Забытый, увидев его, смеялся два дня и две ночи, а потом отправил пятерых своих воинов покарать бунтовщика. Великий выпустил лишь одну стрелу из своего золотого лука и ей убил посланных против него воинов. Тогда Забытый отправил десятерых лучших воинов на Великого. Пали и они, сраженные копьем его. Сотню выставил Забытый. День отбивался от них Великий и победил. Разъяренный Забытый бог выпустил десять тысяч стрел в Великого. Ни одна не причинила ему вреда. Тогда приказал он всей своей армии сокрушить всадника. Две полные луны бился Великий, и вот тогда он ног в одной из битв и лишился. В тот день начал он молить других богов о помощи, но ответа не услышал. Ни один из этих так называемых богов, которым раньше поклонялись люди, не осмелился выступить против Забытого.
Но не сдался Великий, залечил раны свои, закрепил себя на спине коня своего и дальше бой продолжил. Бился он, пока из трупов врагов горы не образовались, а конца войску вражескому и видно не было. Тогда-то и ощутил Забытый всю силу Великого, что не обычный смертный перед ним, а бог. И Великий Всадник силу свою почувствовал. Положил на тетиву Великий десять стрел. Воззвал к небесам, и обратились стрелы в молнии. Выпустил он молнии под ноги Забытому, и в то же мгновение разверзлась земля, и пал Забытый бог с остатками своей армии в бездну, и поглощены были морем он и армия его. С тех пор земля и разделена на две части Каменным морем. На одной стороне остались мы, сератаи, возглавляемые Великим, а на другой — остатки армии Забытого, жаждущие отомстить детям Всадника.
А умирая, Великий поклялся, что когда армия Забытого вновь ступит на сератайскую землю, то и дух его вернется в тело достойнейшего
из сератаев, дабы сокрушил он Забытого бога раз и навсегда… — закончил свой рассказ Скилур, потрепав Мазсе за длинные спутанные волосы.
— А как же северяне? Восточные королевства откуда? А южные цари? — недоумевая, спросил мальчик.
— Все они потомки пленников Великого Всадника, — пожав плечами, ответил Скилур.
Мальчик нахмурил брови, обдумывая услышанное.
— Пойдем, покажу тебе кое-что, — обратился Скилур к брату, хлопнув его по плечу.
По дороге на север к выходу из города, через палатки гончаров, вдалеке от юрт и шатров, в которых селились жители Аббия, расположился весь табун всадников Теорека. Братья прошли и мимо погребального костра, от которого остались одни лишь угли.
— Нас осталось три с половиной тысячи тяжеловооруженных всадников, шесть сотен конных лучников и шесть тысяч лошадей, — произнес Скилур, оглядывая всю суету, творящуюся в лагере. — Шесть дней мы будем скакать на северо-восток и четыре дня на восток, только тогда прибудем к столице Антерола.
Мазсе продолжал идти за братом и внимательно его слушал.
— А вот это тебе от нас с братом, — сказал Скилур, подавая знак рукой одному из своих всадников.
Всадник вывел под уздцы белую кобылу с обстриженной гривой. По восторженному взгляду мальчика Скилур понял, что подарок пришелся ему по нраву.
— Что смотришь? Иди, прокатись, привыкни к седлу.
Мазсе с разбегу вскочил на лошадь, пятками ударил ее по бокам и помчался через весь лагерь, чуть не сбив с ног проходящих мимо спешившихся всадников. Выехав из лагеря, он помчался к той, чьей любви так пытался стать достоин. Мазсе обскакал почти весь поселок в ее поисках, а нашел там, где были почти все женщины. Вместе с рабами они нагружали повозки едой и фуражом, накидывали теплые одежды на случай долгого набега. Мазсе привязал лошадь к дереву метрах в пятидесяти от них. Дальше пошел пешком. Он хотел прискакать к ней на лошади, произвести впечатление и сказать, что наконец-то стал достоин ее руки, но вспомнил, что их связь должна остаться тайной, ведь если об этом прознает ее муж, хоть и будущий, помолвку расторгнут, а она возненавидит его за это.
Увидев вдалеке мальчика, девушка пришла в ужас. Она отдала скомканные меха женщине, стоявшей рядом, что-то прошептав на ухо, и пошла быстрым шагом на встречу к Мазсе.
— Что ты здесь делаешь? А если кто-нибудь что-то заподозрит? Ты не подумал об этом? Я же просила тебя отстать! — раздраженно прошептала девушка.
— Но я… Я хотел тебе показать ее, — сказал Мазсе, показывая в сторону дерева, к которому была привязана лошадь. — Я назову ее в честь тебя!
— И? Что теперь? Ты думал, я увижу лошадь и брошусь к тебе на шею? И будь так добр, избавь меня от чести носить имя твоей клячи, — бросила девушка, скорчив презрительную гримасу.
— Ты не понимаешь! Я ухожу в поход с братьями, там я завоюю славу и уважение. Я приведу к твоим ногам сотню рабов, и тебе больше никогда не придется собирать повозки самой, — сказал Мазсе, схватив девушку за руки.
— Лучше не возвращайся из своего похода. Все! Вот ведь связалась на свою голову. Любой другой был бы рад, что ему не пришлось жениться, а ты почему назойливый такой? — вспылила девушка, отдернув руки.
— Есть хоть небольшая надежда, что ты передумаешь? Скажи, что мне нужно сделать?
— Надежда? Хотя знаешь… Подари мне город, хотя бы небольшой такой каменный город из Восточных королевств. Тогда я точно стану твоей. Сможешь? — с пренебрежением произнесла девушка.
«Ни у кого нет каменного города, даже у Акиннаеза. И мне никто не отдаст его в качестве трофея», — подумал мальчик.
— Будет тебе город! — выпалил Мазсе с твердой уверенностью в голосе.
Вернувшись в лагерь к закату, Мазсе увидел, как Скилур и Араме обсуждают с советом какие-то вопросы. Он не стал вмешиваться, пригнал лошадь в наспех сбитые конюшни у лагеря, накормил ее и хотел отправиться спать, как братья сами нашли его.
— Я же говорил, что он вернется к закату, — произнес Скилур.
— Понравилась тебе лошадь? Отец сам хотел подарить ее тебе. Весь поход только и говорил об этом, никому не разрешал на ней ездить, — с улыбкой произнес Араме.
— Конечно, — сказал мальчик, посмотрев на свою лошадь.
— Как ты ее назвал? — поинтересовались братья.
— Асприд, — с огнем в глазах произнес мальчик.
Вот уже три дня как Араме вел свое войско по землям королевства Антерол. Все деревни, мимо которых они проходили, были разрушены, поля выжжены, а жители, если таковые встречались, либо прятались под обломками стен, в развалинах домов, либо пытались убежать в окрестные леса.
Мазсе заметил, что брат каждое утро отправлял тридцать всадников до восхода солнца, до того как он приказывал основным силам сняться с лагеря и продолжить поход.
— Куда ты отправляешь их? — поинтересовался мальчик.
— Почему ты не спишь? — не торопясь с ответом, произнес Араме.
— Не спится. Это они сжигают поля и грабят деревни? Ты для этого их посылаешь?
— Ха-ха-ха, нет. Царь, узнав о смерти отца, в этот же день отправил двадцать тысяч своих воинов выжечь земли Антерола дотла, а потом и сам прибыл с оставшимися всадниками. Такую орду cератаи никогда не собирали. Меньше чем за месяц Акиннаез захватил все королевство, и вот он ведет осаду столицы. На самом деле, он лишь ждет моего прибытия, хочет дать мне возможность отомстить. Все это пепелище, что ты видишь — следы гнева царя нашего, брат. А те воины, которых ты видел, — разведчики мои. Я не хочу повторить ошибку нашего отца. Он недооценил нашего противника. А так я всегда знаю, что ждет нас впереди, и всегда буду наготове в случае нападения.
— А кто на нас может напасть? — недоумевая, спросил Мазсе.
— Все Восточные королевства. Это сейчас они разобщены, каждый год дерутся за клочки земли, за свои каменные города, которые переходят от одного короля к другому. Король Оберола с упоением наблюдает за гибелью Антерола, ведь буквально года два назад, после проигранной войны, он отдал три замка с землями Антеролу. Их, скорее всего, тоже разграбили и сожгли. После того как мы уйдем со всеми сокровищами этого королевства, оберольцы заполонят пустующие земли, как крысы. Они начнут все отстраивать и восстанавливать, как муравьи, вновь засеют поля. А года через два или три, когда у нас закончится золото, мы вновь придем на эти земли и заберем свое, — посмеиваясь, произнес Араме. — Так я все это к чему тебе рассказываю? Да, сейчас они разобщены и грызутся за каждый клочок земли, но уже так бывало, и не раз, что все Восточные королевства объединялись против одного общего врага и разбивали его. Так было и с нами, так было и с зарвавшимися северянами. Стоит только Живому городу протрубить общий сбор, как все прочие короли тут же прибегут по его зову. А может, уже прибежали. Помимо этих опасений, стоит избегать ненужных столкновений с дезертирами и предателями. Да, брат, трусов, сбежавших с поля боя, тоже стоит опасаться. Сильного вреда они не нанесут и малым числом нападать не станут, а вот провизию украсть, лошадей перерезать, во сне кого-нибудь убить — это в порядке вещей. А столкновения с крупными силами обязательно повлекут ненужные потери. Уже светает. Садись на лошадь, найди Скилура, держись рядом с ним. И теперь его донимай расспросами.
Мазсе лишь улыбнулся и молча побрел к своей лошади. Позже, найдя брата среди всадников, мальчик принялся расспрашивать его о Восточных королевствах, о королях, об их мифах и легендах, на что Скилур лишь пожимал плечами. Единственное, что Мазсе узнал от него сегодня — это какими товарами богато каждое королевство, и о том, как люди в Восточных королевствах забирают в рабство своих же жителей.
К полудню войско вышло к Антерольским равнинам, где состоялось решающее сражение между Антеролом и сератаями. Вокруг стоял жуткий смрад от разлагающихся трупов. Тысячи стрел, словно ковер, устилали залитую кровью землю. Тучи воронов перелетали с места на место, выклевывая глаза у тел и отрывая куски мяса. От этого ужасного запаха у мальчика сводило желудок.
«Как же хорошо, что на завтрак я съел лишь пару яблок да горсть кедровых орехов», — думал мальчик, собираясь избавиться от содержимого желудка.
— Смотри! — догнав его и не дав осуществить задуманное, произнес Скилур. — Еще более ужасная картина будет ждать тебя в Антероле. Когда кровь будет литься рекой по улицам города, а трупы будут валяться на каждом углу, женщин будут насиловать, детей убивать, ты выдержишь это зрелище? Хватит ли у тебя сил самому проливать кровь?
— Да! — раздраженно выпалил Мазсе и погнал лошадь вперед, желая скорее убежать от этого запаха.
Солнце уже садилось, когда кто-то из разведчиков доложил, что за холмами через реку расположился лагерь Акиннаеза. Пробравшись сквозь редкий лес на очередном холме, Мазсе сам увидел лагерь царя — столь величественный шатер, окруженный огнями факелов, трудно было не заметить.
Табун его отца был самым великим и многочисленным среди всех вождей сератаев. Но здесь Мазсе увидел два десятка лагерей, каждый из которых принадлежал одному из сератайских вождей. У каждого из них был свой знак, которым они отмечали своих воинов и клеймили рабов. По этим-то знакам Мазсе и отличал, какому вождю принадлежит лагерь, и кто сколько воинов привел с собой.
Мальчик еще никогда не видел столь огромную армию. Но все его удивление и восторг поблекли, как только он заметил на севере от лагеря каменный замок. Даже с высоты холма, на котором остановился Мазсе, город казался огромным, а стены его — неприступными.
— Антерол, — произнес мальчик.
По маленьким огонькам, мерцающим в темноте и кружившим вокруг замка, мальчик понял, что город в осаде.
— Разобьем лагерь здесь, переночуем, а с восходом выдвинемся к реке. Если поторопимся, то к полудню мы уже будем в лагере Акиннаеза, — сообщил воинам Араме.
Мазсе заметил, что брат не расстается с обломком меча, которым был сражен отец. Привязав лошадь к дереву на холме, мальчик прислонился к нему спиной и, смотря вдаль, на север, на Антерол, спокойно погрузился в царство сна.
Во сне Мазсе стоял на стене того самого Антерола, смотрел вниз, как на стены по лестницам карабкаются сератаи. Он не понимал, почему он по эту сторону. Почему он со своими братьями сейчас не штурмует замок? Почему на него не нападают рыцари Антерола? Вот одну лестницу приставили к стенам замка, потом другую, третью. А вот появился и брат, размахивая мечом в разные стороны. Он убивал всех, кто нападал на него.
«Скилур! Я здесь! Что происходит?» — хотелось закричать Мазсе, но он не смог проговорить ни слова.
И вот уже братья скрестили мечи. На этот раз Мазсе был ростом со Скилура, а его меч был большим и тяжелым.
«Это не мой меч. Не мои доспехи», — думал Мазсе, отбивая очередной удар.
Мазсе рубанул сверху, сломал меч брата и разрубил того пополам. Труп Скилура тут же превратился в черный дым и растворился в воздухе. Мальчик развернулся, пытаясь увидеть, куда пропал брат, а вокруг уже везде были сератайские орды, они добивали убегающих и убивали тех, кто еще сражался.
— Помогите! Нет! Пожалуйста! Мазсе! — где-то внизу за стенами города раздался пронзительный женский крик.
Мазсе перегнулся через стену, пытаясь разглядеть, что там происходит.
— Нет! Оставьте ее! — закричал Мазсе.
Его любовь, ту, ради которой он готов был на все, утаскивали четверо сератайских воинов, они трогали ее, разрывали на ней одежду и смеялись. Мазсе бежал за ними вдоль стены, пытаясь найти какой-нибудь спуск вниз, лестницу, веревку. А ее голос и вопли с каждым разом становились все тише и тише.
— Мазсе… Мазсе… — где-то тихо раздавалось вдали.
— Мазсе! — раздался грубый голос старшего брата.
— Вставай! Уже солнце восходит. Араме отправляет меня с разведывательным отрядом к реке. Поедешь со мной? — спросил Скилур.
— Да, конечно, — выдержав небольшую паузу и осмотрев брата, сказал мальчик.
«Это всего лишь сон. Очередной кошмар», — подумал Мазсе.
Мазсе проверил, надежно ли прикреплены к седлу лук и колчан со стрелами, затянул ремни на седле, отвязал лошадь от дерева и запрыгнул на нее сам. Брат и еще тридцать легковооруженных всадников уже выезжали, когда Мазсе к ним присоединился.
Они спустились по пологому склону холма, на котором ночевали. На пути к реке им встретились две не тронутых сератаями деревни.
— Жители этих деревень, скорее всего, укрылись в здешних лесах, так что смотри в оба глаза. Хоть они и вооружены вилами да косами, но убьют тебя, не задумываясь, — обращаясь к Мазсе, произнес Скилур.
— Мы не обыщем эту деревню? — спросил Мазсе, глядя, как всадники обходят ее стороной.
— Нет смысла, крестьяне забрали все мало-мальски ценные пожитки с собой. Все, что мы там найдем — это разваливающиеся хижины с соломенными крышами да стаи голодных крыс. К тому же мы и так тут задержались, уже час назад как должны были выйти к берегу.
И лишь к полудню разведчики достигли реки. Они остановились в покинутой рыбацкой деревушке. Повсюду висели успевшая сгнить рыба да рыболовные сети. Самый молодой разведчик, на вид лет девятнадцати или двадцати, прискакав к Скилуру, доложил, что на берегу нет ни одной лодки.
— Придется идти вдоль берега, пока не найдем брод, пригодный для прохода войска, — нахмурившись, произнес Скилур, глядя на реку.
— Сегодня мы уже не успеем перебраться на тот берег? — предположил Мазсе.
— Здесь течение слишком сильное, а река слишком глубока, чтобы прошли лошади, не говоря про обоз с провизией. Если пойти дальше на восток по течению, там должен быть какой-нибудь брод или, может, даже мост.
Но не сдался Великий, залечил раны свои, закрепил себя на спине коня своего и дальше бой продолжил. Бился он, пока из трупов врагов горы не образовались, а конца войску вражескому и видно не было. Тогда-то и ощутил Забытый всю силу Великого, что не обычный смертный перед ним, а бог. И Великий Всадник силу свою почувствовал. Положил на тетиву Великий десять стрел. Воззвал к небесам, и обратились стрелы в молнии. Выпустил он молнии под ноги Забытому, и в то же мгновение разверзлась земля, и пал Забытый бог с остатками своей армии в бездну, и поглощены были морем он и армия его. С тех пор земля и разделена на две части Каменным морем. На одной стороне остались мы, сератаи, возглавляемые Великим, а на другой — остатки армии Забытого, жаждущие отомстить детям Всадника.
А умирая, Великий поклялся, что когда армия Забытого вновь ступит на сератайскую землю, то и дух его вернется в тело достойнейшего
из сератаев, дабы сокрушил он Забытого бога раз и навсегда… — закончил свой рассказ Скилур, потрепав Мазсе за длинные спутанные волосы.
— А как же северяне? Восточные королевства откуда? А южные цари? — недоумевая, спросил мальчик.
— Все они потомки пленников Великого Всадника, — пожав плечами, ответил Скилур.
Мальчик нахмурил брови, обдумывая услышанное.
— Пойдем, покажу тебе кое-что, — обратился Скилур к брату, хлопнув его по плечу.
По дороге на север к выходу из города, через палатки гончаров, вдалеке от юрт и шатров, в которых селились жители Аббия, расположился весь табун всадников Теорека. Братья прошли и мимо погребального костра, от которого остались одни лишь угли.
— Нас осталось три с половиной тысячи тяжеловооруженных всадников, шесть сотен конных лучников и шесть тысяч лошадей, — произнес Скилур, оглядывая всю суету, творящуюся в лагере. — Шесть дней мы будем скакать на северо-восток и четыре дня на восток, только тогда прибудем к столице Антерола.
Мазсе продолжал идти за братом и внимательно его слушал.
— А вот это тебе от нас с братом, — сказал Скилур, подавая знак рукой одному из своих всадников.
Всадник вывел под уздцы белую кобылу с обстриженной гривой. По восторженному взгляду мальчика Скилур понял, что подарок пришелся ему по нраву.
— Что смотришь? Иди, прокатись, привыкни к седлу.
Мазсе с разбегу вскочил на лошадь, пятками ударил ее по бокам и помчался через весь лагерь, чуть не сбив с ног проходящих мимо спешившихся всадников. Выехав из лагеря, он помчался к той, чьей любви так пытался стать достоин. Мазсе обскакал почти весь поселок в ее поисках, а нашел там, где были почти все женщины. Вместе с рабами они нагружали повозки едой и фуражом, накидывали теплые одежды на случай долгого набега. Мазсе привязал лошадь к дереву метрах в пятидесяти от них. Дальше пошел пешком. Он хотел прискакать к ней на лошади, произвести впечатление и сказать, что наконец-то стал достоин ее руки, но вспомнил, что их связь должна остаться тайной, ведь если об этом прознает ее муж, хоть и будущий, помолвку расторгнут, а она возненавидит его за это.
Увидев вдалеке мальчика, девушка пришла в ужас. Она отдала скомканные меха женщине, стоявшей рядом, что-то прошептав на ухо, и пошла быстрым шагом на встречу к Мазсе.
— Что ты здесь делаешь? А если кто-нибудь что-то заподозрит? Ты не подумал об этом? Я же просила тебя отстать! — раздраженно прошептала девушка.
— Но я… Я хотел тебе показать ее, — сказал Мазсе, показывая в сторону дерева, к которому была привязана лошадь. — Я назову ее в честь тебя!
— И? Что теперь? Ты думал, я увижу лошадь и брошусь к тебе на шею? И будь так добр, избавь меня от чести носить имя твоей клячи, — бросила девушка, скорчив презрительную гримасу.
— Ты не понимаешь! Я ухожу в поход с братьями, там я завоюю славу и уважение. Я приведу к твоим ногам сотню рабов, и тебе больше никогда не придется собирать повозки самой, — сказал Мазсе, схватив девушку за руки.
— Лучше не возвращайся из своего похода. Все! Вот ведь связалась на свою голову. Любой другой был бы рад, что ему не пришлось жениться, а ты почему назойливый такой? — вспылила девушка, отдернув руки.
— Есть хоть небольшая надежда, что ты передумаешь? Скажи, что мне нужно сделать?
— Надежда? Хотя знаешь… Подари мне город, хотя бы небольшой такой каменный город из Восточных королевств. Тогда я точно стану твоей. Сможешь? — с пренебрежением произнесла девушка.
«Ни у кого нет каменного города, даже у Акиннаеза. И мне никто не отдаст его в качестве трофея», — подумал мальчик.
— Будет тебе город! — выпалил Мазсе с твердой уверенностью в голосе.
Вернувшись в лагерь к закату, Мазсе увидел, как Скилур и Араме обсуждают с советом какие-то вопросы. Он не стал вмешиваться, пригнал лошадь в наспех сбитые конюшни у лагеря, накормил ее и хотел отправиться спать, как братья сами нашли его.
— Я же говорил, что он вернется к закату, — произнес Скилур.
— Понравилась тебе лошадь? Отец сам хотел подарить ее тебе. Весь поход только и говорил об этом, никому не разрешал на ней ездить, — с улыбкой произнес Араме.
— Конечно, — сказал мальчик, посмотрев на свою лошадь.
— Как ты ее назвал? — поинтересовались братья.
— Асприд, — с огнем в глазах произнес мальчик.
Глава 1
Вот уже три дня как Араме вел свое войско по землям королевства Антерол. Все деревни, мимо которых они проходили, были разрушены, поля выжжены, а жители, если таковые встречались, либо прятались под обломками стен, в развалинах домов, либо пытались убежать в окрестные леса.
Мазсе заметил, что брат каждое утро отправлял тридцать всадников до восхода солнца, до того как он приказывал основным силам сняться с лагеря и продолжить поход.
— Куда ты отправляешь их? — поинтересовался мальчик.
— Почему ты не спишь? — не торопясь с ответом, произнес Араме.
— Не спится. Это они сжигают поля и грабят деревни? Ты для этого их посылаешь?
— Ха-ха-ха, нет. Царь, узнав о смерти отца, в этот же день отправил двадцать тысяч своих воинов выжечь земли Антерола дотла, а потом и сам прибыл с оставшимися всадниками. Такую орду cератаи никогда не собирали. Меньше чем за месяц Акиннаез захватил все королевство, и вот он ведет осаду столицы. На самом деле, он лишь ждет моего прибытия, хочет дать мне возможность отомстить. Все это пепелище, что ты видишь — следы гнева царя нашего, брат. А те воины, которых ты видел, — разведчики мои. Я не хочу повторить ошибку нашего отца. Он недооценил нашего противника. А так я всегда знаю, что ждет нас впереди, и всегда буду наготове в случае нападения.
— А кто на нас может напасть? — недоумевая, спросил Мазсе.
— Все Восточные королевства. Это сейчас они разобщены, каждый год дерутся за клочки земли, за свои каменные города, которые переходят от одного короля к другому. Король Оберола с упоением наблюдает за гибелью Антерола, ведь буквально года два назад, после проигранной войны, он отдал три замка с землями Антеролу. Их, скорее всего, тоже разграбили и сожгли. После того как мы уйдем со всеми сокровищами этого королевства, оберольцы заполонят пустующие земли, как крысы. Они начнут все отстраивать и восстанавливать, как муравьи, вновь засеют поля. А года через два или три, когда у нас закончится золото, мы вновь придем на эти земли и заберем свое, — посмеиваясь, произнес Араме. — Так я все это к чему тебе рассказываю? Да, сейчас они разобщены и грызутся за каждый клочок земли, но уже так бывало, и не раз, что все Восточные королевства объединялись против одного общего врага и разбивали его. Так было и с нами, так было и с зарвавшимися северянами. Стоит только Живому городу протрубить общий сбор, как все прочие короли тут же прибегут по его зову. А может, уже прибежали. Помимо этих опасений, стоит избегать ненужных столкновений с дезертирами и предателями. Да, брат, трусов, сбежавших с поля боя, тоже стоит опасаться. Сильного вреда они не нанесут и малым числом нападать не станут, а вот провизию украсть, лошадей перерезать, во сне кого-нибудь убить — это в порядке вещей. А столкновения с крупными силами обязательно повлекут ненужные потери. Уже светает. Садись на лошадь, найди Скилура, держись рядом с ним. И теперь его донимай расспросами.
Мазсе лишь улыбнулся и молча побрел к своей лошади. Позже, найдя брата среди всадников, мальчик принялся расспрашивать его о Восточных королевствах, о королях, об их мифах и легендах, на что Скилур лишь пожимал плечами. Единственное, что Мазсе узнал от него сегодня — это какими товарами богато каждое королевство, и о том, как люди в Восточных королевствах забирают в рабство своих же жителей.
К полудню войско вышло к Антерольским равнинам, где состоялось решающее сражение между Антеролом и сератаями. Вокруг стоял жуткий смрад от разлагающихся трупов. Тысячи стрел, словно ковер, устилали залитую кровью землю. Тучи воронов перелетали с места на место, выклевывая глаза у тел и отрывая куски мяса. От этого ужасного запаха у мальчика сводило желудок.
«Как же хорошо, что на завтрак я съел лишь пару яблок да горсть кедровых орехов», — думал мальчик, собираясь избавиться от содержимого желудка.
— Смотри! — догнав его и не дав осуществить задуманное, произнес Скилур. — Еще более ужасная картина будет ждать тебя в Антероле. Когда кровь будет литься рекой по улицам города, а трупы будут валяться на каждом углу, женщин будут насиловать, детей убивать, ты выдержишь это зрелище? Хватит ли у тебя сил самому проливать кровь?
— Да! — раздраженно выпалил Мазсе и погнал лошадь вперед, желая скорее убежать от этого запаха.
Солнце уже садилось, когда кто-то из разведчиков доложил, что за холмами через реку расположился лагерь Акиннаеза. Пробравшись сквозь редкий лес на очередном холме, Мазсе сам увидел лагерь царя — столь величественный шатер, окруженный огнями факелов, трудно было не заметить.
Табун его отца был самым великим и многочисленным среди всех вождей сератаев. Но здесь Мазсе увидел два десятка лагерей, каждый из которых принадлежал одному из сератайских вождей. У каждого из них был свой знак, которым они отмечали своих воинов и клеймили рабов. По этим-то знакам Мазсе и отличал, какому вождю принадлежит лагерь, и кто сколько воинов привел с собой.
Мальчик еще никогда не видел столь огромную армию. Но все его удивление и восторг поблекли, как только он заметил на севере от лагеря каменный замок. Даже с высоты холма, на котором остановился Мазсе, город казался огромным, а стены его — неприступными.
— Антерол, — произнес мальчик.
По маленьким огонькам, мерцающим в темноте и кружившим вокруг замка, мальчик понял, что город в осаде.
— Разобьем лагерь здесь, переночуем, а с восходом выдвинемся к реке. Если поторопимся, то к полудню мы уже будем в лагере Акиннаеза, — сообщил воинам Араме.
Мазсе заметил, что брат не расстается с обломком меча, которым был сражен отец. Привязав лошадь к дереву на холме, мальчик прислонился к нему спиной и, смотря вдаль, на север, на Антерол, спокойно погрузился в царство сна.
Во сне Мазсе стоял на стене того самого Антерола, смотрел вниз, как на стены по лестницам карабкаются сератаи. Он не понимал, почему он по эту сторону. Почему он со своими братьями сейчас не штурмует замок? Почему на него не нападают рыцари Антерола? Вот одну лестницу приставили к стенам замка, потом другую, третью. А вот появился и брат, размахивая мечом в разные стороны. Он убивал всех, кто нападал на него.
«Скилур! Я здесь! Что происходит?» — хотелось закричать Мазсе, но он не смог проговорить ни слова.
И вот уже братья скрестили мечи. На этот раз Мазсе был ростом со Скилура, а его меч был большим и тяжелым.
«Это не мой меч. Не мои доспехи», — думал Мазсе, отбивая очередной удар.
Мазсе рубанул сверху, сломал меч брата и разрубил того пополам. Труп Скилура тут же превратился в черный дым и растворился в воздухе. Мальчик развернулся, пытаясь увидеть, куда пропал брат, а вокруг уже везде были сератайские орды, они добивали убегающих и убивали тех, кто еще сражался.
— Помогите! Нет! Пожалуйста! Мазсе! — где-то внизу за стенами города раздался пронзительный женский крик.
Мазсе перегнулся через стену, пытаясь разглядеть, что там происходит.
— Нет! Оставьте ее! — закричал Мазсе.
Его любовь, ту, ради которой он готов был на все, утаскивали четверо сератайских воинов, они трогали ее, разрывали на ней одежду и смеялись. Мазсе бежал за ними вдоль стены, пытаясь найти какой-нибудь спуск вниз, лестницу, веревку. А ее голос и вопли с каждым разом становились все тише и тише.
— Мазсе… Мазсе… — где-то тихо раздавалось вдали.
— Мазсе! — раздался грубый голос старшего брата.
— Вставай! Уже солнце восходит. Араме отправляет меня с разведывательным отрядом к реке. Поедешь со мной? — спросил Скилур.
— Да, конечно, — выдержав небольшую паузу и осмотрев брата, сказал мальчик.
«Это всего лишь сон. Очередной кошмар», — подумал Мазсе.
Мазсе проверил, надежно ли прикреплены к седлу лук и колчан со стрелами, затянул ремни на седле, отвязал лошадь от дерева и запрыгнул на нее сам. Брат и еще тридцать легковооруженных всадников уже выезжали, когда Мазсе к ним присоединился.
Они спустились по пологому склону холма, на котором ночевали. На пути к реке им встретились две не тронутых сератаями деревни.
— Жители этих деревень, скорее всего, укрылись в здешних лесах, так что смотри в оба глаза. Хоть они и вооружены вилами да косами, но убьют тебя, не задумываясь, — обращаясь к Мазсе, произнес Скилур.
— Мы не обыщем эту деревню? — спросил Мазсе, глядя, как всадники обходят ее стороной.
— Нет смысла, крестьяне забрали все мало-мальски ценные пожитки с собой. Все, что мы там найдем — это разваливающиеся хижины с соломенными крышами да стаи голодных крыс. К тому же мы и так тут задержались, уже час назад как должны были выйти к берегу.
И лишь к полудню разведчики достигли реки. Они остановились в покинутой рыбацкой деревушке. Повсюду висели успевшая сгнить рыба да рыболовные сети. Самый молодой разведчик, на вид лет девятнадцати или двадцати, прискакав к Скилуру, доложил, что на берегу нет ни одной лодки.
— Придется идти вдоль берега, пока не найдем брод, пригодный для прохода войска, — нахмурившись, произнес Скилур, глядя на реку.
— Сегодня мы уже не успеем перебраться на тот берег? — предположил Мазсе.
— Здесь течение слишком сильное, а река слишком глубока, чтобы прошли лошади, не говоря про обоз с провизией. Если пойти дальше на восток по течению, там должен быть какой-нибудь брод или, может, даже мост.
