Большая тяжёлая голова на высокой шее была усыпана заметными и не очень рожками-шипами, вдобавок дракон был вооружён клыками, грозно торчащими из пасти. Плотный ряд шипов тянулся по всей длине тела дракона, а в широко раскрытой розовой пасти между двумя радами клыков шевелился раздвоенный язык. Большие круглые глаза дракона смотрели на мир чёрными зрачками, окружёнными голубой радужкой. Они не вызывали страха и, казалось, дракон был не злее домашнего пса, но это ощущение уходило в тот же миг, когда взгляд падал на подобранные под пузо массивные лапы. Из их гибких подвижных пальцев торчали остро отточенные когти. Их дракон почти никогда не втягивал, чтобы в любой момент иметь возможность незаметно напасть на жертву.
На широкой спине дракона гордо восседал юноша. На нём была свободная рубаха из грубой ткани, завязанная на груди тесёмками и такие же просторные шаровары, заканчивающиеся у щиколоток. Одежда погонщика была пусть и не очень красива, зато в ней было удобно управлять драконом, и юноша, которого, кстати, звали Рагнаром, чувствовал себя в ней свободно. Погонщик был ещё очень молод, но мягкие черты его лица уже были огрублены кровавыми рубцами, а во взгляде чувствовалась постоянная настороженность, не позволявшая погонщику ни на минуту расслабиться. Но вместе с настороженностью в нём отражалось и нечто другое – чувство удовольствия, которое юноша, несомненно, испытывал каждую секунду, которую сидел в большом удобном седле, пристёгнутом ремнями к чешуйчатой шкуре дракона.
Но, как бы ему не было хорошо на спине своего Пекталаса, он не мог забыть прошедшую ночь. Пакром, небесный владыка, метал молнии на покорную землю и сотрясал её оглушительными раскатами грома, чем очень испугал Благоземцев. При первых вспышках молнии Рагнар вскочил с постели, а когда первый страх прошёл, уселся на коленях подле алтаря с Богами и стал просить священного Пакрома усмирить свой гнев и проявить милость к Смертным. К счастью, небо быстро успокоилось – должно быть, в ту ночь много напуганных до смерти обитателей Серединного Королевства упрашивали сурового бога смягчить свой гнев. А потом, когда небо снова почернело, и вместо сверкающих разрезов молний на его спокойной чистой глади снова заблестели звёзды, Рагнар невольно задумался над тем, что же могло так разгневать Хозяина Небес. Он так и не смог найти ответ на этот вопрос. А сегодня, когда ветер шевелил его волосы, задувал в лицо, а Золотой Диск Солнца слепил глаза, он уже не хотел больше об этом думать, а посмотрел вперёд. Тотчас его взору открылась бескрайняя громада кристально чистых небес, по которой, как по морю, неспешно проплывали белоснежные воздушные облака. Вперемежку с ними порхали птицы. Рагнар всегда восхищался этими удивительными созданиями, ведь на них сошла истинная благодать Творца, который даровал им крылья, и вместе с ними – возможность летать. Недаром птиц называли Владыками Небес. Ведь они – первые из смертных, кому удалось взмыть над землёй. Далее небо покорили драконы.
Вспомнив, что сидит на спине дракона, Рагнар с благодарностью посмотрел на Пекталаса, затем коснулся гладких ромбовидных чешуек на его длинной, тонкой изящной гибкой шее, и в очередной раз убедился – не зря его собратьев прозвали Золотыми Драконами. Каждая чешуйка этого исполина была покрыта настоящим золотом. Гладкие, тёплые, живые, они как в зеркале, отражали каждый лучик света, попадавший в них. И когда это происходило, дракон казался ещё красивее, и сиял, как настоящий брильянт. Ящер отвечал на поглаживания тихим мерным урчанием, но когда Рагнар убрал руку, стал тереться головой о грудь погонщика, снова требуя ласки. Но вместо этого погонщик осторожно отстранил голову дракона, и взобрался ему на спину.
- Вперёд, Пекталас! – крикнул он. Дракон повиновался и, расправив огромные кожистые крылья, камнем бросился вниз. Ветер ударил юноше в лицо, но он и не подумал прятать его, а, напротив, сделал так, чтобы воздух бил ещё сильнее. Он, не опасаясь, смотрел на стремительно приближавшиеся домики, поля и деревья, при этом душу сковывала приятная истома. Эта истома разливала по всему телу живительное тепло, но страха не было. Было только ощущение свободы, безграничной, беспредельной, ибо в небе он был один. И только ему оно покорилось. Ведь здесь нет больше никого, кроме него, и Пекталаса.
Нежданно из горла Рагнара вырвался восторженный крик, а потом он вновь потянул за вожжи, и Пекталас вдруг резко взмыл вверх. При этом он летел так быстро, что, казалось, хотел добраться до вершины купола небес и слиться с солнцем. Однако ни того ни другого не произошло. По воле Рагнара дракон лишь поднялся немного выше, и, описав в воздухе дугу, неторопливо поплыл по воздуху. Но погонщик не позволял ему лететь спокойно, то и дело дёргая за стальные поводья, заставляя дракона, быстро взмахнув хвостом, резко повернуть, завалившись то на один, то на другой бок.
Последним таким поворотом Рагнар заставил своего питомца повернуть назад. Дракон безропотно повиновался и, только выполнив волю хозяина, понял, что неумолимо приближается час их расставания – впереди них уже маячили грозные, окутанные ореолом златого солнечного света, серые мрачные зубцы драконовых скал.
В темнице царил густой полумрак. Его не мог рассеять ни торчавший в стене факел, ни одно-единственное крохотное оконце под самым потолком, из которого внутрь била полоска яркого света. Из-за того, что в этом холодном сыром помещении всё время было темно, этот лучик света всё время казался старцу слишком ярким, и временами он даже думал, что это сам Светоч протягивает к нему свою руку. Это ощущение постоянно преследовало старца, находилось в непосредственной близости от скамейки, которая была накрепко прикручена к полу у самой стены. На самой стене, почти под самым потолком на равном расстоянии друг от друга располагались два прочных стальных крюка, на которых болтались проржавевшие кольца, за которые к крюкам прикреплялись две длинные цепи с браслетами. Этими браслетами к стене был прикован старец по приказу Короля.
Постоянными соседями Мергала были крысы. Их было много, они выбирались из своих нор по ночам в поисках пищи, которой им, видимо, здесь не хватало. Обострившееся чувство голода притупляло чувство страха и самосохранения в этих животных, и они спокойно могли подойти к человеку, понюхать его и даже побегать по нему. Такое поведение крыс не пугало Мергала. Он знал, что они не причинят ему вреда и угощал крошками от скудного обеда. Общение с крысами развлекало старца, позволяло ему пусть на некоторое время сохранить хорошее настроение, в остальное же время старец предавался невесёлым мыслям. Элейм не поверил ему, а это означает, что он не исполнил волю Богов, и правитель даже не подозревает о том, что его королевству грозит страшная опасность, и дело тут не только в Синей Воде: демоны, которые уже однажды захватили Серединное Королевство, уже совсем скоро вновь навестят его. И Элейм по собственной глупости в одночасье лишил себя возможности предупредить это вторжение. Его отец, Царственный Дирей, всегда прислушивался к советам Мергала, и держал его при дворе не столько из-за его способности создавать мощные заклятья, а из-за его ведений. Каждый раз, когда старцу приходило ведение, он приходил к королю. Дирей внимательно выслушивал старца, после чего долго расспрашивал его и ни разу он не позволил себе обвинить своего служителя в гнусной ереси. Его сын считает иначе. Что ж, Мергал ничего не может с этим поделать…
Измождённый старец не замечал, как погружался в сон. Но спокойно проспать всю ночь ему не удалось: вместо безмятежного отдыха под чёрным пологом ночи Дева Ночи ниспослала ему новое видение.
Огненный Владыка вошёл в огромный просторный холл. Там было темно, но лепестки истинного пламени, словно змеи, обвивающие его тело, освещали Божественному путь. Помещение, в котором оказался Нагош, было овальным, и от него вглубь Окружающего вели пять врат, пять Коридоров, однако, Нагош не вошёл ни в один из них, а вместо этого остановился подле исполинских Весов, которые наподобие дерева пустили корни глубоко под землёй, и теперь никогда уже не сдвинутся с места. Но корней не было видно; их скрывал полупрозрачный чёрный купол, внутри которого копошились крохотные создания. Над куполом была металлическая жердь, на которую крепилась ещё одна, поперечная. Она была подвижной и несла на себе укреплённые за цепи две огромные чаши, на каждой из которых резвилось пламя. Лепестки его даже не шевелились, а горели ровно, вздымаясь высоко под потолок Коридора.
- Нагош? – вдруг раздалось из полупрозрачного купола.
- Здравствуй, Хозяин Сущего!
- Что-то тебя давно не было, - критически заметил оживший предмет. – В Окружающем было всё спокойно…
- Ты как всегда проницателен! – Нагош выражал почтение Весам, как будто перед ним стоял вековой старец с белоснежной бородой до пояса, ведающий то, о чём он, Огненный Владыка, может только догадываться. – Я подумал, нет нужды тебя беспокоить по пустякам.
- Можешь мне даже не говорить: я знаю, зачем ты пришёл! – заявил Хозяин Сущего. – Моя Чаша Тьмы отклонилась к земле, а это означает, что в Просторах Окружающего собираются скопища Тьмы.
- Ты прав, Хозяин Сущего! Всевидящее Око обнаружило Зорга!
- Что ж, этого следовало ожидать, - заключил Хозяин Сущего. – Но Хранитель Весов пропал, и вам нужен новый Хранитель. Нет, пять Хранителей: Храбрый Воин, Мастер Меча, Ночная Охотница, Метатель Секир и Многомудрый Старец.
Заявление Хозяина Сущего несколько удивило Огненного Владыку, однако, Нагош не стал его ни о чём больше расспрашивать, а лишь поблагодарил его за мудрый совет.
- Благодарю тебя, Хозяин Сущего. Теперь мне нужно идти.
Он зашагал к одному из Коридоров, чтобы через особые врата переместиться назад в Пантеон. Позже он расскажет обо всём Пакрому, Светочу и другим Богам.
Рагнару ни за что не хотелось расставаться с Пекталасом, ведь им так нравилось вместе покорять бездонные глубины далёких небес, сотканных из воздуха и белоснежных, пушистых облаков, вместе парить в небесных просторах, на головокружительной скорости, подставлять лицо встречному ветру и выписывать виражи на головокружительной высоте… Но приближался час их расставания. В такие моменты Рагнар часто задавал себе вопрос: почему люди не могут летать так же, как птицы? Почему магия, которой подвластно создавать то, на что способны разве что боги, не в силах поднять их в воздух? Неужели у силы Синей Воды есть предел? Или сам Творец, отец-всесоздатель Сущего не пожелал, чтобы земные твари стали безраздельными хозяевами Мира? А, может, он не хотел, чтобы Смертные, поднявшись на своих крыльях под самый купол небес, увидели, как живут Боги в своём священном Пантеоне, и разгадали их самые сокровенные тайны? Рагнар часто думал об этом, однако, как он ни старался, ему так и не удалось ответить на эти вопросы.
Некоторое время дракон всё так же безмятежно парил в воздухе. Но это продолжалось лишь до того момента, пока не достиг кто не достиг? горного плато. Здесь Рагнар плавно потянул поводья на себя и, заставляя Дракона медленно снижаться. Достигнув её кромки, исполин чуть изогнул своё тело, выставляя вперёд мощные когтистые лапы, и быстро-быстро замахал крыльями, осторожно опускаясь на площадку. Едва встав лапами на каменную площадку, Пекталас покорно сложил крылья – слишком широкие, они не позволили бы ему протиснуться в узкую расселину. Услышав шум крыльев, в ту же секунду из пещеры с факелом в руках вышел гном. Его густая рыжая борода уже отдавала сединой, и была заплетена в косы. Волосы – тоже с проступью седины - были убраны в тугой хвост, Кожа на лице была дряблой, но в глазах его всё ещё горел огонёк. Это служитель, он ухаживает за драконом, пока его погонщика нет: моет его чешую, подстригает когти, запятая не нужна и выпускает поохотиться. Встретившись с ним взглядом, Рагнар правым носком осторожно коснулся бока своего питомца, и Пекталас послушно зашагал к входу в пещеру. Тут служитель принял у Рагнара поводья, а дракон, не дожидаясь команды, подобрал под себя лапы и опустился на брюхо, чтобы хозяин мог спокойно выбраться из седла. Но погонщик не спешил этого делать: он нагнулся к шее дракона и стал ласково поглаживать чешуйки Пекталаса. В ответ тот тихо урчал, раскрывая от удовольствия страшную пасть, вооружённую двумя рядами остро отточенных клыков.
- Я знаю, что тебе нравиться! – усмехнулся Рагнар, затем похлопал дракона по длинной толстой шее и, привычным движением выбравшись из седла, аккуратно сполз на землю. В этот момент исполин изогнул повернув голову, уставил на Рагнара свои большие глаза. Затем, приоткрыв пасть, что-то жалобно пропищал хозяину.
- Знаю, Пекталас! Я тоже не хочу расставаться с тобой. Но я обязательно приду снова, а сейчас я должен идти…
Дракон недовольно фыркнул, выпустив из ноздрей струйку сизого дыма. Рагнар подошёл к нему и обхватил за массивную гибкую шею. Дракон ответил на ласку, положив тяжёлую голову на плечо хозяина. Рагнар и Пекталас простояли так несколько минут, а потом Рагнар мягко отстранил от себя голову дракона.
- Тебе пора, Пекталас… - тихо сказал он, а затем отошёл от дракона. Пекталас остался на месте, но его тяжёлая уродливая голова повернулась в сторону Рагнара, и тогда погонщик увидел его глаза. Он не мог не заметить, что их заливает слезами.
- Ну будет тебе… - ласково он стал успокаивать дракона, а через мгновение обратился к служителю, - Уводи его!
Пастух драконов кивнул Рагнару и легко дёрнул за стальные поводья.
- Идём, Пекталас!
Покладистый исполин сопротивляться не стал, и только на мгновение задержал взгляд на Рагнаре, но потом печально повернулся и поплёлся вслед за погонщиком. Всё это время человек стоял на прежнем месте, и ушёл только, когда пастух вместе с Пекталасом скрылись в пещере. Только теперь Рагнар позволил себе расслабиться: он знал, что здесь о его драконе позаботятся. Гномы первыми приручили драконов. Коротышки селились здесь же – на драконовых скалах, но не в пещерах, а в расселинах. Пещеры вырубили в скалах сами гномы. Позже, когда драконов стали приручать Благоземцы, они вырыли систему ходов для посетителей, чтобы каждый хозяин мог пробраться в пещеру к своему дракону. Ниже обустроена небольшая комнатка для переодевания, где хозяева драконов могли сменить свои одежды на скромное одеяние погонщика. Именно туда направлялся сейчас Рагнар: он подошёл к маленькой двери справа от пещеры. В центре её находилась изящная ручка в виде головы дракона, в пасти которого болталось бронзовое кольцо. Рагнар потянул за кольцо, но дверь не поддалась, и тогда он потянул ещё, только сильнее. Дверь поддалась, и за ней образовался проход. Юноша быстро шагнул в темноту и только благодаря торчащим в стене факелам обнаружил лестницу и быстро стал перебирать ногами ступени. Звук его шагов наполнял коридор. Этот шум не пугал Рагнара: он не раз уже бывал здесь, и потому знал – эти проходы созданы не природой, они рукотворны. Отец-всесоздатель, как бы гениален он не был, не мог образовать таких ровных, совершенно гладких стен, к которым можно было прикасаться, не опасаясь поранить руку.
На широкой спине дракона гордо восседал юноша. На нём была свободная рубаха из грубой ткани, завязанная на груди тесёмками и такие же просторные шаровары, заканчивающиеся у щиколоток. Одежда погонщика была пусть и не очень красива, зато в ней было удобно управлять драконом, и юноша, которого, кстати, звали Рагнаром, чувствовал себя в ней свободно. Погонщик был ещё очень молод, но мягкие черты его лица уже были огрублены кровавыми рубцами, а во взгляде чувствовалась постоянная настороженность, не позволявшая погонщику ни на минуту расслабиться. Но вместе с настороженностью в нём отражалось и нечто другое – чувство удовольствия, которое юноша, несомненно, испытывал каждую секунду, которую сидел в большом удобном седле, пристёгнутом ремнями к чешуйчатой шкуре дракона.
Но, как бы ему не было хорошо на спине своего Пекталаса, он не мог забыть прошедшую ночь. Пакром, небесный владыка, метал молнии на покорную землю и сотрясал её оглушительными раскатами грома, чем очень испугал Благоземцев. При первых вспышках молнии Рагнар вскочил с постели, а когда первый страх прошёл, уселся на коленях подле алтаря с Богами и стал просить священного Пакрома усмирить свой гнев и проявить милость к Смертным. К счастью, небо быстро успокоилось – должно быть, в ту ночь много напуганных до смерти обитателей Серединного Королевства упрашивали сурового бога смягчить свой гнев. А потом, когда небо снова почернело, и вместо сверкающих разрезов молний на его спокойной чистой глади снова заблестели звёзды, Рагнар невольно задумался над тем, что же могло так разгневать Хозяина Небес. Он так и не смог найти ответ на этот вопрос. А сегодня, когда ветер шевелил его волосы, задувал в лицо, а Золотой Диск Солнца слепил глаза, он уже не хотел больше об этом думать, а посмотрел вперёд. Тотчас его взору открылась бескрайняя громада кристально чистых небес, по которой, как по морю, неспешно проплывали белоснежные воздушные облака. Вперемежку с ними порхали птицы. Рагнар всегда восхищался этими удивительными созданиями, ведь на них сошла истинная благодать Творца, который даровал им крылья, и вместе с ними – возможность летать. Недаром птиц называли Владыками Небес. Ведь они – первые из смертных, кому удалось взмыть над землёй. Далее небо покорили драконы.
Вспомнив, что сидит на спине дракона, Рагнар с благодарностью посмотрел на Пекталаса, затем коснулся гладких ромбовидных чешуек на его длинной, тонкой изящной гибкой шее, и в очередной раз убедился – не зря его собратьев прозвали Золотыми Драконами. Каждая чешуйка этого исполина была покрыта настоящим золотом. Гладкие, тёплые, живые, они как в зеркале, отражали каждый лучик света, попадавший в них. И когда это происходило, дракон казался ещё красивее, и сиял, как настоящий брильянт. Ящер отвечал на поглаживания тихим мерным урчанием, но когда Рагнар убрал руку, стал тереться головой о грудь погонщика, снова требуя ласки. Но вместо этого погонщик осторожно отстранил голову дракона, и взобрался ему на спину.
- Вперёд, Пекталас! – крикнул он. Дракон повиновался и, расправив огромные кожистые крылья, камнем бросился вниз. Ветер ударил юноше в лицо, но он и не подумал прятать его, а, напротив, сделал так, чтобы воздух бил ещё сильнее. Он, не опасаясь, смотрел на стремительно приближавшиеся домики, поля и деревья, при этом душу сковывала приятная истома. Эта истома разливала по всему телу живительное тепло, но страха не было. Было только ощущение свободы, безграничной, беспредельной, ибо в небе он был один. И только ему оно покорилось. Ведь здесь нет больше никого, кроме него, и Пекталаса.
Нежданно из горла Рагнара вырвался восторженный крик, а потом он вновь потянул за вожжи, и Пекталас вдруг резко взмыл вверх. При этом он летел так быстро, что, казалось, хотел добраться до вершины купола небес и слиться с солнцем. Однако ни того ни другого не произошло. По воле Рагнара дракон лишь поднялся немного выше, и, описав в воздухе дугу, неторопливо поплыл по воздуху. Но погонщик не позволял ему лететь спокойно, то и дело дёргая за стальные поводья, заставляя дракона, быстро взмахнув хвостом, резко повернуть, завалившись то на один, то на другой бок.
Последним таким поворотом Рагнар заставил своего питомца повернуть назад. Дракон безропотно повиновался и, только выполнив волю хозяина, понял, что неумолимо приближается час их расставания – впереди них уже маячили грозные, окутанные ореолом златого солнечного света, серые мрачные зубцы драконовых скал.
*** *** ***
В темнице царил густой полумрак. Его не мог рассеять ни торчавший в стене факел, ни одно-единственное крохотное оконце под самым потолком, из которого внутрь била полоска яркого света. Из-за того, что в этом холодном сыром помещении всё время было темно, этот лучик света всё время казался старцу слишком ярким, и временами он даже думал, что это сам Светоч протягивает к нему свою руку. Это ощущение постоянно преследовало старца, находилось в непосредственной близости от скамейки, которая была накрепко прикручена к полу у самой стены. На самой стене, почти под самым потолком на равном расстоянии друг от друга располагались два прочных стальных крюка, на которых болтались проржавевшие кольца, за которые к крюкам прикреплялись две длинные цепи с браслетами. Этими браслетами к стене был прикован старец по приказу Короля.
Постоянными соседями Мергала были крысы. Их было много, они выбирались из своих нор по ночам в поисках пищи, которой им, видимо, здесь не хватало. Обострившееся чувство голода притупляло чувство страха и самосохранения в этих животных, и они спокойно могли подойти к человеку, понюхать его и даже побегать по нему. Такое поведение крыс не пугало Мергала. Он знал, что они не причинят ему вреда и угощал крошками от скудного обеда. Общение с крысами развлекало старца, позволяло ему пусть на некоторое время сохранить хорошее настроение, в остальное же время старец предавался невесёлым мыслям. Элейм не поверил ему, а это означает, что он не исполнил волю Богов, и правитель даже не подозревает о том, что его королевству грозит страшная опасность, и дело тут не только в Синей Воде: демоны, которые уже однажды захватили Серединное Королевство, уже совсем скоро вновь навестят его. И Элейм по собственной глупости в одночасье лишил себя возможности предупредить это вторжение. Его отец, Царственный Дирей, всегда прислушивался к советам Мергала, и держал его при дворе не столько из-за его способности создавать мощные заклятья, а из-за его ведений. Каждый раз, когда старцу приходило ведение, он приходил к королю. Дирей внимательно выслушивал старца, после чего долго расспрашивал его и ни разу он не позволил себе обвинить своего служителя в гнусной ереси. Его сын считает иначе. Что ж, Мергал ничего не может с этим поделать…
Измождённый старец не замечал, как погружался в сон. Но спокойно проспать всю ночь ему не удалось: вместо безмятежного отдыха под чёрным пологом ночи Дева Ночи ниспослала ему новое видение.
Огненный Владыка вошёл в огромный просторный холл. Там было темно, но лепестки истинного пламени, словно змеи, обвивающие его тело, освещали Божественному путь. Помещение, в котором оказался Нагош, было овальным, и от него вглубь Окружающего вели пять врат, пять Коридоров, однако, Нагош не вошёл ни в один из них, а вместо этого остановился подле исполинских Весов, которые наподобие дерева пустили корни глубоко под землёй, и теперь никогда уже не сдвинутся с места. Но корней не было видно; их скрывал полупрозрачный чёрный купол, внутри которого копошились крохотные создания. Над куполом была металлическая жердь, на которую крепилась ещё одна, поперечная. Она была подвижной и несла на себе укреплённые за цепи две огромные чаши, на каждой из которых резвилось пламя. Лепестки его даже не шевелились, а горели ровно, вздымаясь высоко под потолок Коридора.
- Нагош? – вдруг раздалось из полупрозрачного купола.
- Здравствуй, Хозяин Сущего!
- Что-то тебя давно не было, - критически заметил оживший предмет. – В Окружающем было всё спокойно…
- Ты как всегда проницателен! – Нагош выражал почтение Весам, как будто перед ним стоял вековой старец с белоснежной бородой до пояса, ведающий то, о чём он, Огненный Владыка, может только догадываться. – Я подумал, нет нужды тебя беспокоить по пустякам.
- Можешь мне даже не говорить: я знаю, зачем ты пришёл! – заявил Хозяин Сущего. – Моя Чаша Тьмы отклонилась к земле, а это означает, что в Просторах Окружающего собираются скопища Тьмы.
- Ты прав, Хозяин Сущего! Всевидящее Око обнаружило Зорга!
- Что ж, этого следовало ожидать, - заключил Хозяин Сущего. – Но Хранитель Весов пропал, и вам нужен новый Хранитель. Нет, пять Хранителей: Храбрый Воин, Мастер Меча, Ночная Охотница, Метатель Секир и Многомудрый Старец.
Заявление Хозяина Сущего несколько удивило Огненного Владыку, однако, Нагош не стал его ни о чём больше расспрашивать, а лишь поблагодарил его за мудрый совет.
- Благодарю тебя, Хозяин Сущего. Теперь мне нужно идти.
Он зашагал к одному из Коридоров, чтобы через особые врата переместиться назад в Пантеон. Позже он расскажет обо всём Пакрому, Светочу и другим Богам.
*** *** ***
Рагнару ни за что не хотелось расставаться с Пекталасом, ведь им так нравилось вместе покорять бездонные глубины далёких небес, сотканных из воздуха и белоснежных, пушистых облаков, вместе парить в небесных просторах, на головокружительной скорости, подставлять лицо встречному ветру и выписывать виражи на головокружительной высоте… Но приближался час их расставания. В такие моменты Рагнар часто задавал себе вопрос: почему люди не могут летать так же, как птицы? Почему магия, которой подвластно создавать то, на что способны разве что боги, не в силах поднять их в воздух? Неужели у силы Синей Воды есть предел? Или сам Творец, отец-всесоздатель Сущего не пожелал, чтобы земные твари стали безраздельными хозяевами Мира? А, может, он не хотел, чтобы Смертные, поднявшись на своих крыльях под самый купол небес, увидели, как живут Боги в своём священном Пантеоне, и разгадали их самые сокровенные тайны? Рагнар часто думал об этом, однако, как он ни старался, ему так и не удалось ответить на эти вопросы.
Некоторое время дракон всё так же безмятежно парил в воздухе. Но это продолжалось лишь до того момента, пока не достиг кто не достиг? горного плато. Здесь Рагнар плавно потянул поводья на себя и, заставляя Дракона медленно снижаться. Достигнув её кромки, исполин чуть изогнул своё тело, выставляя вперёд мощные когтистые лапы, и быстро-быстро замахал крыльями, осторожно опускаясь на площадку. Едва встав лапами на каменную площадку, Пекталас покорно сложил крылья – слишком широкие, они не позволили бы ему протиснуться в узкую расселину. Услышав шум крыльев, в ту же секунду из пещеры с факелом в руках вышел гном. Его густая рыжая борода уже отдавала сединой, и была заплетена в косы. Волосы – тоже с проступью седины - были убраны в тугой хвост, Кожа на лице была дряблой, но в глазах его всё ещё горел огонёк. Это служитель, он ухаживает за драконом, пока его погонщика нет: моет его чешую, подстригает когти, запятая не нужна и выпускает поохотиться. Встретившись с ним взглядом, Рагнар правым носком осторожно коснулся бока своего питомца, и Пекталас послушно зашагал к входу в пещеру. Тут служитель принял у Рагнара поводья, а дракон, не дожидаясь команды, подобрал под себя лапы и опустился на брюхо, чтобы хозяин мог спокойно выбраться из седла. Но погонщик не спешил этого делать: он нагнулся к шее дракона и стал ласково поглаживать чешуйки Пекталаса. В ответ тот тихо урчал, раскрывая от удовольствия страшную пасть, вооружённую двумя рядами остро отточенных клыков.
- Я знаю, что тебе нравиться! – усмехнулся Рагнар, затем похлопал дракона по длинной толстой шее и, привычным движением выбравшись из седла, аккуратно сполз на землю. В этот момент исполин изогнул повернув голову, уставил на Рагнара свои большие глаза. Затем, приоткрыв пасть, что-то жалобно пропищал хозяину.
- Знаю, Пекталас! Я тоже не хочу расставаться с тобой. Но я обязательно приду снова, а сейчас я должен идти…
Дракон недовольно фыркнул, выпустив из ноздрей струйку сизого дыма. Рагнар подошёл к нему и обхватил за массивную гибкую шею. Дракон ответил на ласку, положив тяжёлую голову на плечо хозяина. Рагнар и Пекталас простояли так несколько минут, а потом Рагнар мягко отстранил от себя голову дракона.
- Тебе пора, Пекталас… - тихо сказал он, а затем отошёл от дракона. Пекталас остался на месте, но его тяжёлая уродливая голова повернулась в сторону Рагнара, и тогда погонщик увидел его глаза. Он не мог не заметить, что их заливает слезами.
- Ну будет тебе… - ласково он стал успокаивать дракона, а через мгновение обратился к служителю, - Уводи его!
Пастух драконов кивнул Рагнару и легко дёрнул за стальные поводья.
- Идём, Пекталас!
Покладистый исполин сопротивляться не стал, и только на мгновение задержал взгляд на Рагнаре, но потом печально повернулся и поплёлся вслед за погонщиком. Всё это время человек стоял на прежнем месте, и ушёл только, когда пастух вместе с Пекталасом скрылись в пещере. Только теперь Рагнар позволил себе расслабиться: он знал, что здесь о его драконе позаботятся. Гномы первыми приручили драконов. Коротышки селились здесь же – на драконовых скалах, но не в пещерах, а в расселинах. Пещеры вырубили в скалах сами гномы. Позже, когда драконов стали приручать Благоземцы, они вырыли систему ходов для посетителей, чтобы каждый хозяин мог пробраться в пещеру к своему дракону. Ниже обустроена небольшая комнатка для переодевания, где хозяева драконов могли сменить свои одежды на скромное одеяние погонщика. Именно туда направлялся сейчас Рагнар: он подошёл к маленькой двери справа от пещеры. В центре её находилась изящная ручка в виде головы дракона, в пасти которого болталось бронзовое кольцо. Рагнар потянул за кольцо, но дверь не поддалась, и тогда он потянул ещё, только сильнее. Дверь поддалась, и за ней образовался проход. Юноша быстро шагнул в темноту и только благодаря торчащим в стене факелам обнаружил лестницу и быстро стал перебирать ногами ступени. Звук его шагов наполнял коридор. Этот шум не пугал Рагнара: он не раз уже бывал здесь, и потому знал – эти проходы созданы не природой, они рукотворны. Отец-всесоздатель, как бы гениален он не был, не мог образовать таких ровных, совершенно гладких стен, к которым можно было прикасаться, не опасаясь поранить руку.
