В бурю оборвало леера, и фок треснул, поэтому не держите камня за пазухой. Помогать ближнему своему — святая задача путешественника, а мы в сильной нужде.
Обожженная кожа Рафа, услышавшего такую речь, приобрела явственно различимый в свете рождающегося дня зеленоватый оттенок, и он, поднявшись на локтях, прошипел кипящим чайником:
— Я найду тебя, морячок!
Бесцельно блуждая по глухим грязным проулкам наследник, наконец, услышал стук подбитых железом сапог. В таких ходили наёмники, или ночные собиратели дани с улиц, не гнушавшиеся ни кошельком, ни чужой жизнью.
— О-о-о, благородный господин, почтил нас своим вниманием! — услышал Рандар.
Перед ним стояли трое.
— И Вам доброй ночи, — в ответ поприветствовал он. Его второе «я» требовало разрядки. Дракон, спрятанный под человеческой кожей, облизывался и ждал тёплой густой красной, пряно пахнущей человеческой крови. Ноздри драконара хищно расширились, лицо заострилось, приобретя типичные змеиные черты.
Под лучами дневного светила, увидев такое преображение, люди бежали бы очень быстро. Но ночь, всегда устанавливает свои правила на балу. И трое, уверенных в себе, привыкших убивать, искателей, достали мечи.
В ответ Рандар демонстративно медленно достал из ножен свой, и узкие изогнутые клинки нападавших перекрестили тени в свете серебряных лун, с его прямой сталью.
Убийцы, не привычные к такому нарочитому сопротивлению, отступили на шаг, зверея...
— Ну, — зашипел из человека аспид.— Я терпеливо жду Вашу мзду, добрые господа. Кидайте мне свои кошельки, и я, возможно, прикончу Вас быстро.
Дело принимало для вошедших в этот проулок печальный оборот, но они не поняли этого. Драконар же ощутил себя в фехтовальном зале. Он захотел было сосредоточится на битве, но сражения не получилось. Его тело вышло из-под контроля разума, и каждый поворот, или взмах клинка, волчок, или приседание, тело осуществляло само, без помощи мысли. Странный боец легко уходил от ударов разъярённых наёмников. Он играл с ними так, как кошка играет с только что пойманной живой мышью, давая последней кусочек надежды, и точно зная, что серый комок жизни будет придушен и употреблён. Страх сжал людские сердца, а Драконар, которому надоела эта игра, наконец, ловко по очереди отделил две головы от туловищ и навис над третьей.
— Ты, — прохрипел, загнанный в угол бандит. — Вас ищут. За меня всё равно отомстят. Кто бы ты ни был! Империя ищет трёх мужчин и трёх женщин. Они нужны ей только мёртвыми... Последняя голова капустным кочаном покатилась по грязной брусчатке.
Рандар наклонился и оборвал, висящие на поясе кошели. В них приятно звенело.
Ближе к рассвету, основательно проредив отряд убийц и прочих портовых крыс, хорошо улучшив свою материальную базу и успокоив красного дракона внутри, наследник повернул в сторону трактира.
Пришлось протискиваться темными и безлюдными проходниками. Рандар не переживал бы о случайных свидетелях, если бы не руки, заляпанные кровью по самые локти. Штаны были тяжелыми и багровыми, в сапогах неприятно хлюпало. Он утер, было, лицо рукавом рубашки, но лишь размазал по лицу грязную, пахнущую железом, коричневую жижу. События ночи вспоминались обрывками и с большим трудом. Рандара-человека ощутимо трясло в самый холодный и тёмный предрассветный час, от перенапряжения, отсутствия сна, от бесконечных переживаний о будущем. Рандар второй, тот, что хладнокровным ящером сидел внутри и лишь с усмешкой наблюдал взглядом вечного существа на всё происходящее сейчас, был расслабленным и насытившимся. Насытившимся крови, смерти, боли и опасности, ведь что ещё, кроме риска жизни пробуждает желание к этой самой жизни… Но какой-то жучок подтачивал тонкую ниточку спокойствия, что была натянута и единственно уберегала наследника от очередного стихийного срыва. Силы внутри переполнялись, ожидая часа, и наполнение было прямо пропорционально эмоциональному настрою.
Рандар пробирался к черному ходу постоялого двора, надеясь отыскать там какое-нибудь корыто с водой и, хоть частично, привести себя в порядок. Что он скажет своей компании про внешний вид, наследник пока ещё не знал.
Легко перемахнув через забор, драконар прислушался, помимо ночного тихого царапанья в курятнике и перестука копыт в жалком почерневшем хлеву-пристройке, слышался какой-то невнятный шорох. Корыто, тем временем, нашлось прямо посередь двора. Вода, изрядно сдобренная жёлтой шершавой шелухой, тем не менее, подходила для его целей. Справа мелькнули две человеческие фигуры. Одна из них ощутимо припечатала вторую к бревенчатой стене.
— Где ещё двое? — злым шёпотом потребовал ответа мужик в потрепанной серо-зелёной шляпе, грозя задушить хозяйку ещё до того, как она даст ответ. — Тебе заплачено за шестерых!
— Откуда мне знать, Билли! — хриплый голос переходил в кашель, — я заперла их до полуночи. Неужто ещё пересчитывать твой гадюшник каждую минуту? Прислал, не сказал ничего! Одни проблемы с тобой!
— Мне заплатят за шестерых, понимаешь?! За шестерых! Твоя бошка за девку сойдет врядли, но я попробую! — мужик достал из поясных ножен почерневший от своих чёрных дел огромный нож, — А вот где мне взять патлатую морду главного?
— А что, если она тебя сама найдёт?! — драконар, взявший с поленницы увесистое небольшое полено, опустил свою находку на темечко помощника капитана. Тело издало немузыкальный звук, и опало к основанию стены — под ноги своей тётки.
Рандар, поморщившись, стал стягивать с покойного штаны, рубашку и плащ. Молчаливая тётка смотрела на это ошеломлённо, затем подняла заношенную и потерявшую всякую форму, шляпу и водрузила на голову драконару.
— Там его дружки внутри. — Напутственно сказала она. — Будь осторожнее.
Рандар припомнил расположение и, надвинув шляпу на самый нос, спокойно открыл дверь и, пройдя, как ни в чём ни бывало, мимо барной стойки, плюхнулся на табурет с большой деревянной кружкой и отвернул кран. Бочка была пуста лишь наполовину. Огромная бочка, занимавшая почти четверть помещения и служившая и украшением и сосудом для слабого пенного напитка. Стоявшие мужики не особо заметили странного гостя, принимая его за вышедшего ранее товарища.
— Так без этого патлатого обломались нам денежки? — спросил белобрысый бугай в коричневой куртке.
— Косой сказал, ничего не даст, пока мы его и девку не притащим.
— Целиком?
— Не.
— А с теми что?
— Их Бурому сбагрили, мож, рабами лучше уйдут. — Оба поржали, как наглые кони и пошли в сторону бочки, смочить свои кружки.
— Это ты, Билли? Плесни-ка нам немножко! — один из мужиков запустил в Рандара глиняной кружкой. Кружка остановилась, и, будто ударившись о невидимую стену, упала на пол, противно громыхнув.
— Да ты ж не Билли! — закричал второй и достал огнестрелку.
Нследник вздохнул. Злость, помноженная на инстинкты, сделала всё сама. Он запустил свою кружку в лоб стреляющего. Пуля, вылетевшая секундой раньше, должна была пробить ему шею, но в последний момент рядом с наследником образовалась голубая светящаяся сфера. Пуля, коснувшись её, сменила траекторию и упала Рандару пол ноги.
— Ну, вы сами напросились! — прохрипел наследник. В его горле уже клокотала злость. — Пощады не ждите! Ребятки продолжили обстрел, но были в шоке, видя, как выключился свет, а тень рисует за обычными человеками плесами.
Вокруг наследника начиналось настоящее торнадо…
Рандар зачерпнул кружкой из бочонка кислого дешевого пива и задумался. Сейчас, когда в его карманах лежит полновесное серебро, а раздражающие нервы спутники не позднее следующего утра будут выставлены, как скот, на Торги, он может незаметно раствориться, а там... а там судьба решит сама: кем ему стать в этом человеческом мире. В конце концов можно купить деревянную посудину и перевозить через пролив груз, или должность в торговой страже...?«Стать отребьем с сердцем дракона и прожить человечий век», — Драконар ухмыльнулся собственным мыслям и тяжело вздохнул. Потом, не морщась, отхлебнул кислого пойла и подвёл итог: «Придётся выкупать нищих бродяг по зову души! Идиотская миссия для беглого Наследника!»?У входа в сарай, лишь по чьей-то нелепой ошибке прозванный трактиром, раздался шум. Рандар, сидевший как раз напротив дверного проема, воодушевленно наблюдал как тощий мужичонка пытается разговорить идущую Вайри:?— Такая хозяйка всегда нужна, — подслушал он кусок монолога. — Я тебе выгоду предлагаю. Будешь лекаркой тут, а я рядом: меня обиходишь, долги мои отдашь. Лекарки — они товар ценный, спросный...?Оборванец протянул цепкую руку к ее груди — и Вайри без замаха, но резко, каким-то совершенно не женским приемом, оттолкнула негодяя, который, отлетев на метр, оказался в луже. Впрочем, капли грязи не сделали одежду нахала еще грязнее.?Рандар оглушительно захохотал — напряжение ночи рассеивалось как утренний туман.?— Вайри, — окликнул он идущую. — Помощь нужна или женихаться будешь?
?***?Сознание возвращалось скачками, заставляя плотно сцепленными руками зажимать лоб и тереть правый висок. Каждая новая секунда проснувшегося разума ударом крови пыталась, кажется, проломить голову изнутри. Шеффарн попробовал открыть один глаз, но все вокруг так внезапно закрутилось, что пришлось сглотнуть подкатившую к горлу тошноту. Мужчина нащупал свои колени и вжался в них головой, чтобы хоть как-то прекратить мельтешение теней вокруг.?Налицо было сильнейшее перенапряжение, последствия которого он и расхлебывал. Вспомнить последние события получилось с трудом. Память упорно рисовала бледные щеки, горевшие солеными слезами, ладошки холодные, что касались его практически обнаженной груди, обрамленной мокрой расстегнутой рубашкой… только лицо никак не удавалось вспомнить.?В Доме Воздуха эмоции были под запретом. Конфликты решались быстро, серьезно и спокойно, с предоставлением аргументов, либо во время священного боя Амерти — дословно «танец смерти». Халлен резко выдохнул, попытался ухмыльнуться — в боях он всегда был победителем. После особо тяжелых сражений, случалось схлопотать не одну «вертушку»… но такого поганого самочувствия раньше не наблюдалось.?Чьи были слезы??Память услужливо подкидывала ненужные подробности последней ночи: шальной взгляд бездонных глаз, прикусанные до крови губы, длинные волосы, в которых запутались его пальцы, пушистая макушка, к которой так приятно прикоснуться губами… срывающееся дыхание и шепот: «Всё будет хорошо, вот увидишь. Всё наладится»…?Халлен нахмурил брови: неужто он кого-то успокаивал??Всю жизнь прожив в Доме Высших, он отлично усвоил их манеры и перенял надменное поведение, и никогда не прижал бы чужачку к груди.?Память добавила звуков: волны грохотали о деревянные, страшно скрипевшие, борта судна, ветер выл, а корабль сам по себе стонал и раскачивался так сильно, что грозил развалиться на сотни мельчайших обломков…?«Ну, так и какой тучи, я не убрался сам, тихо и мирно, а полез усмирять чертову стихию?! — ругнулся Шеффарн. — Из-за какой-такой драной девки?!». Глаза рывком открылись, потому что нет лучшего лекарства, чем злость, особенно злость на себя самого. А проморгавшись в смутном полусумраке помещения, первым делом он увидел тот самый зеленый испуганный и внимательный взгляд, ради которого так рисковал собой. Память вернулась.?— Больше не приближайся! — рыкнул ошарашенный своими эмоциями Воздушный. Альрис осталась сидеть на коленях, взволнованно хлопая ресницами.
Из угла раздался хриплый кашляющий смех:?— Вот, не смеши. Или ты думаешь, тебе одному под силу? — Халлен повернул гудящую голову на голос и увидел обожженного, но вполне довольного Рафа. — Нас во всех учебниках упомянут и, заметь, даже не посмертно. А это дорогого стоит!?В голове рисовались схемы: при обильном всплеске сил Водный должен был превратиться, как минимум, во вполне дохленькую статую, покрытую инеем, а он в ожогах… Прибавляем внешнюю поддержку огненной, получаем ожоги — логично. Дальше память упорно подсовывала практически ощутимые видения, среди которых были и объятий плачущей девки. Воспоминание о боли, тугим обручем стянувшей виски, о потоке силы, что закрутился вихрем, и который невозможно было прекратить. Руки на груди. Покалывание, практически неощутимое на фоне головной боли… Разряд!?Так вот оно что! Предохранителем сработала вспышка — и сознание отрубилось как нельзя вовремя!?— Где мы? — наконец задал разумный вопрос Халлен. Помещение напоминало укрепленный решетками хлев или очень грязную тюрьму для отребья.?***
?***?К полудню рабский загон был набит до отказа. Припозднившиеся торговцы палками и криками торопились загнать пойманный за ночь товар, чтобы самим переждать жару в прохладе саманных террасок, разбитых вокруг рынка. Вечерами, на закате, здесь начинался торг.?Впрочем, сегодня не ожидалось большого наплыва покупателей. Портовая шваль, потрошащая по ночам тех, кто опоздал укрыться в крупных торговых трактирах, и поставляющая на рынки свежее человеческое мясо на продажу, была озлоблена и напугана. Этой ночью кто-то основательно проредил их ряды и нанес значительный урон казне Ночной стражи...?Редкие покупатели, вооруженные короткими коросскими гладиусами и тяжелыми чорами, неохотно собирались к вечернему торгу.?Одними из последних, когда жара уже совсем спала и на иссушенную солнцем площадку стали сгонять товар, явилась странная пара, быстро привлекшая к себе внимание.?Высокий, словно высушенный солнцем, бронзовый скорее от загара, чем по цвету кожи, богато одетый в чистые новые одежды воин и молодая девушка в плаще с капюшоном и со знаком целительницы на плече.?Воин встал в стороне, вынул из заплечного мешка кусок вяленого мяса с лепешкой и стал есть, недобрым взглядом обводя присутствующих. Девушка, охнув, торопливо и зло что-то начала высказывать своему попутчику. Он отмахнувшись, как от надоедливой мухи, продолжил трапезу.?Наконец начался торг. В раскаленном за день воздухе усилился запах немытого тела, мочи, лошадиного помета. Смешанная с пылью вонь забивала рот, не давая глубоко дышать.?Торги начались.?Из кривовато стоящего в самом углу площадки сарая, набитого почти до отказа, начали, словно скот, выгонять «товар».?Проведя почти сутки в затхлой жаре вонючего узилища без воды, люди спотыкались и падали, оказавшись под лучами уходящего спать светила. Периодически раздавались звучные шлепки в ответ на стоны и брань, доносящиеся из пересохших глоток.?Важно вышел распорядитель, который сквозь мерзость запахов и шума неожиданно хорошо поставленным гулким басом, плохо сочетающимся с его потным лицом и неухоженным видом, произнёс:?— Сегодня новый торговый день! Продаются три водоноса, два портовых грузчика, сильный молодой гребец на галеры и две девки, не обученные и дикие, в гарем!?— О, — сплюнул, вдруг ставшую вязкой, слюну на песок Рандар. — Дикие и не обученные? Наши!?— Как ты можешь! — раздраженно прошипела Вайри, которая, в отличие от драконара, не спала днем, и под вечер была совершенно измучена ожиданием и надеждой, а еще истощена от произошедших событий настолько, что даже настойки первоцвета ей не хватило для восстановления сил.?На другом конце загона послышался шум и чья-то грязная рука показала на Шефарна:?— Я возьму!?Вайри открыла было рот, но Рандар сжал ее плечо с такой силой, что она задохнулась.?— Жди! Пусть оценят всех!
Обожженная кожа Рафа, услышавшего такую речь, приобрела явственно различимый в свете рождающегося дня зеленоватый оттенок, и он, поднявшись на локтях, прошипел кипящим чайником:
— Я найду тебя, морячок!
***
Бесцельно блуждая по глухим грязным проулкам наследник, наконец, услышал стук подбитых железом сапог. В таких ходили наёмники, или ночные собиратели дани с улиц, не гнушавшиеся ни кошельком, ни чужой жизнью.
— О-о-о, благородный господин, почтил нас своим вниманием! — услышал Рандар.
Перед ним стояли трое.
— И Вам доброй ночи, — в ответ поприветствовал он. Его второе «я» требовало разрядки. Дракон, спрятанный под человеческой кожей, облизывался и ждал тёплой густой красной, пряно пахнущей человеческой крови. Ноздри драконара хищно расширились, лицо заострилось, приобретя типичные змеиные черты.
Под лучами дневного светила, увидев такое преображение, люди бежали бы очень быстро. Но ночь, всегда устанавливает свои правила на балу. И трое, уверенных в себе, привыкших убивать, искателей, достали мечи.
В ответ Рандар демонстративно медленно достал из ножен свой, и узкие изогнутые клинки нападавших перекрестили тени в свете серебряных лун, с его прямой сталью.
Убийцы, не привычные к такому нарочитому сопротивлению, отступили на шаг, зверея...
— Ну, — зашипел из человека аспид.— Я терпеливо жду Вашу мзду, добрые господа. Кидайте мне свои кошельки, и я, возможно, прикончу Вас быстро.
Дело принимало для вошедших в этот проулок печальный оборот, но они не поняли этого. Драконар же ощутил себя в фехтовальном зале. Он захотел было сосредоточится на битве, но сражения не получилось. Его тело вышло из-под контроля разума, и каждый поворот, или взмах клинка, волчок, или приседание, тело осуществляло само, без помощи мысли. Странный боец легко уходил от ударов разъярённых наёмников. Он играл с ними так, как кошка играет с только что пойманной живой мышью, давая последней кусочек надежды, и точно зная, что серый комок жизни будет придушен и употреблён. Страх сжал людские сердца, а Драконар, которому надоела эта игра, наконец, ловко по очереди отделил две головы от туловищ и навис над третьей.
— Ты, — прохрипел, загнанный в угол бандит. — Вас ищут. За меня всё равно отомстят. Кто бы ты ни был! Империя ищет трёх мужчин и трёх женщин. Они нужны ей только мёртвыми... Последняя голова капустным кочаном покатилась по грязной брусчатке.
Рандар наклонился и оборвал, висящие на поясе кошели. В них приятно звенело.
Ближе к рассвету, основательно проредив отряд убийц и прочих портовых крыс, хорошо улучшив свою материальную базу и успокоив красного дракона внутри, наследник повернул в сторону трактира.
Пришлось протискиваться темными и безлюдными проходниками. Рандар не переживал бы о случайных свидетелях, если бы не руки, заляпанные кровью по самые локти. Штаны были тяжелыми и багровыми, в сапогах неприятно хлюпало. Он утер, было, лицо рукавом рубашки, но лишь размазал по лицу грязную, пахнущую железом, коричневую жижу. События ночи вспоминались обрывками и с большим трудом. Рандара-человека ощутимо трясло в самый холодный и тёмный предрассветный час, от перенапряжения, отсутствия сна, от бесконечных переживаний о будущем. Рандар второй, тот, что хладнокровным ящером сидел внутри и лишь с усмешкой наблюдал взглядом вечного существа на всё происходящее сейчас, был расслабленным и насытившимся. Насытившимся крови, смерти, боли и опасности, ведь что ещё, кроме риска жизни пробуждает желание к этой самой жизни… Но какой-то жучок подтачивал тонкую ниточку спокойствия, что была натянута и единственно уберегала наследника от очередного стихийного срыва. Силы внутри переполнялись, ожидая часа, и наполнение было прямо пропорционально эмоциональному настрою.
Рандар пробирался к черному ходу постоялого двора, надеясь отыскать там какое-нибудь корыто с водой и, хоть частично, привести себя в порядок. Что он скажет своей компании про внешний вид, наследник пока ещё не знал.
Легко перемахнув через забор, драконар прислушался, помимо ночного тихого царапанья в курятнике и перестука копыт в жалком почерневшем хлеву-пристройке, слышался какой-то невнятный шорох. Корыто, тем временем, нашлось прямо посередь двора. Вода, изрядно сдобренная жёлтой шершавой шелухой, тем не менее, подходила для его целей. Справа мелькнули две человеческие фигуры. Одна из них ощутимо припечатала вторую к бревенчатой стене.
— Где ещё двое? — злым шёпотом потребовал ответа мужик в потрепанной серо-зелёной шляпе, грозя задушить хозяйку ещё до того, как она даст ответ. — Тебе заплачено за шестерых!
— Откуда мне знать, Билли! — хриплый голос переходил в кашель, — я заперла их до полуночи. Неужто ещё пересчитывать твой гадюшник каждую минуту? Прислал, не сказал ничего! Одни проблемы с тобой!
— Мне заплатят за шестерых, понимаешь?! За шестерых! Твоя бошка за девку сойдет врядли, но я попробую! — мужик достал из поясных ножен почерневший от своих чёрных дел огромный нож, — А вот где мне взять патлатую морду главного?
— А что, если она тебя сама найдёт?! — драконар, взявший с поленницы увесистое небольшое полено, опустил свою находку на темечко помощника капитана. Тело издало немузыкальный звук, и опало к основанию стены — под ноги своей тётки.
Рандар, поморщившись, стал стягивать с покойного штаны, рубашку и плащ. Молчаливая тётка смотрела на это ошеломлённо, затем подняла заношенную и потерявшую всякую форму, шляпу и водрузила на голову драконару.
— Там его дружки внутри. — Напутственно сказала она. — Будь осторожнее.
Рандар припомнил расположение и, надвинув шляпу на самый нос, спокойно открыл дверь и, пройдя, как ни в чём ни бывало, мимо барной стойки, плюхнулся на табурет с большой деревянной кружкой и отвернул кран. Бочка была пуста лишь наполовину. Огромная бочка, занимавшая почти четверть помещения и служившая и украшением и сосудом для слабого пенного напитка. Стоявшие мужики не особо заметили странного гостя, принимая его за вышедшего ранее товарища.
— Так без этого патлатого обломались нам денежки? — спросил белобрысый бугай в коричневой куртке.
— Косой сказал, ничего не даст, пока мы его и девку не притащим.
— Целиком?
— Не.
— А с теми что?
— Их Бурому сбагрили, мож, рабами лучше уйдут. — Оба поржали, как наглые кони и пошли в сторону бочки, смочить свои кружки.
— Это ты, Билли? Плесни-ка нам немножко! — один из мужиков запустил в Рандара глиняной кружкой. Кружка остановилась, и, будто ударившись о невидимую стену, упала на пол, противно громыхнув.
— Да ты ж не Билли! — закричал второй и достал огнестрелку.
Нследник вздохнул. Злость, помноженная на инстинкты, сделала всё сама. Он запустил свою кружку в лоб стреляющего. Пуля, вылетевшая секундой раньше, должна была пробить ему шею, но в последний момент рядом с наследником образовалась голубая светящаяся сфера. Пуля, коснувшись её, сменила траекторию и упала Рандару пол ноги.
— Ну, вы сами напросились! — прохрипел наследник. В его горле уже клокотала злость. — Пощады не ждите! Ребятки продолжили обстрел, но были в шоке, видя, как выключился свет, а тень рисует за обычными человеками плесами.
Вокруг наследника начиналось настоящее торнадо…
Прода от 17.11.2019, 10:41 За моим плечом. Глава 16
Рандар зачерпнул кружкой из бочонка кислого дешевого пива и задумался. Сейчас, когда в его карманах лежит полновесное серебро, а раздражающие нервы спутники не позднее следующего утра будут выставлены, как скот, на Торги, он может незаметно раствориться, а там... а там судьба решит сама: кем ему стать в этом человеческом мире. В конце концов можно купить деревянную посудину и перевозить через пролив груз, или должность в торговой страже...?«Стать отребьем с сердцем дракона и прожить человечий век», — Драконар ухмыльнулся собственным мыслям и тяжело вздохнул. Потом, не морщась, отхлебнул кислого пойла и подвёл итог: «Придётся выкупать нищих бродяг по зову души! Идиотская миссия для беглого Наследника!»?У входа в сарай, лишь по чьей-то нелепой ошибке прозванный трактиром, раздался шум. Рандар, сидевший как раз напротив дверного проема, воодушевленно наблюдал как тощий мужичонка пытается разговорить идущую Вайри:?— Такая хозяйка всегда нужна, — подслушал он кусок монолога. — Я тебе выгоду предлагаю. Будешь лекаркой тут, а я рядом: меня обиходишь, долги мои отдашь. Лекарки — они товар ценный, спросный...?Оборванец протянул цепкую руку к ее груди — и Вайри без замаха, но резко, каким-то совершенно не женским приемом, оттолкнула негодяя, который, отлетев на метр, оказался в луже. Впрочем, капли грязи не сделали одежду нахала еще грязнее.?Рандар оглушительно захохотал — напряжение ночи рассеивалось как утренний туман.?— Вайри, — окликнул он идущую. — Помощь нужна или женихаться будешь?
?***?Сознание возвращалось скачками, заставляя плотно сцепленными руками зажимать лоб и тереть правый висок. Каждая новая секунда проснувшегося разума ударом крови пыталась, кажется, проломить голову изнутри. Шеффарн попробовал открыть один глаз, но все вокруг так внезапно закрутилось, что пришлось сглотнуть подкатившую к горлу тошноту. Мужчина нащупал свои колени и вжался в них головой, чтобы хоть как-то прекратить мельтешение теней вокруг.?Налицо было сильнейшее перенапряжение, последствия которого он и расхлебывал. Вспомнить последние события получилось с трудом. Память упорно рисовала бледные щеки, горевшие солеными слезами, ладошки холодные, что касались его практически обнаженной груди, обрамленной мокрой расстегнутой рубашкой… только лицо никак не удавалось вспомнить.?В Доме Воздуха эмоции были под запретом. Конфликты решались быстро, серьезно и спокойно, с предоставлением аргументов, либо во время священного боя Амерти — дословно «танец смерти». Халлен резко выдохнул, попытался ухмыльнуться — в боях он всегда был победителем. После особо тяжелых сражений, случалось схлопотать не одну «вертушку»… но такого поганого самочувствия раньше не наблюдалось.?Чьи были слезы??Память услужливо подкидывала ненужные подробности последней ночи: шальной взгляд бездонных глаз, прикусанные до крови губы, длинные волосы, в которых запутались его пальцы, пушистая макушка, к которой так приятно прикоснуться губами… срывающееся дыхание и шепот: «Всё будет хорошо, вот увидишь. Всё наладится»…?Халлен нахмурил брови: неужто он кого-то успокаивал??Всю жизнь прожив в Доме Высших, он отлично усвоил их манеры и перенял надменное поведение, и никогда не прижал бы чужачку к груди.?Память добавила звуков: волны грохотали о деревянные, страшно скрипевшие, борта судна, ветер выл, а корабль сам по себе стонал и раскачивался так сильно, что грозил развалиться на сотни мельчайших обломков…?«Ну, так и какой тучи, я не убрался сам, тихо и мирно, а полез усмирять чертову стихию?! — ругнулся Шеффарн. — Из-за какой-такой драной девки?!». Глаза рывком открылись, потому что нет лучшего лекарства, чем злость, особенно злость на себя самого. А проморгавшись в смутном полусумраке помещения, первым делом он увидел тот самый зеленый испуганный и внимательный взгляд, ради которого так рисковал собой. Память вернулась.?— Больше не приближайся! — рыкнул ошарашенный своими эмоциями Воздушный. Альрис осталась сидеть на коленях, взволнованно хлопая ресницами.
Из угла раздался хриплый кашляющий смех:?— Вот, не смеши. Или ты думаешь, тебе одному под силу? — Халлен повернул гудящую голову на голос и увидел обожженного, но вполне довольного Рафа. — Нас во всех учебниках упомянут и, заметь, даже не посмертно. А это дорогого стоит!?В голове рисовались схемы: при обильном всплеске сил Водный должен был превратиться, как минимум, во вполне дохленькую статую, покрытую инеем, а он в ожогах… Прибавляем внешнюю поддержку огненной, получаем ожоги — логично. Дальше память упорно подсовывала практически ощутимые видения, среди которых были и объятий плачущей девки. Воспоминание о боли, тугим обручем стянувшей виски, о потоке силы, что закрутился вихрем, и который невозможно было прекратить. Руки на груди. Покалывание, практически неощутимое на фоне головной боли… Разряд!?Так вот оно что! Предохранителем сработала вспышка — и сознание отрубилось как нельзя вовремя!?— Где мы? — наконец задал разумный вопрос Халлен. Помещение напоминало укрепленный решетками хлев или очень грязную тюрьму для отребья.?***
?***?К полудню рабский загон был набит до отказа. Припозднившиеся торговцы палками и криками торопились загнать пойманный за ночь товар, чтобы самим переждать жару в прохладе саманных террасок, разбитых вокруг рынка. Вечерами, на закате, здесь начинался торг.?Впрочем, сегодня не ожидалось большого наплыва покупателей. Портовая шваль, потрошащая по ночам тех, кто опоздал укрыться в крупных торговых трактирах, и поставляющая на рынки свежее человеческое мясо на продажу, была озлоблена и напугана. Этой ночью кто-то основательно проредил их ряды и нанес значительный урон казне Ночной стражи...?Редкие покупатели, вооруженные короткими коросскими гладиусами и тяжелыми чорами, неохотно собирались к вечернему торгу.?Одними из последних, когда жара уже совсем спала и на иссушенную солнцем площадку стали сгонять товар, явилась странная пара, быстро привлекшая к себе внимание.?Высокий, словно высушенный солнцем, бронзовый скорее от загара, чем по цвету кожи, богато одетый в чистые новые одежды воин и молодая девушка в плаще с капюшоном и со знаком целительницы на плече.?Воин встал в стороне, вынул из заплечного мешка кусок вяленого мяса с лепешкой и стал есть, недобрым взглядом обводя присутствующих. Девушка, охнув, торопливо и зло что-то начала высказывать своему попутчику. Он отмахнувшись, как от надоедливой мухи, продолжил трапезу.?Наконец начался торг. В раскаленном за день воздухе усилился запах немытого тела, мочи, лошадиного помета. Смешанная с пылью вонь забивала рот, не давая глубоко дышать.?Торги начались.?Из кривовато стоящего в самом углу площадки сарая, набитого почти до отказа, начали, словно скот, выгонять «товар».?Проведя почти сутки в затхлой жаре вонючего узилища без воды, люди спотыкались и падали, оказавшись под лучами уходящего спать светила. Периодически раздавались звучные шлепки в ответ на стоны и брань, доносящиеся из пересохших глоток.?Важно вышел распорядитель, который сквозь мерзость запахов и шума неожиданно хорошо поставленным гулким басом, плохо сочетающимся с его потным лицом и неухоженным видом, произнёс:?— Сегодня новый торговый день! Продаются три водоноса, два портовых грузчика, сильный молодой гребец на галеры и две девки, не обученные и дикие, в гарем!?— О, — сплюнул, вдруг ставшую вязкой, слюну на песок Рандар. — Дикие и не обученные? Наши!?— Как ты можешь! — раздраженно прошипела Вайри, которая, в отличие от драконара, не спала днем, и под вечер была совершенно измучена ожиданием и надеждой, а еще истощена от произошедших событий настолько, что даже настойки первоцвета ей не хватило для восстановления сил.?На другом конце загона послышался шум и чья-то грязная рука показала на Шефарна:?— Я возьму!?Вайри открыла было рот, но Рандар сжал ее плечо с такой силой, что она задохнулась.?— Жди! Пусть оценят всех!
