Не хочу кончать... держу себя в узде. Чтобы подольше остаться в этой тугой промежности.
— Нравится? Когда я трахаю тебя, м?! — провожу пальцем по пухлым губкам, Лиля машинально берет его в рот и начинает посасывать, — блядь, что ты творишь... девочка моя...
Вот как тут сдержаться?! Тело уже живёт своей жизнью. Финишная прямая. Мощные глубокие толчки. Лиля начинает сокращаться, кончает, кричит, царапает ноготками мои плечи.
Прижимая её к себе, заливаю её киску спермой. Вливаю всё до последней капли. Сука, до чего же приятно! Только с ней. Она одна способна на такое. Моя Лиля.
Дзынь! Дзынь!
Раздается настойчивый звонок в дверь. Всё еще держу в руках трепыхающееся тело своей женщины. Её потряхивает. Оргазмы Лили прекрасны. Долгие, яркие.
Снимаю её со стола, целую. Не могу оторваться. Я так влюблен, пиздец...
Дзынь! Дзынь!
— Да кого, блядь, принесло-то?! — рычу, натягиваю штаны и иду открывать.
Распахиваю дверь с намерением тут же развернуть незваного гостя. Вернее, гостью.
— Привет! — на пороге стоит Вера и мило улыбается.
Мной овладевает ярость. Сука, да где я так ошибся, что эта женщина прилипла ко мне, как банный лист? Сурово оглядываю её.
— Зачем ты пришла? Да еще в такую рань! Время шесть! Вера, блядь! Вчера мы всё обсудили, как и много раз до этого! Зачем ты навязываешься?! Гордость есть?! — меня несет.
— Просто вчера ты был сам не свой, — лепечет она, — я приготовила тебе завтрак, подумала, что от похмелья поможет...
Лиля всё еще стоит на кухне. Не вмешивается. Тихая, как мышка. А я бешусь. Не хочется прятать свою любимую женщину! Хочется всем её показать, чтобы завидовали!
Но также я понимаю, что, если Вера о нас узнает, быть беде. А моя малышка только начала нормальную жизнь. Не хватало еще офисных сплетен. Видимо, вопрос нужно решать радикально.
Увольнять Веру не вариант. У неё больная мать, нужны деньги. Чёрт, это моя вина. Не нужно было засовывать в помощницу свой член! Ох, не нужно было! Дал слабину, теперь расплачиваться.
И я благодарен Лиле, хотя где-то в солнечном сплетении мерзко жжет от этой ситуации.
— Я войду? — Вера хлопает своими наращенными ресницами.
— Нет, — жестко отвечаю, — отвези завтрак Лисенко, а у меня всё нормально. Увидимся в офисе.
Закрываю дверь прямо перед её носом. Это некрасиво? Похуй. Я заебался говорить, что не люблю её. Лиля подходит и обнимает меня сзади. Прислушиваюсь. Слышу цоканье каблуков в сторону лифта.
— Неловко получилось, — тыкается лбом в мою спину, — прости. Это из-за меня всё.
— Чушь, — разворачиваюсь и долго, вдумчиво целую Лилю.
Её губы — само совершенство. В меру пухлые, сладкие. Ими можно наслаждаться вечно.
— Дышать не могу, — шепчет она, тем не менее не отстраняясь.
— Я люблю тебя... — отвечаю, — прости, если пугаю своим напором.
— Не пугаешь, — она обнимает меня, — я не знаю, способна ли любить. Но в груди так тепло, а моё тело обожает, когда ты внутри. Когда рядом... даже когда ругаешься!
Ухмыляюсь.
— А когда улыбаешься, мне хочется мир вверх дном перевернуть, лишь бы ты продолжал... и от мысли, что ты исчезнешь, я хочу умереть. Это любовь, да?
— Да, милая...
— И еще...
Она вдруг начинает плакать. Вытирает слезы, но они льются бесконечным потоком.
— Еще я знаю, что это чувство к тебе давно было внутри. Я заперла его на сто замков, но стоило тебе появиться на пороге палаты, все они оказались сорваны.
— Иди ко мне, — обнимаю её, — слушай. У меня для тебя есть подарок. Давно уже купил, но...
— Какой? — её личико озаряет улыбка.
Веду Лилю в другую комнату. Ту, которую планировал для детской. Но теперь планы меняются. Достаю из шкафа упакованный холст, а вместе с ним кисти, краски и карандаши.
— Ты говорила, что любишь рисовать, вот я и...
— Егор, ты помнишь! — она берет упаковку с кистями, дрожащими руками достает одну, — такие дорогие! Не стоило...
— Для тебя только лучшее. Пришлось посоветоваться с профессионалом, — подмигиваю ей.
— Спасибо, — она прижимает подарок к груди, — думала, что уже забыла, каково это. Когда-то я мечтала быть художницей. В детстве даже выигрывала конкурсы. Но потом вся моя жизнь стала подчинена поиску богатого мужа. Я с огромным трудом вырвала право учиться на юриста. Мать пустила лишь потому, что среди адвокатов много богачей.
— Теперь ты можешь выбрать.
— Что?
— Рисовать или работать в офисе.
Признаться, я давно уже об этом думал. Чтобы помочь Лиле реализоваться там, где ей хочется. Да и дурная была идея устраивать её к себе в офис, Верка всю кровь выпьет. И мужиков полно.
Знал бы кто, сколько раз я представлял, как она будет вот так в моей рубашке стоять посреди моей квартиры. Но не плакать, а улыбаться. Хотел, чтобы она рисовала.
— Мне нужны деньги, но работой сыт не будешь, — кокетливо хмурится она, — так что как хобби рисование отлично мне подойдет.
— Тебе не нужно... — сглатываю, — если ты...
Сука! Слова в горле застывают. Я ведь хочу, чтобы она была лишь моей! Но с другой стороны, поклялся не сажать её в клетку, даже золотую. Она сама выберет, когда придет время.
— Я понимаю. Спасибо тебе, Егор! За всё! Я хочу быть с тобой. И ещё кое-что...
— М?
— Я думала, думала и решила. Что хочу остаться Лилией Фадеевой. Если ты понимаешь, о чём я. Не сейчас, может быть, в будущем.
— Я тебя понял, — с трудом сдерживаю ликование.
На работу мы едем порознь по настоянию Лили. Она вызывает такси, а я выезжаю чуть позже. Впервые опаздываю в офис. Вера делает вид, словно ничего не случилось. Работает, как ни в чем не бывало.
— Прости за утро, — мурлычет, утром приготовив мне кофе, — не знаю, что на меня нашло. Этого больше не повторится.
— Рад, что ты поняла свою ошибку.
Весь день наблюдаю за Лилей. Но видимо, она не расстроилась из-за моего отказа и бросила эту дурацкую идею ехать на похороны. Выдыхаю.
Этой ночью Лиля снова остается у меня. Поскольку в офисе мы ведем себя, как обычные коллеги, к вечеру сексуальное напряжение между нами достигает максимума. Так что после работы я втаскиваю ее в квартиру. Как только закрывается дверь, мы срываем друг с друга одежду и ныряем в постель.
А наутро я просыпаюсь совсем разбитым. Тело ноет, такие секс-марафоны выматывают похлеще любого фитнес-клуба. Шарю по постели в поисках Лили. Её нет. Лишь легкий шлейф нежного аромата окутывает подушку.
Встаю, осматриваюсь. Нахожу записку.
Доброе утро, соня. Оставила тебе завтрак. Люблю всем сердцем. Лиля.
Поднимаюсь, потягиваюсь. Принимаю душ. Уже не хочется просыпаться одному, как-то тоскливо. Еще и за окном моросит мерзкий дождь. На кухне в сковородке полупригоревший омлет и отлично поджаренный бекон. В этом вся Лиля — одно сплошное противоречие.
С удовольствием съедаю всё. Нужно заманить её к себе и оставить. Хочу, чтобы эта женщина украшала собой мою квартиру.
Я обязательно решу этот вопрос, когда разберусь с похоронами. Сегодня последний день Лилии Фадеевой на этой земле. Я заставлю брата и отца пожалеть о том, что они сделали. И начну прямо сегодня...
Кручу в руках флэшку. Ничем не примечательную, серую, металлическую. Но на ней опаснейшая программа, способная в считанные секунды впитать огромное количество информации. И вирус, после запуска постепенно и методично уничтожающий пакеты данных, целые массивы.
Прожора — так его назвал мой «решала». Эту программу разработали специально для меня и моего плана. После совершения преступления она самоуничтожается. Мой план — запустить ее в компьютер отца. Поэтому мне нужна аудиенция.
Надеваю черный костюм. Ухмыляюсь. Из глубины души выползают плохие, черные мысли. Расчехляю ненависть, которую таил годами.
— Ну что, папуля. Сегодня состоятся похороны дела всей твоей жизни. А я с радостью потанцую на ваших костях.
Глава 17
Лилия
Я плохой человек. Отвратительный! Егор так мне доверяет, а я...
Сижу на рабочем месте, ёрзаю, сжимаю в пальцах клочок бумаги. Там адрес кладбища, на котором меня будут хоронить. Запросто могу отпроситься и поехать туда. Это и задумала, но...
Ну почему на сердце так тягостно?
Поехав туда, я предам Егора и его чувства. Гляжу в окно. Мой зеленый чай уже давно остыл, все бумаги я проверила и даже немного позанималась изучением экологического права. Углубившись в книгу, отодвинула губительные эмоции на задний план.
Так тяжело было покидать Егора утром! Будто уже кожей вросла в него. Когда мы рядом в моей душе появляется невиданная ранее полнота. Я жить хочу! Глядя на Фадеева-старшего, хочется ради него стать лучше. Лучшеё версией себя, как он сказал.
Хочется кружить, порхать! Узнавать этот мир. Воплотить в жизнь все свои планы!
Я знала, что, оставшись с ним, в любом случае проговорилась бы о своих планах или выдала себя. Все отлично продумано, но сомнения все равно грызут сердце.
А что, если...
Этих «если» слишком много. Меня могут увидеть Фадеевы. Или мать, или кто-то из журналистов. Мы с Максом часто появлялись вместе на светских приёмах, так что меня точно узнают. Конечно, парик, очки и безразмерная футболка скроют мои особенности, но...
Мне страшно! Смогу ли справиться с эмоциями?
— Ксюш, Егора сегодня не будет, — начальник подходит ко мне, — отнеси, пожалуйста, Вере. Она проверит и поставить печати.
— Конечно.
Но мне очень не хочется идти к этой женщине. После того, как тем утром она заявилась к Егору домой, я злюсь. Постоянно, как её вижу. Хоть Фадеев бывшую и прогнал, слова Лисенко мне не дают покоя. Вера не сдастся.
Беру папку и поднимают на этаж к кабинету Егора. Дверь закрыта, Веры на месте нет. Отлично! Сталкиваться не придется. Беру липкую бумажку, затем быстро пишу, что нужно сделать и оставляю документы на столе.
Иду назад, прохожу мимо туалета и слышу сдавленные всхлипы. Судя по голосу, рыдает Вера. Ну и что мне с этого? Уже было сворачиваю к лифту, но вдруг что-то внутри щёлкает. Останавливаюсь. Затем захожу в уборную.
Помощница Егора, моя соперница горько плачет. А мне вдруг становится её жаль. Нет, я не испытываю к ней симпатии, эта жалость чисто человеческая. Встаю рядом.
— Убирайся, — рычит она, — позлорадствовать пришла?
— Нет. Платок нужен? — сухо спрашиваю.
— Отвали! Это всё ты! Припёрлась сюда, заграбастала себе моего мужчину!
— Не помню, чтобы Егор Олегович кому-то принадлежал, — вздыхаю, — он не шкаф и не пианино.
— Что ты несешь?
— Ну, он живой, — достаю из диспенсера пару салфеток, протягиваю снизу.
Она берет не сразу. Но берет. Высмаркивается.
— Ты сама придумала эти чувства, — говорю ей.
— Да что ты знаешь?! Я его... да я ему! — и снова заливается слезами.
Значит, тот утренний отказ окончательно её сломал. Усмехаюсь.
— Хочешь, расскажу историю моей хорошей подруги?
— Нет, спасибо.
— А я расскажу. Вдруг до твоей блондинистой головы дойдет.
— Я не блондинка, — огрызается.
— Это не цвет волос, а состояние души. Наивная, верящая, что, если мужчину душить любовью, он полюбит в ответ.
На это ей сказать уже нечего. Хороший знак!
— Так вот. У меня есть хорошая подруга. Она очень любила своего мужа. Так любила, что ничего вокруг не видела. Они рано поженились, были молодыми и перепутали влюбленность с настоящим чувством.
Молчание. Слушает. Стою спиной к двери, закрываю глаза. Это словно сеанс у психотерапевта. Возможно, именно это мне сейчас и нужно.
— Муж охладел первым. Но так как они были богаты и зависимы от его отца, не мог развестись. Он изменял. Она не знала и по-прежнему любила его. А потом измена вскрылась совершенно случайно.
— Оу... некрасиво, — раздаётся из-за двери.
— Подруга не стала это терпеть. Захотела подать на развод. И в итоге розовые очки разбились. Было очень больно. Так, что грудь разрывалась на части. Ей хотелось умереть, испариться, чтобы не чувствовать этой боли. Но это так было нужно.
— И что теперь с твой этой подругой?
— Залечивает раны. Хороший человек вовремя подставил ей плечо. И я уверена, что у неё все сложится. Она соберет себя заново, перезагрузит жизнь.
— И к чему ты всё это рассказываешь?
— Лисенко говорил со мной, Вера. И я скажу тебе то же, что и ему. Твоя любовь к Егору Фадееву — это не настоящее чувство, а одержимость. И она тебя разрушает. Ты унижаешься. Лишь бы боли не чувствовать. Но от этого еще хуже. Ощутить всю полноту. Умереть и родиться заново.
— Я люблю его... — уже не так уверенно заявляет моя соперница.
— Не любишь. Просто, даже получив Егора Олеговича, убрав всех конкуренток, ты однажды проснешься и поймешь, что всю жизнь гонялась за призраком. А ведь вполне возможно, подходящий мужчина уже ждёт за углом. Просто подумай об этом.
— Но Егор... неужели я ему и правда не нужна? — всхлип.
— Не нужна, — заявляю уверенно.
— И кто нужен?! — выкрикивает она, но я уже покидаю туалет.
— Я, — шепчу себе под нос, и улыбка лезет на губы.
Что же! Если и сейчас эта женщина ничего не поймет... если хоть раз еще полезет к моему мужчине, я её уничтожу! Это было моё последнее предупреждение.
Возвращаюсь на рабочее место. Собственная речь придала немного решимости. Так что я отпрашиваюсь у начальника, ссылаюсь на болезнь и уматываю домой. Там привожу себя в порядок, надеваю парик, очки. Быстро нахожу подходящую одежду.
Всё это время где-то под сердцем неприятно покалывает. Неужели я ошибаюсь? Но гоню прочь сомнения. Я должна увидеть это! Должна! Вызываю такси.
Но чем ближе время подачи машины, тем мне хуже. Я уже не то, что сомневаюсь, а с ума схожу от раздирающих противоречий. И когда всё-таки спускаюсь к машине, вдруг натыкаюсь на тетю Тоню.
— О! Лиля! Привет, — она тащит тяжелые сумки, видимо, с супермаркета идет, — ты куда намылилась?
— Дэвушка, время! — подгоняет меня таксист.
— По делам. Простите, надо бежать, — открываю дверь.
— Ты уверена? — вдруг с хитрым прищуром спрашивает бабуленция.
А я замираю. Не могу ни сесть, ни выйти. Что же мне делать?
Любовь против ненависти. Кто же победит? Изнутри рвутся сильные чувства, я чуть не плачу. Но понимаю, что, если сяду в эту машину, позволю прошлому меня раздавить. Предам Егора.
Дам Фадеевым победить. А такой радости я им не доставлю.
— Простите, — говорю таксисту, — но я не поеду. Оплачу вызов и ожидание.
Когда машина с шашечками уезжает, горько вздыхаю. Стягиваю очки, парик.
— Так-то лучше, — заявляет тетя Тоня, — я тут продукты купила, хочу вкусный обед из трех блюд сварганить. Ты со мной?
— Конечно! — меньше всего мне хочется оставаться одной.
— А знаешь, что? Давай-ка к тебе лучше поднимемся, — заявляет она.
— Ладно... но тогда я оплачу продукты!
— Это Егорка заплатил, — хитро сверкает глазами тетя Тоня, — так что можем гулять на все деньги.
Хихикаю. На душе вдруг становится очень легко. Словно я стояла на краю обрыва, но вовремя развернулась и пошла в безопасное место. Не дам боли меня сожрать!
Раскладываем продукты.
— Что готовим, теть Тонь?
— Борщ мой фирменный и гуляш из говядинки с подливочкой. Егор очень это всё любит.
— Интересно, — запоминаю.
— Я готовлю его на говяжьем бульоне, еще моя бабушка этот рецепт матери передала. Вот, порежь мясо крупными кусками.
