Амир не писал уже целый месяц. В последнем сообщении он написал, что очень занят и устает к вечеру. Это можно было понять, но в таком случае почему Амир регулярно переписывается с семьей?
Я, словно желая защитить малыша, загородила ладонями живот.
- Твой папа, - прошептала я, - получит от меня очень строгое сообщение, вот тогда узнает!
По-видимому, угроза сработала, потому что Амир проехал в машине несколько часов, чтобы добраться до связи. Я была так рада слышать его, что едва не сломала трубку, но его голос почему-то казался холодноватым и довольно резким.
- Коттедж так и не освободился, - сообщил он. - Я нашел другой домик в маленькой деревне. Правда, смогу приезжать туда только по выходным.
Но теперь я не могла ехать, поскольку доктор велел являться на осмотр каждую неделю, поменьше ходить и почти весь день лежать. Однако мне не хотелось пугать Амира, рассказав об угрозе выкидыша. С другой стороны, я была так зла на него за упорное молчание и так боялась за ребенка, что решила не скрывать правду.
- Я не могу приехать. Доктор велел оставаться дома и постараться не делать резких движений.
- Странно, - отпарировал он, - весьма странно. На прошлой неделе прилетал Шорин и рассказывал, что ты со своей подругой Лизой появились в «Глобал» и очаровали всех мужчин.
- Это было до того, как я ездила к доктору.
- Понятно.
- А ты требуешь от меня, - я не сдержалась от сарказма и отрезала, - ждать день за днем, и пока соизволишь написать или позвонишь?
- Могла бы попытаться для разнообразия! - бросил он. - Кстати, корреспондент из тебя тоже неважный.
Я восприняла это как насмешку над стилем моих посланий и взбесилась так, что едва не выключила телефон.
- По-видимому, больше тебе нечего сказать?
- По-видимому.
Сбросив звонок, я бросилась на постель и горько разрыдалась. Амир, словно между прочим сообщил о том, что нашел подходящее жилье, и похоже, ему все равно, приеду я или нет.
Выплакавшись, я вытерла глаза и написала ему длинное сообщение, извиняясь за то, что была таким «плохим корреспондентом», за то, что вышла из себя, и, пожертвовав гордостью, призналась, как много значат для нее его звонки и сообщения. Кроме того, я подробно рассказала о визите к врачу.
Закончив писать, я нажала отправить, но письмо зависло. Надеясь, что ближайшее время появится связь и Амир увидит сообщение.
Я направилась к себе и уже почти добралась до кресла, когда почувствовала резкую боль в животе, началось сильное кровотечение. Пришлось провести два дня в клинике. Все это время я молилась о том, чтобы кровотечение не возобновилось, и чтобы Амир каким-то чудом оказался здесь. Я хотела своего мужа и своего ребенка и не могла отделаться от ужасного чувства, что могу потерять их обоих.
Доктор меня выписала из больницы с условием, что я пролежу в постели все оставшиеся до родов время. Вернувшись домой, я написала Амиру письмо, в котором не только сообщила, как велика опасность потерять ребенка, но и сделала все, чтобы как следует напугать мужа. Пусть побольше тревожится за меня! Я была готова сделать все на свете, лишь бы постоянно оставаться в его мыслях.
Я почти не вставала, и этот строгий режим, казалось, решил проблему угрозы выкидыша, но теперь, когда я могла лишь читать, смотреть телевизор и беспокоиться о будущем, вынужденное безделье постоянно возвращало меня к ужасающей реальности:
Амир, очевидно, находил меня идеальной партнершей в постели, но теперь, в разлуке, забыл и думать обо мне.
Я постепенно смирялась с мыслью, что придется воспитывать ребенка одной. Но не об этом, как оказалось, нужно было волноваться. К концу седьмого месяца, среди ночи, у меня снова началось кровотечение. Все-таки малыш решил родиться прежде временно. Я едва не умерла и три дня оставалась в критическом состоянии так же, как и мой малыш, лежа в реанимации под аппаратом. Неделю после этого пришлось пролежать под капельницей, в путанице многочисленных трубок с иглами, отходящих от вен. И все это время я тревожно прислушивалась, не звучат ли быстрые уверенные шаги Амира в коридоре. Беспокоясь за сына и молясь за его здоровье я попросила отца, чтобы он попытался дозвониться до Амира и передать новости о рождении сына. Но как отец сказал, он не смог дозвониться.
- Забудь его, я тебе говорил, что он тебе не пара. Его интересуют деньги и развлечение …
- Папа, хватит. Он отец моего ребенка. - Меня начало трясти. В груди от обиды образовалась дыра. – Не выдержав эмоции, я всхлипнула.
- Хорошо дочка, тебе не нужно волноваться. Сейчас ты должна думать о себе и о сыне. – Отец вел себя очень заботливо, такого теплого отношения я к себе не ожидала. Видно было, что он рад рождению внука. В его семье появился мальчик, как он и мечтал. И он прилагал все усилия, чтобы спасти моего сыночка.
Пошла неделя, мой сыночек, мой маленький Дамир находился в реанимации. Я боялась за его состояние, из-за того, что роды были преждевременные и тяжелые, у малыша образовался ателектаз легких, не расправление легочных альвеол, как объяснили врачи. Малыша поместили в кувез интенсивной терапии с вентиляцией легких.
Отец подключил лучших светил станы, чтобы спасти внука. В тот момент, я была ему благодарна за его поддержку. Я была готова жизнь свою отдать, чтобы мой мальчик выжил. Позже, когда я уже могла встать с кровати, я пошла к сыну. После родов я видела его мельком, когда акушерка его забрала. Тогда я так и не услышав его крика потеряла сознание.
- Номер абонента отключен либо находится вне действия сети, - слышу монотонный голос оператора. Выключаю телефон. Вот уже двадцатый раз набираю Амиру, в надежде дозвониться. И с каждым разом моя надежда рушиться, слушая бубнеж оператора. Сердце разрывалось от боли и обиды. Я не понимала его поведения, он ведь знал о сроках и знал, что я могла родить преждевременно. Неужели я ему стала безразлична? Может быть так, что мой отец был прав и Амир меня забыл? Но ведь он хотел ребенка, он даже имя ему выбрал?!
Уже позже, стоя возле кувеза, куда меня на несколько минут впустила реанимационная сестра, я впервые увидела сына. Такого маленького и хрупкого обвитого трубками и проводами. В тот момент, когда я взглянула в маленькое личико моего мальчика, я увидела маленькую копию его отца. С темными волосиками и еще отёкшим красным личиком, он был для меня самым красивым и самым желанным человечком в этой жизни. Мой сыночек, мой Дамирчик. В тот момент я отдала ему свою любовь.
Дни проходили, лечение Дамира проходило хорошо. Новейшее оборудование и квалифицированные врачи делали все возможное, чтобы вылечить моего сына. И малыш шел на поправку. Нас определили в один бокс. Дабы хорошо, когда есть связи и деньги. Задумавшись о том, чтобы я делала, поехав к Амиру в поселок, где нет элементарных условий проживания. Не говоря уже об обычной клинике. Мы бы с ребенком погибли.
Спустя три недели, Амир таки не приехал. И не звонил. Однако на четвертой недели в клинику мне принесли письмо. Белый конверт, без обратного адресата. На листе было написано всего лишь несколько слов. Коротко, прямо и убийственно: «Развод — превосходная идея. Действуй».
Я, словно желая защитить малыша, загородила ладонями живот.
- Твой папа, - прошептала я, - получит от меня очень строгое сообщение, вот тогда узнает!
По-видимому, угроза сработала, потому что Амир проехал в машине несколько часов, чтобы добраться до связи. Я была так рада слышать его, что едва не сломала трубку, но его голос почему-то казался холодноватым и довольно резким.
- Коттедж так и не освободился, - сообщил он. - Я нашел другой домик в маленькой деревне. Правда, смогу приезжать туда только по выходным.
Но теперь я не могла ехать, поскольку доктор велел являться на осмотр каждую неделю, поменьше ходить и почти весь день лежать. Однако мне не хотелось пугать Амира, рассказав об угрозе выкидыша. С другой стороны, я была так зла на него за упорное молчание и так боялась за ребенка, что решила не скрывать правду.
- Я не могу приехать. Доктор велел оставаться дома и постараться не делать резких движений.
- Странно, - отпарировал он, - весьма странно. На прошлой неделе прилетал Шорин и рассказывал, что ты со своей подругой Лизой появились в «Глобал» и очаровали всех мужчин.
- Это было до того, как я ездила к доктору.
- Понятно.
- А ты требуешь от меня, - я не сдержалась от сарказма и отрезала, - ждать день за днем, и пока соизволишь написать или позвонишь?
- Могла бы попытаться для разнообразия! - бросил он. - Кстати, корреспондент из тебя тоже неважный.
Я восприняла это как насмешку над стилем моих посланий и взбесилась так, что едва не выключила телефон.
- По-видимому, больше тебе нечего сказать?
- По-видимому.
Сбросив звонок, я бросилась на постель и горько разрыдалась. Амир, словно между прочим сообщил о том, что нашел подходящее жилье, и похоже, ему все равно, приеду я или нет.
Выплакавшись, я вытерла глаза и написала ему длинное сообщение, извиняясь за то, что была таким «плохим корреспондентом», за то, что вышла из себя, и, пожертвовав гордостью, призналась, как много значат для нее его звонки и сообщения. Кроме того, я подробно рассказала о визите к врачу.
Закончив писать, я нажала отправить, но письмо зависло. Надеясь, что ближайшее время появится связь и Амир увидит сообщение.
Я направилась к себе и уже почти добралась до кресла, когда почувствовала резкую боль в животе, началось сильное кровотечение. Пришлось провести два дня в клинике. Все это время я молилась о том, чтобы кровотечение не возобновилось, и чтобы Амир каким-то чудом оказался здесь. Я хотела своего мужа и своего ребенка и не могла отделаться от ужасного чувства, что могу потерять их обоих.
Доктор меня выписала из больницы с условием, что я пролежу в постели все оставшиеся до родов время. Вернувшись домой, я написала Амиру письмо, в котором не только сообщила, как велика опасность потерять ребенка, но и сделала все, чтобы как следует напугать мужа. Пусть побольше тревожится за меня! Я была готова сделать все на свете, лишь бы постоянно оставаться в его мыслях.
Я почти не вставала, и этот строгий режим, казалось, решил проблему угрозы выкидыша, но теперь, когда я могла лишь читать, смотреть телевизор и беспокоиться о будущем, вынужденное безделье постоянно возвращало меня к ужасающей реальности:
Амир, очевидно, находил меня идеальной партнершей в постели, но теперь, в разлуке, забыл и думать обо мне.
Я постепенно смирялась с мыслью, что придется воспитывать ребенка одной. Но не об этом, как оказалось, нужно было волноваться. К концу седьмого месяца, среди ночи, у меня снова началось кровотечение. Все-таки малыш решил родиться прежде временно. Я едва не умерла и три дня оставалась в критическом состоянии так же, как и мой малыш, лежа в реанимации под аппаратом. Неделю после этого пришлось пролежать под капельницей, в путанице многочисленных трубок с иглами, отходящих от вен. И все это время я тревожно прислушивалась, не звучат ли быстрые уверенные шаги Амира в коридоре. Беспокоясь за сына и молясь за его здоровье я попросила отца, чтобы он попытался дозвониться до Амира и передать новости о рождении сына. Но как отец сказал, он не смог дозвониться.
- Забудь его, я тебе говорил, что он тебе не пара. Его интересуют деньги и развлечение …
- Папа, хватит. Он отец моего ребенка. - Меня начало трясти. В груди от обиды образовалась дыра. – Не выдержав эмоции, я всхлипнула.
- Хорошо дочка, тебе не нужно волноваться. Сейчас ты должна думать о себе и о сыне. – Отец вел себя очень заботливо, такого теплого отношения я к себе не ожидала. Видно было, что он рад рождению внука. В его семье появился мальчик, как он и мечтал. И он прилагал все усилия, чтобы спасти моего сыночка.
Пошла неделя, мой сыночек, мой маленький Дамир находился в реанимации. Я боялась за его состояние, из-за того, что роды были преждевременные и тяжелые, у малыша образовался ателектаз легких, не расправление легочных альвеол, как объяснили врачи. Малыша поместили в кувез интенсивной терапии с вентиляцией легких.
Отец подключил лучших светил станы, чтобы спасти внука. В тот момент, я была ему благодарна за его поддержку. Я была готова жизнь свою отдать, чтобы мой мальчик выжил. Позже, когда я уже могла встать с кровати, я пошла к сыну. После родов я видела его мельком, когда акушерка его забрала. Тогда я так и не услышав его крика потеряла сознание.
- Номер абонента отключен либо находится вне действия сети, - слышу монотонный голос оператора. Выключаю телефон. Вот уже двадцатый раз набираю Амиру, в надежде дозвониться. И с каждым разом моя надежда рушиться, слушая бубнеж оператора. Сердце разрывалось от боли и обиды. Я не понимала его поведения, он ведь знал о сроках и знал, что я могла родить преждевременно. Неужели я ему стала безразлична? Может быть так, что мой отец был прав и Амир меня забыл? Но ведь он хотел ребенка, он даже имя ему выбрал?!
Уже позже, стоя возле кувеза, куда меня на несколько минут впустила реанимационная сестра, я впервые увидела сына. Такого маленького и хрупкого обвитого трубками и проводами. В тот момент, когда я взглянула в маленькое личико моего мальчика, я увидела маленькую копию его отца. С темными волосиками и еще отёкшим красным личиком, он был для меня самым красивым и самым желанным человечком в этой жизни. Мой сыночек, мой Дамирчик. В тот момент я отдала ему свою любовь.
Дни проходили, лечение Дамира проходило хорошо. Новейшее оборудование и квалифицированные врачи делали все возможное, чтобы вылечить моего сына. И малыш шел на поправку. Нас определили в один бокс. Дабы хорошо, когда есть связи и деньги. Задумавшись о том, чтобы я делала, поехав к Амиру в поселок, где нет элементарных условий проживания. Не говоря уже об обычной клинике. Мы бы с ребенком погибли.
Спустя три недели, Амир таки не приехал. И не звонил. Однако на четвертой недели в клинику мне принесли письмо. Белый конверт, без обратного адресата. На листе было написано всего лишь несколько слов. Коротко, прямо и убийственно: «Развод — превосходная идея. Действуй».
