- Я ее закопаю! Убью тупую шлюху!.. Налысо обрею!.. – потеряв разум, орал пятый генерал. – Да заткнись ты, черт тебя раздери! – крикнул он на Ингу. – Исправим мы тебе все!.. Я тебя себе возьму!..
Инга немного успокоилась, глотая кровь и слезы, а площадь не слышала Ираклия. Народ ада отрывался. И отрыв был глубоким.
- Мальчики, вы чего?..
Облаченная в длинное бирюзовое платье лесная нимфа райского сада, солнечным бликом блуждавшая среди листвы, удивленно остановилась, вглядываясь в двух застывших у пригорка архангелов. Перед Агнесс стояли обескураженные Салафиил и Иегудиил.
В руке архистратига подвижников немой паузой повисли четки, архангел молитвы, искрясь желтым золотом волос, рассматривал уходящие ряды беспорядочных деревьев.
- Агни?.. Привет, - поздоровался Салафиил.
- Что с вами? Что-то случилось?.. – спросила помощница первого архистратига.
- Ничего особо ужасного. Просто Габри опять переживает кризис творческого восприятия, - ответил Иегудиил. Его губы улыбнулись прерванной шрамом красотой улыбки.
- Мы пытаемся его разыскать, - пояснил Салфиил.
- Я только что его видела, - сказала Агнесс. – Он прошел мимо и даже не заметил меня. Что-то бормотал себе под нос и дулся.
- У него обвал случился, - проговорил Салф. – Сегодня выяснилось, что в аду стащили его песню, которую он посвятил тебе, и, переделав для Дианы, исполнили в ее честь на День преисподней. Вот Габри и не может отойти с самого утра…
- Бедный, - покачала головой Агни. – Но стоит ли так…
- Вот он! – воскликнул Иегудиил. Зажимающие дерево четок пальцы взметнулись из-под длинного рукава, указывая в заросли, где мелькнул и тут же исчез за стволами архангел вдохновения.
- За ним скорее! – поторопил Салафиил. – Агнесс, пойдем с нами, может быть, ты его сможешь успокоить!..
Оба архангела и помощница Михаила поспешили вослед Музе.
- Невозможно, просто невозможно… Да это сплошной бред... Ничего уже не понимаю в этом мире, ничего. Кто, куда и с какой стати?.. По каким таким правилам, объясните мне кто-нибудь немолчно… Объясните… - разговаривая сам с собой, Габри описал круг почета и странными путями зашел в свои владения, где, как обычно, на всех парах крутилось творчество ангелов.
Он остановился на поляне, которая сегодня почему-то приобрела вид прерий и качалась тонкими травинками, и горестно оглядел происходящее. По обыкновению здесь отдыхало несколько муз, перекидываясь в пляжный мячик, художник-анималист зарисовывал приведенную сюда корову, активно уничтожавшую окружавшую ее растительность, две пары танцоров репетировали латиноамериканские танцы. В отдалении грустный, как осенний дождь, ангел, глядя в небо бархатно голубыми глазами, мерно посвящал свою подругу в стихи о несчастной любви. Чуткая и возвышенная девушка, муза лирической поэзии, слушала его, затаив дыхание, потому что обожала и своего друга, и его душераздирающие художественные образы. Все это сопровождалось обильными воплями и фырканьем борющихся в мини-футбольной схватке ангелов, облюбовавших под разметку северную оконечность поляны. Неуступчивая игра шла между двумя смешанными командами, и потому стихи то и дело прерывались женским визгом или мужским криком.
В кустах мелькнули золотистые одежды Салафиила и темная ряса Иегудиила. Агнесс стала между архангельских плеч.
- Всем здравствуйте, - молвил Иегудиил.
В ответ раздались громкие приветствия, воздух дрогнул взмахами ладоней.
Один Габри по-прежнему не воспринимал действительность.
- Почему ему понадобилось именно это стихотворение?.. Ладно бы другое взялся поганить, но это!..
Архангел повернул голову к братьям, и глаза его приняли столь жалобное выражение, что, показалось, его пушистые ресницы сейчас засыплет слезами.
- Гаврюша, милый, стоит ли так расстраиваться? – Агнесс выступила вперед. – Ты же знаешь, что демоны не могут творить сами и выезжают только на твоей энергии…
- Да, я знаю! Но это, это просто ужас какой-то! Это ни в какие ворота не проталкивается! – возопил архистратиг. – Пойди посмотри, что он сделал с моим стихом!.. Нет, ты только погляди!
Органичный сегодня, как урожденное дитя ковыля, в клетчатой рубашке и при шляпе, самый ковбойский из архангелов, Габри потянулся к заднему карману новехоньких джинсов и достал оттуда свернутый листок.
Агнесс взяла его из рук архангела и распрямила. Ее взгляд мимоходом скользнул по тренирующейся в пяти метрах от нее музе. Молоденькая девочка с двумя кудрявыми хвостиками, повязанными огромными бантами, с интересом наблюдала за разговором, при этом ни на секунду не переставая прыгать через скакалку. Мелькая в воздухе, резинка развивала бешеную скорость, наполняя поляну приглушенным свистом. Подол розовенького платьица подпрыгивал вместе с девочкой, застывая на дозволенной высоте середины бедра, небесно чистые глаза наивно глядели из-под детски пушистых ресниц.
С первого взгляда можно было подумать, что это школьница третьего класса пришла поиграть в уголок любимого всеми детьми архангела. Но Агнесс было не обмануть. Она знала, что, на самом деле, это была вполне взрослая девушка, звали ее Даша, и трудно было поверить, что даже сам Габри уже не помнил сколько десятков тысяч лет она вот так вот скакала через прыгалки, ни капельки не меняясь с годами. Непосвященный мог бы удивиться: и не надоедал же ей этот процесс. Но Даше он не наскучил. Потому что она не просто скакала без дела: сотни веков она придумывала детские игры. И не было ребенка, который не обожал бы ее за незабываемые часы детского веселья.
Бирюзовые глаза Агнесс, читая, опустились в бумагу.
«…Ты – рая защитник, и сердце светило
Лампадой из масла души Михаила.
Лучами восхода рождалась, и вечность
Своим дуновеньем пророчила встречу.
Цветеньем души и таинственным светом,
Его ты крылами, как ветром, одета.
Духов ароматы архангел вдыхая,
Свиданья желает, надеждою тая.
Ты – ангел, раскрывшийся венчиком розы,
И кожа нежнее весенней мимозы.
Одними глазами способна утешить,
И взгляд на тебя априори безгрешен.
И я, восхищаясь, любуюсь тобою,
К тебе благодатной исполнен любовью.
Тобой удивляюсь, красою томимый,
И счастлив я тем, что тобою любимый.
Летящая луком небесным стрела,
Ты музою станешь моею пера».
«…Ушла ты из рая и сердце убила,
Ты слезы архангелов, грех Михаила!
Его ты сломала легко, как игрушку,
Смеясь, улетела, царапая душу.
Теперь ты дар Князя и выбрала власть,
О мира всего огнедышащья страсть!
Владыка, лаская любую девицу,
Одну из тебя хочет видеть царицу!
Прекрасная адская бестья Диана!
Вовеки ты телом моим так желанна!
Вонми, умоляю, страданьям огня!
Возьми, я прошу, иль убей ты меня!
Я вновь на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!»
- Хм… Интересная трактовка, ничего не скажешь, - поджала губу Агнесс.
- Кошмар, да?.. – всплеснул руками Габри. – Я так старался для тебя, сочинял, хранил как подарок!.. Даже в Базе не публиковал, только один раз музам прочитал!..
- Этого хватило, чтобы Ираклий взял текст из общего доступа, - негромко заметил Салафиил.
- О ужас, он же все испоганил! Теперь когда ангелы будут слышать эти строки, они сразу будут думать: о да, это та самая песня, которую генерал Ираклий посвятил Княгине тьмы!.. Боже, за что?!.. – Габри схватился за волосы.
- Я думаю, что ты неправильно рассуждаешь, Габри, - успокаивающе проговорила Агнесс. – У тебя получились прекрасные стихи. Правда: я тронута до глубины души. Спасибо тебе огромное за такую красоту. Столько души и нежности – любая женщина будет счастлива получить такой дар. И я очень надеюсь, что смогу услышать полный вариант твоей баллады. А что касается Ираклия, то даже в голову не бери. Максимум, что подумают все – это то, что он пытался испортить твое творение, но не смог. Вот и все, а тебе будет что вспомнить: ведь произведение привлекло даже адского генерала!..
Иегудиил и Салафиил переглянулись, обменявшись короткими улыбками. «Одними глазами способна утешить», а если еще и словами…
- Правда? – пытливо взглянул на нее Габри. Он опустил подбородок так, что стала видна плавная горбинка на его переносице.
- Конечно, - ласково улыбнулась Агнесс.
- Кстати, это был единственный «подарок», который нам преподнесли на День преисподней? – поинтересовался Иегудиил. – А то я еще ни с кем из легиона не говорил…
- Да, все нормально, - кивнула Агнесс. – Мы с Мишей всю ночь следили за Землей. Кроме одинокой гурьбы пьяных демонов, высыпавших к Эрмитажу в Петербурге, и двух парочек под наркотиками на площади Согласия в Париже, ничего не случилось.
- Ну, слава Богу, - отозвался Салафиил.
- Всем привет!.. – неожиданно раздался знакомый всем голос.
- Михаил, приветик! – Иегудиил и Салафиил как по команде обернулись и увидели, что на поляну входит старший брат.
- Привет, дорогие! – играя на губах улыбкой, Михаил приблизился к братьям и коснулся их плеч. Сегодня он выглядел особенно умиротворенным и словно светился изнутри ожиданием чего-то.
- Миша!!! – воскликнул Габри, кидаясь к старшему архистратигу. – Ты ли это?!
- Не сомневайся, это я. Привет, Габрюнчик, - Михаил обнял архангела вдохновения одной рукой. – Агни, здравствуй, я тебя совсем потерял сегодня, - посмотрел он на помощницу. – Что-то вас тут много. Что делаете?
- Твои грехи обсуждаем. Так что ты вовремя, - молвил Салафиил.
- Да?.. И много наобсуждали? – полюбопытствовал Михаил.
- Пока только один, - ответила Агнесс. Ее рука протянула Михаилу лист со стихами.
Агнесс проследила, как темно-карие глаза архангела пробегают по строчкам.
- М-да… - протянул Михаил, отрывая взгляд от бумаги. – Потрясающе… Потрясающе пробирает, Габри. Мне осталось только расписаться внизу и уйти в изгнание, потому что я не умею так же признаваться в любви.
- Тебе не положено, тебе надо твердость соблюдать, - пробормотал Габри.
- …И необыкновенная способность веками использовать один и тот же сюжет, облепляя его все новыми подробностями, - добавил Михаил. – Ираклий постарался?..
- Не я же за него, - насуплено отозвался Габри.
- Не переживай, Гаврюся, рядом с тобой он просто не обсуждается, - умирил его Михаил.
- Я не за обсуждение. Я за свободное творчество без плагиата, - авторитетно заявил Габри. Он сдвинул пушистые, словно их причесывали расчесочкой, брови, отчего стал уморительно серьезен. Его взгляд привлек маленький цветочек, который бережно держал в руке Михаил. – Что это? – спросил Гавриил.
- Незабудка, - улыбнулся Михаил. – Она встретилась мне на пути, и я сразу вспомнил, что…
- Незабудка? – оживился Габри. – Ты ее видел?
- Да, конечно. Я же говорю: она появилась и пода…
- Когда это было?.. Давно?! – взбудоражился Габри, мигом позабыв о всех постигших его скорбях.
- Минут пятнадцать назад, - пожал плечами Михаил. – А что?..
Но Габри уже не слушал. Он озирался по сторонам, будто пытаясь вычислить азимут.
- Незабудка, Незабудка, Незабудка, - шептали его губы. – Где же ты? Я знаю, что где-то рядом… Ты должна быть тут…
Все замолчали, наблюдая за Габри. В воздухе слышался только свист прыгалок и протяжный голос музы-стихотворца. Даже футболисты вдруг исчезли с поляны, растворившись вместе с воротами.
Внезапно рядом с Агнесс блеснула маленькая звездочка.
- Ага!.. – Габри вытянулся в струнку, как собака, напавшая на след.
Его указательный палец метнулся в сторону помощницы Михаила.
В следующий момент прямо из воздуха возникла миниатюрная светловолосая девушка в сиреневом платье, с букетиками мелких голубых и розовых цветочков. Вспышка улыбки озарила лицо ангела. Не говоря ни слова, она вручила Агнесс три веточки розовых незабудок. Потянувшись вверх, она обняла помощницу архангела за плечи и, чмокнув ее в щечку, тут же испарилась.
- Она тут! – победоносно вскрикнул Габри. – Что я говорил!..
Незабудка – так прозвали одну, пожалуй самую удивительную, обитательницу мира муз. Никто не знал, как и когда она появилась на свет, как вошла в ангельскую жизнь. Словно и существовала Незабудка всегда. Ни одна душа не ведала, когда она появится на пути, когда, поцеловав, подарит букетик цветов и стремительно исчезнет. Но каждый, кому доставались ее волшебные незабудки, сам не понимая отчего, вдруг вспоминал о том, кто ему был дорог, и вот уже бежал набирать номер телефона, писать письмо или покупать цветы тому, кого любил и по кому неожиданно так соскучился.
Незабудка являлась ангелам, незримо приходила к людям и была одной из тех райских загадок, которые, возможно, никогда не поддадутся ни объяснению, ни управлению.
- Сейчас она появится еще раз! Смотрите! – махнул рукавом Габри.
Сплетаясь блестками, Незабудка возникла у груди Иегудиила и, наградив его поцелуем и голубым цветочком, переметнулась к стоявшему рядом Салфу. Габри бросился было к ней, но девушка уже исчезла.
- Что ж вы! Надо было ее задержать! – едва не влетев в братьев, Габри еле успел затормозить. Его глаза лихорадочно заблестели, выискивая неуловимую девушку.
Михаил покачал головой, глядя на то, как брат, позабыв обо всем, вновь позволил себе увлечься. Три секунды, и Незабудка появилась у плеча Габри и повторила с ним всю процедуру.
- Подожди!.. – архангел попытался удержать ее, но она ускользнула из рук. – Нет, муза не сдается!.. – воскликнул он и сделался невидимым.
- Что он творит?! – изумился Салафиил.
Все почувствовали, как вокруг происходит невидимое движение. Мимо ушей пронеслось дыхание воздуха, ноздри защекотало запахом кокосового печенья.
- Все, поймал! – Габри материализовался, держа в руках Незабудку. Девушка вертелась, пряча смущенную улыбку в маленьких ладошках.– Наконец-то мне это удалось, да, крошечная? – Габри любовно коснулся воздушных, как пух, локонов.
Агнесс увидела, что девушка рассыпает всем быстрые веселые взгляды, пытаясь укрыться за собственную хрупкость.
- А то она мой ангел, а я ее меньше всех вижу, - пояснил Габри. – Скоро забуду, как она выглядит, и придется тогда напоминать мне!.. Да, Незабудка?.. – он наклонился над ее ухом, и девушка, захихикав, поглядела на него все теми же неуловимыми глазами.
- Это ее настоящее имя? – спросил Иегудиил.
- А кто ж знает! – не смог ответить Габри. – Незабудка, что скажешь?.. Как тебя зовут на самом деле?..
- Она говорить-то вообще умеет?.. – выразил сомнения Салафиил, видя, что девушка по-прежнему молчит, как хомячок крутясь в объятиях архангела.
- А, Незабудка? Умеешь говорить? – снова обратился к ней Габри. – Что же ты молчишь? Я тебя не укушу: я хороший. А?.. Нет, видимо, не умеет.
- Люба, - вдруг пискнул кто-то.
- Что-что? – глаза Габри округлились на Незабудку.
Но она лишь рассмеялась и, поднявшись на цыпочки, быстро обняла его за шею, после чего растаяла в его ладонях.
- Ну вот, - расстроился Габри.
- Хорошего понемножку, - напомнил Михаил. – Зато ты теперь знаешь, что она все-таки умеет говорить. И что либо ее зовут Люба, либо она тебя любит. Либо и то, и то, что очень вероятно, - в его глазах вспыхнула и погасла улыбка.
Инга немного успокоилась, глотая кровь и слезы, а площадь не слышала Ираклия. Народ ада отрывался. И отрыв был глубоким.
Глава 38
- Мальчики, вы чего?..
Облаченная в длинное бирюзовое платье лесная нимфа райского сада, солнечным бликом блуждавшая среди листвы, удивленно остановилась, вглядываясь в двух застывших у пригорка архангелов. Перед Агнесс стояли обескураженные Салафиил и Иегудиил.
В руке архистратига подвижников немой паузой повисли четки, архангел молитвы, искрясь желтым золотом волос, рассматривал уходящие ряды беспорядочных деревьев.
- Агни?.. Привет, - поздоровался Салафиил.
- Что с вами? Что-то случилось?.. – спросила помощница первого архистратига.
- Ничего особо ужасного. Просто Габри опять переживает кризис творческого восприятия, - ответил Иегудиил. Его губы улыбнулись прерванной шрамом красотой улыбки.
- Мы пытаемся его разыскать, - пояснил Салфиил.
- Я только что его видела, - сказала Агнесс. – Он прошел мимо и даже не заметил меня. Что-то бормотал себе под нос и дулся.
- У него обвал случился, - проговорил Салф. – Сегодня выяснилось, что в аду стащили его песню, которую он посвятил тебе, и, переделав для Дианы, исполнили в ее честь на День преисподней. Вот Габри и не может отойти с самого утра…
- Бедный, - покачала головой Агни. – Но стоит ли так…
- Вот он! – воскликнул Иегудиил. Зажимающие дерево четок пальцы взметнулись из-под длинного рукава, указывая в заросли, где мелькнул и тут же исчез за стволами архангел вдохновения.
- За ним скорее! – поторопил Салафиил. – Агнесс, пойдем с нами, может быть, ты его сможешь успокоить!..
Оба архангела и помощница Михаила поспешили вослед Музе.
- Невозможно, просто невозможно… Да это сплошной бред... Ничего уже не понимаю в этом мире, ничего. Кто, куда и с какой стати?.. По каким таким правилам, объясните мне кто-нибудь немолчно… Объясните… - разговаривая сам с собой, Габри описал круг почета и странными путями зашел в свои владения, где, как обычно, на всех парах крутилось творчество ангелов.
Он остановился на поляне, которая сегодня почему-то приобрела вид прерий и качалась тонкими травинками, и горестно оглядел происходящее. По обыкновению здесь отдыхало несколько муз, перекидываясь в пляжный мячик, художник-анималист зарисовывал приведенную сюда корову, активно уничтожавшую окружавшую ее растительность, две пары танцоров репетировали латиноамериканские танцы. В отдалении грустный, как осенний дождь, ангел, глядя в небо бархатно голубыми глазами, мерно посвящал свою подругу в стихи о несчастной любви. Чуткая и возвышенная девушка, муза лирической поэзии, слушала его, затаив дыхание, потому что обожала и своего друга, и его душераздирающие художественные образы. Все это сопровождалось обильными воплями и фырканьем борющихся в мини-футбольной схватке ангелов, облюбовавших под разметку северную оконечность поляны. Неуступчивая игра шла между двумя смешанными командами, и потому стихи то и дело прерывались женским визгом или мужским криком.
В кустах мелькнули золотистые одежды Салафиила и темная ряса Иегудиила. Агнесс стала между архангельских плеч.
- Всем здравствуйте, - молвил Иегудиил.
В ответ раздались громкие приветствия, воздух дрогнул взмахами ладоней.
Один Габри по-прежнему не воспринимал действительность.
- Почему ему понадобилось именно это стихотворение?.. Ладно бы другое взялся поганить, но это!..
Архангел повернул голову к братьям, и глаза его приняли столь жалобное выражение, что, показалось, его пушистые ресницы сейчас засыплет слезами.
- Гаврюша, милый, стоит ли так расстраиваться? – Агнесс выступила вперед. – Ты же знаешь, что демоны не могут творить сами и выезжают только на твоей энергии…
- Да, я знаю! Но это, это просто ужас какой-то! Это ни в какие ворота не проталкивается! – возопил архистратиг. – Пойди посмотри, что он сделал с моим стихом!.. Нет, ты только погляди!
Органичный сегодня, как урожденное дитя ковыля, в клетчатой рубашке и при шляпе, самый ковбойский из архангелов, Габри потянулся к заднему карману новехоньких джинсов и достал оттуда свернутый листок.
Агнесс взяла его из рук архангела и распрямила. Ее взгляд мимоходом скользнул по тренирующейся в пяти метрах от нее музе. Молоденькая девочка с двумя кудрявыми хвостиками, повязанными огромными бантами, с интересом наблюдала за разговором, при этом ни на секунду не переставая прыгать через скакалку. Мелькая в воздухе, резинка развивала бешеную скорость, наполняя поляну приглушенным свистом. Подол розовенького платьица подпрыгивал вместе с девочкой, застывая на дозволенной высоте середины бедра, небесно чистые глаза наивно глядели из-под детски пушистых ресниц.
С первого взгляда можно было подумать, что это школьница третьего класса пришла поиграть в уголок любимого всеми детьми архангела. Но Агнесс было не обмануть. Она знала, что, на самом деле, это была вполне взрослая девушка, звали ее Даша, и трудно было поверить, что даже сам Габри уже не помнил сколько десятков тысяч лет она вот так вот скакала через прыгалки, ни капельки не меняясь с годами. Непосвященный мог бы удивиться: и не надоедал же ей этот процесс. Но Даше он не наскучил. Потому что она не просто скакала без дела: сотни веков она придумывала детские игры. И не было ребенка, который не обожал бы ее за незабываемые часы детского веселья.
Бирюзовые глаза Агнесс, читая, опустились в бумагу.
«…Ты – рая защитник, и сердце светило
Лампадой из масла души Михаила.
Лучами восхода рождалась, и вечность
Своим дуновеньем пророчила встречу.
Цветеньем души и таинственным светом,
Его ты крылами, как ветром, одета.
Духов ароматы архангел вдыхая,
Свиданья желает, надеждою тая.
Ты – ангел, раскрывшийся венчиком розы,
И кожа нежнее весенней мимозы.
Одними глазами способна утешить,
И взгляд на тебя априори безгрешен.
И я, восхищаясь, любуюсь тобою,
К тебе благодатной исполнен любовью.
Тобой удивляюсь, красою томимый,
И счастлив я тем, что тобою любимый.
Летящая луком небесным стрела,
Ты музою станешь моею пера».
«…Ушла ты из рая и сердце убила,
Ты слезы архангелов, грех Михаила!
Его ты сломала легко, как игрушку,
Смеясь, улетела, царапая душу.
Теперь ты дар Князя и выбрала власть,
О мира всего огнедышащья страсть!
Владыка, лаская любую девицу,
Одну из тебя хочет видеть царицу!
Прекрасная адская бестья Диана!
Вовеки ты телом моим так желанна!
Вонми, умоляю, страданьям огня!
Возьми, я прошу, иль убей ты меня!
Я вновь на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!»
- Хм… Интересная трактовка, ничего не скажешь, - поджала губу Агнесс.
- Кошмар, да?.. – всплеснул руками Габри. – Я так старался для тебя, сочинял, хранил как подарок!.. Даже в Базе не публиковал, только один раз музам прочитал!..
- Этого хватило, чтобы Ираклий взял текст из общего доступа, - негромко заметил Салафиил.
- О ужас, он же все испоганил! Теперь когда ангелы будут слышать эти строки, они сразу будут думать: о да, это та самая песня, которую генерал Ираклий посвятил Княгине тьмы!.. Боже, за что?!.. – Габри схватился за волосы.
- Я думаю, что ты неправильно рассуждаешь, Габри, - успокаивающе проговорила Агнесс. – У тебя получились прекрасные стихи. Правда: я тронута до глубины души. Спасибо тебе огромное за такую красоту. Столько души и нежности – любая женщина будет счастлива получить такой дар. И я очень надеюсь, что смогу услышать полный вариант твоей баллады. А что касается Ираклия, то даже в голову не бери. Максимум, что подумают все – это то, что он пытался испортить твое творение, но не смог. Вот и все, а тебе будет что вспомнить: ведь произведение привлекло даже адского генерала!..
Иегудиил и Салафиил переглянулись, обменявшись короткими улыбками. «Одними глазами способна утешить», а если еще и словами…
- Правда? – пытливо взглянул на нее Габри. Он опустил подбородок так, что стала видна плавная горбинка на его переносице.
- Конечно, - ласково улыбнулась Агнесс.
- Кстати, это был единственный «подарок», который нам преподнесли на День преисподней? – поинтересовался Иегудиил. – А то я еще ни с кем из легиона не говорил…
- Да, все нормально, - кивнула Агнесс. – Мы с Мишей всю ночь следили за Землей. Кроме одинокой гурьбы пьяных демонов, высыпавших к Эрмитажу в Петербурге, и двух парочек под наркотиками на площади Согласия в Париже, ничего не случилось.
- Ну, слава Богу, - отозвался Салафиил.
- Всем привет!.. – неожиданно раздался знакомый всем голос.
- Михаил, приветик! – Иегудиил и Салафиил как по команде обернулись и увидели, что на поляну входит старший брат.
- Привет, дорогие! – играя на губах улыбкой, Михаил приблизился к братьям и коснулся их плеч. Сегодня он выглядел особенно умиротворенным и словно светился изнутри ожиданием чего-то.
- Миша!!! – воскликнул Габри, кидаясь к старшему архистратигу. – Ты ли это?!
- Не сомневайся, это я. Привет, Габрюнчик, - Михаил обнял архангела вдохновения одной рукой. – Агни, здравствуй, я тебя совсем потерял сегодня, - посмотрел он на помощницу. – Что-то вас тут много. Что делаете?
- Твои грехи обсуждаем. Так что ты вовремя, - молвил Салафиил.
- Да?.. И много наобсуждали? – полюбопытствовал Михаил.
- Пока только один, - ответила Агнесс. Ее рука протянула Михаилу лист со стихами.
Агнесс проследила, как темно-карие глаза архангела пробегают по строчкам.
- М-да… - протянул Михаил, отрывая взгляд от бумаги. – Потрясающе… Потрясающе пробирает, Габри. Мне осталось только расписаться внизу и уйти в изгнание, потому что я не умею так же признаваться в любви.
- Тебе не положено, тебе надо твердость соблюдать, - пробормотал Габри.
- …И необыкновенная способность веками использовать один и тот же сюжет, облепляя его все новыми подробностями, - добавил Михаил. – Ираклий постарался?..
- Не я же за него, - насуплено отозвался Габри.
- Не переживай, Гаврюся, рядом с тобой он просто не обсуждается, - умирил его Михаил.
- Я не за обсуждение. Я за свободное творчество без плагиата, - авторитетно заявил Габри. Он сдвинул пушистые, словно их причесывали расчесочкой, брови, отчего стал уморительно серьезен. Его взгляд привлек маленький цветочек, который бережно держал в руке Михаил. – Что это? – спросил Гавриил.
- Незабудка, - улыбнулся Михаил. – Она встретилась мне на пути, и я сразу вспомнил, что…
- Незабудка? – оживился Габри. – Ты ее видел?
- Да, конечно. Я же говорю: она появилась и пода…
- Когда это было?.. Давно?! – взбудоражился Габри, мигом позабыв о всех постигших его скорбях.
- Минут пятнадцать назад, - пожал плечами Михаил. – А что?..
Но Габри уже не слушал. Он озирался по сторонам, будто пытаясь вычислить азимут.
- Незабудка, Незабудка, Незабудка, - шептали его губы. – Где же ты? Я знаю, что где-то рядом… Ты должна быть тут…
Все замолчали, наблюдая за Габри. В воздухе слышался только свист прыгалок и протяжный голос музы-стихотворца. Даже футболисты вдруг исчезли с поляны, растворившись вместе с воротами.
Внезапно рядом с Агнесс блеснула маленькая звездочка.
- Ага!.. – Габри вытянулся в струнку, как собака, напавшая на след.
Его указательный палец метнулся в сторону помощницы Михаила.
В следующий момент прямо из воздуха возникла миниатюрная светловолосая девушка в сиреневом платье, с букетиками мелких голубых и розовых цветочков. Вспышка улыбки озарила лицо ангела. Не говоря ни слова, она вручила Агнесс три веточки розовых незабудок. Потянувшись вверх, она обняла помощницу архангела за плечи и, чмокнув ее в щечку, тут же испарилась.
- Она тут! – победоносно вскрикнул Габри. – Что я говорил!..
Незабудка – так прозвали одну, пожалуй самую удивительную, обитательницу мира муз. Никто не знал, как и когда она появилась на свет, как вошла в ангельскую жизнь. Словно и существовала Незабудка всегда. Ни одна душа не ведала, когда она появится на пути, когда, поцеловав, подарит букетик цветов и стремительно исчезнет. Но каждый, кому доставались ее волшебные незабудки, сам не понимая отчего, вдруг вспоминал о том, кто ему был дорог, и вот уже бежал набирать номер телефона, писать письмо или покупать цветы тому, кого любил и по кому неожиданно так соскучился.
Незабудка являлась ангелам, незримо приходила к людям и была одной из тех райских загадок, которые, возможно, никогда не поддадутся ни объяснению, ни управлению.
- Сейчас она появится еще раз! Смотрите! – махнул рукавом Габри.
Сплетаясь блестками, Незабудка возникла у груди Иегудиила и, наградив его поцелуем и голубым цветочком, переметнулась к стоявшему рядом Салфу. Габри бросился было к ней, но девушка уже исчезла.
- Что ж вы! Надо было ее задержать! – едва не влетев в братьев, Габри еле успел затормозить. Его глаза лихорадочно заблестели, выискивая неуловимую девушку.
Михаил покачал головой, глядя на то, как брат, позабыв обо всем, вновь позволил себе увлечься. Три секунды, и Незабудка появилась у плеча Габри и повторила с ним всю процедуру.
- Подожди!.. – архангел попытался удержать ее, но она ускользнула из рук. – Нет, муза не сдается!.. – воскликнул он и сделался невидимым.
- Что он творит?! – изумился Салафиил.
Все почувствовали, как вокруг происходит невидимое движение. Мимо ушей пронеслось дыхание воздуха, ноздри защекотало запахом кокосового печенья.
- Все, поймал! – Габри материализовался, держа в руках Незабудку. Девушка вертелась, пряча смущенную улыбку в маленьких ладошках.– Наконец-то мне это удалось, да, крошечная? – Габри любовно коснулся воздушных, как пух, локонов.
Агнесс увидела, что девушка рассыпает всем быстрые веселые взгляды, пытаясь укрыться за собственную хрупкость.
- А то она мой ангел, а я ее меньше всех вижу, - пояснил Габри. – Скоро забуду, как она выглядит, и придется тогда напоминать мне!.. Да, Незабудка?.. – он наклонился над ее ухом, и девушка, захихикав, поглядела на него все теми же неуловимыми глазами.
- Это ее настоящее имя? – спросил Иегудиил.
- А кто ж знает! – не смог ответить Габри. – Незабудка, что скажешь?.. Как тебя зовут на самом деле?..
- Она говорить-то вообще умеет?.. – выразил сомнения Салафиил, видя, что девушка по-прежнему молчит, как хомячок крутясь в объятиях архангела.
- А, Незабудка? Умеешь говорить? – снова обратился к ней Габри. – Что же ты молчишь? Я тебя не укушу: я хороший. А?.. Нет, видимо, не умеет.
- Люба, - вдруг пискнул кто-то.
- Что-что? – глаза Габри округлились на Незабудку.
Но она лишь рассмеялась и, поднявшись на цыпочки, быстро обняла его за шею, после чего растаяла в его ладонях.
- Ну вот, - расстроился Габри.
- Хорошего понемножку, - напомнил Михаил. – Зато ты теперь знаешь, что она все-таки умеет говорить. И что либо ее зовут Люба, либо она тебя любит. Либо и то, и то, что очень вероятно, - в его глазах вспыхнула и погасла улыбка.
