Кошечка

Они притягивали взгляд, завораживали. А интригующая маска привлекала внимание еще больше. Сколько же пробуждала она невероятных фантазий и образов? Но, какими бы яркими они ни были, с встречей вживую не сравняться ни за что. И пусть сейчас так и было – он видел настоящую танцовщицу, видел, и восхищался. Но тело и душа хотели большего.
       Пока Хантер разглядывал танцовщицу, выступление закончилось. Но на этот раз, вместо того, чтобы вернуться на постоялый двор, он устроился за свободный столик поближе к сцене, и ждал. Пока в заведении ярко горели огни, пока под его уютной крышей развлекались суровые мужчины, никто не мог запретить ему здесь сидеть. Он сидел, надеясь, что удивительная кошечка появится на сцене вновь, чтобы продемонстрировать зрителям новый танец. Просил подходящих к нему служительниц принести поесть только для того, чтобы они позволили ему продолжать сидеть здесь. Хмельные напитки появлялись на его столе по той же причине. Должно быть, поэтому он не поднимал посетителю настроение, и не отвлекал от назойливых мыслей, плотно засевших в его голове. В другое время наемник был бы им только рад, но только не сейчас. Сейчас ему хотелось как можно скорее прогнать из головы этот манящий соблазнительный образ. Но он слишком плотно засел в голове. Хантер сидел до тех пор, пока сами служители развлекательного заведения не попросили его уйти.
       Как только наемник вышел из увеселительного заведения, танцовщица исчезла из его головы. Надолго ли? Так или иначе, наемник радовался тому, что слышит сейчас только перестук копыт, а впереди него – пустая дорога, которую слабо освещали факелы. Вернувшись в комнату постояло двора, не обнаружил там Сирвана. Где пропадает его помощник? Это мужчину беспокоило в последнюю очередь. Потому дожидаться его не стал, а уснул, оставив образ Кошечки в развлекательном заведении.
       Проснувшись на следующее утро, был полностью уверен, что Сирван уже вернулся. Но ошибался: помощника в комнате не было. Где он провел эту ночь? Догадаться было несложно. Так или иначе, Хантеру придется провести этот день в одиночестве.
       Какие планы у охотника на сегодня? Для начала поесть, а потом попытаться выяснить, кто еще мог знать о загадочной хищнице.
       Охотник быстро собрался и, спустившись в харчевню, решил первым делом расспросить об этом служителя. В отличие от разговорчивой и обаятельной девушки, мужчина говорил неохотно. Да и от разговора с ним толку было много: стоило только Хантеру заговорить о кошке, как Валенсиец, растерялся, и сам начал расспрашивать охотника. Оказалось, он даже не знал, о какой хищнице идет речь.
       Поняв, что толку от служителя не добиться, охотник нетерпеливо оборвал его ленивую вязкую речь, и вместо расспросов потребовал принести поесть. И скоро убедился – служитель разносил подносы значительно лучше, чем говорил.
       Еда была вкусной, однако, наемник расправился с ней быстро: нужно было отправляться на поиски. Впрочем, как искать, он сам до конца не понимал. Однако, выйдя из харчевни, неожиданно для себя сообразил, что нужно делать. Стал поочередно расспрашивать владельцев всех лавок, которые сейчас только открывались. Время было самое что ни на есть не подходящее. Но, не смотря на это, торговцы отвечали охотно. Их, в отличие от горожан, не пугал суровый вид чужеземца.
       Сколько раз за время этих разговоров вспоминали они о мужчине, выжившем после укуса? Почти столько же при упоминании слово «кошка» приглашали чужеземца посмотреть на выступление кошечки в развлекательном заведении. Оставшиеся торговцы лишь растерянно разводили руками.
       Долго ли проходил Хантер вот так, впустую? Он не считал, да и некогда было. Много мыслей в голове кружились, обгоняя друг друга. Толкались, стараясь занять наиболее выигрышное место. Повышали голос, силясь докричаться до сознания Хантера. В итоге вышло так, что все голоса слились для него в один звук – громкий, который скомкал все обрывки, растоптал, и в таком виде они добрались до сознания охотника. В таком беспорядке совершенно ничего нельзя было различить, хотя человек отчаянно пытался, и все бесполезно. Единственное, чего удалось добиться – головная боль.
       Но человек ничего не смог придумать даже, когда она прошла. Потому что следом за мыслями в сознании возникли образы. После короткой паузы кошечка снова предстала перед ним, дразня своим роскошным телом, прикрытым лишь татуировками. Она не танцевала, нет. Но одного лишь появления, чтобы переключить все внимание мужчины на себя.
       Нужно было как-то отвлечься, но смысла в том было немного. Образ вряд ли исчезнет. А если и пропадет, то ненадолго. Наемнику очень хотелось этого, но все, что он мог сделать – это ждать. Ждать, пока эта навязчивая, и очень красивая картинка исчезнет. Но это было ничуть не легче, чем, если бы он пытался избавиться от образа. Ведь он был с чужеземцем постоянно, тревожил все, что могло шевелиться. А возбужденным терпеть такое было намного сложнее. Желание стало вполне реальным. По силе оно было сравнимо с жаждой, которую испытывает путник, истомленный долгой дорогой. Он готов сделать все возможное, чтобы утолить ее. Так и Алампурец сейчас. Он желал Тиммерийку так же сильно, как истомленный жаждой хотел пить. Этот наполненный водой сосуд – Кошечку – он хотел осушить быстро, влив в себя все, без остатка. Даже, если делать последние глотки будет неприятно.
       Именно поэтому охотник хотел только одного – как можно скорее отправиться в увеселительное заведение. Там его пыл угаснет.
       С трудом дождавшись вечера, человек отправился в заветное заведение. Он так спешил, что даже не стал заглядывать в харчевню. Голод тогда его попросту не беспокоил. Сильнее его, сильнее всех прочих чувств было желание.
       Добравшись до заведения, Хантер занял свободное место как можно ближе к сцене, и ждал Кошечку. Танцовщица появилась, как всегда, внезапно. Сегодня на ней было настолько мало одежды, что снимать было попросту нечего. Едва заметная тонкая полоска ткани прикрывала ее чресла, обнажая сочные соблазнительные бедра. Другой предмет одежды прикрывал ее груди. Он был выполнен из такой же ткани. Так же блестел при прикосновении яркого света, льющегося сверху. Но, в отличие от первого предмета одежды, походил на сетку, так что зрителям хорошо было видно уже набухшие соски кошечки.
       Едва появившись, танцовщица прижалась к шесту, обхватив его руками. Медленно подняла сначала одну ножку, затем другую, позволив телу повиснуть. Голова при этом была запрокинута назад, а волосы повисли красивой ровной копной.
       Покружившись, она обняла ногами шест, затем отпустила одну руку, повиснув в воздухе так, что тело изогнулось дугой. В это время зрители могли разглядеть ее тонкую талию, упругий живот, оценить форму грудей.
       Повисев так немного, танцовщица скоро выпрямилась, и, встав на обе ножки, прошлась вокруг шеста, снова демонстрируя себя зрителям. Затем стала к ним лицом, и зашагала вперед по сцене, поглаживая себя. Потом вдруг поймала взгляд Хантера. Поймала, и уже не отпускала. Уцепилась мертвой хваткой.
       Охотник особо не сопротивлялся, да только не понимал пока, отчего столько внимания одному ему. А когда Тиммерийка вдруг поманила его пальчиком, растерялся, не зная, как реагировать. Но танцовщица, видимо, была к этому готова: не дожидаясь, пока мужчина поймет намек, схватила его за руку, и повлекла за собой на сцену. В тот миг они оказались очень близко друг к другу. Настолько, что Хантер чувствовал ее запах, ее кожу. Хотел схватить и прижать к себе еще сильнее. Но танцовщица опередила его. Сначала положила руки ему на талию, прижала к себе, на миг подняла маску, чтобы прикоснуться губами к его губам. Они слились в жарком поцелуе. Коротком, но удивительном, ярком. В нем была и страсть, и нежность. Было все, что могло разбудить чувства, давно дремавшие. Однако, дальше поцелуя дело не дошло. Едва раздразнив мужчину, танцовщица легонько отстранила его от себя. Охотник надеялся, что сможет разглядеть ее лицо, но не успел. Его снова скрывала маска.
       Довольный, разгоряченный, Хантер вернулся на место, и с нетерпением ждал, что будет дальше. Но танцовщица уже собралась покинуть сцену.
       - Кошечка, постой! – крикнул он, поднимаясь со своего места. Танцовщица остановилась, и с любопытством обернулась на голос. – Подожди! – охотник подошел к сцене и положил к ногам танцовщицы горсть монет. – Остаток ночи ты проведешь со мной.
        - Ты покупаешь меня? - Кошечка с удивлением подняла бровь. – Идем! – наклонившись, она подняла кошель, и, снова взяв мужчину за руку, повлекла за собой. – В нашем заведении для таких случаев предусмотрено укромное местечко.
       Сразу за кулисами находилась лестница, по которой и стала подниматься пара. Устланные бархатным ковром ступени обвивали короб, в который была спрятана труба. В нее крепилось несколько светильников. Тусклый свет, исходящий от них, едва освещал лестничный пролет, создавая таинственную атмосферу.
       Пока поднимались, Хантер, не стесняясь, разглядывал бедра Кошечки, и обнаженную спину. Но лестница кончилась слишком быстро. Они остановились у неприметной двери. Взглянув на нее, охотник решил, что танцовщица просто выбрала местом уединения первое попавшееся помещение. Но, оказавшись внутри, понял – его владелец просто решил ничем не выдавать то самое «укромное местечко». Внутри же было все, что нужно для уединения: плотные шторы, большая кровать, и приглушенный свет, настраивающий на соответствующий лад.
       Танцовщица подвела мужчину к кровати, и легонько толкнула, заставив лечь на постель. Затем сама встала на мягкую перину, обхватив коленями его бедра. Руки нежно ласкали торс, постепенно приподнимая одежду. А когда Кошечка затянула одну под рубашку, Хантер испытал невероятное удовольствие, возбуждение. Руки легли на талию. А пока танцовщица изящно ерзала бедрами чуть ниже пояса, взгляд охотника был прикован к ее глазам. Он лежал так несколько мгновений. Потом правая рука переместилась чуть выше, и остановилась у упругого набухшего соска. Затем он и сам припоюнялся, и хотел снять повязку, скрывающую часть лица Тиммерийки, чтобы коснуться губами ее губ. Но она отстранилась, жестом давая понять, что не хочет поцелуя.
       Хантер удивился, и хотел узнать, в чем причина. Но в последний мог что-то остановило его. Он просто лег на постель, наслаждаясь неторопливым танцем любви. Но внезапно все прекратилось. Кошечка взглянула в окно, и внезапно сообщила.
       - Прости, я должна идти.
       Он не успел ничего спросить, потому что девушка, прихватив свою легкомысленную одежду, упорхнула.
       

       ГЛАВА ПЯТАЯ. Сирван и Ная.

       Когда Сирван уже потерял надежду на то, что вновь увидит служанку, покорившую его своей красотой, девушка показалась на неосвещенной лестнице. Впереди нее шагал рослый мужчина – тот самый, которого охотник и его помощник уговорили подняться в комнату, и попросить спуститься. И вот, к великой радости Сирвана, она вышла. Юная, обаятельная, скромная. Такой хотелось любоваться бесконечно долго.
       С каким трепетом и нежностью помощник следил за миниатюрной фигуркой, медленно сходящей по ступеням. С какой радостью предвкушал встречу.
       Но первое, что он должен был сделать – извиниться. Сделать это будет непросто. Непросто найти слова, которые убедили бы девушку в том, что его не нужно бояться. Что он сделал все это в порыве страсти. Ведь она покорила его своей красотой.
       Не сдержался. Виноват. Но готов искупить свою вину, и готов сделать все, чтобы вновь заслужить ее доверие.
       И вот она здесь. Стоит рядом с ним. Вокруг никого: охотник и служитель тактично удалились, позволив двоим поговорить спокойно, без посторонних глаз.
       - Господин, зачем вы хотели меня видеть?
       Девушка вела себя настороженно. Встревоженный дрожащий голос убеждал лишь в одном – лишь обещание удерживает ее от того, чтобы не развернуться, и вновь убеждать в свою комнату.
       - Да… Погоди, дитя. Как твое имя…
       - Ная.
       - Ная, я очень виноват перед тобой. Во всем, что я сделал утром, виновата страсть. Ты мне очень понравилась, и я не смог сдержаться.
       - Вы всегда так обращаетесь с женщинами?
       - Никогда. Не знаю, что на меня нашло. Сожалею, что наше знакомство началось именно так, но готов искупить свою вину.
       - Вы уже все сделали, господин.
       - Не стоит так сразу, Ная.
       - А как иначе? Знаете, как мне больно сейчас.
       Ная уже готова была расплакаться. Сирвану очень хотелось обнять ее, крепко прижать к себе. Но не решился: посчитал, что этим лишь еще сильнее напугает девушку.
       - Я знаю, что тебе нужно!
       Ная с интересом повернула голову к собеседнику, ладошкой вытирая проступившие вдруг слезы.
       - Прогулка!
       - Прогулка? – удивилась девушка.
       - Верхом! – помощник обрадованно воскликнул. – Идем, идем скорее!
       Путник протянул девушке руку, и та, неловко улыбаясь, накрыла его ладонь своей ладошкой. Вместе они покинули харчевню, Сирван оседлал скакуна, затем посадил впереди себя Наю, нежно, но крепко обхватил за талию, и они неспешно поехали в сторону городских ворот.
       Они молча ехали, покачиваясь в седле. Сирван ощущал рядом с собой нежное хрупкое тело. Девушку, которой хотелось подарить заботу. Сделать что-то такое, чтобы она забыла все обиды, и после них осталась только радость.
       - Господин, куда мы едем? – осторожно спросила Ная.
       - Может, хватит меня так называть? Мое имя Сирван. Сейчас мы выедем за пределы города, и отправимся в никуда.
       - Простите…- замечание Сирвана смутило Наю. – Я никогда не ходила дальше рынка.
       Он угадал с развлечением. По крайней мере, спутнице предложенная прогулка не покажется скучной. Просто потому, что она выберется за пределы Валенсии впервые в жизни.
       - Почему? – решил спросить помощник, когда радость поутихла.
       - Я с детства помогала родителям в харчевне, поэтому времени на шалости почти не было, - вздохнула девушка.
       Сирван слушал ее и улыбался. Ему было жаль свою спутницу, но гораздо сильнее помощник радовался. Ведь ему повстречалась эта служительница. Обаятельная, приветливая, скромная, и совсем юная. Нае пришлось рано повзрослеть. И привлекала этим. Сильно.
       - Я никак не мог понять, что именно мне в тебе понравилось, - тихо произнес Сирван, крепче обнимая Наю. – А теперь понимаю: ты непомерно хороша для своих лет.
       - Чем же это я так хороша?
       Первый раз за их пока еще короткое путешествие служительница рассмеялась, чем ободрила мужчину.
       - Твое воспитание, характер, речь – меня поразило все.
       - Я всегда считала себя обычной… Возможно в ваших краях к женщинам относятся иначе. Кстати, зачем вы здесь?
       - Хантер получил контракт на убийства чудовища, которое живет в ваших краях.
       - Кошку?
       - Ты тоже знаешь? Удивляет, почему мы до сих пор не можем толком ничего разузнать об этом пожирателе мужчин.
       - Вы просто еще не были у Мейна. Он главный в Валенсии, и, наверняка, должен знать все о Кошке.
       - Благодарю тебя, Ная!
       Сирван одновременно удивился и обрадовался – настолько внезапно был предложен этот так необходимый сейчас совет.
       Тем временем они выбрались из города, и поехали по вытоптанной лошадьми тропе, которая тонкой извилистой лентой уходила далеко вперед. И пропадала только, когда на пути у нее вставал недосягаемый небесный купол, и пушистые белые облака.