Граф несколько раз пытался узнать у дочери, о так неожиданном появлении кольца на ее руке, но заботы и суета праздников, следующих один за другим, оставляли его вопросы без ответов, и в наступившей тишине покоя, после отъезда гостей сама Филина, вспомнила вопросы отца и, собравшись в приемной зале, граф и она с мужем, стали выяснять причины их беспокойства.
- Дорогая! - отец сидел у открытого окна и задумчиво смотрел куда-то вдаль, за деревья, в сторону утеса, скрытого этими деревьями. Твое кольцо на руке, до сих пор не дает мне покоя. Ты так мне и не ответила прямо на вопрос - «Откуда оно у тебя?» отмахиваясь и отделываясь не значительными фразами.
- Но, папа! Я действительно не знаю, откуда оно появилось у меня. Филина удрученно смотрела по очереди, то на отца, то на мужа. - Сначала я думала, что это подарок Власта. - Взгляд на мужа, просящий его поддержки.
- Да, отец! Я не дарил любимой этого кольца. Больше того, я не знаю, откуда кольцо у меня, - принц поднял свою руку, показывая точно такое же кольцо на безымянном пальце своей руки. - Я думал, что мне его подарила Филина, - взгляд на жену, понятый ею.
- Но и я ему не дарила его кольца, папа, - девушка подошла к окну, у которого сидел отец и проследила его взгляд. - Они появились у нас, и мы об этом говорили с Властом, у бассейна, в день бракосочетания, когда появился посыльный, звать нас к венцу.
- Меня интересует, как они у вас появились? Кто их принес? - Граф с тоской смотрел на дочь. Власт подошел к ним и стал рядом.
- А не пойти ли нам к утесу, о котором всегда мне рассказывает Филина, но никогда вместе со мной, там не бывает. Мне там нравится, красивое место. Красивый обзор широты и мощи морской дали, берегового разнообразия. Принц Власт, сам не нал, что говорит, какую волну воспоминания он взбудоражил в душах хозяев этого утеса, сколько света он всколыхнул своими словами, сколько боли принес графу, описывая красоту природы, слышанную им из уст Леки, и как благодарны были отец и дочь за напоминание в возможности посещения этого места.
- Прекрасная мысль, милый, - вдохновенно воскликнула Филина, бросаясь ему на шею и радостно целуя. - Пойдем, папа, на утес.
- С большим удовольствием, родная, поднявшись, граф взял молодых за руки. Я с великой охотой провожу вас на это чудесное место. Где отдыхает душа, и мысли принимают стройный ряд, а не мешанину разорванных нитей.
Дорога заняла немного времени и сил, снабженная приятной беседой и общностью понимания счастья. Поднявшись по тропинке на площадке утеса, они остановились у скамейки. Двое были поражены, третий, подняв лежащий на скамейке предмет, стал его разглядывать, а потом, как бы с собой разговаривая, сказал:
- Свирель. Хорошей работы и, наверное, имеет отличное звучание. Кто-то второпях забыл ее здесь, и теперь она лежит, всеми забытая, ожидая хозяина.
- Это его "свирель, - тихо прошептал граф, хватаясь рукой за левую сторону груди.
- Свирель Леко, - Одними губами ответила Филина, обнимая отца.
- Но как она здесь оказалась? - спросил он, - ведь совсем недавно, до твоей свадьбы, я был здесь, вечером, и ничего не заметил. Тем более, она лежала на самом видном месте, и я не мог бы ее не заметить? — Граф вопросительно смотрел на дочь, а та на него.
- Я тоже здесь была, за день до венчания. Скамейка была пустой. Звуки свирели прервали их разговор. Это Власт пробовал инструмент.
Звуки рождались и умирали, так и не превратившись в мелодию. Свирель была мертва в неумелых руках. Отец с дочерью переглянулись, поняв, что их мучают одни и те же вопросы: «Был здесь Леко или нет? Если был, то где он? Почему он оставил свирель на скамейке?»
- Интересно! Чья это вещь? - Власт протянул свирель жене, и та приняла ее с благоговением, прижав дорогой предмет к трепещущей груди. -Что с вами? - минуту спустя просил он, переводя взгляд с Филины на графа, с графа на Филину. - Свирель вам знакома?
Вопрос не требовал ответа. Слезы катились по щекам отца и дочери.
- Сыграй, родная! Тебя ведь он учил игре, на этом инструменте - голос старика дрожал, ему были памятны мелодии, рожденные этой свирелью, в удивительных руках, прекрасного юноши, Леко.
Филина опустилась на скамейку, чувствуя слабость в ногах. Она собиралась с духом, решив применить, полученные когда-то уроки на практике в отсутствии самого учителя. Она думала, какую б мелодию сыграть, но звуки разбегались в разные стороны, и она была в растерянности, когда голос отца попросил ее повторно.
- Сыграй, Филина! Сыграй гимн-славу, которая у тебя когда-то получалась лучше всего, - надломленный голос отца умолял девушку.
Филина поднесла свирель к губам. И полились звуки, чарующе наполненные тоской и грустью, любовью и страданиями. Это была не та мелодия, которую хотела исполнить Филина по просьбе отца. Девушка чувствовала, что свирель сама собой выводит звуки, ноты мелодии слагались в рассказ, явственно повествующие о скитании в поисках исчезнувшей невесты; о лишениях, случившихся в пути; о таинственном замке в заколдованном лесу, с невидимым хозяином; о разговоре двух сказочных существ, от слова до слова; о перекрестке с нечистой силой; о плите с выжженными кольцами; о футляре с обручальными кольцами; о заснувшем замке, перед его пробуждением и в последних нотах, беседу хозяина свирели с нимфой - русалкой.
Затихшая свирель, в руках тихо сидящей Филины, еще источала тепло. Слезы горя от услышанного, потоком хлынули из глаз услышавшей правду Филины. Затуманенным взором, она смотрела на гранит, безошибочно узнав место, где стоял перед прыжком ее верный друг Леко, думающий, прежде всего о счастье своей любимой, а потом уже о себе. Граф не выдержав напряжение рассказа, опустился на скамейку рядом с дочерью и тоже заплакал, гордясь знакомством с таким простым, душевным и благородным юношей, пожертвовавшим собой ради спокойствия его дочери, юноши снявшего заклятие с их замка.
Власт, пораженный тем, что услышал в звуках свирели, стоял не зная, что предпринять, чем доказать свою невиновность случившегося. А его никто и не винил. Взгляды отца и дочери говорили о превратностях судьбы, о стечении обстоятельств, о чем угодно, только не вине Власта. Он даже не знал Леко, никогда с ним не встречался и не мог что-либо изменить в данной ситуации. Граф винил только себя. Он согласился с доводами Леко и отпустил юношу на поиски. А оказывается никого не нужно было искать, если б они сидели в замке вдвоем и ждали, терпеливо ждали, все решилось бы само собой. Филина вернувшись и найдя в замке Леко, свободно бы вышла за него замуж. Граф не был бы в одиночестве предоставлен самому себе и подвергнут сокрушительному горю, лишившись сразу двух любимых его сердцу детей. Вдвоем легче, опираясь друг на друга, переносить несчастья и мыкать горе. Граф винил себя и только себя. Филина же видела во всей этой истории свою ошибку и признавала ее безоговорочно. Если бы она не поддалась, какому-то наваждению, не поддалась обаянию незнакомца, сыгравшему свою злую роль, сразу бы при появлении чужой кареты, вернулась в замок, свадьба состоялась в тот же день и горе не коснулось бы своим крылом замок. Это ее распущенная и легкомысленная натура повинна во всем. Это она одна повинна в смерти Леко.
Так, виня только себя в содеянном, провели они втроем весь день на утесе, и под вечер, согласившись, что уже ничего не исправить, а остается только скорбеть об утрате, спустились с утеса и вернулись в замок.
Свирель заняла особое место в семействе графа. В апартаментах, где жил когда-то Леко, все привели в порядок (как будто он покинул эти комнаты ненадолго) и оставили как память о родном человеке. В комнате, где юноша любил сочинять музыку, свирель положили на стул, где он сидел, точно устав от занятий, он на время покинул комнату, положив инструмент ненадолго, и сейчас вернется.
Каждый год, в день своей свадьбы, Филина и Власт, в сопровождении старого графа, а когда он умер, в обществе своих детей, приходили они на одинокий утес, и бросали с него в воду охапки белых роз, как символ скорби и памяти о благородном поступке Леко, влюбленном юноше, ради счастья своей любимой, не пожелавшего своим действием (одень он кольцо на свой палец) причинить боль и страдания кому-либо, уйти раньше времени из жизни на земле и поселиться навечно под водой.
Цветы (розы), брошенные в воду вели себя по-разному. Одни тонули сразу и считались принятыми Леко с радостью, другие через некоторое время тонули, о них говорили как о взятых из уважения к трудам дарителей. А те, что выбрасывались на берег волной, считались отвергнутыми, а уплывающие в открытое море, причудами Лиски. Будто она, играя на нервы своему возлюбленному Леко, мешает ему их взять, оттого и уносит их подальше от берега. Бывало и так, что утонувший цветок, вдруг всплывал, о нем не принято было говорить, значит, нимфа-русалка чем-то расстроена или рассержена, вот и выкидывает цветы, вырывая их из рук Леко.
Вот такую историю, связанную с легендой о «Сторице матери», я слышал, посетив деревню на берегу озера «Лиски» о влюбленном юноше, похитившем обручальные кольца у эльфа и подаривший их смертному семейству, которое в свое время передало их по наследству своим детям. Власт — старшему сыну, наследнику, а Филина - дочери, родившейся первой и выросшей. Можно предположить, что те в свою очередь, передали эстафету колец дальше. Где сейчас эти волшебные кольца, в какой стране, предугадать невозможно. Может быть, они сейчас переданные по наследству, принесут счастье и благополучие именно вашему ребенку, который и не знает о силе волшебства данного кольца.
Как знать!
А я знаю. Стоит только в это поверить.
Проверь себя. Верить, это значит любить искренно и каждодневно, а не выборочно.
В любви своей, не зная оговорок,
Люби, что предназначено судьбой.
Люби закат с багряным небосводом,
Люби природу с дивной красотой.
Люби людей, тебя что окружают.
Люби открытой, пламенной душой.
И ты увидишь, что слезу стирают
Не только в горе, дрогнувшей рукой.
- Дорогая! - отец сидел у открытого окна и задумчиво смотрел куда-то вдаль, за деревья, в сторону утеса, скрытого этими деревьями. Твое кольцо на руке, до сих пор не дает мне покоя. Ты так мне и не ответила прямо на вопрос - «Откуда оно у тебя?» отмахиваясь и отделываясь не значительными фразами.
- Но, папа! Я действительно не знаю, откуда оно появилось у меня. Филина удрученно смотрела по очереди, то на отца, то на мужа. - Сначала я думала, что это подарок Власта. - Взгляд на мужа, просящий его поддержки.
- Да, отец! Я не дарил любимой этого кольца. Больше того, я не знаю, откуда кольцо у меня, - принц поднял свою руку, показывая точно такое же кольцо на безымянном пальце своей руки. - Я думал, что мне его подарила Филина, - взгляд на жену, понятый ею.
- Но и я ему не дарила его кольца, папа, - девушка подошла к окну, у которого сидел отец и проследила его взгляд. - Они появились у нас, и мы об этом говорили с Властом, у бассейна, в день бракосочетания, когда появился посыльный, звать нас к венцу.
- Меня интересует, как они у вас появились? Кто их принес? - Граф с тоской смотрел на дочь. Власт подошел к ним и стал рядом.
- А не пойти ли нам к утесу, о котором всегда мне рассказывает Филина, но никогда вместе со мной, там не бывает. Мне там нравится, красивое место. Красивый обзор широты и мощи морской дали, берегового разнообразия. Принц Власт, сам не нал, что говорит, какую волну воспоминания он взбудоражил в душах хозяев этого утеса, сколько света он всколыхнул своими словами, сколько боли принес графу, описывая красоту природы, слышанную им из уст Леки, и как благодарны были отец и дочь за напоминание в возможности посещения этого места.
- Прекрасная мысль, милый, - вдохновенно воскликнула Филина, бросаясь ему на шею и радостно целуя. - Пойдем, папа, на утес.
- С большим удовольствием, родная, поднявшись, граф взял молодых за руки. Я с великой охотой провожу вас на это чудесное место. Где отдыхает душа, и мысли принимают стройный ряд, а не мешанину разорванных нитей.
Дорога заняла немного времени и сил, снабженная приятной беседой и общностью понимания счастья. Поднявшись по тропинке на площадке утеса, они остановились у скамейки. Двое были поражены, третий, подняв лежащий на скамейке предмет, стал его разглядывать, а потом, как бы с собой разговаривая, сказал:
- Свирель. Хорошей работы и, наверное, имеет отличное звучание. Кто-то второпях забыл ее здесь, и теперь она лежит, всеми забытая, ожидая хозяина.
- Это его "свирель, - тихо прошептал граф, хватаясь рукой за левую сторону груди.
- Свирель Леко, - Одними губами ответила Филина, обнимая отца.
- Но как она здесь оказалась? - спросил он, - ведь совсем недавно, до твоей свадьбы, я был здесь, вечером, и ничего не заметил. Тем более, она лежала на самом видном месте, и я не мог бы ее не заметить? — Граф вопросительно смотрел на дочь, а та на него.
- Я тоже здесь была, за день до венчания. Скамейка была пустой. Звуки свирели прервали их разговор. Это Власт пробовал инструмент.
Звуки рождались и умирали, так и не превратившись в мелодию. Свирель была мертва в неумелых руках. Отец с дочерью переглянулись, поняв, что их мучают одни и те же вопросы: «Был здесь Леко или нет? Если был, то где он? Почему он оставил свирель на скамейке?»
- Интересно! Чья это вещь? - Власт протянул свирель жене, и та приняла ее с благоговением, прижав дорогой предмет к трепещущей груди. -Что с вами? - минуту спустя просил он, переводя взгляд с Филины на графа, с графа на Филину. - Свирель вам знакома?
Вопрос не требовал ответа. Слезы катились по щекам отца и дочери.
- Сыграй, родная! Тебя ведь он учил игре, на этом инструменте - голос старика дрожал, ему были памятны мелодии, рожденные этой свирелью, в удивительных руках, прекрасного юноши, Леко.
Филина опустилась на скамейку, чувствуя слабость в ногах. Она собиралась с духом, решив применить, полученные когда-то уроки на практике в отсутствии самого учителя. Она думала, какую б мелодию сыграть, но звуки разбегались в разные стороны, и она была в растерянности, когда голос отца попросил ее повторно.
- Сыграй, Филина! Сыграй гимн-славу, которая у тебя когда-то получалась лучше всего, - надломленный голос отца умолял девушку.
Филина поднесла свирель к губам. И полились звуки, чарующе наполненные тоской и грустью, любовью и страданиями. Это была не та мелодия, которую хотела исполнить Филина по просьбе отца. Девушка чувствовала, что свирель сама собой выводит звуки, ноты мелодии слагались в рассказ, явственно повествующие о скитании в поисках исчезнувшей невесты; о лишениях, случившихся в пути; о таинственном замке в заколдованном лесу, с невидимым хозяином; о разговоре двух сказочных существ, от слова до слова; о перекрестке с нечистой силой; о плите с выжженными кольцами; о футляре с обручальными кольцами; о заснувшем замке, перед его пробуждением и в последних нотах, беседу хозяина свирели с нимфой - русалкой.
Затихшая свирель, в руках тихо сидящей Филины, еще источала тепло. Слезы горя от услышанного, потоком хлынули из глаз услышавшей правду Филины. Затуманенным взором, она смотрела на гранит, безошибочно узнав место, где стоял перед прыжком ее верный друг Леко, думающий, прежде всего о счастье своей любимой, а потом уже о себе. Граф не выдержав напряжение рассказа, опустился на скамейку рядом с дочерью и тоже заплакал, гордясь знакомством с таким простым, душевным и благородным юношей, пожертвовавшим собой ради спокойствия его дочери, юноши снявшего заклятие с их замка.
Власт, пораженный тем, что услышал в звуках свирели, стоял не зная, что предпринять, чем доказать свою невиновность случившегося. А его никто и не винил. Взгляды отца и дочери говорили о превратностях судьбы, о стечении обстоятельств, о чем угодно, только не вине Власта. Он даже не знал Леко, никогда с ним не встречался и не мог что-либо изменить в данной ситуации. Граф винил только себя. Он согласился с доводами Леко и отпустил юношу на поиски. А оказывается никого не нужно было искать, если б они сидели в замке вдвоем и ждали, терпеливо ждали, все решилось бы само собой. Филина вернувшись и найдя в замке Леко, свободно бы вышла за него замуж. Граф не был бы в одиночестве предоставлен самому себе и подвергнут сокрушительному горю, лишившись сразу двух любимых его сердцу детей. Вдвоем легче, опираясь друг на друга, переносить несчастья и мыкать горе. Граф винил себя и только себя. Филина же видела во всей этой истории свою ошибку и признавала ее безоговорочно. Если бы она не поддалась, какому-то наваждению, не поддалась обаянию незнакомца, сыгравшему свою злую роль, сразу бы при появлении чужой кареты, вернулась в замок, свадьба состоялась в тот же день и горе не коснулось бы своим крылом замок. Это ее распущенная и легкомысленная натура повинна во всем. Это она одна повинна в смерти Леко.
Так, виня только себя в содеянном, провели они втроем весь день на утесе, и под вечер, согласившись, что уже ничего не исправить, а остается только скорбеть об утрате, спустились с утеса и вернулись в замок.
Свирель заняла особое место в семействе графа. В апартаментах, где жил когда-то Леко, все привели в порядок (как будто он покинул эти комнаты ненадолго) и оставили как память о родном человеке. В комнате, где юноша любил сочинять музыку, свирель положили на стул, где он сидел, точно устав от занятий, он на время покинул комнату, положив инструмент ненадолго, и сейчас вернется.
Каждый год, в день своей свадьбы, Филина и Власт, в сопровождении старого графа, а когда он умер, в обществе своих детей, приходили они на одинокий утес, и бросали с него в воду охапки белых роз, как символ скорби и памяти о благородном поступке Леко, влюбленном юноше, ради счастья своей любимой, не пожелавшего своим действием (одень он кольцо на свой палец) причинить боль и страдания кому-либо, уйти раньше времени из жизни на земле и поселиться навечно под водой.
Цветы (розы), брошенные в воду вели себя по-разному. Одни тонули сразу и считались принятыми Леко с радостью, другие через некоторое время тонули, о них говорили как о взятых из уважения к трудам дарителей. А те, что выбрасывались на берег волной, считались отвергнутыми, а уплывающие в открытое море, причудами Лиски. Будто она, играя на нервы своему возлюбленному Леко, мешает ему их взять, оттого и уносит их подальше от берега. Бывало и так, что утонувший цветок, вдруг всплывал, о нем не принято было говорить, значит, нимфа-русалка чем-то расстроена или рассержена, вот и выкидывает цветы, вырывая их из рук Леко.
Вот такую историю, связанную с легендой о «Сторице матери», я слышал, посетив деревню на берегу озера «Лиски» о влюбленном юноше, похитившем обручальные кольца у эльфа и подаривший их смертному семейству, которое в свое время передало их по наследству своим детям. Власт — старшему сыну, наследнику, а Филина - дочери, родившейся первой и выросшей. Можно предположить, что те в свою очередь, передали эстафету колец дальше. Где сейчас эти волшебные кольца, в какой стране, предугадать невозможно. Может быть, они сейчас переданные по наследству, принесут счастье и благополучие именно вашему ребенку, который и не знает о силе волшебства данного кольца.
Как знать!
А я знаю. Стоит только в это поверить.
Проверь себя. Верить, это значит любить искренно и каждодневно, а не выборочно.
В любви своей, не зная оговорок,
Люби, что предназначено судьбой.
Люби закат с багряным небосводом,
Люби природу с дивной красотой.
Люби людей, тебя что окружают.
Люби открытой, пламенной душой.
И ты увидишь, что слезу стирают
Не только в горе, дрогнувшей рукой.
