М-да, действительно богато. И разместились мы довольно свободно. Я решила в первую очередь создать здесь факторию по добыче и перевозке древесины. Сначала думала разместить её в Тире, но хозяин постоялого двора, где мы у него теснились, сказал, что в Тир мы сушей попасть не сможем. Только морем, что задерживало нас как минимум на неделю. К тому же, по его словам, путь от Тира до Пальмиры гораздо дальше и труднее, чем от Библа. Хотя города лежали на небольшом расстоянии друг от друга – его можно было преодолеть всего за день пути, но передвигаться между ними по суше было очень трудно. Гораздо легче было пуститься в путь на корабле. Кстати, отсутствие нормальных сухопутных транспортных путей в Финикии во многом объясняет, почему ее города так и не образовали союзное государство. Удлинение маршрута увеличивало стоимость доставки товара примерно на 35%. Так что мы отказались от посещения этого, бесспорно, необычного и интересного города.
И вот, через несколько дней, почти галопом, в город ворвался Гир. Если смотреть на него старательно, то видно, что н чуть не лопается от радости и удовольствия. Я подошла к нему (интересно же!) и чуть не дала по мо..., в смысле – по лицу.
— Ты чего скалишься, а не говоришь?! Тут и так дел полно, настроение у всех – поганое с этими похоронами, а ты...
— Да ладно тебе. Новость у нас хорошая. – и замолчал, как воды в рот набрал.
Вот тут он ошибся, я такие вещи не пропускаю. Поэтому раз он так, потому и я ему – эдак.
— Ну, раз тебе нечего мне сказать, то я пошла. Дел полно.
И развернувшись налево кругом, отправилась в молочную учить рабынь делать твердый сыр. Зайти в эту женскую богадельню он не смог, ибо потеряет свой мужской имидж. А я потерплю. После работы в овчарне, где рожала одна из лучших овечек, я тоже не могла её не поддержать, я наконец, умылась, причесалась, переоделась, а то вся в грязи. И наконец, отправилась ужинать. Наш разговор во дворе видели и слышали многие, так что теперь явно было многие держали об заклад. Как мне сказала Иппа, наша "Молитвенная принадлежность", что люди разделились в пользу Гира, потому как новость была важная, со слов его людей, а я никогда не манкировала своими обязанностями. Значит я точно первая заговорю с ним. Но тут сложились три вещи.
Я обиделась, что он играет, когда имеет какую-то серьезную новость. Во-вторых, делает это на людях, портя мой имидж. Но главное, я дико устала и просто хотела спать, и совершенно забыла про этот скандал. Поэтому я быстро поела и, пожелав всем спокойной ночи, отправилась в свою комнату. Остановилась я по средине комнаты, потому как я услышала необычную тишину. Большую, непонятную тишину. Оглядев весь народ, я всё ещё не вспомнила разговор с Гиром. И все это видели. И никаких клаунад не устраивала. Надо было всё же разобраться, хотя спать очень хотела:
— Так, в чем дело, товарищи?!
А в ответ – тишина. Тут я развернулась и снова села на свое место.
— Так что, вы все так и будете загадочно молчать?
Все начали переглядываться. Тут меня всё это разозлило. Устала – жуть, хочу спать – как можно быстрее. Все на меня смотрят – как будто я лягушку свежую съела и даже без соли.
— Так, если вы, кто не знаю, не скажет, что тут происходит, то я отправляю рабов на рыбалку, а все остальные – будут выгребать все туалеты и грязные ямы. И я не шучу.
Не выдержала наша красавица Нилеи. Она, действительно очень сильно ненавидела грязь, поэтому сдалась:
— Ты сегодня встретила Гира, который принёс какое-то важное сообщение. Но тебе сразу не сказал. Ты или обиделась, то ли была чем-то занята, но взяла и ушла по делам. Он тоже обиделся и молчит целый день. Вот все и гадают, кто из вас первый скажет про эту новость. Вот.
— Теперь понятно. Так, значит, ты, великий полководец, решил посмеяться над простой девушкой? Серьезный доклад мне надо довести, а он там лыбится. Я весь день думаю, как мы будем торговать, если у нас денег, хорошо, если на две больших лодок хватит, а он лыбится. И сколько дней ты хорошо будешь сохранять эту тайну?!
— Да ладно тебе. Даже подшутить нельзя.
— Шути дальше, может что-нибудь нужное скажешь. Но последний раз напоминаю, или ты сейчас говоришь то, что мне надо знать, или можешь это вообще не говорить. Я ничего с твоим известием не буду делать, думаю, ты такой умный, что и сам с этим справишься.
Вот тут, кажется, Гир перестал улыбаться. Я ведь не просто так сказала, все прекрасно знали, что как воин и военачальник – он отличный на все сто. А вот всё, что связано с домашними и ремесленными делами, совершенно ничего не понимал. В отличие от Кирилла. Так что он, естественно, сдался.
— Тут такая вещь, Дина, – уже нормально и без насмешек начал рассказывать Гир. – Дело в том, когда мы шлялись по этим горам, то нашли, случайно конечно, залив, который дошел почти до гор. Да и вокруг этого залива тоже небольшие горы были. Чего я туда полез – сам не знаю. Видимо Боги помогли. В том заливе стояла целая армада кораблей. И вроде как совершенно целые.
Я тут же перебила Гира и чуть ли не плача заорала:
— Вы туда спускались?! Там мертвецы были?!
— Нет, туда очень трудно спускаться, мы-то знаем. Поэтому и не полезли. А что касается мертвецов – то да, были. И много.
— Точно не спускались? – уже спокойней повторила свой вопрос.
— Да говорю же – нет. Ты что, мне не веришь?!
— После твоих выкрутас, вполне можешь снова "пошутить", а мне не до шуток, дел полно. Так что... Видимо, эти моряки заразились какой-то страшной болезнью, так что хорошо, что вы туда не спустились. А то и сами заразились, и нас в могилу отправили. Так, надо завтра туда поставить сильную охрану, а то какие-нибудь туда залезут, чтоб что-нибудь взять, а потом пойдет в город. Умрем все. Так что, Гир, это очень серьёзно, очень. Никто туда не спускается. Интересно, есть ли здесь негашеная известь?
— Зачем?!
— Хоть немного очистить всю грязь.
Не умирать же.
Корабли и сыновья.
Учительница на уроке рассказывает:
— Важно знать, как правильно вести себя на природе.
Вчера в лесу я увидела гадюку, и она меня не укусила,
а всё потому что…
С задней парты Вовочка заканчивает фразу:
— Потому, что они своих не трогают!
Просто анекдот.
Лесная торговля.
Египетские корабли.
С самого раннего утра мы отправились к заливу. Там уже мародерничали несколько групп. Гир уже поднял руку, чтоб дать приказ на стрельбу, но я его остановила:
— Не надо. И даже если кто ещё из города придёт, то туда пропускай. Пусть они поработают, нам собирать легче будет.
Тут Гир со товарищами переглянулись, и главарь задал мне очень-очень заковыристый вопрос:
— А почему им там можно хватать самые лучшие куски, когда мы эти корабли первыми нашли?
— А потому, что они через несколько дней все умрут. А мешки с добычей будут нашими. Только подготовить всё надо, очистить и словами Богинь, и специальными растворами. Но их долго делать, да нам торопится не нужно. Посмотри, вон на того, справа от зеленого корабля, с платком на голове?
— Вижу. Еле плетётся. Чего тогда лезет на трудную работу.
— Нет, Гир, нет. Он здесь заразился. Смотри, вон еле сел на камень, видно, скоро умрет.
Как на заказ, это всё и произошло. Что меня удивило, что никто даже не оглянулся, все смотрели на набранное добро. Да, все тащили с кораблей всё хорошее и дорогое, но при этом везде вспыхивали драки, хотя вещей разных было полно. Мои касситы внимательно рассматривали эту картину и, как раз, упали ещё два человека. Все начали переглядываться. Я ещё внимательно всё осмотрела и повернулась к Гиру:
— Мы с девушками и Кириллом пойдём в город, дел много. Вы хорошенько спрячьтесь, туда всех пропускайте, а если кто полезет на верх – то сразу убивайте. И только стрелами. Чтобы трупы сразу в низину падали. Пошлите за мной, когда все перемрут. Ни в коем случае не спускайтесь! Добра там – до города не донести, всем хватит. Но придется долго ждать, пока эти мелкие злобные малюсенькие жучки перемрут. А это долго. Я ваш главарь и никогда никого не обманывали. А если кто...
— Не бойся царевна, мы не дураки. Туда отправляем, оттуда – убиваем. А как же...
— Когда все умрут, тогда я пришлю пленников или рабов, которых должны на Площади казней убить. Мне всё равно за что. Дам им особую одежду. Они в ней, если не дураки, то помучаются, но соберут, помоют и высушат на солнце всё добро. А если не будут мои слова выполнять, то сами виноваты. Возиться будут долго, но после воды и на солнце, те маленькие зверушки, которые были на телах у тех золотоискателей, уже умрут. Посмотрим, спешить не будем, жизнь – дороже. Гир?!
— Не волнуйся, царевна, а прослежу.
— Вот и ладушки.
Библ первым установил контакты с Египтом, оказавшиеся очень устойчивыми. Даже египетские корабли, предназначавшиеся для плавания на дальние расстояния, назывались библскими. Люди говорили, что ещё два тысячелетия тому назад, Египет привозил отсюда ливанский кедр. М-да. Воистину кедр достоин лишь похвал. Это дерево высокое и величественное. Здесь кедр считался царем деревьев. Во все времена он впечатлял чужестранцев. На открытых местах кедр достигает сорока метров в высоту и четырех – в ширину. Его ветви причудливо изгибаются, напоминая крыши пагод. Стоит зайти под ветви кедра, как оказываешься в особом мирке. Над тобой свисают громадные ветви, играет и переливается свет и тень. В жаркие дни от него идёт опьяняющий, сладковато-терпкий запах. Ни насекомые, ни грибы не могут причинить вреда кедру.
Приехав домой, я ещё раз рассказала, что происходит в том заливе, и что нам надо делать. Велела Уарде, чтоб внимательно следила за рабами и слугами. Но так как она довольно жалостливая, могла и простить какой-нибудь проступок. Надо бы кого-то другого назначить, но мои амазоночки для хозяйственной деятельности совсем не подходили. Только вот Гарми за что-то житейское уцепилась, после своей любовной истории. Вот и бьет по наковальне целый день, хорошо, что нужное дело делает. А на сердце-то боль. Девчонки всё толкались рядом с ней, всё хотели её подбодрить, молодые ещё, не понимали, что от из словес ей ещё хуже. Так что я отправила её в эту кузню, так она там и ночевала, лишь бы к ней не лезли. Мы её не стали трогать, пусть всё плохое потихоньку уйдет.
Портрет.
Проснулась я ещё до рассвета. Не понимая, что могло меня разбудить, вроде и в доме, и во дворе тихо. привстала, собираясь позвать Уарду. Потом решила, что и сама справлюсь. Так что пошла в баню, вымылась до блеска, вдруг какая микробина до меня всё же добралась. Пошла домой, что-то там перекусила, так, для здоровья, а не для удовольствия. Лезть на верхний этаж, в свою спальню, сил не было. Так что легла на что-то вроде дивана. Спала хорошо и долго. Но всё равно утром пришлось вставать. Сделал все нужные процедуры и решительно отправилась в столовую, где и ночевала. Вот тут и произошло событие, которое мне и в кошмарном сне не могло привидится.
Потянувшись взглядом за ногой, нашаривающую сандалию, я обнаружила на плитке пола своей комнат странный портрет. Первая мысль – что этого рисунка ещё вчера не было. Здесь было лицо пожилой женщины, несколько размытое в утреннем тумане. Хотя само лицо не особенно меня напугало, но я боялась, что кто-нибудь может это увидеть и неправильно истолковать. К тому же кто-нибудь может на него наступить. А это не хорошо. Поэтому решила избавиться от этого портрета, а то вдруг... Когда попытки отмыть плитку не увенчались успехом, я велела рабам сбить плитку на полу и уложить новую. Они мялись, переглядывались, но ничего не говорили. Это было странно. Все рабы, мужчины и женщины, очень боялись нас, не смотря на то, что мы их не мучили. Так что все было сделано, но когда всё успокоилось, утром снова этот портрет появился. Так целых два дня слуги работали, но что не делали, всё было напрасно. Когда вечером я вернулась, на полу стали появляться, или точнее проявляться, не просто новые, но и более четкие изображения пожилой женщины.
Тут я велела привести самого уважаемого и старого раба – моего нового дворецкого, так сказать:
— Что это такое?!
И ткнула пальцем в пол. Лицо женщины, кажется, внимательно смотрела точно на меня. Дворецкий рухнул на колени и возопил:
— Госпожа! Пощадите!!
Довольно долго разговаривала с дворецким. Попытавшись разобраться в ситуации, я определила только, что вещество, которым написаны портреты, не похоже ни на одну известную краску или пигмент. Никто, естественно, такими рисунками не баловался. Оставалось одно предположение, что на полу в доме появляются лица тех, кто был похоронен в своем доме. И как мне сказал дворецкий, это было лицо бабушки хозяина,
— Господи, да что же это такое! – я была немного напугана.
— Этот лик имеется почившей и ушедшей вниз, далеко, почтенной бабушки хозяина которая и построила этот дом.
Дворецкий, как всегда, вроде как отвечая, тонко убрал смысл вопроса. Но я всё равно его спросила:
— Ты хочешь, сказать, что здесь всегда после захоронения, покойники являют миру своё лицо?!
— Конечно, нет. Я узнавала у слуг, такое бывает очень редко и только по очень важному поводу.
Уарда была предельно серьёзна. Я у неё и спросила:
— Но почему она проявилась в моей комнате, а не у своих родственников?!
— Возможно потому, госпожа, кто-то из них знает, видимо, что только вы можете им помочь?
М-да, опыт египтян во взаимоотношениях с загробным миром был, есть и будет вне конкуренции.
— Хорошо, пусть так. Но мне неизвестно, как заставить её говорить, а она молчит.
— Возможно это знает наш уважаемый старый дворецкий?
Логика и здравомыслие Уарды всегда были безупречны. Мы снова позвали дворецкого. Увидев на полу лицо своей матери, Интен рухнул на колени и стал что-то шептать, не обращая на нас никакого внимания. Через несколько минут лицо женщины подёрнулось дымкой, потом по нему прошла волна, как на старых телевизорах, её глаза раскрылись. Смотреть на это было жутко. Отсутствующий взгляд повернулся по часовой стрелке и остановился на дворецком. Её губы совсем не шевелились, но тихий и невыразительный голос явственно слышался и абсолютно отчётливо, причем только в комнате:
— Интен, скоро праздник.
Какой – я не разобрала. Думала о другом. Когда в своём мире я читала в инете о подобных чудесах, я списывала это на богатое воображение служителей церкви и разных других уфологов. Но разговор с ... бабушкой моего дворецкого, как-то быстро меня переубедил. Долго думала про все эти странные вещи, но когда портреты умерших людей внезапно появляются в самых неожиданных местах где ты живешь... Это вполне может служить чудесным доказательством того, что наше существование не прекращается с физической смертью. Не так ли?
Смерть матери нашего дворецкого не была неожиданной. Она болела довольно долго, но умерла скорее всего, просто от старости и нежелания жить и продолжать бессмысленное существование. В Библе, впрочем, как и во всей стране, существовал странный, если не сказать ещё больше, обычай. Жители хоронили своих умерших прямо под полом своих домов: рыли канаву и усаживали туда покойника, помещённого в большой керамический сосуд. Возможно, это делалось, чтобы уберечь его от зверей, разрывающих могилы, но с другой стороны, такие звери по улицам Библа вроде не ходили.
И вот, через несколько дней, почти галопом, в город ворвался Гир. Если смотреть на него старательно, то видно, что н чуть не лопается от радости и удовольствия. Я подошла к нему (интересно же!) и чуть не дала по мо..., в смысле – по лицу.
— Ты чего скалишься, а не говоришь?! Тут и так дел полно, настроение у всех – поганое с этими похоронами, а ты...
— Да ладно тебе. Новость у нас хорошая. – и замолчал, как воды в рот набрал.
Вот тут он ошибся, я такие вещи не пропускаю. Поэтому раз он так, потому и я ему – эдак.
— Ну, раз тебе нечего мне сказать, то я пошла. Дел полно.
И развернувшись налево кругом, отправилась в молочную учить рабынь делать твердый сыр. Зайти в эту женскую богадельню он не смог, ибо потеряет свой мужской имидж. А я потерплю. После работы в овчарне, где рожала одна из лучших овечек, я тоже не могла её не поддержать, я наконец, умылась, причесалась, переоделась, а то вся в грязи. И наконец, отправилась ужинать. Наш разговор во дворе видели и слышали многие, так что теперь явно было многие держали об заклад. Как мне сказала Иппа, наша "Молитвенная принадлежность", что люди разделились в пользу Гира, потому как новость была важная, со слов его людей, а я никогда не манкировала своими обязанностями. Значит я точно первая заговорю с ним. Но тут сложились три вещи.
Я обиделась, что он играет, когда имеет какую-то серьезную новость. Во-вторых, делает это на людях, портя мой имидж. Но главное, я дико устала и просто хотела спать, и совершенно забыла про этот скандал. Поэтому я быстро поела и, пожелав всем спокойной ночи, отправилась в свою комнату. Остановилась я по средине комнаты, потому как я услышала необычную тишину. Большую, непонятную тишину. Оглядев весь народ, я всё ещё не вспомнила разговор с Гиром. И все это видели. И никаких клаунад не устраивала. Надо было всё же разобраться, хотя спать очень хотела:
— Так, в чем дело, товарищи?!
А в ответ – тишина. Тут я развернулась и снова села на свое место.
— Так что, вы все так и будете загадочно молчать?
Все начали переглядываться. Тут меня всё это разозлило. Устала – жуть, хочу спать – как можно быстрее. Все на меня смотрят – как будто я лягушку свежую съела и даже без соли.
— Так, если вы, кто не знаю, не скажет, что тут происходит, то я отправляю рабов на рыбалку, а все остальные – будут выгребать все туалеты и грязные ямы. И я не шучу.
Не выдержала наша красавица Нилеи. Она, действительно очень сильно ненавидела грязь, поэтому сдалась:
— Ты сегодня встретила Гира, который принёс какое-то важное сообщение. Но тебе сразу не сказал. Ты или обиделась, то ли была чем-то занята, но взяла и ушла по делам. Он тоже обиделся и молчит целый день. Вот все и гадают, кто из вас первый скажет про эту новость. Вот.
— Теперь понятно. Так, значит, ты, великий полководец, решил посмеяться над простой девушкой? Серьезный доклад мне надо довести, а он там лыбится. Я весь день думаю, как мы будем торговать, если у нас денег, хорошо, если на две больших лодок хватит, а он лыбится. И сколько дней ты хорошо будешь сохранять эту тайну?!
— Да ладно тебе. Даже подшутить нельзя.
— Шути дальше, может что-нибудь нужное скажешь. Но последний раз напоминаю, или ты сейчас говоришь то, что мне надо знать, или можешь это вообще не говорить. Я ничего с твоим известием не буду делать, думаю, ты такой умный, что и сам с этим справишься.
Вот тут, кажется, Гир перестал улыбаться. Я ведь не просто так сказала, все прекрасно знали, что как воин и военачальник – он отличный на все сто. А вот всё, что связано с домашними и ремесленными делами, совершенно ничего не понимал. В отличие от Кирилла. Так что он, естественно, сдался.
— Тут такая вещь, Дина, – уже нормально и без насмешек начал рассказывать Гир. – Дело в том, когда мы шлялись по этим горам, то нашли, случайно конечно, залив, который дошел почти до гор. Да и вокруг этого залива тоже небольшие горы были. Чего я туда полез – сам не знаю. Видимо Боги помогли. В том заливе стояла целая армада кораблей. И вроде как совершенно целые.
Я тут же перебила Гира и чуть ли не плача заорала:
— Вы туда спускались?! Там мертвецы были?!
— Нет, туда очень трудно спускаться, мы-то знаем. Поэтому и не полезли. А что касается мертвецов – то да, были. И много.
— Точно не спускались? – уже спокойней повторила свой вопрос.
— Да говорю же – нет. Ты что, мне не веришь?!
— После твоих выкрутас, вполне можешь снова "пошутить", а мне не до шуток, дел полно. Так что... Видимо, эти моряки заразились какой-то страшной болезнью, так что хорошо, что вы туда не спустились. А то и сами заразились, и нас в могилу отправили. Так, надо завтра туда поставить сильную охрану, а то какие-нибудь туда залезут, чтоб что-нибудь взять, а потом пойдет в город. Умрем все. Так что, Гир, это очень серьёзно, очень. Никто туда не спускается. Интересно, есть ли здесь негашеная известь?
— Зачем?!
— Хоть немного очистить всю грязь.
Не умирать же.
Глава 3.
Корабли и сыновья.
Учительница на уроке рассказывает:
— Важно знать, как правильно вести себя на природе.
Вчера в лесу я увидела гадюку, и она меня не укусила,
а всё потому что…
С задней парты Вовочка заканчивает фразу:
— Потому, что они своих не трогают!
Просто анекдот.
Лесная торговля.
Египетские корабли.
С самого раннего утра мы отправились к заливу. Там уже мародерничали несколько групп. Гир уже поднял руку, чтоб дать приказ на стрельбу, но я его остановила:
— Не надо. И даже если кто ещё из города придёт, то туда пропускай. Пусть они поработают, нам собирать легче будет.
Тут Гир со товарищами переглянулись, и главарь задал мне очень-очень заковыристый вопрос:
— А почему им там можно хватать самые лучшие куски, когда мы эти корабли первыми нашли?
— А потому, что они через несколько дней все умрут. А мешки с добычей будут нашими. Только подготовить всё надо, очистить и словами Богинь, и специальными растворами. Но их долго делать, да нам торопится не нужно. Посмотри, вон на того, справа от зеленого корабля, с платком на голове?
— Вижу. Еле плетётся. Чего тогда лезет на трудную работу.
— Нет, Гир, нет. Он здесь заразился. Смотри, вон еле сел на камень, видно, скоро умрет.
Как на заказ, это всё и произошло. Что меня удивило, что никто даже не оглянулся, все смотрели на набранное добро. Да, все тащили с кораблей всё хорошее и дорогое, но при этом везде вспыхивали драки, хотя вещей разных было полно. Мои касситы внимательно рассматривали эту картину и, как раз, упали ещё два человека. Все начали переглядываться. Я ещё внимательно всё осмотрела и повернулась к Гиру:
— Мы с девушками и Кириллом пойдём в город, дел много. Вы хорошенько спрячьтесь, туда всех пропускайте, а если кто полезет на верх – то сразу убивайте. И только стрелами. Чтобы трупы сразу в низину падали. Пошлите за мной, когда все перемрут. Ни в коем случае не спускайтесь! Добра там – до города не донести, всем хватит. Но придется долго ждать, пока эти мелкие злобные малюсенькие жучки перемрут. А это долго. Я ваш главарь и никогда никого не обманывали. А если кто...
— Не бойся царевна, мы не дураки. Туда отправляем, оттуда – убиваем. А как же...
— Когда все умрут, тогда я пришлю пленников или рабов, которых должны на Площади казней убить. Мне всё равно за что. Дам им особую одежду. Они в ней, если не дураки, то помучаются, но соберут, помоют и высушат на солнце всё добро. А если не будут мои слова выполнять, то сами виноваты. Возиться будут долго, но после воды и на солнце, те маленькие зверушки, которые были на телах у тех золотоискателей, уже умрут. Посмотрим, спешить не будем, жизнь – дороже. Гир?!
— Не волнуйся, царевна, а прослежу.
— Вот и ладушки.
Библ первым установил контакты с Египтом, оказавшиеся очень устойчивыми. Даже египетские корабли, предназначавшиеся для плавания на дальние расстояния, назывались библскими. Люди говорили, что ещё два тысячелетия тому назад, Египет привозил отсюда ливанский кедр. М-да. Воистину кедр достоин лишь похвал. Это дерево высокое и величественное. Здесь кедр считался царем деревьев. Во все времена он впечатлял чужестранцев. На открытых местах кедр достигает сорока метров в высоту и четырех – в ширину. Его ветви причудливо изгибаются, напоминая крыши пагод. Стоит зайти под ветви кедра, как оказываешься в особом мирке. Над тобой свисают громадные ветви, играет и переливается свет и тень. В жаркие дни от него идёт опьяняющий, сладковато-терпкий запах. Ни насекомые, ни грибы не могут причинить вреда кедру.
Приехав домой, я ещё раз рассказала, что происходит в том заливе, и что нам надо делать. Велела Уарде, чтоб внимательно следила за рабами и слугами. Но так как она довольно жалостливая, могла и простить какой-нибудь проступок. Надо бы кого-то другого назначить, но мои амазоночки для хозяйственной деятельности совсем не подходили. Только вот Гарми за что-то житейское уцепилась, после своей любовной истории. Вот и бьет по наковальне целый день, хорошо, что нужное дело делает. А на сердце-то боль. Девчонки всё толкались рядом с ней, всё хотели её подбодрить, молодые ещё, не понимали, что от из словес ей ещё хуже. Так что я отправила её в эту кузню, так она там и ночевала, лишь бы к ней не лезли. Мы её не стали трогать, пусть всё плохое потихоньку уйдет.
Портрет.
Проснулась я ещё до рассвета. Не понимая, что могло меня разбудить, вроде и в доме, и во дворе тихо. привстала, собираясь позвать Уарду. Потом решила, что и сама справлюсь. Так что пошла в баню, вымылась до блеска, вдруг какая микробина до меня всё же добралась. Пошла домой, что-то там перекусила, так, для здоровья, а не для удовольствия. Лезть на верхний этаж, в свою спальню, сил не было. Так что легла на что-то вроде дивана. Спала хорошо и долго. Но всё равно утром пришлось вставать. Сделал все нужные процедуры и решительно отправилась в столовую, где и ночевала. Вот тут и произошло событие, которое мне и в кошмарном сне не могло привидится.
Потянувшись взглядом за ногой, нашаривающую сандалию, я обнаружила на плитке пола своей комнат странный портрет. Первая мысль – что этого рисунка ещё вчера не было. Здесь было лицо пожилой женщины, несколько размытое в утреннем тумане. Хотя само лицо не особенно меня напугало, но я боялась, что кто-нибудь может это увидеть и неправильно истолковать. К тому же кто-нибудь может на него наступить. А это не хорошо. Поэтому решила избавиться от этого портрета, а то вдруг... Когда попытки отмыть плитку не увенчались успехом, я велела рабам сбить плитку на полу и уложить новую. Они мялись, переглядывались, но ничего не говорили. Это было странно. Все рабы, мужчины и женщины, очень боялись нас, не смотря на то, что мы их не мучили. Так что все было сделано, но когда всё успокоилось, утром снова этот портрет появился. Так целых два дня слуги работали, но что не делали, всё было напрасно. Когда вечером я вернулась, на полу стали появляться, или точнее проявляться, не просто новые, но и более четкие изображения пожилой женщины.
Тут я велела привести самого уважаемого и старого раба – моего нового дворецкого, так сказать:
— Что это такое?!
И ткнула пальцем в пол. Лицо женщины, кажется, внимательно смотрела точно на меня. Дворецкий рухнул на колени и возопил:
— Госпожа! Пощадите!!
Довольно долго разговаривала с дворецким. Попытавшись разобраться в ситуации, я определила только, что вещество, которым написаны портреты, не похоже ни на одну известную краску или пигмент. Никто, естественно, такими рисунками не баловался. Оставалось одно предположение, что на полу в доме появляются лица тех, кто был похоронен в своем доме. И как мне сказал дворецкий, это было лицо бабушки хозяина,
— Господи, да что же это такое! – я была немного напугана.
— Этот лик имеется почившей и ушедшей вниз, далеко, почтенной бабушки хозяина которая и построила этот дом.
Дворецкий, как всегда, вроде как отвечая, тонко убрал смысл вопроса. Но я всё равно его спросила:
— Ты хочешь, сказать, что здесь всегда после захоронения, покойники являют миру своё лицо?!
— Конечно, нет. Я узнавала у слуг, такое бывает очень редко и только по очень важному поводу.
Уарда была предельно серьёзна. Я у неё и спросила:
— Но почему она проявилась в моей комнате, а не у своих родственников?!
— Возможно потому, госпожа, кто-то из них знает, видимо, что только вы можете им помочь?
М-да, опыт египтян во взаимоотношениях с загробным миром был, есть и будет вне конкуренции.
— Хорошо, пусть так. Но мне неизвестно, как заставить её говорить, а она молчит.
— Возможно это знает наш уважаемый старый дворецкий?
Логика и здравомыслие Уарды всегда были безупречны. Мы снова позвали дворецкого. Увидев на полу лицо своей матери, Интен рухнул на колени и стал что-то шептать, не обращая на нас никакого внимания. Через несколько минут лицо женщины подёрнулось дымкой, потом по нему прошла волна, как на старых телевизорах, её глаза раскрылись. Смотреть на это было жутко. Отсутствующий взгляд повернулся по часовой стрелке и остановился на дворецком. Её губы совсем не шевелились, но тихий и невыразительный голос явственно слышался и абсолютно отчётливо, причем только в комнате:
— Интен, скоро праздник.
Какой – я не разобрала. Думала о другом. Когда в своём мире я читала в инете о подобных чудесах, я списывала это на богатое воображение служителей церкви и разных других уфологов. Но разговор с ... бабушкой моего дворецкого, как-то быстро меня переубедил. Долго думала про все эти странные вещи, но когда портреты умерших людей внезапно появляются в самых неожиданных местах где ты живешь... Это вполне может служить чудесным доказательством того, что наше существование не прекращается с физической смертью. Не так ли?
Смерть матери нашего дворецкого не была неожиданной. Она болела довольно долго, но умерла скорее всего, просто от старости и нежелания жить и продолжать бессмысленное существование. В Библе, впрочем, как и во всей стране, существовал странный, если не сказать ещё больше, обычай. Жители хоронили своих умерших прямо под полом своих домов: рыли канаву и усаживали туда покойника, помещённого в большой керамический сосуд. Возможно, это делалось, чтобы уберечь его от зверей, разрывающих могилы, но с другой стороны, такие звери по улицам Библа вроде не ходили.
