нас на прочность. Раз пять, не меньше, нас подбрасывало и швыряло из стороны в сторону. Было ощущение, что началось самое настоящее землетрясение, но какое-то странное, неестественное, которое, казалось, пронизывало все Карпаты от начала и до конца, словно гигантская змея проползла под землёй, оставляя за собой дрожащую пустоту. Глава ковена, до этого сохранявшая ледяное спокойствие, невысокая женщина с соблазнительной фигурой «песочные часы» и кукольным лицом в форме сердечка, внезапно, словно по щелчку выключателя, из спокойной, уравновешенной матроны превратилась в беснующееся исчадие ада, изрыгающее проклятия и злобу. Её лицо исказилось от злобы, превратившись в мерзкую гримасу, а голос охрип и задрожал от ярости.
- Правнучка Альвы, предавшей своих сестёр! Потомок изгнанницы! — она выплюнула эти слова, словно яд. — Теперь я понимаю, почему она так стремилась передать свою гнилую кровь дальше! Хотела отомстить за себя, за свою позорную участь! Но я этого не допущу! Твой род прервётся здесь и сейчас!
– Да, я её потомок, Тёмнокрылая, – перебила женщину Алия, её голос был полон льда, и она не сводила взгляда с ведьмы. – Не она вас предала, а вы её, когда жестоко истребили практически всех представителей нашего рода. Ничто не забыто, ведьма. Каждая капля крови невинных требует мести. Я не хотела марать руки о ваше жалкое сборище в такой великий праздник, осквернять его своим присутствием, но… теперь мне всё равно. Вы сами сделали этот выбор.
Взгляд Алии на мгновение скользнул по мне, задержавшись лишь на секунду, но этого было достаточно. В этом мимолетном контакте я уловил ее истинные намерения — отвлечь их, создать хаос. Тишину, до этого сковывавшую воздух, снова разорвал визг десятков глоток. Все взгляды, вся сконцентрированная ненависть ковена теперь были направлены на мою Единственную. Это был тот самый шанс, тонкая нить надежды, которая могла позволить нам вытащить наши задницы из этой смертельной передряги, сбежать отсюда живыми. Теперь оставалось только действовать.
В воздухе витал дурманящий сознание аромат, густой и липкий, словно ядовитый туман. Реальность расплывалась перед глазами, очертания предметов теряли чёткость, а звуки приглушались, словно доносились из-под толщи воды. Он словно окутывал всех присутствующих, проникая в лёгкие и оседая тяжестью на сердце. Ледяной ветер, нещадно дувший с гор, с воем проносясь по ущелью, не мог развеять эту мерзкую, въедливую субстанцию. Этот запах был повсюду, в каждой складке одежды, в каждом вздохе, что невероятно раздражало, вызывая зуд под кожей и желание содрать с себя все покровы.
Вдыхая его, я ощущал, как древняя, тёмная ярость поднимается из глубин души, подпитывая сильнейшее, иррациональное желание убивать. Убивать до тех пор, пока на многие километры вокруг не останется ничего живого. Я выругался себе под нос сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как вена на лбу пульсирует от ярости, когда заметил, что собравшийся серпентарий, словно загипнотизированный, уже готов наброситься на Алию. Их глаза горели безумным огнём, а тела дрожали в предвкушении.
Она не должна была здесь оказаться. Просто не должна была. Это место пропитано скверной, которую она не вынесет. Ее светлая сущность не должна соприкасаться с этим кошмаром. Спустя пару долгих, мучительных минут до моего затуманенного разума дошло, что именно могло пахнуть настолько отвратительно, вызывая тошноту и оставляя горьковатый привкус на языке, словно я проглотил горсть пепла.
Кровь. Старая. Очень-очень старая кровь с примесями ядов, заклинаний и, возможно, чего-то ещё, более ужасного, что мой разум отказывался признавать. Её было пролито так много, что земля, казалось, пропиталась ею насквозь, превратившись в живую, пульсирующую рану. Даже мне, закалённому в битвах и повидавшему многое, стало тошно, а в животе скрутило неприятным узлом.
Стиснув зубы до скрипа, я потряс головой, пытаясь избавиться от заторможенности, которая уже полностью овладела мной. Такое состояние накатывало на меня, когда я был на грани превращения, когда был готов принять боевую ипостась, сбросив человеческую оболочку. Это было опасно, неконтролируемо и всегда оставляло после себя разрушения.
Мой персональный демон, зверь, что жил внутри меня, ревел, рвался на свободу, требуя уничтожить всех, кто угрожает Алие и Сергею. Они были моим якорем, моим светом во тьме, и я не смогу жить дальше, если они пострадают от моей руки. Да и вообще, если пострадают. Я скорее умру, чем позволю этому случиться. Нужно взять себя в руки, пока не стало слишком поздно. Нужно защитить их. Любой ценой.
Необходимо было взять себя в руки, чтобы не натворить дел. Бесновавшиеся ведьмы всё больше сжимали кольцо. Туманная дымка скользила над засыпанной рыхлым снегом землёй. Она взбиралась по ногам, извивалась, оборачиваясь вокруг стройных тел, чтобы подняться ещё выше. В воздухе разлился аромат морозной свежести, который уносил вонь застаревшей крови.
Я расслабился, опуская плечи и голову, тем самым ослабляя контроль и позволяя демону завладеть телом. Чувствуя как заныла челюсть, когда клыки удлинились, а черты лица заостряются, твёрдо решил, что дорогие мне люди сегодня не погибнут. Было откровенно страшно отдавать контроль над собой тому, что жило в моём теле пятьсот девяносто лет. Но другого выхода просто не было.
***
Полчаса назад Алия была замёрзшей и растерянной девушкой, заблудившейся в переплетении страха и неопределённости. Сейчас же она чувствовала себя древней старухой, выжатой до последней капли. Каждая клеточка тела болела, словно её пропустили через жернова времени. Голова раскалывалась от непрекращающегося шума, который, казалось, впивался в её мозг, сверля его изнутри. К тому же приходилось тратить непозволительно много энергии на заклинания — сложные магические плетения, сдерживающие тьму, — которые выматывали еще сильнее. Эти заклинания, словно якоря, удерживали ее от падения в бездну отчаяния, но при этом каждый из них тянул ее на дно. Напряжение, копившееся в девушке, усиливалось с каждой секундой, грозя обернуться неконтролируемым взрывом. Мышцы горели, дыхание стало поверхностным и прерывистым.
Внезапно наступившая тишина резанула по нервам, словно лезвие, оставив после себя звенящую пустоту. Отсутствие звуков после этой какофонии казалось еще более пугающим. Обстановка напоминала зловещее затишье перед бурей, когда воздух наэлектризован и кажется, что вот-вот разразится нечто ужасное. Алия ощущала это предчувствие каждой клеточкой своего измученного тела.
Однако Сергей, лежавший неподалёку, пришёл в себя. По крайней мере, так казалось. Он продолжал делать вид, что всё ещё без сознания, его тело обмякло, а дыхание было ровным и спокойным. Даже глядя на него в упор, напрягая зрение и интуицию до предела, Алия с трудом могла сказать, спит он или сидит без чувств, хитро притворяясь. В его маске невинности и беспомощности было что-то неуловимо фальшивое, что-то, заставляющее её подозревать его в обмане. Эта неопределенность терзала ее еще больше, чем физическая усталость и страх. Что он задумал? Какую игру ведет? И можно ли ему доверять, когда на кону так много?
Она помедлила, прежде чем снова начать действовать. В груди клубился страх, парализующий волю. Было невыносимо осознавать, что каждое ее действие, пусть и направленное на спасение, может непоправимо навредить ни в чем не повинным мужчинам, ставшим пешками в чужой жестокой игре. После секундной заминки, отчасти вызванной сомнениями, отчасти желанием собраться с силами, Алия выбросила правую руку вперед ладонью от себя и стряхнула с нее заготовленный сгусток чистой энергии, светящийся в полумраке подобно маленькому солнцу. Такими темпами ее сил надолго не хватит. С каждым новым заклинанием, с каждым выбросом энергии ощущалась беспощадная утечка магической силы. Нервы натянулись, как тетива, готовая вот-вот лопнуть. Сердце Алии заколотилось в горле, отдаваясь болезненными ударами в висках, когда главная после Лидии ведьма повернулась к ней. В ее глазах плескалась нечеловеческая злоба. Оскалившись, как дикий зверь, она двинулась к ней, словно хищник, почуявший запах крови. Ей казалось, что тени вокруг сгущаются, становясь плотнее и осязаемее. Казалось, в них прячутся неведомые существа, злобные и голодные, жаждущие вырваться наружу и разорвать всё на своём пути. Холодный липкий страх сковал Алию, но она знала, что не имеет права сдаваться. Слишком многое было поставлено на карту.
Правая ладонь невольно сжалась в кулак, побелев от напряжения. Костяшки хрустнули, напоминая о необходимости сохранять контроль. Встряхнув головой, словно сбрасывая с себя липкую паутину паники, Алия тяжело задышала, сбиваясь с ровного ритма, как бурный поток, сносящий хрупкие дамбы. Она не имеет права быть слабой, не сейчас, не здесь. Слабость — это роскошь, которую она не могла себе позволить. Не сейчас, когда от её действий зависело… всё.
Почти не осознавая, что тело начало двигаться, как в замедленной съёмке, словно плывя сквозь густой кисель страха, девушка пошла навстречу ведьме. Каждый шаг давался с трудом, словно ноги были скованы невидимыми цепями, удерживающими её от приближения к неизбежному. Но вперёд. Только вперёд.
Левая рука, словно сама по себе, повинуясь древнему инстинкту самосохранения, нырнула в карман потрёпанного плаща. Пальцы нетерпеливо скользнули по ткани, пока не сомкнулись на чём-то прохладном и твёрдом. Знакомая тяжесть вселила крошечную искру надежды в её замёрзшее сердце: металл успокаивал, дарил ощущение хоть какой-то защиты в этом пропитанном магией месте. Что это? Кинжал? Амулет? Ответ скрывался в темноте кармана, но Алия знала: это её последний шанс. И от того, насколько точно она его использует, зависела её судьба.
Визг десятков глоток разрывал воздух, оглушая всё вокруг, словно тысяча невидимых когтей вонзалась в барабанные перепонки. Это был хаос первобытного ужаса — крики, эхом отражающиеся от древних деревьев, окружавших поляну, и заставляющие сердце биться в бешеном ритме. На несколько мгновений всё внезапно стихло, словно весь этот шум растворился в туманной дымке или улетел прочь на крыльях порывистого ветра, оставляя после себя гнетущую пустоту. Но тишина длилась недолго — всего несколько ударов сердца, — прежде чем её разорвал новый звук: леденящее кровь рычание, доносившееся откуда-то сбоку, из густых теней под кронами вековых дубов.
Алия замерла, её дыхание сбилось, а в голове промелькнула первая мысль: это рычит волк или, может быть, огромная дикая собака, готовая в любой момент броситься в атаку, обнажив клыки и разорвав ночную тишину. Её тело напряглось, инстинкт самосохранения кричал о необходимости бежать, но ноги словно приросли к земле, пропитанной влагой и древними тайнами. Сердце колотилось в груди, отдаваясь эхом в ушах, а холодный пот стекал по спине, смешиваясь с липким страхом.
Ведьма, которая уже была готова сбить Алию с ног — её руки, украшенные странными рунами и покрытые потрескавшейся кожей, были подняты для удара, — внезапно остановилась. Её глаза, горящие зловещим фиолетовым огнём, расширились, и она уставилась куда-то за спину жертвы. Фигура ведьмы застыла, как статуя, вырезанная из тьмы, и в воздухе повисло напряжение, словно сама природа затаила дыхание. Алия почувствовала, как по её коже побежали мурашки — не от холода, а от предчувствия чего-то неизбежного.
— Думаешь, что сможешь причинить ей вред? — раздался низкий, хриплый голос, полный угрозы и силы, эхом разнёсшийся по поляне. Голос был знакомым, но искажённым болью и чем-то звериным, что заставило Алию содрогнуться.
Она едва не лишилась чувств, когда, собравшись с силами, обернулась. Перед ней стоял Влад — её Влад, но не тот, кого она знала. Его фигура, обычно крепкая и уверенная, теперь была измождённой, а по груди ручьём стекала кровь, ярко-алая на фоне бледной кожи. Кровь капала на древнюю землю, впитываясь в неё с шипением, словно земля сама жадно поглощала эту жизненную силу, оставляя после себя лёгкий пар и запах мокрой глины. Алия увидела, как пульсируют раны на его теле, а в глазах Влада горит дикий огонь — смесь ярости и отчаянной решимости. Он стоял, пошатываясь, но не отступая, его руки были сжаты в кулаки, а из горла всё ещё вырывалось рычание, которое она приняла за звериное.
Осознание того, что нужно сделать, пришло к Алие внезапно, словно порыв холодного северного ветра, который внезапно окутал её, неся с собой запах снега и далёких гор. Это было не просто знание — это была вспышка ясности, пробившаяся сквозь пелену страха. Она поняла: Влад борется не только за неё, но и за себя, против тьмы, которая уже пустила корни в его душе. Ей нужно действовать, использовать свою силу, которую она так долго скрывала, чтобы защитить его, пока не стало слишком поздно. Ветер усиливался, нашептывая древние слова, и Алия почувствовала, как в ней закипает решимость, готовая вырваться наружу в битве против ведьмы и теней, которые окружали их.
«Разрушь алтарь, дитя. Разрушь его, и они не будут иметь силы», — пронёсся в мыслях смутно знакомый женский голос, словно эхо из далёкого прошлого. Голос был тихим, но властным, полным отчаяния и надежды одновременно. Оглядевшись по сторонам, Алия едва не закричала от отчаяния. Вокруг неё бушевала вакханалия тьмы, пляска теней и шёпот заклинаний. Алтарь, источник этой нечестивой силы, возвышался в центре ковена, но до него было мучительно далеко. Она прекрасно понимала, что не сможет добраться до алтаря самостоятельно. Физически не сможет. Её тело, измученное ритуалом и болью, отказывалось подчиняться.
Глубокий вздох, дрожащий и прерывистый, и девушка оседает на землю, не обращая внимания на беснующуюся толпу. Их дикий хоровод, их завывания и подношения теперь казались далёким, приглушённым шумом. Ведьма, которая недавно хотела её убить, теперь стояла чуть поодаль, в тени факелов, и с любопытством наблюдала за действиями девушки. В её глазах читалось нечто большее, чем просто злоба, — смесь удивления и, возможно, даже уважения. Алия старалась не думать о Владе, который уже был на грани. Она кожей чувствовала, как истощается его магия, как он отчаянно сражается, сдерживая неумолимое наступление тьмы. Она старалась не отвлекаться на движения Сергея, который пытался привлечь её внимание, что-то кричал, пробираясь сквозь толпу. Его лицо искажено тревогой, в глазах мольба. Но Алия знала, что сейчас решается всё. Если она не уничтожит алтарь, все их усилия будут напрасны, и тьма поглотит их всех.
Приведя дыхание в норму, Алия на мгновение замерла, чувствуя, как её грудь вздымается и опускается в ритме биения сердца. Её лёгкие, ещё недавно разрывавшиеся от усталости и страха, теперь наполнялись прохладным воздухом, словно она черпала силы из самого неба. Медленно, дрожащими руками она опустила ладони на утоптанную землю — ту самую, что была истоптана сотнями ног во время ритуалов, покрыта слоем пыли и сухой травы, которая теперь казалась живой под её прикосновением. Земля была тёплой, почти горячей, как будто она впитывала в себя всю накопленную энергию древних обрядов.
Ощущение силы, которая не просто струилась, а неслась с грохотом,
- Правнучка Альвы, предавшей своих сестёр! Потомок изгнанницы! — она выплюнула эти слова, словно яд. — Теперь я понимаю, почему она так стремилась передать свою гнилую кровь дальше! Хотела отомстить за себя, за свою позорную участь! Но я этого не допущу! Твой род прервётся здесь и сейчас!
– Да, я её потомок, Тёмнокрылая, – перебила женщину Алия, её голос был полон льда, и она не сводила взгляда с ведьмы. – Не она вас предала, а вы её, когда жестоко истребили практически всех представителей нашего рода. Ничто не забыто, ведьма. Каждая капля крови невинных требует мести. Я не хотела марать руки о ваше жалкое сборище в такой великий праздник, осквернять его своим присутствием, но… теперь мне всё равно. Вы сами сделали этот выбор.
Взгляд Алии на мгновение скользнул по мне, задержавшись лишь на секунду, но этого было достаточно. В этом мимолетном контакте я уловил ее истинные намерения — отвлечь их, создать хаос. Тишину, до этого сковывавшую воздух, снова разорвал визг десятков глоток. Все взгляды, вся сконцентрированная ненависть ковена теперь были направлены на мою Единственную. Это был тот самый шанс, тонкая нить надежды, которая могла позволить нам вытащить наши задницы из этой смертельной передряги, сбежать отсюда живыми. Теперь оставалось только действовать.
В воздухе витал дурманящий сознание аромат, густой и липкий, словно ядовитый туман. Реальность расплывалась перед глазами, очертания предметов теряли чёткость, а звуки приглушались, словно доносились из-под толщи воды. Он словно окутывал всех присутствующих, проникая в лёгкие и оседая тяжестью на сердце. Ледяной ветер, нещадно дувший с гор, с воем проносясь по ущелью, не мог развеять эту мерзкую, въедливую субстанцию. Этот запах был повсюду, в каждой складке одежды, в каждом вздохе, что невероятно раздражало, вызывая зуд под кожей и желание содрать с себя все покровы.
Вдыхая его, я ощущал, как древняя, тёмная ярость поднимается из глубин души, подпитывая сильнейшее, иррациональное желание убивать. Убивать до тех пор, пока на многие километры вокруг не останется ничего живого. Я выругался себе под нос сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как вена на лбу пульсирует от ярости, когда заметил, что собравшийся серпентарий, словно загипнотизированный, уже готов наброситься на Алию. Их глаза горели безумным огнём, а тела дрожали в предвкушении.
Она не должна была здесь оказаться. Просто не должна была. Это место пропитано скверной, которую она не вынесет. Ее светлая сущность не должна соприкасаться с этим кошмаром. Спустя пару долгих, мучительных минут до моего затуманенного разума дошло, что именно могло пахнуть настолько отвратительно, вызывая тошноту и оставляя горьковатый привкус на языке, словно я проглотил горсть пепла.
Кровь. Старая. Очень-очень старая кровь с примесями ядов, заклинаний и, возможно, чего-то ещё, более ужасного, что мой разум отказывался признавать. Её было пролито так много, что земля, казалось, пропиталась ею насквозь, превратившись в живую, пульсирующую рану. Даже мне, закалённому в битвах и повидавшему многое, стало тошно, а в животе скрутило неприятным узлом.
Стиснув зубы до скрипа, я потряс головой, пытаясь избавиться от заторможенности, которая уже полностью овладела мной. Такое состояние накатывало на меня, когда я был на грани превращения, когда был готов принять боевую ипостась, сбросив человеческую оболочку. Это было опасно, неконтролируемо и всегда оставляло после себя разрушения.
Мой персональный демон, зверь, что жил внутри меня, ревел, рвался на свободу, требуя уничтожить всех, кто угрожает Алие и Сергею. Они были моим якорем, моим светом во тьме, и я не смогу жить дальше, если они пострадают от моей руки. Да и вообще, если пострадают. Я скорее умру, чем позволю этому случиться. Нужно взять себя в руки, пока не стало слишком поздно. Нужно защитить их. Любой ценой.
Необходимо было взять себя в руки, чтобы не натворить дел. Бесновавшиеся ведьмы всё больше сжимали кольцо. Туманная дымка скользила над засыпанной рыхлым снегом землёй. Она взбиралась по ногам, извивалась, оборачиваясь вокруг стройных тел, чтобы подняться ещё выше. В воздухе разлился аромат морозной свежести, который уносил вонь застаревшей крови.
Я расслабился, опуская плечи и голову, тем самым ослабляя контроль и позволяя демону завладеть телом. Чувствуя как заныла челюсть, когда клыки удлинились, а черты лица заостряются, твёрдо решил, что дорогие мне люди сегодня не погибнут. Было откровенно страшно отдавать контроль над собой тому, что жило в моём теле пятьсот девяносто лет. Но другого выхода просто не было.
***
Полчаса назад Алия была замёрзшей и растерянной девушкой, заблудившейся в переплетении страха и неопределённости. Сейчас же она чувствовала себя древней старухой, выжатой до последней капли. Каждая клеточка тела болела, словно её пропустили через жернова времени. Голова раскалывалась от непрекращающегося шума, который, казалось, впивался в её мозг, сверля его изнутри. К тому же приходилось тратить непозволительно много энергии на заклинания — сложные магические плетения, сдерживающие тьму, — которые выматывали еще сильнее. Эти заклинания, словно якоря, удерживали ее от падения в бездну отчаяния, но при этом каждый из них тянул ее на дно. Напряжение, копившееся в девушке, усиливалось с каждой секундой, грозя обернуться неконтролируемым взрывом. Мышцы горели, дыхание стало поверхностным и прерывистым.
Внезапно наступившая тишина резанула по нервам, словно лезвие, оставив после себя звенящую пустоту. Отсутствие звуков после этой какофонии казалось еще более пугающим. Обстановка напоминала зловещее затишье перед бурей, когда воздух наэлектризован и кажется, что вот-вот разразится нечто ужасное. Алия ощущала это предчувствие каждой клеточкой своего измученного тела.
Однако Сергей, лежавший неподалёку, пришёл в себя. По крайней мере, так казалось. Он продолжал делать вид, что всё ещё без сознания, его тело обмякло, а дыхание было ровным и спокойным. Даже глядя на него в упор, напрягая зрение и интуицию до предела, Алия с трудом могла сказать, спит он или сидит без чувств, хитро притворяясь. В его маске невинности и беспомощности было что-то неуловимо фальшивое, что-то, заставляющее её подозревать его в обмане. Эта неопределенность терзала ее еще больше, чем физическая усталость и страх. Что он задумал? Какую игру ведет? И можно ли ему доверять, когда на кону так много?
Она помедлила, прежде чем снова начать действовать. В груди клубился страх, парализующий волю. Было невыносимо осознавать, что каждое ее действие, пусть и направленное на спасение, может непоправимо навредить ни в чем не повинным мужчинам, ставшим пешками в чужой жестокой игре. После секундной заминки, отчасти вызванной сомнениями, отчасти желанием собраться с силами, Алия выбросила правую руку вперед ладонью от себя и стряхнула с нее заготовленный сгусток чистой энергии, светящийся в полумраке подобно маленькому солнцу. Такими темпами ее сил надолго не хватит. С каждым новым заклинанием, с каждым выбросом энергии ощущалась беспощадная утечка магической силы. Нервы натянулись, как тетива, готовая вот-вот лопнуть. Сердце Алии заколотилось в горле, отдаваясь болезненными ударами в висках, когда главная после Лидии ведьма повернулась к ней. В ее глазах плескалась нечеловеческая злоба. Оскалившись, как дикий зверь, она двинулась к ней, словно хищник, почуявший запах крови. Ей казалось, что тени вокруг сгущаются, становясь плотнее и осязаемее. Казалось, в них прячутся неведомые существа, злобные и голодные, жаждущие вырваться наружу и разорвать всё на своём пути. Холодный липкий страх сковал Алию, но она знала, что не имеет права сдаваться. Слишком многое было поставлено на карту.
Правая ладонь невольно сжалась в кулак, побелев от напряжения. Костяшки хрустнули, напоминая о необходимости сохранять контроль. Встряхнув головой, словно сбрасывая с себя липкую паутину паники, Алия тяжело задышала, сбиваясь с ровного ритма, как бурный поток, сносящий хрупкие дамбы. Она не имеет права быть слабой, не сейчас, не здесь. Слабость — это роскошь, которую она не могла себе позволить. Не сейчас, когда от её действий зависело… всё.
Почти не осознавая, что тело начало двигаться, как в замедленной съёмке, словно плывя сквозь густой кисель страха, девушка пошла навстречу ведьме. Каждый шаг давался с трудом, словно ноги были скованы невидимыми цепями, удерживающими её от приближения к неизбежному. Но вперёд. Только вперёд.
Левая рука, словно сама по себе, повинуясь древнему инстинкту самосохранения, нырнула в карман потрёпанного плаща. Пальцы нетерпеливо скользнули по ткани, пока не сомкнулись на чём-то прохладном и твёрдом. Знакомая тяжесть вселила крошечную искру надежды в её замёрзшее сердце: металл успокаивал, дарил ощущение хоть какой-то защиты в этом пропитанном магией месте. Что это? Кинжал? Амулет? Ответ скрывался в темноте кармана, но Алия знала: это её последний шанс. И от того, насколько точно она его использует, зависела её судьба.
Визг десятков глоток разрывал воздух, оглушая всё вокруг, словно тысяча невидимых когтей вонзалась в барабанные перепонки. Это был хаос первобытного ужаса — крики, эхом отражающиеся от древних деревьев, окружавших поляну, и заставляющие сердце биться в бешеном ритме. На несколько мгновений всё внезапно стихло, словно весь этот шум растворился в туманной дымке или улетел прочь на крыльях порывистого ветра, оставляя после себя гнетущую пустоту. Но тишина длилась недолго — всего несколько ударов сердца, — прежде чем её разорвал новый звук: леденящее кровь рычание, доносившееся откуда-то сбоку, из густых теней под кронами вековых дубов.
Алия замерла, её дыхание сбилось, а в голове промелькнула первая мысль: это рычит волк или, может быть, огромная дикая собака, готовая в любой момент броситься в атаку, обнажив клыки и разорвав ночную тишину. Её тело напряглось, инстинкт самосохранения кричал о необходимости бежать, но ноги словно приросли к земле, пропитанной влагой и древними тайнами. Сердце колотилось в груди, отдаваясь эхом в ушах, а холодный пот стекал по спине, смешиваясь с липким страхом.
Ведьма, которая уже была готова сбить Алию с ног — её руки, украшенные странными рунами и покрытые потрескавшейся кожей, были подняты для удара, — внезапно остановилась. Её глаза, горящие зловещим фиолетовым огнём, расширились, и она уставилась куда-то за спину жертвы. Фигура ведьмы застыла, как статуя, вырезанная из тьмы, и в воздухе повисло напряжение, словно сама природа затаила дыхание. Алия почувствовала, как по её коже побежали мурашки — не от холода, а от предчувствия чего-то неизбежного.
— Думаешь, что сможешь причинить ей вред? — раздался низкий, хриплый голос, полный угрозы и силы, эхом разнёсшийся по поляне. Голос был знакомым, но искажённым болью и чем-то звериным, что заставило Алию содрогнуться.
Она едва не лишилась чувств, когда, собравшись с силами, обернулась. Перед ней стоял Влад — её Влад, но не тот, кого она знала. Его фигура, обычно крепкая и уверенная, теперь была измождённой, а по груди ручьём стекала кровь, ярко-алая на фоне бледной кожи. Кровь капала на древнюю землю, впитываясь в неё с шипением, словно земля сама жадно поглощала эту жизненную силу, оставляя после себя лёгкий пар и запах мокрой глины. Алия увидела, как пульсируют раны на его теле, а в глазах Влада горит дикий огонь — смесь ярости и отчаянной решимости. Он стоял, пошатываясь, но не отступая, его руки были сжаты в кулаки, а из горла всё ещё вырывалось рычание, которое она приняла за звериное.
Осознание того, что нужно сделать, пришло к Алие внезапно, словно порыв холодного северного ветра, который внезапно окутал её, неся с собой запах снега и далёких гор. Это было не просто знание — это была вспышка ясности, пробившаяся сквозь пелену страха. Она поняла: Влад борется не только за неё, но и за себя, против тьмы, которая уже пустила корни в его душе. Ей нужно действовать, использовать свою силу, которую она так долго скрывала, чтобы защитить его, пока не стало слишком поздно. Ветер усиливался, нашептывая древние слова, и Алия почувствовала, как в ней закипает решимость, готовая вырваться наружу в битве против ведьмы и теней, которые окружали их.
«Разрушь алтарь, дитя. Разрушь его, и они не будут иметь силы», — пронёсся в мыслях смутно знакомый женский голос, словно эхо из далёкого прошлого. Голос был тихим, но властным, полным отчаяния и надежды одновременно. Оглядевшись по сторонам, Алия едва не закричала от отчаяния. Вокруг неё бушевала вакханалия тьмы, пляска теней и шёпот заклинаний. Алтарь, источник этой нечестивой силы, возвышался в центре ковена, но до него было мучительно далеко. Она прекрасно понимала, что не сможет добраться до алтаря самостоятельно. Физически не сможет. Её тело, измученное ритуалом и болью, отказывалось подчиняться.
Глубокий вздох, дрожащий и прерывистый, и девушка оседает на землю, не обращая внимания на беснующуюся толпу. Их дикий хоровод, их завывания и подношения теперь казались далёким, приглушённым шумом. Ведьма, которая недавно хотела её убить, теперь стояла чуть поодаль, в тени факелов, и с любопытством наблюдала за действиями девушки. В её глазах читалось нечто большее, чем просто злоба, — смесь удивления и, возможно, даже уважения. Алия старалась не думать о Владе, который уже был на грани. Она кожей чувствовала, как истощается его магия, как он отчаянно сражается, сдерживая неумолимое наступление тьмы. Она старалась не отвлекаться на движения Сергея, который пытался привлечь её внимание, что-то кричал, пробираясь сквозь толпу. Его лицо искажено тревогой, в глазах мольба. Но Алия знала, что сейчас решается всё. Если она не уничтожит алтарь, все их усилия будут напрасны, и тьма поглотит их всех.
Приведя дыхание в норму, Алия на мгновение замерла, чувствуя, как её грудь вздымается и опускается в ритме биения сердца. Её лёгкие, ещё недавно разрывавшиеся от усталости и страха, теперь наполнялись прохладным воздухом, словно она черпала силы из самого неба. Медленно, дрожащими руками она опустила ладони на утоптанную землю — ту самую, что была истоптана сотнями ног во время ритуалов, покрыта слоем пыли и сухой травы, которая теперь казалась живой под её прикосновением. Земля была тёплой, почти горячей, как будто она впитывала в себя всю накопленную энергию древних обрядов.
Ощущение силы, которая не просто струилась, а неслась с грохотом,
