Ей казалось, что в нее до сих пор тыкают пальцем и громко говорят, внутри все сжималось и дрожало. И хотя ей не так уж хотелось замуж, но она думала об этом порой. И больше всего она желала, чтобы кто-то смотрел на нее с теплом, не имея ни укора, ни замечания…
Нынче же отдадим нашими сердцами поддержку Вике и всем женщинам от шестнадцати и до неопределенного возрастного предела, которым мамы, папы и другие родственники и все вокруг, даже не имеющие к ним никакого отношения, напоминают о замужестве и всех вытекающих последствиях, будто бы и понятия не имея, что содержание важнее формы. И мужчинам, несправедливо пострадавшим от того же… И пожелаем им крепкого терпения и непоколебимого знания о том, что же они сами хотят и к чему стремятся. Ведь наши стремления – это порой единственное, что удерживает нас на верном пути.
Серега валялся на кровати в самых грязных своих носках и вперял взгляд в книгу, почесывая засаленную голову. Акт вандализма по отношению к собственному телу совершался не только застоявшимся духом комнаты и обычным отсутствием завтрака до трех часов дня, но и постоянной перекличкой с предками, неустанным звоном телефона, а также твердым намерением не ходить в туалет.
Следы суровой схватки на лице Сергея хоть и напугали родителей, но все же оказались не столь красочными, как могли бы быть.
- Сергей, возьми уже трубку, она двадцать пятый раз звонит! – на этот раз отец не выдержал и ворвался к сыну, как варвар в столицу Римской империи.
- Сами возьмите! Почему это сразу мне, вы решили?! – перекрикивая пронзительное «тррр» телефона, повысил голос Серега.
- Потому что твоя Любка, или, как ее там, Ленка, никак не угомонится и не верит, что тебя нет дома! Кошки драные, твои бабы хуже НКВД: прижмут в застенках, заорешь от частоты движений!..
- Ты обалдел совсем?! – в комнату ураганом занесло Нину, которая с кулаками бросилась на мужа.
- А что я?! – взмыленный Александр успел оборонить самое главное – лицо.
- Думай, что ребенку болтаешь, помело!
- Да этот ребенок взрослее нас с тобой! Что мне отвечать ей, пес ее возьми?! – Нина ликвидировала мужа из комнаты Сергея и ликвидировалась сама, хлопнув дверью.
- Скажи, что я умер! – уперев книгу в живот, проорал на весь дом Сергей.
- Она триста звонков еще даст?! – не дружа с мозгами от шума и разборок в свой единственный выходной день, Александр схватил трубу. – Да?! Он умер! До свидания!
Трубка была вдавлена в рычаги.
- С ума сошел?! Что ты мелешь про нашего сына?!
- А что мне еще говорить?.. Он же сам сказал… - Александр понизил голос. Сына-то он сейчас не убил, а вот жену – почти.
Сергей не слушал ссоры родителей. Он читал. И еще, показалось, час прошел в заточении, хотя без унитаза время шло намного медленнее.
Телефон зазвонил опять.
- Сережа, возьми, это тебя! – из-за косяка воззвала теперь мама.
- Я же сказал, что умер! – сморщил лоб Шлепцов.
- Перестань говорить такие вещи, слышишь?! Это не она, это Виктор!
- Куча какашек! Ладно, я подойду! – Сергей поднял свое отвыкшее от передвижений тело и довел его до стола.
- Не выражайся так в доме! – вспыхнула мать.
- Хорошо, мама! Не куча какашек, а гора навоза! – протрубил Серега, прикрывая трубку ладонью. – Алло?
- Тапкин, ну у тебя и война там! – возбужденно заговорил Витек, где-то далеко отстоя от друга на том конце провода.
- Война не жена! Что у тебя?..
- Узнать, как дела, звоню!
- Тошнит от счастья! Узнал?
- Исчерпывающе!..
Последовала пауза. Настоящий друг в своем собственном понимании. Сергей сознавал, что Витька специально выждал полдня, чтобы дать ему наедине с собой спустить пар и прийти в нормальное состояние. Только бабы кидаются плакаться друг другу на шею чуть чего, а мужчине своими ручками еще и удавочку затянут на ней же…
- Мне Ленка звонила, - ожидаемый ход, Виктор. – Сказала, что ты умер.
- Теперь, когда ты убедился, что это так, можешь идти заняться чем-нибудь полезным.
- Ладно тебе! Она извиниться хотела!
- Гора конфеток мне ее извинения! – Серега сменил содержание своей «горы».
- Брось! Что она? У нее же мозги куриные, прости ты ей…
- Как меня перемывать с этим выродком, так у нее извилин хватило! Что ты ее вообще защищаешь? Какого лешего ты с ней разговариваешь?! – выкатил Сергей.
- Мне язык проглотить?! Или тоже сказать, что я умер?.. – полушутя ответил Витька.
- Лучше бы так…
- Слушай, я понимаю: ты расстроен из-за этого козла…
- Еще чего: из-за него производить рефлексы…
- Вернее, не из-за него, а из-за этого… Черт возьми, да ты ему со своим пороком сердца еще фору дашь очков сто… Я вообще поражаюсь тебе…
- А я иногда тебе.
- В хорошем смысле! Ты живешь полноценной жизнью, а он, упырь болотный, только и знает, что к людям приставать…
- Еще скажи о нем раза три, я очень рад слушать…
- Сережка, ни у Ленки, ни у одной другой девки не достанет воображалки, чтобы подумать, что с тобой что-то не так… Я, конечно, понимаю, что тебе не охота было бы, чтобы в постели тебя с остановкой откачивали…
Витька услышал короткие гудки.
- Алло? – Сергей на этот раз поднял трубку сам.
- Мы идем сегодня вечером гулять или нет?
- После того, как тебе Зойка сделает обрезание, чтоб ты в постели выглядел, как ей привычнее, сразу идем, - отозвался Шлепцов.
- Ладно, квиты, - согласился Витек. – Умой морду и залезай в штаны, не пропадать же воскресенью.
Сережка помирился с Ленкой. Она вновь облизывала его вниманием с головы до пят.
Отмену лекции в институте вывесили на клочке желтой бумаги. Ленка тронула Шлепцова за бедро и пошла домой.
- Мед, а не женщина, - проговорил Серега Витьке. – Утром вляпаешься – до вечера будешь отскребаться…
- Куда это она?.. – поинтересовался Витек.
- В библиотеку… Нет, серьезно. Ей там чего-то подтянуть надо… Хотя я вчера проверял ее, сказал, что все на месте.
- Черт тебя возьми, - отмахнулся Витька. – Что там с контрольной работой у нас?
- А что с ней?..
- Списать дашь, я ни бельмеса?
- Спросил бы что-нибудь новенькое… - Сергей переминался и щурился на полупустую доску объявлений.
- Ничего себе… мы в унитазе, - произнес Виктор.
- Сейчас не пойду, - кинул Сергей.
- Нет, ты посмотри туда, - Витька ткнул друга в плечо. Сергей разлепил свои очи. – Эта бабенка шороха тут задаст.
- Кто это?.. – Серега не пожалел, что не успел убрать очки.
- Светка с третьего курса. Перевелась к нам из Екатеринбурга. Говорят, летние костюмы показывает на подиуме. Это сплошная клубника в сахаре…
Витек говорил вполголоса о девушке, остановившейся далее по коридору и с кем-то разговаривающей. Рослая натуральная блондинка с блестящими глазками, номером четыре и заграничными туфлями.
- Хахаль?.. – спросил Серега.
- Веселее. Зубы тебе выбивать будет ее муж. Хотя, говорят, она с ним разошлась, - Витька продолжал поражать своей осведомленностью. – У нее ребенок. Но он, судя по всему, с мужем живет. Интересно, это у нее после кормления такие стали?..
Но Сергею было все равно, после чего и для кого. Его обуял розовый сироп, и горло захлебнулось в спазмах. Он еще не мог перестать заглядываться на нее, когда Света двинулась дальше и, пройдя мимо доски с объявлениями, кинула: «Привет, мальчики».
Недоумение не могло рассеяться: ни с Витькой, ни с Сергеем она знакома не была.
Шли дни, шли свиданки с Ленкой, а Сергей все думал о Светлане. Сторожил расписание третьего курса, прогуливался мимо аудиторий. В его голове никак не зрел план знакомства, рассказать кому-нибудь и попросить свежих идей язык не поворачивался. Однако и на этот раз все случилось очень быстро и неожиданно.
Праздновали чей-то день рождения, была приглашена куча незнакомых знакомых знакомых, короче говоря, творилась полная неразбериха. Сережка был пьян и буянил, Ленки с ним почему-то не было, и тут появилась она. Она всегда была в таких обалденных шмотках, в хороших колготках и сама по себе.
- Привет, угощаться будешь? – Сергею хватило ума оградить ее от всех, пока свободна. Он предложил ей бокал.
Первый поцелуй продрал его до глубины грудной клетки, словно воспаление легких стояло у него под ребрами весь следующий день. Эта страсть оказалась не просто страстью: она оторвала его от всего, что было, что когда-то случалось. Он не вякнул, когда она повезла его к себе. Весь следующий день его тошнило привкусом металла и тянуло продолжить с ней игры. Ни завтрака, ни обеда, ни даже стакана воды.
Он был сам не свой, когда с ней прощался. Не знал двора, не знал района, с трудом нашел станцию метро.
- Что с тобой?.. Тебя все обыскались! – мать встретила его у двери. – Господи, да у тебя губы синие! Как себя чувствуешь?..
Она взяла его за щеки, осмотрела глаза, померила пульс. Заставила сесть на кресло, притащила прибор для измерения давления - как он его ненавидел. Весь вечер и всю ночь до утра Сергей проспал, не просыпаясь.
- Серег?.. Ты чего?
- Ничего я. Что привязался?..
- Ты какой-то другой стал, я же вижу, - сказал Витек. Сергей молчал и смотрел в парту, как будто о чем-то глубоко задумался.
- Другой: подменили в роддоме, - сухо ответил Шлепцов.
- Ты с Ленкой виделся?..
- Не светись идиотом, - объяснял Сергей, зайдя за угол на станции метрополитена. – Ты же сам прекрасно знаешь, что с Ленкой я уже неделю не вижусь.
- Она тебе звонит, а ты даже трубку не берешь. Хочешь с ней расстаться?
- Не хочу – мне наплевать.
- Может, скажешь ей?..
- Уже сказали за меня. Зачем я еще раз буду говорить? – Серега сделал паузу. – Что, пожалели девочку? Хотели, чтобы она меня первая прокатила?..
- Светка, правда, с мужем развелась?..
- Не знаю. Она про это не говорит. Живет она одна.
- Действительно у нее хата двухкомнатная?.. – разузнавал Витек.
- Действительно.
- Ох, не нравится мне это все, Шлепцов. Прибьют тебя за нее.
- С чего? - Сергей вдруг вспомнил, как заметил внизу ее спины рану, прикрытую пластырем, и попытался выяснить, откуда она взялась. Но она пресекла его попытки.
- Ты видел, какие за ней ухлестывают? Тот, что на пятом курсе? А этот, на третьем? Я видел, как ее пытались лапать у входа в аудиторию…
- Так, как я, ее не лапает никто.
Витька проводил вечера с Зоей. Когда родителей не было дома, они мирно спали друг с другом, когда те возвращались домой – сидели пили чай на кухне. Зоя не волновалась, когда ее любимый напивался до полусмерти у Максима и потом полдня отсыпался.
Сергей не понимал этих бархатных глазок, которые молчаливо рассматривали его на тусовках. Не понимал он и бесхарактерной улыбки Зои, которую иногда ловил на своем лице.
Однако в последнее время они стали видеться совсем редко. Свидания со Светой проходили так, что расталкивали все встречи с друзьями. Казалось, она рушит все.
Между тем, в институте они почти не виделись, Светлана будто избегала его, при сокурсниках едва обмениваясь с ним какими-то обыденными фразами. Но те несколько раз в неделю, когда он попадал к ней домой, она вытягивала из него всю душу. Она не говорила об этом, но он знал, что она требует, чтобы их отношения продолжались в том же духе.
Сергей чувствовал себя усталым, но остановиться не мог. Вместо того, чтобы читать дома фантастику, он стал сидеть над учебниками: это его лучше отвлекало; вместо веселых упражнений с Ленкой он получил полновесную Светкину «любовь», которую чувствовал на своем теле всей ее массой.
В некоторые дни Сергея брала тоска и тревога. Он клал руку на грудь, ощущая биение своего утомленного сердца. К Новому году, он предвидел, ему все это аукнется.
Он выбрался на новогоднюю вечеринку с друзьями в доме Максима. Было 29 декабря. Все носились с гирляндами и отчего-то очень радовались жизни. Сергей пил только крепкое.
- Уйди ты от меня, - он отогнал очередного товарища, который пытался приспособить на его макушку мишуру.
- Сережа, - к засыпанному мусором и пеплом столу присоединилась Ленка. Они оказались вдвоем, друг напротив друга.
- Привет, - поздоровался Шлепцов.
Ленка молчала. Все между ними было давно понятно, ей, видимо, было все еще обидно, что читалось в хрустальных глазах.
- Давай последний разок, на прощание, - предложила она.
Сергей в темноте выбрался через спинку кровати и мимо спящих людей пошел по стенке. Его сильно мутило.
- Алло?.. … проспект, дом 25, подъезд 4, квартира 214. … синдром… врожденный.
Было около четырех утра, когда он напялил куртку и обувь и вышел из квартиры, не заперев за собой дверь.
У подъезда Сергей сел прямо в снег и облокотился о стену. Ему казалось, что он ждет слишком долго. Когда подъехала скорая, он встал и направился к машине.
- Ты с ума сошел?.. – врач сначала не понял, чего от него хотят.
Получив категорический отказ на вход в квартиру, а также смекнув, чем пахнет изо рта у больного, медики собирались развернуться и уехать.
- Мои родители – функционеры партии высокого уровня, - произнес Сергей. – И если вы сейчас не окажете мне помощь, я сяду у подъезда и вложу себе в карман записку с датой, временем и номером вашей машины, пусть меня найдут к утру окоченевшим.
Через десять минут он отключился в машине. Его везли в больницу.
Сергею Шлепцову поставили его диагноз в не столь далеком подростковом возрасте. Когда у него случился первый приступ.
Он был хорошим ребенком, пока не подрос. В четырнадцать он стал неуправляем. Понесло его к вольной волюшке, к таким же малолеткам, как он, к смазливым девчонкам. Мама до сих пор не знала всех подробностей, иначе бы заболела сама.
Он загремел в реанимацию без сознания, его привели в себя, накачали лекарствами тело, а мозг – указаниями, что и как ему нужно и не нужно вытворять, чтобы не умереть.
В тот день Сережа впервые познакомился с этим чувством – не такой, как все, и никогда, как все, не будет. Не следовало рассуждать о том, какой это был удар. С тех пор что-то глобально треснуло между ним и родителями.
Нет, не гулянки, не мат и не ранняя потеря девственности разломали их отношения. Мама квохтала вокруг него, как курица, и ему казалось, что она стремится к тому, чтобы подчеркнуть его неполноценность. А он чувствовал себя глубоко неполноценным. Папа же просто не обращал на это никакого внимания, и Сергей не ведал, что было больнее: любвеобильная истерия мамы или пнеобразная тупость отца.
Какое-то время он нос из жилища не высовывал. Все учился, дулся и молчал. Даже закончил школу с отличием. И только он сам знал, что все эти годы творилось у него в душе.
Экзамены были не просто испытанием: это была река Стикс, перейдя через которую он либо станет неуязвим, как Ахиллес, либо разделит печальный конец Великого Александра.
Случилось первое. И в университете для Сергея действительно многое изменилось.
Появился Витька – первый самый лучший друг. Он знал о диагнозе Сергея, знал все о его характере. Порой он задавал такой вопрос: «Сережка, что лучше: чувство юмора или чувство меры?» «Чувство меры в юморе», – это был правильный ответ. Но у Сергея мера напрочь отсутствовала.
Из-за своего состояния Сереге пришлось задуматься о Боге, даже живя в СССР.
Нынче же отдадим нашими сердцами поддержку Вике и всем женщинам от шестнадцати и до неопределенного возрастного предела, которым мамы, папы и другие родственники и все вокруг, даже не имеющие к ним никакого отношения, напоминают о замужестве и всех вытекающих последствиях, будто бы и понятия не имея, что содержание важнее формы. И мужчинам, несправедливо пострадавшим от того же… И пожелаем им крепкого терпения и непоколебимого знания о том, что же они сами хотят и к чему стремятся. Ведь наши стремления – это порой единственное, что удерживает нас на верном пути.
Глава 5. Во цвете лет прошло очарованье
Серега валялся на кровати в самых грязных своих носках и вперял взгляд в книгу, почесывая засаленную голову. Акт вандализма по отношению к собственному телу совершался не только застоявшимся духом комнаты и обычным отсутствием завтрака до трех часов дня, но и постоянной перекличкой с предками, неустанным звоном телефона, а также твердым намерением не ходить в туалет.
Следы суровой схватки на лице Сергея хоть и напугали родителей, но все же оказались не столь красочными, как могли бы быть.
- Сергей, возьми уже трубку, она двадцать пятый раз звонит! – на этот раз отец не выдержал и ворвался к сыну, как варвар в столицу Римской империи.
- Сами возьмите! Почему это сразу мне, вы решили?! – перекрикивая пронзительное «тррр» телефона, повысил голос Серега.
- Потому что твоя Любка, или, как ее там, Ленка, никак не угомонится и не верит, что тебя нет дома! Кошки драные, твои бабы хуже НКВД: прижмут в застенках, заорешь от частоты движений!..
- Ты обалдел совсем?! – в комнату ураганом занесло Нину, которая с кулаками бросилась на мужа.
- А что я?! – взмыленный Александр успел оборонить самое главное – лицо.
- Думай, что ребенку болтаешь, помело!
- Да этот ребенок взрослее нас с тобой! Что мне отвечать ей, пес ее возьми?! – Нина ликвидировала мужа из комнаты Сергея и ликвидировалась сама, хлопнув дверью.
- Скажи, что я умер! – уперев книгу в живот, проорал на весь дом Сергей.
- Она триста звонков еще даст?! – не дружа с мозгами от шума и разборок в свой единственный выходной день, Александр схватил трубу. – Да?! Он умер! До свидания!
Трубка была вдавлена в рычаги.
- С ума сошел?! Что ты мелешь про нашего сына?!
- А что мне еще говорить?.. Он же сам сказал… - Александр понизил голос. Сына-то он сейчас не убил, а вот жену – почти.
Сергей не слушал ссоры родителей. Он читал. И еще, показалось, час прошел в заточении, хотя без унитаза время шло намного медленнее.
Телефон зазвонил опять.
- Сережа, возьми, это тебя! – из-за косяка воззвала теперь мама.
- Я же сказал, что умер! – сморщил лоб Шлепцов.
- Перестань говорить такие вещи, слышишь?! Это не она, это Виктор!
- Куча какашек! Ладно, я подойду! – Сергей поднял свое отвыкшее от передвижений тело и довел его до стола.
- Не выражайся так в доме! – вспыхнула мать.
- Хорошо, мама! Не куча какашек, а гора навоза! – протрубил Серега, прикрывая трубку ладонью. – Алло?
- Тапкин, ну у тебя и война там! – возбужденно заговорил Витек, где-то далеко отстоя от друга на том конце провода.
- Война не жена! Что у тебя?..
- Узнать, как дела, звоню!
- Тошнит от счастья! Узнал?
- Исчерпывающе!..
Последовала пауза. Настоящий друг в своем собственном понимании. Сергей сознавал, что Витька специально выждал полдня, чтобы дать ему наедине с собой спустить пар и прийти в нормальное состояние. Только бабы кидаются плакаться друг другу на шею чуть чего, а мужчине своими ручками еще и удавочку затянут на ней же…
- Мне Ленка звонила, - ожидаемый ход, Виктор. – Сказала, что ты умер.
- Теперь, когда ты убедился, что это так, можешь идти заняться чем-нибудь полезным.
- Ладно тебе! Она извиниться хотела!
- Гора конфеток мне ее извинения! – Серега сменил содержание своей «горы».
- Брось! Что она? У нее же мозги куриные, прости ты ей…
- Как меня перемывать с этим выродком, так у нее извилин хватило! Что ты ее вообще защищаешь? Какого лешего ты с ней разговариваешь?! – выкатил Сергей.
- Мне язык проглотить?! Или тоже сказать, что я умер?.. – полушутя ответил Витька.
- Лучше бы так…
- Слушай, я понимаю: ты расстроен из-за этого козла…
- Еще чего: из-за него производить рефлексы…
- Вернее, не из-за него, а из-за этого… Черт возьми, да ты ему со своим пороком сердца еще фору дашь очков сто… Я вообще поражаюсь тебе…
- А я иногда тебе.
- В хорошем смысле! Ты живешь полноценной жизнью, а он, упырь болотный, только и знает, что к людям приставать…
- Еще скажи о нем раза три, я очень рад слушать…
- Сережка, ни у Ленки, ни у одной другой девки не достанет воображалки, чтобы подумать, что с тобой что-то не так… Я, конечно, понимаю, что тебе не охота было бы, чтобы в постели тебя с остановкой откачивали…
Витька услышал короткие гудки.
- Алло? – Сергей на этот раз поднял трубку сам.
- Мы идем сегодня вечером гулять или нет?
- После того, как тебе Зойка сделает обрезание, чтоб ты в постели выглядел, как ей привычнее, сразу идем, - отозвался Шлепцов.
- Ладно, квиты, - согласился Витек. – Умой морду и залезай в штаны, не пропадать же воскресенью.
Сережка помирился с Ленкой. Она вновь облизывала его вниманием с головы до пят.
Отмену лекции в институте вывесили на клочке желтой бумаги. Ленка тронула Шлепцова за бедро и пошла домой.
- Мед, а не женщина, - проговорил Серега Витьке. – Утром вляпаешься – до вечера будешь отскребаться…
- Куда это она?.. – поинтересовался Витек.
- В библиотеку… Нет, серьезно. Ей там чего-то подтянуть надо… Хотя я вчера проверял ее, сказал, что все на месте.
- Черт тебя возьми, - отмахнулся Витька. – Что там с контрольной работой у нас?
- А что с ней?..
- Списать дашь, я ни бельмеса?
- Спросил бы что-нибудь новенькое… - Сергей переминался и щурился на полупустую доску объявлений.
- Ничего себе… мы в унитазе, - произнес Виктор.
- Сейчас не пойду, - кинул Сергей.
- Нет, ты посмотри туда, - Витька ткнул друга в плечо. Сергей разлепил свои очи. – Эта бабенка шороха тут задаст.
- Кто это?.. – Серега не пожалел, что не успел убрать очки.
- Светка с третьего курса. Перевелась к нам из Екатеринбурга. Говорят, летние костюмы показывает на подиуме. Это сплошная клубника в сахаре…
Витек говорил вполголоса о девушке, остановившейся далее по коридору и с кем-то разговаривающей. Рослая натуральная блондинка с блестящими глазками, номером четыре и заграничными туфлями.
- Хахаль?.. – спросил Серега.
- Веселее. Зубы тебе выбивать будет ее муж. Хотя, говорят, она с ним разошлась, - Витька продолжал поражать своей осведомленностью. – У нее ребенок. Но он, судя по всему, с мужем живет. Интересно, это у нее после кормления такие стали?..
Но Сергею было все равно, после чего и для кого. Его обуял розовый сироп, и горло захлебнулось в спазмах. Он еще не мог перестать заглядываться на нее, когда Света двинулась дальше и, пройдя мимо доски с объявлениями, кинула: «Привет, мальчики».
Недоумение не могло рассеяться: ни с Витькой, ни с Сергеем она знакома не была.
Шли дни, шли свиданки с Ленкой, а Сергей все думал о Светлане. Сторожил расписание третьего курса, прогуливался мимо аудиторий. В его голове никак не зрел план знакомства, рассказать кому-нибудь и попросить свежих идей язык не поворачивался. Однако и на этот раз все случилось очень быстро и неожиданно.
Праздновали чей-то день рождения, была приглашена куча незнакомых знакомых знакомых, короче говоря, творилась полная неразбериха. Сережка был пьян и буянил, Ленки с ним почему-то не было, и тут появилась она. Она всегда была в таких обалденных шмотках, в хороших колготках и сама по себе.
- Привет, угощаться будешь? – Сергею хватило ума оградить ее от всех, пока свободна. Он предложил ей бокал.
Первый поцелуй продрал его до глубины грудной клетки, словно воспаление легких стояло у него под ребрами весь следующий день. Эта страсть оказалась не просто страстью: она оторвала его от всего, что было, что когда-то случалось. Он не вякнул, когда она повезла его к себе. Весь следующий день его тошнило привкусом металла и тянуло продолжить с ней игры. Ни завтрака, ни обеда, ни даже стакана воды.
Он был сам не свой, когда с ней прощался. Не знал двора, не знал района, с трудом нашел станцию метро.
- Что с тобой?.. Тебя все обыскались! – мать встретила его у двери. – Господи, да у тебя губы синие! Как себя чувствуешь?..
Она взяла его за щеки, осмотрела глаза, померила пульс. Заставила сесть на кресло, притащила прибор для измерения давления - как он его ненавидел. Весь вечер и всю ночь до утра Сергей проспал, не просыпаясь.
Глава 6. В тебя влюбиться может каждый, а продолжать любить не удавалось никому
- Серег?.. Ты чего?
- Ничего я. Что привязался?..
- Ты какой-то другой стал, я же вижу, - сказал Витек. Сергей молчал и смотрел в парту, как будто о чем-то глубоко задумался.
- Другой: подменили в роддоме, - сухо ответил Шлепцов.
- Ты с Ленкой виделся?..
- Не светись идиотом, - объяснял Сергей, зайдя за угол на станции метрополитена. – Ты же сам прекрасно знаешь, что с Ленкой я уже неделю не вижусь.
- Она тебе звонит, а ты даже трубку не берешь. Хочешь с ней расстаться?
- Не хочу – мне наплевать.
- Может, скажешь ей?..
- Уже сказали за меня. Зачем я еще раз буду говорить? – Серега сделал паузу. – Что, пожалели девочку? Хотели, чтобы она меня первая прокатила?..
- Светка, правда, с мужем развелась?..
- Не знаю. Она про это не говорит. Живет она одна.
- Действительно у нее хата двухкомнатная?.. – разузнавал Витек.
- Действительно.
- Ох, не нравится мне это все, Шлепцов. Прибьют тебя за нее.
- С чего? - Сергей вдруг вспомнил, как заметил внизу ее спины рану, прикрытую пластырем, и попытался выяснить, откуда она взялась. Но она пресекла его попытки.
- Ты видел, какие за ней ухлестывают? Тот, что на пятом курсе? А этот, на третьем? Я видел, как ее пытались лапать у входа в аудиторию…
- Так, как я, ее не лапает никто.
Витька проводил вечера с Зоей. Когда родителей не было дома, они мирно спали друг с другом, когда те возвращались домой – сидели пили чай на кухне. Зоя не волновалась, когда ее любимый напивался до полусмерти у Максима и потом полдня отсыпался.
Сергей не понимал этих бархатных глазок, которые молчаливо рассматривали его на тусовках. Не понимал он и бесхарактерной улыбки Зои, которую иногда ловил на своем лице.
Однако в последнее время они стали видеться совсем редко. Свидания со Светой проходили так, что расталкивали все встречи с друзьями. Казалось, она рушит все.
Между тем, в институте они почти не виделись, Светлана будто избегала его, при сокурсниках едва обмениваясь с ним какими-то обыденными фразами. Но те несколько раз в неделю, когда он попадал к ней домой, она вытягивала из него всю душу. Она не говорила об этом, но он знал, что она требует, чтобы их отношения продолжались в том же духе.
Сергей чувствовал себя усталым, но остановиться не мог. Вместо того, чтобы читать дома фантастику, он стал сидеть над учебниками: это его лучше отвлекало; вместо веселых упражнений с Ленкой он получил полновесную Светкину «любовь», которую чувствовал на своем теле всей ее массой.
В некоторые дни Сергея брала тоска и тревога. Он клал руку на грудь, ощущая биение своего утомленного сердца. К Новому году, он предвидел, ему все это аукнется.
Он выбрался на новогоднюю вечеринку с друзьями в доме Максима. Было 29 декабря. Все носились с гирляндами и отчего-то очень радовались жизни. Сергей пил только крепкое.
- Уйди ты от меня, - он отогнал очередного товарища, который пытался приспособить на его макушку мишуру.
- Сережа, - к засыпанному мусором и пеплом столу присоединилась Ленка. Они оказались вдвоем, друг напротив друга.
- Привет, - поздоровался Шлепцов.
Ленка молчала. Все между ними было давно понятно, ей, видимо, было все еще обидно, что читалось в хрустальных глазах.
- Давай последний разок, на прощание, - предложила она.
Сергей в темноте выбрался через спинку кровати и мимо спящих людей пошел по стенке. Его сильно мутило.
- Алло?.. … проспект, дом 25, подъезд 4, квартира 214. … синдром… врожденный.
Было около четырех утра, когда он напялил куртку и обувь и вышел из квартиры, не заперев за собой дверь.
У подъезда Сергей сел прямо в снег и облокотился о стену. Ему казалось, что он ждет слишком долго. Когда подъехала скорая, он встал и направился к машине.
- Ты с ума сошел?.. – врач сначала не понял, чего от него хотят.
Получив категорический отказ на вход в квартиру, а также смекнув, чем пахнет изо рта у больного, медики собирались развернуться и уехать.
- Мои родители – функционеры партии высокого уровня, - произнес Сергей. – И если вы сейчас не окажете мне помощь, я сяду у подъезда и вложу себе в карман записку с датой, временем и номером вашей машины, пусть меня найдут к утру окоченевшим.
Через десять минут он отключился в машине. Его везли в больницу.
Глава 7. Порок на теле – жизненный порок
Сергею Шлепцову поставили его диагноз в не столь далеком подростковом возрасте. Когда у него случился первый приступ.
Он был хорошим ребенком, пока не подрос. В четырнадцать он стал неуправляем. Понесло его к вольной волюшке, к таким же малолеткам, как он, к смазливым девчонкам. Мама до сих пор не знала всех подробностей, иначе бы заболела сама.
Он загремел в реанимацию без сознания, его привели в себя, накачали лекарствами тело, а мозг – указаниями, что и как ему нужно и не нужно вытворять, чтобы не умереть.
В тот день Сережа впервые познакомился с этим чувством – не такой, как все, и никогда, как все, не будет. Не следовало рассуждать о том, какой это был удар. С тех пор что-то глобально треснуло между ним и родителями.
Нет, не гулянки, не мат и не ранняя потеря девственности разломали их отношения. Мама квохтала вокруг него, как курица, и ему казалось, что она стремится к тому, чтобы подчеркнуть его неполноценность. А он чувствовал себя глубоко неполноценным. Папа же просто не обращал на это никакого внимания, и Сергей не ведал, что было больнее: любвеобильная истерия мамы или пнеобразная тупость отца.
Какое-то время он нос из жилища не высовывал. Все учился, дулся и молчал. Даже закончил школу с отличием. И только он сам знал, что все эти годы творилось у него в душе.
Экзамены были не просто испытанием: это была река Стикс, перейдя через которую он либо станет неуязвим, как Ахиллес, либо разделит печальный конец Великого Александра.
Случилось первое. И в университете для Сергея действительно многое изменилось.
Появился Витька – первый самый лучший друг. Он знал о диагнозе Сергея, знал все о его характере. Порой он задавал такой вопрос: «Сережка, что лучше: чувство юмора или чувство меры?» «Чувство меры в юморе», – это был правильный ответ. Но у Сергея мера напрочь отсутствовала.
Из-за своего состояния Сереге пришлось задуматься о Боге, даже живя в СССР.
