Вот она и дурнеет, и дурнеет, прямо на глазах все гостей. Это заметила валиде и, кажется, разобралась. Видимо, Махидевран решила показать меня в не очень хорошим свете. Но просчиталась. Видно, не получилось, надо было чашки хорошо считать.
Ну-ну.
Никаких измен и драк.
Именно так. Со слов валиде, когда она направляла меня в своему сыну, то она хотела рассказать мне всякие правила для наложниц, ну и для жен тоже, разумеется. Она сообщила мне, что в гареме была абсолютная: и сексуальная, и политическая, и экономическая верность султану. Я даже переспросила, именно политическая верность? Валиде ответила утвердительно. Связь с другими мужчинами каралась смертью, пособничество с людьми из других держав, в этом тоже стоило жизни. И правильно расходовать полученные деньги. Их тоже надо считать. Хотела ли она это делать, или нет, но следили за этими делами внимательно. Следили за этим строго, ведь тогда были бы не сыновья султана, а чьи-то не понять кого. Сыновья наложниц тоже имели право на престол, если они настоящие воины и правители. А не что-то аморфное. Так что всё здесь не просто. Зато хоть чайку попила. Ничего, но пила и получше.
Хюррем и драка у валиде.
Валиде хотела что-то мне сказать, но не успела. В её приемную ворвалась Хюррем. Не сказав ни здрасте валиде, ни её гостей тоже не поприветствовала, а сразу же набросилась на мою персону. Она, видимо, хотела повалить меня на пол, но не получилось. Я тоже могу убегать от разных нервных дамочек. И тут же отклонилась назад и влево, хотя это тело ещё немного заторможенное. Надо будет приучать к физкультуре. Но Хюррем напала на меня снова. Эта фурия не остановилась, и размашисто ударила меня в лицо. Кулаком. В котором было что-то твердое. Точнее, хотела в лицо ударить, но я отвернулась и подставила плечо, потому, видимо, она и не смогла до моего лица дотянуться.
Тогда она совсем рассвирепела и опрокинула меня на пол, я даже крякнуть не успела. И начала бить меня уже ногами. Я, конечно, понимаю, что новорожденный малыш родился больным, и хлопот много, и нервы на пределе, и мать за него очень волнуется, " но зачем же стулья ломать?". Я уже хотела дать ей под дых, чтоб запомнила на кого нападает, но, к счастью, услышала голос нашего султана из коридора. И вместо того, чтобы дать этой бабе в морду лица, прикинулась, что потеряла сознание. Мол, та в голову ударила. И все это видели. Женщины вскочили, начали оттаскивать от меня эту растрепанную бабу, а я только лежала, повернув лицо в пол, чтоб она у меня глаза не выцарапала. Тут взял в свои руки ситуацию наш султан.
Ещё когда валиде наставляла меня, ну, перед отправлением к султану, как надо вести себя во дворце, то эти слова я отлично запомнила. Женщина, мол, была обязана соблюдать внутренний распорядок. Было запрещено нападать на других наложниц, убивать их и затевать драки. О-б-а-л-д-е-т-ь! Но видимо, это не касалось Хюррем. И тогда султан, видимо за то, что я вела себя правильно выстроила поведение в этом инциденте, встал на мою сторону, чем ещё больше её разозлив. Её, так сказать, победа оказалась пиррова. Я свое лицо спасла – ни одного пореза или синяка. Зато вся одежда была измята и разорвана. Я была в обмороке, но слушала всех внимательно. Валиде тоже повышенным голосом говорила, что Хюррем хотела меня убить.
Так что тот факт, что именно меня вынес султан на руках из покоев валиде, стал самым главным происшествием в гареме. За много лет, включая Манису. И валиде была этим очень довольна. Даже не скрывала это довольство. Но я посчитала, что более важное было то, что он принес меня не в мою комнату, а в свои покои. Надо понимать, дорога до его покоев была довольно далека. А это уже звоночек. Но я не стала долго висеть на его руках, вдруг ему это трудно. Хотя я была не так уж и тяжела, особенно по отношению к Хюррем. Я прошептала, что могу стоять на ногах. Но султан этот лепет проигнорировал. Но самое главное, что он всё же отнес меня к себе, причем всю дорогу до Топкапы нес меня сам. Ну, я была не очень тяжелая. Хюррем он точно не утащил бы. Я пришла в себя, наконец, и мы тихо посидели, а он расспросил, что произошло. Я рассказала правду. Без всяких прикрас. Думаю, он все ещё проверит всё, что было у валиде. Потом поужинали и султан угощал меня турецкой пищей, ничего, есть можно. Вскоре мы продолжили особые упражнения предыдущей ночи. Видимо, султан был доволен моим присутствием. Так что я продолжила вечерние рассказы, перемежающие с любовными забавами.
Сулейман не возражал.
Интрига интриге рознь.
Стр. 37 = 15+
Умело сплетенная интрига может стать сетью…
Искусно сплетенная интрига может стать кружевом…
Просто анекдот.
На следующий день, точнее – вечер, (днем Султану надо работать), я тоже начала трудиться, и серьезно. Сначала, хотела разобраться кто такая эта Роксалана-Хюррем. Правда, пока её так не называют, но всё ещё впереди. Поэтому сначала об этой девице тихонько расспрашивать у своих сопроводительниц, которые всё время за нами ходят. По приказу валиде. О её детстве никто не знал, даже её единственная подруга Мария, тоже ничего не знала. Они познакомились уже на корабле. Потому как эта девушка не рассказывала кто она, как она, и, вообще, как попала в плен – не знали. Её увидели, когда она уже плыла на корабле в Стамбул.
Сплетни о Хюррем.
В гареме сплетничали, выдумывая всякие сказки про неё. Но это не важно. Кажется, я помню, что читала в моем будущем-прошлом, в какой-то книге или статье, что её купил на базаре Ибрагим, друг и соратник султана. Для себя. А ведь если так было, то она не могла стать женой султана. Ну, никак. Закон не позволяет, раз она уже жила в чьем-то гареме. Но пока оставим этот факт "на потом". Тут подумать надо, и разобраться. И провести хорошие поиски. Кто? Куда?! Зачем?!! Только вот у меня нет того золотого запаса, чтоб это дело провернуть. Не очень-то мои киевские родственники обсыпали меня золотом. Но я ещё молода, так что, скорее всего, справлюсь. Тем более я, оказывается, получала весьма приличные деньги! Типа – зарплата. Я могла покупать что хочу, но только у специальных торговок, которым можно было к нам приходить в гарем.
Но тут я опомнилась. Меня тут почти убили, а я чуть ли не пляшу, расписания составляю. Не порядок. Я улеглась на постель, положила мокрую тряпку на лоб и легла в позе умирающего лебедя. Вот только тихо руками и ногами шевелила, но без фанатизма, чтоб просто не отлежала. Ведь меня так сильно били, били, это-же что-то значит?! Но всё же, кто она и откуда? Это я про Хюррем, она ещё пока не Роксолана. Может быть с ней всё же немного подружимся, раз мы с ней вроде как славянки. Хотя... в гареме... Но первой к ней я подкатывать не стану, слишком не честно будет с моими-то знаниями далекого будущего. Так что мое отношение к ней будет просто отзеркальным. Как она, так и я. Вот это будет честно.
Кстати, вокруг происхождения Хюррем ходят много слухов, хотя, как мне кажется, она их и распространяет. Мол, она родилась в Речи Посполитой. Воспротивился этой информации другой посол, прибывший из Великого княжества Литовского. По его рассказам, вроде как Хюррем родом из села Рогатина, из будущей Украины. Он также говорил, что её отец был деревенский священник. Но подтверждения не давала. Кто, где, когда? Ладно, в далеком будущем трудно было бы найти настоящую информацию, а здесь что мешает?! Да послал бы султан в то место, о котором она рассказывала, и узнал, что там и как. Но не делает. Видимо, Хюррем как-то ухитряется отодвинуть этот вопрос "на потом". Так что я дала себе задание, пусть не сейчас, пусть попозже, но отправить в те места людей и узнать, кто и как там живут Лисовские. Может, все же они смогут узнать, кто эта девушка и откуда.
Почему-то я очень хотела узнать всю её подноготную. Может же она и не делала те страшные вещи, которые ей приписывали. Ведь она могла быть и хорошим человеком. Вот, кричит главный евнух покоев султана, что мол, хозяин идет. Надо вставать, надо же показать султану Сулейману, как я больна. Или не больна? Тут тоже надо подумать. Как же мне эти интриги уже начинают надоедать. Нет, но надо, надо узнать о ней всё, слишком она здесь пустила корни, да и Ибрагим тут на страже стоит...
Султан прошел в свои покои в отличном настроение. Сейчас он работал по Родосу, чтоб не очень радовались и знали, что он за ними смотрит, и думает, что ещё можно выжать из этой полу-победы. В этот раз, но со второй попытки, Сулейман успешно изгнал рыцарей с Родоса (которые госпитальеров), из их островной крепости, и всё таки обеспечил османский контроль над всем Восточным Средиземноморьем. Летом 1522 года Сулейман отправил армаду примерно из 400 кораблей, лично возглавив армию в 100 000 человек (огромная цифра!) к острову. После пятимесячной сложной осады, Родос капитулировал, но Сулейман позволил рыцарям Родоса уйти с честью. Он был счастлив и доволен. Я же лежала с тряпкой на голове, а он рассказывал мне какие они молодцы, побили рыцарей. Я ему естественно, поддакивала, хвалила, удивлялась, и даже восторгалась. И тут из гарема пришла плохая весть: второй сын любимой наложницы Хюррем, которому не было и трёх недель, заболел. Такая беда. И его матушка зовет к себе отца.
На помощь.
Болезнь малыша.
— Мне можно пойти посмотреть на ребенка, мой султан? Вдруг – помогу. Меня учили смотреть за детьми.
— Хорошо, пошли.
Я думала, что мальчик переел, простудился, чем-то не тем помазали, но Хюррем слишком рьяно не давала показать сына отцу. Но тем не менее – всё время его звала. Особенно, когда я в его покоях находилась. Вот он и сейчас пошел к ней. И пришел явно не в настроении. Наверное, что-то там не так, раз она султану его сына не показывает, значит надо предложить ей помощь, как "подруга" – "подруге". Надо только упросить султана. Увидев меня, он немного как-то раскрепостился, и спросил уже более спокойном тоне:
— Ну, ты как тут?
— Спасибо, Повелитель. Я уже могу встать и пойти в свою комнату, если прикажете.
— Лежи. Что там у вас случилось-то?
— Вообще-то, не знаю. Всё так быстро произошло. Мы пили чай. Махидевран пролила чай из своей чашки. Надо отметить, что некоторые ваши женщины не могут хорошо даже чай попить. Весьма печально. А тут Хюррем ворвалась в покои валиде, начала кричать, что у неё сын умирает, а вы тут, мол, веселитесь. Потом она меня увидела, что я сижу почти рядом с валиде, завизжала так, что почти все лампы погасли, и бросилась на меня, стараясь расцарапать лицо. Нет, я могла её успокоить, ударить я могу хорошо, мы с моим дядькой учили как от воинов убегать, или уже бороться. До смерти.
— Неужели?!
— Понимаешь, мой султан, честь дороже жизни. Так у нас говорят.
— М-да, не думал. Наши женщины в таких ситуациях – кричат.
— А наши, конечно знатные, знают, как правильно умереть.
— Да, серьезно вас там учат.
— Да, мой господин.
Я, конечно, немного приукрасила наши женские секреты, но не думаю, что он поедет на Русь, чтобы проверить, как наших девушек воспитывают. Хотя, и у нас были девы-воительницы, на всю Русь их имена гремели. Но пока это султану не надо знать. Хотя...
— Так что там у валиде произошло? Договаривай.
— Ну, Хюррем почему-то набросилась на меня, хотя ей даже не одного худого слова не сказала. Надо было, конечно, ей ответить, но для этого надо было встать, а я не удачно сидела. Нога лежала под попой, а я этот присед ещё не выучила. А потом пришли вы.
Султан немного похмыкал, но решил меня убедить, что Хюррем женщина мягкая и даже ласковая. Ну, не буду же я его уверять, как в комнате валиде Хюррем развлекалась. Но если серьезно, что-то она скрывает про болезнь ребенка. Ей бы надо лекарей позвать хороших, ведь не все многое знают. Вот и в лечебнице гарема много лекарей, и 90% занимаются женскими болезнями. И эти 10% лекарок лечат простуду, если получится и синяки, и ранки. Как правило, у детей.
— Она, видно, очень расстроилась из-за сына, сама понимаешь.
— Конечно, мой султан, понимаю. А чем болен мальчик?
— А что спрашиваешь-то?!
— Просто в Москве, в мои уроки вставляли рассказы как лечить людей, и детей, разумеется. Мы же будущие матери, должны знать, как за детьми надо ухаживать. Мать лучше всех вылечит дитя, лишь бы не мешали. Нас хорошо учили.
— Тебя тоже?
— Ну, конечно. С самого детства учили, особенно разным иностранным языкам, потому никто не знает, за какого повелителя царевну отдадут, из какой страны. Ты же сам знаешь, что фактически, владетели царевнами закрывают договора о дружбе и торговле. Быть вождем и женой вождя, князя, царя – это очень серьезная доля. И я занималась хорошо, старалась, учителя меня хвалили даже.
— Знаешь, все сильные врачи Стамбула здесь уже побывали, но не поняли, чем и от чего он болен. Может, тогда тебе стоит посмотреть, а? раз уж так получилось.
— Конечно, Повелитель. Только у меня платье порвалось. Видимо, у меня каждый раз, когда вы позовёте меня, мне придется шить новый наряд.
Султан усмехнулся, что-то, видимо, вспомнил, явно хорошее, встал и вытащил из сундука вполне приличное платье. Причем, европейского образца. Правда, пришлось немного подождать, чтоб хорошо (точнее, отлично) его надеть. Но султан был на высоте.
Уже в хорошем настроении, он повел меня к Хюррем. Когда мы вошли в её покои, султан твердым голосом заявил, что мол, царевна Елена, хорошо знает болезни, но, конечно, которые изучала. Как только открыла рот Хюррем, он тут же велел ей помолчать. Взглянув на него и получив положительный кивок, я подошла к кроватке. И тут же отпрыгнула назад, и заорала на весь гарем, чтоб унесли других детей, при этом выталкивала из комнаты и самого Сулеймана. Видимо, мои действия были так странны и нелепы, что никто, не переспрашивая, вынесли детей, заодно и всех слуг. В комнате осталась кроватка с Абдуллой, врач и няня.
Пару минут мы постояли, успокаивавшись, но тут уже пришла в себя Хюррем. Она так орала, что сбежались люди с разных этажей. Тут и султан пришел в себя. Он тучей-тучей повернулся ко мне. Но я уже словила момент:
— Повелитель, я знаю эту болезнь.
— Точно знаешь?
— Да. Её врачи Византии называли "кожный лейшманиоз". Её разносят москиты, которые помимо укуса человека, оставляют в ранках своих малюсеньких детей-паразитов, которые разъедают тело человека. Особенно, они любят кусать лица и шею.
— Но всякие комары и мухи кусают всех и люди не болеют! А почему у моего малыша такая сильная болезнь? От кого? От чего?! Отравили!!!
Хюррем, действительно любила своих детей, это было видно не вооруженным глазом. Но я стояла на своем:
— Вы можете мне не верить, но позовите врача. Хорошего врача.
Позвали. Пришел. Поклонился. Султан взял слово:
— Уважаемый, вы слышали про такую болезнь, что маленькие москиты кусают человека, лицо и шею, и укус вырастает в уродливые, гнойные язвы. И очень болезненные. И в этих ранах живут и питаются потомство этих москитов?
— Боже, возможно, что же это кожный лейшманиоз!
Заорал уже врач. Вообще-то, в том, моём времени, в развитых странах просто мажут ранки разными мазями и всё. Эти очень неприятные раны лечится довольно быстро. Но не в это время. Тут антибиотиков нет. Потом врач пришел в себя и спросил более спокойно:
Ну-ну.
Никаких измен и драк.
Именно так. Со слов валиде, когда она направляла меня в своему сыну, то она хотела рассказать мне всякие правила для наложниц, ну и для жен тоже, разумеется. Она сообщила мне, что в гареме была абсолютная: и сексуальная, и политическая, и экономическая верность султану. Я даже переспросила, именно политическая верность? Валиде ответила утвердительно. Связь с другими мужчинами каралась смертью, пособничество с людьми из других держав, в этом тоже стоило жизни. И правильно расходовать полученные деньги. Их тоже надо считать. Хотела ли она это делать, или нет, но следили за этими делами внимательно. Следили за этим строго, ведь тогда были бы не сыновья султана, а чьи-то не понять кого. Сыновья наложниц тоже имели право на престол, если они настоящие воины и правители. А не что-то аморфное. Так что всё здесь не просто. Зато хоть чайку попила. Ничего, но пила и получше.
Хюррем и драка у валиде.
Валиде хотела что-то мне сказать, но не успела. В её приемную ворвалась Хюррем. Не сказав ни здрасте валиде, ни её гостей тоже не поприветствовала, а сразу же набросилась на мою персону. Она, видимо, хотела повалить меня на пол, но не получилось. Я тоже могу убегать от разных нервных дамочек. И тут же отклонилась назад и влево, хотя это тело ещё немного заторможенное. Надо будет приучать к физкультуре. Но Хюррем напала на меня снова. Эта фурия не остановилась, и размашисто ударила меня в лицо. Кулаком. В котором было что-то твердое. Точнее, хотела в лицо ударить, но я отвернулась и подставила плечо, потому, видимо, она и не смогла до моего лица дотянуться.
Тогда она совсем рассвирепела и опрокинула меня на пол, я даже крякнуть не успела. И начала бить меня уже ногами. Я, конечно, понимаю, что новорожденный малыш родился больным, и хлопот много, и нервы на пределе, и мать за него очень волнуется, " но зачем же стулья ломать?". Я уже хотела дать ей под дых, чтоб запомнила на кого нападает, но, к счастью, услышала голос нашего султана из коридора. И вместо того, чтобы дать этой бабе в морду лица, прикинулась, что потеряла сознание. Мол, та в голову ударила. И все это видели. Женщины вскочили, начали оттаскивать от меня эту растрепанную бабу, а я только лежала, повернув лицо в пол, чтоб она у меня глаза не выцарапала. Тут взял в свои руки ситуацию наш султан.
Ещё когда валиде наставляла меня, ну, перед отправлением к султану, как надо вести себя во дворце, то эти слова я отлично запомнила. Женщина, мол, была обязана соблюдать внутренний распорядок. Было запрещено нападать на других наложниц, убивать их и затевать драки. О-б-а-л-д-е-т-ь! Но видимо, это не касалось Хюррем. И тогда султан, видимо за то, что я вела себя правильно выстроила поведение в этом инциденте, встал на мою сторону, чем ещё больше её разозлив. Её, так сказать, победа оказалась пиррова. Я свое лицо спасла – ни одного пореза или синяка. Зато вся одежда была измята и разорвана. Я была в обмороке, но слушала всех внимательно. Валиде тоже повышенным голосом говорила, что Хюррем хотела меня убить.
Так что тот факт, что именно меня вынес султан на руках из покоев валиде, стал самым главным происшествием в гареме. За много лет, включая Манису. И валиде была этим очень довольна. Даже не скрывала это довольство. Но я посчитала, что более важное было то, что он принес меня не в мою комнату, а в свои покои. Надо понимать, дорога до его покоев была довольно далека. А это уже звоночек. Но я не стала долго висеть на его руках, вдруг ему это трудно. Хотя я была не так уж и тяжела, особенно по отношению к Хюррем. Я прошептала, что могу стоять на ногах. Но султан этот лепет проигнорировал. Но самое главное, что он всё же отнес меня к себе, причем всю дорогу до Топкапы нес меня сам. Ну, я была не очень тяжелая. Хюррем он точно не утащил бы. Я пришла в себя, наконец, и мы тихо посидели, а он расспросил, что произошло. Я рассказала правду. Без всяких прикрас. Думаю, он все ещё проверит всё, что было у валиде. Потом поужинали и султан угощал меня турецкой пищей, ничего, есть можно. Вскоре мы продолжили особые упражнения предыдущей ночи. Видимо, султан был доволен моим присутствием. Так что я продолжила вечерние рассказы, перемежающие с любовными забавами.
Сулейман не возражал.
Глава 4
Интрига интриге рознь.
Стр. 37 = 15+
Умело сплетенная интрига может стать сетью…
Искусно сплетенная интрига может стать кружевом…
Просто анекдот.
На следующий день, точнее – вечер, (днем Султану надо работать), я тоже начала трудиться, и серьезно. Сначала, хотела разобраться кто такая эта Роксалана-Хюррем. Правда, пока её так не называют, но всё ещё впереди. Поэтому сначала об этой девице тихонько расспрашивать у своих сопроводительниц, которые всё время за нами ходят. По приказу валиде. О её детстве никто не знал, даже её единственная подруга Мария, тоже ничего не знала. Они познакомились уже на корабле. Потому как эта девушка не рассказывала кто она, как она, и, вообще, как попала в плен – не знали. Её увидели, когда она уже плыла на корабле в Стамбул.
Сплетни о Хюррем.
В гареме сплетничали, выдумывая всякие сказки про неё. Но это не важно. Кажется, я помню, что читала в моем будущем-прошлом, в какой-то книге или статье, что её купил на базаре Ибрагим, друг и соратник султана. Для себя. А ведь если так было, то она не могла стать женой султана. Ну, никак. Закон не позволяет, раз она уже жила в чьем-то гареме. Но пока оставим этот факт "на потом". Тут подумать надо, и разобраться. И провести хорошие поиски. Кто? Куда?! Зачем?!! Только вот у меня нет того золотого запаса, чтоб это дело провернуть. Не очень-то мои киевские родственники обсыпали меня золотом. Но я ещё молода, так что, скорее всего, справлюсь. Тем более я, оказывается, получала весьма приличные деньги! Типа – зарплата. Я могла покупать что хочу, но только у специальных торговок, которым можно было к нам приходить в гарем.
Но тут я опомнилась. Меня тут почти убили, а я чуть ли не пляшу, расписания составляю. Не порядок. Я улеглась на постель, положила мокрую тряпку на лоб и легла в позе умирающего лебедя. Вот только тихо руками и ногами шевелила, но без фанатизма, чтоб просто не отлежала. Ведь меня так сильно били, били, это-же что-то значит?! Но всё же, кто она и откуда? Это я про Хюррем, она ещё пока не Роксолана. Может быть с ней всё же немного подружимся, раз мы с ней вроде как славянки. Хотя... в гареме... Но первой к ней я подкатывать не стану, слишком не честно будет с моими-то знаниями далекого будущего. Так что мое отношение к ней будет просто отзеркальным. Как она, так и я. Вот это будет честно.
Кстати, вокруг происхождения Хюррем ходят много слухов, хотя, как мне кажется, она их и распространяет. Мол, она родилась в Речи Посполитой. Воспротивился этой информации другой посол, прибывший из Великого княжества Литовского. По его рассказам, вроде как Хюррем родом из села Рогатина, из будущей Украины. Он также говорил, что её отец был деревенский священник. Но подтверждения не давала. Кто, где, когда? Ладно, в далеком будущем трудно было бы найти настоящую информацию, а здесь что мешает?! Да послал бы султан в то место, о котором она рассказывала, и узнал, что там и как. Но не делает. Видимо, Хюррем как-то ухитряется отодвинуть этот вопрос "на потом". Так что я дала себе задание, пусть не сейчас, пусть попозже, но отправить в те места людей и узнать, кто и как там живут Лисовские. Может, все же они смогут узнать, кто эта девушка и откуда.
Почему-то я очень хотела узнать всю её подноготную. Может же она и не делала те страшные вещи, которые ей приписывали. Ведь она могла быть и хорошим человеком. Вот, кричит главный евнух покоев султана, что мол, хозяин идет. Надо вставать, надо же показать султану Сулейману, как я больна. Или не больна? Тут тоже надо подумать. Как же мне эти интриги уже начинают надоедать. Нет, но надо, надо узнать о ней всё, слишком она здесь пустила корни, да и Ибрагим тут на страже стоит...
Султан прошел в свои покои в отличном настроение. Сейчас он работал по Родосу, чтоб не очень радовались и знали, что он за ними смотрит, и думает, что ещё можно выжать из этой полу-победы. В этот раз, но со второй попытки, Сулейман успешно изгнал рыцарей с Родоса (которые госпитальеров), из их островной крепости, и всё таки обеспечил османский контроль над всем Восточным Средиземноморьем. Летом 1522 года Сулейман отправил армаду примерно из 400 кораблей, лично возглавив армию в 100 000 человек (огромная цифра!) к острову. После пятимесячной сложной осады, Родос капитулировал, но Сулейман позволил рыцарям Родоса уйти с честью. Он был счастлив и доволен. Я же лежала с тряпкой на голове, а он рассказывал мне какие они молодцы, побили рыцарей. Я ему естественно, поддакивала, хвалила, удивлялась, и даже восторгалась. И тут из гарема пришла плохая весть: второй сын любимой наложницы Хюррем, которому не было и трёх недель, заболел. Такая беда. И его матушка зовет к себе отца.
На помощь.
Болезнь малыша.
— Мне можно пойти посмотреть на ребенка, мой султан? Вдруг – помогу. Меня учили смотреть за детьми.
— Хорошо, пошли.
Я думала, что мальчик переел, простудился, чем-то не тем помазали, но Хюррем слишком рьяно не давала показать сына отцу. Но тем не менее – всё время его звала. Особенно, когда я в его покоях находилась. Вот он и сейчас пошел к ней. И пришел явно не в настроении. Наверное, что-то там не так, раз она султану его сына не показывает, значит надо предложить ей помощь, как "подруга" – "подруге". Надо только упросить султана. Увидев меня, он немного как-то раскрепостился, и спросил уже более спокойном тоне:
— Ну, ты как тут?
— Спасибо, Повелитель. Я уже могу встать и пойти в свою комнату, если прикажете.
— Лежи. Что там у вас случилось-то?
— Вообще-то, не знаю. Всё так быстро произошло. Мы пили чай. Махидевран пролила чай из своей чашки. Надо отметить, что некоторые ваши женщины не могут хорошо даже чай попить. Весьма печально. А тут Хюррем ворвалась в покои валиде, начала кричать, что у неё сын умирает, а вы тут, мол, веселитесь. Потом она меня увидела, что я сижу почти рядом с валиде, завизжала так, что почти все лампы погасли, и бросилась на меня, стараясь расцарапать лицо. Нет, я могла её успокоить, ударить я могу хорошо, мы с моим дядькой учили как от воинов убегать, или уже бороться. До смерти.
— Неужели?!
— Понимаешь, мой султан, честь дороже жизни. Так у нас говорят.
— М-да, не думал. Наши женщины в таких ситуациях – кричат.
— А наши, конечно знатные, знают, как правильно умереть.
— Да, серьезно вас там учат.
— Да, мой господин.
Я, конечно, немного приукрасила наши женские секреты, но не думаю, что он поедет на Русь, чтобы проверить, как наших девушек воспитывают. Хотя, и у нас были девы-воительницы, на всю Русь их имена гремели. Но пока это султану не надо знать. Хотя...
— Так что там у валиде произошло? Договаривай.
— Ну, Хюррем почему-то набросилась на меня, хотя ей даже не одного худого слова не сказала. Надо было, конечно, ей ответить, но для этого надо было встать, а я не удачно сидела. Нога лежала под попой, а я этот присед ещё не выучила. А потом пришли вы.
Султан немного похмыкал, но решил меня убедить, что Хюррем женщина мягкая и даже ласковая. Ну, не буду же я его уверять, как в комнате валиде Хюррем развлекалась. Но если серьезно, что-то она скрывает про болезнь ребенка. Ей бы надо лекарей позвать хороших, ведь не все многое знают. Вот и в лечебнице гарема много лекарей, и 90% занимаются женскими болезнями. И эти 10% лекарок лечат простуду, если получится и синяки, и ранки. Как правило, у детей.
— Она, видно, очень расстроилась из-за сына, сама понимаешь.
— Конечно, мой султан, понимаю. А чем болен мальчик?
— А что спрашиваешь-то?!
— Просто в Москве, в мои уроки вставляли рассказы как лечить людей, и детей, разумеется. Мы же будущие матери, должны знать, как за детьми надо ухаживать. Мать лучше всех вылечит дитя, лишь бы не мешали. Нас хорошо учили.
— Тебя тоже?
— Ну, конечно. С самого детства учили, особенно разным иностранным языкам, потому никто не знает, за какого повелителя царевну отдадут, из какой страны. Ты же сам знаешь, что фактически, владетели царевнами закрывают договора о дружбе и торговле. Быть вождем и женой вождя, князя, царя – это очень серьезная доля. И я занималась хорошо, старалась, учителя меня хвалили даже.
— Знаешь, все сильные врачи Стамбула здесь уже побывали, но не поняли, чем и от чего он болен. Может, тогда тебе стоит посмотреть, а? раз уж так получилось.
— Конечно, Повелитель. Только у меня платье порвалось. Видимо, у меня каждый раз, когда вы позовёте меня, мне придется шить новый наряд.
Султан усмехнулся, что-то, видимо, вспомнил, явно хорошее, встал и вытащил из сундука вполне приличное платье. Причем, европейского образца. Правда, пришлось немного подождать, чтоб хорошо (точнее, отлично) его надеть. Но султан был на высоте.
Уже в хорошем настроении, он повел меня к Хюррем. Когда мы вошли в её покои, султан твердым голосом заявил, что мол, царевна Елена, хорошо знает болезни, но, конечно, которые изучала. Как только открыла рот Хюррем, он тут же велел ей помолчать. Взглянув на него и получив положительный кивок, я подошла к кроватке. И тут же отпрыгнула назад, и заорала на весь гарем, чтоб унесли других детей, при этом выталкивала из комнаты и самого Сулеймана. Видимо, мои действия были так странны и нелепы, что никто, не переспрашивая, вынесли детей, заодно и всех слуг. В комнате осталась кроватка с Абдуллой, врач и няня.
Пару минут мы постояли, успокаивавшись, но тут уже пришла в себя Хюррем. Она так орала, что сбежались люди с разных этажей. Тут и султан пришел в себя. Он тучей-тучей повернулся ко мне. Но я уже словила момент:
— Повелитель, я знаю эту болезнь.
— Точно знаешь?
— Да. Её врачи Византии называли "кожный лейшманиоз". Её разносят москиты, которые помимо укуса человека, оставляют в ранках своих малюсеньких детей-паразитов, которые разъедают тело человека. Особенно, они любят кусать лица и шею.
— Но всякие комары и мухи кусают всех и люди не болеют! А почему у моего малыша такая сильная болезнь? От кого? От чего?! Отравили!!!
Хюррем, действительно любила своих детей, это было видно не вооруженным глазом. Но я стояла на своем:
— Вы можете мне не верить, но позовите врача. Хорошего врача.
Позвали. Пришел. Поклонился. Султан взял слово:
— Уважаемый, вы слышали про такую болезнь, что маленькие москиты кусают человека, лицо и шею, и укус вырастает в уродливые, гнойные язвы. И очень болезненные. И в этих ранах живут и питаются потомство этих москитов?
— Боже, возможно, что же это кожный лейшманиоз!
Заорал уже врач. Вообще-то, в том, моём времени, в развитых странах просто мажут ранки разными мазями и всё. Эти очень неприятные раны лечится довольно быстро. Но не в это время. Тут антибиотиков нет. Потом врач пришел в себя и спросил более спокойно:
