Рядом со мной сидел адвокат министра, который по нашей с ним договорённости следил за всем происходящим, пытаясь уловить любую слабость обвиняемого для того, чтоб предложить ему сделку на выгодных для нас условиях.
В зале суда собрались мои одногруппники, наблюдавшие явление Пехотинца в академию под воздействием наркотических средств тем самым утром, когда его арестовали. Присутствовала там и Ветеринар, отчего–то совсем не глядящая в мою сторону.
Обстановка была напряжённой, и я немного волновалась.
«Не нервничайте! Мы получим то, что желаем! И это первый шаг!», – самоуверенно заулыбался мой адвокат и прикрыл мою руку ладонью.
Наконец–то заседание суда объявили открытым. Первым, что сделал защитник Пехотинца – словесно напал на меня перед судьёй, припомнив, что это якобы я соблазнила сокурсника на кокаин.
Далее выступили все ребята из академии, подтвердившие, что в лекционном зале он вёл себя крайне странно и обвинял меня во всех грехах. Кто–то удачно вспомнил, что Пехотинец не отрицал романа с майором–юристом и считал справедливым мою отсидку в колонии. Когда дело дошло до меня, то я повторила всё сказанное ими, а от себя добавила, что причастной к потреблению и распространению наркотиков я никогда не была и моя вина так и осталась недоказанной. Сам Пехотинец утверждал, что вылечился после того, как я подсадила его на порошок, но снова попал в зависимость, когда в его жизни появился товарищ из морского флота.
Следующей на допрос вызвали Ветеринара. Ей, как и всем, поведали о наказание, которое грозит за дачу ложным показаний и, подписав бумагу о лжесвидетельстве, она была готова отвечать на вопросы защитника и прокурора.
– Расскажите, как было дело, – начал адвокат Пехотинца.
– Тем утром мы все собрались в лекционном зале, но ещё до прихода педагога Пехотинец вскочил со своего места и закричал во всё горло о том, как ненавидит всех сокурсников и как Искра его предала.
– И что под этим имелось в виду?
– Он утверждал, что она встречалась с ним какое–то время, а после разбила сердце, выйдя замуж за другого человека.
– Как Вы оцените состояние обвиняемого на тот момент?
– Какое–то пьяное, агрессивное, враждебное. Он еле стоял на ногах и язык заплетался. Зашедший в зал преподаватель просил его угомониться и сесть на место, однако Пехотинец отказывался выполнить приказ, всё больше распыляясь на разные темы.
– Что было дальше? – вступила в допрос прокурор.
– Наш педагог покинул лекционный зал, чтобы вызвать полицию, а в дверь вошла Искра и завязала с Пехотинцем спор.
– Что говорилось во время спора?
– Моя сокурсница настойчиво упрекала подсудимого в том, что он подбросил ей наркотики по просьбе майора–юриста, и из–за этого ей дали срок. Пехотинец этого не отрицал, и в какой–то момент отчётливо признался в причастие к её заключению в тюрьму, назвав это справедливостью.
– Настойчиво, это как? – спросил защитник. – Она давила на него, пытаясь вытянуть ответ?
– Сложно сказать. Они оба были на взводе.
– И что было потом? – спросила прокурор.
– В лекционный зал ворвалась полиция и заломила Пехотинцу руки, готовя к выходу из помещения.
– Повторите то, что Вы сказали на допросе в полиции, – строгим голосом сказал адвокат наркомана.
Ветеринар замялась, но под давлением пугающей тишины, дала правдивый ответ:
– Уже в последнюю минуту, когда блюстители порядка покидали зал, ведя под руки Пехотинца, Искра шепнула мне, что надо передать его личные вещи в руки полиции.
– А личные вещи это?
– Куртка и рюкзак.
Нет, лейтенант, я не была удивлена её поступку! Моя сокурсница была приличной девочкой из честной и работящей семьи. Врать – не было её коньком, как и скрывать от правосудия всё то, о чём она прекрасно знала. Совесть, как я предполагала, была превыше нашей дружбы. Я не винила Ветеринара. Да и не так уж сильно она выдала меня!
– А в кармане рюкзака и нашлась шкатулка с наркотиками, – обернулся защитник к судье. – Не месть ли это была, Ваша честь? Обвинённая ранее в хранение и распространении наркотиков, эта особа нашла возможность отомстить моему клиенту и подсунуть ему порошок в такой же шкатулке, как была обнаружена у неё в кармане пальто.
– Протестую! – встал министерский адвокат. – Мою клиентку оправдали за неимением доказательства вины, да и сейчас нет подтверждений её причастности к кокаину, найденному у Пехотинца. Просьба передать его вещи полиции уликой не является, тем более что Искра пришла на лекцию позже остальных и не имела шанса подбросить наркотики в сумку подсудимого. Эта клевета чистой воды!
– Подождите с протестом! – поднял ладонь защитник Пехотинца. – Уважаемый судья, да будет Вам известно, что этим утром некая гражданка, известная в криминальных кругах как Отвёртка обратилась в прокуратуру с заявлением на, так называемую, Искру, о том, что та вступила в сговор со своим бывшим сослуживцем по прозвищу Бугай и его дружком мичманом со флота. Мичман должен был вступить в любовную связь с Отвёрткой, а затем бросить её. А Бугай подсадить моего клиента на наркотики и подложить ему шкатулку с кокаином в сумку. Оба мужчин планировали сексуальное насилие над Отвёрткой опять–таки по договору с Искрой.
Зал зашушукался, поглядывая на меня из–подо лба, а моё сердце дико забилось в груди. Адвокат чиновника ошеломлённо посмотрел в мои глаза и напряг все мышцы надменного лица.
«Итак, прошу пригласить в зал только прибывшего с флота по повестке в суд, Бугая», – отдал приказ адвокат Пехотинца.
Младший сержант открыл дверь помещения, и в комнату ступил мой бывший сослуживец. Он подошёл к судье размашистой походкой с наглой ухмылкой на лице. От сильных переживаний меня затошнило, и я растёрла ладони рук, пытаясь удержать остатки спокойствия. Уверенная в том, что Бугай не упустит возможности отомстить мне с майором, я суматошно стала думать, что же сказать в свою защиту.
«Да это он!», – вскочил с места Пехотинец и, захлебываясь собственной слюной, стал вешать вину на моего сослуживца.
– Вы знаете подсудимого? – спросила прокурор Бугая.
– Знаю, мы с ним тусовали вместе.
– Вы принимали вместе наркотики?
– Конечно, нет! Я служу во флоте. Там наркоманами не пахнет! А с этим пиво пили пару раз!
Пехотинец, едва удерживаемый матерью, вновь попытался встать со скамьи подсудимых:
– Да это ты мне порошок в рюкзак подбросил по поручению Искры! Верно мой адвокат говорит!
– Откуда, интересно, я их тебе достал? Это у тебя знакомый из глуши нашей родины, который по своим дружкам тебя кокаином снабжает! Ты сам мне об этом рассказывал, придурок!
«Тишина в зале суда!», – возмутился судья.
– А эту девушку Вы знаете? – продолжила расспрос прокурор и указала пальцем на меня.
– Знаю, конечно, мы служили вместе, – посмотрел на меня Бугай хитрыми глазами.
– Это она Вас познакомила с Пехотинцем?
– Этого обалдуя я встретил случайно на улице, когда приезжал в город по делам, – не выдал меня бывший сослуживец и у меня от сердца отлегло.
– Каким?
– Личным. Соскучился по суши.
– Вы встречались с Искрой за время пребывания в столице? – вступил в допрос защитник Пехотинца.
– Нет.
– А вот человек с регистратуры в вашем общежитие утверждает, что она звонила и приходила на баржу в поиске вас.
– И что? Может, по ласкам моим тосковала.
– Так вы встречались или нет?
– Пару раз, может, виделись.
– А почему Вы отрицали встречи?
– Потому что встречаться и видеться – вещи разные.
– И что вы делали во время свиданий?
– Сексом занимались, как кролики! – расхохотался Бугай.
– Не забывайте, что вы в зале суда! – грозным тоном осадил его судья.
– Армию вспоминали, службу.
– Вы вступили в заговор с этой женщиной, по условиям которого, должны были привести подсудимого к наркотикам? – давил защитник.
– Не знал, что наркоманов за ручку к кокаину водят!
– Оставьте сарказм и ответьте на вопрос!
– Не вступал. Я же сказал, что познакомился с ним случайно на улице и сдружился. Сначала он казался весёлым парнем. С ним можно было поболтать про баб и пивка пропустить в приморском баре, ну а потом он с кокаином связался, и тут наши дороги разошлись. У него в записной книжке телефон наркоторговца есть! Позвоните и спросите, кто из нас двоих порошок себе заказывал: он или я.
– Да ты был со мной тем утром! – истерично выкрикнул Пехотинец. – Мы на причале всю ночь просидели!
– Не припомню такого! Ты ж не девка, чтоб я с тобой романтические ночи у воды проводил!
– Вы подписали бумагу о лжесвидетельстве. Не хотите сейчас в зале суда изменить свои показания? – спросила прокурор.
– Раз подписал, значит стою за то, что говорю. Логично?
– А Ваш товарищ – мичман не должен был влюбить в себя Отвёртку, а после бросить её? – спросил защитник Пехотинца.
– Протестую! – встал мой адвокат. – Дела не связаны.
– Протест принят! – решил судья и, объявив перерыв, покинул зал суда.
В помещение начался бардак и шум. Все что–то кричали друг другу и Пехотинец орал что–то мне, но я не слышала слов, отчасти удивленная тем, что Бугай не выдал меня, а отчасти испуганная обвинением Отвёртки, которое теперь отправилось в суд.
Ко мне подошла Ветеринар:
– Извини Искра, но я должна была сказать им правду! Мне пригрозили штрафом и сроком за дачу ложных показаний. К тому же, я с Отвёрткой говорила, и она сказала, что её едва не изнасиловали. Я не верю, что ты могла такое сотворить, но в тюрьму не хочу.
– Это ты сказала ей, что у Пехотинца слушание сегодня?
Она повинно наклонила голову:
– Да, это проболталась я.
– Тогда не удивительно, что стерва подсуетилась и подала на меня в суд! А тебе я говорила, не давать обещания, исполнить которых, не сможешь!
«Больше ничего не говорите!», – вступил в беседу мой адвокат.
«Да и не надо говорить!», – опустила голову Ветеринар и села обратно на своё место.
Вскоре вернулся судья и объявил, что по причине новых обстоятельств слушание по делу Пехотинца откладывается на более поздний срок и попросил присутствовавших покинуть зал суда. Мы все исполнили приказ.
Из здания суда я вышла взвинченной и перепуганной. Если во время слушания мне удавалось сдерживать эмоции и симулировать спокойствие, то оказавшись на улице, я была готова кричать от страха и злобы, переполнявшей душу. Я чётко понимала, что иск, который подала Отвёртка, мог означать для меня повторный срок, и панический холод бежал по венам вместо тёплой крови.
– Почему Вы скрыли от меня такую важную деталь, как сговор с мичманом и Бугаем? – прервал мои кошмары адвокат, «ударив» голосом по самым нервам. – Я должен был знать, что наркотики Пехотинцу в сумку подбросили! Это я уже молчу о подстрекательстве на сексуальное насилие Отвёртки. Как вам вообще такое в голову пришло?
– Не Вам читать мне лекции о нравственности!
– Да к чёрту нравственность! Вы что, не понимаете, что суд над Пехотинцем и иск против Вас бывшей сослуживицы – два дела, которые связаны в узел, и узел – это Вы. Сейчас Вы рискуете не только свой суд проиграть, но и в тюрьме оказаться за преступный заговор!
– Колонией меня не напугать! Уже бывала там! – нарочито геройствовала я, стараясь защититься, правда, не знаю от кого.
– Я требую от Вас всей правды, иначе можете искать другого адвоката! Я не берусь за дела, в которых мне клиенты лгут, ведь недостаток информации ведёт к провалу. Неужели это не ясно? Я ведь на Вашей стороне! Мне всё равно, что Вы творили в жизни, однако, чтобы вытащить Вас из дерьма, я должен знать всё до последних мелочей. Если Вы волнуетесь о том, что я доложу что–то министру, то уверяю, что наши дела останутся в тайне, а вот если он столкнётся с последствиями Ваших недоговорок, – боюсь, что не простит.
«Чиновник! Я и не успела взять его в расчёт! Он, безусловно, разорвал бы отношения со мной, узнай, что я увязла в трясине мести и зла!», – размыслила я про себя и поняла, что рассказать всё адвокату было шансом спастись и защитить мою любовь к министру. К тому же, вспомнились слова, которые сказал майорский адвокат, когда я проболталась о шкатулках. Он точно так же утверждал, что должен знать любую мелочь в моём тёмном прошлом, иначе дело можно проиграть.
– Отвёртка спала с моим мужем, пока я сидела в тюрьме. Вот я и возжелала мести! Договорилась с Бугаем, что его друг завяжет с ней роман и влюбит в себя, а после бросит, разбив её сердце, как и она однажды моё. Однако сексуального насилия над бывшей сослуживицей я никогда не замышляла. Это была идея мичмана и Бугая. Когда я узнала об их планах, то созналась мужу в содеянном и попросила уберечь её от этого несчастья. Мы отправились вместе в дом, где всё и должно было случиться, и мой супруг Отвёртку спас.
– Он сделал это, чтобы защитить себя и Вас, не так ли? Из–за угрозы репутации семьи?
– Всё верно. Ему хватало того, что я, – его жена, – уже носила штамп о заключении в тюрьму. Ещё один – мог стать роковым для его хвалёного рода. Узнав в Бугае бывшего сослуживца, Отвёртка сразу бы пошла в полицию, догадавшись, что за всем этим стояла я. Муж не позволил этому случиться.
– И как майору удалось уговорить её не обращаться в органы правозащиты?
– Мне это неизвестно. Подозреваю, что Отвёртка пошла на уступку моему супругу в память об их краткосрочном романе и в благодарность, что он её спас.
– Но если Ваш муж убедил её молчать тогда, то почему она решила обратиться с иском к прокурору именно сейчас? Что изменилось?
– Ветеринар ей разболтала, что слушание по Пехотинцу было назначено на сегодня. Вы же слышали!
– Да, но Вы всё ещё жена майора и иск против Вас подразумевает удар по его репутации. Если Отвёртка из чувства прежней любви обещала молчать, то значит она в курсе, что вы разводитесь и его имени больше ничто не грозит. Ветеринар знала о том, что вы расстались с мужем?
– Нет.
– Значит кто–то, кто общается с Отвёрткой, знал. Ладно, а что с парнями и порошком?
– Мой бывший сослуживец должен был сдружиться с Пехотинцем и подтолкнуть его к наркотикам, однако доставать кокаин я Бугаю не поручала. Единственное, что он сделал – подкинул шкатулку с порошком в рюкзак Пехотинца.
– Надеюсь, отпечатки стёр?
– Я этого не знаю, но предположу, что сделал всё как надо.
– А это очень плохо, что не знаете наверняка! Сейчас шкатулку отдадут на экспертизу и если обнаружится, что её трогал и Бугай, то дело осложнится.
Я пожала плечами и печально опустила голову.
– Отвёртка знала, что Ваш сослуживец подбросил порошок в рюкзак Пехотинца?
– Нет, только если ей не рассказала о своих предположениях Ветеринар.
– Не общайтесь ни с той, ни с другой! Они, скорее всего, на одной стороне. Что касается Отвёртки, то поговорите с мужем и убедите его повлиять на бывшую любовницу, чтобы она забрала заявление из прокуратуры, пока оно не успело оказаться в суде. Предположу, что уже ведётся расследование и, если Вас вызовут в полицию, немедленно звоните мне. Без адвоката не говорите им и слова!
В зале суда собрались мои одногруппники, наблюдавшие явление Пехотинца в академию под воздействием наркотических средств тем самым утром, когда его арестовали. Присутствовала там и Ветеринар, отчего–то совсем не глядящая в мою сторону.
Обстановка была напряжённой, и я немного волновалась.
«Не нервничайте! Мы получим то, что желаем! И это первый шаг!», – самоуверенно заулыбался мой адвокат и прикрыл мою руку ладонью.
Наконец–то заседание суда объявили открытым. Первым, что сделал защитник Пехотинца – словесно напал на меня перед судьёй, припомнив, что это якобы я соблазнила сокурсника на кокаин.
Далее выступили все ребята из академии, подтвердившие, что в лекционном зале он вёл себя крайне странно и обвинял меня во всех грехах. Кто–то удачно вспомнил, что Пехотинец не отрицал романа с майором–юристом и считал справедливым мою отсидку в колонии. Когда дело дошло до меня, то я повторила всё сказанное ими, а от себя добавила, что причастной к потреблению и распространению наркотиков я никогда не была и моя вина так и осталась недоказанной. Сам Пехотинец утверждал, что вылечился после того, как я подсадила его на порошок, но снова попал в зависимость, когда в его жизни появился товарищ из морского флота.
Следующей на допрос вызвали Ветеринара. Ей, как и всем, поведали о наказание, которое грозит за дачу ложным показаний и, подписав бумагу о лжесвидетельстве, она была готова отвечать на вопросы защитника и прокурора.
– Расскажите, как было дело, – начал адвокат Пехотинца.
– Тем утром мы все собрались в лекционном зале, но ещё до прихода педагога Пехотинец вскочил со своего места и закричал во всё горло о том, как ненавидит всех сокурсников и как Искра его предала.
– И что под этим имелось в виду?
– Он утверждал, что она встречалась с ним какое–то время, а после разбила сердце, выйдя замуж за другого человека.
– Как Вы оцените состояние обвиняемого на тот момент?
– Какое–то пьяное, агрессивное, враждебное. Он еле стоял на ногах и язык заплетался. Зашедший в зал преподаватель просил его угомониться и сесть на место, однако Пехотинец отказывался выполнить приказ, всё больше распыляясь на разные темы.
– Что было дальше? – вступила в допрос прокурор.
– Наш педагог покинул лекционный зал, чтобы вызвать полицию, а в дверь вошла Искра и завязала с Пехотинцем спор.
– Что говорилось во время спора?
– Моя сокурсница настойчиво упрекала подсудимого в том, что он подбросил ей наркотики по просьбе майора–юриста, и из–за этого ей дали срок. Пехотинец этого не отрицал, и в какой–то момент отчётливо признался в причастие к её заключению в тюрьму, назвав это справедливостью.
– Настойчиво, это как? – спросил защитник. – Она давила на него, пытаясь вытянуть ответ?
– Сложно сказать. Они оба были на взводе.
– И что было потом? – спросила прокурор.
– В лекционный зал ворвалась полиция и заломила Пехотинцу руки, готовя к выходу из помещения.
– Повторите то, что Вы сказали на допросе в полиции, – строгим голосом сказал адвокат наркомана.
Ветеринар замялась, но под давлением пугающей тишины, дала правдивый ответ:
– Уже в последнюю минуту, когда блюстители порядка покидали зал, ведя под руки Пехотинца, Искра шепнула мне, что надо передать его личные вещи в руки полиции.
– А личные вещи это?
– Куртка и рюкзак.
Нет, лейтенант, я не была удивлена её поступку! Моя сокурсница была приличной девочкой из честной и работящей семьи. Врать – не было её коньком, как и скрывать от правосудия всё то, о чём она прекрасно знала. Совесть, как я предполагала, была превыше нашей дружбы. Я не винила Ветеринара. Да и не так уж сильно она выдала меня!
– А в кармане рюкзака и нашлась шкатулка с наркотиками, – обернулся защитник к судье. – Не месть ли это была, Ваша честь? Обвинённая ранее в хранение и распространении наркотиков, эта особа нашла возможность отомстить моему клиенту и подсунуть ему порошок в такой же шкатулке, как была обнаружена у неё в кармане пальто.
– Протестую! – встал министерский адвокат. – Мою клиентку оправдали за неимением доказательства вины, да и сейчас нет подтверждений её причастности к кокаину, найденному у Пехотинца. Просьба передать его вещи полиции уликой не является, тем более что Искра пришла на лекцию позже остальных и не имела шанса подбросить наркотики в сумку подсудимого. Эта клевета чистой воды!
– Подождите с протестом! – поднял ладонь защитник Пехотинца. – Уважаемый судья, да будет Вам известно, что этим утром некая гражданка, известная в криминальных кругах как Отвёртка обратилась в прокуратуру с заявлением на, так называемую, Искру, о том, что та вступила в сговор со своим бывшим сослуживцем по прозвищу Бугай и его дружком мичманом со флота. Мичман должен был вступить в любовную связь с Отвёрткой, а затем бросить её. А Бугай подсадить моего клиента на наркотики и подложить ему шкатулку с кокаином в сумку. Оба мужчин планировали сексуальное насилие над Отвёрткой опять–таки по договору с Искрой.
Зал зашушукался, поглядывая на меня из–подо лба, а моё сердце дико забилось в груди. Адвокат чиновника ошеломлённо посмотрел в мои глаза и напряг все мышцы надменного лица.
«Итак, прошу пригласить в зал только прибывшего с флота по повестке в суд, Бугая», – отдал приказ адвокат Пехотинца.
Младший сержант открыл дверь помещения, и в комнату ступил мой бывший сослуживец. Он подошёл к судье размашистой походкой с наглой ухмылкой на лице. От сильных переживаний меня затошнило, и я растёрла ладони рук, пытаясь удержать остатки спокойствия. Уверенная в том, что Бугай не упустит возможности отомстить мне с майором, я суматошно стала думать, что же сказать в свою защиту.
«Да это он!», – вскочил с места Пехотинец и, захлебываясь собственной слюной, стал вешать вину на моего сослуживца.
– Вы знаете подсудимого? – спросила прокурор Бугая.
– Знаю, мы с ним тусовали вместе.
– Вы принимали вместе наркотики?
– Конечно, нет! Я служу во флоте. Там наркоманами не пахнет! А с этим пиво пили пару раз!
Пехотинец, едва удерживаемый матерью, вновь попытался встать со скамьи подсудимых:
– Да это ты мне порошок в рюкзак подбросил по поручению Искры! Верно мой адвокат говорит!
– Откуда, интересно, я их тебе достал? Это у тебя знакомый из глуши нашей родины, который по своим дружкам тебя кокаином снабжает! Ты сам мне об этом рассказывал, придурок!
«Тишина в зале суда!», – возмутился судья.
– А эту девушку Вы знаете? – продолжила расспрос прокурор и указала пальцем на меня.
– Знаю, конечно, мы служили вместе, – посмотрел на меня Бугай хитрыми глазами.
– Это она Вас познакомила с Пехотинцем?
– Этого обалдуя я встретил случайно на улице, когда приезжал в город по делам, – не выдал меня бывший сослуживец и у меня от сердца отлегло.
– Каким?
– Личным. Соскучился по суши.
– Вы встречались с Искрой за время пребывания в столице? – вступил в допрос защитник Пехотинца.
– Нет.
– А вот человек с регистратуры в вашем общежитие утверждает, что она звонила и приходила на баржу в поиске вас.
– И что? Может, по ласкам моим тосковала.
– Так вы встречались или нет?
– Пару раз, может, виделись.
– А почему Вы отрицали встречи?
– Потому что встречаться и видеться – вещи разные.
– И что вы делали во время свиданий?
– Сексом занимались, как кролики! – расхохотался Бугай.
– Не забывайте, что вы в зале суда! – грозным тоном осадил его судья.
– Армию вспоминали, службу.
– Вы вступили в заговор с этой женщиной, по условиям которого, должны были привести подсудимого к наркотикам? – давил защитник.
– Не знал, что наркоманов за ручку к кокаину водят!
– Оставьте сарказм и ответьте на вопрос!
– Не вступал. Я же сказал, что познакомился с ним случайно на улице и сдружился. Сначала он казался весёлым парнем. С ним можно было поболтать про баб и пивка пропустить в приморском баре, ну а потом он с кокаином связался, и тут наши дороги разошлись. У него в записной книжке телефон наркоторговца есть! Позвоните и спросите, кто из нас двоих порошок себе заказывал: он или я.
– Да ты был со мной тем утром! – истерично выкрикнул Пехотинец. – Мы на причале всю ночь просидели!
– Не припомню такого! Ты ж не девка, чтоб я с тобой романтические ночи у воды проводил!
– Вы подписали бумагу о лжесвидетельстве. Не хотите сейчас в зале суда изменить свои показания? – спросила прокурор.
– Раз подписал, значит стою за то, что говорю. Логично?
– А Ваш товарищ – мичман не должен был влюбить в себя Отвёртку, а после бросить её? – спросил защитник Пехотинца.
– Протестую! – встал мой адвокат. – Дела не связаны.
– Протест принят! – решил судья и, объявив перерыв, покинул зал суда.
В помещение начался бардак и шум. Все что–то кричали друг другу и Пехотинец орал что–то мне, но я не слышала слов, отчасти удивленная тем, что Бугай не выдал меня, а отчасти испуганная обвинением Отвёртки, которое теперь отправилось в суд.
Ко мне подошла Ветеринар:
– Извини Искра, но я должна была сказать им правду! Мне пригрозили штрафом и сроком за дачу ложных показаний. К тому же, я с Отвёрткой говорила, и она сказала, что её едва не изнасиловали. Я не верю, что ты могла такое сотворить, но в тюрьму не хочу.
– Это ты сказала ей, что у Пехотинца слушание сегодня?
Она повинно наклонила голову:
– Да, это проболталась я.
– Тогда не удивительно, что стерва подсуетилась и подала на меня в суд! А тебе я говорила, не давать обещания, исполнить которых, не сможешь!
«Больше ничего не говорите!», – вступил в беседу мой адвокат.
«Да и не надо говорить!», – опустила голову Ветеринар и села обратно на своё место.
Вскоре вернулся судья и объявил, что по причине новых обстоятельств слушание по делу Пехотинца откладывается на более поздний срок и попросил присутствовавших покинуть зал суда. Мы все исполнили приказ.
Глава 59. Вопрос о разводе
Из здания суда я вышла взвинченной и перепуганной. Если во время слушания мне удавалось сдерживать эмоции и симулировать спокойствие, то оказавшись на улице, я была готова кричать от страха и злобы, переполнявшей душу. Я чётко понимала, что иск, который подала Отвёртка, мог означать для меня повторный срок, и панический холод бежал по венам вместо тёплой крови.
– Почему Вы скрыли от меня такую важную деталь, как сговор с мичманом и Бугаем? – прервал мои кошмары адвокат, «ударив» голосом по самым нервам. – Я должен был знать, что наркотики Пехотинцу в сумку подбросили! Это я уже молчу о подстрекательстве на сексуальное насилие Отвёртки. Как вам вообще такое в голову пришло?
– Не Вам читать мне лекции о нравственности!
– Да к чёрту нравственность! Вы что, не понимаете, что суд над Пехотинцем и иск против Вас бывшей сослуживицы – два дела, которые связаны в узел, и узел – это Вы. Сейчас Вы рискуете не только свой суд проиграть, но и в тюрьме оказаться за преступный заговор!
– Колонией меня не напугать! Уже бывала там! – нарочито геройствовала я, стараясь защититься, правда, не знаю от кого.
– Я требую от Вас всей правды, иначе можете искать другого адвоката! Я не берусь за дела, в которых мне клиенты лгут, ведь недостаток информации ведёт к провалу. Неужели это не ясно? Я ведь на Вашей стороне! Мне всё равно, что Вы творили в жизни, однако, чтобы вытащить Вас из дерьма, я должен знать всё до последних мелочей. Если Вы волнуетесь о том, что я доложу что–то министру, то уверяю, что наши дела останутся в тайне, а вот если он столкнётся с последствиями Ваших недоговорок, – боюсь, что не простит.
«Чиновник! Я и не успела взять его в расчёт! Он, безусловно, разорвал бы отношения со мной, узнай, что я увязла в трясине мести и зла!», – размыслила я про себя и поняла, что рассказать всё адвокату было шансом спастись и защитить мою любовь к министру. К тому же, вспомнились слова, которые сказал майорский адвокат, когда я проболталась о шкатулках. Он точно так же утверждал, что должен знать любую мелочь в моём тёмном прошлом, иначе дело можно проиграть.
– Отвёртка спала с моим мужем, пока я сидела в тюрьме. Вот я и возжелала мести! Договорилась с Бугаем, что его друг завяжет с ней роман и влюбит в себя, а после бросит, разбив её сердце, как и она однажды моё. Однако сексуального насилия над бывшей сослуживицей я никогда не замышляла. Это была идея мичмана и Бугая. Когда я узнала об их планах, то созналась мужу в содеянном и попросила уберечь её от этого несчастья. Мы отправились вместе в дом, где всё и должно было случиться, и мой супруг Отвёртку спас.
– Он сделал это, чтобы защитить себя и Вас, не так ли? Из–за угрозы репутации семьи?
– Всё верно. Ему хватало того, что я, – его жена, – уже носила штамп о заключении в тюрьму. Ещё один – мог стать роковым для его хвалёного рода. Узнав в Бугае бывшего сослуживца, Отвёртка сразу бы пошла в полицию, догадавшись, что за всем этим стояла я. Муж не позволил этому случиться.
– И как майору удалось уговорить её не обращаться в органы правозащиты?
– Мне это неизвестно. Подозреваю, что Отвёртка пошла на уступку моему супругу в память об их краткосрочном романе и в благодарность, что он её спас.
– Но если Ваш муж убедил её молчать тогда, то почему она решила обратиться с иском к прокурору именно сейчас? Что изменилось?
– Ветеринар ей разболтала, что слушание по Пехотинцу было назначено на сегодня. Вы же слышали!
– Да, но Вы всё ещё жена майора и иск против Вас подразумевает удар по его репутации. Если Отвёртка из чувства прежней любви обещала молчать, то значит она в курсе, что вы разводитесь и его имени больше ничто не грозит. Ветеринар знала о том, что вы расстались с мужем?
– Нет.
– Значит кто–то, кто общается с Отвёрткой, знал. Ладно, а что с парнями и порошком?
– Мой бывший сослуживец должен был сдружиться с Пехотинцем и подтолкнуть его к наркотикам, однако доставать кокаин я Бугаю не поручала. Единственное, что он сделал – подкинул шкатулку с порошком в рюкзак Пехотинца.
– Надеюсь, отпечатки стёр?
– Я этого не знаю, но предположу, что сделал всё как надо.
– А это очень плохо, что не знаете наверняка! Сейчас шкатулку отдадут на экспертизу и если обнаружится, что её трогал и Бугай, то дело осложнится.
Я пожала плечами и печально опустила голову.
– Отвёртка знала, что Ваш сослуживец подбросил порошок в рюкзак Пехотинца?
– Нет, только если ей не рассказала о своих предположениях Ветеринар.
– Не общайтесь ни с той, ни с другой! Они, скорее всего, на одной стороне. Что касается Отвёртки, то поговорите с мужем и убедите его повлиять на бывшую любовницу, чтобы она забрала заявление из прокуратуры, пока оно не успело оказаться в суде. Предположу, что уже ведётся расследование и, если Вас вызовут в полицию, немедленно звоните мне. Без адвоката не говорите им и слова!
