Тайком. Он вообще любил наблюдать за всем и каждым. Таковой была его призрачная роль. Тень своего сводного брата Азузы и наследного принца, которая не имела права покидать покои и вечно оставалась на заднем плане.
Серой мышкой прошмыгнув по коридорам дворца и выскользнув за ворота, принц приложил палец к губам, как только стражники одновременно открыли рты.
«Пожалуйста, не сдавайте» – читалось в умоляющем взгляде блондина.
Благо, жители дворца всегда были на стороне младшего принца. Такому ангелу просто невозможно что-либо возразить. Вдруг, Создатель лично накажет тебя за пререкания со своим подопечным?
Девочки с родителями во главе уже направлялись к своим экипажам, когда на мощеную дорогу перед ними выпрыгнул… котенок? Маленький, рыжий, но достаточно смелый для того, чтобы преградить дорогу знатным особам.
С улыбкой мальчишка собирался наблюдать за тем, как умилятся девочки при виде очаровательной зверушки. Но не тут-то было.
– Бе-е-е, – чуть ли не до колен задрала подол Грета, отскочив от комочка радости в сторону.
– Мама говорит, что у бродячих котов лишай, – важно констатировала более сдержанная в эмоциях Элоиза, спокойно обойдя котенка и вновь поравнявшись с товаркой.
– Что такое лишай? – испуганно вымолвила другая особа, поежившись и тряхнув волнами светлых волос.
– Это когда у тебя волосы клочками выпадают, – пояснила маркиза и дружное девичье «бе-е-е» раздалось в ответ.
Совсем неожиданно для принца, лишь противная Анна-Мария задержалась рядом с животным. Внимательно посмотрела по сторонам, пожала плечами, нагнулась и бережно взяла рыжика на руки.
– И никакой ты не лишайный, – хихикнула она, услышав в ответ ласковый мяв.
Дориан аж рот приоткрыл, удивленный столь резкой переменой в характере высокомерной графини. Но удовольствие его длилось не долго. Один оклик графа Понтилата и девочка нехотя опустила пушистый комочек на дорогу, вновь выпрямив спину, задрав подбородок и гордо последовав к экипажу.
С тех пор всё его внимание сконцентрировалось на той, что показалась ему некудышной кандидаткой в королевы с самого начала. И кроткие наблюдения приносили свои плоды. Поведение Анны-Марии кардинально отличалось от показного, стоило ей остаться в одиночестве. А иногда во взгляде ее читалась столь глубокая грусть, что состояние это передавалось и самому Дориану, в его чистой душе ухудшаясь стократно.
– Энн-Мэй… – раздался тихий шепот принца во мраке потайной мастерской. – Энн-Мэй…
Кончики его пальцев коснулись нетающего льда, толстой коркой покрывавшего идеальный портрет.
– Я не дам им это сделать… не дам. Не дам! Не дам! Не дам! – внезапно завопил он, схватившись за волосы. Белая рука смахнула художественные принадлежности со столика одним движением, оставив на деревянной поверхности только подсвечник с единственной зажженной свечой. – Не дам!!!
Изящная ножка в черной замшевой туфельке ступила на невысокую лесенку черного с серебром экипажа.
В последнее время каждое утро было для Анны-Марии испытанием. Борьба за власть, за трон, за внимание отца, за уважение слуг. Борьба против невидимого врага, которая окончилась еще вчера. Подписанным брачным договором. Двумя. Двумя… договорами. Вероятно, этот невидимый враг посчитал, что лишение графини трона куда надежнее ее смерти. И не просчитался. Девушка с превеликой радостью отправилась бы в Преисподнюю вновь, лишь бы избавиться от одного из самых противных чувств, рвущих на части ее душу – стыда.
Заняв место возле противоположного окошка, брюнетка украдкой глянула на двух некромантов, расположившихся напротив.
– Знаете, а на самом деле в этом огромном дворце совсем нечем дышать, – закинул Марло руки за голову и откинулся на сидении.
– Уверен, в поместье госпожи атмосфера куда уютнее, – улыбнулся Эмильен уголками губ, прижимая несколько потертых книг к груди.
…а затем Анна-Мария скосила взгляд на того, кто уселся подле нее.
Сегодня Азуса был еще более неразговорчивым, чем обычно. Задумчивый взгляд скользил по мощеной мостовой перед воротами дворца и никак не мог отыскать человека, который просто обязан находиться здесь и сейчас.
Тщетно.
Капли дождя барабанили по крыше экипажа, расплывались мутными дорожками по стеклу и наперегонки скатывались вниз.
– Ждешь принца? – Неожиданный вопрос графини заставил ведьмака отвлечься от своего занятия и со вздохом обернуться к ней. Лицо Анны-Марии не выражало ни единой эмоции. – В такую погоду его не выпустят из дворца.
– Зная Дориана, осмелюсь предположить, что для него это не проблема.
– Тогда дело в чем-то другом. Но… – Девушка натянула вуаль шляпки практически до подбородка, опустила голову и принялась заинтересованно рассматривать свои ледяные руки, – меня это не касается. И вас это не касается тоже. У меня… у меня нет больше никакого желания есть стекло.
– Есть стекло? – заметно напрягшись, шепотом переспросил Марло.
Холодный ветер позднего зимнего вечера насквозь пробирал мальчишку, сидевшего на тротуаре с пустым глиняным стаканом в руках. Рваное тряпье, в которое был укутан обладатель ярко-рыжей шевелюры, нисколько не спасало от капризов погоды.
Но еще пару часов. Хотя бы пару часов.
– Пожалуйста… – пытался он заглянуть в глаза каждому прохожему, с надеждой протягивая стакан. – Я очень… очень хочу кушать.
Слезы застыли в уголках глаз, но мальчишка тут же стер их тыльной стороной ладони. Если плакать, то станет еще холоднее. Мама говорила, что ресницы примерзнут к глазам и их потом будет не оторвать. А глаза ему еще нужны. Хотя бы до тех пор, пока мама не поправится и не сможет выйти на работу.
– Пожалуйста, будьте так добры… – со всей теплотой улыбнулся Марло проходящему мимо владельцу мясной лавки за пару кварталов отсюда. Не раз мальчишка обливался слюной у витрины, но попробовать что-либо из ассортимента ароматных колбас и сосисок не представлялось возможным.
Мужчина ухмыльнулся. Бедняк уж было подумал, что вот сейчас, сейчас наконец-то будет ему на хлеб. Но пинком к нему подбросили зеленоватый осколок битой бутылки.
– Жри стекло.
Хлопок по плечу, и очередной прохожий отправился по своим делам.
– Если бы только… – опустив голову и вытянув перед собой стакан, мальчишка спрятал раскрасневшийся нос в лохмотья шарфа, – …если бы только можно было есть стекло, оно бы не валялось на земле.
– Эй, парень! – Чья-то высокая тень склонилась над Марло, и он медленно поднял голову. – Ищешь, чего бы в рот закинуть? А я могу тебе помочь. Пойдем?
Это был улыбчивый стройный мужчина средних лет. Дорогое на вид пальто доходило ему аж до щиколоток. На голове сидела шляпа по последней моде. Марло на самом деле плохо разбирался в моде. Не в том он был положении. Однако когда множество богачей начинали носить одни и те же вещи, мальчик знал – это мода.
– С-спасибо, – несколько растерянно поблагодарил он незнакомца.
Мужчина даже руку протянул ему, чтобы помочь подняться. Обычно такие, как они, к беднякам и пальцем не прикасаются. Видимо, сегодняшним вечером особенно повезло. Хорошо, что задержался подольше.
– Но просто так я тебе ничего не дам, – предупредил незнакомец, когда они неспешно завернули в ближайший переулок. – Ты ведь честный мальчик? Услуга за услугу?
– Да, к-конечно! – с энтузиазмом закивал Марло, пораженный и смущенный такой добротой со стороны богатого мужчины.
– И ты сделаешь всё, что я попрошу? Даже если это покажется тебе… немного странным?
– Если это никому не причинит вреда, то я сделаю для вас всё, – голубые глаза мальчишки сияли. – Я… я очень хочу кушать, понимаете?
– О, я прекрасно понимаю, в каком ты отчаянном положении, малыш. Прекрасно понимаю…
Мужчина остановился, как только убедился в том, что они отдалились от людной улицы на достаточное расстояние и скрыты от любопытных глаз в лабиринте темных переулков.
– Что же мне нужно делать? – нахмурил брови Марло, оглядываясь по сторонам и пытаясь разыскать хоть какую-нибудь зацепку.
Страх зарождался в сердце мальчика. Уж не заставят ли его совершить какое-нибудь незаконное злодеяние? Например, убить кого-нибудь. Или же спрятать орудие преступления. Продать что-нибудь такое, что продавать не следует. Но дела обстояли иначе, чем он мог предположить.
– Что вы делаете? – брови мальчишки взметнулись вверх, как только суховатая рука незнакомца коснулась его румяной щеки. – Нет. Зачем? Нет-нет, не трогайте меня, пожалуйста. Не надо!
Одинокая кошка протяжно мяукнула вдалеке, вдоволь наевшись помоев, по обыкновению выбрасываемых в трущобах из окон жилых домов и злачных мест. Ветер жалобно завывал в темноте, мешая в воздухе хлопья пушистого снега.
А в висках Марло стучал низкий набат. Ноги стали ватными, а тело обдало жаром стыда. Несмотря на мороз, в эту пору рисовавший на окнах затейливые узоры.
– Ренуар! – визгливый девичий возглас заставил мужчину одним движением оттолкнуть мальчишку от себя. Тот и так едва держал равновесие, а потому плюхнулся в невысокий сугроб возле замызганной стены, как следует приложившись затылком. – Дворец поднят на уши! У Его Высочества лихорадка и даже меня привлекли к твоим поискам, будь ты проклят! Я сбилась с ног, ты только посмотри, во что превратились мои сапожки!
В доказательство своих слов маленькая девчушка с черно-белыми волосами задрала подол своего шерстяного платьица и явила миру миниатюрные замшевые сапожки на невысоком каблучке, облепленные влажным снегом по самую щиколотку.
– Прошу прощения, маленькая госпожа… – поспешил извиниться мужчина, отвесив до смешного низкий поклон. – Разумеется, тотчас отправлюсь во дворец.
– Карета ждет на главной улице, – вскинула Анна-Мария подбородок и хмыкнула себе под нос. – Это кучер увидел, как ты сюда улепетываешь. А я ему сказала, что Ренуар – крыса, поэтому пошел к своим.
– Очень остроумно, маленькая госпожа, – раздался смущенный смешок. – Очень остроумно.
Не дожидаясь еще одного приглашения, незнакомец отвесил еще один нелепый поклон и широкими шагами покинул переулок тем же путем, которым сюда явился.
Мальчик и девочка встретились взглядами.
И в тот же момент Марло захотелось провалиться сквозь землю, в самую Преисподнюю. Вообще, куда угодно, лишь бы исчезнуть с глаз своей неожиданной спасительницы и не сгореть со стыда. Вдруг, она всё видела?.. Хотя, кто он, а кто она… Какое ей может быть дело до Марло?
Но вопреки всем ожиданиям мальчишки, в Преисподнюю он не провалился. А девочка, получше укутавшись в пальтишко с меховой оторочкой, направилась прямо к нему. Вытаращив глаза, рыжий с опаской наблюдал за тем, как шаг за шагом «маленькая госпожа» сокращает расстояние.
Зажмурился. Почему-то ему показалось, что его ударят. Нет, он был уверен в этом. Оказался не в том месте и не в то время. Какие там отговорки существуют в знатных кругах, когда господа без видимой на то причины поднимают руку на своих слуг?
Но он не слуга! Он…
Что-то жалобно звякнуло, коснувшись его ног.
… он свободный! А также голодный, совершенно замерзший и еще никогда не был напуган до такой степени.
Когда Марло открыл глаза, девочки в переулке уже не было. Лишь он, полусидящий у стены, с небольшим бархатным мешочком на коленках.
Десять золотых?
Он пересчитал блестящие монеты несколько раз, перебирая грязными дрожавшими на холоде пальцами.
За что? За мое молчание? Из жалости? Ради насмешки?
– За что? – вслух задал он вопрос, устремив на графиню пронзительный взгляд, пробирающий до мурашек.
– Марло? – покосился на одноклассника Азуса, первый заметивший перемены в его лице. – Что-то случилось?
– За что… – быстро моргая, постепенно вернулся парень в реальность, а затем поспешно подпер щеку рукой и лениво уставился в окно, – …я так провинился, что удосужился «чести» посетить резиденцию Понтилатов?
– Вот же червяк, – стиснула графиня кулачки.
– Стерва…
– Недомерок.
– Нас ждут? – перечеркнул брюнет разраставшийся конфликт. – В поместье. Кто-нибудь ожидает нас?
– Не думаю, что весть о моем возвращении в родные пенаты могла покинуть дворец так скоро, – опустила девушка глаза и сморщила носик. – Но… в настоящий момент поместьем управляет мой кузен.
– Понтилат?
– Да. Валентини. В родовом гнезде всегда должен находиться представитель рода.
Пусть даже он последний из этого рода.
Анна-Мария поежилась. Отец, она и Валентини – вот все те, кто еще имел возможность продолжить древнейший род, восходящий к первым королям. Участь остальных Понтилатов была незавидна. Кто-то пропал без вести, кого-то скосила неизлечимая болезнь, а кому-то лекари поставили один из самых страшных диагнозов для представителя знати – бесплодие.
Солнце медленно заходило за горизонт, когда экипаж пересек границу владений Понтилатов. Голова Анны-Марии покоилась на плече верного ведьмака, голова Эмильена – на плече раздраженного таким положением дел Марло.
А мысли Азусы были далеко отсюда. Если говорить точнее, то во дворце.
Отчего Дориан не проводил обожаемую им графиню и не попрощался с братом? Еще совсем недавно улыбка на лице светловолосого наследника сияла светом тысячи солнц, но встретившись с принцем накануне, некромант остался крайне удивленным его отрешенностью, мрачностью и чем-то таким, от чего мурашки пробежали по телу. Брачный ли это договор так расстроил брата? А если да, то что же задумал Дориан и как это связано с его сегодняшним отсутствием?
– Что насчет проклятья? – выудил его из раздумий голос рыжего одноклассника. – Есть изменения?
– Есть, – кивнул бастард, скосив взгляд на шляпку графини, уткнувшуюся ему в щеку. – Три камня из семи.
– Три? – скептически переспросил Марло, хлопая глазами.
– Всё именно так, как я и предполагал. Совершая благое дело, Анна-Мария обзаводится новым камнем на печати проклятья. Первый – за прощение служанки, второй – за избавление Эмильена от действия любовного зелья, третий – за помощь с приготовлением ужина на кухне.
– Почему мы не можем сообщить ей об этом, чтобы дело пошло быстрее?
– Потому что она должна совершать эти дела от чистого сердца, если до тебя всё еще не дошло, – буркнул Азуса в ответ, приподняв густую бровь. – Если узнает о сути, то ни о каком чистом сердце речи не пойдет.
Что касалось ведьмы или ведьмака, наложившего проклятья, то в этом деле некроманты не преуспели. Даже облазив весь дворец вдоль и поперек, брюнет так и не наткнулся на информацию о проживавших там носителях ведьмачьих сил. А ведьма, с которой Анна-Мария встретилась лично, казалось, провалилась сквозь землю. Ни следа, ни зацепки.
Кто же попал под действие проклятья графини? Весь дворец. От высокородной знати до самого паршивого слуги. Все те, кто могли контактировать с Анной-Марией в последние дни ее жизни, источали яд от одного только упоминания о госпоже Понтилат. Но нашлось и исключение из правил. И этим исключением был Дориан. Лишь он один питал к девушке самые теплые чувства. Почему? Возможно ли, что в проклятье ему отведена особая роль? Но какая?
Чем больше информации поступало Азусе, тем больше вопросов она оставляла. Пролить свет на ситуацию могли только предсмертные воспоминания Анны-Марии, а здесь уже всё зависело от сообразительности Эмильена. Если он не сумеет выловить необходимые фрагменты памяти, то никто не узнает, чьих же это рук дело. И не повторится ли это вновь.
Серой мышкой прошмыгнув по коридорам дворца и выскользнув за ворота, принц приложил палец к губам, как только стражники одновременно открыли рты.
«Пожалуйста, не сдавайте» – читалось в умоляющем взгляде блондина.
Благо, жители дворца всегда были на стороне младшего принца. Такому ангелу просто невозможно что-либо возразить. Вдруг, Создатель лично накажет тебя за пререкания со своим подопечным?
Девочки с родителями во главе уже направлялись к своим экипажам, когда на мощеную дорогу перед ними выпрыгнул… котенок? Маленький, рыжий, но достаточно смелый для того, чтобы преградить дорогу знатным особам.
С улыбкой мальчишка собирался наблюдать за тем, как умилятся девочки при виде очаровательной зверушки. Но не тут-то было.
– Бе-е-е, – чуть ли не до колен задрала подол Грета, отскочив от комочка радости в сторону.
– Мама говорит, что у бродячих котов лишай, – важно констатировала более сдержанная в эмоциях Элоиза, спокойно обойдя котенка и вновь поравнявшись с товаркой.
– Что такое лишай? – испуганно вымолвила другая особа, поежившись и тряхнув волнами светлых волос.
– Это когда у тебя волосы клочками выпадают, – пояснила маркиза и дружное девичье «бе-е-е» раздалось в ответ.
Совсем неожиданно для принца, лишь противная Анна-Мария задержалась рядом с животным. Внимательно посмотрела по сторонам, пожала плечами, нагнулась и бережно взяла рыжика на руки.
– И никакой ты не лишайный, – хихикнула она, услышав в ответ ласковый мяв.
Дориан аж рот приоткрыл, удивленный столь резкой переменой в характере высокомерной графини. Но удовольствие его длилось не долго. Один оклик графа Понтилата и девочка нехотя опустила пушистый комочек на дорогу, вновь выпрямив спину, задрав подбородок и гордо последовав к экипажу.
С тех пор всё его внимание сконцентрировалось на той, что показалась ему некудышной кандидаткой в королевы с самого начала. И кроткие наблюдения приносили свои плоды. Поведение Анны-Марии кардинально отличалось от показного, стоило ей остаться в одиночестве. А иногда во взгляде ее читалась столь глубокая грусть, что состояние это передавалось и самому Дориану, в его чистой душе ухудшаясь стократно.
– Энн-Мэй… – раздался тихий шепот принца во мраке потайной мастерской. – Энн-Мэй…
Кончики его пальцев коснулись нетающего льда, толстой коркой покрывавшего идеальный портрет.
– Я не дам им это сделать… не дам. Не дам! Не дам! Не дам! – внезапно завопил он, схватившись за волосы. Белая рука смахнула художественные принадлежности со столика одним движением, оставив на деревянной поверхности только подсвечник с единственной зажженной свечой. – Не дам!!!
Глава 11. Засада, грязь и колесо
Изящная ножка в черной замшевой туфельке ступила на невысокую лесенку черного с серебром экипажа.
В последнее время каждое утро было для Анны-Марии испытанием. Борьба за власть, за трон, за внимание отца, за уважение слуг. Борьба против невидимого врага, которая окончилась еще вчера. Подписанным брачным договором. Двумя. Двумя… договорами. Вероятно, этот невидимый враг посчитал, что лишение графини трона куда надежнее ее смерти. И не просчитался. Девушка с превеликой радостью отправилась бы в Преисподнюю вновь, лишь бы избавиться от одного из самых противных чувств, рвущих на части ее душу – стыда.
Заняв место возле противоположного окошка, брюнетка украдкой глянула на двух некромантов, расположившихся напротив.
– Знаете, а на самом деле в этом огромном дворце совсем нечем дышать, – закинул Марло руки за голову и откинулся на сидении.
– Уверен, в поместье госпожи атмосфера куда уютнее, – улыбнулся Эмильен уголками губ, прижимая несколько потертых книг к груди.
…а затем Анна-Мария скосила взгляд на того, кто уселся подле нее.
Сегодня Азуса был еще более неразговорчивым, чем обычно. Задумчивый взгляд скользил по мощеной мостовой перед воротами дворца и никак не мог отыскать человека, который просто обязан находиться здесь и сейчас.
Тщетно.
Капли дождя барабанили по крыше экипажа, расплывались мутными дорожками по стеклу и наперегонки скатывались вниз.
– Ждешь принца? – Неожиданный вопрос графини заставил ведьмака отвлечься от своего занятия и со вздохом обернуться к ней. Лицо Анны-Марии не выражало ни единой эмоции. – В такую погоду его не выпустят из дворца.
– Зная Дориана, осмелюсь предположить, что для него это не проблема.
– Тогда дело в чем-то другом. Но… – Девушка натянула вуаль шляпки практически до подбородка, опустила голову и принялась заинтересованно рассматривать свои ледяные руки, – меня это не касается. И вас это не касается тоже. У меня… у меня нет больше никакого желания есть стекло.
– Есть стекло? – заметно напрягшись, шепотом переспросил Марло.
Холодный ветер позднего зимнего вечера насквозь пробирал мальчишку, сидевшего на тротуаре с пустым глиняным стаканом в руках. Рваное тряпье, в которое был укутан обладатель ярко-рыжей шевелюры, нисколько не спасало от капризов погоды.
Но еще пару часов. Хотя бы пару часов.
– Пожалуйста… – пытался он заглянуть в глаза каждому прохожему, с надеждой протягивая стакан. – Я очень… очень хочу кушать.
Слезы застыли в уголках глаз, но мальчишка тут же стер их тыльной стороной ладони. Если плакать, то станет еще холоднее. Мама говорила, что ресницы примерзнут к глазам и их потом будет не оторвать. А глаза ему еще нужны. Хотя бы до тех пор, пока мама не поправится и не сможет выйти на работу.
– Пожалуйста, будьте так добры… – со всей теплотой улыбнулся Марло проходящему мимо владельцу мясной лавки за пару кварталов отсюда. Не раз мальчишка обливался слюной у витрины, но попробовать что-либо из ассортимента ароматных колбас и сосисок не представлялось возможным.
Мужчина ухмыльнулся. Бедняк уж было подумал, что вот сейчас, сейчас наконец-то будет ему на хлеб. Но пинком к нему подбросили зеленоватый осколок битой бутылки.
– Жри стекло.
Хлопок по плечу, и очередной прохожий отправился по своим делам.
– Если бы только… – опустив голову и вытянув перед собой стакан, мальчишка спрятал раскрасневшийся нос в лохмотья шарфа, – …если бы только можно было есть стекло, оно бы не валялось на земле.
– Эй, парень! – Чья-то высокая тень склонилась над Марло, и он медленно поднял голову. – Ищешь, чего бы в рот закинуть? А я могу тебе помочь. Пойдем?
Это был улыбчивый стройный мужчина средних лет. Дорогое на вид пальто доходило ему аж до щиколоток. На голове сидела шляпа по последней моде. Марло на самом деле плохо разбирался в моде. Не в том он был положении. Однако когда множество богачей начинали носить одни и те же вещи, мальчик знал – это мода.
– С-спасибо, – несколько растерянно поблагодарил он незнакомца.
Мужчина даже руку протянул ему, чтобы помочь подняться. Обычно такие, как они, к беднякам и пальцем не прикасаются. Видимо, сегодняшним вечером особенно повезло. Хорошо, что задержался подольше.
– Но просто так я тебе ничего не дам, – предупредил незнакомец, когда они неспешно завернули в ближайший переулок. – Ты ведь честный мальчик? Услуга за услугу?
– Да, к-конечно! – с энтузиазмом закивал Марло, пораженный и смущенный такой добротой со стороны богатого мужчины.
– И ты сделаешь всё, что я попрошу? Даже если это покажется тебе… немного странным?
– Если это никому не причинит вреда, то я сделаю для вас всё, – голубые глаза мальчишки сияли. – Я… я очень хочу кушать, понимаете?
– О, я прекрасно понимаю, в каком ты отчаянном положении, малыш. Прекрасно понимаю…
Мужчина остановился, как только убедился в том, что они отдалились от людной улицы на достаточное расстояние и скрыты от любопытных глаз в лабиринте темных переулков.
– Что же мне нужно делать? – нахмурил брови Марло, оглядываясь по сторонам и пытаясь разыскать хоть какую-нибудь зацепку.
Страх зарождался в сердце мальчика. Уж не заставят ли его совершить какое-нибудь незаконное злодеяние? Например, убить кого-нибудь. Или же спрятать орудие преступления. Продать что-нибудь такое, что продавать не следует. Но дела обстояли иначе, чем он мог предположить.
– Что вы делаете? – брови мальчишки взметнулись вверх, как только суховатая рука незнакомца коснулась его румяной щеки. – Нет. Зачем? Нет-нет, не трогайте меня, пожалуйста. Не надо!
Одинокая кошка протяжно мяукнула вдалеке, вдоволь наевшись помоев, по обыкновению выбрасываемых в трущобах из окон жилых домов и злачных мест. Ветер жалобно завывал в темноте, мешая в воздухе хлопья пушистого снега.
А в висках Марло стучал низкий набат. Ноги стали ватными, а тело обдало жаром стыда. Несмотря на мороз, в эту пору рисовавший на окнах затейливые узоры.
– Ренуар! – визгливый девичий возглас заставил мужчину одним движением оттолкнуть мальчишку от себя. Тот и так едва держал равновесие, а потому плюхнулся в невысокий сугроб возле замызганной стены, как следует приложившись затылком. – Дворец поднят на уши! У Его Высочества лихорадка и даже меня привлекли к твоим поискам, будь ты проклят! Я сбилась с ног, ты только посмотри, во что превратились мои сапожки!
В доказательство своих слов маленькая девчушка с черно-белыми волосами задрала подол своего шерстяного платьица и явила миру миниатюрные замшевые сапожки на невысоком каблучке, облепленные влажным снегом по самую щиколотку.
– Прошу прощения, маленькая госпожа… – поспешил извиниться мужчина, отвесив до смешного низкий поклон. – Разумеется, тотчас отправлюсь во дворец.
– Карета ждет на главной улице, – вскинула Анна-Мария подбородок и хмыкнула себе под нос. – Это кучер увидел, как ты сюда улепетываешь. А я ему сказала, что Ренуар – крыса, поэтому пошел к своим.
– Очень остроумно, маленькая госпожа, – раздался смущенный смешок. – Очень остроумно.
Не дожидаясь еще одного приглашения, незнакомец отвесил еще один нелепый поклон и широкими шагами покинул переулок тем же путем, которым сюда явился.
Мальчик и девочка встретились взглядами.
И в тот же момент Марло захотелось провалиться сквозь землю, в самую Преисподнюю. Вообще, куда угодно, лишь бы исчезнуть с глаз своей неожиданной спасительницы и не сгореть со стыда. Вдруг, она всё видела?.. Хотя, кто он, а кто она… Какое ей может быть дело до Марло?
Но вопреки всем ожиданиям мальчишки, в Преисподнюю он не провалился. А девочка, получше укутавшись в пальтишко с меховой оторочкой, направилась прямо к нему. Вытаращив глаза, рыжий с опаской наблюдал за тем, как шаг за шагом «маленькая госпожа» сокращает расстояние.
Зажмурился. Почему-то ему показалось, что его ударят. Нет, он был уверен в этом. Оказался не в том месте и не в то время. Какие там отговорки существуют в знатных кругах, когда господа без видимой на то причины поднимают руку на своих слуг?
Но он не слуга! Он…
Что-то жалобно звякнуло, коснувшись его ног.
… он свободный! А также голодный, совершенно замерзший и еще никогда не был напуган до такой степени.
Когда Марло открыл глаза, девочки в переулке уже не было. Лишь он, полусидящий у стены, с небольшим бархатным мешочком на коленках.
Десять золотых?
Он пересчитал блестящие монеты несколько раз, перебирая грязными дрожавшими на холоде пальцами.
За что? За мое молчание? Из жалости? Ради насмешки?
– За что? – вслух задал он вопрос, устремив на графиню пронзительный взгляд, пробирающий до мурашек.
– Марло? – покосился на одноклассника Азуса, первый заметивший перемены в его лице. – Что-то случилось?
– За что… – быстро моргая, постепенно вернулся парень в реальность, а затем поспешно подпер щеку рукой и лениво уставился в окно, – …я так провинился, что удосужился «чести» посетить резиденцию Понтилатов?
– Вот же червяк, – стиснула графиня кулачки.
– Стерва…
– Недомерок.
– Нас ждут? – перечеркнул брюнет разраставшийся конфликт. – В поместье. Кто-нибудь ожидает нас?
– Не думаю, что весть о моем возвращении в родные пенаты могла покинуть дворец так скоро, – опустила девушка глаза и сморщила носик. – Но… в настоящий момент поместьем управляет мой кузен.
– Понтилат?
– Да. Валентини. В родовом гнезде всегда должен находиться представитель рода.
Пусть даже он последний из этого рода.
Анна-Мария поежилась. Отец, она и Валентини – вот все те, кто еще имел возможность продолжить древнейший род, восходящий к первым королям. Участь остальных Понтилатов была незавидна. Кто-то пропал без вести, кого-то скосила неизлечимая болезнь, а кому-то лекари поставили один из самых страшных диагнозов для представителя знати – бесплодие.
Солнце медленно заходило за горизонт, когда экипаж пересек границу владений Понтилатов. Голова Анны-Марии покоилась на плече верного ведьмака, голова Эмильена – на плече раздраженного таким положением дел Марло.
А мысли Азусы были далеко отсюда. Если говорить точнее, то во дворце.
Отчего Дориан не проводил обожаемую им графиню и не попрощался с братом? Еще совсем недавно улыбка на лице светловолосого наследника сияла светом тысячи солнц, но встретившись с принцем накануне, некромант остался крайне удивленным его отрешенностью, мрачностью и чем-то таким, от чего мурашки пробежали по телу. Брачный ли это договор так расстроил брата? А если да, то что же задумал Дориан и как это связано с его сегодняшним отсутствием?
– Что насчет проклятья? – выудил его из раздумий голос рыжего одноклассника. – Есть изменения?
– Есть, – кивнул бастард, скосив взгляд на шляпку графини, уткнувшуюся ему в щеку. – Три камня из семи.
– Три? – скептически переспросил Марло, хлопая глазами.
– Всё именно так, как я и предполагал. Совершая благое дело, Анна-Мария обзаводится новым камнем на печати проклятья. Первый – за прощение служанки, второй – за избавление Эмильена от действия любовного зелья, третий – за помощь с приготовлением ужина на кухне.
– Почему мы не можем сообщить ей об этом, чтобы дело пошло быстрее?
– Потому что она должна совершать эти дела от чистого сердца, если до тебя всё еще не дошло, – буркнул Азуса в ответ, приподняв густую бровь. – Если узнает о сути, то ни о каком чистом сердце речи не пойдет.
Что касалось ведьмы или ведьмака, наложившего проклятья, то в этом деле некроманты не преуспели. Даже облазив весь дворец вдоль и поперек, брюнет так и не наткнулся на информацию о проживавших там носителях ведьмачьих сил. А ведьма, с которой Анна-Мария встретилась лично, казалось, провалилась сквозь землю. Ни следа, ни зацепки.
Кто же попал под действие проклятья графини? Весь дворец. От высокородной знати до самого паршивого слуги. Все те, кто могли контактировать с Анной-Марией в последние дни ее жизни, источали яд от одного только упоминания о госпоже Понтилат. Но нашлось и исключение из правил. И этим исключением был Дориан. Лишь он один питал к девушке самые теплые чувства. Почему? Возможно ли, что в проклятье ему отведена особая роль? Но какая?
Чем больше информации поступало Азусе, тем больше вопросов она оставляла. Пролить свет на ситуацию могли только предсмертные воспоминания Анны-Марии, а здесь уже всё зависело от сообразительности Эмильена. Если он не сумеет выловить необходимые фрагменты памяти, то никто не узнает, чьих же это рук дело. И не повторится ли это вновь.
