Главной привелегией категории Ё была возможность путешествовать, а то и навсегда покинуть остров.
— Я никогда не слышала, что бы «второе поколение» попадало в эту категорию, — наконец, произнесла Пэлла.
— У магов никогда не было строгих запретов на этот счёт. Дети не ответственны за деяния родителей. Но признаюсь, у моих коллег часто имеются определённые предубеждения. Я готова поручиться за вас надеясь на то что вы не отплатите мне вопиющей неблагодарностью. Я ценю умение соблюдать договорённости. Мне нужно что бы вы не пытались сбежать, не душили котят, и не грабили магазины. Что б ко мне не возникало вопросов как я позволила вас выпустить за пределы острова.
Пэлла нервно почесала шею. Как то это было внезапно. Но она не дура, что бы отказываться от данной возможности.
— Я согласна.
02:05 ночи. Управление. отдел по учёту населения.
Раздался стук в дверь.
— Войдите — Не отрываясь от бумаг, сказала Бедтани.
Внутрь прошмыгнула, сверкая большими красными глазами, молодая магичка. Перевёртыш. Люди называли таких бесами. Её голова, руки и плечи были покрыты тёмно-изумрудными перьями, кожа бледна, а рост совсем невысокий - полтора метра.
Выражение лица у неё было робкое.
— Госпожа Бедтани. Мне нужно забрать личное дело госпожи Либнис Ял.
Бедтани ободряюще улыбнулась. Многие демоны побаивались её чисто инстинктивно.
— Вы Ирин? Да, Байэ?дрэ предупреждал, что вы зайдёте. С края стола, возьмите. И можете называть меня просто по имени - я всё же ваша коллега.
— Хорошо, Бедтани.
Девушка забрала папку и тут же выскочила из кабинета, где столкнулась в дверном проёме с Рёной.
— Бэди! Заканчивай всё вот это вот! — Заорала Рёна и заметив, что в неё врезался кто-то маленький, недоумённо посмотрела вниз — Здраствуйте.
Когда Ирин убежала, на Бедтани обрушился водопад нравоучений и лекций. Он завершился угрозами:
— Меня послали бдить за тобой! Можешь сколько угодно гневно сверкать глазками, но если ты сейчас не сложишь в стопочку свои бумажки и не отправишься спать, я тебя раздену, свяжу и накрою одеялком!
— Что в твоей голове? — с весельем посмотрела Бедтани на неё. Нет, такие угрозы не впечатляют — Раздеть и связать - тебе поздновато так развлекаться. Твой муж будет против, а дети расстроются.
— Накрою одеялком, бумагофильская ты извращенка! В твоём омуте, черти, я смотрю, откормленные, — сложила руки на груди — Это всё твои папочки.
— Управление ещё работает, — возразила Бедтани — Почему я не могу?
— Все с крыши спрыгнут и ты пойдёшь прыгать? Рабочий день окончен - всё! Мне зачем следить за другими сумасшедшими? Ты у меня главный пациент. Трудоголики сраные. Герои сражались за шестичасовой четырёхдневный трудовой день, что б вы тут поубивались на своих бумажных галерах? Давай, давай - сворачивай свою деятельность. Время два часа ночи. Не то я позвоню Монтэру и сообщу, что такая-то такая, совсем обнаглела: не спит, не ест, не пьёт. Работает, а не трудиться, как завещали великие. И он отправит тебя в отпуск.
Слово «отпуск» звучало более грозно, чем «раздеть и связать», поэтому Бедтани решила отступить. Нельзя, ни в коем случае нельзя доводить дело до отпуска: всё рухнет, национальная валюта обвалится и в мир вернётся ипотека. Стоит ей расслабиться - всё обязательно так и будет.
В этот момент, дверь снова открылась и к ней заявился третий посетитель.
«Два часа ночи - проклятый час», — вспомнила Бедтани человеческое поверье.
Это был слабый и молодой, но черезвычайно талантливый менталист. Инкуб, чистокровный маг. Он сопровождал их сегодня в колледж народных ремёсел, но его имя не отложилось у неё в памяти.
У него был очень холодный «след». И это было весьма дискомфортно. Встретившись с ней глазами, он оскалился. Не спрашивая приглашения, он сел на сундук и постучал по нему ногой.
— Подбираете выброшенные вещи, госпожа Бедтани?
Бедтани махнула рукой встревоженной Рёне, прося её не вмешиваться и выйти. Та шагнула в тень, исчезнув.
— Что вы имеете ввиду? — Прищурившись, спросила она.
Он согнул палец и из стопки документов вылетела папка - личное дело Пэллы Карвалс - Бэдтани сразу узнала его. Оно оказалось в когтистой лапе мага.
— Я вот об этом, — сказал он, небрежно раскрывая папку и так же небрежно закрывая её. А затем бросил на пол.
— Я даю вам десять секунд, что бы покинуть кабинет, — холодно сказала Бедтани, когтями процарапав поверхность стола.
— Это слишком много, — тонко улыбнулся маг и рассыпался горой иллюзорного снега, что постепенно исчез, даже следов не оставив.
Бедтани протянула руку и личное дело Пэллы влетело в неё. Посмотрев на папку в задумчивости, она положила её в свою сумку.
Из тени вышла Рёна.
— Для такого слабого демона, Уйефаль уж слишком дерзкий. Слышала, что он ненавидит людей и вообще он что-то натворил и его сослали сюда голову остудить.
А затем она возмущённо добавила:
— Нормально, что его отправили к людям? Он же дикий! Может отлупить его, что б притих?
Она кровожадно стукнула кулаком об ладонь.
— Не вмешивайся, — остудила её горячую голову Бедтани — Я сама с ним разберусь. Не наломай дров.
Тут Рёна вспомнила, зачем пришла:
— А ты - собирайся. Куда опять на стульчик свой гнездишься? Монтэра всё ещё ждёт мой звонок о твоём отпуске…
Чуть раньше. 23:25 ночи. Высотка.
Она вернулась домой поздно, намного позднее чем могла бы. А всё потому что сначала её задержала госпожа Марген со своим странным разговором, а потом у выхода поймал Чазел и потребовал, что бы она немедленно составила компанию ему и остальному поддатому коллективу бывших одногруппников, черти их дери. Там тоже оказался небольшой должок и она с мрачной рожей сидела на пьянке, оповестив всех, что ей вообще-то нельзя пить. Совсем. Только кефир. Около одиннадцати удалось удачно слинять из логова разбушевавшихся экстравертов.
Она медленно поднималась по леснице на свой десятый этаж. Дом был оживлён: отовсюду слышались крики, грохот и визг детей.
На четвёртом этаже, у сорок второй квартиры была открыта дверь нараспашку. В проёме стоял стол, а за столом сидела женщина в цветастых шалях. «Гадания, недорого» - было написано у неё на табличке.
Это у неё тут бизнес был такой.
Пэлла прошла мимо, вяло поздоровавшись:
— Добрый вечер.
Этой женщиной была Гостел.
— Спокойной ночи! Я всё ещё жду тебя на вечерних чтениях!
Не дождётся.
Квартира встретила её запахом ветхости.
Пэлла грустно посмотрела на оставленный размораживаться торт и закинула его в холодильник.
Не раздеваясь, легла на диван и прикрылась кардиганом.
В задницу этот день.
Конец первой серии...Вторая выйдет 31 января. Трейлер-текст ко второй серии: Появился ли Тот Самый в первой серии или ещё нет? Может ли он прятаться за круглыми очками архивариуса? Правда ли что архивариус работает дворником? Так почему Пэллу погнали поганой метлой из шараги и что она там вытворяла такого? Сколько заповедей божьих нарушила Бедтани, прежде чем её стали бояться другие черти и почему она держит верёвку в сумочке? На один из этих вопросов мы получим ответ в следующей серии, а другие ответы лучше, однако, не знать.
Часть 1. Серия 2
Пэлла стояла в коридоре, прислонившись к стене. Она была оглушена и ошарашена. Подумать только - Бедтани просто так предложила ей новую жизнь, чёртову прорву возможностей, взамен попросив какой-то пустяк.
Её терзали сомнения: всё не так просто. Не может такого быть. Она была упряма в своей параноидальной рациональности и искала скрытые мотивы. Но упорно не находила.
Может быть, Пэлла слишком мало знала о мире в котором живёт? И упускает возможность понять демонические намерения из-за невежества?
Её тяжёлые думы прервались, как только она услышала звуки шагов на лестничной клетке. На этаж кто-то поднимался. Она подняла голову, смотря кого принесло и кто смеет нарушать её уединение.
И это оказалась Либнис на пару с Марген. Они подошли к двери в кабинет психологии. Там всё ещё сидела Бедтани.
Но Либнис не должна проходить собеседование! У неё и метки-то нет. Или она по другому поводу? Либнис заметно нервничала.
Пэлла думала, стоит ли ей лезть в чужие дела и поняла, что не хочет это делать.
Либнис выглядела так будто её вызвали в отдел полиции, но вряд ли случилось что-то серьёзное. Преступницу бы не сопровождала одна пожилая Марген.
Пэлла спросит как-нибудь потом.
Либнис то ли не заметила, то ли проигнорировала её. Всё это время она смотрела на свои ногти, будто под ними прятались секреты мироздания.
Дверь открылась и Либнис скрылась в кабинете психолога. Марген подошла к Пэлле, смотря на неё холодно и…разочаровано?
— Пэлла, как прошло твоё…собеседование? — Спросила Марген.
— Нормально, — ответила Пэлла. Хорошо, что в словаре есть такое замечательное слово.
— Я хотела бы с тобой поговорить. Но снаружи здания.
«А можно, я домой пойду?» — Подумала Пэлла. Вот надо было линять сразу как она вышла от демоницы. Что б никто не приставал с разговорами.
— Ладно, — не скрывая недовольства в тоне, согласилась Пэлла.
Они молча спустились по леснице и вышли на улицу. Появились первые признаки того, что день клонится к вечеру: солнце пожелтело и скатилось ближе к горизонту.
— Ты кажешься весьма беспечной в общении с чудовищами.
— Выражайтесь более политкорректно, — нахмурившись, сказала Пэлла — Мне не нужны неприятности и я отказываюсь вести разговор в подобном ключе.
Марген посмотрела на неё неодобрительно, сказав:
— И пресмыкаешься перед ними, словно собака.
Пэлла пожала плечами.
— Пока что, я хочу просто жить. Не забивая себе голову революционными идеями. И я никогда перед ними не пресмыкалась, просто демоны сильнее меня и мне приходиться соблюдать их глупые правила. Пресмыкаться - это несколько другое, на мой взгляд.
— Нет, ты уже слишком с ними заигрываешь. Держишься рядом, будто не боишься их. Послушай старую женщину - заканчивай с этим.
Может быть - в другой раз. Сейчас Пэлла не может показательно шарахаться от демонов - это было бы неудобно, после того как она согласилась прибегнуть к помощи ИХ медицины, что б спасти свой разум. Пэлла могла сколько угодно ненавидеть демонов за притеснение её прав, но факт есть факт - человеческая медицина не способна подарить ей исцеление.
Она не могла ответить неблагодарностью на благодеяние.
— Я их не боюсь, — дерзко ответила Пэлла приподняв подбородок.
Марген нахмурилась ещё сильнее. Метка под рёбрами снова напомнила о себе острой болью.
— Глупость!
Слова Марген потонули в белом шуме. Зрение помутилось. Её искажённый голос доносился до слуха, меняясь до неузнаваемости.
«Они уничтожали нас…Детей и взрослых. Они заходили в дома и убивали…убивали как скот на бойне. А потом, тех кого не убили сажали в клетки и везли прочь от родных мест. И всё это они делали с нами молча».
Её голос стал хриплым, визгливым и истеричным. В нём не осталось ничего от Марген: ни её тембра, ни интонаций. Она б никогда не позволила себе скатиться в настолько эмоциональный монолог. Нет - с Пэллой говорил уже кто-то другой.
«…Разве можно понять это, Пэлла? Разве можно простить? Такую подлость, такую низость? Мы не заслужили такого! Почему мы не умерли там все до единного? Мы не заслуживали жить! Не заслуживали дышать, Пэлла. Мы так ненавидели друг друга! Нам было так всё равно! Мы так боялись, когда беда приходила в наш дом и молились, что б она ушла к соседу! Мы молились! И Небеса…»
«…ответили нам» — раздалось раскатистое рычание.
Пэлла оказалась в кромешной тьме.
Голос, говоривший с ней превратился в безэмоциональный шёпот.
«Они желали нашего суда. Они жаждали освобождения от тления. И каждый считал, что он достоин быть избранным, достоин лучшего мира. Нам жаль. Но мы не просим прощения».
Пэлла обнаружила себя на чёрно-красной шахматной доске. Как одинокая фигура. По краям сгрудились ряды серых безликих каменных статуй с завязанными на них красными галстуками.
«Кому ты молишься, Пэлла? Кто? Твой? Бог?»
Она вскинула голову и увидела багровое небо. Оно темнело, искажалось и из тёмных тучь появлялись глаза. Множество глаз - все они смотрели на неё.
И тучи превращались в красно-бурые крылья, заслоняющие небо. Словно дождь, сверху летел красный пух.
Она услышала скорбный вой и плачь, чьи-то вопли. Пэлла была не в силах отвести взгляд от небесных глаз, но прикосновение холодных пальцев вывело из транса.
Она поняла, что лежит на каменной плите и вокруг стоит стая волков с красными глазами. Они ждали.
Жертву.
Раздался свист и волки нетерпеливо взвыли.
Из огня появился жрец в белых одеяниях. Его безумные глаза смотрели на Пэллу и в руках он держал кинжал.
Волки превратились в собак, что гремели цепями и лаяли.
Она не чувствовала страха. Она слушала голос, что напевал колыбельную. Её древний мотив звучал всё громче, заглушая собачьи голоса.
Красные перья с небес кружили в воздухе тихо приземляясь рядом с её лицом.
«Твой бог всегда рядом. Он слаб. Он бросил тебя над океаном и плачет. Протяни руку вверх, Пэлла. И ему не хватит сил спасти тебя.»
«Поэтому - брось его в Бездну»
Рука Пэллы осталась неподвижна. Она заплакала в неудержимой скорби. Жрец встал рядом с алтарём, скалясь острыми зубами, поднимая вверх кинжал и вонзая его в её грудь.
Чувство, что рвалось из её груди было сильнее боли. Это было горе: столь сильное, что разрывало душу.
И тогда она проснулась.
Пэлла вскочила с постели, хватаясь за сердце. Было тяжело прийти в себя после такого шоу.
Вот это кошмар! Ей давно ничего не снилось, а тем более - такой страшной дичи.
Во всём виновата Марген, вчера запугивающая её рассказами о Судном дне, когда на минуточку, демоны истребили третью часть населения планеты. Вот ей и приснилась эта ядрёная бесовщина. Аж осветить себя божьим знаменем захотелось, несмотря на атеизм.
Или это очередные побочки от препаратов?
Пэлла нахмурилась. Ей бы сон понравился если бы не рожа её брата у жреца. Красочно, реалистично, спецэффекты - просто отвал башки.
«Кто твой бог», спрашиваете? Уж точно не тот у которого брательник на подсосе. Она в гробу видала такого коллегу.
Пэлла потёрла затёкшую шею и потянулась, сходила в душ, потом на кухню - пить свои таблетки. Села на стул и стала бессмысленно втыкать в стену. В очередной раз подумала, что неплохо бы переехать в квартиру с окном. И снова отбросила эти глупые мысли, споткнувшись о слово «переехать».
Потом вспомнила о торте в холодильнике и приободрилась. Поставила чай разогреваться. Теперь-то можно праздновать чёртов день рождения, хоть он и был аж позавчера.
Она уже нарезала торт как услышала звонок в дверь. Медленно и терпеливо положила нож на блюдце, дабы никуда его случайно не воткнуть.
Кто бы мог подумать - на пороге снова тёрлась Либнис. В чёрной куртке и набекрень одетой шапке. Она была расстроена и смотрела на неё глазами полными затаённой надежды. Это сулило неприятности.
— Меня все ненавидят, теперь, — сказала Либнис и дрожащим голосом добавила — Никто не хочет общаться.
Ну, это было неудивительно. Зависть порождала ненависть.
