Я все больше интересовался о ее самочувствии. Мне было интересно каждое изменение в ее организме. Когда Мира прислала первый снимок узи, мое сердце сделало кульбит, при виде маленькой точки. Мы еще не знали кто у нас будет, но мне был не важен пол ребенка, лишь бы он был здоров, мой ребенок. Ведь маленькая точка на снимке, моя частичка и эта мысль заставляла меня двигаться дальше, ставя перед собою цель заработать большие деньги.
Каждое сообщение или звонок Миры заставлял сжиматься сердце, когда она жаловалась о том, что скучает. Но, когда она сообщила, что беременность под угрозой, я понял, не может быть и речи о ее пребывании здесь. По крайней мере пока состояние не улучшиться. К тому времени освободится коттедж. Но и тогда я переживал, что она не сможет жить здесь в диких условиях вдали от цивилизации и роскоши, к которой она привыкла.
Спустя четыре месяца пребывания в тайге мне хотелось выть, от того, как дела шли медленно, и ситуация на буровой не менялась по обещанным прогнозам. Но я не сдавался и упорно двигался вперед. Да и звонки нерадивого тестя сбивал настрой, хотя знал его и предполагал, что он будет всеми силами пытаться от меня избавиться. Когда однажды он позвонил:
- Байсаров! – отвечаю на звонок.
- Здравствуй, Амир! – надменный голос Росмана, поселил в душе тревогу. – Как ты?
- Спасибо! Все хорошо! - в сотый раз напоминаю себе не конфликтовать с ним. Ведь он отец Миры. Но от холода в голосе не отказался.
- Я звоню не просто так, думаю, ты догадался. – в трубке повисла тишина.
- Как Мира и ребенок? – сердце мое замерло.
- С ними все хорошо. Я по другому поводу. Уже прошло четыре месяца, и ты понимаешь, что твои условия жизни не станут лучше, находясь там. А Мира в ее положении не может передвигаться на дальние расстояния, да и жить в этих диких условиях, тем более что она постоянно на сохранении. Я прошу тебя принять правильное решение и подумать о дальнейшем вашем совместном будущем. Ты не сможешь обеспечить ни ее, ни ребенка всем необходимым. Я уже не говорю о тех условиях, в которых она привыкла жить. – Росман замолчал. А у меня сердце, казалось, взорвется от злости на этого человека. Я ведь знал, к чему он клонит.
- Господин Росман! Я уже вам сказал и повторюсь снова. Мира моя жена и носит моего ребенка. И никогда, я не от кажусь от нее и ребенка. – Я не стал добавлять, что и Мира не пойдет на это, но я не был уверен в ее чувствах. Мы почти не знали друг друга, и девушка могла передумать о скоропалительном решении создать семью.
- Я тебя услышал! – Росман выключился. А у меня остался плохой осадок. И холодное предчувствие.
Вечером этого дня, приехал Шорин младший и рассказал, что видел Миру с подругой в клубе. Она прекрасно проводила время. По разговору было понятно, что он не знал о нашей женитьбе и тем более о беременности Миры. Во всяком случае, он ничего не сказал.
Я, конечно разозлился, я предполагал, что девушка все время не будет сидеть дома и ждать меня. Но она же говорила, что есть угроза беременности и доктор прописала покой. Дождавшись конца рабочей смены, я поехал в соседнее поселение, где есть связь. Мне нужно было срочно услышать Миру, ибо острое ощущение, что я ее теряю меня не отпускало.
- Алло! Амир!?– когда появилась связь, Мира подняла трубку на третьем гудке. Едва услышав нежный голос, мое сердце замерло.
- Мира,… Привет!- взяв себя в руки, я постарался успокоиться, чтобы не напасть на девушку с упреками, что выходило с трудом.
- Привет! – молчание повисло в трубке.
- Мира, как ты? Как протекает беременность? - мой голос звучал отстраненно.
- Доктор сказала, что уже лучше, но пока не следует рисковать и не делать резких движений, тем более куда-то ехать далеко - в голосе Миры проскальзывали нотки горечи. Я не совсем понял, это о чем?
Но теперь Мира не могла ехать, поскольку доктор велела являться на осмотр каждую неделю, поменьше ходить и почти весь день лежать.
- Я не могу приехать. Доктор велел оставаться дома и постараться не делать резких движений. – повторила девушка.
- Странно, - отпарировал я, - весьма странно. На прошлой неделе прилетал Александр и рассказывал, что видел тебя с подругой Лизой в клубе и как вы очаровывали всех мужчин.
- Это было до того, как я ездила к доктору.
- Понятно.
- А ты требуешь от меня, - с непривычным для нее сарказмом отрезала Мира, - торчать дома и день за днем ждать, пока соизволишь мне написать смс или позвонить.?
- Могла бы попытаться для разнообразия! - бросил я. - Кстати, я что-то смс и звонков тоже от тебя не наблюдаю.
Почувствовав, что Мира обиделась, я замолчал.
- По-видимому, больше тебе нечего сказать? - в голосе звучала обида.
Я понял, что если сейчас не сглажу момент, то это будет провал в наших отношениях…
Я успокаивал себя тем, что она молода и для нее беременность стала неожиданностью, но ведь и для меня тоже … Но я ведь старше и опытнее в жизни… И я открыл себя, когда я стал говорить, мой голос охрип:
- Я многое хотел сказать… Например, как я скучаю за тобой, как хочу видеть как меняется твоя фигура, как растет мой ребенок в твоем животе. Прикоснуться к тебе… - в трубке повисло молчание и потом я услышал всхлип.
- Мира?
- Амир!- ее голос дрожал – Это правда?
- Да, Мира, это правда… - тишина – Алло! Мира! - смотрю в телефон, антенны нет, связь пропала.
На этом разговор закончился, и я, бессильно прислонившись лбом к стене, закрыл глаза, интересно она поняла, что я ей сказал?! Я пробыл здесь четыре месяца и за это время мы несколько раз поговорили.
Но меня мучала мысль, что она успела возобновить прежнюю светскую жизнь и солгала насчет того, что врач велел ей лежать дома в постели.
«Ей всего двадцать два, — с горечью напомнил я себе. С чего бы ей сидеть в одиночестве?»
- Дьявол! - беспомощно пробормотал я, сознавая бесполезность наших отношений, но через несколько минут решительно выпрямился. Еще несколько месяцев, и дела на буровой пойдут лучше, и я добьюсь на том, чтобы мне дали несколько выходных - тогда можно будет слетать домой и увидеться с ней. Я сердцем чувствовал, что это все еще так. Я побываю дома и, когда мы будем вместе, я смогу уговорить ее поехать с мной. Лишь бы с беременностью было все хорошо.
Но сердце чувствовало тревогу, и я не знал, как его успокоить…
Дни проходили медленно, и я старалась себя занимать чтением или разговорами с малышом. Утром просыпаясь, я хватала телефон и первым делом проверяла сообщение от Амира. Сообщения были, но доходили позже отправленного. Амир сказал, что сейчас ставят вышку и будет связь и тогда проблем со связью не будет. Но я все равно писала ему о том, как провожу время, как растет малыш. На днях ходила на узи и мне сказали, что будет мальчик. В этот момент я поняла, что хочу, чтобы он был похож на своего отца. Оправив снимок с полом ребенка Амиру, я с нетерпением ждала его реакции. Мне хотелось разделить с ним, это необыкновенное чувство ожидания нашего малыша.
Уже поздно вечером, когда я легла спать, пришло сообщение от Амира.
«Любимая! Ты не представляешь как я счастлив видеть нашего сына. Я жду тот день, когда смогу взять его на руки! У меня есть желание, если ты не против… Я бы хотел назвать нашего мальчика Дамиром! Но если ты против, мы подберем ему другое имя.»
Прочитав сообщение, я улыбнулась. Амир, не настаивал на своем выборе. Он давал мне право и самой выбирать. При своем жестком характере, он старался со мной проявлять мягкость и это меня в нем подкупало. Мне понравилось это имя. Пусть будет Дамир!
«Милый! Я не против! Красивое имя, пусть будет Дамир!»
Сообщение повисло не дошедшим. Меня это раздражало каждый раз. Терпение было на исходе, сколько еще так продлится я не знаю, мысленно подгоняла время, чтобы уже поскорее родить и поехать к мужу. Но везти маленького ребенка в глушь мне тоже не хотелось. И если бы не отец, который каждый раз при видя меня выливал недовольство на нерадивого зятя, я бы так ни нервничала и спокойно жила в ожидании Амира дома. Но слова отца рождали во мне чувство ревности и недоверия. Мне хотелось быть с ним рядом.
Все что я могла делать, это писать о себе, чтобы хоть как-то быть с ним рядом. Я понимала, Амир тяжело трудился по двенадцать часов в смену и просто физически не мог писать чаще. Однако я не упомянула о том, что в последние сообщения были сухие, в них было меньше личного, чем в предыдущих.
Раньше он жаловался на тоску и разлуку и строил планы на будущее, теперь же больше распространялся о работе на буровой и описывал пейзажи. Но о чем бы ни упоминал Амир, персонажи и сценки оживали и словно сходили со страниц. Я все время повторяла себе, что сообщения Амира стали суше не потому, что он ко мне остыл, а просто хочет возбудить мой интерес к неведомому краю, куда мне скоро предстоит отправиться.
Мой ребенок рос и я вместе с ним, перечитала кучу книг книги для будущих мам, покупала детские вещи, мечтала и грезила. Ребенок, поначалу не казавшийся чем-то реальным, сейчас напоминал о себе кратковременными приступами тошноты и усталости, а иногда и жесточайшей головной болью, заставлявшей меня часами лежать в затемненной комнате. Но я все переносила мужественно и не жалуясь, с абсолютной убежденностью в том, что страдания когда-нибудь кончатся.
По мере того как шли дни, я все чаще разговаривала с малышом, словно с живым существом, как будто он мог слышать мать, особенно если положить руку на округлившийся животик.
- Надеюсь, ты неплохо проводишь время, - пошутила я как-то, лежа на постели и чувствуя, как головная боль понемногу стихает.
- Потому что, «молодой человек» из-за вас мне плохо, как последней собаке.
К концу октября моя четырехмесячная беременность начала сказываться, и моя полнота была слегка видна. Постоянные замечания отца насчет того, что Амиру не терпится отделаться от меня, звучали как издевательство над моей психикой. Откуда он брал эту информацию я не знаю. Я знаю, что он звонил Амиру, но истинной темы разговора мне не выдал ни тот ни другой.
- Хорошо, что о твоей беременности и замужестве знает только Лиза – заявил он как-то. - У тебя по-прежнему есть выбор, Мира, не забудь этого, - добавил он с необычной мягкостью. - Когда беременность нельзя будет скрыть, мы скажем всем, что ты уехала в Америку к родне.
- Немедленно прекрати это, черт возьми! — взорвалась я и, повернувшись, направилась к себе.
Я решила отомстить Амиру за редкие сообщения и поменьше писать самой. Кроме того, я чувствовала себя влюбленной идиоткой: подумать только, изливаю тоску в пространных посланиях, терзаюсь, мучаюсь, а ему лень смс написать!
Позже приехала Лиза, и, сразу же почувствовав, как натянуты мои нервы, поняла, в чем дело.
- Что, твой папаша снова завел любимую песенку?
- Верно, — кивнула я.
- Пойдем куда-нибудь! - объявила Лиза. - Нарядимся - и сразу почувствуешь себя лучше! А потом придумаем что-нибудь поинтереснее!
Отправившись поужинать в «Глобал», мы наткнулись на знакомых и в том числе на Шорина. Наше появление привлекло внимание. Я обрадовалась тому, что одела длинное двойное платье в стиле бохо, оно скрыло мою слегка округлившуюся фигуру.
- Мира, прекрасно выглядишь! Давно тебя не было видно! - Алек, подошел ближе и взяв мою руку, поцеловал.
Высвободив руку, я почувствовала, как мне неприятно чужое прикосновение мужчины. После Амира, мне никто не нравился и я даже мысли не допускала о возможном другом мужском внимании. Но мне нужна была информация и я оставалась в компании, чтобы хоть что-то узнать.
Я пыталась ненавязчиво поговорить с Алексом о делах на буровой и Амире, но Алекс много рассказал о бурении и ничего толком об Амире. И чтобы не вызвать подозрения интересом, пришлось замолчать.
Придя поздно домой, у меня заболела спина и поднялось давление, пришлось вызвать скорую. Позвонив своему доктору, я сообщила о болях и легком кровотечении. Она потребовала лечь на сохранение в больницу. Утром, мой доктор была обеспокоена моим состоянием, зайдя в палату, она мне сообщила:
- Мира, я посмотрела твое обследование и скажу честно, мне они не нравятся. У тебя высокое давление, у ребенка уже третий раз не прослушивается сердцебиение. Это очень плохо. Я оставляю тебя здесь. Будешь лежать под наблюдением.
В этот момент я очень хотела, чтобы Амир был рядом со мной. Мне нужна была его сила и спокойствие. Взяв себя в руки, я согласилась с врачом, я еще сильнее обеспокоилась о ребенке. У меня была только одна мысль, родить здорового ребенка. И поездка к Амиру сама с собой отпала.
Вечером ко мне пришел отец. И по лицу было видно, что он был обеспокоен.
- Дочка, как ты? – его голос звучал мягко. Что меня удивило.
- Все хорошо, папа. – смотрю на отца и вижу, что он действительно переживает за меня.
- Я поговорил с доктором, тебе предоставят лучшее лечение. Все будет хорошо. Но тебе придется лежать здесь.
- Я знаю, пап. Она мне уже сообщила. – в груди разливается какое-то волнение.
- Дочка, я был неправ, на счет ребенка. Раз уж так получилось… - на какое-то время он замолчал. – Я подумал, неважно, кто его отец, важно, что он мой внук.
Удивленно приподнимаю бровь. Я не говорила отцу пол ребенка, так как сама недавно узнала. И его смена настроения конечно же меня удивила. -=
- Да, я узнал, пол ребенка. – говорит улыбаясь.
- А если бы была девочка, ты бы ее не принял?- меня возмутило такое отношение к ребенку. Ибо для меня , да и для Амира было не важно кто родится. Знаю, что отец всегда мечтал о сыне, но родилась я. От чего и страдала всю жизнь. Ибо он считал, что все женщины обязательно шалавы.
- Хорошо, папа! – говорю отстраненно. Мне не хотелось с ним разговаривать. Но и грубить тоже я не хотела, так как полностью финансово зависела от отца.
Когда отец ушел, оставшись одна в палате, я долго не могла заснуть. Взяв телефон я открыла нашу единственную фотографию с Амиром и долго на нее смотрела. Потом написала сообщение о том, что меня положили в больницу на сохранение. Так как появилась сильная угроза выкидыша. Помедлив еще немного, добавила что сильно скучаю за ним и очень хочу увидеть.
Отправив сообщение, я ждала, что он его тут же получит, но связи о доставке так и не было. Набрав звонок, я услышала голос оператора от том, что абонент не доступен и выключила телефон. В голове крутились нехорошие мысли, и легкое волнение давило в груди. Но взяв в себя в руки и положив руку на живот, я постаралась успокоится ради ребенка я не буду волноваться, чтобы не происходило в моей жизни с его отцом. И с этими мыслями заснула.
Две недели в клинике пролетели незаметно. За это время я позвонила Диане три раза, чтобы поговорить с кем-то из близких Амира. И каждый раз она сообщала, что они с отцом разговаривали с Амиром. И что все у него хорошо. Тогда как он мне не ответил на сообщение, когда я попала в больницу. Я не понимала его поведения, и в голове невольно закрадывались подозрения, а не прав ли мой отец? Может он действительно передумал жить со мной?
Этой ночью я долго лежала без сна, умоляя малыша потерпеть и не торопиться на свет, заклиная Амира написать мне. Уже был шестой месяц и я молилась о здоровье ребеночка и о своевременных родах.
Каждое сообщение или звонок Миры заставлял сжиматься сердце, когда она жаловалась о том, что скучает. Но, когда она сообщила, что беременность под угрозой, я понял, не может быть и речи о ее пребывании здесь. По крайней мере пока состояние не улучшиться. К тому времени освободится коттедж. Но и тогда я переживал, что она не сможет жить здесь в диких условиях вдали от цивилизации и роскоши, к которой она привыкла.
Спустя четыре месяца пребывания в тайге мне хотелось выть, от того, как дела шли медленно, и ситуация на буровой не менялась по обещанным прогнозам. Но я не сдавался и упорно двигался вперед. Да и звонки нерадивого тестя сбивал настрой, хотя знал его и предполагал, что он будет всеми силами пытаться от меня избавиться. Когда однажды он позвонил:
- Байсаров! – отвечаю на звонок.
- Здравствуй, Амир! – надменный голос Росмана, поселил в душе тревогу. – Как ты?
- Спасибо! Все хорошо! - в сотый раз напоминаю себе не конфликтовать с ним. Ведь он отец Миры. Но от холода в голосе не отказался.
- Я звоню не просто так, думаю, ты догадался. – в трубке повисла тишина.
- Как Мира и ребенок? – сердце мое замерло.
- С ними все хорошо. Я по другому поводу. Уже прошло четыре месяца, и ты понимаешь, что твои условия жизни не станут лучше, находясь там. А Мира в ее положении не может передвигаться на дальние расстояния, да и жить в этих диких условиях, тем более что она постоянно на сохранении. Я прошу тебя принять правильное решение и подумать о дальнейшем вашем совместном будущем. Ты не сможешь обеспечить ни ее, ни ребенка всем необходимым. Я уже не говорю о тех условиях, в которых она привыкла жить. – Росман замолчал. А у меня сердце, казалось, взорвется от злости на этого человека. Я ведь знал, к чему он клонит.
- Господин Росман! Я уже вам сказал и повторюсь снова. Мира моя жена и носит моего ребенка. И никогда, я не от кажусь от нее и ребенка. – Я не стал добавлять, что и Мира не пойдет на это, но я не был уверен в ее чувствах. Мы почти не знали друг друга, и девушка могла передумать о скоропалительном решении создать семью.
- Я тебя услышал! – Росман выключился. А у меня остался плохой осадок. И холодное предчувствие.
Вечером этого дня, приехал Шорин младший и рассказал, что видел Миру с подругой в клубе. Она прекрасно проводила время. По разговору было понятно, что он не знал о нашей женитьбе и тем более о беременности Миры. Во всяком случае, он ничего не сказал.
Я, конечно разозлился, я предполагал, что девушка все время не будет сидеть дома и ждать меня. Но она же говорила, что есть угроза беременности и доктор прописала покой. Дождавшись конца рабочей смены, я поехал в соседнее поселение, где есть связь. Мне нужно было срочно услышать Миру, ибо острое ощущение, что я ее теряю меня не отпускало.
- Алло! Амир!?– когда появилась связь, Мира подняла трубку на третьем гудке. Едва услышав нежный голос, мое сердце замерло.
- Мира,… Привет!- взяв себя в руки, я постарался успокоиться, чтобы не напасть на девушку с упреками, что выходило с трудом.
- Привет! – молчание повисло в трубке.
- Мира, как ты? Как протекает беременность? - мой голос звучал отстраненно.
- Доктор сказала, что уже лучше, но пока не следует рисковать и не делать резких движений, тем более куда-то ехать далеко - в голосе Миры проскальзывали нотки горечи. Я не совсем понял, это о чем?
Но теперь Мира не могла ехать, поскольку доктор велела являться на осмотр каждую неделю, поменьше ходить и почти весь день лежать.
- Я не могу приехать. Доктор велел оставаться дома и постараться не делать резких движений. – повторила девушка.
- Странно, - отпарировал я, - весьма странно. На прошлой неделе прилетал Александр и рассказывал, что видел тебя с подругой Лизой в клубе и как вы очаровывали всех мужчин.
- Это было до того, как я ездила к доктору.
- Понятно.
- А ты требуешь от меня, - с непривычным для нее сарказмом отрезала Мира, - торчать дома и день за днем ждать, пока соизволишь мне написать смс или позвонить.?
- Могла бы попытаться для разнообразия! - бросил я. - Кстати, я что-то смс и звонков тоже от тебя не наблюдаю.
Почувствовав, что Мира обиделась, я замолчал.
- По-видимому, больше тебе нечего сказать? - в голосе звучала обида.
Я понял, что если сейчас не сглажу момент, то это будет провал в наших отношениях…
Я успокаивал себя тем, что она молода и для нее беременность стала неожиданностью, но ведь и для меня тоже … Но я ведь старше и опытнее в жизни… И я открыл себя, когда я стал говорить, мой голос охрип:
- Я многое хотел сказать… Например, как я скучаю за тобой, как хочу видеть как меняется твоя фигура, как растет мой ребенок в твоем животе. Прикоснуться к тебе… - в трубке повисло молчание и потом я услышал всхлип.
- Мира?
- Амир!- ее голос дрожал – Это правда?
- Да, Мира, это правда… - тишина – Алло! Мира! - смотрю в телефон, антенны нет, связь пропала.
На этом разговор закончился, и я, бессильно прислонившись лбом к стене, закрыл глаза, интересно она поняла, что я ей сказал?! Я пробыл здесь четыре месяца и за это время мы несколько раз поговорили.
Но меня мучала мысль, что она успела возобновить прежнюю светскую жизнь и солгала насчет того, что врач велел ей лежать дома в постели.
«Ей всего двадцать два, — с горечью напомнил я себе. С чего бы ей сидеть в одиночестве?»
- Дьявол! - беспомощно пробормотал я, сознавая бесполезность наших отношений, но через несколько минут решительно выпрямился. Еще несколько месяцев, и дела на буровой пойдут лучше, и я добьюсь на том, чтобы мне дали несколько выходных - тогда можно будет слетать домой и увидеться с ней. Я сердцем чувствовал, что это все еще так. Я побываю дома и, когда мы будем вместе, я смогу уговорить ее поехать с мной. Лишь бы с беременностью было все хорошо.
Но сердце чувствовало тревогу, и я не знал, как его успокоить…
Глава 27
***
Дни проходили медленно, и я старалась себя занимать чтением или разговорами с малышом. Утром просыпаясь, я хватала телефон и первым делом проверяла сообщение от Амира. Сообщения были, но доходили позже отправленного. Амир сказал, что сейчас ставят вышку и будет связь и тогда проблем со связью не будет. Но я все равно писала ему о том, как провожу время, как растет малыш. На днях ходила на узи и мне сказали, что будет мальчик. В этот момент я поняла, что хочу, чтобы он был похож на своего отца. Оправив снимок с полом ребенка Амиру, я с нетерпением ждала его реакции. Мне хотелось разделить с ним, это необыкновенное чувство ожидания нашего малыша.
Уже поздно вечером, когда я легла спать, пришло сообщение от Амира.
«Любимая! Ты не представляешь как я счастлив видеть нашего сына. Я жду тот день, когда смогу взять его на руки! У меня есть желание, если ты не против… Я бы хотел назвать нашего мальчика Дамиром! Но если ты против, мы подберем ему другое имя.»
Прочитав сообщение, я улыбнулась. Амир, не настаивал на своем выборе. Он давал мне право и самой выбирать. При своем жестком характере, он старался со мной проявлять мягкость и это меня в нем подкупало. Мне понравилось это имя. Пусть будет Дамир!
«Милый! Я не против! Красивое имя, пусть будет Дамир!»
Сообщение повисло не дошедшим. Меня это раздражало каждый раз. Терпение было на исходе, сколько еще так продлится я не знаю, мысленно подгоняла время, чтобы уже поскорее родить и поехать к мужу. Но везти маленького ребенка в глушь мне тоже не хотелось. И если бы не отец, который каждый раз при видя меня выливал недовольство на нерадивого зятя, я бы так ни нервничала и спокойно жила в ожидании Амира дома. Но слова отца рождали во мне чувство ревности и недоверия. Мне хотелось быть с ним рядом.
Все что я могла делать, это писать о себе, чтобы хоть как-то быть с ним рядом. Я понимала, Амир тяжело трудился по двенадцать часов в смену и просто физически не мог писать чаще. Однако я не упомянула о том, что в последние сообщения были сухие, в них было меньше личного, чем в предыдущих.
Раньше он жаловался на тоску и разлуку и строил планы на будущее, теперь же больше распространялся о работе на буровой и описывал пейзажи. Но о чем бы ни упоминал Амир, персонажи и сценки оживали и словно сходили со страниц. Я все время повторяла себе, что сообщения Амира стали суше не потому, что он ко мне остыл, а просто хочет возбудить мой интерес к неведомому краю, куда мне скоро предстоит отправиться.
Мой ребенок рос и я вместе с ним, перечитала кучу книг книги для будущих мам, покупала детские вещи, мечтала и грезила. Ребенок, поначалу не казавшийся чем-то реальным, сейчас напоминал о себе кратковременными приступами тошноты и усталости, а иногда и жесточайшей головной болью, заставлявшей меня часами лежать в затемненной комнате. Но я все переносила мужественно и не жалуясь, с абсолютной убежденностью в том, что страдания когда-нибудь кончатся.
По мере того как шли дни, я все чаще разговаривала с малышом, словно с живым существом, как будто он мог слышать мать, особенно если положить руку на округлившийся животик.
- Надеюсь, ты неплохо проводишь время, - пошутила я как-то, лежа на постели и чувствуя, как головная боль понемногу стихает.
- Потому что, «молодой человек» из-за вас мне плохо, как последней собаке.
К концу октября моя четырехмесячная беременность начала сказываться, и моя полнота была слегка видна. Постоянные замечания отца насчет того, что Амиру не терпится отделаться от меня, звучали как издевательство над моей психикой. Откуда он брал эту информацию я не знаю. Я знаю, что он звонил Амиру, но истинной темы разговора мне не выдал ни тот ни другой.
- Хорошо, что о твоей беременности и замужестве знает только Лиза – заявил он как-то. - У тебя по-прежнему есть выбор, Мира, не забудь этого, - добавил он с необычной мягкостью. - Когда беременность нельзя будет скрыть, мы скажем всем, что ты уехала в Америку к родне.
- Немедленно прекрати это, черт возьми! — взорвалась я и, повернувшись, направилась к себе.
Я решила отомстить Амиру за редкие сообщения и поменьше писать самой. Кроме того, я чувствовала себя влюбленной идиоткой: подумать только, изливаю тоску в пространных посланиях, терзаюсь, мучаюсь, а ему лень смс написать!
Позже приехала Лиза, и, сразу же почувствовав, как натянуты мои нервы, поняла, в чем дело.
- Что, твой папаша снова завел любимую песенку?
- Верно, — кивнула я.
- Пойдем куда-нибудь! - объявила Лиза. - Нарядимся - и сразу почувствуешь себя лучше! А потом придумаем что-нибудь поинтереснее!
Отправившись поужинать в «Глобал», мы наткнулись на знакомых и в том числе на Шорина. Наше появление привлекло внимание. Я обрадовалась тому, что одела длинное двойное платье в стиле бохо, оно скрыло мою слегка округлившуюся фигуру.
- Мира, прекрасно выглядишь! Давно тебя не было видно! - Алек, подошел ближе и взяв мою руку, поцеловал.
Высвободив руку, я почувствовала, как мне неприятно чужое прикосновение мужчины. После Амира, мне никто не нравился и я даже мысли не допускала о возможном другом мужском внимании. Но мне нужна была информация и я оставалась в компании, чтобы хоть что-то узнать.
Я пыталась ненавязчиво поговорить с Алексом о делах на буровой и Амире, но Алекс много рассказал о бурении и ничего толком об Амире. И чтобы не вызвать подозрения интересом, пришлось замолчать.
Придя поздно домой, у меня заболела спина и поднялось давление, пришлось вызвать скорую. Позвонив своему доктору, я сообщила о болях и легком кровотечении. Она потребовала лечь на сохранение в больницу. Утром, мой доктор была обеспокоена моим состоянием, зайдя в палату, она мне сообщила:
- Мира, я посмотрела твое обследование и скажу честно, мне они не нравятся. У тебя высокое давление, у ребенка уже третий раз не прослушивается сердцебиение. Это очень плохо. Я оставляю тебя здесь. Будешь лежать под наблюдением.
В этот момент я очень хотела, чтобы Амир был рядом со мной. Мне нужна была его сила и спокойствие. Взяв себя в руки, я согласилась с врачом, я еще сильнее обеспокоилась о ребенке. У меня была только одна мысль, родить здорового ребенка. И поездка к Амиру сама с собой отпала.
Вечером ко мне пришел отец. И по лицу было видно, что он был обеспокоен.
- Дочка, как ты? – его голос звучал мягко. Что меня удивило.
- Все хорошо, папа. – смотрю на отца и вижу, что он действительно переживает за меня.
- Я поговорил с доктором, тебе предоставят лучшее лечение. Все будет хорошо. Но тебе придется лежать здесь.
- Я знаю, пап. Она мне уже сообщила. – в груди разливается какое-то волнение.
- Дочка, я был неправ, на счет ребенка. Раз уж так получилось… - на какое-то время он замолчал. – Я подумал, неважно, кто его отец, важно, что он мой внук.
Удивленно приподнимаю бровь. Я не говорила отцу пол ребенка, так как сама недавно узнала. И его смена настроения конечно же меня удивила. -=
- Да, я узнал, пол ребенка. – говорит улыбаясь.
- А если бы была девочка, ты бы ее не принял?- меня возмутило такое отношение к ребенку. Ибо для меня , да и для Амира было не важно кто родится. Знаю, что отец всегда мечтал о сыне, но родилась я. От чего и страдала всю жизнь. Ибо он считал, что все женщины обязательно шалавы.
- Хорошо, папа! – говорю отстраненно. Мне не хотелось с ним разговаривать. Но и грубить тоже я не хотела, так как полностью финансово зависела от отца.
Когда отец ушел, оставшись одна в палате, я долго не могла заснуть. Взяв телефон я открыла нашу единственную фотографию с Амиром и долго на нее смотрела. Потом написала сообщение о том, что меня положили в больницу на сохранение. Так как появилась сильная угроза выкидыша. Помедлив еще немного, добавила что сильно скучаю за ним и очень хочу увидеть.
Отправив сообщение, я ждала, что он его тут же получит, но связи о доставке так и не было. Набрав звонок, я услышала голос оператора от том, что абонент не доступен и выключила телефон. В голове крутились нехорошие мысли, и легкое волнение давило в груди. Но взяв в себя в руки и положив руку на живот, я постаралась успокоится ради ребенка я не буду волноваться, чтобы не происходило в моей жизни с его отцом. И с этими мыслями заснула.
Две недели в клинике пролетели незаметно. За это время я позвонила Диане три раза, чтобы поговорить с кем-то из близких Амира. И каждый раз она сообщала, что они с отцом разговаривали с Амиром. И что все у него хорошо. Тогда как он мне не ответил на сообщение, когда я попала в больницу. Я не понимала его поведения, и в голове невольно закрадывались подозрения, а не прав ли мой отец? Может он действительно передумал жить со мной?
Глава 28
Этой ночью я долго лежала без сна, умоляя малыша потерпеть и не торопиться на свет, заклиная Амира написать мне. Уже был шестой месяц и я молилась о здоровье ребеночка и о своевременных родах.
