— А причём тут Розарио? — пришла в себя Фьора.
— Ну как же, прекрасная дама, Розарио монах, пусть и бывший. Ну, думал — отпустит тому парню грехи. А парень возьми да помри.
Фьора посмотрела на лежавшего парня. Удивление, ужас и злорадство по очереди отразилось на её лице.
— Да нет, Маттео, ты сделал всё правильно. И Розарио был прав, что не пошёл на твой зов. Этот человек Лука Торнабуони.
При этих словах простодушный Маттео схватился за свою чёрную курчавую голову.
— Торнабуони. О, беда. Он же родня самим Медичи. О моя бедная матушка, в какой несчастный день ты произвела меня на свет. О, горе мне.
— Ну да, братья Медичи со свечой в руках стерегут, кто же убил их дальнюю родню, — раздался насмешливый голос Гвидо.
Маттео, как по волшебству успокоился.
— А ты не больно любишь Луку Торнабуони, — заметил Гвидо, пристально смотря на Фьору.
— Этот человек был когда-то в когорте моих поклонников. Ну, тех, что хотели жениться ради приданого. А потом он совершил насилие над одной женщиной. Она избавилась от ребёнка и, наверное, не сможет больше иметь детей. Так что Маттео молодец.
— Бедная женщина, — пробормотал Гвидо.
— Нашёл! — раздался радостный крик.
Гордый и раскрасневшийся монах-расстрига, по имени Розарио, показывал найденное золото.
Пиппа организовала тайник в стене. Но любопытный Розарио обнаружил его. Розарио, подобно Фьоре, увлекался живописью. Но подобная пошлая и аляповатая картина оскорбила его чувство прекрасного. Он решил разбить топором стену, но обнаружил тайник с золотом.
Фьора была полностью согласна по поводу картины, изображающей сцену любви сатира и дородной нимфы.
Даже простоватый Маттео сплюнул.
—Да от такой картины пропадёт всё желание.
Большинство разбойников ушли переправлять золото в надёжное место.
Фьора разговаривала с несчастным девушками и женщинами. Пропавшая посудомойка была найдена. Только Марино Бетти был не причём. Она приглянулась Пьетро, и была похищена на улице. После страшных любовных утех ненавистный горбун бросил Марию в паучьи лапы Пиппы. Остальные девушки разделились на три категории.
Одни стыдились и собирались начать новую жизнь, другие собирались подать жалобу. Все похищенные монахини и послушницы были единодушны в своем стремлении наказать настоятельницу Маддалену и Иерониму. А третьи были ловкие девицы, желающие заграбастать дело Пиппы.
— Этого никогда не будет, — пообещала Фьора, — вы испытали на своей шкуре унижение и позор. И вы хотите уподобиться этой женщине.
— А что нам делать? — воскликнула бойкая Виоланта. — Мы хотим жить не хуже богачек.
Тут изумлённые девушки посмотрели на Гвидо, упавшего на колени перед одной из девиц.
— Господи, прости грешного и неверующего раба твоего. Теперь я поверил в твоё всемогущество.
Стройная девица, окутанная пеленой роскошных золотисто-рыжеватых волос, не стала сдерживать свои чувства. Она подняла с колен разбойника, их глаза встретились, а позже они заключили друг друга в объятия, разразившись бурными рыданиями.
— Я… Мне сказали, что тебя убили, и тогда я смирилась со своей участью.
— Если бы я знал, что ты жива, я бы давно сжёг этот приют порока. Впрочем, никогда не поздно.
Остальные девицы тоже заплакали, даже Виоланта вспомнила о старенькой матери. Бьянка была удивлена тем, что Гвидо нашёл свою сестру живой, хоть и не невредимой. Фьора любезно согласилась взять Анджелу в служанки. Остальным девушкам тоже была нужна помощь и поддержка. Но Фьора знала, что гнусная Иеронима и её союзницы не уйдут от возмездия.
Когда люди вышли на улицу, Гвидо поджёг дом, бывший свидетелем многих страданий. Анджела обняла брата и уткнулась лицом в его грудь. Теперь легкомысленная девушка знала, что она в руках человека, который никогда не предаст, и перевернёт небо и землю ради её счастья.
— Это знак свыше, — произнёс Гвидо, — я решил бросить стезю преступлений и порока. Моей доли золота хватит на целую жизнь. А что касается мести тёти Элеоноре, то месть принадлежит Господу Богу. Он покарает эту женщину.
— А если нет? — возразила Анджела.
— Всё равно украденное золото не принесёт ей счастья.
— У неё-то всё хорошо. Мне один клиент рассказывал. Все ею восхищаются.
— Ну и пусть. А мы будем счастливы. И не будем с ней общаться. Для нас эта женщина умерла.
На эти слова бывшая куртизанка согласно кивнула и вложила свою ладошку в сильную руку бывшего разбойника. Они уходили, не обернувшись. Ведь вместе с борделем Вираго сгорала их прошлая жизнь. А теперь Анджела и Гвидо начинали новую жизнь.
Прода от 25.09.2025, 13:35
Следующая неделя прошла относительно спокойно. Анджела давала интересные советы Фьоре по поводу нарядов и причёсок. Это была довольно живая и очень красивая женщина.
Даже Леонарда, которая вначале отнеслась насторожённо к новой служанке, постепенно оттаяла к ней. Франческо помог многим спасённым девушкам рекомендациями и деньгами. Бесцеремонная Анджела без обиняков высказала своё мнение по этому поводу.
— Франческо Бельтрами просто святой человек. Он сделал для меня больше, чем эта женщина.
А вскоре Фьора увидела эту женщину. Гвидо теперь работал секретарём в лавке книготорговца Бистиччи. Стоит ли говорить, что своим местом он был обязан рекомендации Бельтрами. Но Бистиччи был доволен ловким, расторопным и начитанным работником. Новая работа была нелёгкая. Часто Гвидо валился с ног от усталости, но он был рад завязать с ремеслом, которое рано или поздно привело бы его на эшафот.
Фьора с Анджелой часто наведывались в книжную лавку. Иногда их сопровождал Франческо Бельтрами. Во время одного посещения Анджела схватила Фьору за бархатный рукав.
— Смотри, только не резко оборачивайся. Это сама Элеонора Надменная пожаловала в лавку книготорговца.
Фьора медленно повернулась к нарядной, красивой и довольно моложавой даме. Цвет шевелюры Элеоноры вызвал бы зависть у прежней Фьоры, но волосы были довольно редкими. Зато на лице не было ни единой морщинки, кожа тоже была превосходной. Светло-голубые глаза источали ум, рассудочность и расчёт. Фигура женщины отличалась приятной полнотой. Рядом с ней были две роскошно одетые девушки. Та, что постарше, явно скучала и имела надменное выражение лица. Младшая напротив — произвела на Фьору довольно выгодное впечатление. Это была крепко сложенная светловолосая девушка с нежным и мечтательным лицом.
В этот момент вошёл Гвидо. Выражение лица бывшего разбойника почти не изменилось при виде полузабытых родственников. Но Элеонора напротив была сама любезность.
— Гвидо, мой милый племянничек. Кто бы мог предположить, что мы встретимся в книжной лавке?
— Почему же? — раздался столь же любезный голос Гвидо. Но Фьора, достаточно хорошо узнавшая повадки нового приятеля, уловила нотки сарказма. — Если вы помните, тётушка, то я учился в Болонском университете. Я всегда увлекался живописью, архитектурой, историей и культурой.
— О да, история Италии всегда будоражила моё воображение. Я не согласилась бы жить в другой стране.
— Это зря, — серьёзно заметил Гвидо, — но в его глазах плясали лукавые искорки. — Я увлёкся историей Франции. Особенно меня поразила вражда между Робером и Маго Д’Артуа.
— Ты поразительно похож на моего брата. Такой же умный и образованный. А ты знаешь, моя мама умерла год назад. Она перед смертью очень много вспоминала о тебе. А я искала вас с Анджелой, чтобы…
Тираду Элеоноры прервал немного визгливый смех Анджелы.
— Надо же, тётушка, вот мы и встретились. Я состою служанкой при синьорине Бельтрами. А бабуля перед тем, как отдать Богу душу, не делала никаких распоряжений?
— Нет, конечно, — невозмутимо ответила Элеонора, — а ты неплохо устроилась. Думаю, твои навыки, полученные в постели знатных синьоров, пригодятся тебе со столь своеобразной хозяйкой. Я выбрала книги. «Роман о розе» для меня и «Метаморфозы» Овидия для моей серьёзной младшей дочери.
Тут Фьора не выдержала и подбежала к Элеоноре.
— Вольно вам, синьора Даванцатти, порочить других. Впрочем, я и не ожидала другого от лучшей подруги Иеронимы Бельтрами.
— Насколько я знаю, ты сама неравнодушна к чарам моей подруги. Не годится дочери Франческо Бельтрами бегать за другими женщинами.
— А женщине из славного рода Даванцатти не годится собирать сплетни, подобно любопытной кухарке.
Фьора любезно попрощалась с господином Бистиччи. Книготорговец с трудом сдерживал улыбку.
По дороге к дому их догнала Нина Даванцатти. Девушка желала общаться с новообретённой родственницей. К удивлению, Фьоры, Анджела тепло и сердечно пообщалась с Ниной.
— Она совершенно другая, в отличие от Элеоноры и её старшей дочери, Валентины, — заметила Анджела.
Ещё через неделю несколько девиц подали жалобу в Синьорию на донну Иерониму Пацци и настоятельницу Маддалену, происходившую из рода Альбицци.
Естественно, эта новость стала главной сенсацией города. Кьяра Альбицци со всем злорадством, доступным её благородной натуре, подкалывала своего дядю.
— Вы запретили мне общаться с лучшей подругой. Вы вырвали моё сердце. А теперь женщина из нашего дома покрыла себя позором.
В конце концов, дядя Кьяры сдался. Он разрешил девушкам общаться, правда в своём присутствии. Это решение стало роковым для синьора Альбицци.
Вскоре дядя Кьяры безумно влюбился в девушку, сопровождающую Фьору. Анджела была довольно сообразительной девушкой и правильно истолковала робкие авансы стареющего аристократа. Она сама первая заговорила с ним. Темой разговора стала живопись. Анджела поведала о том, что Фьора берёт уроки живописи у Сандро Боттичелли. Заодно поведала, что Сандро хочет написать портрет самой Анджелы, и что живописец Вероккьо заинтересовался работами Фьоры. Синьор Альбицци с готовностью поддержал диалог. Он рассказал, что его неугомонная племянница хочет позировать Вероккьо для портрета.
Их дальнейший роман развивался стремительно. Анджела рассказала пожилому поклоннику приукрашенную правду о себе и поведала о своём благородном происхождении. Последняя новость произвела очень сильное впечатление на синьора Альбицци.
Семьи Альбицци и Даванцатти давно заключали брачные союзы. А насчёт прошлого своей избранницы синьор Альбицци придерживался мнения, что во- первых, девушка не виновата в своём несчастье; во-вторых, молодёжь ещё не то вытворяет; а в-третьих, человек в его возрасте, который вёл добродетельную жизнь, имеет право на личное счастье.
Свадьба Людовико Альбицци и Анджелы Даванцатти прошла почти незамеченной. Конечно, Фьора радовалась за новую подругу, а Кьяра подтрунивала над влюблённым дядей, но всю Флоренцию потрясло злодейское убийство матери Маддалены и монахини Приски.
Несчастные поплатились за свою доверчивость. Иеронима Пацци угостила своих подельниц вкусными кексами с изюмом. Но истинной изюминкой выпечки был яд, составленный покойным сыном Иеронимы.
Иеронима действовала наверняка. Услышав об обвинении, донна Пацци кинулась за помощью к свёкру. Но Джакопо говорил очень холодно со своей невесткой. Ещё одним ударом для Иеронимы стала смерть её сына. Изрядно обглоданное тело Пьетро выловили в реке Арно. Её молоденькая любовница Фьора также охладела к Иерониме. Тогда Иеронима решила наплевать на предсказание и отравить свою сообщницу Маддалену.
Другие монахини помогали настоятельнице, но только догадывались о роли Иеронимы. Но Маддалена съела только половину кекса, а другая половина была слишком сильным искушением для толстой и прожорливой Приски. Две женщины промучились несколько суток. Даже Беатриче, ненавидевшая двух преступниц, признала, что таких мучений никто не заслуживает. Настоятельница молчала до своего последнего вздоха, но Приска поведала обо всём не только духовнику, но и людям барджелло.
Иеронима была арестована. После допроса с пристрастием донна Пацци поведала о своих преступлениях. Иеронима Пацци закончила свою никчёмную жизнь на костре. Среди людей, стоявших в первом ряду, Иеронима заметила Фьору, Стефано Альбицци и Гвидо, отказавшегося от громкой фамилии. После казни народ разошёлся.
— Ты счастлива, Фьора? — спросил Гвидо.
— Я никогда не буду счастлива. Но я рада, что эта женщина получила заслуженную кару.
— Кто знает? Вдруг ты пересмотришь свои взгляды?
— Для меня не будет счастливого «завтра».
— Когда-то один мой знакомый бандит тоже так думал.
— Я не так уж несчастна, у меня есть мои любовницы, занятия живописью, а самое главное — любовь отца и Леонарды.
— Я тоже не испытываю тоски и боли. Но отсутствие несчастья — это ещё не признак счастья.
Фьора и Гвидо хором рассмеялись и пошли навстречу новым жизненным обстоятельствам, ситуациям и приключениям. Вскоре они узнали, что Стефано Альбицци принял постриг в монастыре Святого Марка.
Прода от 26.09.2025, 13:31
С момента событий, положивших начало этой удивительной истории, прошёл год. Фьора продолжала совершенствоваться в живописи, немного заниматься музыкой и метанием ножей.
Несмотря на возмущение Франческо Бельтрами и увещевания Леонарды, юная флорентийка не бросила своих любовниц. Её фавориткой оставалась Бьянка. Жизнь Бьянки изменилась не в лучшую сторону. Полгода назад скончался её покровитель Эрколе. Бьянка и Фьора подозревали, что он был отравлен, но не смогли подтвердить свои догадки.
К счастью, Эрколе успел купить виллу своей любовнице и положить кругленькую сумму в банк на имя Бьянки. Дети и безутешная вдова грызлись из-за наследства, как голодные псы из-за кости. В это трудное время Фьора поддерживала свою возлюбленную.
Жизнь Елены и Базилио также изменилась. Беспутная вдовушка, живущая по соседству, имела глупость понести ребёнка. Причём имя виновника Мария не смогла назвать со всей уверенностью.
Чтобы избавиться от плода, вдова пошла к Кателле. Ей повезло ещё меньше, чем Елене. Ночью несчастная женщина скончалась от потери крови. Брат вдовы прикончил злосчастную колдунью и ударился в бега.
После Марии осталось двое маленьких детей. Елена и Базилио взяли осиротевших малюток к себе. Елена ещё до этого поведала мужу о своём несчастье. Базилио крепко обнял жену и сказал, что если бы он знал обо всём, то смерть насильника не была бы столь лёгкой.
Односельчане восхищались семейной парой, взявшей на воспитание мальчика и девочку. Франческо Бельтрами материально помогал их семье.
Гвидо стал незаменимым работником в лавке Бистиччи. Анджела и Людовико предлагали бывшему разбойнику начать своё дело. Во Флоренции уважали только людей, добившихся успеха в коммерции. Но Гвидо мудро заметил, что для этого нужен талант, которого у него нет.
А вот тётя Элеонора обладала редким даром. Подобно легендарному царю Мидасу, она превращала всё, к чему прикасалась, в золото. Женщина имела удивительное чутьё и сильно развитую коммерческую жилку. Фьора почти открыто враждовала с Элеонорой. При встрече женщины обменивались хорошо завуалированными колкостями.
Элеонора умела одной фразой унизить человека, при этом с её пухлых вишнёвых губ не сходила благожелательная улыбка. Женщина была дважды замужем. В первый раз за кузеном, носившим ту же фамилию.
Вторым её мужем стал банкир из дома Строцци. Теперь Элеонора планировала выйти замуж в третий раз. По словам её младшей дочери Нины, водившей дружбу с Анджелой и Фьорой, женщина увлеклась посланником из Бургундии.
