Что-то я тут отвлеклась. Война на носу. И снова взял слово Кирилл:
— Вы же все понимаете, как только у нас появились пурпур, аспирин, тонкие ткани, и это всё поставляет Библ.
— Но мы работаем только с семью торговцами?!
— Вот именно. И они уже просто зажрались. Начали тут на нас наезжать. Они даже перестали выходить в торговые походы. На нас стали коситься.
— Кирилл совершенно прав. Мы тут караван египетский раздели, как все считают, просто так, и людям не досталось. Хотя и предлагала с нами поработать. Нет, все решили, что мы вытащим все что можно, а потом мы сдохнем, а здешние жители как-то сами разберутся, что к чему.
Я была довольно зла на здешних жителей, так что слова не выбирала.
— А то, что мы не пускали оттуда людей, это ведь...
— Пенфи, подумай, что говоришь?! Ты что, не видела, как там люди мерли, сгорев за 2-3 дня.
— Да, Нилеи, они умирали, а мы их не лечили, хотя уже тогда имели это изумительное лекарство!
— Так сколько того лекарства тогда было! Мы тогда только и нашли, как можно его сделать. Хорошо, что Дина вспомнила, как его примерно можно делать.
— Ладно, давайте заканчивал этот балаган. Нам надо в Египет, это без вопросов.
— Как же без вопросов?! Какой Египет, когда здесь дел полно!
— У нас всегда дел полно, Пенфи, но только после главного праздника Храма Решефа.
— Почему?
Иппа всегда докапывается до самого дна.
— Там что-то такое произойдет, что нас или наградят, или совсем наоборот.
— Почему?
— Да потому, что правитель Библа Янтин Амму, считавшийся вассалом Египта, осыпал дорогими подарками Зимри Лима, царя Мари. Он даже не пожалел свою известную всем золотую чашу. Кроме того, здешние купцы поставляли в Мари наши ткани и одежду, гораздо дешевле, чем в Египет.
— Но зачем же купцам продавать задешево?!
— Иппа, дорогая, поговори на эту тему с Пенфи.
— Это почему?!
— Потому, что Бизазагубалаггакаргирзана из Авана, а там почти все хорошо торгуются. Ведь сама не раз видела, как она что-то покупает.
— Кто покупает?!
— Иппа, ты что, ничего не слышала?! Я же сказала, что наш Воробей отлично понимает в торговле.
— Так это ты об Иппе говорила?!
— Ну, да. Что, забыла, как её настоящее имя? И хватит говорить глупости. Тут у нас настоящая война намечается. Как вот донесли Кириллу эти неприятные новости.
Тут вступила в разговор Гарми:
— А причем здесь тутошние купцы?
— А в том, что что здешние купцы решили уйти от Египта, точнее, продавать там задорого, да ещё и поставлять такие единственные в наших землях, товары. И имейте в виду, царь-не царь, жрец-не жрец, полководец-не полководец, а настоящие деньги собирают именно купцы. И не дай с ними всеми – можно сразу ложиться на жертвенный стол, хоть ты и Великий Жрец. Давно проверено. Только на площади глашатай об этом не кричит.
Конечно, подобная политика и практика была вовсе не новой для этого времени. Повелители азиатских держав регулярно направляли посланников в столицы соседних стран. Из одного крупного города в другой спешили гонцы. Они доставляли письма, передавали поздравления монархам, взошедшим на престол, сообщали о смене царя в своем родном городе, интересовались политической ситуацией в стране, просили помочь в преследовании беглых преступников, а то и искали союзников в канун намечавшейся войны. Дорогие подарки пересылались от одного царского двора к другому, в знак благодарности или пряча какие-то свои некие действия. Подкрепляя свои просьбы и чаяния древесиной и драгоценными камнями, медом и вином, тканями и ароматическими смолами. Вот и наши, так сказать, Библские торговцы, правители и жрецы, начали готовить серьезную войну.
— Вы совсем не заметили, что с купеческими караваны?
— Заметили. – это уже Кирилл. – При таком сценарии, здешние повелители стали поддерживать купеческие караваны и, чтобы защитить их от степных разбойников, которых поддерживали египтяне, начали снабжать военным эскортом. Иногда и сами купцы договаривались с племенами кочевников и, уплатив мзду, пересекали контролируемую ими территорию.
— А как же наши небольшие караваны будут тут ходить?
Иппа смотрит в корень проблемы. Но тут взял слово Гир:
— Мы уже давно чуяли, что тут начинается какое-то плохое шевеление. Я отправил несколько своих ребят в разные кочевья. Все вернулись. Касситов уважают, и мы им не враги. Короче, договорились, что наши караваны будут ходить, куда им надо. А про других – и не спрашивают. Но всё равно, в каждый караван будем несколько моих людей в охрану ставить. Мало ли что.
— Отличная новость, Гир. Просто отличная. Фактически, мы сможем наши товары вывозить сами, а то здешние купцы начинают наглеть.
Все присутствующие подтвердили эти слова, и довольно признали хорошую новость. Напоследок я дала все присутствующим главное задание на это время:
— Но вы все слушайте и смотрите, по отношению к подготовке с египтянами. Но и не забывайте, как будут смотреть на нас здешние торговцы. Думаю, что не так уж и хорошо. Так, по местам, дел полно.
Храм-конкурент.
Мне уже давно рассказали, что почти одновременно с храмом Баалат было сооружено и другое святилище – храм Ренефа, бога войны и бури. Но как мне сказала натуфийская шаманка, это не было правдой. Слово за слово жрецов храма Ренефа, рассказывают свою историю, и люди начинают верить, что так оно и есть, не могут же такие важные жрецы обманывать народ? Не правда ли? Молодец Газдрубал, правильно строит политику Храма. Собирались долго, изучали дела нового Главного жреца, вспоминала, что говорила Шаманка. Но настал тот день, тот час...
Мы опять медленно и величественно направлялись к храму Решефа. Но совсем с другим настроением. Нам предстояла серьезная борьба, и потому меня будут сопровождать и Кирилл, и Гир. Мы все обдумали, попытались выстроить не только структуру беседы, но и подкинуть некоторые иголочки не будущее. Чтоб жизнь медом не казалась. К большому двору, в котором находился собственно храм, примыкал ещё один с несколькими помещениями. Всё это сооружение напоминало латинскую букву L. Здесь хорошо выделяется исконная структура храма: просторная целла, к которой примыкал двор с несколькими строениями. В центре святилища находился высокий бетиль – каменный обелиск, олицетворяющий Решефа. Перед ним тоже был бассейн, правда небольшой, предназначенный для стока возлияний богу. В углах храма стояли другие священные камни. Много их было и во дворе. В одном из его углов обращали на себя внимание низкие бетили квадратного сечения с заострённой пирамидальной верхушкой. Недаром жители города назвали это святилище "храмом обелисков".
Вообще-то, подобные камни являлись символом Великой матери. Здесь же была сооружена специальная платформа, на которую возлагались пожертвования Богине. Судя по всему, жертвоприношения в честь Великого двуполого божества сохранились и здесь, совершая в едином акте почитания. Правда, на различных, так сказать, разделённых объектах культа.
Вот ещё одна странность. Решеф (Рашапа) – имя явно аморейское, семитическое ("плохой, злой") и ("речь, речение"). Возможно, он является синонимом некого старого протоханаанейского божества. Решеф – бог земного огня, а это серьезная должность. Он – губитель, насылающий мор, эпидемию, а также бог войны и покровитель оружия (подобно Нергалу). А Рашапа считался хранителем договоров. Жители Библа отождествляли Рашапу с братом Эла (и сыном Создателя), а это вроде более древнее божество. Две стелы храма, посвящённые Рашапе и Элу, соединяли их. Как всё тут запутано. Зато Ему постоянно приносились в жертву барана или овцу. Вот тут всё было в порядке. А вот и высокая встреча, только вот Главного жреца не видно. Нас повели по каким-то длинным коридорам и залам, видимо хотели похвастаться, какой у них Великий Храм. Я молчала. Шли долго, видели много. Наконец дошли. Я не слушала нашего проводника, но кое что мне запомнилось. Наверное, стоит подразнить Большого Быка, как его в этом городе его называли. По дороге кое-что вспоминала.
Родословная Газдрубала.
Меня давно заинтересовал вопрос, откуда появился в Библе род главного жреца Решефа? Ведь согласно Библии, Авраам привёл свой род на обетованную землю Ханаанскую на границе 3-2 тысячелетия до н.э. а сейчас какой год?! Откуда взялся? Причины?! Спросила у жрицы. Она охотно отвечала:
— Почти тысячу лет тому на просторах аморейской земли стали происходить странные и страшные вещи. То засухи, то землетрясения. Аморейские племена стали чаще кочевать на север. Каждое лето становилось жарче предыдущего, Страна степей (Аравия) всё больше завоёвывалась пустыней. Гнев богов.
— Но жрец не аморей, он еврей, хаибири.
— И так, и не так. Его предок в шестом поколении был одним из аморейских вождей. Во время набега на небольшой городок Сидон, он захватил дочь их колена, приехавшую с отцом из Ура по торговым делам. Не знаю, как и почему, но этот предок остался в Сидоне. Стал торговать скотом. Родственники жены помогли наладить связи.
— Ну, это понятно, но…
— Дослушай. Практически каждое поколение в семью брали невесту из Урука, естественно, из соответствующего колена. А род у хаибири считается по матери. Но пришли они сюда из-за гнева богов. Это неоспоримо. Так что тут всё сложно.
Разговор с Верховным жрецом.
Встреча с самого начала не задалась. Словно, жрец не только не хотел с нами говорить, но и видеть. Я решила поприветствовать Главного:
— Уважаемый Решеф, я и мои люди очень рады, что нам посчастливилось...
Вдруг он что-то буркнул, я не разобрала, повернулся к нам спиной, и потопал в Храм, выставив свой большой живот и закинув голову чуть ли не до лопаток. Послышались смешки его прилипал. Нет, вы видели такое хамство? Он даже даму не пропустил вперед! Нет, но этот жрец, который даже таблицы умножения не знает, а туда же, выставляется... Ничего не придумывая, так, на инстинктах я пошла за ним, выставив живот, который получился большой, потому как я засунула за пояс мешок с подарками. Более того, я закинула голову так, что и нос глядел прямо в небо, а косы почти подметали землю. Ну и вертя бедрами, почти как у Решефа. Смех как отрезало. Что интересно, он даже не понял, почему всё стихло.
Наконец дошли. Это, видимо, был его кабинет. Зашли. Он и два его самых любимых прилипал, ни я, с Кириллом и Гиром. И, на всякий случай, моих леопардов, а то вдруг из стены кто-то выпрыгнет. Тут и не такое бывает. А совести у него нет и не было. Да, я уже не ожидала от него ничего хорошего, поэтому и решила себя обеспечить дополнительной охраной. Как мне кажется, что они все трое их и не заметили. Сели. Посидели. Те трое не начинают разговор, мы тоже. Даже плошки воды не предложили. Мы переглянулись, и Гир, совершенно спокойно, достал из своих широких штанин три фляжки и три довольно больших пирогов с мясом. Передав нам искомое, он начал есть, сильно и радостно чавкать. Кирилл был более спокойным. Зато как он наливал вино в серебряные рюмки, это надо было видеть. Он подносил вино к носу, вдыхая аромат вина, трогал его языком, закатывал глаза от блаженства. И только я понемногу кусала пирог. Его запах уже не выдержал Решеф. Он заорал, призывая служку, и тут же потребовал вина и закуски.
Принесли. Он вылакал свое вино, не глядя на нас, но когда опустил взгляд и увидел, как мы морщимся от запаха этого кислого вина... В общем, мы скоро закончили трапезу и молча уставились на жрецов. Не здороваясь, он стал на нас наезжать:
— Вы, не знаю, кто такая, приехали в наш город и стали тут командовать...
Я его перебила, всё равно он не знает приличий, или просто показывает это:
— Во-первых, по имени Арбела, избранная Богиней Инанной, что произошло в городе Уруке.
— Это неправда!
— Правда, правда.
— Нет, вы самозванка! Та девочка уже давно мертва, все жрецы это знают!
И так далее, и тому подобное. Неприятный разговор затягивался. Я пока не понимала, как мне здесь поступить. Но тут сидящие рядом гепарды стали нервничать. Эльфи пригнула голову и напрягла спинку, а Болт раздражённо водил хвостом.
Газдрубал окончательно вышел из себя и начал орать на меня, причём применяя абсолютно ненормативную финикийскую лексику. Все вокруг растерялись, и только храмовый казначей пытался остановить своего патрона, что-то шепча и дёргая за край его пояса. В этот момент, сидящий слева от меня Болт, повернулся к Верховному почти задом и метко пустил мощную струю прямо в Верховного. Причём, казначея он не задел. А та свита из двух человек, тоже замазанные, начали разбегаться, пряча лица и судорожно хватая воздух. Казначей прыгал вокруг, крича чтобы принесли воды. Парни хохотали в голос. Эльфи отошла в сторону, брезгливо приподнимая лапки. Болт же с чувством выполненного долга на морде лица, уселся возле моих ног и начал с упоением вылизываться, иногда поглядывая на меня с этакой хитрецой.
Что сказать? Молодец. Так что ушли мы победителями. Но по дороге не только внимательно слушала своих друзей, но и думала, как надо строить отношения среди и мужской составляющих верующих и их наставников. Пока что в голову ничего не приходило. А ведь скоро наступит один из самых главных праздников.
Праздники финикиян.
Праздники финикиян стояли в связи с жизнью природы. Весной справлялись семидневные Адонии, так сказать – торжеству возвращения к жизни юного Бога. Это было прекрасное время года, но была здесь и грустная нотка. Это день плача по умершем, когда при жалобных воплях, причитаниях и под звуки флейты, погребалось всё плохое и трудное. Вообще-то, блеск праздников в Сирии, много выигрывал от весьма распространенного обычая принятия пилигримов. Ещё бы, сколько денег с них вытаскивали жрецы и торговцы. Кроме жертвоприношений и участия в празднествах, усердие верующих выражалось в разного рода пожертвованиях. Цари строили, ремонтировали и украшали храмы. Отдельные лица жертвовали священные сосуды, алтари, новые врата в храмах, но особенно часто – каменные плитки с надписями и изображениями символов божества и жертвуемых предметов.
Священная проституция.
В Библе была широко распространена культовая практика священной, храмовой проституции. Хотя так, в это время её так не называли. Здесь были "нугиг", категория шумерских жриц высокого ранга, в обязанности которых входило и занятие таковой храмовой проституцией. Характерно, что и богиню плодородия Инанну часто именуют "нугиг небес". В аккадских текстах, описывающих отправление культа плодородия, упоминаются жрицы, часть из которых называлась "кадишту" – храмовые блудницы (на иврите – "кадеша"). Профессия эта в древнем Шумере не считалась зазорной. Такие женщины могли отлично выйти замуж, усыновить ребёнка и не одного. А что? Мужчины уже надоели, а дети – это дети. Кстати, их статус "телиц Инанны" был специально оговорён законом, что означало, что эти женщины – обычные, как и все, и даже более свободны. Более того, они были гораздо свободны. Не муж её кормит, а она сама себе хозяйка. Люди ведь разные. Правда, были женщины, более низкого ранга, чем нугиг, посвящённые божеству, и тех, кто выполняет свой долг раз в году, то их действительно презирали. Ведь они брали деньги за это ... действо.
Но надо иметь ввиду, что в религиозных представлениях народа Ханаана, культ богов плодородия занимал центральное место.
— Вы же все понимаете, как только у нас появились пурпур, аспирин, тонкие ткани, и это всё поставляет Библ.
— Но мы работаем только с семью торговцами?!
— Вот именно. И они уже просто зажрались. Начали тут на нас наезжать. Они даже перестали выходить в торговые походы. На нас стали коситься.
— Кирилл совершенно прав. Мы тут караван египетский раздели, как все считают, просто так, и людям не досталось. Хотя и предлагала с нами поработать. Нет, все решили, что мы вытащим все что можно, а потом мы сдохнем, а здешние жители как-то сами разберутся, что к чему.
Я была довольно зла на здешних жителей, так что слова не выбирала.
— А то, что мы не пускали оттуда людей, это ведь...
— Пенфи, подумай, что говоришь?! Ты что, не видела, как там люди мерли, сгорев за 2-3 дня.
— Да, Нилеи, они умирали, а мы их не лечили, хотя уже тогда имели это изумительное лекарство!
— Так сколько того лекарства тогда было! Мы тогда только и нашли, как можно его сделать. Хорошо, что Дина вспомнила, как его примерно можно делать.
— Ладно, давайте заканчивал этот балаган. Нам надо в Египет, это без вопросов.
— Как же без вопросов?! Какой Египет, когда здесь дел полно!
— У нас всегда дел полно, Пенфи, но только после главного праздника Храма Решефа.
— Почему?
Иппа всегда докапывается до самого дна.
— Там что-то такое произойдет, что нас или наградят, или совсем наоборот.
— Почему?
— Да потому, что правитель Библа Янтин Амму, считавшийся вассалом Египта, осыпал дорогими подарками Зимри Лима, царя Мари. Он даже не пожалел свою известную всем золотую чашу. Кроме того, здешние купцы поставляли в Мари наши ткани и одежду, гораздо дешевле, чем в Египет.
— Но зачем же купцам продавать задешево?!
— Иппа, дорогая, поговори на эту тему с Пенфи.
— Это почему?!
— Потому, что Бизазагубалаггакаргирзана из Авана, а там почти все хорошо торгуются. Ведь сама не раз видела, как она что-то покупает.
— Кто покупает?!
— Иппа, ты что, ничего не слышала?! Я же сказала, что наш Воробей отлично понимает в торговле.
— Так это ты об Иппе говорила?!
— Ну, да. Что, забыла, как её настоящее имя? И хватит говорить глупости. Тут у нас настоящая война намечается. Как вот донесли Кириллу эти неприятные новости.
Тут вступила в разговор Гарми:
— А причем здесь тутошние купцы?
— А в том, что что здешние купцы решили уйти от Египта, точнее, продавать там задорого, да ещё и поставлять такие единственные в наших землях, товары. И имейте в виду, царь-не царь, жрец-не жрец, полководец-не полководец, а настоящие деньги собирают именно купцы. И не дай с ними всеми – можно сразу ложиться на жертвенный стол, хоть ты и Великий Жрец. Давно проверено. Только на площади глашатай об этом не кричит.
Конечно, подобная политика и практика была вовсе не новой для этого времени. Повелители азиатских держав регулярно направляли посланников в столицы соседних стран. Из одного крупного города в другой спешили гонцы. Они доставляли письма, передавали поздравления монархам, взошедшим на престол, сообщали о смене царя в своем родном городе, интересовались политической ситуацией в стране, просили помочь в преследовании беглых преступников, а то и искали союзников в канун намечавшейся войны. Дорогие подарки пересылались от одного царского двора к другому, в знак благодарности или пряча какие-то свои некие действия. Подкрепляя свои просьбы и чаяния древесиной и драгоценными камнями, медом и вином, тканями и ароматическими смолами. Вот и наши, так сказать, Библские торговцы, правители и жрецы, начали готовить серьезную войну.
— Вы совсем не заметили, что с купеческими караваны?
— Заметили. – это уже Кирилл. – При таком сценарии, здешние повелители стали поддерживать купеческие караваны и, чтобы защитить их от степных разбойников, которых поддерживали египтяне, начали снабжать военным эскортом. Иногда и сами купцы договаривались с племенами кочевников и, уплатив мзду, пересекали контролируемую ими территорию.
— А как же наши небольшие караваны будут тут ходить?
Иппа смотрит в корень проблемы. Но тут взял слово Гир:
— Мы уже давно чуяли, что тут начинается какое-то плохое шевеление. Я отправил несколько своих ребят в разные кочевья. Все вернулись. Касситов уважают, и мы им не враги. Короче, договорились, что наши караваны будут ходить, куда им надо. А про других – и не спрашивают. Но всё равно, в каждый караван будем несколько моих людей в охрану ставить. Мало ли что.
— Отличная новость, Гир. Просто отличная. Фактически, мы сможем наши товары вывозить сами, а то здешние купцы начинают наглеть.
Все присутствующие подтвердили эти слова, и довольно признали хорошую новость. Напоследок я дала все присутствующим главное задание на это время:
— Но вы все слушайте и смотрите, по отношению к подготовке с египтянами. Но и не забывайте, как будут смотреть на нас здешние торговцы. Думаю, что не так уж и хорошо. Так, по местам, дел полно.
Храм-конкурент.
Мне уже давно рассказали, что почти одновременно с храмом Баалат было сооружено и другое святилище – храм Ренефа, бога войны и бури. Но как мне сказала натуфийская шаманка, это не было правдой. Слово за слово жрецов храма Ренефа, рассказывают свою историю, и люди начинают верить, что так оно и есть, не могут же такие важные жрецы обманывать народ? Не правда ли? Молодец Газдрубал, правильно строит политику Храма. Собирались долго, изучали дела нового Главного жреца, вспоминала, что говорила Шаманка. Но настал тот день, тот час...
Мы опять медленно и величественно направлялись к храму Решефа. Но совсем с другим настроением. Нам предстояла серьезная борьба, и потому меня будут сопровождать и Кирилл, и Гир. Мы все обдумали, попытались выстроить не только структуру беседы, но и подкинуть некоторые иголочки не будущее. Чтоб жизнь медом не казалась. К большому двору, в котором находился собственно храм, примыкал ещё один с несколькими помещениями. Всё это сооружение напоминало латинскую букву L. Здесь хорошо выделяется исконная структура храма: просторная целла, к которой примыкал двор с несколькими строениями. В центре святилища находился высокий бетиль – каменный обелиск, олицетворяющий Решефа. Перед ним тоже был бассейн, правда небольшой, предназначенный для стока возлияний богу. В углах храма стояли другие священные камни. Много их было и во дворе. В одном из его углов обращали на себя внимание низкие бетили квадратного сечения с заострённой пирамидальной верхушкой. Недаром жители города назвали это святилище "храмом обелисков".
Вообще-то, подобные камни являлись символом Великой матери. Здесь же была сооружена специальная платформа, на которую возлагались пожертвования Богине. Судя по всему, жертвоприношения в честь Великого двуполого божества сохранились и здесь, совершая в едином акте почитания. Правда, на различных, так сказать, разделённых объектах культа.
Вот ещё одна странность. Решеф (Рашапа) – имя явно аморейское, семитическое ("плохой, злой") и ("речь, речение"). Возможно, он является синонимом некого старого протоханаанейского божества. Решеф – бог земного огня, а это серьезная должность. Он – губитель, насылающий мор, эпидемию, а также бог войны и покровитель оружия (подобно Нергалу). А Рашапа считался хранителем договоров. Жители Библа отождествляли Рашапу с братом Эла (и сыном Создателя), а это вроде более древнее божество. Две стелы храма, посвящённые Рашапе и Элу, соединяли их. Как всё тут запутано. Зато Ему постоянно приносились в жертву барана или овцу. Вот тут всё было в порядке. А вот и высокая встреча, только вот Главного жреца не видно. Нас повели по каким-то длинным коридорам и залам, видимо хотели похвастаться, какой у них Великий Храм. Я молчала. Шли долго, видели много. Наконец дошли. Я не слушала нашего проводника, но кое что мне запомнилось. Наверное, стоит подразнить Большого Быка, как его в этом городе его называли. По дороге кое-что вспоминала.
Родословная Газдрубала.
Меня давно заинтересовал вопрос, откуда появился в Библе род главного жреца Решефа? Ведь согласно Библии, Авраам привёл свой род на обетованную землю Ханаанскую на границе 3-2 тысячелетия до н.э. а сейчас какой год?! Откуда взялся? Причины?! Спросила у жрицы. Она охотно отвечала:
— Почти тысячу лет тому на просторах аморейской земли стали происходить странные и страшные вещи. То засухи, то землетрясения. Аморейские племена стали чаще кочевать на север. Каждое лето становилось жарче предыдущего, Страна степей (Аравия) всё больше завоёвывалась пустыней. Гнев богов.
— Но жрец не аморей, он еврей, хаибири.
— И так, и не так. Его предок в шестом поколении был одним из аморейских вождей. Во время набега на небольшой городок Сидон, он захватил дочь их колена, приехавшую с отцом из Ура по торговым делам. Не знаю, как и почему, но этот предок остался в Сидоне. Стал торговать скотом. Родственники жены помогли наладить связи.
— Ну, это понятно, но…
— Дослушай. Практически каждое поколение в семью брали невесту из Урука, естественно, из соответствующего колена. А род у хаибири считается по матери. Но пришли они сюда из-за гнева богов. Это неоспоримо. Так что тут всё сложно.
Разговор с Верховным жрецом.
Встреча с самого начала не задалась. Словно, жрец не только не хотел с нами говорить, но и видеть. Я решила поприветствовать Главного:
— Уважаемый Решеф, я и мои люди очень рады, что нам посчастливилось...
Вдруг он что-то буркнул, я не разобрала, повернулся к нам спиной, и потопал в Храм, выставив свой большой живот и закинув голову чуть ли не до лопаток. Послышались смешки его прилипал. Нет, вы видели такое хамство? Он даже даму не пропустил вперед! Нет, но этот жрец, который даже таблицы умножения не знает, а туда же, выставляется... Ничего не придумывая, так, на инстинктах я пошла за ним, выставив живот, который получился большой, потому как я засунула за пояс мешок с подарками. Более того, я закинула голову так, что и нос глядел прямо в небо, а косы почти подметали землю. Ну и вертя бедрами, почти как у Решефа. Смех как отрезало. Что интересно, он даже не понял, почему всё стихло.
Наконец дошли. Это, видимо, был его кабинет. Зашли. Он и два его самых любимых прилипал, ни я, с Кириллом и Гиром. И, на всякий случай, моих леопардов, а то вдруг из стены кто-то выпрыгнет. Тут и не такое бывает. А совести у него нет и не было. Да, я уже не ожидала от него ничего хорошего, поэтому и решила себя обеспечить дополнительной охраной. Как мне кажется, что они все трое их и не заметили. Сели. Посидели. Те трое не начинают разговор, мы тоже. Даже плошки воды не предложили. Мы переглянулись, и Гир, совершенно спокойно, достал из своих широких штанин три фляжки и три довольно больших пирогов с мясом. Передав нам искомое, он начал есть, сильно и радостно чавкать. Кирилл был более спокойным. Зато как он наливал вино в серебряные рюмки, это надо было видеть. Он подносил вино к носу, вдыхая аромат вина, трогал его языком, закатывал глаза от блаженства. И только я понемногу кусала пирог. Его запах уже не выдержал Решеф. Он заорал, призывая служку, и тут же потребовал вина и закуски.
Принесли. Он вылакал свое вино, не глядя на нас, но когда опустил взгляд и увидел, как мы морщимся от запаха этого кислого вина... В общем, мы скоро закончили трапезу и молча уставились на жрецов. Не здороваясь, он стал на нас наезжать:
— Вы, не знаю, кто такая, приехали в наш город и стали тут командовать...
Я его перебила, всё равно он не знает приличий, или просто показывает это:
— Во-первых, по имени Арбела, избранная Богиней Инанной, что произошло в городе Уруке.
— Это неправда!
— Правда, правда.
— Нет, вы самозванка! Та девочка уже давно мертва, все жрецы это знают!
И так далее, и тому подобное. Неприятный разговор затягивался. Я пока не понимала, как мне здесь поступить. Но тут сидящие рядом гепарды стали нервничать. Эльфи пригнула голову и напрягла спинку, а Болт раздражённо водил хвостом.
Газдрубал окончательно вышел из себя и начал орать на меня, причём применяя абсолютно ненормативную финикийскую лексику. Все вокруг растерялись, и только храмовый казначей пытался остановить своего патрона, что-то шепча и дёргая за край его пояса. В этот момент, сидящий слева от меня Болт, повернулся к Верховному почти задом и метко пустил мощную струю прямо в Верховного. Причём, казначея он не задел. А та свита из двух человек, тоже замазанные, начали разбегаться, пряча лица и судорожно хватая воздух. Казначей прыгал вокруг, крича чтобы принесли воды. Парни хохотали в голос. Эльфи отошла в сторону, брезгливо приподнимая лапки. Болт же с чувством выполненного долга на морде лица, уселся возле моих ног и начал с упоением вылизываться, иногда поглядывая на меня с этакой хитрецой.
Что сказать? Молодец. Так что ушли мы победителями. Но по дороге не только внимательно слушала своих друзей, но и думала, как надо строить отношения среди и мужской составляющих верующих и их наставников. Пока что в голову ничего не приходило. А ведь скоро наступит один из самых главных праздников.
Праздники финикиян.
Праздники финикиян стояли в связи с жизнью природы. Весной справлялись семидневные Адонии, так сказать – торжеству возвращения к жизни юного Бога. Это было прекрасное время года, но была здесь и грустная нотка. Это день плача по умершем, когда при жалобных воплях, причитаниях и под звуки флейты, погребалось всё плохое и трудное. Вообще-то, блеск праздников в Сирии, много выигрывал от весьма распространенного обычая принятия пилигримов. Ещё бы, сколько денег с них вытаскивали жрецы и торговцы. Кроме жертвоприношений и участия в празднествах, усердие верующих выражалось в разного рода пожертвованиях. Цари строили, ремонтировали и украшали храмы. Отдельные лица жертвовали священные сосуды, алтари, новые врата в храмах, но особенно часто – каменные плитки с надписями и изображениями символов божества и жертвуемых предметов.
Священная проституция.
В Библе была широко распространена культовая практика священной, храмовой проституции. Хотя так, в это время её так не называли. Здесь были "нугиг", категория шумерских жриц высокого ранга, в обязанности которых входило и занятие таковой храмовой проституцией. Характерно, что и богиню плодородия Инанну часто именуют "нугиг небес". В аккадских текстах, описывающих отправление культа плодородия, упоминаются жрицы, часть из которых называлась "кадишту" – храмовые блудницы (на иврите – "кадеша"). Профессия эта в древнем Шумере не считалась зазорной. Такие женщины могли отлично выйти замуж, усыновить ребёнка и не одного. А что? Мужчины уже надоели, а дети – это дети. Кстати, их статус "телиц Инанны" был специально оговорён законом, что означало, что эти женщины – обычные, как и все, и даже более свободны. Более того, они были гораздо свободны. Не муж её кормит, а она сама себе хозяйка. Люди ведь разные. Правда, были женщины, более низкого ранга, чем нугиг, посвящённые божеству, и тех, кто выполняет свой долг раз в году, то их действительно презирали. Ведь они брали деньги за это ... действо.
Но надо иметь ввиду, что в религиозных представлениях народа Ханаана, культ богов плодородия занимал центральное место.
