Вечерний закат осветил мои труды, и я с гордостью осмотрела результат: мой дом, чистый и уютный, был окружен ухоженным и красивым садом. Чувство удовлетворения переполняло меня. Расследование пока не приносило результатов, но порядок вокруг меня помог восстановить душевное равновесие, необходимое для дальнейшей работы. Завтра я начну с письма от неизвестного отправителя...
А пока мне хотелось понять, что произошло со мной в первые дни моего приезда. То состояние, охватившее меня тогда, было совершенно новым и очень сильно напугало меня, оставив неприятный осадок. А вот то видение, которое я пережила, наоборот, показалось достаточно интересным и даже интригующим, вызывая скорее любопытство, чем страх. Мне нужно разобраться в этих ощущениях и понять, что их вызвало. А главное, что конкретно мне привиделось. Кем была та самая женщина, которой я себя видела, и те мужчины? Принц какого королевства разбудил «меня» в том видении?
6
Луговец был тихим, неприметным городком, но даже он мог похвастаться собственным архивом и музеем. И, конечно, какая же история без хранителей живой памяти? В Луговце эту роль выполняли многочисленные бабушки, которые бережно хранили домашние реликвии, фотографии, письма и могли, словно летописцы, пересказать историю страны, преломлённую через судьбы их родных и близких. Их рассказы, подкреплённые артефактами из сундуков и комодов, были ценнее любой энциклопедии.
Как мне удалось узнать позже, Луговец, несмотря на свои скромные размеры, был родиной более десятка довольно известных личностей, оставивших след в российской истории. Удивительно, но все они были выходцами из самых бедных, трудолюбивых семей, которые на протяжении многих поколений пустили глубокие корни в эту землю. Их взлёт, их достижения были особенно впечатляющими, учитывая их скромное происхождение. Истории этих людей, выросших в простых избах и познавших тяжёлый труд, стали для меня ещё одним подтверждением того, что талант и упорство могут преодолеть любые трудности. Изучая историю Луговца, я понимал, что за каждым тихим фасадом, за каждой невзрачной судьбой может скрываться нечто большее, нечто достойное внимания и восхищения.
Я потратила немало времени, внимательно слушая рассказы местных жителей и проезжих торговцев. В их словах попадались любопытные детали здешней истории, легенды о былых временах и даже забавные бытовые истории. Однако, несмотря на всю эту интересную, но по сути бесполезную для меня информацию, я так и не приблизилась к цели. В их повествованиях не было ни намёка, ни единого упоминания о замке, который, по моим сведениям, когда-то должен был здесь возвышаться. Не было ни слова ни о его загадочной хозяйке, ни даже о легендарном принце, который, возможно, когда-то искал здесь убежище или сокровище. Мне казалось, что я ищу иголку в стоге сена, и каждый услышанный рассказ, хоть и интересный сам по себе, лишь отдаляет меня от нужного направления.
Поэтому после долгих раздумий и перебора всех возможных вариантов у меня остался лишь один, казалось бы, самый трудоёмкий и, возможно, отчаянный выбор: отправиться в архив. Там, среди пыльных стеллажей и пожелтевших страниц, я планировала наводить справки, буквально поднимая документы за несколько веков. Мне предстояло погрузиться в кропотливый поиск, надеясь найти хоть малейшие упоминания о моих потеряшках, будь то затерянные предметы, забытые имена или утраченные связи. Это был долгий и тернистый путь, но у меня не было другого выхода, и я была готова к любым трудностям, лишь бы добиться желаемого результата.
Я проснулась от раскатов грома за окном. Первая весенняя гроза обрушилась на лес и Медвежью лощину после полуночи. Крупные капли дождя барабанили по крыше, словно миллионы потерянных душ стучались ко мне с просьбой о помощи. Ветер завывал между деревьями, его жалобный вой перекликался с раскатами грома, создавая ощущение хаоса и беспомощности. Я почувствовала легкий озноб, несмотря на теплое одеяло, и подтянула его ближе к себе. В доме было темно, лишь слабый отблеск молнии на мгновение озарял комнату, выхватывая из мрака очертания мебели и знакомые предметы. Каждый новый удар грома, казалось, сотрясал не только стены дома, но и мою душу, напоминая о хрупкости и уязвимости перед лицом стихии. Мне не спалось, и я лежала, прислушиваясь к разбушевавшейся природе, размышляя о том, что принесёт с собой этот бурный весенний дождь. Может быть, очищение и обновление, а может быть, лишь разрушение и страх.
Когда я поняла, что сон как рукой сняло, почувствовав, что сон окончательно отступил и больше не планирует возвращаться в эту предрассветную тишину, я медленно выползла из-под нагретого за ночь одеяла, ощущая лёгкий холодок комнаты на коже. Накинула тёплый махровый халат, который уютно обволакивал тело и согревал остатки сна, и, тихо ступая босыми ногами по прохладному полу, пошла на кухню в поисках чего-нибудь горячего и бодрящего.
Но до своей цели я так и не добралась. Желание, которое только что горело во мне, отошло на второй план, затмившись внезапным и необъяснимым чувством тревоги. Сквозь стекло входной двери я увидела фигуру человека, поднимавшегося по ступенькам на крытую веранду. Сердце бешено заколотилось в груди. Кто это может быть посреди ночи? Здесь же в округе нет человеческого жилья, кроме моей заимки. Неужели кто-то решился забрести в такую глушь в такое время? Может, у кого-то сломалась машина на просёлочной дороге или кто-то заблудился в лесу и только сейчас добрался до моего дома, отчаявшись найти другой приют? Или кто-то ищет меня намеренно? Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Нужно быть осторожной, иначе быть беде.
Я уже миллион раз пожалела о том, что в своё время игнорировала попытки отчима научить меня стрелять и приёмам самообороны. Тогда казалось, что это не пригодится, что это какая-то ерунда. Лучше бы я посидела с подружками, посмотрела сериал. А теперь расхлёбываю. И что мне теперь делать? Сердце колотится в бешеном ритме, руки предательски дрожат, а в голове только одна мысль: «Как же я была глупа!» Если это женщина, то я в любом случае справлюсь, найду способ, заговорю зубы, убегу, в крайнем случае закричу. Но если это представитель сильного пола, да ещё и крепкого телосложения, то мне конец. Надеюсь, поможет хотя бы то, что он не ожидает от меня сопротивления. Надо собраться и придумать план. У меня должен быть хоть какой-то шанс.
Пока я погружалась в свои мысли, размышляя о прошедшем дне и пытаясь разобраться в собственных чувствах, резкий стук вырвал меня из задумчивости. Незнакомец, видимо, нетерпеливый или настойчивый, подошел к самой двери и с силой, оглушительно постучал. От неожиданности я не просто вздрогнула, а буквально подпрыгнула на месте, как будто меня ударило током. Страх мгновенно сковал меня, и я затряслась всем телом, как кролик, беспомощно попавший в силки и осознающий надвигающуюся опасность.
Продолжая дрожать от страха, ощущая холодные мурашки на коже и слыша бешеное биение собственного сердца, я, повинуясь инстинкту самосохранения, выхватила из подставки самый большой и острый нож. Лезвие сверкнуло в полумраке кухни, отражая мое испуганное лицо. Сжимая оружие в дрожащей руке, я медленно, стараясь не издавать ни звука, двинулась к двери, готовая ко всему, что могло ждать меня за ней. Каждый шаг гулко отдавался в тишине дома, усиливая тревогу и предчувствие неминуемой опасности.
Тонкий луч света, пробивавшийся сквозь щели неплотно закрытых ставней, дрогнул. В кромешной тишине затерянного в глуши дома каждый звук отдавался гулким эхом.
- Есть кто-нибудь? — внезапно раздался из-за двери хриплый, словно простуженный, мужской голос. В нем чувствовалась усталость и какая-то испуганная неуверенность. - Помогите, пожалуйста, я заблудился.
Я застыла на месте, сердце бешено колотилось в груди. Инстинкт самосохранения мгновенно взял верх над любопытством. Впустить его в дом? Впустить совершенно незнакомого человека в мою маленькую, такую хрупкую крепость, единственное место, где я чувствовала себя в безопасности? А если он пришел сюда, чтобы поживиться моим нехитрым скарбом? В доме, конечно, не было сокровищ, но для кого-то и старая швейная машинка могла показаться ценной добычей. А что, если у него совсем другие, более зловещие цели? Мысли вихрем пронеслись в голове, рисуя картины одна мрачнее другой. Доверять незнакомцу в этом богом забытом месте было равносильно подписанию смертного приговора. Но как можно было отказать в помощи заблудившемуся путнику, особенно в такой глуши?
После пяти минут мучительных колебаний и сомнений, разрываясь между любопытством и опасением, я всё же решилась. Сердце колотилось в груди, как птица в клетке, а руки слегка дрожали. Аккуратно ступая по шаткому, скрипучему полу, прогнившему от времени и сырости, я, стараясь не шуметь, подошла к двери. В маленькую щель между косяком и дверью я посмотрела на мужчину, который стоял снаружи, ссутулившись от усталости и пронизывающего холода. Его плечи поникли, а голова была опущена, словно он нёс на себе непосильную ношу. Мне вдруг стало искренне жаль его, потому что я прекрасно знаю, каково это — брести по тёмному лесу в ужасную погоду, когда ветер пробирает до костей, а дождь хлещет в лицо, и не знать, получится ли где-нибудь преклонить голову, согреться и найти хоть какое-то подобие убежища. Эта мысль кольнула меня в самое сердце, заставив забыть о собственных страхах и сомнениях.
Приоткрыв дверь на цепочку, я осторожно присмотрелась к нежданному гостю. Холодный ночной воздух просочился в щель, обдав лицо влажной прохладой. В свете редких, но ярких вспышек молний мне все же удалось разглядеть довольно молодое лицо, напряженное и серьезное. Темно-зеленая военная форма с чуть потускневшими шевронами на рукавах плотно облегала плечи. Незнакомец, казалось, промок до нитки, а на его подбородке виднелись капли воды, стекающие по щекам. В его глазах читалась тревога, смешанная с какой-то отчаянной надеждой. Я не могла понять, что ему нужно в такую непогоду и так поздно в лесу.
- Слава богу, что дом не пуст, — еле слышно произнёс он, его голос звучал устало и хрипло, словно он долго шёл и мало говорил. Его лицо было бледным, а на щеках виднелись красные полосы от холода. Капли дождя стекали с его промокшей одежды на деревянный пол, образуя одну огромную лужу.
- Проходите скорее, — произнесла я, шире открывая дверь и отступая в сторону, чтобы пропустить его внутрь. Из дома веяло теплом и запахом свежеиспечённого хлеба. — Только скажите мне, что вы делали в лесу в такую погоду, да ещё и так поздно? — Я с беспокойством смотрела на него, гадая, что могло случиться с этим незнакомцем, чтобы заставить его бродить по лесу в такую бурю. Его взгляд был растерянным, словно он сам не знал ответа.
Едва переступив порог, мужчина упал в обморок, как подкошенный, рухнув на пол с глухим стуком. Его тело обмякло, как кукла, из которой высыпали весь наполнитель. Повисшая в комнате тишина казалась оглушительной, подчёркивая неестественную неподвижность фигуры на полу. Пыль поднялась лёгким облачком от падения и медленно оседала, словно подчёркивая сюрреалистичность происходящего.
Я лишь растерянно развела руками и вздохнула. Сердце заколотилось, а в голове пронеслись беспорядочные мысли. И что мне с ним делать? Звать на помощь? Пытаться привести в чувство? И кто он вообще такой? Незнакомец. Ввалился ко мне как снег на голову и теперь лежит без сознания, создавая массу проблем.
7
Солнце, словно огромный золотой диск, медленно поднималось над горизонтом, выглядывая из-за зубчатой линии леса. Его лучи, тёплые и ласковые, проникали сквозь переплетение ветвей, заливая пробуждающийся лес мягким золотистым светом. Каждая капля росы, повисшая на травинке или листе, вспыхивала крошечным бриллиантом, отражая небесный огонь. В воздухе витала свежесть раннего утра, смешанная с ароматами влажной земли, сосновой хвои и едва уловимым запахом полевых цветов.
Эрик Колтер открыл глаза, чувствуя, как солнечные лучи щекочут его веки. Мозг медленно возвращался к реальности, словно продираясь сквозь густой туман. Он лежал на жестковатой кровати, укрытый огромным тёплым пледом из верблюжьей шерсти, и не сразу понял, где находится. Несколько мгновений он просто смотрел в потолок, пытаясь ухватиться за ускользающую нить воспоминаний. Единственное, что отчётливо всплывало в сознании, — это картина бушующей стихии: сильная гроза, разразившаяся над ним вчера, и непроходимый, бесконечный лес, который казался заколдованным лабиринтом, не желающим выпускать его из своих объятий.
Повернув голову, он увидел, что в огромном мягком кресле рядом с кроватью спит красивая молодая женщина. Её короткие светлые волосы мягко обрамляли лицо, на котором застыло безмятежное выражение. Лёгкое дыхание едва заметно колыхало пряди. Только сейчас, когда боль немного отступила, он начал понемногу вспоминать обрывки вчерашнего дня. Смутно припоминал, как, измученный и потерянный, добрался до этого полуразрушенного на вид дома, как дрожащей рукой стучал в дверь, умоляя о помощи. В памяти всплывали размытые силуэты и тихий, успокаивающий голос, обещавший, что всё будет хорошо. Интересно, кто она? И почему решила помочь совершенно незнакомому человеку в таком отдалённом и, судя по всему, заброшенном месте? Вопросы роились в голове, но сон, тягучий и властный, снова начал смыкать веки, унося его в забвение.
Сон был беспокойным, словно буря бушевала в его подсознании, от чего он метался по постели, сбрасывая одеяло и бормоча что-то бессвязное. Будто пытаясь вырваться из цепких лап кошмара, он то застывал в напряжении, то резко вздрагивал, словно от удара током. Что именно ему снилось, он и сам не смог бы сказать, словно память избирательно стирала образы, оставляя лишь обрывки ощущений. Все детали сна рассыпались, словно песок сквозь пальцы, исчезая в утреннем свете.
Единственное, что запомнилось, осталось ярким пятном в тумане забытья, — огромные голубые глаза, смотрящие на него с мольбой и любовью, нежной и всепоглощающей. В этих небесной глубины глазах отражалась целая вселенная переживаний, тоска по недостижимому и надежда, умирающая последней. Он чувствовал, как эти глаза проникают в самую душу, тревожа ее и бередя старые раны.
В груди кольнула непонятная тоска, острая и пронзительная, словно он потерял что-то важное и невероятно дорогое. Ощущение потери было настолько сильным, что сдавливало горло, мешая дышать. Только вот что? Это была утрата, превосходящая любые материальные ценности, потеря связи с чем-то глубинным и первозданным. Он чувствовал, что это «что-то» было неотъемлемой частью его самого, и теперь, лишившись его, он ощущал себя неполноценным, словно без крыла. Эта загадочная пропажа терзала его, оставляя в душе зияющую пустоту, которую ничто не могло заполнить.
Внезапно сон сменился. Эрик бежал по быстрой тропе, ветки хлестали его по лицу, дыхание сбивалось, а сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Он мысленно умолял Лес дать ему доступ к заповедной поляне. Только бы успеть, только бы не опоздать непоправимо! Почему, ну
А пока мне хотелось понять, что произошло со мной в первые дни моего приезда. То состояние, охватившее меня тогда, было совершенно новым и очень сильно напугало меня, оставив неприятный осадок. А вот то видение, которое я пережила, наоборот, показалось достаточно интересным и даже интригующим, вызывая скорее любопытство, чем страх. Мне нужно разобраться в этих ощущениях и понять, что их вызвало. А главное, что конкретно мне привиделось. Кем была та самая женщина, которой я себя видела, и те мужчины? Принц какого королевства разбудил «меня» в том видении?
6
Луговец был тихим, неприметным городком, но даже он мог похвастаться собственным архивом и музеем. И, конечно, какая же история без хранителей живой памяти? В Луговце эту роль выполняли многочисленные бабушки, которые бережно хранили домашние реликвии, фотографии, письма и могли, словно летописцы, пересказать историю страны, преломлённую через судьбы их родных и близких. Их рассказы, подкреплённые артефактами из сундуков и комодов, были ценнее любой энциклопедии.
Как мне удалось узнать позже, Луговец, несмотря на свои скромные размеры, был родиной более десятка довольно известных личностей, оставивших след в российской истории. Удивительно, но все они были выходцами из самых бедных, трудолюбивых семей, которые на протяжении многих поколений пустили глубокие корни в эту землю. Их взлёт, их достижения были особенно впечатляющими, учитывая их скромное происхождение. Истории этих людей, выросших в простых избах и познавших тяжёлый труд, стали для меня ещё одним подтверждением того, что талант и упорство могут преодолеть любые трудности. Изучая историю Луговца, я понимал, что за каждым тихим фасадом, за каждой невзрачной судьбой может скрываться нечто большее, нечто достойное внимания и восхищения.
Я потратила немало времени, внимательно слушая рассказы местных жителей и проезжих торговцев. В их словах попадались любопытные детали здешней истории, легенды о былых временах и даже забавные бытовые истории. Однако, несмотря на всю эту интересную, но по сути бесполезную для меня информацию, я так и не приблизилась к цели. В их повествованиях не было ни намёка, ни единого упоминания о замке, который, по моим сведениям, когда-то должен был здесь возвышаться. Не было ни слова ни о его загадочной хозяйке, ни даже о легендарном принце, который, возможно, когда-то искал здесь убежище или сокровище. Мне казалось, что я ищу иголку в стоге сена, и каждый услышанный рассказ, хоть и интересный сам по себе, лишь отдаляет меня от нужного направления.
Поэтому после долгих раздумий и перебора всех возможных вариантов у меня остался лишь один, казалось бы, самый трудоёмкий и, возможно, отчаянный выбор: отправиться в архив. Там, среди пыльных стеллажей и пожелтевших страниц, я планировала наводить справки, буквально поднимая документы за несколько веков. Мне предстояло погрузиться в кропотливый поиск, надеясь найти хоть малейшие упоминания о моих потеряшках, будь то затерянные предметы, забытые имена или утраченные связи. Это был долгий и тернистый путь, но у меня не было другого выхода, и я была готова к любым трудностям, лишь бы добиться желаемого результата.
***
Я проснулась от раскатов грома за окном. Первая весенняя гроза обрушилась на лес и Медвежью лощину после полуночи. Крупные капли дождя барабанили по крыше, словно миллионы потерянных душ стучались ко мне с просьбой о помощи. Ветер завывал между деревьями, его жалобный вой перекликался с раскатами грома, создавая ощущение хаоса и беспомощности. Я почувствовала легкий озноб, несмотря на теплое одеяло, и подтянула его ближе к себе. В доме было темно, лишь слабый отблеск молнии на мгновение озарял комнату, выхватывая из мрака очертания мебели и знакомые предметы. Каждый новый удар грома, казалось, сотрясал не только стены дома, но и мою душу, напоминая о хрупкости и уязвимости перед лицом стихии. Мне не спалось, и я лежала, прислушиваясь к разбушевавшейся природе, размышляя о том, что принесёт с собой этот бурный весенний дождь. Может быть, очищение и обновление, а может быть, лишь разрушение и страх.
Когда я поняла, что сон как рукой сняло, почувствовав, что сон окончательно отступил и больше не планирует возвращаться в эту предрассветную тишину, я медленно выползла из-под нагретого за ночь одеяла, ощущая лёгкий холодок комнаты на коже. Накинула тёплый махровый халат, который уютно обволакивал тело и согревал остатки сна, и, тихо ступая босыми ногами по прохладному полу, пошла на кухню в поисках чего-нибудь горячего и бодрящего.
Но до своей цели я так и не добралась. Желание, которое только что горело во мне, отошло на второй план, затмившись внезапным и необъяснимым чувством тревоги. Сквозь стекло входной двери я увидела фигуру человека, поднимавшегося по ступенькам на крытую веранду. Сердце бешено заколотилось в груди. Кто это может быть посреди ночи? Здесь же в округе нет человеческого жилья, кроме моей заимки. Неужели кто-то решился забрести в такую глушь в такое время? Может, у кого-то сломалась машина на просёлочной дороге или кто-то заблудился в лесу и только сейчас добрался до моего дома, отчаявшись найти другой приют? Или кто-то ищет меня намеренно? Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Нужно быть осторожной, иначе быть беде.
Я уже миллион раз пожалела о том, что в своё время игнорировала попытки отчима научить меня стрелять и приёмам самообороны. Тогда казалось, что это не пригодится, что это какая-то ерунда. Лучше бы я посидела с подружками, посмотрела сериал. А теперь расхлёбываю. И что мне теперь делать? Сердце колотится в бешеном ритме, руки предательски дрожат, а в голове только одна мысль: «Как же я была глупа!» Если это женщина, то я в любом случае справлюсь, найду способ, заговорю зубы, убегу, в крайнем случае закричу. Но если это представитель сильного пола, да ещё и крепкого телосложения, то мне конец. Надеюсь, поможет хотя бы то, что он не ожидает от меня сопротивления. Надо собраться и придумать план. У меня должен быть хоть какой-то шанс.
Пока я погружалась в свои мысли, размышляя о прошедшем дне и пытаясь разобраться в собственных чувствах, резкий стук вырвал меня из задумчивости. Незнакомец, видимо, нетерпеливый или настойчивый, подошел к самой двери и с силой, оглушительно постучал. От неожиданности я не просто вздрогнула, а буквально подпрыгнула на месте, как будто меня ударило током. Страх мгновенно сковал меня, и я затряслась всем телом, как кролик, беспомощно попавший в силки и осознающий надвигающуюся опасность.
Продолжая дрожать от страха, ощущая холодные мурашки на коже и слыша бешеное биение собственного сердца, я, повинуясь инстинкту самосохранения, выхватила из подставки самый большой и острый нож. Лезвие сверкнуло в полумраке кухни, отражая мое испуганное лицо. Сжимая оружие в дрожащей руке, я медленно, стараясь не издавать ни звука, двинулась к двери, готовая ко всему, что могло ждать меня за ней. Каждый шаг гулко отдавался в тишине дома, усиливая тревогу и предчувствие неминуемой опасности.
Тонкий луч света, пробивавшийся сквозь щели неплотно закрытых ставней, дрогнул. В кромешной тишине затерянного в глуши дома каждый звук отдавался гулким эхом.
- Есть кто-нибудь? — внезапно раздался из-за двери хриплый, словно простуженный, мужской голос. В нем чувствовалась усталость и какая-то испуганная неуверенность. - Помогите, пожалуйста, я заблудился.
Я застыла на месте, сердце бешено колотилось в груди. Инстинкт самосохранения мгновенно взял верх над любопытством. Впустить его в дом? Впустить совершенно незнакомого человека в мою маленькую, такую хрупкую крепость, единственное место, где я чувствовала себя в безопасности? А если он пришел сюда, чтобы поживиться моим нехитрым скарбом? В доме, конечно, не было сокровищ, но для кого-то и старая швейная машинка могла показаться ценной добычей. А что, если у него совсем другие, более зловещие цели? Мысли вихрем пронеслись в голове, рисуя картины одна мрачнее другой. Доверять незнакомцу в этом богом забытом месте было равносильно подписанию смертного приговора. Но как можно было отказать в помощи заблудившемуся путнику, особенно в такой глуши?
После пяти минут мучительных колебаний и сомнений, разрываясь между любопытством и опасением, я всё же решилась. Сердце колотилось в груди, как птица в клетке, а руки слегка дрожали. Аккуратно ступая по шаткому, скрипучему полу, прогнившему от времени и сырости, я, стараясь не шуметь, подошла к двери. В маленькую щель между косяком и дверью я посмотрела на мужчину, который стоял снаружи, ссутулившись от усталости и пронизывающего холода. Его плечи поникли, а голова была опущена, словно он нёс на себе непосильную ношу. Мне вдруг стало искренне жаль его, потому что я прекрасно знаю, каково это — брести по тёмному лесу в ужасную погоду, когда ветер пробирает до костей, а дождь хлещет в лицо, и не знать, получится ли где-нибудь преклонить голову, согреться и найти хоть какое-то подобие убежища. Эта мысль кольнула меня в самое сердце, заставив забыть о собственных страхах и сомнениях.
Приоткрыв дверь на цепочку, я осторожно присмотрелась к нежданному гостю. Холодный ночной воздух просочился в щель, обдав лицо влажной прохладой. В свете редких, но ярких вспышек молний мне все же удалось разглядеть довольно молодое лицо, напряженное и серьезное. Темно-зеленая военная форма с чуть потускневшими шевронами на рукавах плотно облегала плечи. Незнакомец, казалось, промок до нитки, а на его подбородке виднелись капли воды, стекающие по щекам. В его глазах читалась тревога, смешанная с какой-то отчаянной надеждой. Я не могла понять, что ему нужно в такую непогоду и так поздно в лесу.
- Слава богу, что дом не пуст, — еле слышно произнёс он, его голос звучал устало и хрипло, словно он долго шёл и мало говорил. Его лицо было бледным, а на щеках виднелись красные полосы от холода. Капли дождя стекали с его промокшей одежды на деревянный пол, образуя одну огромную лужу.
- Проходите скорее, — произнесла я, шире открывая дверь и отступая в сторону, чтобы пропустить его внутрь. Из дома веяло теплом и запахом свежеиспечённого хлеба. — Только скажите мне, что вы делали в лесу в такую погоду, да ещё и так поздно? — Я с беспокойством смотрела на него, гадая, что могло случиться с этим незнакомцем, чтобы заставить его бродить по лесу в такую бурю. Его взгляд был растерянным, словно он сам не знал ответа.
Едва переступив порог, мужчина упал в обморок, как подкошенный, рухнув на пол с глухим стуком. Его тело обмякло, как кукла, из которой высыпали весь наполнитель. Повисшая в комнате тишина казалась оглушительной, подчёркивая неестественную неподвижность фигуры на полу. Пыль поднялась лёгким облачком от падения и медленно оседала, словно подчёркивая сюрреалистичность происходящего.
Я лишь растерянно развела руками и вздохнула. Сердце заколотилось, а в голове пронеслись беспорядочные мысли. И что мне с ним делать? Звать на помощь? Пытаться привести в чувство? И кто он вообще такой? Незнакомец. Ввалился ко мне как снег на голову и теперь лежит без сознания, создавая массу проблем.
7
Солнце, словно огромный золотой диск, медленно поднималось над горизонтом, выглядывая из-за зубчатой линии леса. Его лучи, тёплые и ласковые, проникали сквозь переплетение ветвей, заливая пробуждающийся лес мягким золотистым светом. Каждая капля росы, повисшая на травинке или листе, вспыхивала крошечным бриллиантом, отражая небесный огонь. В воздухе витала свежесть раннего утра, смешанная с ароматами влажной земли, сосновой хвои и едва уловимым запахом полевых цветов.
Эрик Колтер открыл глаза, чувствуя, как солнечные лучи щекочут его веки. Мозг медленно возвращался к реальности, словно продираясь сквозь густой туман. Он лежал на жестковатой кровати, укрытый огромным тёплым пледом из верблюжьей шерсти, и не сразу понял, где находится. Несколько мгновений он просто смотрел в потолок, пытаясь ухватиться за ускользающую нить воспоминаний. Единственное, что отчётливо всплывало в сознании, — это картина бушующей стихии: сильная гроза, разразившаяся над ним вчера, и непроходимый, бесконечный лес, который казался заколдованным лабиринтом, не желающим выпускать его из своих объятий.
Повернув голову, он увидел, что в огромном мягком кресле рядом с кроватью спит красивая молодая женщина. Её короткие светлые волосы мягко обрамляли лицо, на котором застыло безмятежное выражение. Лёгкое дыхание едва заметно колыхало пряди. Только сейчас, когда боль немного отступила, он начал понемногу вспоминать обрывки вчерашнего дня. Смутно припоминал, как, измученный и потерянный, добрался до этого полуразрушенного на вид дома, как дрожащей рукой стучал в дверь, умоляя о помощи. В памяти всплывали размытые силуэты и тихий, успокаивающий голос, обещавший, что всё будет хорошо. Интересно, кто она? И почему решила помочь совершенно незнакомому человеку в таком отдалённом и, судя по всему, заброшенном месте? Вопросы роились в голове, но сон, тягучий и властный, снова начал смыкать веки, унося его в забвение.
Сон был беспокойным, словно буря бушевала в его подсознании, от чего он метался по постели, сбрасывая одеяло и бормоча что-то бессвязное. Будто пытаясь вырваться из цепких лап кошмара, он то застывал в напряжении, то резко вздрагивал, словно от удара током. Что именно ему снилось, он и сам не смог бы сказать, словно память избирательно стирала образы, оставляя лишь обрывки ощущений. Все детали сна рассыпались, словно песок сквозь пальцы, исчезая в утреннем свете.
Единственное, что запомнилось, осталось ярким пятном в тумане забытья, — огромные голубые глаза, смотрящие на него с мольбой и любовью, нежной и всепоглощающей. В этих небесной глубины глазах отражалась целая вселенная переживаний, тоска по недостижимому и надежда, умирающая последней. Он чувствовал, как эти глаза проникают в самую душу, тревожа ее и бередя старые раны.
В груди кольнула непонятная тоска, острая и пронзительная, словно он потерял что-то важное и невероятно дорогое. Ощущение потери было настолько сильным, что сдавливало горло, мешая дышать. Только вот что? Это была утрата, превосходящая любые материальные ценности, потеря связи с чем-то глубинным и первозданным. Он чувствовал, что это «что-то» было неотъемлемой частью его самого, и теперь, лишившись его, он ощущал себя неполноценным, словно без крыла. Эта загадочная пропажа терзала его, оставляя в душе зияющую пустоту, которую ничто не могло заполнить.
Внезапно сон сменился. Эрик бежал по быстрой тропе, ветки хлестали его по лицу, дыхание сбивалось, а сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Он мысленно умолял Лес дать ему доступ к заповедной поляне. Только бы успеть, только бы не опоздать непоправимо! Почему, ну
