Для начала он решилпросто заняться строитльством. Достали уже. А что, ничего сложного - дали тебе готовый чертёж, вот и встраивай в него, в указанные границы, разнообразную материю. Материализуй, так сказать, - надёжные фундаменты, устойчивые стены, крышеватуюкрышу и, само собой - бойницы-окна. И это, кстати, у него очень даже неплохо получилось. Сильно разозлился, наверное. Пришёл и устроился сам, с испытательным сроком, и два годаотпахалмастеромв крутой строительной фирме с пафосным названием «Империя». А потом, когда его решили повысить до прораба, ему стало совсем неинтересно. Как, ещё и «ума вставлять» другим насчёт рамок и СНИПов? Планёрки на полном серьёзе проводить, журя тех, кто им не соответствует? Нет, это без него.
И Дима перешёл в частное Архитектурное бюро - проектировщиком. Ведь, ставнастоящим профессионалом в том, как соответствовать ожиданиям заказчика, он вполне сносно рисовал стандартные коробки. Одобрили. И даже опять начали его куда-то повышать. Пришлось Диме искать новую работу.
Он, до тонкостей постигнув СНИПы и ЕНИРы - кто б подумал, стал экспертом в этом деле. И вполне оправдал ожидания руководства авторитетной фирмы под названием ЧП «Экспертиза». Которая частным образом давала предварительное заключение и вносила необходимые коррективы в проекты. Работа без авралов, ну, почти, оклад выше и монстров ваять не надо. Просто ставь на них штампик: мол, этот монстрик вполне соответствует всем стандартам и ожиданиям любителей монстров. По крайней мере, в ближайшие сто лет не рухнет. Смешно. И грустно.
Но, самое грустное было то, что теперь Диме пришлось остричь его густую гриву волос почти до воротника. Не приветствовали здесь не-стандарт. И - согласно требованиям фирмы - пришлось соблюдать строгий дресс-код в одежде, теперь сковывающей его наподобие древней рыцарской сбруи. А он такполюбил свободную форму одежды - футболки, клетчатые рубашки,демократичные джинсы - в которую с удовольствием облачался на стройке. Там было всё равно, как ты выглядишь. Лишь бы не употреблял чрезмерно горячительного и, вовремя явившись на площадку, мог участвовать в строительном процессе. И в Архитектурном Бюро его выкрутасы терпели - за профессиональные знания в области ваяния монстров. О них - об этих рабочих местах, не о монстрах, их и тут было в избытке - Дима иногда даже вспоминал с ностальгией. Но работа в ЧП «Экспертиза» не устраивала его не только по этой причине. К сожалению. ЧП пользовалось популярностью у проектировщиков, а Дмитрий Панаев - неоправданным авторитетом у них. И постепенно его стол стал всё более нагружаться папками с проектами, ждущими его заключения. Приходилось работать, не покладая… ну, если не светлой головы, - которая тут особо никому и не была нужна, её заменяли справочники - то уж, хотя бы, штампика. И его никому не нужная голова уже начала подумывать о том, куда бы ей отсюда свалить? Но куда? Дима уже всё перепробовал в области строительства монстров.
Выручал кофе, который Дима теперь чрезвычайно полюбил и поглощал в невероятных количествах - от него его гаснущие от рутины мозги как-то активизировались и взбадривались. Только неизвестно - зачем. И ещё у него были перерывы, которые Дима проводил довольно неформально. Он не любил кафе - предлагаемые там блюда нагоняли скуку. Суп, котлеты и прочую «медвежатинку», как Дима это называл, он и дома поест. Чтобы маму, Софью Евгеньевну, не обижать. Она, ожидая его, пополдня всё это томит,вплоть до полного отсутствия живой материи в блюдах. Поэтому в перерыв, покинув царство рамок под названием ЧП «Экспертиза», Димаел, что попало. А попадало ему обычно - кольцо краковской колбасы и кефир, купленные в ближайшем супермаркете за углом. И потом бродил по округе или ездил в зелёные уголки города, где ему легче дышалось - в парк, на озеро, к набережной. И ел там свою колбасу, обязательно без хлеба, может - в пику маминым представлениям о здоровой пище. Или же сыр с батоном. Запивая всё это великолепие кефиром. Та ещё картинка была, хоть картину пиши - офисный планктон за поглощением кольца краковской на скамейке заброшенного сада. Но там, где он был, в средине дня больше почти никого не было. А если и были, то такие же… неформалы. Только одежда другая. И никому не до кого не было дела. У них - пиво или водка, у него кефир. У каждого свои вкусы, как говорится. И полное отсутствие рамок. Некоторые уже даже иногда махали ему рукой. Мол, на месте, живой ещё? Ну, живи.
К слову сказать, Дима теперь вовсе перестал читать. Не видел смысла. Книги и их авторы теперь тоже казались ему обманщиками, навязывающими другим свою трактовку действительности. Как и телепередачи, даже познавательные или о путешествиях - ну, их. Сегодня открыли одно, а завтра закрыли его и рассказывают о новых веяниях в науке и технике. Возможно, послезавтра и он уже не будут актуальны. Поэтому вечером он просто ложился спать. Чтобы на другой день азартно продолжать крушить гору проектов. Иногда он ставил штампик на проект чересчур… жёстко, что ли. Ему казалось, что этим действием он, как бы, убивает его.
Жизнь Димы всё больше заходила в тупик.
Всё поменялось неожиданно. Когда он однажды познакомился на мусорке с Надеждой - с большой буквы, конечно, а затем - с субъектом, носящим гордое имя - Альберт, а в просторечии - Бертик. Именно это привело его к той самой прогулке по магазину с волочащимся позади рюкзаком и любимой краковской на голове.
Бертик показал Диме другой мир и раздвинул рамки.
Но для этого сначала самому предстояло стать другим. И сместить все точки соединения с реальностью.Запутанно, конечно. Но что поделаешь.
Дима пока и сам не знал, как всё это работает. И как ему вписать в свою жизнь законы квантовой физики.
6.
Дмитрий Михайлович Панаев, Димин отец, ещё довольно статный и интересный мужчина, руководил одним из областных министерств. Мода такая сейчас - везде министерства рулят.
Но вернувшись на пару-тройку десятков лет назад, мы увидели бы совсем другого человека - красивого и амбициозного юношу, имевшего красный диплом одного престижного юридического вуза. Его не устраивала работа обычного юриста, он мечтал о крутой карьере и, сумев пробиться, а проще говоря - помочь нужным людям, работая в городской юстиции, стал специалистом среднего звена в городской администрации. И это был предел - дальше нужны были связи, которых Дмитрий Панаев пока не имел. Да и вряд ли бы обзавёлся - не тот масштаб решаемых им вопросов. И тогда Дмитрий Михайлович Панаев, как говорится на манер шахматной терминологии - сделал хорошую партию, женившись на дочке одной крупной сошки, чиновника из области. Как он с Олей познакомился и как решился жениться на такой… грымзе, причём даже совсем не симпатичной, это отдельная история. Короче - случай помог. Да и в тот момент ему было неважно, как Оля выглядит, главное - что она открыла ему нужные двери. Она и открыла, вернее - её папа Станислав Семёнович Лу… ну, его фамилия теперь уже и неважна. В общем, свою партию он сделал. И долгое время был у Оли под каблуком, а у её папаши, Станислава Семёновича - правой рукой. Неудобная позиция для его довольно красивого и породистого тела, согласитесь. И мало подходящая для такой фигуры, как ферзь. Но он смирился, поскольку рядом с ним всегда была очень фигуристая пешка - Софочка, его секретарша. С которой у них был долгий роман. Ведь эта, так сказать, Оленька не могла ничего, в том числе и родить ему ребёнка. Сказать бы - пустоцвет она, но даже это звание ей не подходило - поскольку не цвела она ни разу. Так, скорее - чертополох: смугла, скандальна и не воспитана. Но из-за папы, Станислава Семёновича, тенью всегда стоящего за её костлявой спиной, он её боялся, как того самого, рогатого. Не к ночи будь помянут. Развестись бы с ней - сил уже нет её хамство и выходки терпеть, да жалко должность терять, уже довольно немалую, да лишаться привилегий. Папаша у неё тоже тот ещё фрукт - ядовитый. Есть такие плоды в Азии и Африке - манцинелла, ятрофа, чилибуха, аки. С виду - очень даже ничего, а съешь - поминай, как тебя звали. Вот он из их породы. Если что не по нём - съест и не поперхнётся.
Потом перестройка началась и времена, вроде, поменялись. Да и папаша Оленькин обесценился - на пенсию свалил. Очень вовремя, кстати, а то б в кутузку загремел. Станислав Семёнович много чего успел накуролесить, пока плыли мутные воды перестройки. Теперь-то уж, вроде бы, Панаеву можно бы и на развод подать, да и раньше себя не обижал. Но Дмитрий Михайлович уже, что ли, привык к своему брачному игу, жизнь его наладилась. Казалось, что хлопотно уже всё менять. Дом - полная чаша, машина, должность. Да и Оленьку-мегеру жалко бросать, хоть и стерва она. Кому она нужна теперь, старая, без флёра отца? Да и неловко как-то - папшка-то её всё сделал для того, чтобы Панаев-зять из-за его ухода урона не понёс.
Так бы и жил Дмитрий Михайлович с обрыдлой Оленькой, грымзился бы себе дальше, отдыхая душой и телом с Софочкой, которой Панаев успел к этому времени свить гнёздышко - однокомнатную квартирку в хорошем районе.
Но тут оказия вышла и надо быть дураком, чтобы отказаться и упустить.
Как-то при случайной, якобы, встрече бывший однокурсник Панаева, работавший в органах, поделился с ним ценной информацией. Что у одного крупного чиновника на днях конфискована пятикомнатная квартира, оцененная в сущие копейки. По сравнению с рыночной ценой, конечно. Сам он, как работник следственных органов, не имел права её выкупить, да и не потянул бы, и родственники таких денег тоже не имели. Вот он и предложил купить квартиру ему - по оценочной стоимости. Считай что бесплатно, даже с учётом «благодарности» нужным людям. К тому же - опять удача, у Дмитрия Михайловича имелся «нужный человек» - его сосед по лестничной площадке, владеющий агентством по недвижимости.
Чиновника, у которого забрали эту квартиру, Панаев знал. Жалко мужика, попавшего под раздачу при проведении показательной акции по борьбе государства с коррупцией. Этому многоголовому дракону - коррупции, у которого вместо одной отрубленной башки, быстренько вырастают три новых, всё это нипочём. Потому-то она и непобедима. Ведь, как известно, рептилии сами себе голову не откусывают, разве что - ненужный хвост отбрасывают. Но тут уж судьба, рулетка, как говорится - голова ты или хвост. Не теряй бдительности, вертись, будь головой, а не задним отростком.
А квартирка ему пригодилась бы. Если так, то и…
Короче, прибрал Панаев к рукам это добро, которое само ему в руки пришло. И сделал это быстро - пока информация не разошлась по заинтересованным людям. А потом, тут же разведясь с грымзой Оленькой, привёл в пятикомнатную квартиру свою любимую женщину - ангела во плоти Софочку, законно оформив с ней брак. С удовольствием оставил прежние надоевшие хоромы своей первой жене, почти больше не вспоминая о ней. Забрал оттуда только свои костюмы - таких сегодня уже не купишь.
Дмитрий Михайлович Панаев хотел всё начать с чистого листа. И в этой квартире у них с Софочкой будет только новая мебель и счастливая жизнь.
Благо, к этому времени неустойчивый моральный облик и брак с секретаршей уже не так шокировал избранное общество и не стоил ему карьеры.
Дима для них с Софочкой стал поздним, любимым и единственным ребёнком, которому они всё позволяли, лелеяли и холили. И это ещё большое везение, что он не вырос рохлей или эгоистом, как это обычно бывает при таком воспитании. Мальчик с детства имел обо всём своё мнение и не любил чрезмерной опеки. Хотя, назвав сына Дмитрием, Дмитрий Михайлович очень наделся, что тот пойдёт по его стопам. Ну, в плане успешной чиновничьей карьеры, сделавшей его - не побоимся этого слова - хозяином жизни. У которого нет только птичьего молока, да и то только потому, что его нет в природе. Он бережно оказывал в этом направлении на сына определённое родительское давление, сильнее душевная привязанность и любовь к своему чаду не позволяли. Дмитрию Михайловичу хотелось, чтобы сын - при его-то независимом характере - сам дозрел до той идеи, что ему лучше слушаться отца.
Однако оказалось, что зреть он не хочет. И чем старше становился Панаев-младший, тем упорнее он шёл своим непонятным путём.
И вот как-то пару лет назад Дмитрий Михайлович как-то сидел на кухне, попивая чай, пока Софочка смотрела очередной бесконечный сериал, и рассуждал:
«Что же с Димкой делать? Панаевы все такие, упрямые, - вздохнул он. - Ну, ничего! Ещё всё наладится, - успокаивал он себя. - Перебродит, как молодое вино, выдержки наберётся и свернёт на нужную дорогу. А я помогу на ней. Димка - наша порода, Панаевская. Хоть и с гонором, но парень он умный. Далеко пойдёт! Но пока, - вздохнув, признался он себе, - мой единственный сыночек Панаевской породы заделался обычным строителем. И болтается по всяким шарашкам. Как будто это самое место для сына министра, - хмыкнул он. - Хорошо хоть племянником там называется, когда спрашивают. Троюродным. Ходит вечно в каких-то драных джинсах и дешёвых кроссовках - тьфу, ты! Говорит, что там это сойдёт. А ты иди туда, где сойдёт то, что мать тебе накупила, и оно в шкафах валяется. А я ведь предлагал - учись на юриста! Был бы в администрации белой косточкой, при галстуке, ходил, как человек. Или адвокатом бы его устроил, они нынче в цене - людям нравится свои права качать. А я б ему помог собственную фирму создать: «Панаев и К», - представив вывеску, гордо усмехнулся он. - Тогда б и объяснять не надо, чей ты сын или племянник. Надо, наверное, его женить. Жена ему быстро ума вставит, - поморщился он, вспомнив Оленьку. - Не хочет, бык упёртый, человеком стать! Нет, надо женить, всё ж! и жену взять - с характером, чтобы дурковать перестал. Жить им есть где - квартира большая, в хорошем районе, с евроремонтом и прочими канделябрами. Есть, где внукам бегать. Не выйдет Димку на правиль6ный путь настроить, - засомневался он, зная его характер, - так, может, хоть с внуками получиться? Пусть будет двое. Нет, лучше - трое. Хоть один из них да будет в меня, чтобы слушал умного человека, - размечтался он. - Уйду на пенсию, всё им оставлю, а мы с Софочкой на даче поселимся. Закатки будем делать. Из экологически чистых растений. Варенья разные. Из этой - клубники да малины», - понесло его.
Надо признать, на панаевской даче всегда росли только ёлки да газонная травка, которую сосед-пенсионер косил. Дмитрий Михайлович даже не знал толком, что такое закатки. И куда, как и что в них катать. Но, надо признать, периодически Панаева старшего всё равно заносило в эту тину - в мечты про дачу, про загадочные закатки. А также - про внуков и жизнь на мизерную пенсию. Но это была всего лишь минутная слабость - назавтра он об этом и не вспоминал. Дмитрий Михайлович был из тех людей, которых из служебных кабинетов можно вынести только вместе со стулом или вперёд ногами. Не годился он для рядовой обывательской жизни, а она не годилась для него…
- А где наш Димочка? - недовольно спросила Софья Евгеньевна, входя к нему в кухню - видно и эта серия, посеяв в ней очередную бурю опасений за судьбу героев, закончилась ничем.
«Однако, уже десятый час, - озадаченно посмотрел на настенные часы Дмитрий Михайлович, - И, правда - где это сын запропастился? Пора с этой его стройкой кончать. Что за дела? Чего он там при Луне строит?»
И Дима перешёл в частное Архитектурное бюро - проектировщиком. Ведь, ставнастоящим профессионалом в том, как соответствовать ожиданиям заказчика, он вполне сносно рисовал стандартные коробки. Одобрили. И даже опять начали его куда-то повышать. Пришлось Диме искать новую работу.
Он, до тонкостей постигнув СНИПы и ЕНИРы - кто б подумал, стал экспертом в этом деле. И вполне оправдал ожидания руководства авторитетной фирмы под названием ЧП «Экспертиза». Которая частным образом давала предварительное заключение и вносила необходимые коррективы в проекты. Работа без авралов, ну, почти, оклад выше и монстров ваять не надо. Просто ставь на них штампик: мол, этот монстрик вполне соответствует всем стандартам и ожиданиям любителей монстров. По крайней мере, в ближайшие сто лет не рухнет. Смешно. И грустно.
Но, самое грустное было то, что теперь Диме пришлось остричь его густую гриву волос почти до воротника. Не приветствовали здесь не-стандарт. И - согласно требованиям фирмы - пришлось соблюдать строгий дресс-код в одежде, теперь сковывающей его наподобие древней рыцарской сбруи. А он такполюбил свободную форму одежды - футболки, клетчатые рубашки,демократичные джинсы - в которую с удовольствием облачался на стройке. Там было всё равно, как ты выглядишь. Лишь бы не употреблял чрезмерно горячительного и, вовремя явившись на площадку, мог участвовать в строительном процессе. И в Архитектурном Бюро его выкрутасы терпели - за профессиональные знания в области ваяния монстров. О них - об этих рабочих местах, не о монстрах, их и тут было в избытке - Дима иногда даже вспоминал с ностальгией. Но работа в ЧП «Экспертиза» не устраивала его не только по этой причине. К сожалению. ЧП пользовалось популярностью у проектировщиков, а Дмитрий Панаев - неоправданным авторитетом у них. И постепенно его стол стал всё более нагружаться папками с проектами, ждущими его заключения. Приходилось работать, не покладая… ну, если не светлой головы, - которая тут особо никому и не была нужна, её заменяли справочники - то уж, хотя бы, штампика. И его никому не нужная голова уже начала подумывать о том, куда бы ей отсюда свалить? Но куда? Дима уже всё перепробовал в области строительства монстров.
Выручал кофе, который Дима теперь чрезвычайно полюбил и поглощал в невероятных количествах - от него его гаснущие от рутины мозги как-то активизировались и взбадривались. Только неизвестно - зачем. И ещё у него были перерывы, которые Дима проводил довольно неформально. Он не любил кафе - предлагаемые там блюда нагоняли скуку. Суп, котлеты и прочую «медвежатинку», как Дима это называл, он и дома поест. Чтобы маму, Софью Евгеньевну, не обижать. Она, ожидая его, пополдня всё это томит,вплоть до полного отсутствия живой материи в блюдах. Поэтому в перерыв, покинув царство рамок под названием ЧП «Экспертиза», Димаел, что попало. А попадало ему обычно - кольцо краковской колбасы и кефир, купленные в ближайшем супермаркете за углом. И потом бродил по округе или ездил в зелёные уголки города, где ему легче дышалось - в парк, на озеро, к набережной. И ел там свою колбасу, обязательно без хлеба, может - в пику маминым представлениям о здоровой пище. Или же сыр с батоном. Запивая всё это великолепие кефиром. Та ещё картинка была, хоть картину пиши - офисный планктон за поглощением кольца краковской на скамейке заброшенного сада. Но там, где он был, в средине дня больше почти никого не было. А если и были, то такие же… неформалы. Только одежда другая. И никому не до кого не было дела. У них - пиво или водка, у него кефир. У каждого свои вкусы, как говорится. И полное отсутствие рамок. Некоторые уже даже иногда махали ему рукой. Мол, на месте, живой ещё? Ну, живи.
К слову сказать, Дима теперь вовсе перестал читать. Не видел смысла. Книги и их авторы теперь тоже казались ему обманщиками, навязывающими другим свою трактовку действительности. Как и телепередачи, даже познавательные или о путешествиях - ну, их. Сегодня открыли одно, а завтра закрыли его и рассказывают о новых веяниях в науке и технике. Возможно, послезавтра и он уже не будут актуальны. Поэтому вечером он просто ложился спать. Чтобы на другой день азартно продолжать крушить гору проектов. Иногда он ставил штампик на проект чересчур… жёстко, что ли. Ему казалось, что этим действием он, как бы, убивает его.
Жизнь Димы всё больше заходила в тупик.
Всё поменялось неожиданно. Когда он однажды познакомился на мусорке с Надеждой - с большой буквы, конечно, а затем - с субъектом, носящим гордое имя - Альберт, а в просторечии - Бертик. Именно это привело его к той самой прогулке по магазину с волочащимся позади рюкзаком и любимой краковской на голове.
Бертик показал Диме другой мир и раздвинул рамки.
Но для этого сначала самому предстояло стать другим. И сместить все точки соединения с реальностью.Запутанно, конечно. Но что поделаешь.
Дима пока и сам не знал, как всё это работает. И как ему вписать в свою жизнь законы квантовой физики.
6.
Дмитрий Михайлович Панаев, Димин отец, ещё довольно статный и интересный мужчина, руководил одним из областных министерств. Мода такая сейчас - везде министерства рулят.
Но вернувшись на пару-тройку десятков лет назад, мы увидели бы совсем другого человека - красивого и амбициозного юношу, имевшего красный диплом одного престижного юридического вуза. Его не устраивала работа обычного юриста, он мечтал о крутой карьере и, сумев пробиться, а проще говоря - помочь нужным людям, работая в городской юстиции, стал специалистом среднего звена в городской администрации. И это был предел - дальше нужны были связи, которых Дмитрий Панаев пока не имел. Да и вряд ли бы обзавёлся - не тот масштаб решаемых им вопросов. И тогда Дмитрий Михайлович Панаев, как говорится на манер шахматной терминологии - сделал хорошую партию, женившись на дочке одной крупной сошки, чиновника из области. Как он с Олей познакомился и как решился жениться на такой… грымзе, причём даже совсем не симпатичной, это отдельная история. Короче - случай помог. Да и в тот момент ему было неважно, как Оля выглядит, главное - что она открыла ему нужные двери. Она и открыла, вернее - её папа Станислав Семёнович Лу… ну, его фамилия теперь уже и неважна. В общем, свою партию он сделал. И долгое время был у Оли под каблуком, а у её папаши, Станислава Семёновича - правой рукой. Неудобная позиция для его довольно красивого и породистого тела, согласитесь. И мало подходящая для такой фигуры, как ферзь. Но он смирился, поскольку рядом с ним всегда была очень фигуристая пешка - Софочка, его секретарша. С которой у них был долгий роман. Ведь эта, так сказать, Оленька не могла ничего, в том числе и родить ему ребёнка. Сказать бы - пустоцвет она, но даже это звание ей не подходило - поскольку не цвела она ни разу. Так, скорее - чертополох: смугла, скандальна и не воспитана. Но из-за папы, Станислава Семёновича, тенью всегда стоящего за её костлявой спиной, он её боялся, как того самого, рогатого. Не к ночи будь помянут. Развестись бы с ней - сил уже нет её хамство и выходки терпеть, да жалко должность терять, уже довольно немалую, да лишаться привилегий. Папаша у неё тоже тот ещё фрукт - ядовитый. Есть такие плоды в Азии и Африке - манцинелла, ятрофа, чилибуха, аки. С виду - очень даже ничего, а съешь - поминай, как тебя звали. Вот он из их породы. Если что не по нём - съест и не поперхнётся.
Потом перестройка началась и времена, вроде, поменялись. Да и папаша Оленькин обесценился - на пенсию свалил. Очень вовремя, кстати, а то б в кутузку загремел. Станислав Семёнович много чего успел накуролесить, пока плыли мутные воды перестройки. Теперь-то уж, вроде бы, Панаеву можно бы и на развод подать, да и раньше себя не обижал. Но Дмитрий Михайлович уже, что ли, привык к своему брачному игу, жизнь его наладилась. Казалось, что хлопотно уже всё менять. Дом - полная чаша, машина, должность. Да и Оленьку-мегеру жалко бросать, хоть и стерва она. Кому она нужна теперь, старая, без флёра отца? Да и неловко как-то - папшка-то её всё сделал для того, чтобы Панаев-зять из-за его ухода урона не понёс.
Так бы и жил Дмитрий Михайлович с обрыдлой Оленькой, грымзился бы себе дальше, отдыхая душой и телом с Софочкой, которой Панаев успел к этому времени свить гнёздышко - однокомнатную квартирку в хорошем районе.
Но тут оказия вышла и надо быть дураком, чтобы отказаться и упустить.
Как-то при случайной, якобы, встрече бывший однокурсник Панаева, работавший в органах, поделился с ним ценной информацией. Что у одного крупного чиновника на днях конфискована пятикомнатная квартира, оцененная в сущие копейки. По сравнению с рыночной ценой, конечно. Сам он, как работник следственных органов, не имел права её выкупить, да и не потянул бы, и родственники таких денег тоже не имели. Вот он и предложил купить квартиру ему - по оценочной стоимости. Считай что бесплатно, даже с учётом «благодарности» нужным людям. К тому же - опять удача, у Дмитрия Михайловича имелся «нужный человек» - его сосед по лестничной площадке, владеющий агентством по недвижимости.
Чиновника, у которого забрали эту квартиру, Панаев знал. Жалко мужика, попавшего под раздачу при проведении показательной акции по борьбе государства с коррупцией. Этому многоголовому дракону - коррупции, у которого вместо одной отрубленной башки, быстренько вырастают три новых, всё это нипочём. Потому-то она и непобедима. Ведь, как известно, рептилии сами себе голову не откусывают, разве что - ненужный хвост отбрасывают. Но тут уж судьба, рулетка, как говорится - голова ты или хвост. Не теряй бдительности, вертись, будь головой, а не задним отростком.
А квартирка ему пригодилась бы. Если так, то и…
Короче, прибрал Панаев к рукам это добро, которое само ему в руки пришло. И сделал это быстро - пока информация не разошлась по заинтересованным людям. А потом, тут же разведясь с грымзой Оленькой, привёл в пятикомнатную квартиру свою любимую женщину - ангела во плоти Софочку, законно оформив с ней брак. С удовольствием оставил прежние надоевшие хоромы своей первой жене, почти больше не вспоминая о ней. Забрал оттуда только свои костюмы - таких сегодня уже не купишь.
Дмитрий Михайлович Панаев хотел всё начать с чистого листа. И в этой квартире у них с Софочкой будет только новая мебель и счастливая жизнь.
Благо, к этому времени неустойчивый моральный облик и брак с секретаршей уже не так шокировал избранное общество и не стоил ему карьеры.
Дима для них с Софочкой стал поздним, любимым и единственным ребёнком, которому они всё позволяли, лелеяли и холили. И это ещё большое везение, что он не вырос рохлей или эгоистом, как это обычно бывает при таком воспитании. Мальчик с детства имел обо всём своё мнение и не любил чрезмерной опеки. Хотя, назвав сына Дмитрием, Дмитрий Михайлович очень наделся, что тот пойдёт по его стопам. Ну, в плане успешной чиновничьей карьеры, сделавшей его - не побоимся этого слова - хозяином жизни. У которого нет только птичьего молока, да и то только потому, что его нет в природе. Он бережно оказывал в этом направлении на сына определённое родительское давление, сильнее душевная привязанность и любовь к своему чаду не позволяли. Дмитрию Михайловичу хотелось, чтобы сын - при его-то независимом характере - сам дозрел до той идеи, что ему лучше слушаться отца.
Однако оказалось, что зреть он не хочет. И чем старше становился Панаев-младший, тем упорнее он шёл своим непонятным путём.
И вот как-то пару лет назад Дмитрий Михайлович как-то сидел на кухне, попивая чай, пока Софочка смотрела очередной бесконечный сериал, и рассуждал:
«Что же с Димкой делать? Панаевы все такие, упрямые, - вздохнул он. - Ну, ничего! Ещё всё наладится, - успокаивал он себя. - Перебродит, как молодое вино, выдержки наберётся и свернёт на нужную дорогу. А я помогу на ней. Димка - наша порода, Панаевская. Хоть и с гонором, но парень он умный. Далеко пойдёт! Но пока, - вздохнув, признался он себе, - мой единственный сыночек Панаевской породы заделался обычным строителем. И болтается по всяким шарашкам. Как будто это самое место для сына министра, - хмыкнул он. - Хорошо хоть племянником там называется, когда спрашивают. Троюродным. Ходит вечно в каких-то драных джинсах и дешёвых кроссовках - тьфу, ты! Говорит, что там это сойдёт. А ты иди туда, где сойдёт то, что мать тебе накупила, и оно в шкафах валяется. А я ведь предлагал - учись на юриста! Был бы в администрации белой косточкой, при галстуке, ходил, как человек. Или адвокатом бы его устроил, они нынче в цене - людям нравится свои права качать. А я б ему помог собственную фирму создать: «Панаев и К», - представив вывеску, гордо усмехнулся он. - Тогда б и объяснять не надо, чей ты сын или племянник. Надо, наверное, его женить. Жена ему быстро ума вставит, - поморщился он, вспомнив Оленьку. - Не хочет, бык упёртый, человеком стать! Нет, надо женить, всё ж! и жену взять - с характером, чтобы дурковать перестал. Жить им есть где - квартира большая, в хорошем районе, с евроремонтом и прочими канделябрами. Есть, где внукам бегать. Не выйдет Димку на правиль6ный путь настроить, - засомневался он, зная его характер, - так, может, хоть с внуками получиться? Пусть будет двое. Нет, лучше - трое. Хоть один из них да будет в меня, чтобы слушал умного человека, - размечтался он. - Уйду на пенсию, всё им оставлю, а мы с Софочкой на даче поселимся. Закатки будем делать. Из экологически чистых растений. Варенья разные. Из этой - клубники да малины», - понесло его.
Надо признать, на панаевской даче всегда росли только ёлки да газонная травка, которую сосед-пенсионер косил. Дмитрий Михайлович даже не знал толком, что такое закатки. И куда, как и что в них катать. Но, надо признать, периодически Панаева старшего всё равно заносило в эту тину - в мечты про дачу, про загадочные закатки. А также - про внуков и жизнь на мизерную пенсию. Но это была всего лишь минутная слабость - назавтра он об этом и не вспоминал. Дмитрий Михайлович был из тех людей, которых из служебных кабинетов можно вынести только вместе со стулом или вперёд ногами. Не годился он для рядовой обывательской жизни, а она не годилась для него…
- А где наш Димочка? - недовольно спросила Софья Евгеньевна, входя к нему в кухню - видно и эта серия, посеяв в ней очередную бурю опасений за судьбу героев, закончилась ничем.
«Однако, уже десятый час, - озадаченно посмотрел на настенные часы Дмитрий Михайлович, - И, правда - где это сын запропастился? Пора с этой его стройкой кончать. Что за дела? Чего он там при Луне строит?»
