В излучине реки, за поворотом, путешественники услышали что-то похожее на кряхтение или плач. Человек замер. Вода тихо струилась, продолжая охлаждать усталое тело…
— Олладий, посмотри, кто там мяукает…
От сидящего медленно отделилось темное облако и поплыло в сторону подозрительных звуков.
Вода искрилась под пальцами…
Облако вернулось. Конь повёл ушами. Отмокающий в ручье путник, кряхтя, как старик, поднялся. От не остывшего до конца тела шёл пар.
Кошачья хитрая физиономия повисла над ним, громко фыркнув.
— Забыл тебя спросить, — поморщился человек. — Ну, пахнет слегка от меня, и что? Корзина плывёт с ребёнком?! Вот радость-то какая! И куда этого человеческого червяка я должен деть? И не тонет же, гад! Может, без нас выловят? — он с надеждой посмотрел на коня.
Конь советы давать отказался и вообще предпочел уделить свое внимание прибрежной зелени. Путник мрачно воззрился на блестящую под солнцем лошадиную задницу - вот уж сакральное место для неудачников. Потом вздохнул, и по пояс в воде пошел к плывущей люльке. Ребёнок, лежащий в ней, был мокрым, сморщенным, но вполне уверенно дрыгал ногами и громко пищал.
— Оставим? — с надеждой спросил человек.
Конь хмыкнул. Похоже, он с предложением был не согласен. Человек глянул на кота. Кошачья рожа огромным алым языком принялась вылизывать полупрозрачное ухо…
— О, воняет! — констатировал склонившийся над ним. — Мужик!
Он взял его на руки, горестно вздохнул и скомандовал:
— Ну, пошли. Вон дом. Может, пристроим…
Человек шёл и с болью ощущал себя лишним в этом мире, в котором не было места для сантиментов. Этот брошенный кем-то в воду ребёнок обязан был проплыть мимо. Единственное, что мог сделать сострадательный прохожий в этой ситуации — утопить люльку, не обрекая человеческую личинку на дальнейшие мучения. Странник взглянул на личико младенца и споткнулся. Мокрые тряпки потеплели. Закапало.
— Это ты мне его навязал, — сказал уже совсем раздраженно. Конь в ответ возмущённо мотнул умной головой, отвергая гнусный навет.
Замеченный ими дом встретил слепыми окошками, затянутыми пузырем. Правда, на громкий стук достаточно быстро откликнулись. Дверь распахнулась. Старик и старуха вышли на свет.
— Не боитесь нас, — удовлетворенно констатировал путник.
— Так нет у нас ничего, господин, — старик прошамкал беззубым ртом.
— Коза есть. Молоко дает.
— У неё козлёнок, — пояснила вместо мужа старуха.
— Ну, раз у вас такое хозяйство, то и… вот ещё один… козлёнок.
В глазах у старой женщины мелькнуло некое подобие отчаянья.
— Нам не дал Бог этого счастья, прохожий. А сейчас… скоро нас примет смерть. Мы не в состоянии вырастить его.
Темное облако влетело в дом, что-то блеснуло, словно сноп искр посыпался из глаз пришедшего на их порог.
— Вам не грозит скорая смерть, родители. Возьмите и воспитайте. Это сын ваш — Исаак.
Гость положил ребёнка на скамью, оставил его тряпки, развернулся и вышел. Захрапел конь, и оторопевшие от неожиданности люди услышали:
— Нас ждет Содом и Гоморра, Мрак! Хрен теперь эти мужеложцы отделаются лёгким испугом. А у меня стресс. Надо же как-то расслабляться!
Старики постояли немного на пороге. Ошеломление помешало им осознать, что старческие немощи отчего-то разжали когти и отступили, забрав с собой боль и скрип в суставах, тяжесть в сердце и колотье в спине. Ребёнок завозился… На пол упал холщовый мешочек. Старик нагнулся и с удивлением увидел блеснувшее золото.
— Иди заруби козлёнка, Авраам. Сыну нужно молока, — услышал он. Муж, разогнувшись, пробормотал:
— Иду, Сарра. Нагрей пока воды». (2)
Весной в Европе появились новые духи из линейки Yves Saint Laurent — Opium. Скандальное название, широчайшая рекламная кампания и реакция КНР (китайские товарищи потребовали немедленно извиниться за «бестактное отношение к истории Китая»), вызвали небывалый ажиотаж. Все хотели иметь эти духи! Прошли демонстрации, провозглашающие их шедевром парфюмерного искусства, утверждающим своим именем и запахом женское равноправие и свободу. Советская Бриджит Бордо — Наталья Кустинская - первая в Союзе начала открыто рекламировать этот запах. Лидия Дмитриевна Гриневич (Громыко) фыркала и резко критиковала модный аромат, сравнивала его запахом известных советских духов — «Красный мак». Впрочем, ей нравилась другая модная новинка: французские духи фирмы Estee Lauder , которая напряглась и чуть позднее, но тоже в 1978 году выставила на суд женской взыскательной публики — Cinnabar.
И, конечно, Пекин в 1978 году — это не только скандал с названием французской серии духов. В самом конце года, с 18 по 22 декабря, в КНР состоялся очередной пленум ЦК. Никто сразу не осознал его значимости! Лишь спустя многие месяцы до мира дошла гениальная стратегия «архитектора» Дэн Сяопина. Китай, наплевав на устои строителей социалистического общества, незаметно для окружающих стал внедрять капиталистические элементы в работу экономики страны. Благодаря стратегии «четырёх модернизаций» страна стала такой, какой мы её видим сейчас. Фактически введя рыночный капитализм и оставив базой марксистско-ленинскую идеологию (модернизированную Мао Цзэдуном), Дэн Сяопин добился за очень короткий срок удивительного экономического чуда.
К странным событиям 1978 года можно отнести трагедию с пятью альпинистами на Кавказе. 17 августа группа на высоте 4000 м нашла площадку, поставила палатку и приготовилась ко сну. Среди ночи альпинист Ковуненко проснулся от криков. Он открыл глаза и увидел перед собой небольшой ярко горящий шарик, размером с теннисный мяч. Пока люди как следует не рассмотрели незваного гостя, он тихо висел над ними, освещая пространство. Затем внезапно «прыгнул» в спальный мешок одного из спортсменов (к Коровину). Оттуда раздались дикие крики боли. Подняться, выбраться из спальника, покинуть страшное место пострадавший альпинист уже не смог… никто не смог…
Шарик периодически менял спальные мешки. Так, к Ковуненко он «нырял» пять или шесть раз, причиняя человеку немыслимые страдания и выгрызая из него куски мяса. По воспоминаниям оставшихся в живых (Олега Коровина жуткий гость буквально съел заживо), этой странной шаровой молнии доставляло удовольствие мучить людей и издеваться над ними. Все продолжалось несколько часов. Интересно, что на телах не было следов от ожогов. А вот страшные укусы доставали до костей.
Все пострадавшие альпинисты стали тяжёлыми инвалидами. Их обнаружили через сутки спасатели.
Вопросов много. Как шар попал в наглухо закрытую палатку? Куда исчез? Где куски мяса? Альпинисты хором утверждают, что плазменный сгусток был разумен…
13 июля 1978 года инженер физик Анатолий Бугорский чинил синхротрон У-70 в Протвино и засунул в него голову! Аппарат внезапно заработал. Через щеку человека прошло 200 тысяч рентген, а через затылок 300. Анатолий увидел яркую вспышку.
Казалось, событие должно было кончиться трагедией.
Щека распухла. Левое ухо перестало слышать. Случился приступ судорог. На затылке образовалась круглая залысина. Но… через месяц разнообразных обследований и после санаторно-курортного лечения учёный вернулся в родную лабораторию. Необъяснимо, но факт!
16 апреля 1978 года родился в Москве улыбчивый телеведущий - клоун Ваня Ургант. В кинотеатрах показали «Обыкновенное чудо» и «Шла собака по роялю»; «31 июня» и «Мой ласковый и нежный зверь».
А по телевизору показали Д’Артаньяна и трёх мушкетеров!
Уже подъезжая к дому Ксения вздрогнула, проснувшись, и схватила Бориса за руку:
— Ты обратил внимание, как постарела Елена Дмитриевна? А отец Василий совсем нет. И Рашид Ибрагимович бодрячком, а ему-то уже... за семьдесят!
Муж посмотрел на жену и улыбнулся.
— А тебе, моя дорогая мадам, сколько лет тебе?
Ксения вошла в квартиру и посмотрела в зеркало. На неё из глубины ртутного стекла смотрела тридцатилетняя ухоженная женщина.
— Борь, а мы... а я ... мы не стареем? Что с нами, Борь?
— Я думаю, с нами Бог...
Бернагард вздохнул и совсем шепотом продолжил:
— Только завтра ему это не говори, ладно?
——————————————
1. С именем Аллаха, кроме которого нет Бога, милостивого, милосердного. О, Аллах, избавь меня от тоски и печали.
2. Сон Ксении. (На иконе Андрея Рублева «Троица» изображён сюжет из Ветхого Завета. Легенда о том, как в дом Авраама и Сарры пришли три ангела, направляющиеся в Содом, с целью наказания нечестивцев. Старикам, которые их радушно встретили, зарубив тельца и накормив путников, святая Троица передала благую Весть о рождении Первенца — Исаака).
Такси привезло в «Шереметьево» выезжающих в длительную зарубежную командировку чету Кесслеровых за час до начала регистрации. Борис суетливо пересчитал два нетяжелых чемодана и… потащил «кариатиду» на досмотр и упаковку. Советская бюрократия была не бюрократистей всех бюрократий мира, но борьба с ней все-таки отнимала немало сил. Пробегав даже чуть больше положенного времени, он тем не менее все успел и, вернувшись к жене, сунул в сумку квитанцию о «не представляющем ценности куске отшлифованного старого дерева». Сам «кусок дерева» уже был замотан как надо, пришлепнут печатью и выглядел весьма убедительно. Потом, схватив чемоданы, супруг воодушевленно повёл Ксению вперёд, в неизвестность.
«У обоих дипломатические паспорта, — лишь отметил про себя пограничник, пропуская пару. - В Лондон летят. Вот же гады блатные. Вдвоем чеки (1) штамповать будут…»
Супруги Кесслеровы, на свое счастье, о мыслях погранца не подозревали – их занимало другое.
В восемь утра в душном прокуренном зале работало только кафе с гордым названием «Березка». За волнениями и хлопотами Борис и Ксения не успели позавтракать, а ужин казался далеким, как египетские пирамиды. Есть хотелось, и пара, не сговариваясь, отправилась не в вожделенный всеми советскими гражданами магазин с одноименным названием, а за завтраком.
Там, не радуясь встающему солнцу, продавщица в белом накрахмаленном кокошнике и в синем халате, слегка пострадавшем за ночную смену, одаривала желающих подкрепиться волчьей улыбкой. Улыбка дополнялась сиянием двух золотых коронок на передних зубах и оттого производила двойственное впечатление.
Кесслеровы молча заняли очередь.
Выбор не поражал разнообразием. Будущим пассажирам предлагались бутерброды с сыром, варенные вкрутую яйца, салат «Здоровье», нарезанный, скорее всего, ещё в прошлую смену, а потому не пользующийся популярностью. Ажиотажным спросом в это послепраздничное утро пользовались сосиски с ложкой зелёного горошка. Сосиски варились в большой кастрюле за перегородкой, а в открытую дверь можно было рассмотреть полный процесс закладки колбасного изделия в чан.
Длинная цепочка сосисок висела на шее у поварихи. Женщина ловко перекусывала целлофан желтоватыми прокуренными зубами (!) и, подцепив ногтем обертку, кидала уже очищенные розовые палочки в кипящую (на постоянной основе) воду. Освобожденные таким образом сосиски ловко плюхались в чан, даже не производя брызг. А повариха, мрачно помешав это варево здоровенной ложкой, тем временем наматывала на шею новую гирлянду…
Ксения заказала две порции и чай.
Когда они сели за столик, жена хихикнула:
— Ловко они… разделывают.
— Угу, — согласился муж. — Зато нас не победить!
— Кого это - нас? — бдительно уставилась на него жена.
— Нас, советских людей, — не обратив внимания на политически выверенный вопрос, пояснил муж.
— И почему?
— А потому что нигде в старой, прогнившей насквозь Европе или в гангстерской Америке не станут смотреть на такие действия поваров и, тем более, восхищаться ими. Русские непобедимы!
Ксения кивнула, соглашаясь, и добавила:
— Голь на выдумки хитра. У неё, наверное, ножниц не было, а ножом неудобно…
Борис пожал плечами. Может быть. А может, поварихе так было удобнее или привычнее без ножниц и ножа… По сути — какая разница? Все равно сосиски падали в кипяток!
…Через пять часов ТУ-154 «Аэрофлота» совершил мягкую посадку в аэропорту «Хитроу».
10 мая 1978 года в Кремле Леонид Ильич, вручая Фаине Георгиевне Раневской орден Ленина, воскликнул:
— Наконец-то наша Муля пришла! Смотри, не нервируй меня!
Все засмеялись, а обиженная Раневская, гордо подняв голову, строго осадила Генерального секретаря:
— Ко мне так только хулиганы могут обратиться и дети.
Товарищ Брежнев смутился и ответил:
— Я просто очень вас люблю. Извините меня, пожалуйста.
«Грехи наши тяжкие», — бубнил себе под нос расчувствовавшийся Василий Иванович. Слова маленькой «Бабушки Яги» (то есть строгого партийного работника Елены Дмитриевны) врезались в мозг. Тем не менее, опустив пятую точку в кресло генеральской «Волги», он моментально уснул.
И сон к нему пришел странный…
…«Ближе у вечеру перед одиноким путником появилось плато. На плоскогорье кое-где торчали буро-зелёные пучки травы и, даже какие-то жалкие, но вполне живые кустики. Возвышенность была не слишком высокой. Корявой, песчано-галечной пустыне банально не хватало времени закидать её раскалёнными волнами белого песка. Впереди была жизнь, но подступающая пустыня знала, что рано или поздно скала рухнет, и желтые пески поползут вперёд, сминая все своей алчущей массой. Путник устал и был мрачен. Глаза из-под нахмуренных бровей сверкали, не обещая встречным ничего хорошего.
— Всегда был уверен, что для того, чтобы преодолеть искушение, надо ему поддаться, правильно я говорю, Мрак? — ни с того ни с сего обратился к коню всадник.
Тот вопрос проигнорировал.
— Так учат древние. Проверено много раз! — строго добавил путник.
Конь вздрогнул и встал.
— Вот, и ты не уверен, — легко спрыгнув с коня, кивнул головой путник.
Затем деловито достал кожаный мешок с водой и сунул его под морду скакуну, но не успокоился, а, наоборот, продолжил философствовать.
— Гнусные все эти учения, растленные. Но стадо, именуемое народом, воители, прозываемые благородными, святоши — чистые от природы — все на стену лезут, если решают с этими искушениями бороться. Вывод: не боремся. Пробуем. Так что ли, Мрак? Хва хлебать-то! Мне оставь умыться!
Конь фыркнул: знал, что пока хозяин увлечен разговором, тот, кто поумнее (подсказка: тот, кто с хвостом и копытами), под шумок всегда может отхлебнуть лишний глоточек.
— Но с другой стороны, чем хуже сисяяяяястая баба? По мне, так гораздо симпатичнее. И в зад… че там искать-то? Мрак, согласен, нет?
— А сейчас за поворотом Содом. Зачем я приехал? Сколько времени теряю?
Он вздохнул, отобрал пустую торбу у коня, потряс и, убедившись в абсолютной сухости сосуда, бросил на приятеля очередной недружественный взгляд.
Быстро стемнело. Южное сине-чёрное небо вмиг покрылось россыпью мерцающих огней. Одна недавно появившаяся звезда особенно выделялась на небосводе. Крупная кроваво - красная точка, по величине больше грецкого ореха, повисла над путешественниками.
— Три дня нам, чтобы память осталась… — зло сказал коню путник. — А потом удирать, а то пятки подгорят…»
Машина затормозила, и Василий Иванович проснулся. Водитель вежливо пожелал «доброй ночи» и рванул по притихшим до утра московским улицам дальше, на юго-запад.
Отец Василий посмотрел на небо. Оно выгнулось чёрной тарелкой, и скрытые за этой пеленой звезды не были видны.
— Олладий, посмотри, кто там мяукает…
От сидящего медленно отделилось темное облако и поплыло в сторону подозрительных звуков.
Вода искрилась под пальцами…
Облако вернулось. Конь повёл ушами. Отмокающий в ручье путник, кряхтя, как старик, поднялся. От не остывшего до конца тела шёл пар.
Кошачья хитрая физиономия повисла над ним, громко фыркнув.
— Забыл тебя спросить, — поморщился человек. — Ну, пахнет слегка от меня, и что? Корзина плывёт с ребёнком?! Вот радость-то какая! И куда этого человеческого червяка я должен деть? И не тонет же, гад! Может, без нас выловят? — он с надеждой посмотрел на коня.
Конь советы давать отказался и вообще предпочел уделить свое внимание прибрежной зелени. Путник мрачно воззрился на блестящую под солнцем лошадиную задницу - вот уж сакральное место для неудачников. Потом вздохнул, и по пояс в воде пошел к плывущей люльке. Ребёнок, лежащий в ней, был мокрым, сморщенным, но вполне уверенно дрыгал ногами и громко пищал.
— Оставим? — с надеждой спросил человек.
Конь хмыкнул. Похоже, он с предложением был не согласен. Человек глянул на кота. Кошачья рожа огромным алым языком принялась вылизывать полупрозрачное ухо…
— О, воняет! — констатировал склонившийся над ним. — Мужик!
Он взял его на руки, горестно вздохнул и скомандовал:
— Ну, пошли. Вон дом. Может, пристроим…
Человек шёл и с болью ощущал себя лишним в этом мире, в котором не было места для сантиментов. Этот брошенный кем-то в воду ребёнок обязан был проплыть мимо. Единственное, что мог сделать сострадательный прохожий в этой ситуации — утопить люльку, не обрекая человеческую личинку на дальнейшие мучения. Странник взглянул на личико младенца и споткнулся. Мокрые тряпки потеплели. Закапало.
— Это ты мне его навязал, — сказал уже совсем раздраженно. Конь в ответ возмущённо мотнул умной головой, отвергая гнусный навет.
Замеченный ими дом встретил слепыми окошками, затянутыми пузырем. Правда, на громкий стук достаточно быстро откликнулись. Дверь распахнулась. Старик и старуха вышли на свет.
— Не боитесь нас, — удовлетворенно констатировал путник.
— Так нет у нас ничего, господин, — старик прошамкал беззубым ртом.
— Коза есть. Молоко дает.
— У неё козлёнок, — пояснила вместо мужа старуха.
— Ну, раз у вас такое хозяйство, то и… вот ещё один… козлёнок.
В глазах у старой женщины мелькнуло некое подобие отчаянья.
— Нам не дал Бог этого счастья, прохожий. А сейчас… скоро нас примет смерть. Мы не в состоянии вырастить его.
Темное облако влетело в дом, что-то блеснуло, словно сноп искр посыпался из глаз пришедшего на их порог.
— Вам не грозит скорая смерть, родители. Возьмите и воспитайте. Это сын ваш — Исаак.
Гость положил ребёнка на скамью, оставил его тряпки, развернулся и вышел. Захрапел конь, и оторопевшие от неожиданности люди услышали:
— Нас ждет Содом и Гоморра, Мрак! Хрен теперь эти мужеложцы отделаются лёгким испугом. А у меня стресс. Надо же как-то расслабляться!
Старики постояли немного на пороге. Ошеломление помешало им осознать, что старческие немощи отчего-то разжали когти и отступили, забрав с собой боль и скрип в суставах, тяжесть в сердце и колотье в спине. Ребёнок завозился… На пол упал холщовый мешочек. Старик нагнулся и с удивлением увидел блеснувшее золото.
— Иди заруби козлёнка, Авраам. Сыну нужно молока, — услышал он. Муж, разогнувшись, пробормотал:
— Иду, Сарра. Нагрей пока воды». (2)
***
Весной в Европе появились новые духи из линейки Yves Saint Laurent — Opium. Скандальное название, широчайшая рекламная кампания и реакция КНР (китайские товарищи потребовали немедленно извиниться за «бестактное отношение к истории Китая»), вызвали небывалый ажиотаж. Все хотели иметь эти духи! Прошли демонстрации, провозглашающие их шедевром парфюмерного искусства, утверждающим своим именем и запахом женское равноправие и свободу. Советская Бриджит Бордо — Наталья Кустинская - первая в Союзе начала открыто рекламировать этот запах. Лидия Дмитриевна Гриневич (Громыко) фыркала и резко критиковала модный аромат, сравнивала его запахом известных советских духов — «Красный мак». Впрочем, ей нравилась другая модная новинка: французские духи фирмы Estee Lauder , которая напряглась и чуть позднее, но тоже в 1978 году выставила на суд женской взыскательной публики — Cinnabar.
И, конечно, Пекин в 1978 году — это не только скандал с названием французской серии духов. В самом конце года, с 18 по 22 декабря, в КНР состоялся очередной пленум ЦК. Никто сразу не осознал его значимости! Лишь спустя многие месяцы до мира дошла гениальная стратегия «архитектора» Дэн Сяопина. Китай, наплевав на устои строителей социалистического общества, незаметно для окружающих стал внедрять капиталистические элементы в работу экономики страны. Благодаря стратегии «четырёх модернизаций» страна стала такой, какой мы её видим сейчас. Фактически введя рыночный капитализм и оставив базой марксистско-ленинскую идеологию (модернизированную Мао Цзэдуном), Дэн Сяопин добился за очень короткий срок удивительного экономического чуда.
***
К странным событиям 1978 года можно отнести трагедию с пятью альпинистами на Кавказе. 17 августа группа на высоте 4000 м нашла площадку, поставила палатку и приготовилась ко сну. Среди ночи альпинист Ковуненко проснулся от криков. Он открыл глаза и увидел перед собой небольшой ярко горящий шарик, размером с теннисный мяч. Пока люди как следует не рассмотрели незваного гостя, он тихо висел над ними, освещая пространство. Затем внезапно «прыгнул» в спальный мешок одного из спортсменов (к Коровину). Оттуда раздались дикие крики боли. Подняться, выбраться из спальника, покинуть страшное место пострадавший альпинист уже не смог… никто не смог…
Шарик периодически менял спальные мешки. Так, к Ковуненко он «нырял» пять или шесть раз, причиняя человеку немыслимые страдания и выгрызая из него куски мяса. По воспоминаниям оставшихся в живых (Олега Коровина жуткий гость буквально съел заживо), этой странной шаровой молнии доставляло удовольствие мучить людей и издеваться над ними. Все продолжалось несколько часов. Интересно, что на телах не было следов от ожогов. А вот страшные укусы доставали до костей.
Все пострадавшие альпинисты стали тяжёлыми инвалидами. Их обнаружили через сутки спасатели.
Вопросов много. Как шар попал в наглухо закрытую палатку? Куда исчез? Где куски мяса? Альпинисты хором утверждают, что плазменный сгусток был разумен…
13 июля 1978 года инженер физик Анатолий Бугорский чинил синхротрон У-70 в Протвино и засунул в него голову! Аппарат внезапно заработал. Через щеку человека прошло 200 тысяч рентген, а через затылок 300. Анатолий увидел яркую вспышку.
Казалось, событие должно было кончиться трагедией.
Щека распухла. Левое ухо перестало слышать. Случился приступ судорог. На затылке образовалась круглая залысина. Но… через месяц разнообразных обследований и после санаторно-курортного лечения учёный вернулся в родную лабораторию. Необъяснимо, но факт!
16 апреля 1978 года родился в Москве улыбчивый телеведущий - клоун Ваня Ургант. В кинотеатрах показали «Обыкновенное чудо» и «Шла собака по роялю»; «31 июня» и «Мой ласковый и нежный зверь».
А по телевизору показали Д’Артаньяна и трёх мушкетеров!
***
Уже подъезжая к дому Ксения вздрогнула, проснувшись, и схватила Бориса за руку:
— Ты обратил внимание, как постарела Елена Дмитриевна? А отец Василий совсем нет. И Рашид Ибрагимович бодрячком, а ему-то уже... за семьдесят!
Муж посмотрел на жену и улыбнулся.
— А тебе, моя дорогая мадам, сколько лет тебе?
Ксения вошла в квартиру и посмотрела в зеркало. На неё из глубины ртутного стекла смотрела тридцатилетняя ухоженная женщина.
— Борь, а мы... а я ... мы не стареем? Что с нами, Борь?
— Я думаю, с нами Бог...
Бернагард вздохнул и совсем шепотом продолжил:
— Только завтра ему это не говори, ладно?
——————————————
1. С именем Аллаха, кроме которого нет Бога, милостивого, милосердного. О, Аллах, избавь меня от тоски и печали.
2. Сон Ксении. (На иконе Андрея Рублева «Троица» изображён сюжет из Ветхого Завета. Легенда о том, как в дом Авраама и Сарры пришли три ангела, направляющиеся в Содом, с целью наказания нечестивцев. Старикам, которые их радушно встретили, зарубив тельца и накормив путников, святая Троица передала благую Весть о рождении Первенца — Исаака).
Прода от 07.08.2022, 22:52 Хроники особого отдела 2 Глава 2.7. Зачем мы здесь?
Такси привезло в «Шереметьево» выезжающих в длительную зарубежную командировку чету Кесслеровых за час до начала регистрации. Борис суетливо пересчитал два нетяжелых чемодана и… потащил «кариатиду» на досмотр и упаковку. Советская бюрократия была не бюрократистей всех бюрократий мира, но борьба с ней все-таки отнимала немало сил. Пробегав даже чуть больше положенного времени, он тем не менее все успел и, вернувшись к жене, сунул в сумку квитанцию о «не представляющем ценности куске отшлифованного старого дерева». Сам «кусок дерева» уже был замотан как надо, пришлепнут печатью и выглядел весьма убедительно. Потом, схватив чемоданы, супруг воодушевленно повёл Ксению вперёд, в неизвестность.
«У обоих дипломатические паспорта, — лишь отметил про себя пограничник, пропуская пару. - В Лондон летят. Вот же гады блатные. Вдвоем чеки (1) штамповать будут…»
Супруги Кесслеровы, на свое счастье, о мыслях погранца не подозревали – их занимало другое.
В восемь утра в душном прокуренном зале работало только кафе с гордым названием «Березка». За волнениями и хлопотами Борис и Ксения не успели позавтракать, а ужин казался далеким, как египетские пирамиды. Есть хотелось, и пара, не сговариваясь, отправилась не в вожделенный всеми советскими гражданами магазин с одноименным названием, а за завтраком.
Там, не радуясь встающему солнцу, продавщица в белом накрахмаленном кокошнике и в синем халате, слегка пострадавшем за ночную смену, одаривала желающих подкрепиться волчьей улыбкой. Улыбка дополнялась сиянием двух золотых коронок на передних зубах и оттого производила двойственное впечатление.
Кесслеровы молча заняли очередь.
Выбор не поражал разнообразием. Будущим пассажирам предлагались бутерброды с сыром, варенные вкрутую яйца, салат «Здоровье», нарезанный, скорее всего, ещё в прошлую смену, а потому не пользующийся популярностью. Ажиотажным спросом в это послепраздничное утро пользовались сосиски с ложкой зелёного горошка. Сосиски варились в большой кастрюле за перегородкой, а в открытую дверь можно было рассмотреть полный процесс закладки колбасного изделия в чан.
Длинная цепочка сосисок висела на шее у поварихи. Женщина ловко перекусывала целлофан желтоватыми прокуренными зубами (!) и, подцепив ногтем обертку, кидала уже очищенные розовые палочки в кипящую (на постоянной основе) воду. Освобожденные таким образом сосиски ловко плюхались в чан, даже не производя брызг. А повариха, мрачно помешав это варево здоровенной ложкой, тем временем наматывала на шею новую гирлянду…
Ксения заказала две порции и чай.
Когда они сели за столик, жена хихикнула:
— Ловко они… разделывают.
— Угу, — согласился муж. — Зато нас не победить!
— Кого это - нас? — бдительно уставилась на него жена.
— Нас, советских людей, — не обратив внимания на политически выверенный вопрос, пояснил муж.
— И почему?
— А потому что нигде в старой, прогнившей насквозь Европе или в гангстерской Америке не станут смотреть на такие действия поваров и, тем более, восхищаться ими. Русские непобедимы!
Ксения кивнула, соглашаясь, и добавила:
— Голь на выдумки хитра. У неё, наверное, ножниц не было, а ножом неудобно…
Борис пожал плечами. Может быть. А может, поварихе так было удобнее или привычнее без ножниц и ножа… По сути — какая разница? Все равно сосиски падали в кипяток!
…Через пять часов ТУ-154 «Аэрофлота» совершил мягкую посадку в аэропорту «Хитроу».
***
10 мая 1978 года в Кремле Леонид Ильич, вручая Фаине Георгиевне Раневской орден Ленина, воскликнул:
— Наконец-то наша Муля пришла! Смотри, не нервируй меня!
Все засмеялись, а обиженная Раневская, гордо подняв голову, строго осадила Генерального секретаря:
— Ко мне так только хулиганы могут обратиться и дети.
Товарищ Брежнев смутился и ответил:
— Я просто очень вас люблю. Извините меня, пожалуйста.
***
«Грехи наши тяжкие», — бубнил себе под нос расчувствовавшийся Василий Иванович. Слова маленькой «Бабушки Яги» (то есть строгого партийного работника Елены Дмитриевны) врезались в мозг. Тем не менее, опустив пятую точку в кресло генеральской «Волги», он моментально уснул.
И сон к нему пришел странный…
…«Ближе у вечеру перед одиноким путником появилось плато. На плоскогорье кое-где торчали буро-зелёные пучки травы и, даже какие-то жалкие, но вполне живые кустики. Возвышенность была не слишком высокой. Корявой, песчано-галечной пустыне банально не хватало времени закидать её раскалёнными волнами белого песка. Впереди была жизнь, но подступающая пустыня знала, что рано или поздно скала рухнет, и желтые пески поползут вперёд, сминая все своей алчущей массой. Путник устал и был мрачен. Глаза из-под нахмуренных бровей сверкали, не обещая встречным ничего хорошего.
— Всегда был уверен, что для того, чтобы преодолеть искушение, надо ему поддаться, правильно я говорю, Мрак? — ни с того ни с сего обратился к коню всадник.
Тот вопрос проигнорировал.
— Так учат древние. Проверено много раз! — строго добавил путник.
Конь вздрогнул и встал.
— Вот, и ты не уверен, — легко спрыгнув с коня, кивнул головой путник.
Затем деловито достал кожаный мешок с водой и сунул его под морду скакуну, но не успокоился, а, наоборот, продолжил философствовать.
— Гнусные все эти учения, растленные. Но стадо, именуемое народом, воители, прозываемые благородными, святоши — чистые от природы — все на стену лезут, если решают с этими искушениями бороться. Вывод: не боремся. Пробуем. Так что ли, Мрак? Хва хлебать-то! Мне оставь умыться!
Конь фыркнул: знал, что пока хозяин увлечен разговором, тот, кто поумнее (подсказка: тот, кто с хвостом и копытами), под шумок всегда может отхлебнуть лишний глоточек.
— Но с другой стороны, чем хуже сисяяяяястая баба? По мне, так гораздо симпатичнее. И в зад… че там искать-то? Мрак, согласен, нет?
— А сейчас за поворотом Содом. Зачем я приехал? Сколько времени теряю?
Он вздохнул, отобрал пустую торбу у коня, потряс и, убедившись в абсолютной сухости сосуда, бросил на приятеля очередной недружественный взгляд.
Быстро стемнело. Южное сине-чёрное небо вмиг покрылось россыпью мерцающих огней. Одна недавно появившаяся звезда особенно выделялась на небосводе. Крупная кроваво - красная точка, по величине больше грецкого ореха, повисла над путешественниками.
— Три дня нам, чтобы память осталась… — зло сказал коню путник. — А потом удирать, а то пятки подгорят…»
Машина затормозила, и Василий Иванович проснулся. Водитель вежливо пожелал «доброй ночи» и рванул по притихшим до утра московским улицам дальше, на юго-запад.
Отец Василий посмотрел на небо. Оно выгнулось чёрной тарелкой, и скрытые за этой пеленой звезды не были видны.
