Раздражённая этой беседой, я вся тряслась от недовольства на него: «Врет мне в глаза про квартиру и картины, которые уже откровенно доставляет в дом, не отсылая меня никуда, а сам справедливостью прикрывается, как внутренней силой! Честным себя возомнил! Власть – вот его сила!». Я завела мотор автомобиля и отправилась в центр кинологии.
Было время обеда и первым делом я решила подкрепиться в нашей столовой. За столом, как и обычно в полдень, сидел майор и ел какую–то похлебку из пиалы. Насупленный и печальный, он поднял на меня глаза и просто кивнул в знак приветствия.
– Смотрю, ты сегодня без настроения? – разогрела я пюре с мясными фрикадельками на нас двоих и поставила тарелку перед ним.
– Ты читала газеты? – отодвинул он суп и приступил к моей еде.
– Читала, и возмущена. Они переврали всё сказанное в зале конференции.
– Я столько денег и души вложил в свою линию, а твой любовничек из кожи лезет вон, чтоб погубить её, лишив меня клиентов.
– С чего ты взял, что это он? – нейтральным голосом спросила я, усевшись рядом с ним.
Муж посмотрел на меня с неприкрытым сарказмом, и в этом взгляде я прочла, что он узнал о дружбе чиновника с министром культуры от своего адвоката. Ничего не ответив, я принялась есть.
– Два крупных заказчика уже отказались от наших услуг, и это только начало, – печально добавил майор и тяжело вздохнул.
– Не понимаю, почему их так волнует твоё прошлое?! Они ведь не тебя, а собак арендуют!
– В нашем деле репутация значит многое, а человек со связями и положением, таким как у министра, легко может разрушить её. Я тебе не раз об этом говорил, – отчаянно склонил он голову, и я вдруг поняла, что мы с ним – маленькие мышки в лапах опасного зверя.
Я положила руки на плечо супруга и, склонив на них голову, смотрела, как он грустно ест:
– Теперь я руководитель по развитию бренда, не так ли?
– Ты можешь приступать к своей должности хоть завтра, и добермана приводи. Только теперь я не уверен, что моя линия переживёт подпорченное имя своего владельца.
– Я уверена в том, что мы справимся! – с вдохновением в голосе, подбодрила я мужа.
– Мы? Странно, что ты на моей стороне, а не министра!
– Однажды ты сказал мне, что преданность – главное в браке. Свою – ты доказал, позволь и мне доказать свою.
– Солнце мое, – рассмеялся майор, – «преданность» из твоих уст звучит иронично. Я, конечно, приврал перед прессой, что разлучила нас моя мать, но ты то помнишь причину развода!
– Я уже говорила, что чиновник притянул меня к себе насильно, а частный сыщик полковника заснял этот момент на фотокамеру. Не изменяла я тебе!
– Удачно он вас сфотографировал! Как подгадал! – колко заметил майор.
Но я задумалась об этом всерьёз, впервые за всё это время. Я вспомнила ту встречу под дождём, когда министр встретил меня из такси и неожиданно поцеловал. Он сделал это прямо на улице и рассмеялся, когда я сказала ему, что в машине неподалёку за нами кто–то следил. В мою душу закралось страшное подозрение, которое я не успела сформулировать в уме, отвлёкшись на голос супруга.
– Закончим этот разговор, – вытер он рот салфеткой и сбросил меня со своего плеча.
– Я хочу предложить тебе план, который может спасти кинологический бренд!
– Надеюсь, от его последствий я не пострадаю как обычно, – ухмыльнулся муж.
– Вообще–то, благодаря мне ты всё ещё при центре. Это я уговорила тебя продать особняк родительницы и выкупить акции у генерала, – обиженно надула я губы.
– Да–да, а после – вы с министром меня и согнали с должности начальника! Ладно, терять мне больше нечего. Давай, говори, что за план?
Меня задевало его неверие в мои слова, но доказать обратное я не могла, а потому не сильно спорила на эту тему.
– Сегодня я позвоню судебному журналисту, который, наверняка, имеет знакомства среди независимых от государства издательств или телеканалов. Мы снимем репортаж о нашем центре «изнутри»! Покажем тренировки и собак! Людям понравится, и у тебя не поуменьшится, а поприбавится клиентов!
– «Изнутри» – это откуда, милая? Из окна моего кабинета? – шутливо обратился ко мне муж.
– Майор, ты сам меня назначил развивать твой бренд! Так отойди в сторонку и не мешай профессионалу работать! – от чистого сердца улыбнулась я мужу, искренне веря в свои силы.
Он засмотрелся на меня особым тёплым взглядом и бережно коснулся моего лица рукой.
«Не лезла бы ты на рожон своему любовнику! Ты даже не понимаешь, какое он зло!» – серьёзно сказал супруг, но мне вдруг показалось, что я прекрасно понимала это. Коварство министра не заканчивалось нелегальной торговлей картиной. «Всегда получаю то, что хочу!» было девизом его жизни. Вот только насколько глубоко нырял он в чёрный омут за получением желаемого?
– Ты меня слушаешь? Не стоит тебе помогать мне! Я сам разберусь, иначе он потопит нас обоих! Министр далеко не белый и пушистый, каким рисует твой юный неопытный разум.
– «Мы с тобой в одной лодке» – ты всегда так говорил, только я поняла это слишком поздно, – ласкалась я щекой о его ладонь.
Тихим голосом супруг сказал:
– Я тоже многое понял в разлуке с тобой. Я по тебе скучаю!
Пара секунд тишины, и в дверь вошли кинологи на свой заслуженный обед. Майор одёрнул руку, а я встала, чтобы прибраться со стола, хотя почти ничего не поела.
«Звони журналисту! Посмотрим, насколько сработает твой план!», – скомандовал муж и, поздоровавшись с мужчинами, отправился в свой кабинет.
– Простите, мы, наверное, не вовремя зашли и помешали вам! – подошёл ко мне старший кинолог.
– Нисколько! С завтрашнего дня я перестану ассистировать Вам на площадке. Майор назначил меня на должность руководителя по развитию бренда. Отныне именно этим я и буду заниматься, а Вы – мне помогать. И у меня есть первое задание!
– Что надо делать, Госпожа?
– Будьте готовы к показательному мероприятию, на котором наши чемпионы и обычные служебные собаки должны будут блеснуть своими навыками перед репортёрами. Обговорите всё с экспертом–кинологом и выставьте на площадку самые сложные преграды, которые ищейки центра успешно пройдут. Завтра я приведу ещё и добермана! Натаскайте её на поиск запрещённых средств в кратчайшие сроки!
– Сделаем, – ответил старший кинолог.
Покинув столовую, я приступила к следующему этапу плана – звонку судебному репортёру. Я попросила его отыскать мне коммерческого представителя прессы, да поскорее! Объяснив цель репортажа, я напомнила ему, акционеру центра, что позитивная реклама важна нам всем. И он, не подводивший меня ещё ни разу, перезвонил субботним вечером:
– В полдень среды к центру кинологии подъедет команда репортёров с коммерческого канала, освещающего деловые новости в нашей стране. Они же выпускают собственный журнал, который можно будет разослать клиентам центра, как нынешним, так и потенциальным.
– Благодарю Вас за поддержку, выгодную нам обоим!
– Всегда к Вашим услугам!
– Раз так, то у меня есть ещё одна просьба, за которую я готова щедро заплатить из своего кармана.
– Говорите!
– Вы же судебный журналист, а, соответственно, имеете связи в информационном отделе министерства внутренних дел, отвечающем за ведение реестра о заключённых, не так ли?
– А что за данные Вы стремитесь получить?
– В течение пары месяцев после того, как я вышла из тюрьмы, с меня должны были официально снять виновность. Однако позже мне стало известно, что это ведомство задержало сию процедуру из–за инспекции министра.
– Что за инспекция?
– Улучшения эффективности работы подразделений.
– И что мне нужно выяснить?
– Когда и по какой причине чиновник затеял эту инспекцию. Меня интересуют все подробности и точные даты!
– Будет исполнено! – повесил трубку журналист.
Перед намеченным мероприятием я приоделась в дорогой брючный костюм, нанесла неброский, но заметный макияж, красиво уложила волосы. «Отныне я – «лицо» нашего бренда и выглядеть должна сногсшибательно», – убеждала я себя, натягивая элегантные сапожки на высоких каблуках. Довольная собственным видом, я обняла любимицу Лесси и уверенно вышла за дверь. Девочка–доберман уже несколько дней как снова тренировалась в центре, и я надеялась, что перед прессой она покажет себя лучшим образом, не позабыв всего того, чему училась ранее.
И, вот, я с командой репортёров из независимой бизнес–прессы стояла на тренировочной площадке кинологического центра, а перед нами с воодушевлением и азартом бегали лучшие ученики майорова бренда: породистые овчарки, лабрадоры и бельгийские малинуа – каждая собака, как живое олицетворение профессионализма и интеллекта. С неподдельной гордостью я смотрела, как они преодолевают преграды, перепрыгивают барьеры и пролезают через узкие тоннели. Их стремительность и ловкость движений захватывали дух. Питомцы не смущались наших пристальных взглядов и объективов видеокамер, а лишь усердно исполняли поставленные кинологами задачи.
– Скажите, а сколько времени требуется на подготовку каждой ищейки? – спросила миловидная репортёр, а её оператор взял меня в кадр.
– От шести до двенадцати месяцев на начальном уровне, а для достижения чемпионского – несколько лет. Хотя, конечно, всё зависит от особенностей собаки, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Питомцы нашего центра – не просто служебные псы, а полноценные члены команды. Мы тщательно подбираем программы подготовки, которые соответствуют темпераменту и физическим данным каждой из них.
– А это правда, что они способны обнаружить запрещенные вещества даже в самых сложных условиях?
– Конечно. Наши ищейки настолько обучены, что могут находить даже микроскопические следы. Взгляните сами! – кивнула я в сторону малинуа, который в этот момент встал на задние лапы, настороженно обнюхивая верх одной из тренировочных платформ, и вскоре чётко указал то место, где находился контейнер с симулянтом наркотиков.
– Это идеальный пример того, как наши специалисты тренируют собак, – добавила я, чуть понизив голос, чтобы привлечь внимание к сцене. – Собаки не просто выполняют задания – они любят свою работу, потому что их не принуждают, а направляют.
Оператор ступил поближе к платформе, чтобы заснять выражение морды малинуа, а я тихо добавила:
– Мы верим в то, что для каждой собаки важен не только результат, но и процесс. И этот процесс, выстроенный с любовью и вниманием, и есть наша главная реклама!
В стороне от нас эксперт–кинолог отдавал команды мальчику–лабрадору, проходившему по сложной полосе препятствий. Пёс стремительно мчался вперёд и вышел к финишной прямой за минимальное время. Его встретил старший–кинолог и наградил особой вкусностью.
– Как центр набирает работников?
– Обычно за кадрами тщательно следит мой муж. Он не скупится на зарплату, если сотрудник – профессионал, а как Вы можете заметить, других у нас и нет. Коллектив – работящий, дружный и сплочённый! Был один старший кинолог, который занимался сплетнями и разносил по центру слухи, но мы уволили его, – воспользовалась я моментом и очернила недруга.
– Не он ли трудится сейчас в таможне?
Хитро улыбнувшись на камеру, я уже дала понять всем зрителем, что это так, однако губы мои сказали иное:
– Я не имею привычки портить репутацию другому человеку. Возможно, на новом месте работы, он покажет себя с иной, хорошей, стороны. А о том, где его новое место труда, простите, промолчу.
– Ваш центр – государственное учреждение, а с Ваших слов всем занимается супруг – акционер и частный предприниматель.
– Этот центр кинологии открыл майор и поначалу именно он занимал позицию начальника. Конечно, он разбирается во всём, что касается его детища. Однако, не обладая достаточной долей в деле, муж был не вправе развиваться по своему усмотрению. Как–то раз ему подвернулась возможность прикупить контрольный пакет акций, и, сделав это, он сразу же открыл свой частный бренд внутри государственного центра. Таким образом, муж – начальник питомнической линии и самый крупный акционер учреждения.
– Но почему же он ушёл с позиции начальника всего центра? Его уволили? Мне кажется, я слышала что–то такое.
– Слухи. Никто его не увольнял! Супруг решил, что в частном секторе ему будет комфортней и удобней развивать свой бизнес.
– Кто же руководит всем центром?
– Государство, но в будущем майор может вернуться в качестве руководителя всего учреждения. Главной задачей для него сейчас является улучшение качества наших услуг.
– Или Вы возглавите центр – такая красивая, умная и молодая! – искренне сказала добродушная репортёр.
– Благодарю! А почему бы и нет! В этом году я заканчиваю академию МВД и у меня есть опыт работы помощницей кинологам как здесь, так и в таможне. Сейчас я буду трудиться на благо бренда, ведь я – руководитель по его развитию, а это уже начальственная должность, – гордо задрав подбородок, ответила я.
Оператор поднял камеру повыше, чтобы охватить общую картину, а я продолжила комментировать происходящее, подчеркивая, насколько уникален наш подход в кинологии. Я знала: чем больше зрители узнают об этом, тем больше людей поймут ценность и значимость нашей работы.
В этот момент девочка–доберман прыгнула на очередную платформу и настороженно принюхивалась, повинуясь указаниям тренера.
– А это наша питомица из обычных должностных собак. Она не имеет ни званий, ни родословной, но майор взял её в бренд, как первый экспериментальный образец, желая доказать, что даже собаки без медалей могут достичь высочайших результатов с нашим подходом. В этом и заключается изюминка центра: мы не просто готовим элитных собак, мы – доказательство того, что и обычные питомцы могут достичь уровня чемпионов, – заметила я интригующим тоном.
– То есть получается, что в вашем центре могут пройти обучение не только породистые собаки, но и любые? – спросила репортёр.
Я улыбнулась. Этот вопрос я ждала, потому что он идеально раскрывал суть нашего центра:
– Именно так, – я кивнула, подчеркивая важность этих слов. – Мы можем взять любую служебную собаку и превратить её в профессионала высшего уровня. Наш центр – это место, где, благодаря уникальной программе, которую разработали наши же профессионалы, ищейки становятся элитой, независимо от их происхождения.
С этими словами я снова повернулась к девочке–доберману. В этот момент она радостно лаяла, обнаружив на платформе спрятанный контейнер, а оператор сразу же направил на неё видеокамеру.
«Ко мне, девочка, ты такая молодец!» – подозвала я питомицу, которая добродушно виляла хвостом и прыгала на репортёра с оператором, пока не была успокоена мной.
– Последний, личный вопрос, – сказала девушка–журналист, – Вы с мужем больше не вместе, не так ли? Насколько легко или сложно сотрудничать с бывшим партнёром?
– Мы коллеги и хорошие друзья. Мой супруг – самая сильная личность из всех, кого я знаю. Он блестящий руководитель и честный человек. Я рада, что мне выпала честь работать с ним плечом к плечу. Мы больше не вместе, и у меня другой мужчина, но будучи взрослыми людьми, мы не путаем личное с профессиональным.
– Благодарим Вас за такой прекрасный репортаж!
– Спасибо и вам за внимание к нашему центру! – пожала я руки прессе и обратилась к девочке–доберману: Малышка, проводи гостей!
Питомица услужливо исполнила приказ, выведя съёмочную команду к автостоянке, а я глядела им вслед и чувствовала, что мой план сработал.
Было время обеда и первым делом я решила подкрепиться в нашей столовой. За столом, как и обычно в полдень, сидел майор и ел какую–то похлебку из пиалы. Насупленный и печальный, он поднял на меня глаза и просто кивнул в знак приветствия.
– Смотрю, ты сегодня без настроения? – разогрела я пюре с мясными фрикадельками на нас двоих и поставила тарелку перед ним.
– Ты читала газеты? – отодвинул он суп и приступил к моей еде.
– Читала, и возмущена. Они переврали всё сказанное в зале конференции.
– Я столько денег и души вложил в свою линию, а твой любовничек из кожи лезет вон, чтоб погубить её, лишив меня клиентов.
– С чего ты взял, что это он? – нейтральным голосом спросила я, усевшись рядом с ним.
Муж посмотрел на меня с неприкрытым сарказмом, и в этом взгляде я прочла, что он узнал о дружбе чиновника с министром культуры от своего адвоката. Ничего не ответив, я принялась есть.
– Два крупных заказчика уже отказались от наших услуг, и это только начало, – печально добавил майор и тяжело вздохнул.
– Не понимаю, почему их так волнует твоё прошлое?! Они ведь не тебя, а собак арендуют!
– В нашем деле репутация значит многое, а человек со связями и положением, таким как у министра, легко может разрушить её. Я тебе не раз об этом говорил, – отчаянно склонил он голову, и я вдруг поняла, что мы с ним – маленькие мышки в лапах опасного зверя.
Я положила руки на плечо супруга и, склонив на них голову, смотрела, как он грустно ест:
– Теперь я руководитель по развитию бренда, не так ли?
– Ты можешь приступать к своей должности хоть завтра, и добермана приводи. Только теперь я не уверен, что моя линия переживёт подпорченное имя своего владельца.
– Я уверена в том, что мы справимся! – с вдохновением в голосе, подбодрила я мужа.
– Мы? Странно, что ты на моей стороне, а не министра!
– Однажды ты сказал мне, что преданность – главное в браке. Свою – ты доказал, позволь и мне доказать свою.
– Солнце мое, – рассмеялся майор, – «преданность» из твоих уст звучит иронично. Я, конечно, приврал перед прессой, что разлучила нас моя мать, но ты то помнишь причину развода!
– Я уже говорила, что чиновник притянул меня к себе насильно, а частный сыщик полковника заснял этот момент на фотокамеру. Не изменяла я тебе!
– Удачно он вас сфотографировал! Как подгадал! – колко заметил майор.
Но я задумалась об этом всерьёз, впервые за всё это время. Я вспомнила ту встречу под дождём, когда министр встретил меня из такси и неожиданно поцеловал. Он сделал это прямо на улице и рассмеялся, когда я сказала ему, что в машине неподалёку за нами кто–то следил. В мою душу закралось страшное подозрение, которое я не успела сформулировать в уме, отвлёкшись на голос супруга.
– Закончим этот разговор, – вытер он рот салфеткой и сбросил меня со своего плеча.
– Я хочу предложить тебе план, который может спасти кинологический бренд!
– Надеюсь, от его последствий я не пострадаю как обычно, – ухмыльнулся муж.
– Вообще–то, благодаря мне ты всё ещё при центре. Это я уговорила тебя продать особняк родительницы и выкупить акции у генерала, – обиженно надула я губы.
– Да–да, а после – вы с министром меня и согнали с должности начальника! Ладно, терять мне больше нечего. Давай, говори, что за план?
Меня задевало его неверие в мои слова, но доказать обратное я не могла, а потому не сильно спорила на эту тему.
– Сегодня я позвоню судебному журналисту, который, наверняка, имеет знакомства среди независимых от государства издательств или телеканалов. Мы снимем репортаж о нашем центре «изнутри»! Покажем тренировки и собак! Людям понравится, и у тебя не поуменьшится, а поприбавится клиентов!
– «Изнутри» – это откуда, милая? Из окна моего кабинета? – шутливо обратился ко мне муж.
– Майор, ты сам меня назначил развивать твой бренд! Так отойди в сторонку и не мешай профессионалу работать! – от чистого сердца улыбнулась я мужу, искренне веря в свои силы.
Он засмотрелся на меня особым тёплым взглядом и бережно коснулся моего лица рукой.
«Не лезла бы ты на рожон своему любовнику! Ты даже не понимаешь, какое он зло!» – серьёзно сказал супруг, но мне вдруг показалось, что я прекрасно понимала это. Коварство министра не заканчивалось нелегальной торговлей картиной. «Всегда получаю то, что хочу!» было девизом его жизни. Вот только насколько глубоко нырял он в чёрный омут за получением желаемого?
– Ты меня слушаешь? Не стоит тебе помогать мне! Я сам разберусь, иначе он потопит нас обоих! Министр далеко не белый и пушистый, каким рисует твой юный неопытный разум.
– «Мы с тобой в одной лодке» – ты всегда так говорил, только я поняла это слишком поздно, – ласкалась я щекой о его ладонь.
Тихим голосом супруг сказал:
– Я тоже многое понял в разлуке с тобой. Я по тебе скучаю!
Пара секунд тишины, и в дверь вошли кинологи на свой заслуженный обед. Майор одёрнул руку, а я встала, чтобы прибраться со стола, хотя почти ничего не поела.
«Звони журналисту! Посмотрим, насколько сработает твой план!», – скомандовал муж и, поздоровавшись с мужчинами, отправился в свой кабинет.
– Простите, мы, наверное, не вовремя зашли и помешали вам! – подошёл ко мне старший кинолог.
– Нисколько! С завтрашнего дня я перестану ассистировать Вам на площадке. Майор назначил меня на должность руководителя по развитию бренда. Отныне именно этим я и буду заниматься, а Вы – мне помогать. И у меня есть первое задание!
– Что надо делать, Госпожа?
– Будьте готовы к показательному мероприятию, на котором наши чемпионы и обычные служебные собаки должны будут блеснуть своими навыками перед репортёрами. Обговорите всё с экспертом–кинологом и выставьте на площадку самые сложные преграды, которые ищейки центра успешно пройдут. Завтра я приведу ещё и добермана! Натаскайте её на поиск запрещённых средств в кратчайшие сроки!
– Сделаем, – ответил старший кинолог.
Покинув столовую, я приступила к следующему этапу плана – звонку судебному репортёру. Я попросила его отыскать мне коммерческого представителя прессы, да поскорее! Объяснив цель репортажа, я напомнила ему, акционеру центра, что позитивная реклама важна нам всем. И он, не подводивший меня ещё ни разу, перезвонил субботним вечером:
– В полдень среды к центру кинологии подъедет команда репортёров с коммерческого канала, освещающего деловые новости в нашей стране. Они же выпускают собственный журнал, который можно будет разослать клиентам центра, как нынешним, так и потенциальным.
– Благодарю Вас за поддержку, выгодную нам обоим!
– Всегда к Вашим услугам!
– Раз так, то у меня есть ещё одна просьба, за которую я готова щедро заплатить из своего кармана.
– Говорите!
– Вы же судебный журналист, а, соответственно, имеете связи в информационном отделе министерства внутренних дел, отвечающем за ведение реестра о заключённых, не так ли?
– А что за данные Вы стремитесь получить?
– В течение пары месяцев после того, как я вышла из тюрьмы, с меня должны были официально снять виновность. Однако позже мне стало известно, что это ведомство задержало сию процедуру из–за инспекции министра.
– Что за инспекция?
– Улучшения эффективности работы подразделений.
– И что мне нужно выяснить?
– Когда и по какой причине чиновник затеял эту инспекцию. Меня интересуют все подробности и точные даты!
– Будет исполнено! – повесил трубку журналист.
Перед намеченным мероприятием я приоделась в дорогой брючный костюм, нанесла неброский, но заметный макияж, красиво уложила волосы. «Отныне я – «лицо» нашего бренда и выглядеть должна сногсшибательно», – убеждала я себя, натягивая элегантные сапожки на высоких каблуках. Довольная собственным видом, я обняла любимицу Лесси и уверенно вышла за дверь. Девочка–доберман уже несколько дней как снова тренировалась в центре, и я надеялась, что перед прессой она покажет себя лучшим образом, не позабыв всего того, чему училась ранее.
И, вот, я с командой репортёров из независимой бизнес–прессы стояла на тренировочной площадке кинологического центра, а перед нами с воодушевлением и азартом бегали лучшие ученики майорова бренда: породистые овчарки, лабрадоры и бельгийские малинуа – каждая собака, как живое олицетворение профессионализма и интеллекта. С неподдельной гордостью я смотрела, как они преодолевают преграды, перепрыгивают барьеры и пролезают через узкие тоннели. Их стремительность и ловкость движений захватывали дух. Питомцы не смущались наших пристальных взглядов и объективов видеокамер, а лишь усердно исполняли поставленные кинологами задачи.
– Скажите, а сколько времени требуется на подготовку каждой ищейки? – спросила миловидная репортёр, а её оператор взял меня в кадр.
– От шести до двенадцати месяцев на начальном уровне, а для достижения чемпионского – несколько лет. Хотя, конечно, всё зависит от особенностей собаки, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Питомцы нашего центра – не просто служебные псы, а полноценные члены команды. Мы тщательно подбираем программы подготовки, которые соответствуют темпераменту и физическим данным каждой из них.
– А это правда, что они способны обнаружить запрещенные вещества даже в самых сложных условиях?
– Конечно. Наши ищейки настолько обучены, что могут находить даже микроскопические следы. Взгляните сами! – кивнула я в сторону малинуа, который в этот момент встал на задние лапы, настороженно обнюхивая верх одной из тренировочных платформ, и вскоре чётко указал то место, где находился контейнер с симулянтом наркотиков.
– Это идеальный пример того, как наши специалисты тренируют собак, – добавила я, чуть понизив голос, чтобы привлечь внимание к сцене. – Собаки не просто выполняют задания – они любят свою работу, потому что их не принуждают, а направляют.
Оператор ступил поближе к платформе, чтобы заснять выражение морды малинуа, а я тихо добавила:
– Мы верим в то, что для каждой собаки важен не только результат, но и процесс. И этот процесс, выстроенный с любовью и вниманием, и есть наша главная реклама!
В стороне от нас эксперт–кинолог отдавал команды мальчику–лабрадору, проходившему по сложной полосе препятствий. Пёс стремительно мчался вперёд и вышел к финишной прямой за минимальное время. Его встретил старший–кинолог и наградил особой вкусностью.
– Как центр набирает работников?
– Обычно за кадрами тщательно следит мой муж. Он не скупится на зарплату, если сотрудник – профессионал, а как Вы можете заметить, других у нас и нет. Коллектив – работящий, дружный и сплочённый! Был один старший кинолог, который занимался сплетнями и разносил по центру слухи, но мы уволили его, – воспользовалась я моментом и очернила недруга.
– Не он ли трудится сейчас в таможне?
Хитро улыбнувшись на камеру, я уже дала понять всем зрителем, что это так, однако губы мои сказали иное:
– Я не имею привычки портить репутацию другому человеку. Возможно, на новом месте работы, он покажет себя с иной, хорошей, стороны. А о том, где его новое место труда, простите, промолчу.
– Ваш центр – государственное учреждение, а с Ваших слов всем занимается супруг – акционер и частный предприниматель.
– Этот центр кинологии открыл майор и поначалу именно он занимал позицию начальника. Конечно, он разбирается во всём, что касается его детища. Однако, не обладая достаточной долей в деле, муж был не вправе развиваться по своему усмотрению. Как–то раз ему подвернулась возможность прикупить контрольный пакет акций, и, сделав это, он сразу же открыл свой частный бренд внутри государственного центра. Таким образом, муж – начальник питомнической линии и самый крупный акционер учреждения.
– Но почему же он ушёл с позиции начальника всего центра? Его уволили? Мне кажется, я слышала что–то такое.
– Слухи. Никто его не увольнял! Супруг решил, что в частном секторе ему будет комфортней и удобней развивать свой бизнес.
– Кто же руководит всем центром?
– Государство, но в будущем майор может вернуться в качестве руководителя всего учреждения. Главной задачей для него сейчас является улучшение качества наших услуг.
– Или Вы возглавите центр – такая красивая, умная и молодая! – искренне сказала добродушная репортёр.
– Благодарю! А почему бы и нет! В этом году я заканчиваю академию МВД и у меня есть опыт работы помощницей кинологам как здесь, так и в таможне. Сейчас я буду трудиться на благо бренда, ведь я – руководитель по его развитию, а это уже начальственная должность, – гордо задрав подбородок, ответила я.
Оператор поднял камеру повыше, чтобы охватить общую картину, а я продолжила комментировать происходящее, подчеркивая, насколько уникален наш подход в кинологии. Я знала: чем больше зрители узнают об этом, тем больше людей поймут ценность и значимость нашей работы.
В этот момент девочка–доберман прыгнула на очередную платформу и настороженно принюхивалась, повинуясь указаниям тренера.
– А это наша питомица из обычных должностных собак. Она не имеет ни званий, ни родословной, но майор взял её в бренд, как первый экспериментальный образец, желая доказать, что даже собаки без медалей могут достичь высочайших результатов с нашим подходом. В этом и заключается изюминка центра: мы не просто готовим элитных собак, мы – доказательство того, что и обычные питомцы могут достичь уровня чемпионов, – заметила я интригующим тоном.
– То есть получается, что в вашем центре могут пройти обучение не только породистые собаки, но и любые? – спросила репортёр.
Я улыбнулась. Этот вопрос я ждала, потому что он идеально раскрывал суть нашего центра:
– Именно так, – я кивнула, подчеркивая важность этих слов. – Мы можем взять любую служебную собаку и превратить её в профессионала высшего уровня. Наш центр – это место, где, благодаря уникальной программе, которую разработали наши же профессионалы, ищейки становятся элитой, независимо от их происхождения.
С этими словами я снова повернулась к девочке–доберману. В этот момент она радостно лаяла, обнаружив на платформе спрятанный контейнер, а оператор сразу же направил на неё видеокамеру.
«Ко мне, девочка, ты такая молодец!» – подозвала я питомицу, которая добродушно виляла хвостом и прыгала на репортёра с оператором, пока не была успокоена мной.
– Последний, личный вопрос, – сказала девушка–журналист, – Вы с мужем больше не вместе, не так ли? Насколько легко или сложно сотрудничать с бывшим партнёром?
– Мы коллеги и хорошие друзья. Мой супруг – самая сильная личность из всех, кого я знаю. Он блестящий руководитель и честный человек. Я рада, что мне выпала честь работать с ним плечом к плечу. Мы больше не вместе, и у меня другой мужчина, но будучи взрослыми людьми, мы не путаем личное с профессиональным.
– Благодарим Вас за такой прекрасный репортаж!
– Спасибо и вам за внимание к нашему центру! – пожала я руки прессе и обратилась к девочке–доберману: Малышка, проводи гостей!
Питомица услужливо исполнила приказ, выведя съёмочную команду к автостоянке, а я глядела им вслед и чувствовала, что мой план сработал.
