Эсмеральда, когда опомнилась, демонстративно вытерла губы и что есть силы ударила деверя кулачком по губам. Тот попытался приобнять её, но получил новую пощёчину и порцию оскорблений. Драться Эсмеральда умела. Губа братца Клода была разбита до крови. Наконец-то он сообразил, что ему тут не рады. Напоследок он бросил на жену брата взгляд голодного волка, который глядит на мирно пасущегося ягнёнка, но опасается пастухов. И тут прорвало уже Леонарду.
— Вы оба похожи на упрямых детей. Каждому надо непременно поставить на своём. Одной непременно надо упомянуть имя недостойного человека, а другому — реагировать на эти выпады. Кому рассказать! Я считала Фьору неразумной, но она всегда умела вести себя в обществе. Они с Филиппом хотя бы на людях отношения не выясняли. Вы стоите друг друга. Если бы ты ответила ему взаимностью, то в вашей семье бы оглохли все домочадцы от криков и звона разбитой посуды. Вы оба достойны быть флорентийцами.
— Не я первая начала эту войну, — насупилась Эсмеральда.
— Так будь умнее.
— Я стараюсь. Но сегодня что-то со мной случилось. В общем-то, в этой фразе не было ничего страшного. Но я вспомнила всё, что перенесла по вине этого человека. Он, как избалованный ребёнок, который разбил хрустальную вазу, а теперь пытается её склеить.
— Леонарда, ты не понимаешь, как тяжело каждый день встречаться с неприятными людьми. — заступилась я за Эсмеральду.
— Отчего же? Я довольно часто встречалась с донной Пацци.
— Но Иеронима тебя не сажала в тюрьму и не отправляла на пытки, — заметила я.
— Зато она причинила много зла тебе. Даже побольше, чем некоторые.
Это верно. Такие люди, как моя покойная родственница, достойны сидеть в клетке больше, чем львы в королевском зверинце.
Как-то после посещения улицы Ломбардцев я возвратилась домой и застала странную картину. На лице брата Жеана не было живого места. «Ого, — подумала я. — Это хорошо Эсмеральда его отделала. Моё уважение».
Но моя новая наперсница сама была в ужасе. Поколебавшись некоторое время, она принесла мазь и стала втирать её в раны и синяки деверя. Тот даже не вздрогнул, хотя я полагаю, что ему было больно. Но что значит душевная благодать по сравнению с телесной болью. Избитое лицо всё ещё хранило суровое и надменное выражение, а тёмные глаза наполнились неподдельной нежностью. Я с удивлением смотрела на эту странную сцену. Я бы на месте Эсмеральды втирала мазь в раны этого выродка со всей дури, а её тонкие и нежные пальчики едва скользили по синякам и царапинам. Неловкое молчание затянулось. Леонарда, выполняющая роль дуэньи, не прерывала этот процесс своими ехидными замечаниями. Казалось, что старая дева растрогана этим зрелищем. Снова Эсмеральда подставляла вторую щёку. Братец Клод с присущей ему неловкостью решил начать диалог. Так он поступил зря. Ибо монологи удавались ему лучше. Если бы Хатун была жива, то она точно попыталась бы соблазнить неприступного и настырного священника. Она и под Флорана легла, чтобы его утешить. Ну и темперамент моей подруги играл огромное значение. Хатун вообще была девушка жалостливая. Наверное, так она пожалела Луку, и вот чем это обернулось.
— Благодарю тебя, дитя моё. А из чего изготовлена эта мазь?
Думаю, что последний вопрос был задан исключительно для поддержания разговора. Ведь брат Жеана не умел общаться с девушками и женщинами. Зато с моим сыном они стали большими друзьями. Теперь Филипп хотел учиться. Жеан тоже взялся за учёбу, но по другой причине. Ирония судьбы! Раньше бы старший брат всё отдал за то, чтобы Жеан забыл дорогу на улицу Глатиньи и отдал все силы учёбе. Нынче всё складывалось по-иному. Но Эсмеральда в каждой реплике навязчивого поклонника усматривала подвох и вызов.
— Откуда мне знать? Я не занимаюсь составлением снадобий. Сейчас и за меньшее можно угодить на виселицу или сгореть на костре.
Леонарда всплеснула худыми руками, выражая своё возмущение. Она незаметно прошептала мне:
— Как же прекрасно нам было жить все эти годы. Не находите ли, что брат Жеана немного напоминает вашего несчастного дядю? Тот тоже не понимал доводов рассудка.
— Да. Но бедному Кристофу и в голову бы не пришло убить Филиппа и причинить мне боль.
Брат Жеана с болью ответил:
— Неужели ты ничего не поняла?
— Куда нам до ваших умственных вершин? — парировала Эсмеральда. Она напоминала осу, которая хочет побольнее ужалить хищника. Или маленького храброго лисёнка, который решил бросить вызов злобному псу. Но потом всё же зло добавила: — Этой мазью меня лечила добрая Леонарда. Верёвки, камни мостовой и орудия пытки, которыми меня так щедро попотчевал ваш друг Шармолю, причиняют нещадную боль телу. — Клод что-то хотел сказать, но Эсмеральда ощутимо хлопнула его ладонью по разбитым губам. — Я знаю, что вы скажете. Вам хуже, а мне лучше. Но это не так.
— Я хотел сказать, что мне больно слышать из твоих уст имя этого безжалостного и похотливого зверя.
— А может быть вам составить список имён, которые я не должна произносить. Не забудьте себя поставить на первое место. Хотя я даже не знала вашего имени до того, как ваш брат не назвал его. Вот ещё вопрос: можно ли мне называть супруга по имени? Или его имя тоже под запретом? А если бы я тогда приняла ваше великодушное и бескорыстное предложение, то вы назвали бы мне своё имя до того как надругались бы надо мной или после?
Тут даже я почувствовала, что Эсмеральда хватила лишку. Поняла это и она, потому что снова стала обрабатывать раны. По виду архидьякона было ясно, что самые разные чувства терзали его душу. Наконец он произнёс;
— Я мечтал о крохотном глотке твоей доброты, но теперь я чувствую себя несчастным и потерянным. Мне почти больно от твоей доброты. Ты пожалела меня, тогда как я…— тут Клод закрыл лицо руками. Но я и так поняла, что он хотел сказать. Хрупкая, как лилия долины, язычница сумела проявить к своему врагу милосердие, в котором тот отказал ей. Брат Жеана был самым настоящим язычником. Свирепым, злобным, мстительным. Но и душу таких людей можно затронуть. Если бы он обладал характером Квазимодо, то на этом бы история и закончилась. Наш незваный гость довольно долго так просидел, погружённый в свои мрачные думы. После его ухода Леонарда вызвала Эсмеральду на серьёзный разговор. Тема её поучений была проста. Не стоит дразнить подобных людей. Вообще Эсмеральда отличалась удивительной кротостью, добротой, приветливостью и мягкостью характера. Но Клод обладал редким талантом выводить её из равновесия. Вначале она пыталась молчать, но это не всегда удавалось. За короткое время мы стали настоящими подругами. Я даже не так сильно тосковала по Кьяре и злосчастной Хатун. А вот мои отношения с семейством Гонделорье очень скоро закончатся. Что касается Эсмеральды, то она впервые в жизни почувствовала себя защищённой и стала более смелой. Речь Леонарды она выслушала с безропотным видом и склонённой головой.
— Я уже ему говорила, чтобы он не приходил к нам больше. Но этот гадкий человек принял недоумённый вид и сказал, что нет ничего странного, если брат заходит к сестре.
Ну братья и сёстры бывают разные. Думаю, что Клод стал бы достойным приобретением для семьи де Бревай. Если подумать, то там не было ни одного нормального человека, кроме бабушки Мадлен и частично Маргариты. Даже если бы Эсмеральда была родной сестрой Клода, то это бы его не остановило. Впервые в жизни я ощутила долю сострадания к Пьеру де Бревай. Конечно, остальные дети не были виноваты в поведении моих горемычных родителей, но, возможно, Пьер старался повлиять на Жана и Мари, а в ответ натыкался на упрямство. Я и сама могла быть упрямее мула. Думаю, что я унаследовала это качество от родителей. Как говорит Леонарда, только Бог может судить о чрезмерности в любви. Но лучше не вспоминать о своих странных родственниках. Моя семья — это Филипп, дети, Леонарда, Флоран. Думаю, что новые знакомые тоже станут моей семьёй. Я была готова полюбить бабушку, но с сестрой отношения не сложились. Бывает. Я наконец-то задала интересующий меня вопрос:
— Ты за что его так отделала?
— Я? — искренне удивилась Эсмеральда. — У меня так мало силы. Он таким и пришёл. Надеюсь, что это не Жеан. Хотя его трудно винить. Он лучше всех. Порой я упрекаю себя за то, что неспособна ответить на его чувство.
Я лукаво поглядела на неё.
— По-моему, ты только этим и занимаешься.
Эсмеральда снова потупилась.
— Знаешь, Фьора, мне всегда было трудно говорить о своих чувствах. В том мире, где я жила раньше, люди так грубы, жестоки и безжалостны. Они относились ко мне хорошо. Но я находила отдохновение только в мечтаниях. А о чём ещё можно мечтать, кроме любви и рыцарей. Моя приёмная мать, которая умерла в прошлом году, пыталась меня учить уму-разуму. Была одна цыганка, которая так интересно рассказывала про любовные истории и благородных рыцарей. А моя приёмная мать так разгневалась на неё. Дело чуть до драки не дошло. Эта добрая женщина впервые в жизни кричала: «Пусть в мире есть любовь и рыцари, но ей об этом знать необязательно». Может, она была и права. Но иногда я думаю, что если бы не брат Жеана, то мы могли бы быть так счастливы с Фебом. Когда я нахожусь рядом с Жеаном, то я почти не вспоминаю обо всем плохом, что было в моей жизни. Но стоит прийти этому другому, как я хочу увидеть Феба, объясниться с ним, спросить его, за что он так со мной. Я с трудом сдерживаю себя от желания бежать к нему. Я так измучилась. Я уже видеть не могу этого гадкого человека. Я всё время боюсь, что он узнает про то, что мы с Жеаном… Если бы ты знала, какие кошмары мне снятся по ночам.
Мне стало грустно. Я думала, что Эсмеральда забыла своего вероломного возлюбленного. Увы, я ошиблась. Трудно выкорчевать любовь из сердца. Кому об этом знать, как не мне. Но моя новая наперсница преимущественно вела себя разумно. Она не искала встреч с неверным возлюбленным, не простаивала часами под окнами особняка Гонделорье. Эсмеральда искренне стремилась предать забвению всё прошедшее и ценить новую жизнь. Но это было невозможно, когда рядом маячил такой милый родственничек. На что он надеется? Эсмеральда отчётливо дала деверю понять, что не желает видеть его. Но когда влюблённые жили разумом? Ведь любовь к Фебу живёт в сердце Эсмеральды вопреки её воле. Эсмеральда продолжала:
— Только одно удержало меня от разговора с Фебом. Это страх, что он посмотрит на меня с презрением. Честно говоря, мне было бы неимоверно больно услышать от него те слова, что я говорю тому другому.
Она хоть и попрекала Клода тем, что он не назвал ей своего имени, никогда не обращалась к нему по имени. Он так и остался для неё гадким человеком и тем другим.
— А почему он должен тебя презирать?
— Видишь ли, Фьора, это страшно, когда тебя преследуют. Даже когда он молчит, я его боюсь.
— По твоему поведению этого не видно, — решила я пошутить.
— Я уже говорила, что теперь чувствую себя защищённой. Возможно, когда-нибудь я сумею отомстить ему. Как? Да я сама не знаю. Он отнял у меня всё. Моего Феба, вольную жизнь, веселье, беспечность, любовь парижан. Если бы не вы, я потеряла бы веру в людей. Где теперь Гренгуар? Он даже Джали позабыл. Жеан сказал, что он был в толпе, когда меня судили. А я ведь тогда ничего не замечала. Мои друзья из Двора Чудес хотя бы иногда интересуются мною у Жеана. Многие из них передавали мне свои приветствия и радовались моему спасению. А ещё мне очень стыдно тебе признаться, но я так ненавижу невесту Феба. У этой надутой индюшки есть всё, чего судьба меня лишила. Защита семьи, любовь матери, подруги (ведь до недавнего времени мне не с кем было поговорить), богатство, наряды, громкое имя. И будто этого мало, она отобрала у меня моего Феба. Более того эта злая девушка торжествовала победу. Она любовалась моим повешением. Я уверена, что она заставила глядеть на это моего Феба. Он не жесток. Он спас меня от бесчестья. Если бы не он, я бы тогда утопилась или повесилась. А выходит, что моя любовь была изначально обречена, как и чувства ко мне того другого. Когда я думаю о невесте Феба, то почти готова его пожалеть. Как же я ненавижу её! — по смуглым щёчкам Эсмеральды текли слёзы, которые она и не думала смахивать. Она не любила сидеть без дела. Молодая женщина старалась отвлечься любым способом. Белоручкой она не была. Работа отвлекала её от горестей. Только сейчас она призналась, как ей тяжело. Видимо гордость Эсмеральды не позволяла ей до этого момента снизойти до откровенного разговора. Гордость или отсутствие подруг? Ведь не могла же она дружить с воровками, убийцами или проститутками?
Когда слёзы Эсмеральды иссякли она как-то жалко улыбнулась и продолжила: — Теперь я брошенная женщина. Даже не любовница, потому что любовницей-то я как раз не стала. Я забыла о своих родителях, гордости и чести. Возможно, мой Феб справедливо меня презирает. Ведь его невеста другая. Я была столь безрассудна, что согласилась пожертвовать всем ради прикосновения его ласковых и любящих рук. Я так глупа, что до сих пор надеюсь на чудо. Хотя это предательство по отношению к Жеану. Ах, если бы мой Феб понял, что эта чванливая кукла не сможет его любить и вполовину так сильно, как я. Никто не сможет… Иногда я мечтаю, что Феб придёт ко мне. А я его прощу. Как я могу не простить его, когда я так его люблю. Но это только мечты. Ведь брат Жеана мечтает о том же. Он надеется, что я его прощу. Только скорее мулы начнут летать, чем сбудутся наши мечты. Вот и всё.
Думаю, что во всём французском языке не найдётся слов, способных утешить обманутую влюблённую девочку. Но мало кто был готов понять Эсмеральду лучше, чем я. Я была на год старше моей новой подруги, когда оказалась брошенной и обманутой женой. Тогда домашние были ошеломлены моими гневными вспышками. Ревность тоже была мне не чужда. Но всё равно я продолжала любить Филиппа даже тогда, когда считала его мерзавецем. Эсмеральда же до сих пор страдает из-за неверного шевалье. Я приобняла подругу за худенькие плечи и поведала ей часть своей истории. Наша откровенность оказалась взаимной. Эсмеральда даже показала мне свой талисман, который теперь утерял силу. Но Эсмеральда не корила себя за решение стать настоящей женой Жеана, хотя теперь к её моральным терзаниям прибавилось беспокойство за супруга.
А на следующий день я снова пошла в особняк Гонделорье. Я уже догадывалась, кто на самом деле так исправил лицо преподобного Фролло. Жаль, что Алоиза родилась не во Флоренции. Вот тебе и сдержанная аристократка! Я хихикнула, представив её возможную драку с Иеронимой. Куда благородной Корнелии Донати до неё. Хотя Алоиза не стала бы распускать руки из-за помады. Ведь предполагаемое бесчестье дочери куда более серьёзная причина. Любая мать на её месте поступила так же. А сейчас я изнывала в нетерпении, предвкушая пикантные подробности. А что касается Феба, то я ещё не знала, как отомщу шевалье, но догадывалась, что он ещё раскается в своем поведении. Этот капитан узнает, что забавляться с девичьими сердцами — не лучший способ скоротать время. Почему бы ему не выбрать для утех уличных девок и легкодоступных особ. Ведь подобные женщины хотя бы знают, чего можно ожидать от этого солдафона. И ведь Эсмеральда не единственная девушка, поверившая насквозь фальшивым словам кавалера.
— Вы оба похожи на упрямых детей. Каждому надо непременно поставить на своём. Одной непременно надо упомянуть имя недостойного человека, а другому — реагировать на эти выпады. Кому рассказать! Я считала Фьору неразумной, но она всегда умела вести себя в обществе. Они с Филиппом хотя бы на людях отношения не выясняли. Вы стоите друг друга. Если бы ты ответила ему взаимностью, то в вашей семье бы оглохли все домочадцы от криков и звона разбитой посуды. Вы оба достойны быть флорентийцами.
— Не я первая начала эту войну, — насупилась Эсмеральда.
— Так будь умнее.
— Я стараюсь. Но сегодня что-то со мной случилось. В общем-то, в этой фразе не было ничего страшного. Но я вспомнила всё, что перенесла по вине этого человека. Он, как избалованный ребёнок, который разбил хрустальную вазу, а теперь пытается её склеить.
— Леонарда, ты не понимаешь, как тяжело каждый день встречаться с неприятными людьми. — заступилась я за Эсмеральду.
— Отчего же? Я довольно часто встречалась с донной Пацци.
— Но Иеронима тебя не сажала в тюрьму и не отправляла на пытки, — заметила я.
— Зато она причинила много зла тебе. Даже побольше, чем некоторые.
Это верно. Такие люди, как моя покойная родственница, достойны сидеть в клетке больше, чем львы в королевском зверинце.
Как-то после посещения улицы Ломбардцев я возвратилась домой и застала странную картину. На лице брата Жеана не было живого места. «Ого, — подумала я. — Это хорошо Эсмеральда его отделала. Моё уважение».
Но моя новая наперсница сама была в ужасе. Поколебавшись некоторое время, она принесла мазь и стала втирать её в раны и синяки деверя. Тот даже не вздрогнул, хотя я полагаю, что ему было больно. Но что значит душевная благодать по сравнению с телесной болью. Избитое лицо всё ещё хранило суровое и надменное выражение, а тёмные глаза наполнились неподдельной нежностью. Я с удивлением смотрела на эту странную сцену. Я бы на месте Эсмеральды втирала мазь в раны этого выродка со всей дури, а её тонкие и нежные пальчики едва скользили по синякам и царапинам. Неловкое молчание затянулось. Леонарда, выполняющая роль дуэньи, не прерывала этот процесс своими ехидными замечаниями. Казалось, что старая дева растрогана этим зрелищем. Снова Эсмеральда подставляла вторую щёку. Братец Клод с присущей ему неловкостью решил начать диалог. Так он поступил зря. Ибо монологи удавались ему лучше. Если бы Хатун была жива, то она точно попыталась бы соблазнить неприступного и настырного священника. Она и под Флорана легла, чтобы его утешить. Ну и темперамент моей подруги играл огромное значение. Хатун вообще была девушка жалостливая. Наверное, так она пожалела Луку, и вот чем это обернулось.
— Благодарю тебя, дитя моё. А из чего изготовлена эта мазь?
Думаю, что последний вопрос был задан исключительно для поддержания разговора. Ведь брат Жеана не умел общаться с девушками и женщинами. Зато с моим сыном они стали большими друзьями. Теперь Филипп хотел учиться. Жеан тоже взялся за учёбу, но по другой причине. Ирония судьбы! Раньше бы старший брат всё отдал за то, чтобы Жеан забыл дорогу на улицу Глатиньи и отдал все силы учёбе. Нынче всё складывалось по-иному. Но Эсмеральда в каждой реплике навязчивого поклонника усматривала подвох и вызов.
— Откуда мне знать? Я не занимаюсь составлением снадобий. Сейчас и за меньшее можно угодить на виселицу или сгореть на костре.
Леонарда всплеснула худыми руками, выражая своё возмущение. Она незаметно прошептала мне:
— Как же прекрасно нам было жить все эти годы. Не находите ли, что брат Жеана немного напоминает вашего несчастного дядю? Тот тоже не понимал доводов рассудка.
— Да. Но бедному Кристофу и в голову бы не пришло убить Филиппа и причинить мне боль.
Брат Жеана с болью ответил:
— Неужели ты ничего не поняла?
— Куда нам до ваших умственных вершин? — парировала Эсмеральда. Она напоминала осу, которая хочет побольнее ужалить хищника. Или маленького храброго лисёнка, который решил бросить вызов злобному псу. Но потом всё же зло добавила: — Этой мазью меня лечила добрая Леонарда. Верёвки, камни мостовой и орудия пытки, которыми меня так щедро попотчевал ваш друг Шармолю, причиняют нещадную боль телу. — Клод что-то хотел сказать, но Эсмеральда ощутимо хлопнула его ладонью по разбитым губам. — Я знаю, что вы скажете. Вам хуже, а мне лучше. Но это не так.
— Я хотел сказать, что мне больно слышать из твоих уст имя этого безжалостного и похотливого зверя.
— А может быть вам составить список имён, которые я не должна произносить. Не забудьте себя поставить на первое место. Хотя я даже не знала вашего имени до того, как ваш брат не назвал его. Вот ещё вопрос: можно ли мне называть супруга по имени? Или его имя тоже под запретом? А если бы я тогда приняла ваше великодушное и бескорыстное предложение, то вы назвали бы мне своё имя до того как надругались бы надо мной или после?
Тут даже я почувствовала, что Эсмеральда хватила лишку. Поняла это и она, потому что снова стала обрабатывать раны. По виду архидьякона было ясно, что самые разные чувства терзали его душу. Наконец он произнёс;
— Я мечтал о крохотном глотке твоей доброты, но теперь я чувствую себя несчастным и потерянным. Мне почти больно от твоей доброты. Ты пожалела меня, тогда как я…— тут Клод закрыл лицо руками. Но я и так поняла, что он хотел сказать. Хрупкая, как лилия долины, язычница сумела проявить к своему врагу милосердие, в котором тот отказал ей. Брат Жеана был самым настоящим язычником. Свирепым, злобным, мстительным. Но и душу таких людей можно затронуть. Если бы он обладал характером Квазимодо, то на этом бы история и закончилась. Наш незваный гость довольно долго так просидел, погружённый в свои мрачные думы. После его ухода Леонарда вызвала Эсмеральду на серьёзный разговор. Тема её поучений была проста. Не стоит дразнить подобных людей. Вообще Эсмеральда отличалась удивительной кротостью, добротой, приветливостью и мягкостью характера. Но Клод обладал редким талантом выводить её из равновесия. Вначале она пыталась молчать, но это не всегда удавалось. За короткое время мы стали настоящими подругами. Я даже не так сильно тосковала по Кьяре и злосчастной Хатун. А вот мои отношения с семейством Гонделорье очень скоро закончатся. Что касается Эсмеральды, то она впервые в жизни почувствовала себя защищённой и стала более смелой. Речь Леонарды она выслушала с безропотным видом и склонённой головой.
— Я уже ему говорила, чтобы он не приходил к нам больше. Но этот гадкий человек принял недоумённый вид и сказал, что нет ничего странного, если брат заходит к сестре.
Ну братья и сёстры бывают разные. Думаю, что Клод стал бы достойным приобретением для семьи де Бревай. Если подумать, то там не было ни одного нормального человека, кроме бабушки Мадлен и частично Маргариты. Даже если бы Эсмеральда была родной сестрой Клода, то это бы его не остановило. Впервые в жизни я ощутила долю сострадания к Пьеру де Бревай. Конечно, остальные дети не были виноваты в поведении моих горемычных родителей, но, возможно, Пьер старался повлиять на Жана и Мари, а в ответ натыкался на упрямство. Я и сама могла быть упрямее мула. Думаю, что я унаследовала это качество от родителей. Как говорит Леонарда, только Бог может судить о чрезмерности в любви. Но лучше не вспоминать о своих странных родственниках. Моя семья — это Филипп, дети, Леонарда, Флоран. Думаю, что новые знакомые тоже станут моей семьёй. Я была готова полюбить бабушку, но с сестрой отношения не сложились. Бывает. Я наконец-то задала интересующий меня вопрос:
— Ты за что его так отделала?
— Я? — искренне удивилась Эсмеральда. — У меня так мало силы. Он таким и пришёл. Надеюсь, что это не Жеан. Хотя его трудно винить. Он лучше всех. Порой я упрекаю себя за то, что неспособна ответить на его чувство.
Я лукаво поглядела на неё.
— По-моему, ты только этим и занимаешься.
Эсмеральда снова потупилась.
— Знаешь, Фьора, мне всегда было трудно говорить о своих чувствах. В том мире, где я жила раньше, люди так грубы, жестоки и безжалостны. Они относились ко мне хорошо. Но я находила отдохновение только в мечтаниях. А о чём ещё можно мечтать, кроме любви и рыцарей. Моя приёмная мать, которая умерла в прошлом году, пыталась меня учить уму-разуму. Была одна цыганка, которая так интересно рассказывала про любовные истории и благородных рыцарей. А моя приёмная мать так разгневалась на неё. Дело чуть до драки не дошло. Эта добрая женщина впервые в жизни кричала: «Пусть в мире есть любовь и рыцари, но ей об этом знать необязательно». Может, она была и права. Но иногда я думаю, что если бы не брат Жеана, то мы могли бы быть так счастливы с Фебом. Когда я нахожусь рядом с Жеаном, то я почти не вспоминаю обо всем плохом, что было в моей жизни. Но стоит прийти этому другому, как я хочу увидеть Феба, объясниться с ним, спросить его, за что он так со мной. Я с трудом сдерживаю себя от желания бежать к нему. Я так измучилась. Я уже видеть не могу этого гадкого человека. Я всё время боюсь, что он узнает про то, что мы с Жеаном… Если бы ты знала, какие кошмары мне снятся по ночам.
Мне стало грустно. Я думала, что Эсмеральда забыла своего вероломного возлюбленного. Увы, я ошиблась. Трудно выкорчевать любовь из сердца. Кому об этом знать, как не мне. Но моя новая наперсница преимущественно вела себя разумно. Она не искала встреч с неверным возлюбленным, не простаивала часами под окнами особняка Гонделорье. Эсмеральда искренне стремилась предать забвению всё прошедшее и ценить новую жизнь. Но это было невозможно, когда рядом маячил такой милый родственничек. На что он надеется? Эсмеральда отчётливо дала деверю понять, что не желает видеть его. Но когда влюблённые жили разумом? Ведь любовь к Фебу живёт в сердце Эсмеральды вопреки её воле. Эсмеральда продолжала:
— Только одно удержало меня от разговора с Фебом. Это страх, что он посмотрит на меня с презрением. Честно говоря, мне было бы неимоверно больно услышать от него те слова, что я говорю тому другому.
Она хоть и попрекала Клода тем, что он не назвал ей своего имени, никогда не обращалась к нему по имени. Он так и остался для неё гадким человеком и тем другим.
— А почему он должен тебя презирать?
— Видишь ли, Фьора, это страшно, когда тебя преследуют. Даже когда он молчит, я его боюсь.
— По твоему поведению этого не видно, — решила я пошутить.
— Я уже говорила, что теперь чувствую себя защищённой. Возможно, когда-нибудь я сумею отомстить ему. Как? Да я сама не знаю. Он отнял у меня всё. Моего Феба, вольную жизнь, веселье, беспечность, любовь парижан. Если бы не вы, я потеряла бы веру в людей. Где теперь Гренгуар? Он даже Джали позабыл. Жеан сказал, что он был в толпе, когда меня судили. А я ведь тогда ничего не замечала. Мои друзья из Двора Чудес хотя бы иногда интересуются мною у Жеана. Многие из них передавали мне свои приветствия и радовались моему спасению. А ещё мне очень стыдно тебе признаться, но я так ненавижу невесту Феба. У этой надутой индюшки есть всё, чего судьба меня лишила. Защита семьи, любовь матери, подруги (ведь до недавнего времени мне не с кем было поговорить), богатство, наряды, громкое имя. И будто этого мало, она отобрала у меня моего Феба. Более того эта злая девушка торжествовала победу. Она любовалась моим повешением. Я уверена, что она заставила глядеть на это моего Феба. Он не жесток. Он спас меня от бесчестья. Если бы не он, я бы тогда утопилась или повесилась. А выходит, что моя любовь была изначально обречена, как и чувства ко мне того другого. Когда я думаю о невесте Феба, то почти готова его пожалеть. Как же я ненавижу её! — по смуглым щёчкам Эсмеральды текли слёзы, которые она и не думала смахивать. Она не любила сидеть без дела. Молодая женщина старалась отвлечься любым способом. Белоручкой она не была. Работа отвлекала её от горестей. Только сейчас она призналась, как ей тяжело. Видимо гордость Эсмеральды не позволяла ей до этого момента снизойти до откровенного разговора. Гордость или отсутствие подруг? Ведь не могла же она дружить с воровками, убийцами или проститутками?
Когда слёзы Эсмеральды иссякли она как-то жалко улыбнулась и продолжила: — Теперь я брошенная женщина. Даже не любовница, потому что любовницей-то я как раз не стала. Я забыла о своих родителях, гордости и чести. Возможно, мой Феб справедливо меня презирает. Ведь его невеста другая. Я была столь безрассудна, что согласилась пожертвовать всем ради прикосновения его ласковых и любящих рук. Я так глупа, что до сих пор надеюсь на чудо. Хотя это предательство по отношению к Жеану. Ах, если бы мой Феб понял, что эта чванливая кукла не сможет его любить и вполовину так сильно, как я. Никто не сможет… Иногда я мечтаю, что Феб придёт ко мне. А я его прощу. Как я могу не простить его, когда я так его люблю. Но это только мечты. Ведь брат Жеана мечтает о том же. Он надеется, что я его прощу. Только скорее мулы начнут летать, чем сбудутся наши мечты. Вот и всё.
Думаю, что во всём французском языке не найдётся слов, способных утешить обманутую влюблённую девочку. Но мало кто был готов понять Эсмеральду лучше, чем я. Я была на год старше моей новой подруги, когда оказалась брошенной и обманутой женой. Тогда домашние были ошеломлены моими гневными вспышками. Ревность тоже была мне не чужда. Но всё равно я продолжала любить Филиппа даже тогда, когда считала его мерзавецем. Эсмеральда же до сих пор страдает из-за неверного шевалье. Я приобняла подругу за худенькие плечи и поведала ей часть своей истории. Наша откровенность оказалась взаимной. Эсмеральда даже показала мне свой талисман, который теперь утерял силу. Но Эсмеральда не корила себя за решение стать настоящей женой Жеана, хотя теперь к её моральным терзаниям прибавилось беспокойство за супруга.
А на следующий день я снова пошла в особняк Гонделорье. Я уже догадывалась, кто на самом деле так исправил лицо преподобного Фролло. Жаль, что Алоиза родилась не во Флоренции. Вот тебе и сдержанная аристократка! Я хихикнула, представив её возможную драку с Иеронимой. Куда благородной Корнелии Донати до неё. Хотя Алоиза не стала бы распускать руки из-за помады. Ведь предполагаемое бесчестье дочери куда более серьёзная причина. Любая мать на её месте поступила так же. А сейчас я изнывала в нетерпении, предвкушая пикантные подробности. А что касается Феба, то я ещё не знала, как отомщу шевалье, но догадывалась, что он ещё раскается в своем поведении. Этот капитан узнает, что забавляться с девичьими сердцами — не лучший способ скоротать время. Почему бы ему не выбрать для утех уличных девок и легкодоступных особ. Ведь подобные женщины хотя бы знают, чего можно ожидать от этого солдафона. И ведь Эсмеральда не единственная девушка, поверившая насквозь фальшивым словам кавалера.
