Он слишком хорошо помнил пытки жрецов, способных сломать любого, и память об этом будила в каждой клеточке его тела инстинктивный животный ужас. Разум же его теперь хранил несоизмеримо больше опасных секретов, чем разум юного солдата, когда-то пойманного жрецами и спасённого полудемонессой.
Удары Кейерга были так сильны, что в какой-то момент Райдану показалось, что его щит, немало уже за сегодня повидавший, вот-вот треснет. Он был измождён недавней неравной схваткой, и эта усталость стала сказываться на его движениях. Он парировал умело, но недостаточно быстро, чтобы купить себе время на молниеносные контратаки. Противник опережал его на доли секунды, но в бою каждая секунда могла стать пропастью между победой и погибелью. С изумлением генерал осознал, что их силы равны... а значит, он проиграет храмовнику, вступившему в этот поединок со свежими силами... В какой-то миг ему захотелось покончить с этим и опустить щит, позволив палашу Кейерга пробить его доспех, но ярость и свойственная ему воля, привычка всё делать в полную силу, заставляли сражаться.
– За всякую игру приходится платить... – прошипел он и, улучив момент, нанёс мощный удар щитом по правой руке Лорда-Командора, на доли секунды пробив защиту.
Мгновенно он сделал выпад. Клинок столкнулся с доспехом... но прошёл вскользь. Реакция Кейерга была непостижимо быстрой, когда он резко подвёл щит под палаш Райдана. Но момент для него был утерян. Инициатива теперь снова принадлежала Райдану, и из глухой защиты он перешёл в нападение. Он уже не берёг силы, словно каждый его удар мог оказаться последним. Кейерг парировал блестяще, но вынужден был отступать без возможности нанести ответный удар. Некоторые храмовники с тревогой хватались за оружие, но видимо их сдерживал приказ не вмешиваться.
«Амила... прости меня... я не могу остаться в живых с этим знанием...» – мысли проносились обрывочно, в едином ритме с ударами меча.
Если он одержит победу в этом поединке, его наверняка прикончат на месте из страха, что он убьёт Лорда-Командора.
Мышцы и кости ныли в мучительном напряжении, и усталость сковывала в свинцовых объятиях, но цель и страх перед последствиями, если он не достигнет её, вливал новые силы. Если его тайны попадут в руки жрецов, это станет гибелью не только для Айриаса, но и для Энферии...
Уже не думая о защите, Райдан отбросил щит, перехватил палаш обеими руками и с разворота нанёс мощный удар по правому плечу Кейерга, открывая тем самым путь для меча храмовника. Защитная пластина на плече Лорда-Командора разлетелась на части, разрубленная. Его палаш, в свою очередь, пробил доспех Райдана сбоку. Удар был недостаточно сильным чтобы нанести глубокую рану – неожиданный выпад генерала почти парализовал его руку. Кейерг настолько опешил – скорее оттого, что противник открылся ему сам, чем от удара – что невольно замер. Генерал хрипло выдохнул, не чувствуя боли, и усмехнулся, невидимо под забралом.
– Убей меня, всё честно...
В тот момент произошло сразу несколько вещей: кто-то из повстанцев прорвался к защищённому кругу на помощь генералу; по всему мидерранскому полю боя прошла сильная волна магии, не коснувшаяся орденских воинов, но заставившая айриасцев осесть на землю точно марионеток с обрезанными нитями. Райдан даже не понял, что пронзительный крик отчаяния был его собственным. Кейерг отступил, так и не нанеся последний удар.
...А потом была боль, такая сильная, что невозможно было даже определить её источник. Райдан упал на колени, хватая ртом воздух. Что-то навылет пробило его грудь у самого плеча в хрупком сочленении доспехов, но в агонии содрогалось всё тело. Последним усилием воли он поднял голову, взглянув на Кейерга сквозь тёмную завесу.
Нет, не Кейерг нанёс этот удар... Предательство... последнее... Сил обернуться и разглядеть труса, подарившего ему смерть, уже не было.
– Амила... – имя украло его последний вздох, и он рухнул к ногам Лорда-Командора.
* * *
Защиту, выставленная жрицами, смело, а их самих отбросило на землю. Круг был разорван, словно в центре его произошёл небольшой беззвучный взрыв. Лайере показалось, что она ослепла, так черна была пелена перед глазами. Через некоторое время она приподнялась, и зрение вернулось, хотя всё по-прежнему было в алой дымке. В голове развернулась пустота, наполненная болезненным звоном, и большого труда ей стоило сосредоточиться даже на самых простых действиях. И всё же ей повезло больше, чем многим её лунным сёстрам. Кто-то бился в конвульсиях и выл от боли, кто-то уже был без сознания, или – страшно представить! – мёртв. Сама Лайера пребывала в каком-то мучительном оцепенении. Машинально она отёрла кровь, хлынувшую из носа от напряжения. Потом пришло осознание.
– Странник... О нет... – простонала она.
Орден пробил их защиту и добрался до воинов. В этом не было вины жриц. Даже то, что они продержались так долго в борьбе с намного превосходящими их силами, само по себе было чудом. Но для Лайеры это было слабым утешением, ведь в итоге они проиграли, а потери были слишком велики.
По-прежнему едва соображая, она нащупала портальный амулет. Даже сквозь исступление и отдалённо ощутимый ею ужас она чётко знала, что должна переправить жриц в Храм. Орденские маги наверняка скоро вычислят их укрытие и явятся сюда. Поднялась она только со второй попытки, и обошла всех женщин, касаясь лунного амулета каждой своим. Только жрицы Храма Луны могли использовать эти артефакты. Если хозяйка не могла активировать свой медальон сама, это могла осуществить другая жрица с таким же медальоном, и никто больше. Портальные амулеты офицеров и архимагов работали несколько иначе: если владелец был без сознания и не мог активировать их, они просто не срабатывали. Так же обладатель такого артефакта должен был привести его в действие без принуждения, даже косвенного. О да, Амила, выросшая в плену у Единого Ордена, просчитала всё, включая попадание в плен, магию принуждения и давление через заложников.
Одна за другой жрицы растворялись в серебряных искрах. Оставшись в одиночестве, Лайера обхватила себя за плечи и некоторое время просто стояла, глядя в никуда.
– Только будь жив... будь жив, Странник... – как заклинание шептала жрица, а по лицу, смешиваясь с кровью, катились слёзы.
Она разрывалась между желанием присоединиться к воинам и осознанием собственной беспомощности. В итоге победил здравый смысл, как ни был слаб его голос, и Лайера призвала силу своего лунного медальона. Придя в себя в Храме, она сможет вызволить Странника и остальных пленников. Амила ведь обязательно поможет!
В вероятность того, что эльф не пережил битву, жрица просто отказывалась верить...
* * *
Портал вывел их на какую-то каменистую пустошь. Барред хмуро оглядывал дикие скалы, огораживавшие небольшую равнину, и пытался определить, где они находились. Воины, ожидавшие оказаться в тылу Кейерга, а не на краю мира, в недоумении переговаривались. Сандрид выхватывал отдельные реплики, осторожные вопросы, на фоне смешанного ропота солдат.
– Что произошло?
– Где мы?
– Когда откроется портал обратно к Мидеррану?
– Мы же можем не успеть!
– Всем спешиться! – приказал Барред.
Офицеры быстро подхватили этот приказ, и отряды пришли в движение. Это было последним, что он мог сделать для них сейчас. Он не хотел, чтобы конники сверзились на землю с неуправляемых лошадей, когда сонное зелье Лиссандры сработает. Самым большим искушением сейчас было привести в действие портальный амулет и попытаться провести в Айриас не только солдат, но и Дрэйта. Но волшебство Храма Луны было таково, что не пропустило бы никого, кто был связан с магией Акхараат, а Барред не мог ручаться за сына. Кто знал, что будет с теми, кого портал отторгнет? Да и игры с Лиссандрой могли закончиться плохо.
Обернувшись, он с тоской посмотрел на Дрэйта, невидимо под забралом. Храмовник уже тоже спешился и стоял рядом со жрицей, наблюдая за Сандридом с мрачным любопытством. Как и солдаты, он напряжённо ожидал, какой приказ полковник Блайт отдаст следующим. Ждала и Лиссандра, и в её безмятежном вроде бы взгляде Барред читал скрытое предупреждение. Он вздохнул, собираясь с мыслями. «Восстание бессмысленно, старый друг... Я должен был защитить моих людей, ведь они верят мне, верили с тех пор, когда я ещё был одним из лордов северного приграничья. Они последовали за мной под твои знамёна, а ты ведёшь их только на смерть... как и всех остальных верных тебе... По крайней мере, с этим безумием теперь будет покончено».
Впрочем, попытки оправдаться перед самим собой в безмолвном диалоге с Райданом не принесли его сердцу облегчения. Барреду оставалось лишь доделать начатое, так как менять что-либо было уже поздно. Он вскинул руку, сжатую в кулак, призывая всех к тишине. Голоса быстро стихли, и десятки пар глаз устремились к нему, возвышавшемуся над всеми на своём огромном боевом скакуне. Терять теперь уже было нечего. Сандрид стянул латные перчатки, а затем медленно снял шлем, чтобы тот не заглушал его голос. Он не позволил эмоциям отразиться на своём лице, когда услышал возглас Дрэйта, и не нашёл в себе сил даже посмотреть в его сторону, только увидел краем глаза, что Лиссандра удержала храмовника за плечо.
– Да будет вам известно, мои братья и сёстры по оружию, что генерал Брейон прикрывал наше отступление. Его последним приказом нам и отрядам за нами было уходить в Айриас, – после этих слов Барред вынужден был замолчать и подождать, пока офицеры успокоят загалдевших солдат, а потом продолжил: – Я понимаю ваше возмущение, но прекрасно вижу смысл приказа. У нас не было шансов выиграть сражение, – здесь он нисколько не кривил душой, так как не считал, что гибель большинства айриасских солдат стоит того, чтобы заставить Кейерга отступить с мидерранского поля боя. – Теперь же, как ни жестоко это звучит, наши потери минимальны. Да, мы не вернёмся в Мидерран. Через некоторое время мы выдвинемся в Айриас.
Он не обязан был разъяснять смысл своих приказов или тем более приказов Райдана, но чувствовал, что должен был сделать для своих людей хотя бы это. Если он действительно был предателем, это не значило, что он имел право заставить их, не виноватых, чувствовать себя так же.
– Вы не предали своих товарищей. Вы сражались достойно, – Барред ощутил горечь, когда произносил эти слова и думал о передовых отрядах Райдана, заплативших жизнью за то, чтобы большинство могло скрыться. – Объявляю привал.
Силы оставили его, и он тяжело оперся о луку седла, а потом перевёл взгляд на Лиссандру, глядя на неё устало и ожидающе. Рука жрицы по-прежнему покоилась на плече Дрэйта. Второй она чертила в воздухе какие-то узоры.
– Орденская магия! – вдруг крикнула какая-то чародейка, и этот крик прорезался сквозь общий гул голосов.
Лиссандра завершила последний пас. Барред не удержался от стона, глядя, как неестественная слабость постепенно сковывает его воинов. Один за другим у скал появлялись тёмные силуэты жрецов.
– Что происходит?
– Нас предали!
Стоны и возгласы, негромкие, как шёпот призраков, наполняли воздух, а потом всё стихло. Каменистая земля была усыпана телами, как поле боя трупами. Уснули даже кони, словно были в своих стойлах. Только пленные орденские воины бодрствовали, растерянно озираясь. Некоторые сориентировались быстрее и уже предпринимали попытки освободиться от верёвок.
– Очень тяжело усыпить такое количество людей и животных без помощи алхимии, – будничным тоном проговорила жрица.
– Зачем теперь? – хрипло спросил Сандрид, спешившись и глядя на неё, избегая взгляда Дрэйта.
– На случай если не все Ваши солдаты и маги решат послушаться приказа генерала Брейона, – мягко ответила Лиссандра, а потом склонила голову. – Благодарю Вас, полковник Джевин Блайт... лорд Сандрид Барред. Вы всё сделали правильно. Мы не забудем Вашу неоценимую помощь.
– Они точно спят? Ты дала мне слово, тэа-ши.
– Можете проверить, лорд Сандрид. Я лишь пробудила действие зелья в их телах, как мы и договаривались.
Рыцарь стиснул зубы и принялся обходить ближайших солдат, касаясь шеи каждого, убеждаясь, что их кровь пульсирует в нормальном ритме.
– Вы обещали Лорду-Командору Арео Кейергу проиграть для нас битву при Мидерране, и Вы исполнили свою роль достойно, – тихо сказала Лиссандра. – Мы, в свой черёд, не нарушим наше слово. С Ваших людей на данный момент сняты обвинения в измене государству. Подумайте об этом, прежде чем вернуться в Айриас. Что касается Вашего сына – истинного рыцаря, который делает Защищающему Клинку Богини честь своим присутствием – я лично беру его под своё покровительство.
Сандрид повернулся к Дрэйту. Его сердце было настолько опустошено, что казалось, уже ничто не может причинить ему боль. Но взгляд сына, полный смятения, смешанного с радостью, робкой и недоверчивой, пронзал его даже сквозь доспех пустоты. Эмоции, расплавившие маску гордой бесстрастности, делали лицо Дрэйта до боли юным.
– Так ты не погиб... и не предал Энферию! – хриплым от волнения голосом произнёс храмовник. – Это ведь действительно ты, отец? – он неуверенно сделал шаг по направлению к Барреду.
Отбросив шлем, Сандрид быстро пересёк разделявшее их расстояние и заключил сына в объятия, не говоря ни слова, потому что сказать хотелось слишком много. Всё в этот миг было смыто, весь позор и вся боль, ибо этот миг стоил всего. Он так долго мечтал об этом, что сейчас не верил себе. И он не стыдился слёз, стеклом застывших в его глазах.
– Прости меня, мой мальчик... – прошептал Барред чуть слышно. – Прости, что так долго держал в неведении... что оставил тебя в одиночестве...
– Отец... мне стыдно, что я так плохо думал о тебе...
– Тебе не в чем себя винить, – Сандрид отстранился, по-прежнему осторожно сжимая плечи Дрэйта, и посмотрел ему в глаза. Тысячи мыслей проносились в голове, тысячи слов, но он выбрал самые важные. Говорил он по-прежнему очень тихо, но настойчиво, стараясь, чтобы каждая фраза дошла до самого сердца. – Я никогда не отказывался от тебя, запомни. О таком сыне, как ты, может мечтать любой лорд. Я горжусь тобой, всегда гордился, слышишь?
Глаза Дрэйта горели, а на губах заиграла абсолютно мальчишеская улыбка.
Деликатное покашливание Лиссандры вернуло Барреда к действительности, и он обернулся, выпуская Дрэйта. Храмовник поклонился ей со словами:
– Простите меня, тэа-ши, я не мог знать.
Жрица мягко улыбнулась ему.
– Всё должно было оставаться в тайне, капитан Барред... включая участие Лорда-Командора. Простите, что пришлось держать Вас в неведении.
Сандрид с трудом сдержался, чтобы не спросить о судьбе Райдана. Но дело было уже сделано, и проявлять дружескую заботу теперь было, мягко говоря, неуместно. Вернулось отвращение к себе и ощущение тяжести, словно сердце придавили могильным камнем. Он сделал то, что должен был – внёс свой вклад в прекращение междоусобицы в Энферии. Он лишь хотел, чтобы для этого от него требовались иного рода действия. «А что ты хотел, лорд Барред, – с горечью подумал Сандрид. – Не зря есть поговорка: «Сражаясь из теней, ты не покроешь себя славой».
Удары Кейерга были так сильны, что в какой-то момент Райдану показалось, что его щит, немало уже за сегодня повидавший, вот-вот треснет. Он был измождён недавней неравной схваткой, и эта усталость стала сказываться на его движениях. Он парировал умело, но недостаточно быстро, чтобы купить себе время на молниеносные контратаки. Противник опережал его на доли секунды, но в бою каждая секунда могла стать пропастью между победой и погибелью. С изумлением генерал осознал, что их силы равны... а значит, он проиграет храмовнику, вступившему в этот поединок со свежими силами... В какой-то миг ему захотелось покончить с этим и опустить щит, позволив палашу Кейерга пробить его доспех, но ярость и свойственная ему воля, привычка всё делать в полную силу, заставляли сражаться.
– За всякую игру приходится платить... – прошипел он и, улучив момент, нанёс мощный удар щитом по правой руке Лорда-Командора, на доли секунды пробив защиту.
Мгновенно он сделал выпад. Клинок столкнулся с доспехом... но прошёл вскользь. Реакция Кейерга была непостижимо быстрой, когда он резко подвёл щит под палаш Райдана. Но момент для него был утерян. Инициатива теперь снова принадлежала Райдану, и из глухой защиты он перешёл в нападение. Он уже не берёг силы, словно каждый его удар мог оказаться последним. Кейерг парировал блестяще, но вынужден был отступать без возможности нанести ответный удар. Некоторые храмовники с тревогой хватались за оружие, но видимо их сдерживал приказ не вмешиваться.
«Амила... прости меня... я не могу остаться в живых с этим знанием...» – мысли проносились обрывочно, в едином ритме с ударами меча.
Если он одержит победу в этом поединке, его наверняка прикончат на месте из страха, что он убьёт Лорда-Командора.
Мышцы и кости ныли в мучительном напряжении, и усталость сковывала в свинцовых объятиях, но цель и страх перед последствиями, если он не достигнет её, вливал новые силы. Если его тайны попадут в руки жрецов, это станет гибелью не только для Айриаса, но и для Энферии...
Уже не думая о защите, Райдан отбросил щит, перехватил палаш обеими руками и с разворота нанёс мощный удар по правому плечу Кейерга, открывая тем самым путь для меча храмовника. Защитная пластина на плече Лорда-Командора разлетелась на части, разрубленная. Его палаш, в свою очередь, пробил доспех Райдана сбоку. Удар был недостаточно сильным чтобы нанести глубокую рану – неожиданный выпад генерала почти парализовал его руку. Кейерг настолько опешил – скорее оттого, что противник открылся ему сам, чем от удара – что невольно замер. Генерал хрипло выдохнул, не чувствуя боли, и усмехнулся, невидимо под забралом.
– Убей меня, всё честно...
В тот момент произошло сразу несколько вещей: кто-то из повстанцев прорвался к защищённому кругу на помощь генералу; по всему мидерранскому полю боя прошла сильная волна магии, не коснувшаяся орденских воинов, но заставившая айриасцев осесть на землю точно марионеток с обрезанными нитями. Райдан даже не понял, что пронзительный крик отчаяния был его собственным. Кейерг отступил, так и не нанеся последний удар.
...А потом была боль, такая сильная, что невозможно было даже определить её источник. Райдан упал на колени, хватая ртом воздух. Что-то навылет пробило его грудь у самого плеча в хрупком сочленении доспехов, но в агонии содрогалось всё тело. Последним усилием воли он поднял голову, взглянув на Кейерга сквозь тёмную завесу.
Нет, не Кейерг нанёс этот удар... Предательство... последнее... Сил обернуться и разглядеть труса, подарившего ему смерть, уже не было.
– Амила... – имя украло его последний вздох, и он рухнул к ногам Лорда-Командора.
Прода от 14.02.2019, 10:01
* * *
Защиту, выставленная жрицами, смело, а их самих отбросило на землю. Круг был разорван, словно в центре его произошёл небольшой беззвучный взрыв. Лайере показалось, что она ослепла, так черна была пелена перед глазами. Через некоторое время она приподнялась, и зрение вернулось, хотя всё по-прежнему было в алой дымке. В голове развернулась пустота, наполненная болезненным звоном, и большого труда ей стоило сосредоточиться даже на самых простых действиях. И всё же ей повезло больше, чем многим её лунным сёстрам. Кто-то бился в конвульсиях и выл от боли, кто-то уже был без сознания, или – страшно представить! – мёртв. Сама Лайера пребывала в каком-то мучительном оцепенении. Машинально она отёрла кровь, хлынувшую из носа от напряжения. Потом пришло осознание.
– Странник... О нет... – простонала она.
Орден пробил их защиту и добрался до воинов. В этом не было вины жриц. Даже то, что они продержались так долго в борьбе с намного превосходящими их силами, само по себе было чудом. Но для Лайеры это было слабым утешением, ведь в итоге они проиграли, а потери были слишком велики.
По-прежнему едва соображая, она нащупала портальный амулет. Даже сквозь исступление и отдалённо ощутимый ею ужас она чётко знала, что должна переправить жриц в Храм. Орденские маги наверняка скоро вычислят их укрытие и явятся сюда. Поднялась она только со второй попытки, и обошла всех женщин, касаясь лунного амулета каждой своим. Только жрицы Храма Луны могли использовать эти артефакты. Если хозяйка не могла активировать свой медальон сама, это могла осуществить другая жрица с таким же медальоном, и никто больше. Портальные амулеты офицеров и архимагов работали несколько иначе: если владелец был без сознания и не мог активировать их, они просто не срабатывали. Так же обладатель такого артефакта должен был привести его в действие без принуждения, даже косвенного. О да, Амила, выросшая в плену у Единого Ордена, просчитала всё, включая попадание в плен, магию принуждения и давление через заложников.
Одна за другой жрицы растворялись в серебряных искрах. Оставшись в одиночестве, Лайера обхватила себя за плечи и некоторое время просто стояла, глядя в никуда.
– Только будь жив... будь жив, Странник... – как заклинание шептала жрица, а по лицу, смешиваясь с кровью, катились слёзы.
Она разрывалась между желанием присоединиться к воинам и осознанием собственной беспомощности. В итоге победил здравый смысл, как ни был слаб его голос, и Лайера призвала силу своего лунного медальона. Придя в себя в Храме, она сможет вызволить Странника и остальных пленников. Амила ведь обязательно поможет!
В вероятность того, что эльф не пережил битву, жрица просто отказывалась верить...
* * *
Портал вывел их на какую-то каменистую пустошь. Барред хмуро оглядывал дикие скалы, огораживавшие небольшую равнину, и пытался определить, где они находились. Воины, ожидавшие оказаться в тылу Кейерга, а не на краю мира, в недоумении переговаривались. Сандрид выхватывал отдельные реплики, осторожные вопросы, на фоне смешанного ропота солдат.
– Что произошло?
– Где мы?
– Когда откроется портал обратно к Мидеррану?
– Мы же можем не успеть!
– Всем спешиться! – приказал Барред.
Офицеры быстро подхватили этот приказ, и отряды пришли в движение. Это было последним, что он мог сделать для них сейчас. Он не хотел, чтобы конники сверзились на землю с неуправляемых лошадей, когда сонное зелье Лиссандры сработает. Самым большим искушением сейчас было привести в действие портальный амулет и попытаться провести в Айриас не только солдат, но и Дрэйта. Но волшебство Храма Луны было таково, что не пропустило бы никого, кто был связан с магией Акхараат, а Барред не мог ручаться за сына. Кто знал, что будет с теми, кого портал отторгнет? Да и игры с Лиссандрой могли закончиться плохо.
Обернувшись, он с тоской посмотрел на Дрэйта, невидимо под забралом. Храмовник уже тоже спешился и стоял рядом со жрицей, наблюдая за Сандридом с мрачным любопытством. Как и солдаты, он напряжённо ожидал, какой приказ полковник Блайт отдаст следующим. Ждала и Лиссандра, и в её безмятежном вроде бы взгляде Барред читал скрытое предупреждение. Он вздохнул, собираясь с мыслями. «Восстание бессмысленно, старый друг... Я должен был защитить моих людей, ведь они верят мне, верили с тех пор, когда я ещё был одним из лордов северного приграничья. Они последовали за мной под твои знамёна, а ты ведёшь их только на смерть... как и всех остальных верных тебе... По крайней мере, с этим безумием теперь будет покончено».
Впрочем, попытки оправдаться перед самим собой в безмолвном диалоге с Райданом не принесли его сердцу облегчения. Барреду оставалось лишь доделать начатое, так как менять что-либо было уже поздно. Он вскинул руку, сжатую в кулак, призывая всех к тишине. Голоса быстро стихли, и десятки пар глаз устремились к нему, возвышавшемуся над всеми на своём огромном боевом скакуне. Терять теперь уже было нечего. Сандрид стянул латные перчатки, а затем медленно снял шлем, чтобы тот не заглушал его голос. Он не позволил эмоциям отразиться на своём лице, когда услышал возглас Дрэйта, и не нашёл в себе сил даже посмотреть в его сторону, только увидел краем глаза, что Лиссандра удержала храмовника за плечо.
– Да будет вам известно, мои братья и сёстры по оружию, что генерал Брейон прикрывал наше отступление. Его последним приказом нам и отрядам за нами было уходить в Айриас, – после этих слов Барред вынужден был замолчать и подождать, пока офицеры успокоят загалдевших солдат, а потом продолжил: – Я понимаю ваше возмущение, но прекрасно вижу смысл приказа. У нас не было шансов выиграть сражение, – здесь он нисколько не кривил душой, так как не считал, что гибель большинства айриасских солдат стоит того, чтобы заставить Кейерга отступить с мидерранского поля боя. – Теперь же, как ни жестоко это звучит, наши потери минимальны. Да, мы не вернёмся в Мидерран. Через некоторое время мы выдвинемся в Айриас.
Он не обязан был разъяснять смысл своих приказов или тем более приказов Райдана, но чувствовал, что должен был сделать для своих людей хотя бы это. Если он действительно был предателем, это не значило, что он имел право заставить их, не виноватых, чувствовать себя так же.
– Вы не предали своих товарищей. Вы сражались достойно, – Барред ощутил горечь, когда произносил эти слова и думал о передовых отрядах Райдана, заплативших жизнью за то, чтобы большинство могло скрыться. – Объявляю привал.
Силы оставили его, и он тяжело оперся о луку седла, а потом перевёл взгляд на Лиссандру, глядя на неё устало и ожидающе. Рука жрицы по-прежнему покоилась на плече Дрэйта. Второй она чертила в воздухе какие-то узоры.
– Орденская магия! – вдруг крикнула какая-то чародейка, и этот крик прорезался сквозь общий гул голосов.
Лиссандра завершила последний пас. Барред не удержался от стона, глядя, как неестественная слабость постепенно сковывает его воинов. Один за другим у скал появлялись тёмные силуэты жрецов.
– Что происходит?
– Нас предали!
Стоны и возгласы, негромкие, как шёпот призраков, наполняли воздух, а потом всё стихло. Каменистая земля была усыпана телами, как поле боя трупами. Уснули даже кони, словно были в своих стойлах. Только пленные орденские воины бодрствовали, растерянно озираясь. Некоторые сориентировались быстрее и уже предпринимали попытки освободиться от верёвок.
– Очень тяжело усыпить такое количество людей и животных без помощи алхимии, – будничным тоном проговорила жрица.
– Зачем теперь? – хрипло спросил Сандрид, спешившись и глядя на неё, избегая взгляда Дрэйта.
– На случай если не все Ваши солдаты и маги решат послушаться приказа генерала Брейона, – мягко ответила Лиссандра, а потом склонила голову. – Благодарю Вас, полковник Джевин Блайт... лорд Сандрид Барред. Вы всё сделали правильно. Мы не забудем Вашу неоценимую помощь.
– Они точно спят? Ты дала мне слово, тэа-ши.
– Можете проверить, лорд Сандрид. Я лишь пробудила действие зелья в их телах, как мы и договаривались.
Рыцарь стиснул зубы и принялся обходить ближайших солдат, касаясь шеи каждого, убеждаясь, что их кровь пульсирует в нормальном ритме.
– Вы обещали Лорду-Командору Арео Кейергу проиграть для нас битву при Мидерране, и Вы исполнили свою роль достойно, – тихо сказала Лиссандра. – Мы, в свой черёд, не нарушим наше слово. С Ваших людей на данный момент сняты обвинения в измене государству. Подумайте об этом, прежде чем вернуться в Айриас. Что касается Вашего сына – истинного рыцаря, который делает Защищающему Клинку Богини честь своим присутствием – я лично беру его под своё покровительство.
Сандрид повернулся к Дрэйту. Его сердце было настолько опустошено, что казалось, уже ничто не может причинить ему боль. Но взгляд сына, полный смятения, смешанного с радостью, робкой и недоверчивой, пронзал его даже сквозь доспех пустоты. Эмоции, расплавившие маску гордой бесстрастности, делали лицо Дрэйта до боли юным.
– Так ты не погиб... и не предал Энферию! – хриплым от волнения голосом произнёс храмовник. – Это ведь действительно ты, отец? – он неуверенно сделал шаг по направлению к Барреду.
Отбросив шлем, Сандрид быстро пересёк разделявшее их расстояние и заключил сына в объятия, не говоря ни слова, потому что сказать хотелось слишком много. Всё в этот миг было смыто, весь позор и вся боль, ибо этот миг стоил всего. Он так долго мечтал об этом, что сейчас не верил себе. И он не стыдился слёз, стеклом застывших в его глазах.
– Прости меня, мой мальчик... – прошептал Барред чуть слышно. – Прости, что так долго держал в неведении... что оставил тебя в одиночестве...
– Отец... мне стыдно, что я так плохо думал о тебе...
– Тебе не в чем себя винить, – Сандрид отстранился, по-прежнему осторожно сжимая плечи Дрэйта, и посмотрел ему в глаза. Тысячи мыслей проносились в голове, тысячи слов, но он выбрал самые важные. Говорил он по-прежнему очень тихо, но настойчиво, стараясь, чтобы каждая фраза дошла до самого сердца. – Я никогда не отказывался от тебя, запомни. О таком сыне, как ты, может мечтать любой лорд. Я горжусь тобой, всегда гордился, слышишь?
Глаза Дрэйта горели, а на губах заиграла абсолютно мальчишеская улыбка.
Деликатное покашливание Лиссандры вернуло Барреда к действительности, и он обернулся, выпуская Дрэйта. Храмовник поклонился ей со словами:
– Простите меня, тэа-ши, я не мог знать.
Жрица мягко улыбнулась ему.
– Всё должно было оставаться в тайне, капитан Барред... включая участие Лорда-Командора. Простите, что пришлось держать Вас в неведении.
Сандрид с трудом сдержался, чтобы не спросить о судьбе Райдана. Но дело было уже сделано, и проявлять дружескую заботу теперь было, мягко говоря, неуместно. Вернулось отвращение к себе и ощущение тяжести, словно сердце придавили могильным камнем. Он сделал то, что должен был – внёс свой вклад в прекращение междоусобицы в Энферии. Он лишь хотел, чтобы для этого от него требовались иного рода действия. «А что ты хотел, лорд Барред, – с горечью подумал Сандрид. – Не зря есть поговорка: «Сражаясь из теней, ты не покроешь себя славой».
