Я попытался представить себе, что они переживали раньше. Что им пришлось вынести за всё это время? Но я не мог. Я просто не мог. И ещё больше я не хотел даже думать о том, что им предстоит теперь.
Кажется, все всё понимали. Они знали цену этого момента. Минерва вернула им воспоминания о том, что происходило в её измерениях. Она словно открыла перед ними двери в ад и заставила их пройти через них снова.
Выбирать? Как я мог это сделать? Это было невозможно. Я чувствовал себя палачом, которому вручили топор и приказали вынести приговор. Но я не хотел быть этим палачом.
Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Может быть, я смогу найти выход? Командная строка... Да, если я смогу вызвать её, может быть, я смогу изменить эту реальность? Удалить всё это? Или хотя бы сбежать? Я сосредоточился изо всех сил, но каждый раз результат был один и тот же.
resectio_НЕДОСТУПНО.
dislocastio_НЕДОСТУПНО.
Эти слова появлялись передо мной снова и снова, как насмешка над моей беспомощностью.
— Пожалуйста... умоляю... Не заставляй меня это делать! — мой голос дрожал от отчаяния. Я обратился к Минерве, надеясь на её милосердие, но она молчала. Её безразличие было пугающим. Таймер продолжал отсчитывать секунды — беспощадный и равнодушный к моим мольбам.
3… 2… 1…
И вот он — момент истины. Время словно остановилось. Тишина накрыла нас тяжёлым покрывалом.
— Первой кандидаткой становится Анастасия! — произнёс голос диктора.
Я смотрел на неё и чувствовал себя предателем. Её глаза встретились с моими — в них было столько боли и страха, что я едва мог выдержать этот взгляд. В этот момент я понял: какой бы выбор я ни сделал... он всегда будет неправильным.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Настя замерла на месте. Её лицо исказилось от ужаса. Она сделала шаг назад, словно пытаясь убежать от неизбежного.
— Почему... Почему я? — её голос дрожал так сильно, что казалось, он может сломаться.
— Артур! Сделай же что ниб…
Настя не успела закончить фразу, как земля под её ногами вдруг разверзлась. Платформа, на которой она стояла, с треском обрушилась, и она полетела в бездонную тьму.
Мама! — раздался отчаянный крик. Он прозвучал одновременно из двухголосов — Славы и Дианы. Их крик эхом отразился от стен пространства, в котором мы находились, словно само место насмехалось над нашей беспомощностью. Их руки инстинктивно потянулись вперёд, пытаясь поймать её, удержать, спасти. Но всё произошло слишком быстро, что никто не успел даже осознать происходящее.
Те, кто остались на платформе, вскоре поняли, что они тоже меняются. Поверхность под ногами начала странным образом трансформироваться. Она будто ожила, захватывая их тела, сковывая движения. Люди кричали и пытались вырваться, но это было бесполезно: платформа словно поглощала их, превращая в часть самой себя. Руки и ноги цепенели, кожа становилась холодной, а ощущение собственного тела постепенно исчезало. Казалось, что они буквально врастали в платформу.
Я попытался пошевелиться, но понял, что не могу. Моё кресло, в котором я сидел, каким-то необъяснимым образом приклеилось ко мне намертво. Я чувствовал его жёсткие грани на своей спине и руках так, будто оно стало продолжением моего собственного тела. Взглянув на себя, я заметил, что моя одежда изменилась: она больше не напоминала привычные ткани. На мне оказалось нечто странное — то ли смирительная рубашка, то ли какая-то плотная оболочка. Или это была моя старая одежда, которая теперь слилась с кожей, став единым целым с моим существом.
Паника охватила меня. Я пытался освободиться, напрягал мышцы до боли, но всё было тщетно.
Теперь тебе предстоит сделать выбор, Артур, — раздался голос диктора, звучащий одновременно отстранёно и зловеще. Экран передо мной мигнул, и вместо привычной трансляции платформы начали появляться странные изображения. Локации сменяли друг друга, будто вырванные из какого-то сюрреалистичного ток-шоу. Каждый кадр был пугающим и чуждым, словно отражал миры, где законы природы были искривлены до неузнаваемости.
1) Серные острова
Первое изображение напомнило мне кадры с поверхности Венеры, словно кто-то перенёс их в реальность. Небо было густо-оранжевым, словно залитым вечным закатом, а воздух казался насыщенным тяжёлым жёлтым туманом, который клубился над землёй, обволакивая всё вокруг. Этот туман выглядел токсичным, словно смесь серы и ядовитого дыма.
Повсюду простирались небольшие каменистые острова, изуродованные временем и чем-то ещё более разрушительным. Они выглядели как шрамы на теле этого мёртвого мира. Между ними текла странная жидкость металлического оттенка — она переливалась под зловещим светом и издавала низкий гул, как будто сама земля стонала от боли.
Я почти физически ощущал, как этот едкий воздух обжигает лёгкие и оставляет горький привкус на языке, хотя я находился по ту сторону экрана. Это место казалось воплощением удушья и беспощадной природы. Здесь даже дышать было смертельно опасно.
2) Перемолочная
Это место напоминало огромный завод или фабрику, но всё в нём выглядело грубым, ржавым и пропитанным кровью. Массивные механизмы с острыми лезвиями, зубчатыми колёсами и цепями двигались с пугающей точностью. Их движение сопровождалось оглушительным скрежетом и звуками разрываемой плоти.
Я заметил, как из труб и отверстий вылетали ошмётки чего-то живого — куски мяса, капли густой крови и что-то ещё, чему я не хотел давать названия. Всё это тут же впитывалось в грязный пол, который был покрыт слоем масла, крови и грязи, смешанных в отвратительную вязкую массу.
Пространство казалось тесным и давящим — стены словно сжимались вокруг тебя, а потолок нависал так низко, что казалось, он вот-вот рухнет.
Я понял: здесь нет места для ошибок. Одно неверное движение — и тебя перемелет в кровавую кашу эти беспощадные машины.
3) Забвение
Третья локация была ещё более странной. На экране появилось место, где всё вокруг состояло из зеркал. Пол, стены, потолок — каждый сантиметр пространства был идеально гладким и отражающим. Даже небо представляло собой гигантское зеркало, создавая иллюзию бесконечности.
Это место казалось одновременно бесконечным и замкнутым. Здесь легко потерять себя — буквально.
4) Разделитель
Четвёртая локация была настолько непонятной и абстрактной, что её трудно было описать словами. Пространство напоминало цифровой сбой или помехи на экране старого телевизора. Всё вокруг состояло из хаотичных линий, точек и фигур, которые постоянно менялись и искривлялись.
Иногда они складывались в узоры или силуэты — я думал, что вижу лица или знакомые формы, но они тут же исчезали обратно в хаос. Пространство жило своей жизнью: оно пульсировало, двигалось и менялось каждую секунду.
Где верх? Где низ? Я не мог этого понять. Координаты терялись в этом мире шума и беспорядка. Глаза начинали болеть от попыток сосредоточиться на чём-то конкретном. Я чувствовал себя потерянным даже просто глядя на экран.
5) Сдавление
И наконец — последняя локация заставила меня похолодеть от ужаса. Я узнал её сразу: это было то самое место, о котором когда-то рассказывал мне Миша.
Экран показывал узкие пещеры без воздуха — тёмные тоннели настолько тесные, что человек едва мог протиснуться сквозь них. Стены этих пещер были влажными и холодными, они будто бы дышали, постепенно сжимаясь всё сильнее и сильнее.
На экране мелькнули чьи-то руки — они отчаянно пытались найти опору или хоть какой-то выход из этих каменных объятий. Но вместо этого руки только глубже погружались в эту клаустрофобическую ловушку.
Звуков почти не было — только тяжёлое дыхание и глухое эхо собственного страха. Воздух казался густым и вязким, словно его вовсе не существовало. Это место было воплощением отчаяния — я понял это сразу.
— Выбирай или будет выбран штрафной уровень.
Сначала мне показалось, что выбрать уровень Забвения — самое разумное решение. Оно выглядело наименее угрожающим. Но я знал, на что способна Минерва, и понимал, что здесь нет хороших вариантов.
Перспектива видеть Настю раздавленной, помолотой или сдавленной до потери человеческого облика была слишком мучительной. Мой разум пытался найти хоть какую-то лазейку, но выбора действительно не было.
— Пусть будет Забвение, — произнёс я с дрожью в голосе, стараясь убедить себя, что это лучший вариант.
— Артур! Да ты не изменяешь своим привычкам! — раздался голос диктора с неприкрытой издёвкой.
Его слова ударили сильнее, чем я ожидал. В них была скрытая насмешка, но и что-то ещё — словно он напоминал мне о чём-то важном. И тут я понял, что он имеет в виду.
Да. Это не первый раз. Всё повторяется.
Я почувствовал, как внутри что-то холодное разворачивается, как клубок. Снова и снова, раз за разом, я оказывался в подобных ситуациях. Иногда всё выглядело иначе, иногда почти так же, как сейчас. Но каждый раз я выбирал первым Забвение.
В этот момент мне стало безразлично. Всё происходящее казалось пустой тратой времени, жестокой игрой без конца.
— Стой! — выкрикнул я, чувствуя, как голос дрожит от напряжения. — Давай закончим это! Ведь всё это не имеет никакого смысла!
Я попробовал достучаться до Минервы, хотя понимал, что, скорее всего, это бесполезно.
— Ты так думаешь? — ответил голос диктора, звуча неожиданно заинтересованно.
Его интонация не содержала ни насмешки, ни злобы. Это было почти искреннее любопытство, будто он действительно хотел услышать мой ответ.
— Можешь делать всё, что хочешь, — продолжил я с горечью. — Разве не это ты пытаешься доказать? Чтобы я смотрел на всё это и не мог ничего сделать?
Серные острова. Я вспомнил это место. Мир, где даже смерть была недосягаемой роскошью. Атмосфера, насыщенная ядовитым серным газом, разъедала плоть до костей. Лёгкие превращались в кровавую кашу, но тело продолжало жить, будто насильно удерживаемое в этой агонии. Каждое мгновение было пыткой, каждый вдох приносил новый виток страдания.
Я видел людей. Их изуродованные тела двигались сквозь этот кошмар, хотя от них почти ничего не осталось. Голые кости, покрытые обугленными остатками плоти, пытались сделать шаг за шагом. Они не могли умереть, не могли освободиться. Их глаза — если они ещё оставались — были полны безнадёжности.
Эти образы были настолько реальными, что я почувствовал, как мои собственные лёгкие наполняются едким воздухом. Моя грудь начала сжиматься, и я рефлекторно схватился за горло.
— Ты помнишь, не так ли? — мягко спросил голос. — Помнишь, почему ты выбрал Забвение?
Да, я помнил.
Помнил, как впервые оказался на Серных островах. Как воздух разъедал мою плоть, как надежда умирала с каждым вдохом, превращавшим мои лёгкие в кровавую кашу. Но даже там, в этом адском мире, я помнил, как впервые во мне теплилась надежда. Помнил, как пытался вытащить Мишу и вместе с ним выбраться из непроходимых пещер Сдавления.
Я помнил эти тоннели. Холодные, влажные, без воздуха, они сжимались всё сильнее с каждым моим движением. Помнил, как стены будто дышали, становясь моими тюремщиками. Каждый наш шаг казался последним, но мы всё равно шли. Надежда умирала в этих стенах, но я всё равно цеплялся за неё.
Я помнил Перемолочную. Место, где грубые механизмы не оставляли выбора. Помнил, как Слава снова и снова возвращался в свою форму, только чтобы быть размолотым вновь. Помнил его лицо, искажённое болью и отчаянием, пока огромные зубчатые колёса превращали его в кровавую кашу. А потом он собирался вновь, как будто мир считал его мучения недостаточными.
Я помнил хаос Разделителя. Место, которое невозможно было осознать. Пространство, не предназначенное для человеческой сущности. Линии, точки, искажённые фигуры — всё это жило своей жизнью, игнорируя любые законы реальности. Это было место, где я чувствовал себя полностью чужим, словно моя собственная суть вот-вот распадётся на части.
Я помнил Нину. Помнил, как она снова и снова сходила с ума в этом хаосе. Её крики, её отчаяние, её попытки собрать хотя бы клочки здравомыслия. Но Разделитель каждый раз забирал их, как беспощадный хищник, оставляя её лишь с пустотой и страхом.
Все эти места. Все эти люди. Они были частью меня. Я помнил их страдания. И свою беспомощность.
Помнил каждую секунду боли. Помнил, как отчаянно искал способ сбежать от этого места и как нашёл его — в Забвении.
Но теперь я понял, что бегство было иллюзией. Забвение не приносило освобождения. Оно просто заменяло одно страдание другим.
Все это время я жил в мире Минервы. В Забвении.
Я вспомнил, как впервые осознал себя человеком. Как впервые увидел перед собой командную строку, полную загадок и возможностей. Как начал взрослеть, окончил институт, поступил в университет. Моменты, которые я считал своей жизнью, своим опытом, своим становлением, — всё это вдруг показалось мне чем-то нереальным.
Неужели всё это время я был в Забвении?
Мысли обрушились на меня, как лавина. Если это правда, то всё, что я знал, всё, чем я был, — это не моя жизнь. Это всего лишь отражение, искусно созданное Минервой. Даже моменты радости, моменты триумфа, моменты горя — всё это было частью её мира, частью её игры.
Я с трудом сделал вдох, чувствуя, как вокруг меня сгущается тяжесть этого осознания. Если всё это Забвение, тогда что я должен делать сейчас? Что из того, что я знаю, реально?
Ответа не было. И, возможно, он уже не имел значения.
Неважно. Сейчас либо никогда.
Я решил использовать командную строку. Это был последний шанс. Нужно было перезагрузить её центры. Минерва, каким бы мощным ни был её искусственный интеллект, оставалась ограниченной своей природой. Она могла анализировать и обрабатывать информацию с невероятной скоростью, но даже у неё была точка перегрузки. Если довести её до предела, структура начнёт рушиться под собственным весом.
Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Перед внутренним взором возник образ — грандиозный и пугающий в своей сложности. Я представил бесконечное здание, лабиринт из коридоров и залов, соединённых путаницей ходов. В его стенах жили миллиарды людей. Каждый из них существовал в своём маленьком мире: работал, мечтал, любил, страдал и умирал. Они были уникальны, каждый по-своему, но никто из них не знал иной реальности. Это здание было их вселенной — огромной, но замкнутой.
Внутри меня что-то щёлкнуло, словно замок открылся невидимым ключом. Я открыл глаза. Передо мной сиял экран командной строки.
potentio_введите значение
Слово всплыло в голове само собой. Одно-единственное слово. Я почти шёпотом произнёс его, будто боялся разрушить хрупкость этого момента:
— Один.
potentio_1_success
И мир изменился.
Там, где раньше простиралась бескрайняя пустота, теперь возвышалось колоссальное сооружение. Оно окружало меня со всех сторон, словно циклопическая крепость, чьи стены уходили вверх настолько высоко, что терялись в сиянии неземного света. Я пытался разглядеть вершину, но она растворялась где-то за пределами моего восприятия. Это здание — если его вообще можно было назвать зданием — казалось бесконечным, его масштабы подавляли своей невообразимой мощью. Оно было одновременно величественным и пугающим, как монумент, воздвигнутый силами, которые превосходят человеческое понимание.
Кажется, все всё понимали. Они знали цену этого момента. Минерва вернула им воспоминания о том, что происходило в её измерениях. Она словно открыла перед ними двери в ад и заставила их пройти через них снова.
Выбирать? Как я мог это сделать? Это было невозможно. Я чувствовал себя палачом, которому вручили топор и приказали вынести приговор. Но я не хотел быть этим палачом.
Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Может быть, я смогу найти выход? Командная строка... Да, если я смогу вызвать её, может быть, я смогу изменить эту реальность? Удалить всё это? Или хотя бы сбежать? Я сосредоточился изо всех сил, но каждый раз результат был один и тот же.
resectio_НЕДОСТУПНО.
dislocastio_НЕДОСТУПНО.
Эти слова появлялись передо мной снова и снова, как насмешка над моей беспомощностью.
— Пожалуйста... умоляю... Не заставляй меня это делать! — мой голос дрожал от отчаяния. Я обратился к Минерве, надеясь на её милосердие, но она молчала. Её безразличие было пугающим. Таймер продолжал отсчитывать секунды — беспощадный и равнодушный к моим мольбам.
3… 2… 1…
И вот он — момент истины. Время словно остановилось. Тишина накрыла нас тяжёлым покрывалом.
— Первой кандидаткой становится Анастасия! — произнёс голос диктора.
Я смотрел на неё и чувствовал себя предателем. Её глаза встретились с моими — в них было столько боли и страха, что я едва мог выдержать этот взгляд. В этот момент я понял: какой бы выбор я ни сделал... он всегда будет неправильным.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Настя замерла на месте. Её лицо исказилось от ужаса. Она сделала шаг назад, словно пытаясь убежать от неизбежного.
— Почему... Почему я? — её голос дрожал так сильно, что казалось, он может сломаться.
Глава 20
— Артур! Сделай же что ниб…
Настя не успела закончить фразу, как земля под её ногами вдруг разверзлась. Платформа, на которой она стояла, с треском обрушилась, и она полетела в бездонную тьму.
Мама! — раздался отчаянный крик. Он прозвучал одновременно из двухголосов — Славы и Дианы. Их крик эхом отразился от стен пространства, в котором мы находились, словно само место насмехалось над нашей беспомощностью. Их руки инстинктивно потянулись вперёд, пытаясь поймать её, удержать, спасти. Но всё произошло слишком быстро, что никто не успел даже осознать происходящее.
Те, кто остались на платформе, вскоре поняли, что они тоже меняются. Поверхность под ногами начала странным образом трансформироваться. Она будто ожила, захватывая их тела, сковывая движения. Люди кричали и пытались вырваться, но это было бесполезно: платформа словно поглощала их, превращая в часть самой себя. Руки и ноги цепенели, кожа становилась холодной, а ощущение собственного тела постепенно исчезало. Казалось, что они буквально врастали в платформу.
Я попытался пошевелиться, но понял, что не могу. Моё кресло, в котором я сидел, каким-то необъяснимым образом приклеилось ко мне намертво. Я чувствовал его жёсткие грани на своей спине и руках так, будто оно стало продолжением моего собственного тела. Взглянув на себя, я заметил, что моя одежда изменилась: она больше не напоминала привычные ткани. На мне оказалось нечто странное — то ли смирительная рубашка, то ли какая-то плотная оболочка. Или это была моя старая одежда, которая теперь слилась с кожей, став единым целым с моим существом.
Паника охватила меня. Я пытался освободиться, напрягал мышцы до боли, но всё было тщетно.
Теперь тебе предстоит сделать выбор, Артур, — раздался голос диктора, звучащий одновременно отстранёно и зловеще. Экран передо мной мигнул, и вместо привычной трансляции платформы начали появляться странные изображения. Локации сменяли друг друга, будто вырванные из какого-то сюрреалистичного ток-шоу. Каждый кадр был пугающим и чуждым, словно отражал миры, где законы природы были искривлены до неузнаваемости.
1) Серные острова
Первое изображение напомнило мне кадры с поверхности Венеры, словно кто-то перенёс их в реальность. Небо было густо-оранжевым, словно залитым вечным закатом, а воздух казался насыщенным тяжёлым жёлтым туманом, который клубился над землёй, обволакивая всё вокруг. Этот туман выглядел токсичным, словно смесь серы и ядовитого дыма.
Повсюду простирались небольшие каменистые острова, изуродованные временем и чем-то ещё более разрушительным. Они выглядели как шрамы на теле этого мёртвого мира. Между ними текла странная жидкость металлического оттенка — она переливалась под зловещим светом и издавала низкий гул, как будто сама земля стонала от боли.
Я почти физически ощущал, как этот едкий воздух обжигает лёгкие и оставляет горький привкус на языке, хотя я находился по ту сторону экрана. Это место казалось воплощением удушья и беспощадной природы. Здесь даже дышать было смертельно опасно.
2) Перемолочная
Это место напоминало огромный завод или фабрику, но всё в нём выглядело грубым, ржавым и пропитанным кровью. Массивные механизмы с острыми лезвиями, зубчатыми колёсами и цепями двигались с пугающей точностью. Их движение сопровождалось оглушительным скрежетом и звуками разрываемой плоти.
Я заметил, как из труб и отверстий вылетали ошмётки чего-то живого — куски мяса, капли густой крови и что-то ещё, чему я не хотел давать названия. Всё это тут же впитывалось в грязный пол, который был покрыт слоем масла, крови и грязи, смешанных в отвратительную вязкую массу.
Пространство казалось тесным и давящим — стены словно сжимались вокруг тебя, а потолок нависал так низко, что казалось, он вот-вот рухнет.
Я понял: здесь нет места для ошибок. Одно неверное движение — и тебя перемелет в кровавую кашу эти беспощадные машины.
3) Забвение
Третья локация была ещё более странной. На экране появилось место, где всё вокруг состояло из зеркал. Пол, стены, потолок — каждый сантиметр пространства был идеально гладким и отражающим. Даже небо представляло собой гигантское зеркало, создавая иллюзию бесконечности.
Это место казалось одновременно бесконечным и замкнутым. Здесь легко потерять себя — буквально.
4) Разделитель
Четвёртая локация была настолько непонятной и абстрактной, что её трудно было описать словами. Пространство напоминало цифровой сбой или помехи на экране старого телевизора. Всё вокруг состояло из хаотичных линий, точек и фигур, которые постоянно менялись и искривлялись.
Иногда они складывались в узоры или силуэты — я думал, что вижу лица или знакомые формы, но они тут же исчезали обратно в хаос. Пространство жило своей жизнью: оно пульсировало, двигалось и менялось каждую секунду.
Где верх? Где низ? Я не мог этого понять. Координаты терялись в этом мире шума и беспорядка. Глаза начинали болеть от попыток сосредоточиться на чём-то конкретном. Я чувствовал себя потерянным даже просто глядя на экран.
5) Сдавление
И наконец — последняя локация заставила меня похолодеть от ужаса. Я узнал её сразу: это было то самое место, о котором когда-то рассказывал мне Миша.
Экран показывал узкие пещеры без воздуха — тёмные тоннели настолько тесные, что человек едва мог протиснуться сквозь них. Стены этих пещер были влажными и холодными, они будто бы дышали, постепенно сжимаясь всё сильнее и сильнее.
На экране мелькнули чьи-то руки — они отчаянно пытались найти опору или хоть какой-то выход из этих каменных объятий. Но вместо этого руки только глубже погружались в эту клаустрофобическую ловушку.
Звуков почти не было — только тяжёлое дыхание и глухое эхо собственного страха. Воздух казался густым и вязким, словно его вовсе не существовало. Это место было воплощением отчаяния — я понял это сразу.
— Выбирай или будет выбран штрафной уровень.
Сначала мне показалось, что выбрать уровень Забвения — самое разумное решение. Оно выглядело наименее угрожающим. Но я знал, на что способна Минерва, и понимал, что здесь нет хороших вариантов.
Перспектива видеть Настю раздавленной, помолотой или сдавленной до потери человеческого облика была слишком мучительной. Мой разум пытался найти хоть какую-то лазейку, но выбора действительно не было.
— Пусть будет Забвение, — произнёс я с дрожью в голосе, стараясь убедить себя, что это лучший вариант.
— Артур! Да ты не изменяешь своим привычкам! — раздался голос диктора с неприкрытой издёвкой.
Его слова ударили сильнее, чем я ожидал. В них была скрытая насмешка, но и что-то ещё — словно он напоминал мне о чём-то важном. И тут я понял, что он имеет в виду.
Да. Это не первый раз. Всё повторяется.
Я почувствовал, как внутри что-то холодное разворачивается, как клубок. Снова и снова, раз за разом, я оказывался в подобных ситуациях. Иногда всё выглядело иначе, иногда почти так же, как сейчас. Но каждый раз я выбирал первым Забвение.
В этот момент мне стало безразлично. Всё происходящее казалось пустой тратой времени, жестокой игрой без конца.
— Стой! — выкрикнул я, чувствуя, как голос дрожит от напряжения. — Давай закончим это! Ведь всё это не имеет никакого смысла!
Я попробовал достучаться до Минервы, хотя понимал, что, скорее всего, это бесполезно.
— Ты так думаешь? — ответил голос диктора, звуча неожиданно заинтересованно.
Его интонация не содержала ни насмешки, ни злобы. Это было почти искреннее любопытство, будто он действительно хотел услышать мой ответ.
— Можешь делать всё, что хочешь, — продолжил я с горечью. — Разве не это ты пытаешься доказать? Чтобы я смотрел на всё это и не мог ничего сделать?
Серные острова. Я вспомнил это место. Мир, где даже смерть была недосягаемой роскошью. Атмосфера, насыщенная ядовитым серным газом, разъедала плоть до костей. Лёгкие превращались в кровавую кашу, но тело продолжало жить, будто насильно удерживаемое в этой агонии. Каждое мгновение было пыткой, каждый вдох приносил новый виток страдания.
Я видел людей. Их изуродованные тела двигались сквозь этот кошмар, хотя от них почти ничего не осталось. Голые кости, покрытые обугленными остатками плоти, пытались сделать шаг за шагом. Они не могли умереть, не могли освободиться. Их глаза — если они ещё оставались — были полны безнадёжности.
Эти образы были настолько реальными, что я почувствовал, как мои собственные лёгкие наполняются едким воздухом. Моя грудь начала сжиматься, и я рефлекторно схватился за горло.
— Ты помнишь, не так ли? — мягко спросил голос. — Помнишь, почему ты выбрал Забвение?
Да, я помнил.
Помнил, как впервые оказался на Серных островах. Как воздух разъедал мою плоть, как надежда умирала с каждым вдохом, превращавшим мои лёгкие в кровавую кашу. Но даже там, в этом адском мире, я помнил, как впервые во мне теплилась надежда. Помнил, как пытался вытащить Мишу и вместе с ним выбраться из непроходимых пещер Сдавления.
Я помнил эти тоннели. Холодные, влажные, без воздуха, они сжимались всё сильнее с каждым моим движением. Помнил, как стены будто дышали, становясь моими тюремщиками. Каждый наш шаг казался последним, но мы всё равно шли. Надежда умирала в этих стенах, но я всё равно цеплялся за неё.
Я помнил Перемолочную. Место, где грубые механизмы не оставляли выбора. Помнил, как Слава снова и снова возвращался в свою форму, только чтобы быть размолотым вновь. Помнил его лицо, искажённое болью и отчаянием, пока огромные зубчатые колёса превращали его в кровавую кашу. А потом он собирался вновь, как будто мир считал его мучения недостаточными.
Я помнил хаос Разделителя. Место, которое невозможно было осознать. Пространство, не предназначенное для человеческой сущности. Линии, точки, искажённые фигуры — всё это жило своей жизнью, игнорируя любые законы реальности. Это было место, где я чувствовал себя полностью чужим, словно моя собственная суть вот-вот распадётся на части.
Я помнил Нину. Помнил, как она снова и снова сходила с ума в этом хаосе. Её крики, её отчаяние, её попытки собрать хотя бы клочки здравомыслия. Но Разделитель каждый раз забирал их, как беспощадный хищник, оставляя её лишь с пустотой и страхом.
Все эти места. Все эти люди. Они были частью меня. Я помнил их страдания. И свою беспомощность.
Помнил каждую секунду боли. Помнил, как отчаянно искал способ сбежать от этого места и как нашёл его — в Забвении.
Но теперь я понял, что бегство было иллюзией. Забвение не приносило освобождения. Оно просто заменяло одно страдание другим.
Все это время я жил в мире Минервы. В Забвении.
Я вспомнил, как впервые осознал себя человеком. Как впервые увидел перед собой командную строку, полную загадок и возможностей. Как начал взрослеть, окончил институт, поступил в университет. Моменты, которые я считал своей жизнью, своим опытом, своим становлением, — всё это вдруг показалось мне чем-то нереальным.
Неужели всё это время я был в Забвении?
Мысли обрушились на меня, как лавина. Если это правда, то всё, что я знал, всё, чем я был, — это не моя жизнь. Это всего лишь отражение, искусно созданное Минервой. Даже моменты радости, моменты триумфа, моменты горя — всё это было частью её мира, частью её игры.
Я с трудом сделал вдох, чувствуя, как вокруг меня сгущается тяжесть этого осознания. Если всё это Забвение, тогда что я должен делать сейчас? Что из того, что я знаю, реально?
Ответа не было. И, возможно, он уже не имел значения.
Неважно. Сейчас либо никогда.
Я решил использовать командную строку. Это был последний шанс. Нужно было перезагрузить её центры. Минерва, каким бы мощным ни был её искусственный интеллект, оставалась ограниченной своей природой. Она могла анализировать и обрабатывать информацию с невероятной скоростью, но даже у неё была точка перегрузки. Если довести её до предела, структура начнёт рушиться под собственным весом.
Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Перед внутренним взором возник образ — грандиозный и пугающий в своей сложности. Я представил бесконечное здание, лабиринт из коридоров и залов, соединённых путаницей ходов. В его стенах жили миллиарды людей. Каждый из них существовал в своём маленьком мире: работал, мечтал, любил, страдал и умирал. Они были уникальны, каждый по-своему, но никто из них не знал иной реальности. Это здание было их вселенной — огромной, но замкнутой.
Внутри меня что-то щёлкнуло, словно замок открылся невидимым ключом. Я открыл глаза. Передо мной сиял экран командной строки.
potentio_введите значение
Слово всплыло в голове само собой. Одно-единственное слово. Я почти шёпотом произнёс его, будто боялся разрушить хрупкость этого момента:
— Один.
potentio_1_success
И мир изменился.
Там, где раньше простиралась бескрайняя пустота, теперь возвышалось колоссальное сооружение. Оно окружало меня со всех сторон, словно циклопическая крепость, чьи стены уходили вверх настолько высоко, что терялись в сиянии неземного света. Я пытался разглядеть вершину, но она растворялась где-то за пределами моего восприятия. Это здание — если его вообще можно было назвать зданием — казалось бесконечным, его масштабы подавляли своей невообразимой мощью. Оно было одновременно величественным и пугающим, как монумент, воздвигнутый силами, которые превосходят человеческое понимание.
