вот и со мной приключилась почти такая же история. Большой разницей было лишь то, что пасынок брата оказался достаточно подленьким и хитрым человечком.
Как мне теперь кажется, мальчишка, будучи большим эгоистом, воспринимал меня, как нечто чужое, покусившееся на его исконную территорию, пытающееся забрать часть родительского тепла и внимания. Поэтому он, опираясь на глубоко, казалось бы, упрятанные человечеством звериные инстинкты, всячески, возможно и не вполне осознанно, старался найти способы вытеснить меня с этой оберегаемой им территории.
Наше поначалу дружеское общение начало перерастать в ожесточенные стычки с руганью и сквернословием, когда он стал демонстрировать, что никоим образом не собирается ни слушаться, ни уступать более старшему человеку. Его злили мои наставления, советы и нравоучения, меня — его категорическое отрицание всего того, что я пытался до него донести. А еще меня начали возмущать и порой даже бесить его не по детски продуманные манера и умение преподнести определенные события таким образом, что в глазах всех окружающих его людей он воспринимался светлым ангелочком, незаслуженно обижаемым и терроризированным подлым демоном, с которым ему приходится общаться, пока родители проводят день на работе. В такие минуты я, возмущенный столь наглой ложью, готов был растерзать или задушить его (конечно, я преувеличиваю). А жена брата, да и сам брат, действительно, воспринимали все эти события именно так, как им преподносил их сын. Ведь при них он был послушным и милым ребенком. То, что в реальности происходило без их участия и присутствия, проверить было затруднительно. На чаше весов справедливости покоились с одной стороны мои слова с представлением ситуации, происходящей дома, а с другой стороны — слова ребенка с невинным взглядом. Решать верить тому или иному приходилось из той картины, которую они видели сами. А видели они идеального, любимого, мальчика, которого, по их мнению, незаслуженно обижает человек, что и сам еще нуждается в воспитании. У нас начались недопонимания, а иногда и ссоры друг с другом. Мне было обидно, что моему слову не верят, и неприятно, когда я замечал злорадство в глазах подленького мальчишки. Самое плохое было еще то, что я стал чувствовать себя причастным к начавшимся ссорам брата, пытавшегося хоть как-то оправдать меня, с его женой, наотрез отказавшейся доверять моим словам.
Тем не менее, брат, чтобы как-то исправить ситуацию, предложил мне начать подыскивать какую-нибудь работу, чтобы я смог чем-то себя занять, а не сидеть целыми днями дома, общаясь с его пасынком. Я исправно старался найти эту самую какую-нибудь работу. Но кому нужен человек без опыта, без специальности на временное трудоустройство? Помыкавшись пару месяцев в поисках этой самой какой-нибудь работы, видя, что мое присутствие начало тяготить приютившую меня семью, я засобирался домой, где через пару месяцев меня бы забрали в армию.
Хочу сказать, что теперь то я понимаю и себя, и пасынка брата. Мы были абсолютно одинаковыми, просто находились в несколько разной возрастной категории. И ему, и мне старшие, а особенно родители желали в процессе воспитания исключительно добра. Мы же зачем-то противились этому, отдавая дань бессмысленному упрямству. Мой отец, как и мама, проявляли заботу о своем чаде. Мама делала это мягче и нежнее, отец был более строг, но в его действиях сказывалось то же переживание за мое будущее, не омраченное тяготами и невзгодами, которые могли бы обрушиться на мою голову. А я почему-то всячески отвергал все это, думая, что сам лучше других знаю, как строить это свое будущее…
Я вернулся домой. Отметил для родителей то, что брату в дальнейшем будет ой как тяжело с его пасынком. Стал ждать забора в армию. За три недели до призыва вновь встретился со своими друзьями и снова сделал шаг в сторону падения в бездну наркотического забвения…
Я наконец-то уснул.
Утром следующего дня мне предстояло уехать в командировку. Рита помогла мне собраться в дорогу. Я попрощался с ней и Светиком, пожелал ей слушаться маму и отправился в путь.
Дорога до места назначения выдалась легкой. Я устроился на съемной квартире, с хозяйкой которой договорился о своем приезде заранее. Со следующего дня у меня начались рутинные рабочие дни. В течение двух недель я успел побывать во многих местах, даже на пару дней съездил в другие города области. Все складывалось удачно. Заключил один контракт на поставку товара с одной фирмой, подготовил заключение контракта с еще одной фирмой. Соглашение должно было состояться на следующей неделе во вторник. С чистым сердцем я отдыхал в выходные, прогуливаясь, в основном, до продуктового магазина и обратно. Смотрел телевизор. Вечерами устраивал видеоконференции с семьей. В конце дня позвонила мама. Рассказала, что в гости к ней пришел Владик с ночевкой. Они поужинали и собираются посмотреть новый фильм, недавно вышедший на экраны. Я передал привет брату и пошел спать. Перед сном я вновь извлек из памяти свой недолгий жизненный опыт.
Отслужив положенный срок, я вернулся из армии. Долгое отсутствие дома придало мне еще большей уверенности в своих силах и знаниях. Я чувствовал себя совсем уже взрослым, практически самостоятельным человеком, вот теперь то уже полностью способным трезво и здраво оценивать себя, свои поступки и решения. Да я был крут, как вареные куриные яйца! Сам, все сам. Ну, или почти все сам. Если мнение окружающих, даже брата, а особенно брата, не соответствовало моим рассуждениям, я смотрел на все это свысока, наслаждаясь выдуманным собой осознанием мира. Авторитетом мне могли быть лишь мои друзья, для которых я тоже имел свой определенный авторитет. А брат или родители что? Их средняя размеренная жизнь мне не казалась интересной. У меня все должно быть по-другому, лучше, ярче, насыщенней. И я это сделаю. Не знаю пока как, но сделаю обязательно, думалось мне тогда.
Однако, мои поиски возможностей устроить свою жизнь по-другому, чем у родителей, не помешали мне согласиться с их мнением, что мне необходимо продолжить учиться. Я поступил в институт на очное отделение. Естественно, в то время свободных средств к существованию у меня не было. Учебу оплачивали родители. И я учился, благодаря их за эту возможность. Учился хорошо. Тогда я познакомился с Ритой.
Первое время я относился к этой очень симпатичной девчонке, как к некоей временной вехе на моем жизненном пути, как к очередному ветренному роману, которых к тому времени у меня уже было предостаточно. Однако, Рита сумела, внешне ненавязчиво, своими методичными «атаками» покорить мое «железное» сердце. Она никогда не устраивала мне скандалов, не капризничала, была все время ласкова со мной, всегда, как мне казалось, соглашалась с моим мнением, но незаметно подталкивала меня в нужном ей направлении. Конечно, если я замечал, что она мной управляет, то начинал злиться. Но Рита умела потушить мой зарождающийся пожар гнева. Ласковым словом, нежным прикосновением. Сначала я просто привязался к ней, а спустя некоторое время понял, что полюбил и готов сделать тот шаг в своей жизни, который ранее не собирался сделать никогда. Мы решили пожениться.
Незадолго до нашей с Ритой свадьбы мы всей семьей приехали с ночевкой на дачу к родственникам. В то лето нас в свой отпуск посетил Владик со своими домочадцами, и мы все вместе сидели ночью у костра, глядя в небо с рассыпавшимися на нем несчетным числом звездами, поедая пожаренные на том же костре сосиски и болтая о всякой всячине. Владик немного выпил, и его, как и всегда после небольшого подпития, потянуло на разговоры, не важно о чем. Мы все участвовали в общении, рассказывая разные истории о себе или о других. Владик рассказал забавную историю, как подшутил над нашим отцом.
— Ну, вы все знаете, как отец днем смотрит телевизор. Лежит напротив него на диване с пультом на животе. Телек что-то показывает, тихо «бурчит», создавая легкий звуковой фон. Отец под этот фон потихоньку начинает дремать. Его уже совсем не беспокоят никакие другие посторонние звуки. Кто-то может ходить по квартире, что-то делать там, его это не отвлекает от просмотра телепередачи. Если слышится легкий храп, значит, все нормально — отец смотрит телевизор. А я в свое время, вы знаете, приобрел видеодвойку, то есть телевизор и видеомагнитофон одной фирмы. Поэтому пультом от видеомагнитофона можно управлять и магнитофоном, и телеком, и наоборот. Ну, вы знаете, — мы все согласно кивнули, — Так вот. Я тоже в это время лежал на диване, но в другой комнате. Пообедал, захотелось прилечь, почитать книжку. А телевизор, который смотрел отец, располагался как раз прямо напротив меня через коридор. Взял я пульт от видака и, когда услышал отцовский храп, нажал на кнопку включения. Естественно, телек выключился. Казалось бы, отец задремал, ну и спи себе дальше. Ан нет. Звуковой фон исчез, отец тут же прекратил храпеть, словно бы для сна ему именно этого звукового фона и не хватает. Смотрю через комнату, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. Отец нащупал свой пульт от телевизора и включил его снова. Опять положил пульт на пузо и продолжил «смотреть» телепередачу. Через пару минут он вновь начал похрапывать. Я опять выключил телек. Мгновенно храп прекратился, и пульт оказался в руке отца, чтобы включить аппарат. В этот раз он уже немного поворочался на диване, не понимая, что же могло произойти с техникой. Вскоре он снова мерно храпел, не выпуская пульта из своей руки, а я опять выключил телевизор. Тут уж отец прям-таки подскочил с дивана и подошел вплотную к телеку. На его сонном лице ясно читалось недоумение от происходящего. «Как такое может случиться?» — отражалось во всей его внешности. Он снова включил телевизор и пощелкал каналами, проверяя работоспособность устройства. Вроде все нормально, — мы начали хохотать, представляя себе эту картину, — Потом отец уже не лег, а сел на диван, не выпуская пульта из рук, направив его в сторону телевизора и удерживая большой палец на кнопке включения, словно оберегая ее от случайного нажатия неизвестно кем. И тогда я, уже не дожидаясь его дремы, выключил своим пультом телевизор. А потом, не в состоянии сдержаться, начал хохотать в голос. «Вот засранец», — дошло до отца, и потом мы вместе еще долго смеялись над этой шуткой…
Мы все тоже от души посмеялись над этим рассказом. И мне захотелось блеснуть даром оратора, и я рассказал какую-то историю, опираясь на якобы достоверные источники. Владик засомневался в правдивости событий, описываемых мной, и мы с ним немного поспорили. Я настаивал на своем, Владик, опираясь на собственные источники информации, пытался опровергнуть мои суждения. В конце концов, он напрямую спросил, откуда я почерпнул данные знания. Я, наивный, не ожидая дальнейшего, откровенно сказал, что все, о чем я на тот момент говорил, я узнал в армии. Что тут началось. Брат просто начал издеваться надо мной под общий смех нашей компании. Он припомнил всем известный фильм «Красная жара» с Арнольдом Шварценеггером в главной роли, где главный герой на вопросы о том, где он так чудесно научился говорить по-английски или виртуозно водить автобус, неизменно отвечал односложной фразой: «В а-ар-р-мии». Теперь, пообещал мне брат, он всегда будет понимать, откуда я все так много знаю и умею.
