— И что придумала?
— Он уже большой, скоро двенадцать будет, я его послала на базар, чтоб послушал, понюхал, а потом нам рассказал. Все правила и хитрости наши рассказала, ну, которые ему нужно знать. К тому же его сестра парню помогает. Она на кухне работает, за еду.
— М-да.
— А то! Так вот. Сегодня он какого-то странного человека увидел, пошел за ним, а ему кто-то по голове шарахнул. Ну и упал. Его спасло только то, что его сестру на базар послали, она его и увидела. С ней тоже какая-то служанка была, вот они вдвоем и притащили на кухню. Только что они могли сделать?
— А как же врач, ты говорила?
— Он на кухню пришел, руки вымыть.
— Во как?!
— А то, сама удивилась. Увидел мальчика и к нему. Перевязал. Что-то дал попить, тот уснул. И имя у него странное – Абу-Бекр Мухаммед Закария ар-Рази, значит он араб, вроде.
— Как ты его назвала?!!!
— Абу-Бекр Мухаммед Закария ар-Рази, я точно запомнила, ты же меня знаешь.
— Но нет же, как он тут оказался?!
— Не знаю.
Твердо высказалась Шагара. Но я её не слушала. Один из первых знаменитых арабских аптекарей, философ, врач и химик Абу-Бекр Мухаммед Закария ар-Рази (латинизированное имя Разес), живший в 865 – 925 гг. Он родился в г. Рей, что с рядом с Тегераном. Между прочим, медициной заинтересовался, когда ему стукнуло 30 лет. Ну вот, интересно ему стало, почему же люди болеют, а некоторые даже выздоравливают. Новое хобби заставило ар-Рази переехать в Багдад, где вскоре он оброс учениками и стал управляющим местной больницей. Как он это сделал, никто не знал. Зато вырос интерес к химии, и он начал изучать применение солей ртути, но испытывал эти клинические испытания на обезьянах, как по жизни самых близких к людям. Правда, ар-Рази занимался изучением не только в медицине. Тек, между прочим, под настроение, он сконструировал первый "лор-инструмент" для извлечения всякую гадость из гортани, начал применять вату при перевязках, а также придумал нитки из кишок барана для зашивания ран брюшной полости.
Он написал первую арабскую медицинскую энциклопедию в 25 томах "Kitab al-Hawi" ("Всеобъемлющая книга по медицине"), причем не имея даже пишущей машинки типа ундервуд, не говоря об ноутбуке. Он дал описание множества заболеваний, но и, что характерно, написал и как их можно излечить. Именно эта книга наряду с "Каноном медицины" Ибн Сины была настольной книгой врачей Европы и Востока на протяжении многих столетий. Еще один свой медицинский труд в 10 томах "Al-Kitab al-Mansuri" ар-Рази дал врачам знания в области патологии, фармацевтики, диетологии, косметики и гигиены, а также были описаны навыки, полученные знаменитым врачом из его практики в области хирургии, токсикологии и инфекционных заболеваний. А сейчас он довольно молодой, но жизнь у него не такая уж веселая, тем более он довольно далеко от своей родины.
— Шагара, он ещё не ушел из того дома?
— Думаю, что нет, там такой хозяин, что господи прости. Он этого бедного врача ещё пару часов будет у себя держать. Он этого врача ещё помучает своими идиотскими вопросами. Нет, конечно. Тот купец, считает, что он самый важный из этой когорты людей крепости, так что...
— А насколько он щедр за своё здоровье?
— Щедр?! Он всем и ему заплатить копейки.
— Тогда сделай так, чтобы этот врач пришел ко мне, только не говори, что идет к женщине, а то вполне может отказаться.
— Хорошо, моя царевна.
Пока Шагара ходила по делам, я вспоминала разные истории этого человека. Вспомнилась одна история про него, когда строили багдадскую больницу. Там правитель Багдада спросил у ар-Рази совета, на каком месте поставить больницу. Врач ответил, что нужно развесить в разных частях города куски свежего мяса, и там, где оно испортится в последнюю очередь, там и строить больницу. Все были в шоке. Ещё никто не знал, что такое микробы. А он уже знал. Как? Не ясно. Но только из-за его знаний и опыта врача было достаточно, чтобы принять решение построить больницу именно там. А вот ещё одна история. К ар-Рази привели безнадежного пациента с кровохарканьем. И первое, что он спросил у больного: "Какую воду вы пьете?". Услышав в ответ, мол, болотную употребляю, ар-Рази заключил, что при таком питие больной, скорее всего, проглотил пиявку. Ему был назначен травяной сбор под названием "лягушачья шерсть" для обильной рвоты. Выпил, куда деваться. Но пиявка всё же вышла с рвотными массами, а "приговоренный к смерти" выжил. Ар-Рази умер в возрасте 60 лет полностью ослепшим, в нищете. Но у меня он так не умрет.
Можете мне поверить.
Только тихий и незаметный.
Дети играли во дворе в войнушку
водяными пистолетами,
но пошел дождь и всех убил.
Зачастую в войне побеждает не тот,
кто выглядит сильнее, а тот,
кому просто некуда отступать.
Просто анекдот.
К приходу этого врачевателя я постаралась хорошо подготовиться. Заодно и Шагара со своими ребятами постарались узнать о нем всё, что можно. Что интересное в этой ситуации было то, что презирающий женский пол Абу-Бекр Мухаммед Закария ар-Рази попал в эту сложную ситуацию только именно из-за женщины. Так случилось. Никто и не думал. Ну влюбился человек, с кем не бывает. Причем, в рабыню. Настоящие правоверные женщины ходят только в парандже или чем-то подобном. Что там случилось с ним, он не рассказывал, но намекнул, что эта девушка была рабыней какого-то кадия, очень уважаемого в Багдаде. Более того, она тоже в него влюбилась. Вот ар-Рази по-честному пришёл к этому кадию и предложил большие деньги за невольницу. Но тот отказал. Он так был так груб, что врач не выдержал и высказал ему всё, что о нем думал. Тот не стерпел и организовал качественную травлю врача. Вот и пришлось ар-Рази убраться из Багдада. А в этих краях арабов не очень хорошо принимали.
Когда он пришел, его мудрое спокойствие было немного поколеблено. Дело в том, что он никак не мог подумать, что таким огромным и победоносным войском правит женщины. Нет, он, конечно, понимал, что у меня, разумеется, есть отличные военачальники, но конечно, решает именно она. Мы говорили долго. Я, конечно, не открыла свою тайну, но, в конце концов, мы притерлись друг к другу. А потом и до дружбы дело дошло. Но главное, мы нашли великого в своей профессии врача. Вот таким образом я приобрела врача. Да, наши лекарства были лучше; да, наши инструменты были необыкновенные; да, наши больные поправлялись огромными количествами. НО. Врачей, которых чувствуют боль человека и умеющих правильно их лечить, очень мало. Он мог делать всё, но самое главное было в том, что он четко и быстро находил почти любую болезнь и правильно её идентифицировал. Он буквально чувствовал её. И лечил.
А пока... Шагара принесла тревожную весть, это было просто написано у неё на лице:
— Что случилось?!
— Моя царевна...
— Ну, царевна, так что? Говори понятнее.
— На нас натравили Священные Горы.
— То есть, типа Урала?
— Это не смешно.
— Да я и не смеюсь. Только ты говори более четко и понятно.
Останавливаясь, оглядываясь и заикаясь, мой руководитель контрразведки всё же начала доклад:
— Вы же знаете, царевна, что тут имеются Священные Горы. Там у них храмы, по-моему, в основном – зороастризма. Это действительно священные горы для здешних людей. Кто-то, пока не знаю, убедил жрецов главного храма, что Вы – отродья тьмы ещё кого похуже.
— Вот даже как...
— Да. И это очень важно. Из этих гор идут все приказы – как им жить. Более того, эти жрецы в какой-то мере спелись и с почитателей пророка Мухаммеда, и даже послали туда человека, проповедовать его учение.
— Ничего себе!
— Вот именно.
— Так, подруга. Пошли наших здешних людей, чтоб узнали кто там и что он делает. Да и за жрецами надо понаблюдать.
— Слушаюсь.
Султан Увайс.
К северо-западу от этих крепостей виднеется невысокая гряда Султан Увайс, выбивающая всех из колеи абсолютно черной окраской камней. Эти горы, единственные во всем Хорезме, считаются священными. Ибо на их склонах стоит святилище Анахиты ? богини воды и плодородия. Там есть известный всему народу пруд со священными рыбами. За ними пристально ухаживают, а если вдруг они гибнут из-за какого-то катаклизма, то их хоронят с плачем, завернув, как людей, в белые саваны. Как нам рассказал Тайяр, ислам, утвердившийся в низовьях Амударьи, чтобы преодолеть древнее язычество, распространил в этих местах культ Ваиса аль Карани ? йеменского пастуха, ставшего одним из первых последователей пророка Мухаммеда. Но в соседстве с народными поверьями культ мусульманского святого, приобрел здесь весьма своеобразные черты. Его почему-то считают покровителем верблюдов. А в засушливых местах Хорезма он, как Анахита, считается покровителем дождя и подземных источников, что важнее. То есть, отбирает славу у богини.
По местной легенде, Султан Увайс всегда ходил босой, голый и непрерывно кричал: "Ху! Ху!", что по-арабски значит "Он" ? это одно из имен Аллаха. Однажды сподвижники пророка принесли ему одежду, посланную Мухаммедом, который, вроде как не одобрял аскетизма и нищеты. Надев на себя плащ и колпак, Увайс впал в экстаз и тотчас предстал перед Всевышним, но стал бить себя камнем по голове и обливаться слезами, моля отдать ему всех грешных людей, чтобы он смог наставить их на путь истины и уберечь от ада. Бог отдал ему только одну треть. Согласно другой легенде, узнав, что в сраженье с неверными пророк Мухаммед потерял зуб, Увайс выбил себе все свои 32 зуба и обратил их в камни, которыми побил полчища врагов веры. Из этих камней и возникли священные горы.
Вот как-то так.
Но мы идем не по пути Ваиса аль Карани. Мы идем в поход.
Эпоха без храмов.
Я, откровенно говоря, не знала про эти Священные горы. Потому как в моем мире и времени они назывались по-другому. Но судя по всему, они серьезно значат для здешних жителей. Так что надо с ними разобраться, а то можем сильно напортачить.
Выбив или заарканив большую часть арабского войска, мы начали подбирать и считать всё захваченное. Но мы, довольно большое войско, с трудом и всякими препятствиями двигались к горам. Разумеется, здесь только четверть войска, но всё равно напряжно. Довольно быстро шли, потому как если совет жрецов всех горных храмов примет решение в пользу наших партнеров, то битва за Хорезм будет гораздо тяжелей. Во всех смыслах. А нам как вода в пустыне, нужен Хорезм. И не только здешние товары нам нужны, нам нужен Шелковый путь плюс сравнительно хорошие отношения с кочевниками. Они понимают только силу. К тому же, они могут стать и неплохими союзниками, если их нормально направить на определённые части Азии. Право, как только это сможем ли... Так что здешние жрецы – на сегодняшний день самое главное для нас.
Во время похода к горам, я решила немного расширить свой кругозор. Мне здешние люди рассказывали, что первые зороастрийцы не имели ни храмов, или чего-то подобное. Служение в горах происходило под открытым небом. И светло, и здоровый горный воздух. Им новая религия не позволяла ставить всякие кумиры и сооружать храмы и алтари. Богам этого не надо, говорили они. Зато они приносили жертвы на самых высочайших точках гор для Ахура Мазды, считая, что он и есть весь небесный свод. Даже не возжигали священного огня... Наверное, что-то здесь изменилось. Поэтому я не попросила помощи с горными жрецами, а взяли в поход обычного дервиша, живущего подаянием на здешнем базаре. На моё удивление, он согласился. Причем, сразу. Мне кажется, что его имя, говорит само за себя: Говад, т.е. Ветер.
— Говад, нам ещё долго идти до гор?
— Как получится.
— Говад, скажи, как давно, ваши жрецы живут в этих горах?
— С первых времён.
— Кто были первые жрецы этих гор?
— Маги.
— Кто?!
— Великие маги.
Надо было отметить, что церемонию великого богослужения о Великом проводили не кто-нибудь, а маги, легендарные зороастрийские жрецы.
— А где в горах они строили свои храмы?
— Какая ты дремучая, царевна чужой страны. Вроде умная, а совсем ничего не знаешь о нас.
— Да, это так. Но просвети меня, если можешь.
— Попробую. Но не перебивай. И вопросы задавай нужные, а не пустые.
— Так где же в этих горах люди проводили свои поклонения Богу?
— Зороастрийцы поклонялись не вашему богу. Поэтому поклонения Великому проводили дома или на открытом воздухе, обратившись к источнику света.
— Какого света?
— Солнцу, Луне, живому Огню. Когда собиралось несколько человек, ритуал проходил на открытых местах, где можно зажечь Огонь. И всегда, это было важно, где бы они ни были, люди старались собираться на склонах холмов или на их вершинах. На верху строилась терраса, к которой шла лестница, а в центре стояла огнеупорная чаша.
— А сейчас?
— А сейчас всё по-другому.
И замолчал, как умер. Я не стала его ни просить, ни спрашивать, но некоторые мысли он в меня втиснул. М-да, надо будет внимательно смотреть за здешними жрецами. С ними всегда общаться как-то сложно.
О Лунных Храмах.
Всё же я немного разговорила этого странного жреца. Ещё раньше маги Хорезма проводили богослужения уже в Домах Огня, где есть жертвенник, в котором постоянно поддерживается Огонь. Алтарь этот был совсем не похож на христианские алтари. В древние времена возжигать новый огонь было сложно. Спичек не было. Да если бы и были, огонь должен быть живым. От молнии, от вспыхнувшего из-за невероятной жары хвороста. и т.д.
— А как дальше с этим огнём что надо делать?
— Главное, поддержание постоянного огня в простых домах. Там очень просто Огонь мог зажечь хрупкое строение. Вот мы и следили за нашем божеством. А потом стали строить отдельные храмы, в которых могло постоянно гореть неугасимое пламя.
Тут я захотела подловить моего собеседника:
— И как ваш хранитель с этим справлялся? Неужели ни разу не было серьезного пожара?
— Он каждый вечер уменьшал пламя, сохраняя тлеющие угольки и в любой момент был готов снова его разжечь. По праздничным дням простые зороастрийцы приходили к Огню, и переносили часть его в свои дома. Так от центрального храма Огня в каждом доме возжигались праздничные Огоньки. Чаши с Огнём были жизненно важны для каждой семьи. Но хватит балаболить. Почти пришли.
Мы увидели довольно крутую, но очень сильно натоптанную тропу. Шли почти в затылок друг другу. Это на лошади. А вот пехотинцы могли шли парой. У меня всё время сверлило в голове: вдруг они начнут кидать камни, сколько я людей потеряю?! Видимо, жрец прочитал мои мысли и подбодрил немного:
— Не бойся. Сейчас идут праздники, так что не только кровь нельзя проливать, а даже плохое слово произносить.
Я тут же позвала Рунольва. Быстро прибежал:
— На все направления отправил разведотряды. Вроде никаких подстав, даже паломники слова плохого не сказали.
— Я не об этом. На празднике ни в коем случае нельзя проливать кровь. Предупреди всех командиров. Если кто что-то такое сделает, я накажу по силе злодеяния.
Рунольв вздрогнул. Он хорошо знал, как я внимательно следила, чтобы наши ротозеи не переступили законы другой веры. А то был случай...
— Слушаюсь.
— Вот и хорошо.
Наконец дошли, у меня уже сил не было. В небольшой долинке стоял храм Огня Чахартак. Не похожий на те, которые я когда-то видела или читала в книгах. В этих горах дышалось как-то странно.
— Он уже большой, скоро двенадцать будет, я его послала на базар, чтоб послушал, понюхал, а потом нам рассказал. Все правила и хитрости наши рассказала, ну, которые ему нужно знать. К тому же его сестра парню помогает. Она на кухне работает, за еду.
— М-да.
— А то! Так вот. Сегодня он какого-то странного человека увидел, пошел за ним, а ему кто-то по голове шарахнул. Ну и упал. Его спасло только то, что его сестру на базар послали, она его и увидела. С ней тоже какая-то служанка была, вот они вдвоем и притащили на кухню. Только что они могли сделать?
— А как же врач, ты говорила?
— Он на кухню пришел, руки вымыть.
— Во как?!
— А то, сама удивилась. Увидел мальчика и к нему. Перевязал. Что-то дал попить, тот уснул. И имя у него странное – Абу-Бекр Мухаммед Закария ар-Рази, значит он араб, вроде.
— Как ты его назвала?!!!
— Абу-Бекр Мухаммед Закария ар-Рази, я точно запомнила, ты же меня знаешь.
— Но нет же, как он тут оказался?!
— Не знаю.
Твердо высказалась Шагара. Но я её не слушала. Один из первых знаменитых арабских аптекарей, философ, врач и химик Абу-Бекр Мухаммед Закария ар-Рази (латинизированное имя Разес), живший в 865 – 925 гг. Он родился в г. Рей, что с рядом с Тегераном. Между прочим, медициной заинтересовался, когда ему стукнуло 30 лет. Ну вот, интересно ему стало, почему же люди болеют, а некоторые даже выздоравливают. Новое хобби заставило ар-Рази переехать в Багдад, где вскоре он оброс учениками и стал управляющим местной больницей. Как он это сделал, никто не знал. Зато вырос интерес к химии, и он начал изучать применение солей ртути, но испытывал эти клинические испытания на обезьянах, как по жизни самых близких к людям. Правда, ар-Рази занимался изучением не только в медицине. Тек, между прочим, под настроение, он сконструировал первый "лор-инструмент" для извлечения всякую гадость из гортани, начал применять вату при перевязках, а также придумал нитки из кишок барана для зашивания ран брюшной полости.
Он написал первую арабскую медицинскую энциклопедию в 25 томах "Kitab al-Hawi" ("Всеобъемлющая книга по медицине"), причем не имея даже пишущей машинки типа ундервуд, не говоря об ноутбуке. Он дал описание множества заболеваний, но и, что характерно, написал и как их можно излечить. Именно эта книга наряду с "Каноном медицины" Ибн Сины была настольной книгой врачей Европы и Востока на протяжении многих столетий. Еще один свой медицинский труд в 10 томах "Al-Kitab al-Mansuri" ар-Рази дал врачам знания в области патологии, фармацевтики, диетологии, косметики и гигиены, а также были описаны навыки, полученные знаменитым врачом из его практики в области хирургии, токсикологии и инфекционных заболеваний. А сейчас он довольно молодой, но жизнь у него не такая уж веселая, тем более он довольно далеко от своей родины.
— Шагара, он ещё не ушел из того дома?
— Думаю, что нет, там такой хозяин, что господи прости. Он этого бедного врача ещё пару часов будет у себя держать. Он этого врача ещё помучает своими идиотскими вопросами. Нет, конечно. Тот купец, считает, что он самый важный из этой когорты людей крепости, так что...
— А насколько он щедр за своё здоровье?
— Щедр?! Он всем и ему заплатить копейки.
— Тогда сделай так, чтобы этот врач пришел ко мне, только не говори, что идет к женщине, а то вполне может отказаться.
— Хорошо, моя царевна.
Пока Шагара ходила по делам, я вспоминала разные истории этого человека. Вспомнилась одна история про него, когда строили багдадскую больницу. Там правитель Багдада спросил у ар-Рази совета, на каком месте поставить больницу. Врач ответил, что нужно развесить в разных частях города куски свежего мяса, и там, где оно испортится в последнюю очередь, там и строить больницу. Все были в шоке. Ещё никто не знал, что такое микробы. А он уже знал. Как? Не ясно. Но только из-за его знаний и опыта врача было достаточно, чтобы принять решение построить больницу именно там. А вот ещё одна история. К ар-Рази привели безнадежного пациента с кровохарканьем. И первое, что он спросил у больного: "Какую воду вы пьете?". Услышав в ответ, мол, болотную употребляю, ар-Рази заключил, что при таком питие больной, скорее всего, проглотил пиявку. Ему был назначен травяной сбор под названием "лягушачья шерсть" для обильной рвоты. Выпил, куда деваться. Но пиявка всё же вышла с рвотными массами, а "приговоренный к смерти" выжил. Ар-Рази умер в возрасте 60 лет полностью ослепшим, в нищете. Но у меня он так не умрет.
Можете мне поверить.
Глава 10
Только тихий и незаметный.
Дети играли во дворе в войнушку
водяными пистолетами,
но пошел дождь и всех убил.
Зачастую в войне побеждает не тот,
кто выглядит сильнее, а тот,
кому просто некуда отступать.
Просто анекдот.
К приходу этого врачевателя я постаралась хорошо подготовиться. Заодно и Шагара со своими ребятами постарались узнать о нем всё, что можно. Что интересное в этой ситуации было то, что презирающий женский пол Абу-Бекр Мухаммед Закария ар-Рази попал в эту сложную ситуацию только именно из-за женщины. Так случилось. Никто и не думал. Ну влюбился человек, с кем не бывает. Причем, в рабыню. Настоящие правоверные женщины ходят только в парандже или чем-то подобном. Что там случилось с ним, он не рассказывал, но намекнул, что эта девушка была рабыней какого-то кадия, очень уважаемого в Багдаде. Более того, она тоже в него влюбилась. Вот ар-Рази по-честному пришёл к этому кадию и предложил большие деньги за невольницу. Но тот отказал. Он так был так груб, что врач не выдержал и высказал ему всё, что о нем думал. Тот не стерпел и организовал качественную травлю врача. Вот и пришлось ар-Рази убраться из Багдада. А в этих краях арабов не очень хорошо принимали.
Когда он пришел, его мудрое спокойствие было немного поколеблено. Дело в том, что он никак не мог подумать, что таким огромным и победоносным войском правит женщины. Нет, он, конечно, понимал, что у меня, разумеется, есть отличные военачальники, но конечно, решает именно она. Мы говорили долго. Я, конечно, не открыла свою тайну, но, в конце концов, мы притерлись друг к другу. А потом и до дружбы дело дошло. Но главное, мы нашли великого в своей профессии врача. Вот таким образом я приобрела врача. Да, наши лекарства были лучше; да, наши инструменты были необыкновенные; да, наши больные поправлялись огромными количествами. НО. Врачей, которых чувствуют боль человека и умеющих правильно их лечить, очень мало. Он мог делать всё, но самое главное было в том, что он четко и быстро находил почти любую болезнь и правильно её идентифицировал. Он буквально чувствовал её. И лечил.
А пока... Шагара принесла тревожную весть, это было просто написано у неё на лице:
— Что случилось?!
— Моя царевна...
— Ну, царевна, так что? Говори понятнее.
— На нас натравили Священные Горы.
— То есть, типа Урала?
— Это не смешно.
— Да я и не смеюсь. Только ты говори более четко и понятно.
Останавливаясь, оглядываясь и заикаясь, мой руководитель контрразведки всё же начала доклад:
— Вы же знаете, царевна, что тут имеются Священные Горы. Там у них храмы, по-моему, в основном – зороастризма. Это действительно священные горы для здешних людей. Кто-то, пока не знаю, убедил жрецов главного храма, что Вы – отродья тьмы ещё кого похуже.
— Вот даже как...
— Да. И это очень важно. Из этих гор идут все приказы – как им жить. Более того, эти жрецы в какой-то мере спелись и с почитателей пророка Мухаммеда, и даже послали туда человека, проповедовать его учение.
— Ничего себе!
— Вот именно.
— Так, подруга. Пошли наших здешних людей, чтоб узнали кто там и что он делает. Да и за жрецами надо понаблюдать.
— Слушаюсь.
Султан Увайс.
К северо-западу от этих крепостей виднеется невысокая гряда Султан Увайс, выбивающая всех из колеи абсолютно черной окраской камней. Эти горы, единственные во всем Хорезме, считаются священными. Ибо на их склонах стоит святилище Анахиты ? богини воды и плодородия. Там есть известный всему народу пруд со священными рыбами. За ними пристально ухаживают, а если вдруг они гибнут из-за какого-то катаклизма, то их хоронят с плачем, завернув, как людей, в белые саваны. Как нам рассказал Тайяр, ислам, утвердившийся в низовьях Амударьи, чтобы преодолеть древнее язычество, распространил в этих местах культ Ваиса аль Карани ? йеменского пастуха, ставшего одним из первых последователей пророка Мухаммеда. Но в соседстве с народными поверьями культ мусульманского святого, приобрел здесь весьма своеобразные черты. Его почему-то считают покровителем верблюдов. А в засушливых местах Хорезма он, как Анахита, считается покровителем дождя и подземных источников, что важнее. То есть, отбирает славу у богини.
По местной легенде, Султан Увайс всегда ходил босой, голый и непрерывно кричал: "Ху! Ху!", что по-арабски значит "Он" ? это одно из имен Аллаха. Однажды сподвижники пророка принесли ему одежду, посланную Мухаммедом, который, вроде как не одобрял аскетизма и нищеты. Надев на себя плащ и колпак, Увайс впал в экстаз и тотчас предстал перед Всевышним, но стал бить себя камнем по голове и обливаться слезами, моля отдать ему всех грешных людей, чтобы он смог наставить их на путь истины и уберечь от ада. Бог отдал ему только одну треть. Согласно другой легенде, узнав, что в сраженье с неверными пророк Мухаммед потерял зуб, Увайс выбил себе все свои 32 зуба и обратил их в камни, которыми побил полчища врагов веры. Из этих камней и возникли священные горы.
Вот как-то так.
Но мы идем не по пути Ваиса аль Карани. Мы идем в поход.
Эпоха без храмов.
Я, откровенно говоря, не знала про эти Священные горы. Потому как в моем мире и времени они назывались по-другому. Но судя по всему, они серьезно значат для здешних жителей. Так что надо с ними разобраться, а то можем сильно напортачить.
Выбив или заарканив большую часть арабского войска, мы начали подбирать и считать всё захваченное. Но мы, довольно большое войско, с трудом и всякими препятствиями двигались к горам. Разумеется, здесь только четверть войска, но всё равно напряжно. Довольно быстро шли, потому как если совет жрецов всех горных храмов примет решение в пользу наших партнеров, то битва за Хорезм будет гораздо тяжелей. Во всех смыслах. А нам как вода в пустыне, нужен Хорезм. И не только здешние товары нам нужны, нам нужен Шелковый путь плюс сравнительно хорошие отношения с кочевниками. Они понимают только силу. К тому же, они могут стать и неплохими союзниками, если их нормально направить на определённые части Азии. Право, как только это сможем ли... Так что здешние жрецы – на сегодняшний день самое главное для нас.
Во время похода к горам, я решила немного расширить свой кругозор. Мне здешние люди рассказывали, что первые зороастрийцы не имели ни храмов, или чего-то подобное. Служение в горах происходило под открытым небом. И светло, и здоровый горный воздух. Им новая религия не позволяла ставить всякие кумиры и сооружать храмы и алтари. Богам этого не надо, говорили они. Зато они приносили жертвы на самых высочайших точках гор для Ахура Мазды, считая, что он и есть весь небесный свод. Даже не возжигали священного огня... Наверное, что-то здесь изменилось. Поэтому я не попросила помощи с горными жрецами, а взяли в поход обычного дервиша, живущего подаянием на здешнем базаре. На моё удивление, он согласился. Причем, сразу. Мне кажется, что его имя, говорит само за себя: Говад, т.е. Ветер.
— Говад, нам ещё долго идти до гор?
— Как получится.
— Говад, скажи, как давно, ваши жрецы живут в этих горах?
— С первых времён.
— Кто были первые жрецы этих гор?
— Маги.
— Кто?!
— Великие маги.
Надо было отметить, что церемонию великого богослужения о Великом проводили не кто-нибудь, а маги, легендарные зороастрийские жрецы.
— А где в горах они строили свои храмы?
— Какая ты дремучая, царевна чужой страны. Вроде умная, а совсем ничего не знаешь о нас.
— Да, это так. Но просвети меня, если можешь.
— Попробую. Но не перебивай. И вопросы задавай нужные, а не пустые.
— Так где же в этих горах люди проводили свои поклонения Богу?
— Зороастрийцы поклонялись не вашему богу. Поэтому поклонения Великому проводили дома или на открытом воздухе, обратившись к источнику света.
— Какого света?
— Солнцу, Луне, живому Огню. Когда собиралось несколько человек, ритуал проходил на открытых местах, где можно зажечь Огонь. И всегда, это было важно, где бы они ни были, люди старались собираться на склонах холмов или на их вершинах. На верху строилась терраса, к которой шла лестница, а в центре стояла огнеупорная чаша.
— А сейчас?
— А сейчас всё по-другому.
И замолчал, как умер. Я не стала его ни просить, ни спрашивать, но некоторые мысли он в меня втиснул. М-да, надо будет внимательно смотреть за здешними жрецами. С ними всегда общаться как-то сложно.
О Лунных Храмах.
Всё же я немного разговорила этого странного жреца. Ещё раньше маги Хорезма проводили богослужения уже в Домах Огня, где есть жертвенник, в котором постоянно поддерживается Огонь. Алтарь этот был совсем не похож на христианские алтари. В древние времена возжигать новый огонь было сложно. Спичек не было. Да если бы и были, огонь должен быть живым. От молнии, от вспыхнувшего из-за невероятной жары хвороста. и т.д.
— А как дальше с этим огнём что надо делать?
— Главное, поддержание постоянного огня в простых домах. Там очень просто Огонь мог зажечь хрупкое строение. Вот мы и следили за нашем божеством. А потом стали строить отдельные храмы, в которых могло постоянно гореть неугасимое пламя.
Тут я захотела подловить моего собеседника:
— И как ваш хранитель с этим справлялся? Неужели ни разу не было серьезного пожара?
— Он каждый вечер уменьшал пламя, сохраняя тлеющие угольки и в любой момент был готов снова его разжечь. По праздничным дням простые зороастрийцы приходили к Огню, и переносили часть его в свои дома. Так от центрального храма Огня в каждом доме возжигались праздничные Огоньки. Чаши с Огнём были жизненно важны для каждой семьи. Но хватит балаболить. Почти пришли.
Мы увидели довольно крутую, но очень сильно натоптанную тропу. Шли почти в затылок друг другу. Это на лошади. А вот пехотинцы могли шли парой. У меня всё время сверлило в голове: вдруг они начнут кидать камни, сколько я людей потеряю?! Видимо, жрец прочитал мои мысли и подбодрил немного:
— Не бойся. Сейчас идут праздники, так что не только кровь нельзя проливать, а даже плохое слово произносить.
Я тут же позвала Рунольва. Быстро прибежал:
— На все направления отправил разведотряды. Вроде никаких подстав, даже паломники слова плохого не сказали.
— Я не об этом. На празднике ни в коем случае нельзя проливать кровь. Предупреди всех командиров. Если кто что-то такое сделает, я накажу по силе злодеяния.
Рунольв вздрогнул. Он хорошо знал, как я внимательно следила, чтобы наши ротозеи не переступили законы другой веры. А то был случай...
— Слушаюсь.
— Вот и хорошо.
Наконец дошли, у меня уже сил не было. В небольшой долинке стоял храм Огня Чахартак. Не похожий на те, которые я когда-то видела или читала в книгах. В этих горах дышалось как-то странно.
