её тела напряглась, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Стук раздался снова, на этот раз громче и сильнее, отчего по коже побежали мурашки. Она вздрогнула, мысленно проклиная свою беззащитность. У неё не было оружия. Её мужчина, её защита и опора, погрузился в глубокий целительный сон после тяжёлой ночи, и разбудить его означало подвергнуть опасности, нарушить хрупкий баланс восстановления. А люди, которые могли бы помочь, тени, мелькнувшие в её жизни, исчезли так же быстро, как и появились, оставив её один на один с этой нарастающей угрозой. Сердце бешено колотилось, отсчитывая секунды, отделяющие её от неизвестности, стоящей за дверью. Кто там? Чего они хотят? И главное – как ей защитить себя и своих нерожденных детей?
Под окном спальни Алии раздался сердитый, но в то же время взволнованный голос Сергея:
— Алия, чёрт тебя побери, ты долго будешь держать меня на улице? Сейчас же не летняя жара!
Облегчение волной прокатилось по её телу, стирая остатки тревоги и заставляя улыбнуться. Значит, он добрался. Значит, с ним всё в порядке.
- Уже иду. Только не шуми, ради всего святого! — тихо сказала она, открыв окно и выглянув наружу. Убедившись, что вокруг никого нет, она добавила: — Иди к двери, Серёж.
Мужчина картинно отсалютовал ей, как бравый солдат, и скрылся за углом небольшого ветхого домика. Алия быстро накинула тёплый халат поверх ночной рубашки и чуть ли не бегом бросилась к двери, чтобы впустить дорогого друга и будущего родственника. Она знала, что он волнуется.
Когда Сергей вошёл в маленькую, можно сказать, крошечную прихожую, его грудь пронзил вздох облегчения. С Алией и детьми всё было в порядке. Это главное. Влад, перед тем как отправиться на заслуженный отдых, убедительно просил присмотреть за ними. В его голосе звучала тревога, словно он предчувствовал неладное.
После битвы времени было катастрофически мало, и Князь не успел объяснить Сергею очень многое. Теперь им оставалось только предать суду оставшихся в живых членов ковена, которые прятались в тени, словно тараканы, и как можно скорее вернуть на свободу Тени, удерживаемые в заточении.
Алию и Тень била крупная нервная дрожь. Сегодня был первый день судебного процесса против тёмных. Против людей, которые убили множество детей и взрослых, не согласных с ними. Этот день должен был стать началом долгого и мучительного процесса возмездия, но страх, словно холодная змея, сжимал их сердца. Неужели справедливость восторжествует? Удастся ли наказать тех, кто отнял у них самое дорогое, кто оставил незаживающие раны в их душах?
Женщины пытались заглушить свою боль, работая до изнеможения и помогая, чем могли, в расследованиях, которые вели спецслужбы двух государств. Бессонные ночи, проведённые за изучением материалов дела, казались каплей в море по сравнению с тем горем, которое им пришлось пережить. ФБР в США и полиция в Румынии возбудили множество дел о продаже младенцев и детей до трёх лет. Каждое новое дело, каждая новая деталь резали по живому, напоминая о масштабах трагедии.
Количество малышей, которые больше не вернутся к своим родителям, просто кошмарное. Их было больше семидесяти с обеих сторон только за ближайшие тридцать лет. Семьдесят загубленных жизней, семьдесят сломленных судеб, семьдесят зияющих пустот в сердцах их близких. И это только те случаи, которые удалось доказать. Сколько еще детей пропали без вести, став жертвами этой чудовищной сети? Этот вопрос терзал его, не давая покоя ни днём, ни ночью. Алия и Тень надеялись, что этот суд станет отправной точкой для полного искоренения зла, пустившего корни в их мирах. Но хватит ли у них сил довести дело до конца?
Пропажа детей — это всегда трагедия, порождающая множество вопросов, на которые не всегда находятся ответы. В случае с этой чередой исчезновений настораживало многое. Почему врачи в местных больницах не обратили внимания на участившиеся случаи пропажи детей из близлежащих районов? Почему правоохранительные органы не забили тревогу, не заметив явной закономерности? Самое главное, почему родители пропавших детей, движимые отчаянием, не обратились к общественности через СМИ, не подняли шум на всю страну, чтобы привлечь внимание к своим потерям? Вопросов много, а ответов пока нет, как будто кто-то намеренно скрывал эту страшную правду.
Обе женщины — Алия и Тень — не могли оставаться в стороне, они проводили собственное расследование, погружаясь в мрачную пучину загадок и подозрений. И однажды им улыбнулась удача — или, скорее, зловещая ухмылка судьбы. На официальном сайте полиции Алия обнаружила статью с фотографиями, от которых у неё кровь застыла в жилах. В статье рассказывалось о жуткой находке — нескольких детских скелетах, обнаруженных на окраине Брашова, в заброшенном лесном массиве, известном своими мрачными легендами.
Из всех жертв, к сожалению, опознать удалось только десятерых. Следствие, кропотливо изучая улики, также смогло доказать причастность трёх выживших членов ковена — таинственной и зловещей группы, окутанной мрачными слухами о ритуальных жертвоприношениях, — к убийствам несчастных малышей. Открывшаяся картина была настолько ужасной, что потрясла даже опытных криминалистов.
В то время как Алия и Тень, рискуя своими жизнями, изо всех сил работали над делом вместе с правоохранительными органами, помогая восстановить хронологию событий и собирая неопровержимые доказательства вины преступников, Сергей трудился над созданием нового подразделения, которое должно было заниматься не только охраной места, где спит Князь — загадочная и могущественная сущность, окутанная пеленой тайны, — но и сбором достоверных сведений о нём, о его силе, о его намерениях. Он понимал, что знание — это сила, и только собрав воедино все обрывки информации, можно будет противостоять возможной угрозе. И хотя Сергей вместе с женщинами должен был давать показания в суде, подтверждая причастность членов ковена, его дела с фирмой, связанные с организацией новой структуры, не позволяли ему физически присутствовать в зале суда, несмотря на его огромное желание поддержать Алию и Тень. Алия много раз звонила ему, ища поддержки, когда нервная система не выдерживала напряжения, когда кошмарные образы преследовали её, и она была готова сорваться, сломаться под тяжестью увиденного и пережитого. Голос Сергея, полный силы и спокойствия, был для неё якорем, не дававшим ей утонуть в океане отчаяния.
В воздухе висела гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихими шагами Алии, размеренно отбивавшими ритм ее нарастающего волнения. До начала процесса оставались считаные минуты, которые показались ей вечностью. Коридор здания суда, обычно гудевший от голосов и движения, в это утро казался зловеще пустым, словно сама атмосфера предчувствовала приближающийся момент истины.
Алия, ссутулившись, нервно расхаживала взад-вперёд, словно загнанный в клетку зверь. В руках она теребила свой телефон, но не смотрела на экран. Он был безмолвным свидетелем её бессонных ночей и отчаянных попыток найти утешение в общении с другими родителями, чьи сердца были разбиты так же, как и её. Но сегодня она оставила попытки успокоиться, подбодрить этих измученных горем людей. Слова казались пустыми и бессмысленными перед лицом той чудовищной несправедливости, которую они пережили.
Единственное, что сейчас удерживало Алию от полного отчаяния, — это мысль о возмездии. «Эти ублюдки понесут заслуженное наказание», — твердила она себе, словно мантру, снова и снова. Она старалась сосредоточиться на фактах, на холодной, беспристрастной правде. Цепочка доказательств была просто идеальной, выстроенной кропотливым трудом следователей и прокуроров. Не было ни малейших сомнений в их виновности. К тому же обвиняемые признали свою вину, хотя на их лицах не дрогнул ни один мускул, ни намека на раскаяние, только циничное безразличие.
Хотя пожизненное заключение, а в некоторых случаях и смертная казнь, не вернут к жизни ни одного из детей, не заполнят зияющие пустоты в их жизнях, но, по крайней мере, тогда родители будут уверены, что, хоть они и потеряли своих детей, больше никто не пострадает. Что зло будет остановлено, а справедливость восторжествует, пусть и с опозданием. Эта мысль давала ей силы стоять, дышать, ждать — ждать, когда откроются двери зала суда и начнётся долгожданный процесс. Процесс, который должен был стать началом конца их кошмара.
До начала процесса оставались считаные секунды, и от этого её нервозность только усилилась. Сердце колотилось в груди, как пойманная птица, а в висках стучало так, что казалось, будто они вот-вот лопнут. Она с трудом сглотнула комок, застрявший в горле. Сейчас количество людей, желающих присутствовать на процессе, резко возросло. Казалось, все свободные места в зале были заняты, и люди толпились в проходах, жадно ловя каждое слово. Поэтому Алия не особо смотрела по сторонам — она была слишком поглощена собственными переживаниями — и не обратила внимания на уборщика, который, опустив голову, медленно продвигался между людьми и привычным движением водил шваброй по линолеуму. Правда, на задворках сознания мелькнула мысль, что глупо мыть пол, когда в помещении столько народу, да еще и в такой напряженный момент, но тут же забылась, утонув в водовороте нарастающего волнения. Ей было не до этого уборщика, не до его странной работы. Ей нужно было собраться с мыслями и подготовиться к тому, что вот-вот произойдёт.
Кевин нервно посмотрел на циферблат часов. Пора. Каждая секунда на счету, и он не мог позволить себе опоздать. Быстро, но методично, он убрал свои принадлежности уборщика в неприметную служебную тележку, стараясь не запачкать дорогой лакированный пол грязными тряпками. Затем он запер тележку в подсобке и вернулся в туалетную комнату, чтобы произвести метаморфозу. Форма клиринговой компании, простая и функциональная, исчезла в сумке, а на ее месте возник идеально подогнанный деловой костюм, цвета антрацита. Ни одна деталь не была упущена из виду: белоснежная рубашка, шелковый галстук сдержанного узора, начищенные до блеска оксфорды. После всех этих манипуляций, превратившись из незаметного уборщика в уверенного в себе бизнесмена, Кевин направился к входу в зал судебных заседаний.
Перед дверью стоял охранник, Ричард. Рослый детина, с накачанными бицепсами, спрятанными под форменной рубашкой, и суровым выражением лица. С ним не просто будет справиться в случае чего, подумал Кевин. Ричарда он знал уже несколько лет, с того времени, как компания Кевина начала обслуживать это здание, поэтому он поздоровался с ним, назвав по имени, и дружески похлопал по плечу, демонстрируя уверенность и отсутствие каких-либо злых намерений.
- Привет, Ричард, как дела? Тихий сегодня денек, - бросил он непринужденно.
- Что с тобой? — спросил Ричард, пристально глядя на Кевина. Он явно был удивлён его внешним видом. — У тебя что, праздник какой-то? Ты выглядишь... нарядно для обычного дня.
— Не-а, — ответил Кевин, широко улыбаясь. Его глаза светились предвкушением. — Просто работа закончена, финальный этап пройден, и об этом деле гудит вся страна, так сказать. Ну, я и заинтересовался. Речь идёт о судьбоносном процессе, я же не могу сидеть в рабочей одежде и выглядеть так, будто только что вылез из гаража.
- Что правда, то правда, — согласился Ричард, кивая головой. Он понимал стремление Кевина выглядеть респектабельно. — Но тебе придется немного подождать. Пятнадцать минут, и я открою зал. А пока можешь подышать свежим воздухом и морально подготовиться к тому, что сейчас услышишь. Это будет интересно.
Постепенно перед входом в зал, словно пчёлы на мёд, слетались представители прессы и телевидения, жаждущие сенсаций и эксклюзивных кадров. Микрофоны наперебой тянулись к лицам представителей закона. Полиция, ФБР и остальные официальные лица, казалось, купались в лучах камер, охотно давая интервью телеканалам и газетам, подробно рассказывая о ходе расследования и выражая соболезнования семьям погибших. В этом гаме и суете только Алия и Тень чувствовали себя чужими. Желая избежать назойливого внимания, они незаметно удалились в самый дальний конец коридора, туда, где тишина, казалось, застыла в воздухе, чтобы в уединении и тишине собраться с мыслями и взять себя в руки перед предстоящим испытанием.
Ещё несколько томительных минут тянулись, как резина, и вот, наконец, двери в зал торжественно распахнулись. Кевин, заметно напряжённый, был первым, кого тщательно обыскали и проверили на металлоискателе охранники, словно он был не жертвой, а потенциальной угрозой. После унизительной процедуры он прошёл в зал, стараясь ни на кого не смотреть, и занял место слева у окна в глубине помещения. Рядом с его местом, словно безмолвный страж, стояла кадка с огромной комнатной пальмой, словно пытающейся скрыть его от посторонних глаз. Металлическая батарея и красный огнетушитель дополняли аскетичный антураж. Алия и Тень одними из последних вошли в зал, стараясь избегать зрительного контакта с окружающими. С тяжелым сердцем заняв свои места рядом с родителями погибших детей, они погрузились в тягостное ожидание, каждый борясь со своими внутренними демонами. Напряжение в зале ощущалось физически, словно густой туман, готовый в любой момент разразиться бурей.
Зал судебных заседаний 13 Б
Тень кивнула знакомому адвокату, господину Клаусу, который отвечал за дополнительные иски по делам, возбуждённым окружным прокурором по громкому делу о ритуальных убийствах. Он сидел в первом ряду, сосредоточенно просматривая свои записи, и едва заметно кивнул ей в ответ, выражая поддержку. Рядом с Тенью сидела Бетина Крюгер, мать маленькой Анны, погибшей во время прошлогоднего шабаша, потрясшего всю страну. Она тоже подала дополнительный иск, требуя ужесточить наказание для обвиняемых и, возможно, возместить моральный ущерб. Сейчас Бетина нервно теребила в руках кружевной носовой платок, сжимая его до боли. Обе женщины старались не терять зрительный контакт, подбадривая друг друга едва заметными улыбками и прикосновениями. За последние три месяца, прошедшие в тягостном ожидании и судебных заседаниях, они очень сблизились, став не просто союзницами, но и подругами по несчастью. Бетина вернулась в Германию сразу после опознания тела дочери и безуспешно пыталась продать свою виллу, расположенную в живописном пригороде Брашова. Но даже самым опытным и настойчивым румынским маклерам не удалось бы найти покупателя — прошло слишком мало времени, чтобы забыть о случившейся трагедии. Никто не хотел покупать дом, который ассоциировался с таким ужасом: он находился слишком близко к месту, где нелюди лишали жизни невинных детей и собирался ковен ведьм, чьи имена теперь с ужасом шептали по всей округе. Вилла словно была проклята, навеки отмечена печатью смерти и страха.
Когда ввели обвиняемых, зал словно опустел. Шёпот, доносившийся до этого, мгновенно стих, словно кто-то выключил звук. Все взгляды, как по команде, обратились к дверям, сквозь которые проступали фигуры, окутанные предчувствием трагедии. Они шли с высоко поднятой головой, даже не пытаясь прятать лица, а наоборот — наслаждаясь всеобщим вниманием к своей персоне, словно это был их триумфальный выход на сцену, а не прибытие в суд.
Под окном спальни Алии раздался сердитый, но в то же время взволнованный голос Сергея:
— Алия, чёрт тебя побери, ты долго будешь держать меня на улице? Сейчас же не летняя жара!
Облегчение волной прокатилось по её телу, стирая остатки тревоги и заставляя улыбнуться. Значит, он добрался. Значит, с ним всё в порядке.
- Уже иду. Только не шуми, ради всего святого! — тихо сказала она, открыв окно и выглянув наружу. Убедившись, что вокруг никого нет, она добавила: — Иди к двери, Серёж.
Мужчина картинно отсалютовал ей, как бравый солдат, и скрылся за углом небольшого ветхого домика. Алия быстро накинула тёплый халат поверх ночной рубашки и чуть ли не бегом бросилась к двери, чтобы впустить дорогого друга и будущего родственника. Она знала, что он волнуется.
Когда Сергей вошёл в маленькую, можно сказать, крошечную прихожую, его грудь пронзил вздох облегчения. С Алией и детьми всё было в порядке. Это главное. Влад, перед тем как отправиться на заслуженный отдых, убедительно просил присмотреть за ними. В его голосе звучала тревога, словно он предчувствовал неладное.
После битвы времени было катастрофически мало, и Князь не успел объяснить Сергею очень многое. Теперь им оставалось только предать суду оставшихся в живых членов ковена, которые прятались в тени, словно тараканы, и как можно скорее вернуть на свободу Тени, удерживаемые в заточении.
***
Алию и Тень била крупная нервная дрожь. Сегодня был первый день судебного процесса против тёмных. Против людей, которые убили множество детей и взрослых, не согласных с ними. Этот день должен был стать началом долгого и мучительного процесса возмездия, но страх, словно холодная змея, сжимал их сердца. Неужели справедливость восторжествует? Удастся ли наказать тех, кто отнял у них самое дорогое, кто оставил незаживающие раны в их душах?
Женщины пытались заглушить свою боль, работая до изнеможения и помогая, чем могли, в расследованиях, которые вели спецслужбы двух государств. Бессонные ночи, проведённые за изучением материалов дела, казались каплей в море по сравнению с тем горем, которое им пришлось пережить. ФБР в США и полиция в Румынии возбудили множество дел о продаже младенцев и детей до трёх лет. Каждое новое дело, каждая новая деталь резали по живому, напоминая о масштабах трагедии.
Количество малышей, которые больше не вернутся к своим родителям, просто кошмарное. Их было больше семидесяти с обеих сторон только за ближайшие тридцать лет. Семьдесят загубленных жизней, семьдесят сломленных судеб, семьдесят зияющих пустот в сердцах их близких. И это только те случаи, которые удалось доказать. Сколько еще детей пропали без вести, став жертвами этой чудовищной сети? Этот вопрос терзал его, не давая покоя ни днём, ни ночью. Алия и Тень надеялись, что этот суд станет отправной точкой для полного искоренения зла, пустившего корни в их мирах. Но хватит ли у них сил довести дело до конца?
Пропажа детей — это всегда трагедия, порождающая множество вопросов, на которые не всегда находятся ответы. В случае с этой чередой исчезновений настораживало многое. Почему врачи в местных больницах не обратили внимания на участившиеся случаи пропажи детей из близлежащих районов? Почему правоохранительные органы не забили тревогу, не заметив явной закономерности? Самое главное, почему родители пропавших детей, движимые отчаянием, не обратились к общественности через СМИ, не подняли шум на всю страну, чтобы привлечь внимание к своим потерям? Вопросов много, а ответов пока нет, как будто кто-то намеренно скрывал эту страшную правду.
Обе женщины — Алия и Тень — не могли оставаться в стороне, они проводили собственное расследование, погружаясь в мрачную пучину загадок и подозрений. И однажды им улыбнулась удача — или, скорее, зловещая ухмылка судьбы. На официальном сайте полиции Алия обнаружила статью с фотографиями, от которых у неё кровь застыла в жилах. В статье рассказывалось о жуткой находке — нескольких детских скелетах, обнаруженных на окраине Брашова, в заброшенном лесном массиве, известном своими мрачными легендами.
Из всех жертв, к сожалению, опознать удалось только десятерых. Следствие, кропотливо изучая улики, также смогло доказать причастность трёх выживших членов ковена — таинственной и зловещей группы, окутанной мрачными слухами о ритуальных жертвоприношениях, — к убийствам несчастных малышей. Открывшаяся картина была настолько ужасной, что потрясла даже опытных криминалистов.
В то время как Алия и Тень, рискуя своими жизнями, изо всех сил работали над делом вместе с правоохранительными органами, помогая восстановить хронологию событий и собирая неопровержимые доказательства вины преступников, Сергей трудился над созданием нового подразделения, которое должно было заниматься не только охраной места, где спит Князь — загадочная и могущественная сущность, окутанная пеленой тайны, — но и сбором достоверных сведений о нём, о его силе, о его намерениях. Он понимал, что знание — это сила, и только собрав воедино все обрывки информации, можно будет противостоять возможной угрозе. И хотя Сергей вместе с женщинами должен был давать показания в суде, подтверждая причастность членов ковена, его дела с фирмой, связанные с организацией новой структуры, не позволяли ему физически присутствовать в зале суда, несмотря на его огромное желание поддержать Алию и Тень. Алия много раз звонила ему, ища поддержки, когда нервная система не выдерживала напряжения, когда кошмарные образы преследовали её, и она была готова сорваться, сломаться под тяжестью увиденного и пережитого. Голос Сергея, полный силы и спокойствия, был для неё якорем, не дававшим ей утонуть в океане отчаяния.
В воздухе висела гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихими шагами Алии, размеренно отбивавшими ритм ее нарастающего волнения. До начала процесса оставались считаные минуты, которые показались ей вечностью. Коридор здания суда, обычно гудевший от голосов и движения, в это утро казался зловеще пустым, словно сама атмосфера предчувствовала приближающийся момент истины.
Алия, ссутулившись, нервно расхаживала взад-вперёд, словно загнанный в клетку зверь. В руках она теребила свой телефон, но не смотрела на экран. Он был безмолвным свидетелем её бессонных ночей и отчаянных попыток найти утешение в общении с другими родителями, чьи сердца были разбиты так же, как и её. Но сегодня она оставила попытки успокоиться, подбодрить этих измученных горем людей. Слова казались пустыми и бессмысленными перед лицом той чудовищной несправедливости, которую они пережили.
Единственное, что сейчас удерживало Алию от полного отчаяния, — это мысль о возмездии. «Эти ублюдки понесут заслуженное наказание», — твердила она себе, словно мантру, снова и снова. Она старалась сосредоточиться на фактах, на холодной, беспристрастной правде. Цепочка доказательств была просто идеальной, выстроенной кропотливым трудом следователей и прокуроров. Не было ни малейших сомнений в их виновности. К тому же обвиняемые признали свою вину, хотя на их лицах не дрогнул ни один мускул, ни намека на раскаяние, только циничное безразличие.
Хотя пожизненное заключение, а в некоторых случаях и смертная казнь, не вернут к жизни ни одного из детей, не заполнят зияющие пустоты в их жизнях, но, по крайней мере, тогда родители будут уверены, что, хоть они и потеряли своих детей, больше никто не пострадает. Что зло будет остановлено, а справедливость восторжествует, пусть и с опозданием. Эта мысль давала ей силы стоять, дышать, ждать — ждать, когда откроются двери зала суда и начнётся долгожданный процесс. Процесс, который должен был стать началом конца их кошмара.
До начала процесса оставались считаные секунды, и от этого её нервозность только усилилась. Сердце колотилось в груди, как пойманная птица, а в висках стучало так, что казалось, будто они вот-вот лопнут. Она с трудом сглотнула комок, застрявший в горле. Сейчас количество людей, желающих присутствовать на процессе, резко возросло. Казалось, все свободные места в зале были заняты, и люди толпились в проходах, жадно ловя каждое слово. Поэтому Алия не особо смотрела по сторонам — она была слишком поглощена собственными переживаниями — и не обратила внимания на уборщика, который, опустив голову, медленно продвигался между людьми и привычным движением водил шваброй по линолеуму. Правда, на задворках сознания мелькнула мысль, что глупо мыть пол, когда в помещении столько народу, да еще и в такой напряженный момент, но тут же забылась, утонув в водовороте нарастающего волнения. Ей было не до этого уборщика, не до его странной работы. Ей нужно было собраться с мыслями и подготовиться к тому, что вот-вот произойдёт.
Кевин нервно посмотрел на циферблат часов. Пора. Каждая секунда на счету, и он не мог позволить себе опоздать. Быстро, но методично, он убрал свои принадлежности уборщика в неприметную служебную тележку, стараясь не запачкать дорогой лакированный пол грязными тряпками. Затем он запер тележку в подсобке и вернулся в туалетную комнату, чтобы произвести метаморфозу. Форма клиринговой компании, простая и функциональная, исчезла в сумке, а на ее месте возник идеально подогнанный деловой костюм, цвета антрацита. Ни одна деталь не была упущена из виду: белоснежная рубашка, шелковый галстук сдержанного узора, начищенные до блеска оксфорды. После всех этих манипуляций, превратившись из незаметного уборщика в уверенного в себе бизнесмена, Кевин направился к входу в зал судебных заседаний.
Перед дверью стоял охранник, Ричард. Рослый детина, с накачанными бицепсами, спрятанными под форменной рубашкой, и суровым выражением лица. С ним не просто будет справиться в случае чего, подумал Кевин. Ричарда он знал уже несколько лет, с того времени, как компания Кевина начала обслуживать это здание, поэтому он поздоровался с ним, назвав по имени, и дружески похлопал по плечу, демонстрируя уверенность и отсутствие каких-либо злых намерений.
- Привет, Ричард, как дела? Тихий сегодня денек, - бросил он непринужденно.
- Что с тобой? — спросил Ричард, пристально глядя на Кевина. Он явно был удивлён его внешним видом. — У тебя что, праздник какой-то? Ты выглядишь... нарядно для обычного дня.
— Не-а, — ответил Кевин, широко улыбаясь. Его глаза светились предвкушением. — Просто работа закончена, финальный этап пройден, и об этом деле гудит вся страна, так сказать. Ну, я и заинтересовался. Речь идёт о судьбоносном процессе, я же не могу сидеть в рабочей одежде и выглядеть так, будто только что вылез из гаража.
- Что правда, то правда, — согласился Ричард, кивая головой. Он понимал стремление Кевина выглядеть респектабельно. — Но тебе придется немного подождать. Пятнадцать минут, и я открою зал. А пока можешь подышать свежим воздухом и морально подготовиться к тому, что сейчас услышишь. Это будет интересно.
Постепенно перед входом в зал, словно пчёлы на мёд, слетались представители прессы и телевидения, жаждущие сенсаций и эксклюзивных кадров. Микрофоны наперебой тянулись к лицам представителей закона. Полиция, ФБР и остальные официальные лица, казалось, купались в лучах камер, охотно давая интервью телеканалам и газетам, подробно рассказывая о ходе расследования и выражая соболезнования семьям погибших. В этом гаме и суете только Алия и Тень чувствовали себя чужими. Желая избежать назойливого внимания, они незаметно удалились в самый дальний конец коридора, туда, где тишина, казалось, застыла в воздухе, чтобы в уединении и тишине собраться с мыслями и взять себя в руки перед предстоящим испытанием.
Ещё несколько томительных минут тянулись, как резина, и вот, наконец, двери в зал торжественно распахнулись. Кевин, заметно напряжённый, был первым, кого тщательно обыскали и проверили на металлоискателе охранники, словно он был не жертвой, а потенциальной угрозой. После унизительной процедуры он прошёл в зал, стараясь ни на кого не смотреть, и занял место слева у окна в глубине помещения. Рядом с его местом, словно безмолвный страж, стояла кадка с огромной комнатной пальмой, словно пытающейся скрыть его от посторонних глаз. Металлическая батарея и красный огнетушитель дополняли аскетичный антураж. Алия и Тень одними из последних вошли в зал, стараясь избегать зрительного контакта с окружающими. С тяжелым сердцем заняв свои места рядом с родителями погибших детей, они погрузились в тягостное ожидание, каждый борясь со своими внутренними демонами. Напряжение в зале ощущалось физически, словно густой туман, готовый в любой момент разразиться бурей.
Зал судебных заседаний 13 Б
Тень кивнула знакомому адвокату, господину Клаусу, который отвечал за дополнительные иски по делам, возбуждённым окружным прокурором по громкому делу о ритуальных убийствах. Он сидел в первом ряду, сосредоточенно просматривая свои записи, и едва заметно кивнул ей в ответ, выражая поддержку. Рядом с Тенью сидела Бетина Крюгер, мать маленькой Анны, погибшей во время прошлогоднего шабаша, потрясшего всю страну. Она тоже подала дополнительный иск, требуя ужесточить наказание для обвиняемых и, возможно, возместить моральный ущерб. Сейчас Бетина нервно теребила в руках кружевной носовой платок, сжимая его до боли. Обе женщины старались не терять зрительный контакт, подбадривая друг друга едва заметными улыбками и прикосновениями. За последние три месяца, прошедшие в тягостном ожидании и судебных заседаниях, они очень сблизились, став не просто союзницами, но и подругами по несчастью. Бетина вернулась в Германию сразу после опознания тела дочери и безуспешно пыталась продать свою виллу, расположенную в живописном пригороде Брашова. Но даже самым опытным и настойчивым румынским маклерам не удалось бы найти покупателя — прошло слишком мало времени, чтобы забыть о случившейся трагедии. Никто не хотел покупать дом, который ассоциировался с таким ужасом: он находился слишком близко к месту, где нелюди лишали жизни невинных детей и собирался ковен ведьм, чьи имена теперь с ужасом шептали по всей округе. Вилла словно была проклята, навеки отмечена печатью смерти и страха.
Когда ввели обвиняемых, зал словно опустел. Шёпот, доносившийся до этого, мгновенно стих, словно кто-то выключил звук. Все взгляды, как по команде, обратились к дверям, сквозь которые проступали фигуры, окутанные предчувствием трагедии. Они шли с высоко поднятой головой, даже не пытаясь прятать лица, а наоборот — наслаждаясь всеобщим вниманием к своей персоне, словно это был их триумфальный выход на сцену, а не прибытие в суд.
