Катрин рассказывала о весёлых свадьбах друзей дяди Матье, на которых она присутствовала, не надеясь, что скромный суконщик когда-нибудь тоже окажется опоясан цепью Гименея. Показала она своим спутникам и великолепный город Брюгге, в котором Филипп де Шароле проводил значительно больше времени, чем в Дижоне. Как-то любвеобильный наследник бургундского престола, желая пробудить в равнодушной племяннице суконщика чувство ревности, расхвастался, что ему знакомы все красотки Брюгге.
«Вот и прекрасно, — цинично подумала Катрин, — будет с кем утешиться, когда его опечалит мой отъезд».
Вместе с Жилем в его родную землю ехали Катрин, братья де Монсальви и Абу-Аль-Хаир. Филипп де Орильяк попросил Катрин прислать ему весточку, когда он ей понадобится. В ответ на это розовые губы Катрин хищно улыбнулись, приоткрывая ряд безупречных зубов, похожих на мелкие жемчужины. Но улыбка походила на звериный оскал.
Путь до Анжу и Бретани предстоял неблизкий. А что способно развлечь путников больше, чем интересный разговор? Катрин рассказывала о землях, в которых ей довелось побывать. Мишель вспоминал о времени, когда был пажом у дочери Жана Бесстрашного, о которой он сохранил самые тёплые воспоминания, Жиль по-прежнему рассказывал страшные, но занимательные легенды родных мест, Абу-Аль-Хаир всё так же сыпал цитатами из Корана и цитировал восточных мудрецов, но иногда он перемежал эту мудрость поучительными историями из своей жизни, которые были весьма забавными. Один Арно был немногословен и краток. В его жизни было мало интересного и достойного внимания. Он не разбирался в моде, не умел рассказывать легенды, и в его существовании до недавнего времени было мало весёлого. Мишель же продолжал разглагольствовать о моде французского двора, которая сильно изменилась за последнее десятилетие. Арно был облачён в коричневый бархатный плащ, подбитый куницей, бывший прощальным подарком щедрого суконщика. Матье привык к тому, что благородные господа уделяют огромное внимание своему гардеробу и решил порадовать брата графа де Монсальви. Ведь эти люди спасли его от верной гибели, вернули ему племянницу и смысл жизни. Дорогой подарок — самое малое, что он мог для них сделать. Мишель же поразил даже Матье своими знаниями о тканях. Сейчас же Мишель просвещал своих спутников по поводу нарядов, драгоценностей и причуд высшей знати.
— По слухам Карл Пятый не позволял своим придворным элегантно одеваться. Но теперь всё иначе. Я слышал от Барнабе, что в прошлом году пришлось увеличивать высоту дверных проёмов Венсенского замка, потому что дамам в эненнах было очень неудобно проходить.
— Не люблю этот головной убор, — усмехнулась Катрин, чьи золотые кудри снова были безжалостно отрезаны рукой Арно. Светлые волосы Мишеля прикрывала островерхая шапочка из голубого, под цвет глаз бархата, а ноги были обуты в сапоги из лучшей кожи.
— Сейчас меха пользуются огромнейшим спросом, — поддержал беседу Жиль, — особенно ценится мех сибирской белки.
— Несчастное животное, — заметил Арно, — я слышал, что на нужды двора ежегодно уходит около пятиста беличьих шкурок. Так можно истребить этого безобидного зверька.
— И не только белок, но куниц и соболей, — согласилась Катрин, — когда я жила в Париже, то там процветала торговля более дешёвыми мехами. Лисой или кроликом.А вообще даже скупые сеньоры стараются поддерживать роскошный образ жизни. Далеко не нужно ходить за примером.
— Вы имеете в виду герцога Беррийского? — недоумённо спросил Мишель.
— Отнюдь нет. Анри де Шансена.
Отчего-то Мишель нахмурился при упоминании этого имени и погрузился в молчание. Вскоре показались стены гостиницы. Французские постоялые дворы отличались прекрасной кухней, чистотой, хотя хозяева зачастую обманывали постояльцев. Но в Англии дела обстояли намного хуже. Катрин ещё во время пребывания в Бургундии любила путешествовать с Матье по его делам, чтобы потом насладиться роскошью постоялого двора. Там можно было встретить множество паломников и узнать новости из первых рук.
Здесь их ожидала тёплая постель, отсутствие клопов, сытный и разнообразный ужин, а также словоохотливый хозяин, принявший путешественников как дорогих гостей. Мэтр Валю весьма любил посплетничать. От него разгневанный Жиль узнал про осаду Руана. Англичане не щадили никого: ни стариков, ни беззащитных женщин, ни маленьких детей. Генрих Пятый недавно взял Кан. Помощи от Жана Бесстрашного нормандцам ждать не приходилось. Правда, под конец речи трактирщик развеселил компанию, рассказав о благородных дворянах, наряженных в плащи со звенящими колокольчиками.
— В этом нет ничего удивительного заметил Арно. Мой брат по оружию Этьен де Виньоль носил такой же плащ. Это простая дань моде.
— Вот такая мода мне нравится, — улыбнулась Катрин, — это лучше, чем истребление животных, башмаки с длинными носами, в которых неудобно ходить, эннены, из-за которых надо нагибаться, и узкие платья, в которых трудно дышать. Пожалуй, что я закажу себе такой плащ.
— Я это запомню, — усмехнулся Арно.
Погода в эту зиму была капризной и переменчивой, как настроение ветреницы. Небо меняло траурный наряд свинцового цвета на праздничные синие парчовые одежды, украшенные белыми кружевами облаков. Мелкий моросящий дождь и снег, похожий на манную крупу, чередовались с завидным постоянством. Неизменным оставался только холод. Поэтому так приятно было погреться у камина, слушая треск дубовых поленьев. Жиль развлекался, опуская руки в огонь и демонстрируя своим спутникам лапы, покрытые гладкой черной в золотистую крапинку чешуёй.
— Теперь мне никакой Божий суд не страшен, — гордо похвалялся беспечный юноша. Арно и Абу-Аль-Хаир пытались остановить расшалившегося товарища.
— За шайтана ведь примут. Даже рода-племени не спросят. Вздёрнут на первом же суку, как последнего воришку. Ещё Омар Хайям писал:
«Мы беспечны в заботах о жизни земной,
Не заботимся утром о пище дневной.
И из кухни небесной мы ждем сокровенья,
На земле не питая надежды иной».
— Колдунов сжигают в пламени костра, — отмахнулся Жиль, — посмотрел бы я на того, кто осмелится вынести мне приговор.
Абу-Аль-Хаир снова ответил мудрой цитатой:
— О, Аллах! Не оставляй меня с моими страстями даже на мгновение.
В этот момент вошёл хозяин и замер, как поражённый молнией. Жиль проворно натянул длинные перчатки, но было уже поздно. Мэтр Валю выскочил, как ошпаренный кипятком. Веселье мгновенно прекратилось.
— Думаю, что уже завтра нам надо пуститься в путь, — невозмутимо заявил Арно. Пристыженный Жиль молчал, понурив смоляную голову, и задавал себе риторический вопрос: «Отчего с ним случаются самые необычные происшествия». Ответ на этот вопрос он знал лучше, чем кто бы то ни было.
Но им не суждено было переночевать под кровом болтливого и суеверного трактирщика. Ночью Мишеля разбудил громкий стук в дверь. Молодой граф машинально нащупал в темноте секиру, но нежный девичий голос его успокоил.
— Это я, Бланш, вы сами просили меня прийти.
Мишель расслабился, предвкушая любовные игры с хорошенькой служанкой. После всех событий ему хотелось забыться в объятиях красивой женщины. Порой ему казалось, что Манон даже после смерти следит за ним и ревниво относится к его избранницам. В душе Мишель понимал, что его опасения безосновательны. Но страх не принимает доводов разума. Ещё там, в Бургундии, Амандина, уже вышедшая замуж за Этьена, принялась отчаянно кокетничать с Мишелем и едва ли не прилюдно приглашала его в постель. У бывшей проститутки, впрочем, были свои резоны. Анри де Шансен решил, что раз уж ничего не попишешь, то невестка должна подарить его сыну наследника мужского пола в самое ближайшее время, чтобы выполнить хотя бы первейший долг супруги, раз уж не принесла в приданое ничего, кроме своей сорочки. Свёкор торопил Амандину и даже изъявил готовность оказать невестке посильную помощь. Анри де Шансен был не прочь снова насладиться пышными прелестями невестки, раз Этьен пренебрегает женой и предпочитает проводить время в самых злачных местах Дижона. Ведь в жилах родившегося ребёнка всё равно будет течь благородная кровь семейства де Шансен. Такая ли уж большая разница, будет ли он внуком или родным сыном Анри? И уж этот побег на дереве де Шансенов расцветёт пышнее, чем майский ландыш. Анри вплотную займётся воспитанием своего незаконного сына, который будет считаться его внуком.
Амандина решила из вредности принести им бастарда. Но его отца дама де Шансен решила выбрать сама. Этьен так много пил и куролесил, что повесить на него нагулянного ребёнка окажется пустяковым делом. Поразительно, но Амандина несколько лет мечтала, что Этьен одумается и вернётся к ней. Когда же её мечта исполнилась, то принесла Амандине самое горькое разочарование. Этьен был уже не тем красноречивым и блистательным кавалером, в которого она влюбилась. Это был начавший опускаться, несчастный человек с разбитым сердцем. Он винил всех окружающих в своей сломанной жизни, но не додумался искать причин в собственном нраве и поведении. Амандину он, впрочем, не обижал и не попрекал. Просто супруг смотрел на неё, как на красивый гобелен, резное кресло или на занятную, но бесполезную безделушку. Он отдавал должное её красоте, но проявлял равнодушие. Хотя даже король Франции Карл Шестой был страстным коллекционером гобеленов, которых у него было около ста восьмидесяти. А вот скупец Анри де Шансен питал некую слабость к золотой посуде и коврам. На это он никогда не жалел денег. Зато каждый новый наряд Амандины вызывал у сквалыжного свёкра несчастную гримасу, но он мирился с этим, как с необходимым злом. И так все кумушки Дижона судачат о мезальянсе в его семействе. Не хватало ещё прослыть скупым. Амандина же, словно поставила себе цель доконать Анри де Шансена своим мотовством. Она затеяла ремонт своих комнат, поменяла обивку, накупила благовоний, дорогих тканей, наняла менестрелей, славящих её неземную красоту. Да и штат прислуги в замке Шансен сильно увеличился. Подобные перемены нравились остальным членам семьи, но вызывали тревогу старого аристократа, любящего считать каждую монету. А теперь золото уплывало из его загребущих рук, подобно золотому дождю.
Выбор Амандины пал на Мишеля. Ей нравился скромный и красивый, как архангел, чужеземец, да и Этьен тоже был блондином, поэтому ни у кого не возникнет сомнений в отцовстве. Но Мишель был с одной стороны шокирован таким напором, а с другой стороны боялся, что если возможное прелюбодеяние откроется, то настырная Амандина повторит судьбу несчастной Манон. Ведь даже Филипп не осмелится выступить в защиту прелюбодейки. Да и старый ловкач может обставить смерть невестки как несчастный случай. Мишель слышал про подобные случаи в Испании. Одна женщина, которую почтил своим вниманием брат короля, скончалась от упадка сил, тогда как на самом деле из неё выпустили всю кровь.
Амандина даже слегка всплакнула, когда провожала Мишеля. Но тут же в её коварный головке зародился новый план. Что если, она станет той, что подберёт осколки разбитого сердца герцогского сына? Тогда её глупая ложь станет явью. Амандине не привыкать подбирать брошенных воздыхателей Катрин. К тому же, граф де Шароле может обеспечить своей любовнице не призрачную, а вполне реальную защиту от похотливого и жадного свёкра и слабовольного мужа, шатающегося по притонам и отдающего щедрую дань Бахусу. Казалось, что Амандина и Этьен поменялись местами. Теперь она старалась обучиться хорошим манерам и ведению дома у Марии де Шандивер, а Этьен шатался по городу, соблазняя молодых девушек, пропадал в таверне Жако Морского, изливая душу жрицам любви. Раньше он гнушался Амандиной, когда узнал, что она не по своей воле стала проституткой, а теперь отдавал предпочтение таким женщинам. В общем, такими темпами и овдоветь недолго. Этьена запросто могут убить в пьяной драке, или он может подхватить дурную болезнь. Смешно и страшно. Завязать с позорным ремеслом, чтобы заразиться от собственного супруга. Хотя Жако не только умел подбирать девушек, но и следил за тем, чтобы их часто обследовали. Тех, кто умудрялся подхватить заразу, быстро увозили из таверны, и Амандина их больше не видела. Но, по её разумению, с ними не могло произойти ничего хорошего. В лучшем случае такие девочки переходили в бордель более низкого пошиба и заканчивали свою жизнь в сточной канаве. А в худшем… Амандина полагала, что люди Жако могли перерезать несчастным горло, чтобы не болтали лишнего. Для таких людей как Жако человеческая жизнь не представляла никакой ценности, чего не скажешь о золоте. Чтобы проститутка стала уважаемой дамой, такого ещё никто не слышал. Многие товарки Амандины завидовали ей, когда Матье её выкупил и напутствовали «не быть дурой». Она оказалась как раз такой дурой, но это привело к свадьбе с любимым человеком. Свадьбе, которая обернулась ужасным разочарованием. Краснобай, красавец и модник Этьен умел пускать пыль в глаза таким вот доверчивым девицам, но на деле был слабым, несчастным человеком, зависимым от родительской воли. Когда Анри де Шансен стал особенно настаивать, Амандина пригрозила ему оглаской. На это свёкор глумливо рассмеялся.
— Кому ты расскажешь, девка? Графу де Шароле, ей-богу, не до таких как ты. И что ты скажешь? Что я хотел обесчестить бывшую проститутку? Я с тобой спал до этого, как и многие другие мужчины в Дижоне. Это всем известно.
Амандина довольно часто наведывалась в таверну Жако Морского, скрыв лицо маской из чёрного шёлка, сшитого по её специальному заказу. Драчун и Побирушка, ставшие её верными телохранителями и паладинами, следовали за бывшей потаскухой, как тень. Бывшие товарки по несчастью, завидев знакомые фигуры, сразу понимали, чьё личико скрывает маска. — Что же, хоть кому-то в этом жестоком мире повезло, — утешали себя женщины. — Может быть, и нам повезёт.
Амандина же следила за неверным супругом, который не догадывался, что его жена стала шпионить за собственным мужем. Этьена Амандина чаще всего видела в обществе одного говорливого вора. Как-то Этьен стал хвастаться, что он теперь стреляный воробей и пару раз был на деле. Амандина чуть в отчаянии не схватилась за голову. Где это видано, чтобы аристократ добровольно стал вором? Очевидно, Этьен, утопил свой разум в бокале с боннским вином. Он даже гордился и бравировал новыми навыками. Воры, нищие, торговцы мощами, фальшивомонетчики и проститутки пытались выжить любым способом и были счастливы завязать с опасным промыслом. Когда Барнабе был ещё ребёнком, то его отца заживо сварили на площади Моримон. Таково было стандартное наказание для фальшивомонетчика. Теперь Барнабе стал честным помощником суконщика Готерена.
«Подсчитывать-то чужие сбережения такие люди всегда умеют», — несколько цинично подумала Амандина.
Тут она обратила внимание на юную девушку, почти девочку, которая внимательно разглядывала саму Амандину. Она подманила помощницу Жако. Когда-то эта женщина выполняла роль надзирательницы при ней, как, впрочем, и при других девушках. Теперь же сводница угодливо поклонилась Амандине, прекрасно зная, кто она такая.
— Что изволит благородная дама?
— Благородная дама изволит, — издевательски процедила Амандина, — доведаться, кто эта девчонка.
