И, похоже, это и вправду начало работать на самом деле. Но для начала, нужно было попытаться с ней заговорить. Тео подошел поближе к Елене и громко ее позвал:
– Эли!
Елена обернулась и с удивлением ответила:
– Мы знакомы?
Она была сильно озадачена. Перед ней стоял какой-то хлипкий юноша, значительно моложе ее, который вырядился в древнегреческий хитон посреди Женевы и почему-то называл ее по имени. Тео опешил. Он посмотрел на свой вид и вдруг понял, что, создавая картинку их встречи, он позаботился обо всем – о небе, лебедях, погоде, о том самом кафе, – но совершенно забыл о своем внешнем виде. И стоял перед ней таким, каким его сейчас знает его сознание – в теле и облачении Алкея. Но менять свою внешность уже слишком поздно, и пусть все остается как есть. Главное, что связь установлена и работает!
Тео подошел к ней поближе. Сейчас он должен был начать ей все объяснять, сказать, как сильно по ней скучал, – у него в голове была, как минимум, пара десятков вариантов этой встречи. Но вместо всего этого он молча обнял ее, опустил голову ей на плечо и тихо заплакал, как первоклассник, потерявший маму посреди большого магазина и вдруг снова ее нашедший. Последний раз он так плакал, наверное, в далеком детстве, а в своей сознательной жизни за собой такого никогда не замечал и не помнил. Весь этот бессловесный поток эмоций выражал все вместе и все сразу – и его тоску по дому, и по ней. Была в этом и его накопившаяся усталость, и нервное напряжение. Но, наверное, больше всего в этом была просьба о прощении, что не ценил ее раньше и вел себя, как эгоистичный подлец.
Девушка опешила. Она хотела освободиться и отмахнуться от этого нахала, но что-то в нем показалось ей таким родным и теплым. У нее было ощущение, что они давно знакомы. И она дала ему возможность выпустить первую волну эмоций наружу. Когда Тео немного успокоился, он сказал:
– Прости, не сдержался. Не знаю, что на меня нашло. Столько всего произошло за последнее время. – Затем, он немного отвернулся в сторону, взял нижнюю кромку хитона, вытер глаза и высморкался в нее. Со стороны это выглядело отвратительно. Но у Елены внутри похолодело в животе – она знала только одного человека, который мог вытереть нос о нижнюю кромку рубашки. И ей всегда было тепло и уютно, когда этот человек был рядом с ней и ее обнимал.
– Так мы знакомы? – повторила она свой вопрос, пристально глядя ему в глаза, словно пытаясь что-то в них рассмотреть.
– Эли, я тебе сейчас скажу три вещи. Каждая следующая будет бредовее и возмутительнее предыдущей. Но все это – чистая правда. И очень прошу тебя меня выслушать до конца и не перебивать. Это все очень важно для нас обоих.
– Ну после того, как у Женевского озера ко мне подкатывает малолетка в косплей-костюме древнего грека, обращается ко мне по-гречески, называет меня по имени, а затем горько сморкается в мое плечо, – не думаю, что может быть что-нибудь более бредовое и более возмутительное, – сказала Эли, пытаясь сгладить юмором нервозность ситуации и ее эмоциональный накал. Было видно, что она ошарашена происходящим и не знает, что ей думать и как реагировать на все происходящее. Тео понимал, что Эли не знает, что спит, поэтому ее сознание оценивает все это как реальность, происходящую на самом деле. Он собрался с духом и начал:
– Эли, мы сейчас оба спим, но это реальный осознанный сон. Ну, то есть я сейчас сплю, и ты сейчас спишь, но это реальная встреча твоего и моего сознания. Это озеро и лебеди – не настоящие. Я их визуализировал, потому что это самое яркое и лучшее впечатление о нашем с тобой проведенном времени вместе. Оглянись, и ты увидишь, что улицы вокруг пусты, и кроме нас, тут больше нет ни одного человека. Это потому, что это наш с тобой, совместный сон.
– Да, вы правы, молодой человек. Абсурд продолжается. Теперь это кажется еще бредовее, чем малолетний древний грек посреди Женевы, знающий, как меня зовут. Ладно, жги дальше, молодой Орфей. Даже любопытно, куда могут завести глубины всех глубин больной человеческой фантазии.
– Я Тео. Твой Тео. И я в данный момент нахожусь в теле этого древнегреческого юноши, которого звали Алкей. Помнишь аварию? Я тогда должен был погибнуть, но по определенным причинам не умер, а очнулся в теле этого парня. Я сейчас живу в Древней Греции, примерно 2500 лет назад. Единственный мой шанс вернуться домой – это встретить моего истинного учителя, и тогда, если я его встречу, по идее, он поможет мне вернуться обратно в мое тело, в наше время, и мы с тобой снова встретимся в реальном мире. Я ужасно по тебе скучал и тосковал, и поэтому мой теперешний Учитель – Пифагор – научил меня, как я могу с тобой встретиться, но пока что только во сне. Поэтому я и вспомнил самое лучшее, что у нас с тобой было, – ту поездку в Женеву. Помнишь, как мы сидели в кафешке и говорили обо всем, пока не пошел дождь, и мы, взявшись за руки, побежали к машине? Извини, что расплакался у тебя на плече, как ребенок. Просто столько всего произошло за последнее время. Наверное, нервы сдали. Я так перед тобой виноват! Все время, всю жизнь вел себя по отношению к тебе, как законченный эгоист. Прожигая жизнь впустую, я не замечал настоящего и самого драгоценного, что было совсем рядом, – тебя.
Елена стояла в замешательстве и не знала, что думать и как это воспринимать.
– Ладно, новый Тео. Рядом с твоей историей «Марвелл» отдыхает, а авторы бразильских сериалов просто нервно курят в сторонке. А что же за третья – самая возмутительная и бредовая – вещь? Ты – инопланетянин с Венеры? Хотя по сравнению с тем, что ты только что рассказал, это выглядит гораздо менее бредово.
– Тот парень, который я, – это на самом деле не я. Стоп! Погоди, я сформулирую лучше. Тот парень, который очнулся в больнице в Афинах, в нашем времени, в моем теле – это не я. Как я тебе уже сказал - вместо того, чтобы тогда погибнуть в машине, я сейчас нахожусь в этом теле парня из Древней Греции по имени Алкей. А он, тот парень, Алкей, хотел покончить жизнь самоубийством из-за того, что ему не разрешили жениться на его любимой девушке. И он прыгнул со скалы, но вместо того, чтобы погибнуть, оказался в моем теле и в нашем времени. Ты не могла этого не заметить – он ведь ничего не знает о нашем времени, о нашем образе жизни – для него все должно сейчас казаться дико! Я боюсь, чтобы меня в нашем времени не закрыли в психушку, а то вернусь я в свое время, в свое тело, а у меня – бах! – усмирительная рубашка и окна с решетками!
Елена слушала его и думала, что, в принципе, каждая сказанная вещь по отдельности – это, конечно, полный бред. Но все вместе звучит хоть совершенно невероятно, но вполне логично, и удивительно собирает вместе весь пазл сомнений, которые мучали ее в последние дни.
– Пойдем в кафешку, за тот столик, где мы тогда сидели, – предложил Тео Елене, и она безропотно согласилась. Они сели за столик прямо у берега озера. Неподалеку от них плавали белые лебеди, выставляя напоказ свои профили и анфасы – идеальные были бы виды для Альбрехта Дюрера, для написания его очередного шедевра. Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Он не знал, что сказать, и давал ей время обдумать все то, что уже было сказано. А она всеми силами пыталась понять, как ей к этому всему относиться.
Наконец Елена прервала молчание:
– Значит, ты Тео? Спрашивать тебя что-то конкретное не имеет смысла, так как ты уже рассказал много такого, что знали только мы с Тео. – Он кивнул. – Как мы можем спать и одновременно общаться? Думаю, что наиболее вероятная версия происходящего – это моя фантазия рисует мне тебя, так как я сильно скучаю по Тео. И ты – не Тео, а мое представление о нем.
– Ну, это легко опровергнуть. К примеру, я тебе скажу то, чего ты не знаешь, а знаю только я. Но ты сможешь это проверить, когда проснешься.
– Например, что?
Тео задумался на минуту и сказал:
– Например, в моей машине, в бардачке, в книжке с документами лежит пакетик с марихуаной. А еще могу тебе сказать пароль от моего телефона. Могу рассказать о моих коллегах – да есть много такого, доказывающего тебе, что я – это я.
– Ну хорошо, допустим. А как докажешь, что ты сейчас в Древней Греции?
– Не знаю. Этого я, наверное, доказать не смогу. Разве что могу сказать, что я сейчас живу на острове Самос, и местный правитель тут – тиран Поликрат. Та еще сволочь, должен тебе сказать. Если что-то не нравится, ему казнить человека, как выпить чашку кофе, хотя у нас его нет, – с грустной улыбкой сказал Тео.
– Ладно, а как ты тогда смог со мной встретиться во сне? И как это вообще возможно?
– Я сейчас живу в пещере у самого Пифагора, и он меня учит. Почему именно у него? Мне так сказала дельфийский Оракул – Пифия. Я у нее спросил совета, и она ответила, что Пифагор – лучший, кто может мне помочь. И если я освою необходимые навыки и качества, то я смогу встретиться со своим истинным учителем, и он отправит меня обратно в наше время.
– Звучит прямо, как картина Кандинского в словесном исполнении – одни странности, ничего не понятно, вместо слов – одни эмоции, но все вместе выглядит очень круто, а главный аргумент в оценке – внутренние ощущения! – весело перебила его Елена с сумасшедшим выражением лица. – То есть Пифагор тебя должен научить геометрии, или что-то подобное, и ты тогда сможешь к нам вернуться?
– Да нет же! Послушай! Пифагор совершенно не такой, как о нем все думают! Эли! У нас о нем никто ничего не знает! Пифагор – величайший человек в истории, и он внес вклад в нашу цивилизацию, сопоставимый с такими великими личностями, как Будда! Пифагор был великим ученым! Он придумал и ввел в обиход понятие и науку философию, основал такую науку, как математика! Вообще, слово «математик» – это же означает «ученик», как ты сама знаешь. Так вот, из-за того, что в его школе ученики изучали математику, то эту науку так и прозвали. Алгебру он изучал в Вавилоне, а геометрию – в Египте. Но там эти науки были только прикладные, а он решил их абстрагировать и первым начал изучать их как абстрактные науки, объединил алгебру и геометрию в одну общую математику и далеко в этом продвинулся! Он изучал и открыл оптику, наблюдал и описывал орбиты движения планет в Солнечной системе! За две тысячи лет до Галилея и Коперника, представляешь!? Да он вообще, в принципе, создал всю интеллектуальную основу европейской цивилизации! Эли, все, что у всех нас сейчас есть, – это во многом именно благодаря ему!
Но кроме того, что он великий ученый, он еще и великий Учитель и великий мистик. А еще он учит практической нравственности. А тех, кто в этом преуспеет, будет учить строению мироздания и использованию тайный сил природы, как меня сейчас. Ну, тайных – в том смысле, что это обычные силы природы, просто они неизвестны обычным людям. К примеру, он меня научил тому, благодаря чему мы сейчас с тобой тут разговариваем: сон для человека – это такой виртуальный персональный кинозал, если образно сказать. В обычном варианте наш мозг формирует нам картинки сна, в большинстве своем, состоящие из эмоций и переживаний прошедшего дня. Но если добиться устойчивой связи своего сознания и тонкого тела, то тогда мозг физического тела в этом больше не участвует, и можно использовать сон как инструмент для доступа к разным событиям и людям, вне зависимости от расстояния, а при наличии особых способностей – и времени. Это потому, что время не линейно. И хоть обычно оно движется только вперед, но есть способы двигаться по нему в разных направлениях и с разной скоростью. Есть возможность мгновенно попадать в определенные точки времени, как и пространства. Вот благодаря Учителю мы с тобой тут сейчас и смогли встретиться.
Тео тараторил без умолку. Он непременно хотел все ей объяснить, и прямо сейчас. Но Эли его уже не слушала. Она смотрела на него и уже видела в нем того, кого она потеряла и по кому так сильно скучала. И теперь уже настал ее черед показать слезы.
– Эли, я так перед тобой виноват! Столько времени мы потеряли зря! Но это больше не повторится. Я тебе обещаю, что, если я вернусь… Нет – когда я вернусь, все будет по-другому! И на первом месте в моей жизни будешь всегда стоять только ты!
– Вот это поворот!.. – улыбаясь, задумчиво проговорила Елена. Ее улыбка гораздо больше была похожа на нервную или даже на истерику. – Стоит человеку удариться головой о руль, так он сразу начинает говорить правильные вещи, но только тогда, когда уже слишком поздно, и его уже нет рядом! – Сейчас у Эли не было ни одного повода сомневаться, что перед ней сидел ее Тео, вне зависимости о того, как он выглядел снаружи, и она в этом больше не сомневалась.
– А что с Алкеем – тем мальчиком в моем теле? Как он?
– Ну, что я тебе скажу – он очень смышленый парень. Сделал вид, что ничего не помнит, все расспрашивает, быстро учится. Похоже, он не пропадет. Этот парень вполне может далеко пойти по жизни, если его вовремя не остановят. Сейчас он спит в твоей квартире. Один. Просил, чтобы я осталась с ним, говорил, что всего боится и не может без меня жить. Но от него так сильно веет чем-то чужим, что я ушла.
– Эли! Я так по тебе скучаю! Мне так тебя не хватает! Можно мне тебя еще раз обнять? Хоть во сне – это все же лучше, чем ничего. – Он встал, взял ее за руку, и она тоже встала. Теперь в ее глазах были уже заметны слезы. Они молча и тепло обнялись. Было видно, как им обоим этого не хватало. И в этот момент все начало таять. Тео понял, что сон заканчивается. Он хотел было крикнуть ей что-то на прощание, но Эли уже здесь не было. Тео вновь оказался на набережной Пирея, рядом с высоким мужчиной в элегантной одежде. Юноша был одновременно и в эйфории, и в бешенстве.
– Ах, каков подлец! Каков подлец! Он уговаривал Эли остаться с ним! Он, бедненький, ничего не помнит, всего боится – каков подлец, а!? А Эли! Вот что значит родной человек! – Тео твердо решил всенепременно наказать свою «тень». Он пока не знал, как и каким образом сможет это сделать, но если такая возможность ему представится – он не будет раздумывать дважды! В этот момент Тео снова услышал знакомый голос: «Вставай, соня! Солнце проспишь!» Его ждали новый день, новые впечатления и новые уроки. Тео открыл глаза.
Время не вернешь назад. Или вернешь?
– Я не могу вспомнить то, что еще не случилось.
– Значит, у тебя память неважная, – заявила Королева
Льюис Кэрролл
Сегодня глаза молодого ученика светились живым огнем, а его вдохновению не было предела. Он безропотно созерцал солнце и купался в холодном море. И все это без ехидства, без единого «скрипа».
– Ну что, влюбленный ты наш, теперь твоя душа спокойна? – с явным удовлетворением спросил Учитель за завтраком.
– Сказать, что это не так, – значит, противоречить тому, что видишь, – улыбаясь ответил Тео. – Но, вы знаете, меня сегодня все утро не оставляет один вопрос, в котором мне очень хотелось бы разобраться.
– И что же это? – поинтересовался Пифагор.
– То, что происходило сегодня ночью, ну никак не вписывается в мое понимание мира. Два сознания, из времен с разницей в 2500 лет, общаются «в реальном чате»!
– В чем, прости, общаются?
– Не важно, в чем, – улыбнулся Тео тому, что все-таки есть что-то из его времени, чего Учитель не знает.
– Эли!
Елена обернулась и с удивлением ответила:
– Мы знакомы?
Она была сильно озадачена. Перед ней стоял какой-то хлипкий юноша, значительно моложе ее, который вырядился в древнегреческий хитон посреди Женевы и почему-то называл ее по имени. Тео опешил. Он посмотрел на свой вид и вдруг понял, что, создавая картинку их встречи, он позаботился обо всем – о небе, лебедях, погоде, о том самом кафе, – но совершенно забыл о своем внешнем виде. И стоял перед ней таким, каким его сейчас знает его сознание – в теле и облачении Алкея. Но менять свою внешность уже слишком поздно, и пусть все остается как есть. Главное, что связь установлена и работает!
Тео подошел к ней поближе. Сейчас он должен был начать ей все объяснять, сказать, как сильно по ней скучал, – у него в голове была, как минимум, пара десятков вариантов этой встречи. Но вместо всего этого он молча обнял ее, опустил голову ей на плечо и тихо заплакал, как первоклассник, потерявший маму посреди большого магазина и вдруг снова ее нашедший. Последний раз он так плакал, наверное, в далеком детстве, а в своей сознательной жизни за собой такого никогда не замечал и не помнил. Весь этот бессловесный поток эмоций выражал все вместе и все сразу – и его тоску по дому, и по ней. Была в этом и его накопившаяся усталость, и нервное напряжение. Но, наверное, больше всего в этом была просьба о прощении, что не ценил ее раньше и вел себя, как эгоистичный подлец.
Девушка опешила. Она хотела освободиться и отмахнуться от этого нахала, но что-то в нем показалось ей таким родным и теплым. У нее было ощущение, что они давно знакомы. И она дала ему возможность выпустить первую волну эмоций наружу. Когда Тео немного успокоился, он сказал:
– Прости, не сдержался. Не знаю, что на меня нашло. Столько всего произошло за последнее время. – Затем, он немного отвернулся в сторону, взял нижнюю кромку хитона, вытер глаза и высморкался в нее. Со стороны это выглядело отвратительно. Но у Елены внутри похолодело в животе – она знала только одного человека, который мог вытереть нос о нижнюю кромку рубашки. И ей всегда было тепло и уютно, когда этот человек был рядом с ней и ее обнимал.
– Так мы знакомы? – повторила она свой вопрос, пристально глядя ему в глаза, словно пытаясь что-то в них рассмотреть.
– Эли, я тебе сейчас скажу три вещи. Каждая следующая будет бредовее и возмутительнее предыдущей. Но все это – чистая правда. И очень прошу тебя меня выслушать до конца и не перебивать. Это все очень важно для нас обоих.
– Ну после того, как у Женевского озера ко мне подкатывает малолетка в косплей-костюме древнего грека, обращается ко мне по-гречески, называет меня по имени, а затем горько сморкается в мое плечо, – не думаю, что может быть что-нибудь более бредовое и более возмутительное, – сказала Эли, пытаясь сгладить юмором нервозность ситуации и ее эмоциональный накал. Было видно, что она ошарашена происходящим и не знает, что ей думать и как реагировать на все происходящее. Тео понимал, что Эли не знает, что спит, поэтому ее сознание оценивает все это как реальность, происходящую на самом деле. Он собрался с духом и начал:
– Эли, мы сейчас оба спим, но это реальный осознанный сон. Ну, то есть я сейчас сплю, и ты сейчас спишь, но это реальная встреча твоего и моего сознания. Это озеро и лебеди – не настоящие. Я их визуализировал, потому что это самое яркое и лучшее впечатление о нашем с тобой проведенном времени вместе. Оглянись, и ты увидишь, что улицы вокруг пусты, и кроме нас, тут больше нет ни одного человека. Это потому, что это наш с тобой, совместный сон.
– Да, вы правы, молодой человек. Абсурд продолжается. Теперь это кажется еще бредовее, чем малолетний древний грек посреди Женевы, знающий, как меня зовут. Ладно, жги дальше, молодой Орфей. Даже любопытно, куда могут завести глубины всех глубин больной человеческой фантазии.
– Я Тео. Твой Тео. И я в данный момент нахожусь в теле этого древнегреческого юноши, которого звали Алкей. Помнишь аварию? Я тогда должен был погибнуть, но по определенным причинам не умер, а очнулся в теле этого парня. Я сейчас живу в Древней Греции, примерно 2500 лет назад. Единственный мой шанс вернуться домой – это встретить моего истинного учителя, и тогда, если я его встречу, по идее, он поможет мне вернуться обратно в мое тело, в наше время, и мы с тобой снова встретимся в реальном мире. Я ужасно по тебе скучал и тосковал, и поэтому мой теперешний Учитель – Пифагор – научил меня, как я могу с тобой встретиться, но пока что только во сне. Поэтому я и вспомнил самое лучшее, что у нас с тобой было, – ту поездку в Женеву. Помнишь, как мы сидели в кафешке и говорили обо всем, пока не пошел дождь, и мы, взявшись за руки, побежали к машине? Извини, что расплакался у тебя на плече, как ребенок. Просто столько всего произошло за последнее время. Наверное, нервы сдали. Я так перед тобой виноват! Все время, всю жизнь вел себя по отношению к тебе, как законченный эгоист. Прожигая жизнь впустую, я не замечал настоящего и самого драгоценного, что было совсем рядом, – тебя.
Елена стояла в замешательстве и не знала, что думать и как это воспринимать.
– Ладно, новый Тео. Рядом с твоей историей «Марвелл» отдыхает, а авторы бразильских сериалов просто нервно курят в сторонке. А что же за третья – самая возмутительная и бредовая – вещь? Ты – инопланетянин с Венеры? Хотя по сравнению с тем, что ты только что рассказал, это выглядит гораздо менее бредово.
– Тот парень, который я, – это на самом деле не я. Стоп! Погоди, я сформулирую лучше. Тот парень, который очнулся в больнице в Афинах, в нашем времени, в моем теле – это не я. Как я тебе уже сказал - вместо того, чтобы тогда погибнуть в машине, я сейчас нахожусь в этом теле парня из Древней Греции по имени Алкей. А он, тот парень, Алкей, хотел покончить жизнь самоубийством из-за того, что ему не разрешили жениться на его любимой девушке. И он прыгнул со скалы, но вместо того, чтобы погибнуть, оказался в моем теле и в нашем времени. Ты не могла этого не заметить – он ведь ничего не знает о нашем времени, о нашем образе жизни – для него все должно сейчас казаться дико! Я боюсь, чтобы меня в нашем времени не закрыли в психушку, а то вернусь я в свое время, в свое тело, а у меня – бах! – усмирительная рубашка и окна с решетками!
Елена слушала его и думала, что, в принципе, каждая сказанная вещь по отдельности – это, конечно, полный бред. Но все вместе звучит хоть совершенно невероятно, но вполне логично, и удивительно собирает вместе весь пазл сомнений, которые мучали ее в последние дни.
– Пойдем в кафешку, за тот столик, где мы тогда сидели, – предложил Тео Елене, и она безропотно согласилась. Они сели за столик прямо у берега озера. Неподалеку от них плавали белые лебеди, выставляя напоказ свои профили и анфасы – идеальные были бы виды для Альбрехта Дюрера, для написания его очередного шедевра. Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Он не знал, что сказать, и давал ей время обдумать все то, что уже было сказано. А она всеми силами пыталась понять, как ей к этому всему относиться.
Наконец Елена прервала молчание:
– Значит, ты Тео? Спрашивать тебя что-то конкретное не имеет смысла, так как ты уже рассказал много такого, что знали только мы с Тео. – Он кивнул. – Как мы можем спать и одновременно общаться? Думаю, что наиболее вероятная версия происходящего – это моя фантазия рисует мне тебя, так как я сильно скучаю по Тео. И ты – не Тео, а мое представление о нем.
– Ну, это легко опровергнуть. К примеру, я тебе скажу то, чего ты не знаешь, а знаю только я. Но ты сможешь это проверить, когда проснешься.
– Например, что?
Тео задумался на минуту и сказал:
– Например, в моей машине, в бардачке, в книжке с документами лежит пакетик с марихуаной. А еще могу тебе сказать пароль от моего телефона. Могу рассказать о моих коллегах – да есть много такого, доказывающего тебе, что я – это я.
– Ну хорошо, допустим. А как докажешь, что ты сейчас в Древней Греции?
– Не знаю. Этого я, наверное, доказать не смогу. Разве что могу сказать, что я сейчас живу на острове Самос, и местный правитель тут – тиран Поликрат. Та еще сволочь, должен тебе сказать. Если что-то не нравится, ему казнить человека, как выпить чашку кофе, хотя у нас его нет, – с грустной улыбкой сказал Тео.
– Ладно, а как ты тогда смог со мной встретиться во сне? И как это вообще возможно?
– Я сейчас живу в пещере у самого Пифагора, и он меня учит. Почему именно у него? Мне так сказала дельфийский Оракул – Пифия. Я у нее спросил совета, и она ответила, что Пифагор – лучший, кто может мне помочь. И если я освою необходимые навыки и качества, то я смогу встретиться со своим истинным учителем, и он отправит меня обратно в наше время.
– Звучит прямо, как картина Кандинского в словесном исполнении – одни странности, ничего не понятно, вместо слов – одни эмоции, но все вместе выглядит очень круто, а главный аргумент в оценке – внутренние ощущения! – весело перебила его Елена с сумасшедшим выражением лица. – То есть Пифагор тебя должен научить геометрии, или что-то подобное, и ты тогда сможешь к нам вернуться?
– Да нет же! Послушай! Пифагор совершенно не такой, как о нем все думают! Эли! У нас о нем никто ничего не знает! Пифагор – величайший человек в истории, и он внес вклад в нашу цивилизацию, сопоставимый с такими великими личностями, как Будда! Пифагор был великим ученым! Он придумал и ввел в обиход понятие и науку философию, основал такую науку, как математика! Вообще, слово «математик» – это же означает «ученик», как ты сама знаешь. Так вот, из-за того, что в его школе ученики изучали математику, то эту науку так и прозвали. Алгебру он изучал в Вавилоне, а геометрию – в Египте. Но там эти науки были только прикладные, а он решил их абстрагировать и первым начал изучать их как абстрактные науки, объединил алгебру и геометрию в одну общую математику и далеко в этом продвинулся! Он изучал и открыл оптику, наблюдал и описывал орбиты движения планет в Солнечной системе! За две тысячи лет до Галилея и Коперника, представляешь!? Да он вообще, в принципе, создал всю интеллектуальную основу европейской цивилизации! Эли, все, что у всех нас сейчас есть, – это во многом именно благодаря ему!
Но кроме того, что он великий ученый, он еще и великий Учитель и великий мистик. А еще он учит практической нравственности. А тех, кто в этом преуспеет, будет учить строению мироздания и использованию тайный сил природы, как меня сейчас. Ну, тайных – в том смысле, что это обычные силы природы, просто они неизвестны обычным людям. К примеру, он меня научил тому, благодаря чему мы сейчас с тобой тут разговариваем: сон для человека – это такой виртуальный персональный кинозал, если образно сказать. В обычном варианте наш мозг формирует нам картинки сна, в большинстве своем, состоящие из эмоций и переживаний прошедшего дня. Но если добиться устойчивой связи своего сознания и тонкого тела, то тогда мозг физического тела в этом больше не участвует, и можно использовать сон как инструмент для доступа к разным событиям и людям, вне зависимости от расстояния, а при наличии особых способностей – и времени. Это потому, что время не линейно. И хоть обычно оно движется только вперед, но есть способы двигаться по нему в разных направлениях и с разной скоростью. Есть возможность мгновенно попадать в определенные точки времени, как и пространства. Вот благодаря Учителю мы с тобой тут сейчас и смогли встретиться.
Тео тараторил без умолку. Он непременно хотел все ей объяснить, и прямо сейчас. Но Эли его уже не слушала. Она смотрела на него и уже видела в нем того, кого она потеряла и по кому так сильно скучала. И теперь уже настал ее черед показать слезы.
– Эли, я так перед тобой виноват! Столько времени мы потеряли зря! Но это больше не повторится. Я тебе обещаю, что, если я вернусь… Нет – когда я вернусь, все будет по-другому! И на первом месте в моей жизни будешь всегда стоять только ты!
– Вот это поворот!.. – улыбаясь, задумчиво проговорила Елена. Ее улыбка гораздо больше была похожа на нервную или даже на истерику. – Стоит человеку удариться головой о руль, так он сразу начинает говорить правильные вещи, но только тогда, когда уже слишком поздно, и его уже нет рядом! – Сейчас у Эли не было ни одного повода сомневаться, что перед ней сидел ее Тео, вне зависимости о того, как он выглядел снаружи, и она в этом больше не сомневалась.
– А что с Алкеем – тем мальчиком в моем теле? Как он?
– Ну, что я тебе скажу – он очень смышленый парень. Сделал вид, что ничего не помнит, все расспрашивает, быстро учится. Похоже, он не пропадет. Этот парень вполне может далеко пойти по жизни, если его вовремя не остановят. Сейчас он спит в твоей квартире. Один. Просил, чтобы я осталась с ним, говорил, что всего боится и не может без меня жить. Но от него так сильно веет чем-то чужим, что я ушла.
– Эли! Я так по тебе скучаю! Мне так тебя не хватает! Можно мне тебя еще раз обнять? Хоть во сне – это все же лучше, чем ничего. – Он встал, взял ее за руку, и она тоже встала. Теперь в ее глазах были уже заметны слезы. Они молча и тепло обнялись. Было видно, как им обоим этого не хватало. И в этот момент все начало таять. Тео понял, что сон заканчивается. Он хотел было крикнуть ей что-то на прощание, но Эли уже здесь не было. Тео вновь оказался на набережной Пирея, рядом с высоким мужчиной в элегантной одежде. Юноша был одновременно и в эйфории, и в бешенстве.
– Ах, каков подлец! Каков подлец! Он уговаривал Эли остаться с ним! Он, бедненький, ничего не помнит, всего боится – каков подлец, а!? А Эли! Вот что значит родной человек! – Тео твердо решил всенепременно наказать свою «тень». Он пока не знал, как и каким образом сможет это сделать, но если такая возможность ему представится – он не будет раздумывать дважды! В этот момент Тео снова услышал знакомый голос: «Вставай, соня! Солнце проспишь!» Его ждали новый день, новые впечатления и новые уроки. Тео открыл глаза.
Время не вернешь назад. Или вернешь?
– Я не могу вспомнить то, что еще не случилось.
– Значит, у тебя память неважная, – заявила Королева
Льюис Кэрролл
Сегодня глаза молодого ученика светились живым огнем, а его вдохновению не было предела. Он безропотно созерцал солнце и купался в холодном море. И все это без ехидства, без единого «скрипа».
– Ну что, влюбленный ты наш, теперь твоя душа спокойна? – с явным удовлетворением спросил Учитель за завтраком.
– Сказать, что это не так, – значит, противоречить тому, что видишь, – улыбаясь ответил Тео. – Но, вы знаете, меня сегодня все утро не оставляет один вопрос, в котором мне очень хотелось бы разобраться.
– И что же это? – поинтересовался Пифагор.
– То, что происходило сегодня ночью, ну никак не вписывается в мое понимание мира. Два сознания, из времен с разницей в 2500 лет, общаются «в реальном чате»!
– В чем, прости, общаются?
– Не важно, в чем, – улыбнулся Тео тому, что все-таки есть что-то из его времени, чего Учитель не знает.
