— Ну что? Все готовы? Пойдём.
Они двинулись в сторону палаточного городка, что темнел ровной зелёной грядой на самом краю лётного поля, почти у самого леса.
— У меня практика закончилась, а ты как поживаешь? — поинтересовался Кирилл.
— Хорошо. Вот с друзьями на фест приехала, — Светка пожала плечами: о чём ещё с этим гнойным прыщом разговаривать.
Тем временем её начало знобить, несмотря на жару. Между лопаток потёк ручеёк ледяного пота и начало двоиться в глазах.
Не такой уж хорошей идеей оказался поход в эти самые гости. Светка чувствовала, что уже не идёт, а плывёт. Было ощущение, что ноги проваливаются в утрамбованную пыльную почву, словно в болото, дурнота нарастала. Ещё немного — и она просто потеряет сознание и вместо запланированной сладкой мести её грубо и мерзко оттрахают на полу палатки.
«Господи, хоть бы телефон зазвонил, — мысленно взмолилась Светка, — или встретить кого». Она пошарила рукой по карману куртки и, холодея ещё больше, вспомнила, что оставила тяжёлый и громоздкий смартфон на столике в гримёрной.
«Думай-думай, — подстёгивала себя Светка, — соври что-нибудь. Утюг не выключила или хомячка не покормила!»
Мысли стали путаться. По рукам и ногам побежали жгучие мурашки.
«Хоть, что-нибудь придумай, — умоляла себя Светка, — думай же».
В глазах стало темно.
«Как-то слишком просто всё стало, до отвращения просто. Захотели — переспали, забыли, пропали, поженились, развелись… Бездумно и безответственно всё как-то…
Быстро и просто. И никто ни в ком не нуждается, и никто никому не должен. Давим гордостью, а потом давимся слезами. Красиво уходим, а потом сходим с ума, потому что оставили самое ценное, что могло быть в жизни. Пытаемся успокоить себя нелепой фразой: «Значит, так и надо». И ненавидим своё одиночество средь толп людей.
Эти строки Светка прочитала на форуме психологии и сейчас забормотала про себя, как невнятную судорожную молитву. И, наверное, в данный момент ухо Вселенной было повёрнуто именно к Светке.
Олли она увидела издалека. Он пробирался сквозь толпу, иногда вежливо останавливался, улыбался, что-то говорил. У неё даже нашлись силы, чтобы удивиться, что он делает в этой части городка, пока не увидела медпункт. Он и вправду прихрамывал, едва заметно, на правую ногу.
«Только бы не прошёл мимо, только бы не прошёл, — взмолилась Светка. — Он может».
— Олли! — она рявкнула с такой силой, что Кирилл идущий рядом подпрыгнул от неожиданности. — Олли!
Она бросилась сквозь толпу и повисла на куртке Хермана, как детёныш коала.
— Помоги мне, — прошептала она, — пожалуйста. Прошу тебя!
Прошло несколько томительных секунд. По лицу обычно непроницаемого Олли пробежала целая гамма чувств, начиная от удивления и кончая откровенным неудовольствием. Всё это бесконечное время Светка чувствовала, как бешено бухает её сердце. Ещё немного, и она упадёт прямо здесь. Внутренняя поверхность косухи стала влажной от выступившего пота и прилипла к коже отвратительным мокрым компрессом. И всё-таки он сжалился над ней, увидел и понял. Знал о её обморочных состояниях и сжалился.
— Привет! Что ты здесь делаешь, дорогая? — он ловко изобразил удивление, потом крепко пожал руки её знакомым. — Я тебя обыскался.
В свою очередь от Светки не укрылось, что белобрысый Альберт не только недовольно поморщился, но и явно удивился. Видимо, всё-таки не ожидал, что она девушка рок-звезды.
— Вот знакомых встретила, — Светка ответила Олли по-фински, сделав ударение на слове «знакомых» и шепнула ещё раз: — Мне плохо, уведи. Придумай, что-нибудь.
Тем временем они подошли к стандартной палатке на дальней дорожке палаточного городка.
— Проходите, пожалуйста, — и Кирилл гостеприимно откинул полог брезентового домика, — располагайтесь. Я сейчас принесу вино и закуску.
— Извините, мы торопимся, — Олли подхватил Светку под локоть железной хваткой.
— Пожалуйста, задержитесь хоть чуть-чуть. Всего по бокалу вина.
Скорее всего и Кирилл не ожидал, что Светкин рассказ окажется правдой.
— Окей, — Олли кивнул с таким видом, как будто делал огромное одолжение, — с удовольствием.
— Алкоголик, — Светка шепнула чуть слышно, однако Олли расслышал, и его пальцы сомкнулись на её локте ещё сильнее, грозя оставить синяки. Вне всякого сомнения, он её ревновал и даже не пытался этого скрыть.
— Миха, Алик, помогите мне, — и Кирилл направился в сторону автомобиля, который располагался на стоянке. — Мы сейчас, буквально пять минут.
— Интересно, как они бухло провезли, мошенники чертовы, — Светка почувствовала, что ей стало полегче. Дрожь отступила, и она не без интереса заглянула внутрь палатки. Обычное шмотье и спальники, несколько пластиковых стаканчиков, удочки, туалетная бумага. Внезапно Светку посетила гениальная идея. Она вся встрепенулась, её даже колбасить перестало. Так, наверное, бывало с бойцами на войне, когда организм бросал на схватку последние силы.
— Постой на шухере, — быстро шепнула Светка.
— Что сделать? — не понял Олли. — Ты что ещё затеяла? Не втягивай меня в свои авантюры, я знать ничего…
— Встань у двери и скажи мне, когда они пойдут, — Светка пояснила, как маленькому, и бросилась внутрь палатки к вещам.
— Ты хулиганка, — пригвоздил Олли, однако послушно встал около палатки и прикрыл своей спиной вход, — и ещё аферистка!
— От афериста и слышу, — ядовито парировала Светлана, — а ты к тому же сообщник! И вообще за шухер больше дают! Идут?
— Нет. Ты скоро там? — зло прошипел Олли. — Всё, уже машину закрывают.
— Всё! Бежим! Да шевелись же ты.
Они вырвались из палатки, как реактивный снаряд, и бросились бежать так, словно за ними гналась стая волков. Светка даже забыла, что ещё несколько минут назад ей было плохо. Она неслась, не разбирая дороги, продиралась сквозь толпу зрителей и волокла Олли за собой, словно машинку на верёвочке.
— Ты пройдоха!
— Прохиндей!
— Ты их обокрала, — причитал Олли, — тебя посадят в тюрьму.
— А ты был мои подельником, — злорадно расхохоталась Светка. — Спокойно Козлодоев, сядем все!
Когда они ворвались за ограждение, отделяющее зрительскую площадку от городка музыкантов, на сцене зазвучал разогревающий проигрыш Лорди.
— Немедленно говори, что ты натворила?
Олли тряхнул Светку, как грушу. Добропорядочный гражданин своей дисциплинированной страны, Олли панически боялся нарушить закон и тем не менее от Светки не укрылось, что он находится в безумной эйфории от того, что этот самый закон нарушил.
— Да ничего я не сделала, — Светка почувствовала, что перед глазами всё меркнет и становится серым, как изображение старенького телевизора. — Ничего. Просто я хотела сказать... Прости меня. И я тебя люблю!
Дальнейшее обморочное состояние Светка запомнила невнятно. Звон в ушах, тошноту, омерзительную слабость, как будто из тела вытекают все соки, испуганные лица друзей, Машу с горстью конфет и какое-то перевёрнутое лицо Олли.
А вот возвращение к реальности оказалось на диво приятным. Уши были ещё заложены, и звуки играющей группы раздавались, как сквозь толстую ватную подушку. Они сидели на двух составленных стульях позади палатки. Правая рука Олли обнимала её за плечи, а левая перебирала пальцы рук, нежно и трепетно, до мурашек и замирания сердца. Так, как он к ней, наверное, никогда и не прикасался. Светке даже возвращаться не хотелось. Она сидела, закрыв глаза и вяло размышляла о том, как продлить это тёплое прикосновение подольше.
— Тебе лучше? — Олли заметил, что Светка приоткрыла глаза.
Нет, слава Богу, не отпустил. Прижал покрепче.
— Да, спасибо. Хорошо, что Машка про сладкое догадалась.
Они посидели ещё несколько минут. Яркость красок возвращалась, звук стал чётким.
— Я вам не помешал? — из палатки выглянул Алекси.
— Ты не представляешь, как ты нам помешал, — Олли не удержался, чтобы не съязвить.
— Ну, как хотите. Мы обедать садимся.
— Сейчас, — Светка послушно кивнула.
Опять помолчали. Олли поглаживал Светкино плечо, тёрся щекой о её голову, словно большой ласковый кот. Изголодался, соскучился.
— Слушай, — он нарушил молчание первым, — а что ты всё-таки сделала у этих парней в палатке?
Всё-таки Олли был в душе хулиганом: в его вопросе прозвучал неподдельный интерес авантюриста.
— Кстати, ты не догадался, кто это? — Светка немного помолчала и добавила, скромно опустив глаза: — Напихала в туалетную бумагу рыболовные крючки.
— Жестокая месть! — задумчиво пробормотал Олли.
Он немного помолчал, а затем неожиданно расхохотался так, что в палатке жалобно звякнули кружки.
Прода от 04.05.2020, 09:36
31.
На концертной площадке давным давно гремело выступление, а Маша всё ещё не могла прийти в себя и сосредоточиться. Пожалуй, именно сегодня до неё дошло, что грядущее выступление это не шутки, не легкомысленная болтовня и даже не уступка её капризу. Сумбурное дезертирство из родного дома, желание сбросить ярмо тотальной опеки и, главное, инфантильная блажь хоть как-то заявить о себе, вылились в событие катастрофического масштаба. То, что должно было произойти сегодня навсегда отсекало Машу будущую от Маши настоящей. Даже если её исполнение окажется неудачным, обратной дороги всё-равно не будет: самый неприглядный результат, и тот предполагал, что ментальная пуповина, которая связывала её с родственниками уже дала колоссальный надрыв.
Маша нервно прошагала из одного угла палатки в другой. Как повернётся её судьба после этого концерта? Простят ли её дома, и не станет ли её восстание причиной многолетнего тихого остракизма, когда выступление будет лишь только деликатно упоминаться самым доверительным и одновременно насмешливым тоном. Мол, смотрите, что наша недотёпа выкинула, надо же было до такого додуматься, с её голосом и характером влезть в рок-проект. Хроническое неприятие или, может быть, даже гонение, когда изо дня в день её будут подвергать корректному и нежному прессингу, и даже попытка уехать из родного дома окончательно, не станет гарантией комфортного существования.
«Эх, Маша, надо было думать раньше! Впрочем, кто мог предположить, что ты заиграешься в независимость так сильно».
— Волнуешься? На! Выпей, — и Алекси протянул ей крошечный стаканчик с коньяком.
Неужели она произнесла эти слова вслух? Аллу продолжал смотреть на неё, сдержано улыбаясь.
— Да знаю я, что ты пить не умеешь. От пятидесяти грамм ничего не будет, а для связок полезно.
Маша благодарно улыбнулась. Ей бы хоть малую толику той уверенности, который обладает Алекси. Её самый немногословный и верный друг, у которого есть дар воодушевлять других. По сути дела ничего особенного не сказал, но сразу стало, как-то легче. Его целеустремлённость — это целый поток самозабвенной энергии.
— Зря себя накручиваешь. Не кисни, сходи посмотри выступление.
— Думаешь стоит?
— Отвлечешься, а то ты вся дрожишь. Иди-иди, только телефон с собой возьми.
Маша кивнула и нехотя на ватных ногах вышла из палатки.
В глаза брызнуло ослепительное солнце, и после сумрака палатки она судорожно зажмурилась. Позади шатра, на раскладных стульях сидели Светка, Олли и ещё какие-то молодые музыканты немного знакомые по прежним многочисленным тусовкам.
— Нет, секс в машине это очень некомфортно, — Светка сидела у Олли на коленях и разлагольствовала, выразительно показывая руками, — здесь сидение, тут окно, ногу не протянуть, а это «передайте за проезд» вообще с толку сбило.
Маша рассмеялась вместе со всеми. Как бы она хотела быть такой же лёгкой, весёлой, у кого на каждую проблему находится благовидное оправдание или едкая шуточка.
— А где Арчи? — Маша поинтересовалась, наверное, в сотый раз.
— Где-то здесь, — Светка пожала плечами, — только что был.
— Он выступление пошёл смотреть, — подсказал Олли, — иди, может, ещё догонишь.
Он притянул Светку покрепче и на несколько секунд зарылся лицом в её волосы.
Невооружённым глазом видно, что им хочется остаться наедине. Как хорошо, что ребята помирились: понятно, что нужны друг другу, как воздух. Если бы она могла наладить свои отношения так же просто и непринуждённо!
Похоже, ей действительно стоит сходить посмотреть на выступление групп и заодно побыть вместе с Артту. Поговорить с ним, почувствовать интерес и поддержку. Человек же он в конце концов, должно же и у него мелькнуть что-то заинтересованное и доброе. В конце концов, зачем был нужен весь этот посыл с контрактом, если теперь ему нет никакого дела.
А Юсси? Где он болтается всё это время? Если он так сильно влюблён, то просто обязан быть рядом. Маша вспомнила про Вуори и невольно усмехнулась собственному эгоцентризму. Давно ли она стала размышлять в столь требовательном ключе, до непристойности нагло и требовательно, словно он ей должен. Она мгновенно стушевалась, даже мысленно вспыхнула до корней волос. Ведь сама же решила прекратить их отношения, купилась на мимолётный эмоциональный порыв. Но именно сейчас ей кажется, что наступил переломный момент, когда необходимо сделать выбор. Не просто поставить точку в отношениях, а определиться, кто победил в этой негласной гонке.
Ах, как она не любит это выражение «сделать выбор». Решиться и переступить через тысячу сомнений, заставить себя посмотреть правде в глаза. Но, пожалуй, она единственная, кто понял, что при всей своей непробиваемости, закрытости и похотливости, Юсси самый сострадательный и интуитивный человек. Что ей не просто нравится его самодостаточность и чуткость, её безумно влечёт к этому человеку, и только какое-то одно непонятное чувство оттягивает это признание, как камень под воду. Что-то не очень внятное — среднее между пессимизмом и убеждением, в том, что она его недостойна.
Мария миновала разделительный барьер и нырнула в плотную толпу зрителей.
Концерт уже был в самом разгаре, и Маша уставилась на сцену не без интереса. Ещё немного и её ждёт тоже самое. Она невольно представила себя на подмостках и тут же поежилась. Интересно её хотя бы заметят? Вон на сцене какая вокалистка: высокая, крупная. Выразительное лицо, великолепная фигура, экстремально короткая стрижка — немного похожа на Мари? Фре?дрикссо?н. Рок-вокалистка должна выглядеть именно так. Высококласных певиц в рок-музыке не так уж и много, она должна быть великолепной, недосягаемой и выглядеть уверенно, профессионально и немного загадочно. Поверх толпы. Настоящая мечта фанатов.
А Маша настолько блёклая, что её дай Бог увидели бы. А на фоне крупного, рослого Олли она вообще будет смотреться Дюймовочкой. Как плохо, что она ни разу не задумалась о том, какой создать себе образ на сцене. Голос голосом, но рок это в первую очередь шоу, яркое впечатление, бунт в самом выразительном его проявлении.
Вполне возможно, что появление «The Local Band», как совокупность четырёх ярких черт отозвались в душе Маши самым живым образом. Талант, напор, смелость и самобытность. Что сможет привнести в рок-проект она? Свою робость или может быть капризность? Неуверенный пессимистический характер или трусость и паникёрство?
Господи, но почему сейчас рядом нет никого, кто помог бы обрести ей уверенность в своих силах.
Впрочем, кто знает. Возможно, это её испытание. Одновременно и шанс, и риск переступить через сомнения.
