Темнота. Но темноты для меня не существует. Я давно забыла, что это такое – не видеть в полной темноте.
На маленькой кровати сопит Наташа. Шестилетняя девочка со сгоревшим детством.
Я к ней не подхожу. У нее чуткий сон, почти как у меня самой. Она ведь тоже только-только начинает привыкать к нормальной жизни, где не надо убегать и скрываться.
Дверь, послушная моей воле, не скрипит. Замок встает на место беззвучно и надежно. Я знаю, за время моего отсутствия никто не войдет. Мой дом – моя крепость.
Ночью мороз крепчает. Он обжигает лицо и настойчивой лапой ветра толкает меня обратно, в подъезд.
Нет.
Вперед.
Снег хрустит под ногами.
Снег вихрится в столбе фонарного света.
Иду за угол дома, туда, где темнее. Убеждаюсь, что никого вокруг нет.
Ни души.
Теперь опуститься на четвереньки. Ветер не смирился, ударил в бок, взметнул не прикрытые шапкой волосы.
Ничего. Через минуту ты уже перестанешь иметь для меня значение.
Превращение.
Нет, это совсем не больно. Мозг словно отключается… а потом включается та его часть, которая отвечает за звериные инстинкты.
* * *
Острый запах крови ударил в ноздри, на несколько мгновений затуманил мозг. Этого хватило, чтобы я замешкалась, замедлила бег.
Девочка уже была мертва. Еще совсем юная, лет двенадцати. Ну и что тебе, юная девочка, понадобилось на улице далеко за полночь? Разве не учили тебя, что ночь не для детей, ночь полна убийц и маньяков. И монстров. Огромных жутких монстров с оскаленной пастью.
Ты увидела его слишком поздно и не успела добежать до подъезда. Хотя для оборотня подъезд – не преграда. А для тебя – не спасение.
И детский крик в ночи подсказал мне, что охота подошла к концу.
Я искала его почти полночи. И все безрезультатно. Его присутствие я чувствовала везде. В паническом страхе спрятавшихся четвероногих обитателей города. В саркастическом карканье считающих себя в безопасности ворон.
Но привел меня к нему детский крик.
И как я не догадалась, что он выберет для засады все тот же парк?
Между деревьев мелькнула и пропала быстрая тень. Черный кот. Ты-то что тут делаешь?
В следующую секунду я забыла о коте, переключив внимание на более опасный объект.
Оборотень был раза в полтора крупнее меня. Почти черный, со светлым, сейчас порядочно заляпанным кровью брюхом. Не своей, к сожалению. Обладатель крови обнаружился между его лапами. Выпотрошенный труп, в котором слабо угадывалось тело той самой девочки.
Будь я в человеческом обличии, меня бы стошнило.
Звериные инстинкты хищника напрягли мои мышцы, толкая вперед.
Он повернул ко мне ухмыляющуюся, измазанную кровью морду.
- Ну, здравствуй, конкурент, - говорили его глаза. – Я не буду делиться.
- Я и не прошу! – прорычала я и бросила свое тело в прыжок.
* * *
Маурон бежал по снегу и на чем свет стоит ругал хозяйку.
Вот почему некоторым ненормальным личностям не сидится дома в морозную ветреную ночь? А ведь начиналась ночь так хорошо. Хозяйка сидела на диване, поджав ноги, умиротворенная, спокойная, и щелкала кнопками на длинной черной штуковине, меняющей картинки за стеклом человеческого изобретения по имени Телевизор. Маурон лежал на подоконнике и уже подумывал, не перебраться ли на теплые уютные колени хозяйки…
Они вскочили одновременно. И если Маурон с разочарованным урчанием улегся обратно, то хозяйка выключила Телевизор, надела шубку с сапожками и ушла из квартиры.
Нестерпимо яркий, светящийся тонкий серпик месяца не давал Маурону покоя. И что девчонке понадобилось на улице? Из-за чего всполошилась?
Маурон припомнил, что перед этим она остановилась на картинке с каким-то типом. Тип делился информацией. Кто-то убивал детей и молодых людей, преимущественно ночью. Вспарывал животы, выедал внутренности и нежное свежее мясцо. Кровью убийца брезговал, разбрызгивал далеко вокруг жертвы.
Маурон знал, что все это - проделки оборотня. Нежити, как называют его люди. Кстати, а почему оборотней называют нежитью? О более живучей твари Маурону слышать не приходилось. Хозяйка, между прочим, тоже может смело именоваться нежитью, уж он-то, Маурон, это чувствовал совершенно точно.
Встречаться с оборотнем ему совсем не улыбалось. Один знакомый пес сошел с ума, повстречавшись с оборотнем, и люди усыпили его, назвав бешеным…
Среди животного мира ходили слухи, что это не единственный оборотень, вот так вот в наглую, открыто, осмелившийся нападать на людей.
Среди мира нежити – что предыдущего оборотня, три месяца назад, уже уничтожали. Говорили, это сделала ведьма. Или вештица, что еще страшнее. Но вештицы, к счастью, не существуют.
И если мир животный притих, в темное время, время охоты голодного монстра, прячась в самые глубокие щели и не рискуя неосторожными действиями навлечь на себя его внимание, то мир нежити ликовал и смелел. Мир нежити сошел с ума, словно почувствовав пьянящий запах свободы.
Что-то творилось в городе, творилось странное, жуткое.
Но это же не причина покидать уютное насиженное место и посреди ночи нестись тьма знает куда по морозу и холодному снегу!
Ну, уж нет, подумал Маурон, прыгая по когтистым следам хозяйки. Долго я у этой ненормальной не останусь. Вот найду истинного хозяина, и уйду. И сейчас бы ушел, если бы не чувствовал, что именно она, девчонка-нежить, приведет его к хозяину.
* * *
Мы сцепились над телом растерзанного ребенка.
Это был опрометчивый поступок с моей стороны. Однако отступить уже не могла. Мне бы не позволили.
И все же у меня были шансы. Он был крупнее и сильнее, но я – ловчее. Изворотливее.
И на этот раз я знала, на что способны оборотни.
Ведь он разумен. Может, не умен, но разум у него определенно имеется. Кем он был в человеческой ипостаси? Каким-нибудь тихим незаметным мужичком с невыразительным лицом и низенькой ступенькой на социальной лестнице? Примерным семьянином? Вежливым соседом?
Все это теряется, поглощается дикой волчьей сутью.
И полнолуние тут вовсе не при чем.
«Зачем ты это сделал?»
«Дура! – рычал он. – А зачем еще мы нужны? Зачем мы рождаемся наполовину зверями? Почему в наших жилах кипит жажда крови, неодолимая, ненасытная?»
Его вопрос эхом отозвался из моей сущности.
Вопрос, который я задавала себе изо дня в день. Из года в год. Зачем мы такие? Почему нам дана темная сила ночи?
Неужели для того, чтобы нести зло и смерть?
* * *
Ведьмак спешил, как мог.
Он спешил так каждую ночь, с тех пор как впервые услышал об убийствах. Ведь он сразу понял, по разным признакам, что тут орудует оборотень.
Однако опоздал со своим стремлением спасти его очередную жертву. Как всегда. Но на этот раз все было несколько иначе.
На дорожке в старом парке лежало выпотрошенное тело ребенка.
А над ним, грызясь и рыча, сцепились два зверя.
Волк и большая дымчатая кошка.
* * *
Маурон наблюдал за дракой из укрытия. Укрытием в данном случае считалась ветка тополя, на достаточной высоте, чтобы до нее не мог добраться тот огромный волк, который сейчас мутузил хозяйку.
Способности лазать по деревьям самой хозяйки Маурона не волновали. При ее размерах и весе никакое сходство с кошками не поможет ей догнать удирающего кота. Конечно, Маурон надеялся, что это ей в голову не придет, однако кто знает, как устроена эта самая голова у оборотней, еще недавно выглядевших как милая симпатичная девушка?
Маурон не любил драки. При всякой возможности он драпал от них со всех лап, что, собственно, не мешало противнику с лаем преследовать его до потери дыхания. И поэтому вид двух сцепившихся оборотней быстро ему наскучил. Поначалу он еще изображал группу поддержки (даром, что хозяйка ничего не слышала), но потом разлегся на ветке и с интересом прислушивался к диалогу хозяйки и оборотня-самца.
Это развлекло его сильнее.
Попутно он просмотрел все, что хотел, в голове самца и узнал, что тот проживает на другом конце города, и этот парк выбрал именно за его удаленность от собственного дома. Что в другой своей половине он неудачник, бездарный человечишка, проклявший все на свете. Таким, как он, наплевать на справедливость и чужую жизнь. Тем более, что у него есть другая сторона сущности, с помощью которой он может расквитаться со всем миром за свою не сложившуюся судьбу.
Маурон сравнил силы оборотней и задумался, не стоит ли помочь хозяйке?..
И тут от изумления чуть не свалился с ветки. На соседнем дереве, явно забавляясь зрелищем битвы двух монстров, сидела ведьма!
Маурон попятился по ветке к стволу, а потом, как можно тише, чтобы ведьма, не приведи тьма, не услышала, спустился вниз по стволу и дал стрекача.
Нельзя попадаться ведьме на глаза. Не сейчас, когда он еще не нашел хозяина.
* * *
Бой опять перестал выглядеть такой уж замечательной идеей. Оборотень оказался не только сильным, но и ехидным, и последнее он демонстрировал с особенным удовольствием. Если у нашего поединка были свидетели, они могли бы услышать немало интересного… могли бы, но не услышат. В звериной ипостаси оборотни общаются исключительно в мысленной форме.
«Повеселимся? Иди сюда, кис-кис…».
«Ну-ну. В человеческом облике ты, наверно, не такой храбрый»
«О-о-о! В человеческом облике я очень даже милый. Детишек люблю».
«Я заметила. Вон она, под нами лежит».
«У-у-у, стоит ли напоминать старому человеку его маленькие слабости? Каждый развлекается в силу своих скромных возможностей. Жаль, что ты не волчица, вот бы мы развлеклись!»
«Много чести, оборотень».
«Что ты, киска. В самый раз! Видишь, какой я большой и сильный? Везде! Поиграем?»
Я сомневалась, что мне понравится эта «игра».
Силы оставляли меня, и я отвечала все более вяло и невпопад. Если так будет продолжаться дальше…
На крайний случай у меня было особенное оружие… но это на совсем уж крайний случай.
Первой куснуть его удалось мне. От неожиданности и изумления мы оба отскочили в стороны и уставились друг на друга.
«Браво! - Ухмыльнулся оборотень. – Киска делает успехи!»
Я выгнула спину и зашипела, подавляя желание удрать без оглядки, как это делают все представители кошачьих при виде представителей волчьих.
«Храбрая девочка, - заметил он. – А что ты скажешь на это?»
Он подскочил ко мне в каком-то немыслимом, стремительном прыжке. В ужасе я рванула в сторону, взмахнув лапами, прекрасно понимая, что уже не успеваю… Но прежде, чем я подумала: «Конец!», уже подмявшая было меня тварь отскочила в сторону с такой же скоростью, с какой нападала.
С запоздалой гордостью я поняла, что случайный взмах лапы (когтистой, прошу заметить) пришелся по глазам оборотня. И теперь он катался в снегу в нескольких метрах от меня. Такая вот «игра», большой и сильный…
Жуткий вой разнесся далеко за пределы парка… и захлебнулся. Это я, воспользовавшись его беспомощностью, порвала оборотню горло.
- Ну вот, - разочарованно раздалось из темноты. – Кончилось развлечение.
* * *
Ведьмака едва удар не хватил, когда мимо него пронеслась черная размазанная от скорости тень.
Что это было?
Ведьмак присел, приглядевшись к той части снега, где невиданная тень оставила тонкую полоску следов.
Лапы или ноги тени действительно неслись с невиданной скоростью, взрыхляя поверхность снега именно полосой, не оставляя ни одного по-настоящему четкого следа.
Еще один вид нежити. Откуда он взялся?
Подумать над этим странным явлением он не успел – внимание привлек новый персонаж разворачиваемой перед ним сцены, еще более ошеломляющий своей неожиданностью.
* * *
Девочка немногим младше жертвы оборотня – лет девяти, не больше – спрыгнула с нижней ветки тополя (я обмерла) в сугроб. Подбежала к поверженному оборотню, размахивая склянкой. Поддела ногой застывающую лапу.
- Ух ты, наповал.
Потом склонилась над трупом ребенка. Я напряглась, ведь зрелище, которое ей сейчас представится – не для детей.
- Свинья, - только и сказала девочка. – Столько крови зря перевел.
Ответить хоть что-то у меня не получилось.
- Он что, не подох? – девочка любознательно склонилась уже над волком и вдруг со вскриком отскочила. Потому что именно в этот момент по телу оборотня пробежала дрожь.
Я впервые наблюдала за превращением со стороны. От первого оборотня не оставалось способного на такие фокусы тела. Как оказалось, это не очень приятное зрелище. Очертания зверя медленно таяли, переплавляясь в очертания человеческие. При этом одним мощным толчком из разорванного горла выбросило не меньше литра крови – то, что мертвый организм посчитал лишним.
Минута – и на снегу больше не было страшного серого волка. На его месте лежал человек, мужчина средних лет, темноволосый. Обнаженный.
Теперь он умер бесповоротно.
- Так-то лучше, - резюмировала малышка и провела рукой над телом оборотня. Тело растаяло без малейшего следа, даже кровь на снегу осталась только убитой им девочки.
А я вдруг опомнилась, что все это время стояла истукан истуканом – так меня поразило происходящее. Только что малолетняя девочка совершенно спокойно разглядывала два изуродованных трупа, словно это сломанные куклы, а не мертвые люди. А теперь еще с такой же легкостью избавила меня от одного из них.
- Ты… - ахнула я. – Ты и раньше уничтожить его могла так же легко?
- Ну-у… - протянула девочка. – Может быть… Не знаю. А зачем?
- Как зачем? Чтобы спасти ребенка.
На что девочка ответила, добив меня окончательно:
- Зачем? Пусть развлекается. И ему весело, и мне кое-что перепадет. Кровь девственниц знаешь как ценится?
Я начала медленно сходить с ума.
- Что?
- Девственницы сейчас такая редкость, - с совершенно взрослым вздохом посетовала девочка. – Вот и приходится искать среди совсем молоденьких… Так сейчас ведь и среди них можно запросто ошибиться…
- Кто ты? - выдохнула я.
- Ведьма, - удивленно сказала девочка. – А что, не видно?
У нее были светлые волосы. Длинные, спутанные и грязные. На первый взгляд она напоминала беспризорницу-побирушку, не только этим, но и чумазой мордашкой, и грязной рваной одежкой. Однако побирушки не бывают такие круглощекие. Нет, не побирушка она. Такой облик она выбрала для себя сама. И он, как ни странно, весьма соответствовал тому, что она сказала.
- Впервые вижу ведьму, - призналась я.
- Впервые вижу оборотня-кошку, - парировала девчушка. – Да еще и говорящего в зверином теле.
- Я не совсем оборотень.
- А я совсем ведьма! – с гордостью сказала девочка. – Бабушка многому меня научила! Пока еще была жива…
Она уселась в сугроб рядом с трупом ребенка и достала из кармана какой-то предмет. Я не стала подходить ближе, чтобы рассмотреть его подробнее. Вместо этого с замиранием сердца наблюдала, как маленькая ведьма прикрепляет его к запястью тела. Предмет больше всего напоминал странный браслет с утолщением, из которого тянулся тоненький шланг. Можно сколько угодно гадать о предназначении прибора, пока не появилась банка. Банка возникла из ничего, просто материализовалась в руках девчонки. А когда ведьма опустила в банку конец шланга, и когда через этот шланг полилась темная тягучая жидкость, я все поняла.
И порадовалась, что так и не превратилась обратно в человека. Потому что для зверя увиденное и осмысленное не казалось таким уж кошмарным. А человеку стало бы дурно.
На маленькой кровати сопит Наташа. Шестилетняя девочка со сгоревшим детством.
Я к ней не подхожу. У нее чуткий сон, почти как у меня самой. Она ведь тоже только-только начинает привыкать к нормальной жизни, где не надо убегать и скрываться.
Дверь, послушная моей воле, не скрипит. Замок встает на место беззвучно и надежно. Я знаю, за время моего отсутствия никто не войдет. Мой дом – моя крепость.
Ночью мороз крепчает. Он обжигает лицо и настойчивой лапой ветра толкает меня обратно, в подъезд.
Нет.
Вперед.
Снег хрустит под ногами.
Снег вихрится в столбе фонарного света.
Иду за угол дома, туда, где темнее. Убеждаюсь, что никого вокруг нет.
Ни души.
Теперь опуститься на четвереньки. Ветер не смирился, ударил в бок, взметнул не прикрытые шапкой волосы.
Ничего. Через минуту ты уже перестанешь иметь для меня значение.
Превращение.
Нет, это совсем не больно. Мозг словно отключается… а потом включается та его часть, которая отвечает за звериные инстинкты.
* * *
Острый запах крови ударил в ноздри, на несколько мгновений затуманил мозг. Этого хватило, чтобы я замешкалась, замедлила бег.
Девочка уже была мертва. Еще совсем юная, лет двенадцати. Ну и что тебе, юная девочка, понадобилось на улице далеко за полночь? Разве не учили тебя, что ночь не для детей, ночь полна убийц и маньяков. И монстров. Огромных жутких монстров с оскаленной пастью.
Ты увидела его слишком поздно и не успела добежать до подъезда. Хотя для оборотня подъезд – не преграда. А для тебя – не спасение.
И детский крик в ночи подсказал мне, что охота подошла к концу.
Я искала его почти полночи. И все безрезультатно. Его присутствие я чувствовала везде. В паническом страхе спрятавшихся четвероногих обитателей города. В саркастическом карканье считающих себя в безопасности ворон.
Но привел меня к нему детский крик.
И как я не догадалась, что он выберет для засады все тот же парк?
Между деревьев мелькнула и пропала быстрая тень. Черный кот. Ты-то что тут делаешь?
В следующую секунду я забыла о коте, переключив внимание на более опасный объект.
Оборотень был раза в полтора крупнее меня. Почти черный, со светлым, сейчас порядочно заляпанным кровью брюхом. Не своей, к сожалению. Обладатель крови обнаружился между его лапами. Выпотрошенный труп, в котором слабо угадывалось тело той самой девочки.
Будь я в человеческом обличии, меня бы стошнило.
Звериные инстинкты хищника напрягли мои мышцы, толкая вперед.
Он повернул ко мне ухмыляющуюся, измазанную кровью морду.
- Ну, здравствуй, конкурент, - говорили его глаза. – Я не буду делиться.
- Я и не прошу! – прорычала я и бросила свое тело в прыжок.
* * *
Маурон бежал по снегу и на чем свет стоит ругал хозяйку.
Вот почему некоторым ненормальным личностям не сидится дома в морозную ветреную ночь? А ведь начиналась ночь так хорошо. Хозяйка сидела на диване, поджав ноги, умиротворенная, спокойная, и щелкала кнопками на длинной черной штуковине, меняющей картинки за стеклом человеческого изобретения по имени Телевизор. Маурон лежал на подоконнике и уже подумывал, не перебраться ли на теплые уютные колени хозяйки…
Они вскочили одновременно. И если Маурон с разочарованным урчанием улегся обратно, то хозяйка выключила Телевизор, надела шубку с сапожками и ушла из квартиры.
Нестерпимо яркий, светящийся тонкий серпик месяца не давал Маурону покоя. И что девчонке понадобилось на улице? Из-за чего всполошилась?
Маурон припомнил, что перед этим она остановилась на картинке с каким-то типом. Тип делился информацией. Кто-то убивал детей и молодых людей, преимущественно ночью. Вспарывал животы, выедал внутренности и нежное свежее мясцо. Кровью убийца брезговал, разбрызгивал далеко вокруг жертвы.
Маурон знал, что все это - проделки оборотня. Нежити, как называют его люди. Кстати, а почему оборотней называют нежитью? О более живучей твари Маурону слышать не приходилось. Хозяйка, между прочим, тоже может смело именоваться нежитью, уж он-то, Маурон, это чувствовал совершенно точно.
Встречаться с оборотнем ему совсем не улыбалось. Один знакомый пес сошел с ума, повстречавшись с оборотнем, и люди усыпили его, назвав бешеным…
Среди животного мира ходили слухи, что это не единственный оборотень, вот так вот в наглую, открыто, осмелившийся нападать на людей.
Среди мира нежити – что предыдущего оборотня, три месяца назад, уже уничтожали. Говорили, это сделала ведьма. Или вештица, что еще страшнее. Но вештицы, к счастью, не существуют.
И если мир животный притих, в темное время, время охоты голодного монстра, прячась в самые глубокие щели и не рискуя неосторожными действиями навлечь на себя его внимание, то мир нежити ликовал и смелел. Мир нежити сошел с ума, словно почувствовав пьянящий запах свободы.
Что-то творилось в городе, творилось странное, жуткое.
Но это же не причина покидать уютное насиженное место и посреди ночи нестись тьма знает куда по морозу и холодному снегу!
Ну, уж нет, подумал Маурон, прыгая по когтистым следам хозяйки. Долго я у этой ненормальной не останусь. Вот найду истинного хозяина, и уйду. И сейчас бы ушел, если бы не чувствовал, что именно она, девчонка-нежить, приведет его к хозяину.
* * *
Мы сцепились над телом растерзанного ребенка.
Это был опрометчивый поступок с моей стороны. Однако отступить уже не могла. Мне бы не позволили.
И все же у меня были шансы. Он был крупнее и сильнее, но я – ловчее. Изворотливее.
И на этот раз я знала, на что способны оборотни.
Ведь он разумен. Может, не умен, но разум у него определенно имеется. Кем он был в человеческой ипостаси? Каким-нибудь тихим незаметным мужичком с невыразительным лицом и низенькой ступенькой на социальной лестнице? Примерным семьянином? Вежливым соседом?
Все это теряется, поглощается дикой волчьей сутью.
И полнолуние тут вовсе не при чем.
«Зачем ты это сделал?»
«Дура! – рычал он. – А зачем еще мы нужны? Зачем мы рождаемся наполовину зверями? Почему в наших жилах кипит жажда крови, неодолимая, ненасытная?»
Его вопрос эхом отозвался из моей сущности.
Вопрос, который я задавала себе изо дня в день. Из года в год. Зачем мы такие? Почему нам дана темная сила ночи?
Неужели для того, чтобы нести зло и смерть?
* * *
Ведьмак спешил, как мог.
Он спешил так каждую ночь, с тех пор как впервые услышал об убийствах. Ведь он сразу понял, по разным признакам, что тут орудует оборотень.
Однако опоздал со своим стремлением спасти его очередную жертву. Как всегда. Но на этот раз все было несколько иначе.
На дорожке в старом парке лежало выпотрошенное тело ребенка.
А над ним, грызясь и рыча, сцепились два зверя.
Волк и большая дымчатая кошка.
* * *
Маурон наблюдал за дракой из укрытия. Укрытием в данном случае считалась ветка тополя, на достаточной высоте, чтобы до нее не мог добраться тот огромный волк, который сейчас мутузил хозяйку.
Способности лазать по деревьям самой хозяйки Маурона не волновали. При ее размерах и весе никакое сходство с кошками не поможет ей догнать удирающего кота. Конечно, Маурон надеялся, что это ей в голову не придет, однако кто знает, как устроена эта самая голова у оборотней, еще недавно выглядевших как милая симпатичная девушка?
Маурон не любил драки. При всякой возможности он драпал от них со всех лап, что, собственно, не мешало противнику с лаем преследовать его до потери дыхания. И поэтому вид двух сцепившихся оборотней быстро ему наскучил. Поначалу он еще изображал группу поддержки (даром, что хозяйка ничего не слышала), но потом разлегся на ветке и с интересом прислушивался к диалогу хозяйки и оборотня-самца.
Это развлекло его сильнее.
Попутно он просмотрел все, что хотел, в голове самца и узнал, что тот проживает на другом конце города, и этот парк выбрал именно за его удаленность от собственного дома. Что в другой своей половине он неудачник, бездарный человечишка, проклявший все на свете. Таким, как он, наплевать на справедливость и чужую жизнь. Тем более, что у него есть другая сторона сущности, с помощью которой он может расквитаться со всем миром за свою не сложившуюся судьбу.
Маурон сравнил силы оборотней и задумался, не стоит ли помочь хозяйке?..
И тут от изумления чуть не свалился с ветки. На соседнем дереве, явно забавляясь зрелищем битвы двух монстров, сидела ведьма!
Маурон попятился по ветке к стволу, а потом, как можно тише, чтобы ведьма, не приведи тьма, не услышала, спустился вниз по стволу и дал стрекача.
Нельзя попадаться ведьме на глаза. Не сейчас, когда он еще не нашел хозяина.
* * *
Бой опять перестал выглядеть такой уж замечательной идеей. Оборотень оказался не только сильным, но и ехидным, и последнее он демонстрировал с особенным удовольствием. Если у нашего поединка были свидетели, они могли бы услышать немало интересного… могли бы, но не услышат. В звериной ипостаси оборотни общаются исключительно в мысленной форме.
«Повеселимся? Иди сюда, кис-кис…».
«Ну-ну. В человеческом облике ты, наверно, не такой храбрый»
«О-о-о! В человеческом облике я очень даже милый. Детишек люблю».
«Я заметила. Вон она, под нами лежит».
«У-у-у, стоит ли напоминать старому человеку его маленькие слабости? Каждый развлекается в силу своих скромных возможностей. Жаль, что ты не волчица, вот бы мы развлеклись!»
«Много чести, оборотень».
«Что ты, киска. В самый раз! Видишь, какой я большой и сильный? Везде! Поиграем?»
Я сомневалась, что мне понравится эта «игра».
Силы оставляли меня, и я отвечала все более вяло и невпопад. Если так будет продолжаться дальше…
На крайний случай у меня было особенное оружие… но это на совсем уж крайний случай.
Первой куснуть его удалось мне. От неожиданности и изумления мы оба отскочили в стороны и уставились друг на друга.
«Браво! - Ухмыльнулся оборотень. – Киска делает успехи!»
Я выгнула спину и зашипела, подавляя желание удрать без оглядки, как это делают все представители кошачьих при виде представителей волчьих.
«Храбрая девочка, - заметил он. – А что ты скажешь на это?»
Он подскочил ко мне в каком-то немыслимом, стремительном прыжке. В ужасе я рванула в сторону, взмахнув лапами, прекрасно понимая, что уже не успеваю… Но прежде, чем я подумала: «Конец!», уже подмявшая было меня тварь отскочила в сторону с такой же скоростью, с какой нападала.
С запоздалой гордостью я поняла, что случайный взмах лапы (когтистой, прошу заметить) пришелся по глазам оборотня. И теперь он катался в снегу в нескольких метрах от меня. Такая вот «игра», большой и сильный…
Жуткий вой разнесся далеко за пределы парка… и захлебнулся. Это я, воспользовавшись его беспомощностью, порвала оборотню горло.
- Ну вот, - разочарованно раздалось из темноты. – Кончилось развлечение.
* * *
Ведьмака едва удар не хватил, когда мимо него пронеслась черная размазанная от скорости тень.
Что это было?
Ведьмак присел, приглядевшись к той части снега, где невиданная тень оставила тонкую полоску следов.
Лапы или ноги тени действительно неслись с невиданной скоростью, взрыхляя поверхность снега именно полосой, не оставляя ни одного по-настоящему четкого следа.
Еще один вид нежити. Откуда он взялся?
Подумать над этим странным явлением он не успел – внимание привлек новый персонаж разворачиваемой перед ним сцены, еще более ошеломляющий своей неожиданностью.
* * *
Девочка немногим младше жертвы оборотня – лет девяти, не больше – спрыгнула с нижней ветки тополя (я обмерла) в сугроб. Подбежала к поверженному оборотню, размахивая склянкой. Поддела ногой застывающую лапу.
- Ух ты, наповал.
Потом склонилась над трупом ребенка. Я напряглась, ведь зрелище, которое ей сейчас представится – не для детей.
- Свинья, - только и сказала девочка. – Столько крови зря перевел.
Ответить хоть что-то у меня не получилось.
- Он что, не подох? – девочка любознательно склонилась уже над волком и вдруг со вскриком отскочила. Потому что именно в этот момент по телу оборотня пробежала дрожь.
Я впервые наблюдала за превращением со стороны. От первого оборотня не оставалось способного на такие фокусы тела. Как оказалось, это не очень приятное зрелище. Очертания зверя медленно таяли, переплавляясь в очертания человеческие. При этом одним мощным толчком из разорванного горла выбросило не меньше литра крови – то, что мертвый организм посчитал лишним.
Минута – и на снегу больше не было страшного серого волка. На его месте лежал человек, мужчина средних лет, темноволосый. Обнаженный.
Теперь он умер бесповоротно.
- Так-то лучше, - резюмировала малышка и провела рукой над телом оборотня. Тело растаяло без малейшего следа, даже кровь на снегу осталась только убитой им девочки.
А я вдруг опомнилась, что все это время стояла истукан истуканом – так меня поразило происходящее. Только что малолетняя девочка совершенно спокойно разглядывала два изуродованных трупа, словно это сломанные куклы, а не мертвые люди. А теперь еще с такой же легкостью избавила меня от одного из них.
- Ты… - ахнула я. – Ты и раньше уничтожить его могла так же легко?
- Ну-у… - протянула девочка. – Может быть… Не знаю. А зачем?
- Как зачем? Чтобы спасти ребенка.
На что девочка ответила, добив меня окончательно:
- Зачем? Пусть развлекается. И ему весело, и мне кое-что перепадет. Кровь девственниц знаешь как ценится?
Я начала медленно сходить с ума.
- Что?
- Девственницы сейчас такая редкость, - с совершенно взрослым вздохом посетовала девочка. – Вот и приходится искать среди совсем молоденьких… Так сейчас ведь и среди них можно запросто ошибиться…
- Кто ты? - выдохнула я.
- Ведьма, - удивленно сказала девочка. – А что, не видно?
У нее были светлые волосы. Длинные, спутанные и грязные. На первый взгляд она напоминала беспризорницу-побирушку, не только этим, но и чумазой мордашкой, и грязной рваной одежкой. Однако побирушки не бывают такие круглощекие. Нет, не побирушка она. Такой облик она выбрала для себя сама. И он, как ни странно, весьма соответствовал тому, что она сказала.
- Впервые вижу ведьму, - призналась я.
- Впервые вижу оборотня-кошку, - парировала девчушка. – Да еще и говорящего в зверином теле.
- Я не совсем оборотень.
- А я совсем ведьма! – с гордостью сказала девочка. – Бабушка многому меня научила! Пока еще была жива…
Она уселась в сугроб рядом с трупом ребенка и достала из кармана какой-то предмет. Я не стала подходить ближе, чтобы рассмотреть его подробнее. Вместо этого с замиранием сердца наблюдала, как маленькая ведьма прикрепляет его к запястью тела. Предмет больше всего напоминал странный браслет с утолщением, из которого тянулся тоненький шланг. Можно сколько угодно гадать о предназначении прибора, пока не появилась банка. Банка возникла из ничего, просто материализовалась в руках девчонки. А когда ведьма опустила в банку конец шланга, и когда через этот шланг полилась темная тягучая жидкость, я все поняла.
И порадовалась, что так и не превратилась обратно в человека. Потому что для зверя увиденное и осмысленное не казалось таким уж кошмарным. А человеку стало бы дурно.
