Борис судорожно вдохнул и, покрутив головой, понял, насколько попал: Илья и Мрак, как самые оперативные и мудрые, уже тихо крались прочь из первого салона куда-то в хвост самолета. За занавеской мелькнул наглый волчий зад.
Последняя надежда растворилась среди одинаковых синих, набитых поролоном кресел, принадлежащих гражданской авиации Союза Советских Социалистических Республик …
— Что, не рад? — пробасил Василий Иванович. — Вроде виделись не так давно. Али Вельзевул покоя не дает?
Борис мысленно вспомнил все известные ему русские народные присказки, называемые непереводимым выражением «фольклор» , и у него покраснели уши…
Он был очень вежливым человеком, но в некоторых ситуациях далекие от этикета выражения всплывают в мозгу сами!
— Богатырь, оборотень и ты…, что задумал наш Нечистый опять? — речитативом, нараспев и не изобразив ни одной эмоции на лице, поинтересовался Непершин.
Ян, небрежно кинув кофр на верхнюю полку, тоже оценил обстановку. В его глазах заплясали светляки, явно возведшие свою родословную от чертиков или демонов. Неведомым способом ухитрившийся выпросить у стюардессы до взлета стаканчик явно горячительного напитка, начальник пребывал в самом прекрасном расположении духа.
— Э-эх, — обреченно продолжил отец Василий. — Тщетны надежды. Сразу же видно: дело ваше неправедное, небось скопом колдовали, сволочи, в англиях своих… Я даже не знаю, есть ли смысл мучить тебя, Борис, все - таки живая тварь, но обратно в человека тебя не возвратить, с начальником-то твоим…
Кесслер вздрогнул от тирады святого отца и взглянул на ухмыляющееся начальство. О гуманизме последнего знали все. Оставалось надеяться только на то, что добросовестными работниками никто не разбрасывается и вольнонанимаемый сотрудник сможет между ангелом и бесом долететь с относительно сохраненным сознанием.
— Василий Иванович, не пугай. У меня сюрприз для тебя заготовлен, — услышал он.
Народ в лице двух мужчин обреченно переглянулся.
Всем и каждому в отделе, включая отца Василия, было известно, что сюрпризы от начальства бывали только одного качества — поганого.
Взлетели…
Ян слегка повозил по креслу задом и приступил к повествованию:
— В год желтой земляной овцы мы с вами предпринимаем увлекательное путешествие в чрезвычайно сырой и скользкий тропический лес! Но, так как восток дело тонкое, а покровительствует козе земля — она и нам поможет, авось ноги не переломаем!
— Начало радует, — горестно вздохнул отец Василий. — Я не рассчитываю, конечно, что мы въедем в эту страну как король со свитой, но и труппой средневековых циркачей быть как-то несподручно…
Начальник особого отдела, услышав про короля, тут же с поистине императорской грацией щелкнул пальцем и потребовал законный обед...
Обслуживавшая стюардесса, временно превратившаяся в главную официантку, в накрахмаленном и скрипящем, словно эскадрон подкованных сверчков, фартуке мило улыбалась. Грузинское «Оджалеши» и «Хванчкара» радовали вкусовые сосочки. Еды было много, и она была вкусная. Словом, мужчины наивно расслабились, с удовольствием перекусили и где-то через час заказали чай.
Яну принесли кофе. Он отпил, поморщился и со вздохом слегка опустил кресло.
— Кормят сносно, — заметил начальник.
На это высказывание подчиненные не отреагировали.
— Обслуга вроде ничего, — чуть громче заметил он.
В ответ все услышали только равномерное гудение двигателей мощного тела производства советского авиапрома.
— Но в туалете мало туалетной бумаги!
Небезграничное терпение святого отца, немного отвыкшего от начальства, закончилось.
— Дай поесть, ирод, — буркнул он.
Ян хмыкнул, Борис вздрогнул, и рассказ о предстоящем путешествии начался!
— Лет сто назад один из представителей золотой молодежи Петербурга, некий слегка странный «анфан-террибль», князь Константин Александрович из «ратминской» ветви Вяземских, по причинам таинственным и обществу не понятным, отправился в поход. Надо сказать, что провожали его всей семьей, как в последний путь, но умер он пятидесяти восьми лет в Греции. Череп его и ныне покоится на горе Афон.
Короче, собрался человек в Китай! К 1891 году он добрался до Сиама, посетив между делом Вьетнам и Королевство Камбоджийское. И так князю понравилась мирная спокойная жизнь среди добродушных кхмеров, что захотелось ему остаться на Меконге. Король подарил ему свою наследственную наложницу и велел плодиться и размножаться...
Размножаться князю почему-то не захотелось, и в один прекрасный день он все-таки отвалил в Европу пить токайские и шампанские вина.
В память о себе оставил название длинного пути — дорогу князя в Ангкор.
— Мы, правда, пойдём другим путем, коротким, — добавил Ян после некоторого молчания. И хихикнул.
Борис и Василий Иванович слаженно вздрогнули.
Хотя если обещанный сюрприз обойдется только этим – они еще дешево отделались. Наверное.
На некоторое время воцарилось молчание. Непершин даже решил , что больше рассказов не предвидится. Но тут из кресла отчетливо вылезла наглая кошачья морда, мазнула ленивым взором по в карте и снимкам и, зевая, поинтересовалась:
— Это случайно не та тропа?
Ян скосил глаз:
—Та…
— Тогда нам повезло, по тропам прокаженных ходят только подобные им…
— Брысь, нечистый, — не выдержал отец Василий.
Из-за занавески показалось удивленное лицо стюардессы:
— Еще чаю?
— Водки нам, девушка, принесите грамм двести, пожалуйста. Здесь у пассажира приступ страха. Не любит он летать, — вежливо попросил, проясняя ситуацию, Ян.
«Великий строитель и невероятный для своего времени реформатор Яшоварман Первый правил кхмерами чуть более двадцати лет в 10 веке. За свое правление он отстроил чудо-город, который удивляет, поражает и пугает одновременно. Таинственный, неповторимый, наполненный мистическими тайнами, любовными историями, приключениями, легендами и даже детективными романами — Ангкор!
Отец правителя провозгласил себя и свое потомство богами. Но боги небесные наказали его сына — подарив молодому императору лепру, страшную смертельную мистическую болезнь, в простонародье называемую проказой. На центральной площади Ангкор Тома и поныне стоит статуя «Прокаженного короля», которая одновременно ассоциируется у кхмеров с индуистским богом смерти — Ямой», — ни с того ни с сего, словно читая энциклопедию, пояснил Борис.
— Однако, какой у нас познавательный полет, приятно общаться с человеком энциклопедических знаний, — восхитился Ян.
— Не хватает только знакомства с богами смерти, — буркнул в ответ отец Василий.
— Не переигрывай, я вот тоже попов не жалую, — вдруг строго сказал внезапно переставший веселиться полковник.
Борис удивленно посмотрел на заспоривших товарищей и, воспользовавшись внезапно упавшей на салон первого класса тишиной, быстро заснул.
..Нескладный саманный домик, приобретший с течением жизни салатно-кремовые оттенки, старательно прятался за изгородью висящих на лианах разноцветных орхидей. Старая дорожка, когда-то выложенная белыми камушками в явно геометрическом порядке, вела к темному провалу, именуемому входом. Вокруг среди странных клумб, созданных природой, как выводки маленьких солнц, порхали разноцветные бабочки, затмевавшие блестящими слюдяными крыльями лик небесного прародителя. Толстые мохнатые белые личинки высовывали головки в такт колебаниям воздуха, своими движениями напоминая немного упитанных балерин. Домик приглашал к себе, ждал своего хозяина и готовился к встрече…
— Внимание, наш самолёт входит в зону турбулентности, просим Вас пристегнуть ремни, — услышал сквозь сон Борис и, вздрогнув, открыл глаза.
Еще окончательно не проснувшись, он повертел головой и наткнулся на сурово обличительный взгляд отца Василия, который, отложив книгу, аккуратно пристегивал ремень. С другой стороны, поставив на незакрытый столик то ли пятый, то ли седьмой стаканчик с бесцветным напитком «для опасающегося летать товарища», вовсю веселился начальник, хищно схвативший томик «духовной литературы» Василия Ивановича.
На обложке значилось абсолютно не божественное название: «Петровка 38» Юлиана Семенова.
— Ну, и как тебе? — неделикатно толкнув Бориса в бок, поинтересовался полковник. — Я-то сижу молчу, думаю может какую мантру религиозную поп наш учит, а он, стыдоба… детективы читает! Вот же компашка-то!
— А дело не твоё, — отбирая книгу забурчал Непершин.
— Так, значит? — прищурился начальник — Тогда читайте мой детектив. Он выложил на стол из небольшого дипломата невесть откуда взявшийся документ с грифом «секретно», царственно повелев изучать.
…Салоф, или Салот Сар родился 19 мая 1925 года, во вторник.
Согласно восточному гороскопу данный день недели является самым неблагоприятным для рождения Тельцов.
Под этим знаком также родились Мария Медичи, Екатерина II, Кромвель, Робеспьер, Фрейд, Ленин, Трумэн.
Учился Сар в Парижском университете на факультете радиоэлектроники. Через год взял себе псевдоним Пол Пот от французского «politique potentielle» — «политика возможного». Любит цифру семь. Свой дом построил между семи холмов.
За 4 года (1967—1971) правления уничтожил более 3 миллионов человек. Основой его армии явились крестьянские дети в возрасте до 16 лет.
Женат на Кхиеу Поннари. Брак зарегистрирован в День взятия Бастилии, 14 июля 1956 года. Детей нет. У жены прослеживаются явные признаки шизофрении. Объявлена «матерью нации».
Младшая сестра Салот Сара — Кхиеу Иенг Тирит, вышла замуж за Иенга Сари, министра иностранных дел Камбоджи. Две пары известны, как «камбоджийская банда четырех».
— Ну, что скажете? — не прошло и двух минут, как Ян заерзал в кресле.
— Семь холмов, однако, — буркнул отец Василий.
— Да, да, Филофей сказал про Рим: «Два пали, третий стоит, четвертого не будет», — начал Борис…
— Не умничай, — одернул его полковник — Еще про Москву вспомни «о семи холмах», про Львов да Киев. Кстати на семи холмах и Иерусалим стоит. Вашингтон, опять же, в округе Колумбия. И Конгресс там, на Капитолийском холме, как перевертыш адов к Собору Святого Петра.
— А в апокалипсисе описывается мать блудниц, сидящая на семиглавом звере, — вставил отец Василий.
— Только к нашей теме все это не относится!— злобно осадил мозговой штурм Ян — Девушка, наполните мой стаканчик!
Путешественники плавно приземлились в Хошимине и были препровождены местными товарищами в удивительно приличный отель с гордым названием: Hilton. Saigon.
— А причем тут Сайгон? — поинтересовался молчавший всю дорогу Илья.
— Вывеску снять забыли, — буркнул Ян в ожидании еды.
Последний час они сидели на открытой террасе и задыхались от нестерпимой жары. В помещении крутил свои лопасти вентилятор, но от этого становилось только хуже. Ждали ужин.
Наполнявший легкие жаром духового шкафа воздух был не в состоянии удовлетворить организмы приезжих кислородом. Есть не хотелось совершенно. Хотелось спрятаться и лежать пластом в попытке дождаться ночи. Но начальник сказал: «Хочу есть» - и никто не стал сопротивляться…
Город, построенный во французском колониальном стиле, с удивительными для Индокитая широкими бульварами и впадающими в них узкими улочками, даже издали похожими на трущобы, был пропитан запахами неведомых пряностей, гниющего мяса. Экзотический аромат пикантно дополнялся «благоуханием» сточных канав с активно плавающими в них змеями. В ручье напротив балкона, например, мирно покоился полуразложившийся труп кошки, всем своим видом подчеркивая мысль о конечности жизни. Все это разнообразие поджаривалось на медленном огне - мир плавился под лучами раскаленного светила. Его безжалостные белые лучи, казалось, просвечивали все: зыбкую зелень, тонкую одежду, веки закрытых глаз…
Где-то внизу, с высунутым до гланд языком, с которого беспрерывно бежала липкая слюна, переползал от куста к кусту в поисках кусочка прохлады несчастный Мрак. С росших рядом с гостиничным комплексом платанов кричали, надрываясь, цикады, размером превышавшие суповую тарелку. Температура в тени стремилась к сорока градусам по Цельсию.
Время ожидания тоже стремилось. К бесконечности.
Наконец, бойкий вьетнамский коммунист, по имени Кыонг, самолично принёс большую емкость, в которой булькало и скрипело свежеприготовленное блюдо.
— Традиционный вьетнамский карри-суп, — с гордостью сказал практически не запыхавшийся обладатель зеленой гимнастерки, кепки и огромных красных звёзд, горделиво сияющих на головном уборе и по обеим сторонам груди.
Даже искренне продолжавший верить в светлое будущее Илья решил, что звезд слишком много и это перебор.
Открыли крышку.
Гости позеленели.
Суп был сделан на кокосовом молоке с невероятно вонючими и почему-то напоминающими тухлую селедку специями.
Разлили.
Тошнотворный запах мгновенно перекрыл впечатление от дикой жары, взамен одарив новым: жуткий «аромат» заполнил веранду, вцепился в горло каждого путешественника и споро заполз внутрь, не давая вздохнуть. Желающих попробовать «супчик» как-то не нашлось. Гости молча смотрели на дивное кушанье, словно опасаясь: желто-зеленая масса вот-вот выползет из кастрюльки и примется поедать всех вокруг. Как хищный инопланетянин из ужастика.
Товарищ Кыонг первым храбро взял тарелку и, решив, что советские братья просто стесняются и застыли в восхищении, набрал побольше варева и, наполнив судок, доверчиво протянул его Яну.
«Аромат» усилился.
Из кастрюльки показалась небольшая зеленая куриная лапка со сморщенной старческой кожей и «когтиками»… О динозаврах команда знала совсем немного, но отчего-то при виде этого «мяса» большинство гостей осенила мысль… Им подали ископаемое. Несчастный динозавр тысячелетия покоился где-то в болоте, а потом его мумифицированное тело случайно обнаружили, выкопали – и вот, супчик…
Даже несгибаемый начальник впечатлился до потери аппетита. Почти.
Ян положил ложку.
— Toi mu?n com, ga xoai chien va salad n?m! Ngay l?p t?c! N?u b?n khong mang no ngay bay gi?, toi s? b?n b?n! Di?u do co ro rang khong?
(1. Я хочу рис, жареную курицу с салатом из манго и грибами! Немедленно! Если ты не принесешь это сейчас, я тебя пристрелю! Это ясно?) (вьет.)
Носитель множества красных звезд удивленно моргнул глазами и, как по мановению волшебной палочки, исчез.
Вместо обидчивого коммуниста (впрочем не забывшего прихватить традиционный вьетнамский карри-суп), через три минуты появилась маленькая официантка в строгом синем платье и аккуратном белом переднике.
— Dans cinq minutes, tout sera pret, Monsieur!
(2. Через пять минут все будет готово, господин) (франц.).
Вместе с «супчиком», исчезнувшим со стола, испарились и порожденные им миазмы — до следующей порции еды.
Благодаря стараниям грозного начальника поели вполне сносно.
Ян расслабился и, не найдя чем бы таким запить обед, предложил.
— Пошли-ка искупаемся! Где тут наш «сильный» проводник?
(3. Кыонг в переводе с вьетнамского «сильный»)
— Очень грязное море…— с некоторым сомнением в голосе сказал Борис.
— Так мы не у берега! Я дизентерию подхватить не хочу! — возмущению полковника не было границ. — Катер, не катер, а джонку пусть нам предоставят. Это же Южно —Китайское море, лучшее, что я знаю после пляжей Мексики и Хайнаня.
Последняя надежда растворилась среди одинаковых синих, набитых поролоном кресел, принадлежащих гражданской авиации Союза Советских Социалистических Республик …
— Что, не рад? — пробасил Василий Иванович. — Вроде виделись не так давно. Али Вельзевул покоя не дает?
Борис мысленно вспомнил все известные ему русские народные присказки, называемые непереводимым выражением «фольклор» , и у него покраснели уши…
Он был очень вежливым человеком, но в некоторых ситуациях далекие от этикета выражения всплывают в мозгу сами!
— Богатырь, оборотень и ты…, что задумал наш Нечистый опять? — речитативом, нараспев и не изобразив ни одной эмоции на лице, поинтересовался Непершин.
Ян, небрежно кинув кофр на верхнюю полку, тоже оценил обстановку. В его глазах заплясали светляки, явно возведшие свою родословную от чертиков или демонов. Неведомым способом ухитрившийся выпросить у стюардессы до взлета стаканчик явно горячительного напитка, начальник пребывал в самом прекрасном расположении духа.
— Э-эх, — обреченно продолжил отец Василий. — Тщетны надежды. Сразу же видно: дело ваше неправедное, небось скопом колдовали, сволочи, в англиях своих… Я даже не знаю, есть ли смысл мучить тебя, Борис, все - таки живая тварь, но обратно в человека тебя не возвратить, с начальником-то твоим…
Кесслер вздрогнул от тирады святого отца и взглянул на ухмыляющееся начальство. О гуманизме последнего знали все. Оставалось надеяться только на то, что добросовестными работниками никто не разбрасывается и вольнонанимаемый сотрудник сможет между ангелом и бесом долететь с относительно сохраненным сознанием.
— Василий Иванович, не пугай. У меня сюрприз для тебя заготовлен, — услышал он.
Народ в лице двух мужчин обреченно переглянулся.
Всем и каждому в отделе, включая отца Василия, было известно, что сюрпризы от начальства бывали только одного качества — поганого.
***
Взлетели…
Ян слегка повозил по креслу задом и приступил к повествованию:
— В год желтой земляной овцы мы с вами предпринимаем увлекательное путешествие в чрезвычайно сырой и скользкий тропический лес! Но, так как восток дело тонкое, а покровительствует козе земля — она и нам поможет, авось ноги не переломаем!
— Начало радует, — горестно вздохнул отец Василий. — Я не рассчитываю, конечно, что мы въедем в эту страну как король со свитой, но и труппой средневековых циркачей быть как-то несподручно…
Начальник особого отдела, услышав про короля, тут же с поистине императорской грацией щелкнул пальцем и потребовал законный обед...
Обслуживавшая стюардесса, временно превратившаяся в главную официантку, в накрахмаленном и скрипящем, словно эскадрон подкованных сверчков, фартуке мило улыбалась. Грузинское «Оджалеши» и «Хванчкара» радовали вкусовые сосочки. Еды было много, и она была вкусная. Словом, мужчины наивно расслабились, с удовольствием перекусили и где-то через час заказали чай.
Яну принесли кофе. Он отпил, поморщился и со вздохом слегка опустил кресло.
— Кормят сносно, — заметил начальник.
На это высказывание подчиненные не отреагировали.
— Обслуга вроде ничего, — чуть громче заметил он.
В ответ все услышали только равномерное гудение двигателей мощного тела производства советского авиапрома.
— Но в туалете мало туалетной бумаги!
Небезграничное терпение святого отца, немного отвыкшего от начальства, закончилось.
— Дай поесть, ирод, — буркнул он.
Ян хмыкнул, Борис вздрогнул, и рассказ о предстоящем путешествии начался!
***
— Лет сто назад один из представителей золотой молодежи Петербурга, некий слегка странный «анфан-террибль», князь Константин Александрович из «ратминской» ветви Вяземских, по причинам таинственным и обществу не понятным, отправился в поход. Надо сказать, что провожали его всей семьей, как в последний путь, но умер он пятидесяти восьми лет в Греции. Череп его и ныне покоится на горе Афон.
Короче, собрался человек в Китай! К 1891 году он добрался до Сиама, посетив между делом Вьетнам и Королевство Камбоджийское. И так князю понравилась мирная спокойная жизнь среди добродушных кхмеров, что захотелось ему остаться на Меконге. Король подарил ему свою наследственную наложницу и велел плодиться и размножаться...
Размножаться князю почему-то не захотелось, и в один прекрасный день он все-таки отвалил в Европу пить токайские и шампанские вина.
В память о себе оставил название длинного пути — дорогу князя в Ангкор.
— Мы, правда, пойдём другим путем, коротким, — добавил Ян после некоторого молчания. И хихикнул.
Борис и Василий Иванович слаженно вздрогнули.
Хотя если обещанный сюрприз обойдется только этим – они еще дешево отделались. Наверное.
На некоторое время воцарилось молчание. Непершин даже решил , что больше рассказов не предвидится. Но тут из кресла отчетливо вылезла наглая кошачья морда, мазнула ленивым взором по в карте и снимкам и, зевая, поинтересовалась:
— Это случайно не та тропа?
Ян скосил глаз:
—Та…
— Тогда нам повезло, по тропам прокаженных ходят только подобные им…
— Брысь, нечистый, — не выдержал отец Василий.
Из-за занавески показалось удивленное лицо стюардессы:
— Еще чаю?
— Водки нам, девушка, принесите грамм двести, пожалуйста. Здесь у пассажира приступ страха. Не любит он летать, — вежливо попросил, проясняя ситуацию, Ян.
«Великий строитель и невероятный для своего времени реформатор Яшоварман Первый правил кхмерами чуть более двадцати лет в 10 веке. За свое правление он отстроил чудо-город, который удивляет, поражает и пугает одновременно. Таинственный, неповторимый, наполненный мистическими тайнами, любовными историями, приключениями, легендами и даже детективными романами — Ангкор!
Отец правителя провозгласил себя и свое потомство богами. Но боги небесные наказали его сына — подарив молодому императору лепру, страшную смертельную мистическую болезнь, в простонародье называемую проказой. На центральной площади Ангкор Тома и поныне стоит статуя «Прокаженного короля», которая одновременно ассоциируется у кхмеров с индуистским богом смерти — Ямой», — ни с того ни с сего, словно читая энциклопедию, пояснил Борис.
— Однако, какой у нас познавательный полет, приятно общаться с человеком энциклопедических знаний, — восхитился Ян.
— Не хватает только знакомства с богами смерти, — буркнул в ответ отец Василий.
— Не переигрывай, я вот тоже попов не жалую, — вдруг строго сказал внезапно переставший веселиться полковник.
Борис удивленно посмотрел на заспоривших товарищей и, воспользовавшись внезапно упавшей на салон первого класса тишиной, быстро заснул.
..Нескладный саманный домик, приобретший с течением жизни салатно-кремовые оттенки, старательно прятался за изгородью висящих на лианах разноцветных орхидей. Старая дорожка, когда-то выложенная белыми камушками в явно геометрическом порядке, вела к темному провалу, именуемому входом. Вокруг среди странных клумб, созданных природой, как выводки маленьких солнц, порхали разноцветные бабочки, затмевавшие блестящими слюдяными крыльями лик небесного прародителя. Толстые мохнатые белые личинки высовывали головки в такт колебаниям воздуха, своими движениями напоминая немного упитанных балерин. Домик приглашал к себе, ждал своего хозяина и готовился к встрече…
— Внимание, наш самолёт входит в зону турбулентности, просим Вас пристегнуть ремни, — услышал сквозь сон Борис и, вздрогнув, открыл глаза.
Еще окончательно не проснувшись, он повертел головой и наткнулся на сурово обличительный взгляд отца Василия, который, отложив книгу, аккуратно пристегивал ремень. С другой стороны, поставив на незакрытый столик то ли пятый, то ли седьмой стаканчик с бесцветным напитком «для опасающегося летать товарища», вовсю веселился начальник, хищно схвативший томик «духовной литературы» Василия Ивановича.
На обложке значилось абсолютно не божественное название: «Петровка 38» Юлиана Семенова.
— Ну, и как тебе? — неделикатно толкнув Бориса в бок, поинтересовался полковник. — Я-то сижу молчу, думаю может какую мантру религиозную поп наш учит, а он, стыдоба… детективы читает! Вот же компашка-то!
— А дело не твоё, — отбирая книгу забурчал Непершин.
— Так, значит? — прищурился начальник — Тогда читайте мой детектив. Он выложил на стол из небольшого дипломата невесть откуда взявшийся документ с грифом «секретно», царственно повелев изучать.
***
…Салоф, или Салот Сар родился 19 мая 1925 года, во вторник.
Согласно восточному гороскопу данный день недели является самым неблагоприятным для рождения Тельцов.
Под этим знаком также родились Мария Медичи, Екатерина II, Кромвель, Робеспьер, Фрейд, Ленин, Трумэн.
Учился Сар в Парижском университете на факультете радиоэлектроники. Через год взял себе псевдоним Пол Пот от французского «politique potentielle» — «политика возможного». Любит цифру семь. Свой дом построил между семи холмов.
За 4 года (1967—1971) правления уничтожил более 3 миллионов человек. Основой его армии явились крестьянские дети в возрасте до 16 лет.
Женат на Кхиеу Поннари. Брак зарегистрирован в День взятия Бастилии, 14 июля 1956 года. Детей нет. У жены прослеживаются явные признаки шизофрении. Объявлена «матерью нации».
Младшая сестра Салот Сара — Кхиеу Иенг Тирит, вышла замуж за Иенга Сари, министра иностранных дел Камбоджи. Две пары известны, как «камбоджийская банда четырех».
***
— Ну, что скажете? — не прошло и двух минут, как Ян заерзал в кресле.
— Семь холмов, однако, — буркнул отец Василий.
— Да, да, Филофей сказал про Рим: «Два пали, третий стоит, четвертого не будет», — начал Борис…
— Не умничай, — одернул его полковник — Еще про Москву вспомни «о семи холмах», про Львов да Киев. Кстати на семи холмах и Иерусалим стоит. Вашингтон, опять же, в округе Колумбия. И Конгресс там, на Капитолийском холме, как перевертыш адов к Собору Святого Петра.
— А в апокалипсисе описывается мать блудниц, сидящая на семиглавом звере, — вставил отец Василий.
— Только к нашей теме все это не относится!— злобно осадил мозговой штурм Ян — Девушка, наполните мой стаканчик!
Прода от 29.03.2024, 11:53 Хроники Особого отдела — 2.
Глава 4.5. Кто на что способен.
Путешественники плавно приземлились в Хошимине и были препровождены местными товарищами в удивительно приличный отель с гордым названием: Hilton. Saigon.
— А причем тут Сайгон? — поинтересовался молчавший всю дорогу Илья.
— Вывеску снять забыли, — буркнул Ян в ожидании еды.
Последний час они сидели на открытой террасе и задыхались от нестерпимой жары. В помещении крутил свои лопасти вентилятор, но от этого становилось только хуже. Ждали ужин.
Наполнявший легкие жаром духового шкафа воздух был не в состоянии удовлетворить организмы приезжих кислородом. Есть не хотелось совершенно. Хотелось спрятаться и лежать пластом в попытке дождаться ночи. Но начальник сказал: «Хочу есть» - и никто не стал сопротивляться…
Город, построенный во французском колониальном стиле, с удивительными для Индокитая широкими бульварами и впадающими в них узкими улочками, даже издали похожими на трущобы, был пропитан запахами неведомых пряностей, гниющего мяса. Экзотический аромат пикантно дополнялся «благоуханием» сточных канав с активно плавающими в них змеями. В ручье напротив балкона, например, мирно покоился полуразложившийся труп кошки, всем своим видом подчеркивая мысль о конечности жизни. Все это разнообразие поджаривалось на медленном огне - мир плавился под лучами раскаленного светила. Его безжалостные белые лучи, казалось, просвечивали все: зыбкую зелень, тонкую одежду, веки закрытых глаз…
Где-то внизу, с высунутым до гланд языком, с которого беспрерывно бежала липкая слюна, переползал от куста к кусту в поисках кусочка прохлады несчастный Мрак. С росших рядом с гостиничным комплексом платанов кричали, надрываясь, цикады, размером превышавшие суповую тарелку. Температура в тени стремилась к сорока градусам по Цельсию.
Время ожидания тоже стремилось. К бесконечности.
Наконец, бойкий вьетнамский коммунист, по имени Кыонг, самолично принёс большую емкость, в которой булькало и скрипело свежеприготовленное блюдо.
— Традиционный вьетнамский карри-суп, — с гордостью сказал практически не запыхавшийся обладатель зеленой гимнастерки, кепки и огромных красных звёзд, горделиво сияющих на головном уборе и по обеим сторонам груди.
Даже искренне продолжавший верить в светлое будущее Илья решил, что звезд слишком много и это перебор.
Открыли крышку.
Гости позеленели.
Суп был сделан на кокосовом молоке с невероятно вонючими и почему-то напоминающими тухлую селедку специями.
Разлили.
Тошнотворный запах мгновенно перекрыл впечатление от дикой жары, взамен одарив новым: жуткий «аромат» заполнил веранду, вцепился в горло каждого путешественника и споро заполз внутрь, не давая вздохнуть. Желающих попробовать «супчик» как-то не нашлось. Гости молча смотрели на дивное кушанье, словно опасаясь: желто-зеленая масса вот-вот выползет из кастрюльки и примется поедать всех вокруг. Как хищный инопланетянин из ужастика.
Товарищ Кыонг первым храбро взял тарелку и, решив, что советские братья просто стесняются и застыли в восхищении, набрал побольше варева и, наполнив судок, доверчиво протянул его Яну.
«Аромат» усилился.
Из кастрюльки показалась небольшая зеленая куриная лапка со сморщенной старческой кожей и «когтиками»… О динозаврах команда знала совсем немного, но отчего-то при виде этого «мяса» большинство гостей осенила мысль… Им подали ископаемое. Несчастный динозавр тысячелетия покоился где-то в болоте, а потом его мумифицированное тело случайно обнаружили, выкопали – и вот, супчик…
Даже несгибаемый начальник впечатлился до потери аппетита. Почти.
Ян положил ложку.
— Toi mu?n com, ga xoai chien va salad n?m! Ngay l?p t?c! N?u b?n khong mang no ngay bay gi?, toi s? b?n b?n! Di?u do co ro rang khong?
(1. Я хочу рис, жареную курицу с салатом из манго и грибами! Немедленно! Если ты не принесешь это сейчас, я тебя пристрелю! Это ясно?) (вьет.)
Носитель множества красных звезд удивленно моргнул глазами и, как по мановению волшебной палочки, исчез.
Вместо обидчивого коммуниста (впрочем не забывшего прихватить традиционный вьетнамский карри-суп), через три минуты появилась маленькая официантка в строгом синем платье и аккуратном белом переднике.
— Dans cinq minutes, tout sera pret, Monsieur!
(2. Через пять минут все будет готово, господин) (франц.).
Вместе с «супчиком», исчезнувшим со стола, испарились и порожденные им миазмы — до следующей порции еды.
Благодаря стараниям грозного начальника поели вполне сносно.
Ян расслабился и, не найдя чем бы таким запить обед, предложил.
— Пошли-ка искупаемся! Где тут наш «сильный» проводник?
(3. Кыонг в переводе с вьетнамского «сильный»)
— Очень грязное море…— с некоторым сомнением в голосе сказал Борис.
— Так мы не у берега! Я дизентерию подхватить не хочу! — возмущению полковника не было границ. — Катер, не катер, а джонку пусть нам предоставят. Это же Южно —Китайское море, лучшее, что я знаю после пляжей Мексики и Хайнаня.
