– Я, по–твоему, идиот? – внезапно ударил он кулаком по столу. – У меня третья группа крови, у неё – первая, а ребёнок родился со второй!
– Анализ крови не самый верный показатель, – тихонько возразила я. – Может, к тому времени, когда родится наш сын, анализ ДНК будет доступен не только судебной экспертизе.
– Даже если он и наш, во что я не верю, а потому и потерял к тебе уважение, я говорил, что не желаю иметь детей!
– Я сама буду воспитывать сына.
– Нет! Теперь я твой муж, и ты будешь делать то, что я прикажу! Сама ты не в состоянии ни мыслить, ни действовать по-взрослому! О каком ребёнке может быть речь? Моё слово - закон! Усвой это раз и навсегда! – приподнялся он со стула и, прокричав мне это в лицо, больно ткнул пальцем в мой висок.
Испугавшись, я промолчала, а он сел и нервно протёр пот со лба. Чуть успокоившись, продолжил спокойным тоном:
– Давай расставим все точки над «и», ведь ради этого ты засылала ко мне старшего лейтенанта! Как ты прекрасно знаешь, после твоего бездумного поступка, мне запретили и думать о центре кинологии. Однако после суда со мной связался бывший тесть, до этого вложившийся в открытие центра. Он предложил мне сделку: его связи и деньги, которые возобновят мою мечту, в обмен на больший процент с будущих доходов и место его дочери в совете директоров. Я, конечно же, согласился, и вот центр кинологии вскоре будет открыт. Но мне необходимо выждать испытательной срок в 12 месяцев со времени открытия, без происшествий, калечащих мою репутацию, потому как негатив зацепит всех моих бизнес–партнёров. По этой причине, я временно заморозил твоё дело по апелляции, хотя, конечно же, и я, и адвокат заметили нарушенную судьёй презумпцию невиновности.
– Ты оставил меня в тюрьме, чтобы я не сорвала твои планы? – пробежал по мне ток от шока услышанного.
– Не ты, а ребёнок, которого ты носишь. Пойми, что после первого развода в военных кругах стало известно о моей неспособности зачать. Беременная от неизвестного, ты опозоришь моё имя, и даже развод с тобой не очистит его, а у меня проверочный срок. Я уже говорил, что в нашем деле очень важна правильная репутация.
– Ты променял меня с сыном на центр кинологии!
– Нет, я обеспечиваю нам светлое будущее, несмотря на тот мрак, в который ты вогнала нашу семью. Апелляция, очищающая твоё несправедливо опороченное имя, будет подана сразу же, как только ты сделаешь аборт. Её рассмотрение займёт около года, необходимого мне для стабилизации бизнеса. Заодно не навредишь мне ни чем. А когда выйдешь «чистой» из тюрьмы, я приму тебя обратно, вернув место в академии МВД и в моём сердце!
– Аборт? – встала я из–за стола.
– Да, аборт! И не надо истерик! Повзрослей, наконец, и услышь, что я тебе говорю! Наш центр принесёт очень хороший доход! Ради этого стоит потерпеть и пожертвовать многим!
– Пошёл вон отсюда! – указала я пальцем на дверь. – Ты ничем не лучше фермера! Такой же убийца, только способ другой! И такой же блядун! Меня за решёткой оставил, а сам любовницу завёл! Да с чего ты вообще взял, что я собираюсь с тобой жить и к тебе возвращаться?
– Ты предала меня и чуть не сломала карьеру своим разгульным образом жизни! Я же даю тебе шанс всё исправить!
– Пошёл! Я не желаю с тобой говорить! – затряслась я от нервов, горечи и обиды.
– Сядь, сейчас же! – вскочил он и «рявкнул» на меня.
Дверь комнаты открылась и внутрь зашла продажная надсмотрщица: «Что–то случилось? Заключённая ведёт себя агрессивно?». Капитан вывел её за дверь и «разобравшись» вернулся обратно ко мне, рыдающей от несправедливости этого мира.
– Я не стану делать аборт, ты понял? Никогда и не за что! – оттолкнула я супруга, попытавшегося меня обнять.
– Милая, ты моя молодая жена и ты научишься послушанию по–хорошему или по–плохому.
– По–плохому? Тюрьмой меня сломить решил? Или бить вздумал? Я вспомнила, как груб ты был с бывшей женой на нашей свадьбе, и как твоя мама сказала мне как–то «ужиться с моим сыном сможет только ровня ему, умеющая дать отпор, когда необходимо». Она, ведь, об этом говорила, так? Ты наказываешь жён, эгоистично считая нас собственностью, а не людьми! Да я сама подам на развод! Я не твоя вещь и никогда не позволяла себе быть чьей–то вещью!
– Не придумывай! – горделиво поправил он китель и полез в дипломат. – Вот тебе блок сигарет. Твой недолюбовник поведал мне, что здесь они ценятся, как ходовая валюта. Используй, чтобы жить спокойней! Самой тебе курить я запрещаю! Вернёшься домой с дурной привычкой, пеняй на себя!
– Я только что сказала тебе, что не позволю распоряжаться собой!
– Посидишь ещё немного! А когда осознаешь, что на воли кроме меня ты никому не нужна, надеюсь, исполнишь мой приказ и избавишься от следа порока в своём чреве, – проигнорировал он мою непокорность и покинул комнату, припустив фуражку в прощание.
Глава 8. Беседа со Старшей
Знаешь, лейтенант, выходя замуж юной, закрываешь глаза на недостатки человека и считаешь, что сможешь изменить его, смягчить своей заботой и любящим сердцем. В глубине души я полагала, что нежелание мужа иметь детей – этакая маскировка неспособности их зачать, и всё это время надеялась, что, узнав о моей беременности, он поверит в своё отцовство и примет малыша. Я думала, что любовь, что он вроде бы испытывал ко мне, растопит чёрствое сердце и перельётся на сына. Увы, теперь я понимала, что дело было вовсе не в его сомнениях или обидах на меня, а попросту в том, что не я, не ребенок ему были не нужны в качестве семьи. Капитану нужно было одно – мои услуги домохозяйки и следование ему в достижение цели, а целью был исключительно кинологический центр. Испытай он ко мне хоть немного душевного тепла, не оставил бы безжалостно в тюрьме. Теперь же образ супруга стал прорисовываться отчетливее в моей голове: холодный, беспринципный карьерист. Вот кем он был! И любовь его ко мне была такой же мёрзлой и меркантильной. А ещё я не понимала его измены! Я не могла себе объяснить, как и для чего, недавно женившейся мужчина, мог завести любовницу. Вот так просто! Ведь не прошло и полугода с того момента, как я попала в колонию. Неужели он настолько не ценил и не любил меня, что сразу бросился искать утешения в объятьях другой. А ещё, ты вряд ли поймёшь, дорогой, но беременной женщине тяжело и в обычных условиях, а уж в тюремных и подавно. И, несмотря на сердечную рану, причинённую супругом, меня больше заботили мысли о здоровье малыша.
Я перешла на второй триместр, и живот стал более округлым. Сыночек рос внутри меня, и я цвела как роза в саду камней. На деньги, заработанные непосильным швейным трудом, я оплатила дополнительное обследование у акушерки, которое должно бы было быть бесплатным, вот только в колонии всё далеко не так, как должно быть по бумаге. Аппарат ультразвукового исследования в тюрьму все ещё не доставили, и меня осматривали по старинке. Тем не менее, я ничуть не пожалела, ведь я впервые убедилась в том, что сердце ребёночка нормально бьётся. Тех эмоций и слёз бесконечного счастья не передать словами! Я безумно любила своё дитя, и ради него была готова на всё!
«После рабочей смены к Старшей пойдёшь, вызывает!», – шепнула мне строчащей, проходящая мимо, Помощница. Я кивнула в ответ.
Этой встречи я ждала уже давно. Она не могла не состояться, ведь Старшая прекрасно понимала, что своей идеей о пошиве игрушек, я набираю статусные очки среди заключённых, а это, хоть минимально и очень отдалённо, угрожает её главенствующей позиции. Кроме того, не иметь свою долю с дохода она не могла.
– Со Старшей ты поосторожней! – наказала мне Считалка, трудящаяся за машинкой слева. –Она – матёрая зечка, в прошлом кредитная мошенница, давно сидит на своём троне в этой колонии, набирая статус и расширяя границы общения с администрацией. Ты же, молоденькая девка, попавшая сюда по злому року, и у тебя, кроме мужа–капитана и меня, статуса чуть больше нуля. Она, вряд ли, рассматривает тебя, как серьёзную соперницу, и это тебе на руку! Твоя задача подтвердить её правоту и доказать ей, что метишь только в «помощницы»! Не лезь на рожон и не раскрывай конечной цели! Будь готовой делиться и слушаться её!
– Я думаю, она всё равно догадывается, что я желаю копнуть под её пьедестал!
– Конечно! В колонии – законы волчьи, и таких, как ты, желавших встать на её место, было немало. Или ты думаешь, ты первая, кто придумал гениальный план по нелегальному сбыту товара и по свержению Старшей за счёт поддержки зечек? Нет. Но она может разглядеть в тебе талантливую помощницу, которая пригодится в её делах.
– А что стало с теми, кто пытался сместить Старшую до меня?
– Опустили. И тебя опустят, а ещё и срока прибавят за нарушение порядка, и в карцере от души поколотят.
Я испуганно взглянула на Считалку.
– А ты думала? Сбыт игрушек означает, что ты используешь казённую ткань, из которой самовольно производишь товар на сбыт, а наличные деньги пускаешь по кругу среди зечек. Это статья, а то и несколько! Я же сказала, что дело твоё – рисковое! Если боишься – не делай, а делаешь – не бойся! Реши сейчас, пока не стало поздно.
Я горько сглотнула, и сердце облило холодным мрачным страхом. Конечно, я опасалась негативных последствий, но сама не подумала о том, что они могут быть так плачевны.
– А в чём мои предшественницы оступились? – решила я получше оценить все риски.
– Старшей становится та баба, которая решает проблемы обычных заключённых, уважает статусных зечек и ведёт обширное и крепкое сотрудничество с администрацией колонии. У тех, кто пытался пробиться вверх, был либо слабый план, либо недостаточно связей с начальством, либо амбиции нажиться на чём–то, не дав на лапу тем, кто может больно укусить. А самая большая их ошибка заключалась в том, что они вели открытую борьбу со Старшей, наплевав на иерархию, по которой сначала стоит «помощница». В тюрьме свои законы. Если старшая воспримет тебя, как помощницу, – будешь защищена. А воспримет как соперницу, – будешь уничтожена.
– То есть, мне нужна крепкая сеть для ведения бизнеса и показное стремление стать «помощницей»?
– Совершенно верно. А ещё в этой сети должны быть только те, кто умеет держать рот на замке, а ключ, запирающий замок – доля, которую ты грамотно должна распределить! А со Старшей – поиграй в доминанта и подчинённую, в Старшую и Помощницу.
– А как же та Помощница, что сейчас у власти?
– Помощниц может быть несколько. Это Старшей решать, и тебя не должно беспокоить.
После смены, в свободное время, Валютная сопроводила меня в одиночную камеру, где отбывала свой срок та самая Старшая, которую я видела ни раз в столовой и в швейном цеху, да только не знала, что она была главной среди нас. На вид – обычная баба пятидесяти лет, курящая так много, что голос сел и был похож на скрип несмазанных дверных петель.
«Садись», – качнула она головой в сторону квадратного стола с двумя стульями.
Я уселась на стул и, не спеша, она подошла ко мне и села напротив:
– Ну, рассказывай, только правду!
– Рассказывать что?
– Всё, благодарю чему, ты выйдешь отсюда невредимой и будешь спокойно спать этой ночью, – недвусмысленно прозвучала её угроза и я убедилась в том, что Старшая настроена серьёзно.
– Я попала в тюрьму беременной и на своём опыте осознала, как это сложно, особенно, когда нет денег на обследования и врачей. В цеху я заметила, как много ткани выбрасывается неиспользованной. Мне подумалось, что из этих остатков можно шить игрушки на продажу, а вырученные деньги вносить в общак, и использовать на нужды тех, кто оказался в сложном положении.
– И почему же ты не пошла с этой идеей к Помощнице? Обычные бабы, вроде тебя, без особого статуса и при семье, сами у нас дела не крутят!
– Я не успела!
– Но Считалке рассказать подсуетилась.
– Я в колонии не так давно, вот и поделилась первым делом с той, с которой дружу.
– В этих стенах нет дружбы! Здесь используют нужные связи, чтобы пойти по головам! Выходит, ты через Считалку решила впихнуть свою идею в массы и застолбить авторское право за собой, обойдя Помощницу. Значит, метишь на её место, а то и на моё! И что мне с этим делать?
– Для Вашей позиции я слишком неопытна и юна. А вот стать Вашей правой рукой я вовсе не против!
– Значит, копала под Помощницу?
– Я о себе заботилась! Я ношу ребёнка и хочу иметь доступ к средствам большим, чем те, что капают на карту за рабский труд на производстве. Отсюда и план родился, а Помощницу снимать у меня цели не было.
– А если придётся?
– Ничто не вечно в этом мире.
– И этой фразой ты всё мне сказала! – хитро улыбнулась она. – За честность тебе зачёт! Теперь по делу: идея твоя с игрушками неплохая, но очень слабая. Наш «отряд» из мошенниц и зечек среднего статуса состоит из 60 женщин. Взять в цех на «чёрную» работу ты сможешь около 10. От любого дохода в своём отряде я беру как минимум 50%, потому что крышую. Теперь скажи мне, будет ли твой игрушечный бизнес приносить достаточную сумму, чтоб не обидеть ни меня, ни подкупленную охрану, ни девчонок, что будут пахать лишний час в цеху во имя кассы взаимопомощи?
– В колонии порой и копейка важна! Я хотела создать общак, в котором будут хоть какие–то крохи, на которые сможет рассчитывать каждая зечка, но 50% из того немногого, что принесут игрушки – это ровном счётом ничего. Может, Вы пойдёте на компромисс и снизите планку, хотя бы поначалу?
– Ты хоть понимаешь, что собралась рисковать своей шкурой, и шкурой всех замешанных, ради копеечной благотворительности? Я не работаю с мошками, детка! Рисковать стоит только за приличную сумму!
– Но я не уверена, что получится заработать больше, чем планировалось.
– Есть у меня один вариант, раз ты такая смелая и деловая! В цеху один раз в месяц мы шьём военную униформу особого качества из дуплексированной ткани, что поступает к нам рулонами по 45 метров. Этот материал – новое слово в военном пошиве и стоит немереных денег. Так вот, я договорюсь с администрацией колонии так, что один из рулонов каждый месяц будет не учтён. Твоя же задача: настрочить из него костюмы для охотников и рыбаков по тем лекалам, что я предоставлю с воли. Я слышала, что у тебя охранник молодой в силках застрял, так вот через него реализовывать и будешь! Там, где скажу! А денежку обратно приносить. С дохода мои – 65%, остальное делите, как пожелаете! Сможешь наладить стабильный товарооборот, через полгода назначу Помощницей. И не вздумай пытаться меня облапошить!
– Я думала, Вы 50% берёте.
– А идея чья? А выкройки? А покупатели? Тебе, с теми копейками, что на игрушках делать собиралась и 35% много!
– Что, если поймают? Это же настоящее воровство! Тут речь идёт уже не о ненужных лоскутах неиспользованной ткани. На такое я не подписывалась!
– Если поймают, всё на себя возьмёшь! Учти, что я в доле с начальством, и никто на меня пальцем не укажет! Для этого у нас есть ты – шестёрка, которая решила стать тузом. Я даю тебе такой шанс, но, назад у тебя пути нет.
