Недокусанная дрянь была тут же позабыта. Резким движением я отбрасываю наполовину дохлую жертву к стене, возвращаю человеческую форму, кидаюсь к мужчине и падаю рядом с ним на колени.
- Андриан, - шепчу, ладонями охватывая его лицо с наполовину прикрытыми веками, - ты же должен был взять противоядие! Где? – встряхиваю почти уснувшего мужчину посильнее. – Где?!
Веки на миг приоткрываются, и я едва не плачу от вида полностью красных белков. Зрачки опускаются вниз, слегка скашиваясь вправо, и еще до того, как его глаза снова закрываются, я уже начинаю обшаривать карманы справа.
Вот они!
Маленькие пузырьки с крохами противоядия, до того, видимо, защищенные заклинанием, вываливаются мне на ладонь, и я снова холодею. Он успел снять заклинание, но не смог достать флакончики сам. С каких пор яд красных гадин обладает столь быстрым парализующим эффектом?! Но думать некогда, надо выбрать противоядие.
Только какое?
Мы не знакомы с драконьими разработками против нас самих!
И всё ли здесь - противоядия?
Быстрый взгляд на ректора, но тот уже в полном беспамятстве.
А-а-а-а!
Вливаю в него всё! Надеюсь, хотя бы ядовитого там ничего не было.
Дыхание ректора становится ровнее, но кровь из многочисленных ран от змеиных зубов все никак не останавливается. Надо вытаскивать его отсюда!
Перебрасываю одну его руку себе через плечо и тяжело поднимаюсь. Только сейчас замечаю, что меня саму несколько раз успели укусить, но всё это вовсе не так серьезно, как укус ректора, могу и потерпеть.
Змея, бьющаяся у стены в конвульсиях, дергается в мою сторону, но я тут же шиплю на змеином:
- ПОШЛА ПРОЧЬ! – и предводительница уступает, не рискуя больше со мной связываться. Либо поняла, что если она снова влезет, я ее таки убью, либо осознала, что ей будет за мое убийство. Скорее всего, второе. Понимает, что если я пострадаю, ей будет легче сдохнуть самой, чем ждать, пока об этом узнает мой род, который она так проницательно узнала.
- Андриан, держись, пожалуйста, - шепчу, какими-то десятыми инстинктами найдя путь, по которому мы пришли, и как могу, быстро по нему продвигаюсь.
Только бы выйти за пределы антителепортационного поля, и я смогу вызвать папу.
Только бы выйти!
- Астра, - ректор начал приходить в себя, - я сам, - он попытался выпрямиться, - уходи отсюда, уходи…
- Ухожу, - послушно бросаю, обхватывая его еще крепче.
- Я выберусь… сам… - слова даются ему невероятно тяжело, но хотя бы ноги он начал переставлять увереннее. - …Уходи… уходи…
- Да ухожу же, - искренне возмущаюсь, заставляя его идти чуть быстрее, - изо всех сил!
Он попытался отстраниться, но я не дала, только тянула и тянула вперед по длинному коридору, чутко прислушиваясь к окружающей тишине, опасаясь нового нападения. Но то ли змеям сейчас не до нас, то ли они побоялись нас трогать, то ли просто никого больше в Храме на данный момент не было, но мы смогли беспрепятственно выбраться на улицу.
- Совсем рядом… - шепчет ректор, тяжело, со свистом дыша, - …лошади. Вот там, - он с трудом поднимает руку, показывая направление.
Тащимся туда.
- Портал… - ректор снова начал заплетаться, - … портал за воротами… уходи…
Почему ему становится хуже?
- Противоядие… не справляется…
И мужчина снова теряет сознание.
Хорошие мои, простите, что так редко разговариваю с вами в комментариях( Но я всё-всё читаю! Вы мои силы и вдохновение, спасибо, что не забываете оставить пару слов! *здесь должно быть сердечко, но оно не вставляется*))
До лошадей я его дотаскиваю на морально-волевых.
- Что с ним?! – бросается к нам, как я думала, кучер.
Очень знакомый блондинистый кучер.
- Его укусили, ему нужно нормальное противоядие, - с трудом отдышавшись, говорю тому самому Джеймсу, которого видела вместе с ректором у не дающей мне покоя загадочной Двери.
- У него есть с собой, - тут же собрано говорят мне.
- Не помогает, - отрезаю и вижу, как стремительно бледнеет мужчина. – Понятно, - бросаю сквозь зубы, - скорее вывози нас отсюда.
Второй раз Джеймсу повторять не пришлось – он легко подхватил друга, сунул в карету, вспрыгнул сам и стегнул зазевавшихся лошадей так, что они рванули с небывалой прытью, а я едва успела забраться в карету следом.
- Держись, пожалуйста, только держись, - шепчу, гладя мокрые от пота волосы впавшего в беспамятство мужчины. – Что же мы такие твари ядовитые, - зло шепчу, глотая непрошенные слезы и теребя неприметный камушек на шее, обычно скрытый легким заклинанием невидимости.
- Папа, папочка, помоги!! – мысленно кричу, как только карета покидает крепостные стены, скрывающие территорию Храма.
У папочки всегда была хорошая реакция, особенно когда это касалось нас с сестрой. Когда дочери змеи, быстро и четко реагировать ты учишься даже в самых непонятных ситуациях. И даже телепортироваться в движущуюся карету к третьему десятку жизни старшенькой уже не кажется чем-то сложным.
- Что?.. – появившийся в одних штанах папа мигом оценивает обстановку и без лишних слов снова исчезает, через секунду появляясь уже вместе с бабушкой.
- Бог ты мой! – сквозь слезы вижу силуэт бабушки в ее любимом шелковом халатике. – Неужто мужик!
- Бабуль, помоги, - всхлипываю, сжимая руку ректора.
- Ой, а что уж он у тебя такой покалеченный то! – бабушка всплескивает руками. – Там что, нормальных не выдавали?
- Леди Мама, давайте вы потом ее отчитаете, - вмешался внимательно вглядывающийся в ректора папа.
- А ты молчи, - тут же ощетинивается бабушка, - тебя вообще моя дочь под забором подобрала, этот хоть не на земле валяется!
Папа раздраженно фыркает. Доподлинно никто не знает, но кажется эта история действительно имеет под собой основания. По крайней мере, нам никогда не рассказывали, как папа с мамой познакомились, но сейчас мне на это глубоко все равно.
- Бабуль… - рыдаю.
— Вот молодежь, сначала находят себе бракованных, а потом рыдают, - бабушка тоже начала внимательно вглядываться в раны ректора, - какая-то красная швабра что ли покусала? – задумчиво выдает, и я стремительно киваю.
Бабушка внезапно дает мне смачный подзатыльник.
- Ты как к мужику своему чужих змей подпустила, а?! Бестолочь!
- Он сам влез! – рыдаю, зажимая себе рот рукой. – Меня спасал!
- То есть от тебя спасал?
- Нет, меня, - даже в таком состоянии немного краснею от абсурдности случившегося.
— Он у тебя еще и на голову что ли слаб? Вот ведь слабый пол, - презрительно выдает бабушка. – Ну-ка затек, метни меня еще раз обратно в лабораторию к нашему дедушке, надо бы там кой-чего позаимствовать.
Папа обреченно кивает, быстро бросая мне:
- Ты хоть карету останови…
И исчезает.
- Стой! – кричу Джеймсу и для верности еще стучу по передней стенке.
Карета тяжело останавливается, и в этот же момент появляются бледный от усилий папа и совершенно спокойная бабушка.
- …я сказала не хватай! Мало ли, тяжело тебе телепортировать, какой хлипенький! Каши ешь больше!
Папа архимаг только вздыхает.
Дверь кареты резко вздрагивает, но не поддается. Видимо, Джеймс пытается узнать, что происходит.
- Нельзя! – кричу, повинуясь строгому взгляду папы. – Занято! – говорю первое, что приходит в голову и тут же об этом забываю.
- Ну-ка, ну-ка, открой ему ротик, - бабушка склоняется над почти бездыханным ректором и вливает ему в рот что-то синенькое.
Ждем пару секунд.
- Ой, это не то, - покаянно бормочет бабушка.
- Бабуль!
- Что бабуль, бабуля у тебя старенькая, уже сама не ведает, что творит… вот это давай вольем.
- Точно? – угрожающе шмыгаю носом, пока папа бормочет, что эту отговорку слышит уже лет тридцать.
- Ну не то чтобы точно, но давай вольем, - деловито произносит бабушка и таки вливает.
- Леди Мама, вы же его сейчас сами добьете, - с иронией комментирует папа, и цыкнувшая на него бабушка вливает третью, уже зеленую порцию зелья.
Ректор внезапно глубоко вдыхает, и мертвенная бледность с его лица начинает пропадать.
- Ага, надо будет сказать мужу, что опыты на мышах можно не проводить, оно работает, - глубокомысленно выдает бабушка и удовлетворенно поднимается. – Знакомить будешь? – невзначай интересуется.
- ШШШШ-ШШ-ШШШ! – всё, что могу сказать сейчас я.
- Ну ладно, - бабушка деловито протягивает руку папе. – Тащи обратно, зятёк, знакомиться пока не будем.
Смертельно бледный от такого количества перемещений папа бросает на меня вопросительный взгляд, и дождавшись неуверенного кивка, исчезает вместе с любимой тещей.
- Потом всё объяснишь, - строго бросает напоследок.
Дверца кареты тут же распахивается, являя встревоженного Джеймса, и одновременно с этим, пространство наполняет едва слышный стон.
- Как он?!
- Уже лучше, - быстро утираю слезы, - надо только раны на плече перевязать.
- Сейчас! – Джеймс исчезает из поля зрения.
- Астра… - ректор наконец открывает глаза. – Вы здесь…
- Угу, - киваю, укладывая его голову себе на колени.
- Спасибо… - шепчет едва слышно.
- За то, что вытащила? – чуть настороженно интересуюсь, опасаясь, что он слышал явление моих родственничков. А такое, знаете ли, не каждый может пережить.
- Нет… - говорит и я напрягаюсь. - …за то что… рядом…
В груди что-то сжимается.
- Астра, я…
Зажимаю ему рот ладонью.
- Не надо сейчас разговаривать, у вас кровь не останавливается, поберегите силы, - шепчу.
В карету, тем временем, быстро запрыгивает Джеймс и протягивает мне бинты.
- Перевяжите его как сможете, а я буду гнать к ближайшему стационарному порталу.
- Но ректор говорил, что портал здесь где-то рядом?
- Это экстренный, всей каретой мы в него не пройдем.
Кошусь на вроде бы уже не умирающего мужчину.
- Ладно, - киваю, и Джеймс пропадает из вида.
Карета трогается.
Быстро разматываю непонятную, пропитанную чем-то липким ткань и аккуратно прикладываю к ранам.
- Перевернитесь на бок, пожалуйста, - тихо прошу, и ректор тяжело переворачивается.
Повторяю то же самое с ранами с другой стороны.
- Вы как? – в первый раз спрашиваю, уже не боясь услышать ответ.
- Жить буду, - усмехается мужчина и внезапно ловит мою руку, крепко сжимает холодными пальцами и укладывает себе на грудь.
- Теперь, надеюсь, вы понимаете, что не надо связываться со змеями? – не могу не сказать, чувствуя, как за отступающей паникой приходит злость на его глупость и самонадеянность. – Это вам не открытая война, где вы можете задавить своей силой, в подпольных играх мы всегда сильнее любого представителя любой расы!
- И что же совсем не связываться? – ректор грустно улыбается. – Даже с тобой?
- Даже со мной, – говорю чисто из вредности и шмыгаю носом от переизбытка… соплей.
- Ты что, плакала? – улыбка пропадает с лица ректора будто ее и не было. Он даже немного привстает.
- Мы же уже как-то выясняли, что я не плачу, - делано сурово хмурю брови. Почему-то очень не хочется признаваться, что я плакала из-за него.
- Астра, прости меня, - мужчина тяжело опускается обратно, - я повел себя как последняя сволочь, заставив тебя воевать против своих. Я понимаю, насколько это было для тебя сложно, и очень сожалею, что взял тебя с собой. Больше этого не повторится.
Что?! То есть он думает, что я плакала из-за того, что мне пришлось сражаться со своей же расой, а вовсе не из-за того, что он тут чуть не умер у меня на руках? Хотя что-то в этой версии есть, конечно… так, стоп.
- Что значит не повторится?! – почти взвиваюсь. – Вы что, опять к змеям сунетесь?! Да еще и без меня?!
- Боитесь, что ваш объект охоты сожрут конкурентки? – ректор через силу усмехается.
Соплю.
Мне совсем не хочется говорить, что он никогда и не был для меня просто «объектом охоты», и что переживаю я за него, а не за собственную змеиную гордость.
Обойдется.
Ну потому что… гордая, да.
- Астра, посмотри на меня, - ректор сильнее сжимает руку, которую недавно взял в плен. – Я буду осторожен, и в дальнейшем постараюсь не допустить лишних жертв среди твоей расы, обещаю. В конце концов, я отвечаю за правосудие, а не за необоснованные казни. Но какими бы причинами ты ни руководствовалась сегодня, меня очень, бесконечно тронуло то, что ты осталась на моей стороне. Признаться, я никак не ожидал, что при прямом столкновении ты не отступишь, а нападешь на своих. Спасибо тебе, и спасибо за то, что дважды спасла мне сегодня жизнь. А что касается твоей охоты… скажи, что является критерием ее завершения? Что считается для вас победой?
- Хотите узнать, чтобы позволить мне выиграть? – грустно усмехаюсь.
- Нет, - говорит ректор, и я удивленно вскидываю голову, - хочу узнать, чтобы никогда этого не сделать.
Тишина.
Я шокировано молчу, а ректор, не мигая, смотрит в потолок. На всякий случай тоже на него посмотрела, но вроде бы там ничего интересного.
Что является критерием завершения охоты? Согласно многим слухам, змеи оставляют своих жертв в покое после публичного признания в любви и проведенной с ними страстной ночи. Но на самом деле, главный критерий успеха - внутренняя победа. Признание объекта, прежде всего, самому себе, что он сдался и готов ради своего охотника на всё. Спать с ним при этом вовсе не обязательно.
- А почему вы этого хотите? – спрашиваю охрипшим от волнения голосом.
Ректор долгое время молчит, и я уже начинаю думать, что не ответит, когда…
- Я не хочу, чтобы ты уходила. – Звучит тихий шепот. – Как представлю, что буду возвращаться в академию без надежды встретить там тебя, услышать твой смех, увидеть лукавую улыбку, наблюдать за твоими выходками, сражаться с острым язычком… так понимаю, что перестану возвращаться туда вовсе. Я не хочу представлять свою жизнь без тебя, Астра. Так что скажи мне свои критерии. Чтобы видеть тебя рядом я оттяну их так далеко, насколько это вообще возможно. А за выигранное время сделаю все, чтобы после их свершения, ты больше не захотела никуда уходить.
Сглатываю, наконец осознав, что смотреть в поток это действительно очень интересно.
Смотрю.
Ректор этого не понимает, но сказанных слов достаточно. Моя первая в жизни охота с этого момента официально завершена.
- Астра? – ректор словно почувствовав что-то, требовательно посмотрел мне прямо в глаза.
- Что? – натянуто улыбаюсь.
- Что нужно сделать, чтобы завершить охоту?
Секунда.
Другая…
Смотрю на него такого красивого, сильного, с темной прядкой волос на бледном лице, падающей на холодные серые глаза, напоминающие зимнюю стужу. Такой он вредный и противный, местами невыносимый, но…
- Ночь любви, - криво улыбаюсь. – Вы же наверняка слышали.
Ректор еще пару минут требовательно вглядывается в мои глаза, а затем облегченно падает обратно на скамейку.
- Я думал, это миф.
- Как видите, даже некоторые мифы бывают правдой.
Больше мы не разговаривали. Почти сразу после моих слов, успокоенный, ректор впал в беспокойный, но здоровый сон. Еще через десять минут карета наконец прошла сквозь арку стационарного портала, и мы оказались на территории академии.
Оставив мужчину на попечении блондинистого друга, неспешно двигаюсь в сторону общежитий, чувствуя, как развязываются путы древней магии змеиной охоты. Больше мы с ректором не связаны, магия получила свою плату, и ничего здесь больше меня не держит. Но казавшаяся в начале ненавистной учеба, жизнь в старой общаге, друзья, которые завелись против моей воли – всё это вдруг перестало быть невыносимым.
- Андриан, - шепчу, ладонями охватывая его лицо с наполовину прикрытыми веками, - ты же должен был взять противоядие! Где? – встряхиваю почти уснувшего мужчину посильнее. – Где?!
Веки на миг приоткрываются, и я едва не плачу от вида полностью красных белков. Зрачки опускаются вниз, слегка скашиваясь вправо, и еще до того, как его глаза снова закрываются, я уже начинаю обшаривать карманы справа.
Вот они!
Маленькие пузырьки с крохами противоядия, до того, видимо, защищенные заклинанием, вываливаются мне на ладонь, и я снова холодею. Он успел снять заклинание, но не смог достать флакончики сам. С каких пор яд красных гадин обладает столь быстрым парализующим эффектом?! Но думать некогда, надо выбрать противоядие.
Только какое?
Мы не знакомы с драконьими разработками против нас самих!
И всё ли здесь - противоядия?
Быстрый взгляд на ректора, но тот уже в полном беспамятстве.
А-а-а-а!
Вливаю в него всё! Надеюсь, хотя бы ядовитого там ничего не было.
Дыхание ректора становится ровнее, но кровь из многочисленных ран от змеиных зубов все никак не останавливается. Надо вытаскивать его отсюда!
Перебрасываю одну его руку себе через плечо и тяжело поднимаюсь. Только сейчас замечаю, что меня саму несколько раз успели укусить, но всё это вовсе не так серьезно, как укус ректора, могу и потерпеть.
Змея, бьющаяся у стены в конвульсиях, дергается в мою сторону, но я тут же шиплю на змеином:
- ПОШЛА ПРОЧЬ! – и предводительница уступает, не рискуя больше со мной связываться. Либо поняла, что если она снова влезет, я ее таки убью, либо осознала, что ей будет за мое убийство. Скорее всего, второе. Понимает, что если я пострадаю, ей будет легче сдохнуть самой, чем ждать, пока об этом узнает мой род, который она так проницательно узнала.
- Андриан, держись, пожалуйста, - шепчу, какими-то десятыми инстинктами найдя путь, по которому мы пришли, и как могу, быстро по нему продвигаюсь.
Только бы выйти за пределы антителепортационного поля, и я смогу вызвать папу.
Только бы выйти!
- Астра, - ректор начал приходить в себя, - я сам, - он попытался выпрямиться, - уходи отсюда, уходи…
- Ухожу, - послушно бросаю, обхватывая его еще крепче.
- Я выберусь… сам… - слова даются ему невероятно тяжело, но хотя бы ноги он начал переставлять увереннее. - …Уходи… уходи…
- Да ухожу же, - искренне возмущаюсь, заставляя его идти чуть быстрее, - изо всех сил!
Он попытался отстраниться, но я не дала, только тянула и тянула вперед по длинному коридору, чутко прислушиваясь к окружающей тишине, опасаясь нового нападения. Но то ли змеям сейчас не до нас, то ли они побоялись нас трогать, то ли просто никого больше в Храме на данный момент не было, но мы смогли беспрепятственно выбраться на улицу.
- Совсем рядом… - шепчет ректор, тяжело, со свистом дыша, - …лошади. Вот там, - он с трудом поднимает руку, показывая направление.
Тащимся туда.
- Портал… - ректор снова начал заплетаться, - … портал за воротами… уходи…
Почему ему становится хуже?
- Противоядие… не справляется…
И мужчина снова теряет сознание.
Хорошие мои, простите, что так редко разговариваю с вами в комментариях( Но я всё-всё читаю! Вы мои силы и вдохновение, спасибо, что не забываете оставить пару слов! *здесь должно быть сердечко, но оно не вставляется*))
До лошадей я его дотаскиваю на морально-волевых.
- Что с ним?! – бросается к нам, как я думала, кучер.
Очень знакомый блондинистый кучер.
- Его укусили, ему нужно нормальное противоядие, - с трудом отдышавшись, говорю тому самому Джеймсу, которого видела вместе с ректором у не дающей мне покоя загадочной Двери.
- У него есть с собой, - тут же собрано говорят мне.
- Не помогает, - отрезаю и вижу, как стремительно бледнеет мужчина. – Понятно, - бросаю сквозь зубы, - скорее вывози нас отсюда.
Второй раз Джеймсу повторять не пришлось – он легко подхватил друга, сунул в карету, вспрыгнул сам и стегнул зазевавшихся лошадей так, что они рванули с небывалой прытью, а я едва успела забраться в карету следом.
- Держись, пожалуйста, только держись, - шепчу, гладя мокрые от пота волосы впавшего в беспамятство мужчины. – Что же мы такие твари ядовитые, - зло шепчу, глотая непрошенные слезы и теребя неприметный камушек на шее, обычно скрытый легким заклинанием невидимости.
- Папа, папочка, помоги!! – мысленно кричу, как только карета покидает крепостные стены, скрывающие территорию Храма.
У папочки всегда была хорошая реакция, особенно когда это касалось нас с сестрой. Когда дочери змеи, быстро и четко реагировать ты учишься даже в самых непонятных ситуациях. И даже телепортироваться в движущуюся карету к третьему десятку жизни старшенькой уже не кажется чем-то сложным.
- Что?.. – появившийся в одних штанах папа мигом оценивает обстановку и без лишних слов снова исчезает, через секунду появляясь уже вместе с бабушкой.
- Бог ты мой! – сквозь слезы вижу силуэт бабушки в ее любимом шелковом халатике. – Неужто мужик!
- Бабуль, помоги, - всхлипываю, сжимая руку ректора.
- Ой, а что уж он у тебя такой покалеченный то! – бабушка всплескивает руками. – Там что, нормальных не выдавали?
- Леди Мама, давайте вы потом ее отчитаете, - вмешался внимательно вглядывающийся в ректора папа.
- А ты молчи, - тут же ощетинивается бабушка, - тебя вообще моя дочь под забором подобрала, этот хоть не на земле валяется!
Папа раздраженно фыркает. Доподлинно никто не знает, но кажется эта история действительно имеет под собой основания. По крайней мере, нам никогда не рассказывали, как папа с мамой познакомились, но сейчас мне на это глубоко все равно.
- Бабуль… - рыдаю.
— Вот молодежь, сначала находят себе бракованных, а потом рыдают, - бабушка тоже начала внимательно вглядываться в раны ректора, - какая-то красная швабра что ли покусала? – задумчиво выдает, и я стремительно киваю.
Бабушка внезапно дает мне смачный подзатыльник.
- Ты как к мужику своему чужих змей подпустила, а?! Бестолочь!
- Он сам влез! – рыдаю, зажимая себе рот рукой. – Меня спасал!
- То есть от тебя спасал?
- Нет, меня, - даже в таком состоянии немного краснею от абсурдности случившегося.
— Он у тебя еще и на голову что ли слаб? Вот ведь слабый пол, - презрительно выдает бабушка. – Ну-ка затек, метни меня еще раз обратно в лабораторию к нашему дедушке, надо бы там кой-чего позаимствовать.
Папа обреченно кивает, быстро бросая мне:
- Ты хоть карету останови…
И исчезает.
- Стой! – кричу Джеймсу и для верности еще стучу по передней стенке.
Карета тяжело останавливается, и в этот же момент появляются бледный от усилий папа и совершенно спокойная бабушка.
- …я сказала не хватай! Мало ли, тяжело тебе телепортировать, какой хлипенький! Каши ешь больше!
Папа архимаг только вздыхает.
Дверь кареты резко вздрагивает, но не поддается. Видимо, Джеймс пытается узнать, что происходит.
- Нельзя! – кричу, повинуясь строгому взгляду папы. – Занято! – говорю первое, что приходит в голову и тут же об этом забываю.
- Ну-ка, ну-ка, открой ему ротик, - бабушка склоняется над почти бездыханным ректором и вливает ему в рот что-то синенькое.
Ждем пару секунд.
- Ой, это не то, - покаянно бормочет бабушка.
- Бабуль!
- Что бабуль, бабуля у тебя старенькая, уже сама не ведает, что творит… вот это давай вольем.
- Точно? – угрожающе шмыгаю носом, пока папа бормочет, что эту отговорку слышит уже лет тридцать.
- Ну не то чтобы точно, но давай вольем, - деловито произносит бабушка и таки вливает.
- Леди Мама, вы же его сейчас сами добьете, - с иронией комментирует папа, и цыкнувшая на него бабушка вливает третью, уже зеленую порцию зелья.
Ректор внезапно глубоко вдыхает, и мертвенная бледность с его лица начинает пропадать.
- Ага, надо будет сказать мужу, что опыты на мышах можно не проводить, оно работает, - глубокомысленно выдает бабушка и удовлетворенно поднимается. – Знакомить будешь? – невзначай интересуется.
- ШШШШ-ШШ-ШШШ! – всё, что могу сказать сейчас я.
- Ну ладно, - бабушка деловито протягивает руку папе. – Тащи обратно, зятёк, знакомиться пока не будем.
Смертельно бледный от такого количества перемещений папа бросает на меня вопросительный взгляд, и дождавшись неуверенного кивка, исчезает вместе с любимой тещей.
- Потом всё объяснишь, - строго бросает напоследок.
Дверца кареты тут же распахивается, являя встревоженного Джеймса, и одновременно с этим, пространство наполняет едва слышный стон.
- Как он?!
- Уже лучше, - быстро утираю слезы, - надо только раны на плече перевязать.
- Сейчас! – Джеймс исчезает из поля зрения.
- Астра… - ректор наконец открывает глаза. – Вы здесь…
- Угу, - киваю, укладывая его голову себе на колени.
- Спасибо… - шепчет едва слышно.
- За то, что вытащила? – чуть настороженно интересуюсь, опасаясь, что он слышал явление моих родственничков. А такое, знаете ли, не каждый может пережить.
- Нет… - говорит и я напрягаюсь. - …за то что… рядом…
В груди что-то сжимается.
- Астра, я…
Зажимаю ему рот ладонью.
- Не надо сейчас разговаривать, у вас кровь не останавливается, поберегите силы, - шепчу.
В карету, тем временем, быстро запрыгивает Джеймс и протягивает мне бинты.
- Перевяжите его как сможете, а я буду гнать к ближайшему стационарному порталу.
- Но ректор говорил, что портал здесь где-то рядом?
- Это экстренный, всей каретой мы в него не пройдем.
Кошусь на вроде бы уже не умирающего мужчину.
- Ладно, - киваю, и Джеймс пропадает из вида.
Карета трогается.
Быстро разматываю непонятную, пропитанную чем-то липким ткань и аккуратно прикладываю к ранам.
- Перевернитесь на бок, пожалуйста, - тихо прошу, и ректор тяжело переворачивается.
Повторяю то же самое с ранами с другой стороны.
- Вы как? – в первый раз спрашиваю, уже не боясь услышать ответ.
- Жить буду, - усмехается мужчина и внезапно ловит мою руку, крепко сжимает холодными пальцами и укладывает себе на грудь.
- Теперь, надеюсь, вы понимаете, что не надо связываться со змеями? – не могу не сказать, чувствуя, как за отступающей паникой приходит злость на его глупость и самонадеянность. – Это вам не открытая война, где вы можете задавить своей силой, в подпольных играх мы всегда сильнее любого представителя любой расы!
- И что же совсем не связываться? – ректор грустно улыбается. – Даже с тобой?
- Даже со мной, – говорю чисто из вредности и шмыгаю носом от переизбытка… соплей.
- Ты что, плакала? – улыбка пропадает с лица ректора будто ее и не было. Он даже немного привстает.
- Мы же уже как-то выясняли, что я не плачу, - делано сурово хмурю брови. Почему-то очень не хочется признаваться, что я плакала из-за него.
- Астра, прости меня, - мужчина тяжело опускается обратно, - я повел себя как последняя сволочь, заставив тебя воевать против своих. Я понимаю, насколько это было для тебя сложно, и очень сожалею, что взял тебя с собой. Больше этого не повторится.
Что?! То есть он думает, что я плакала из-за того, что мне пришлось сражаться со своей же расой, а вовсе не из-за того, что он тут чуть не умер у меня на руках? Хотя что-то в этой версии есть, конечно… так, стоп.
- Что значит не повторится?! – почти взвиваюсь. – Вы что, опять к змеям сунетесь?! Да еще и без меня?!
- Боитесь, что ваш объект охоты сожрут конкурентки? – ректор через силу усмехается.
Соплю.
Мне совсем не хочется говорить, что он никогда и не был для меня просто «объектом охоты», и что переживаю я за него, а не за собственную змеиную гордость.
Обойдется.
Ну потому что… гордая, да.
- Астра, посмотри на меня, - ректор сильнее сжимает руку, которую недавно взял в плен. – Я буду осторожен, и в дальнейшем постараюсь не допустить лишних жертв среди твоей расы, обещаю. В конце концов, я отвечаю за правосудие, а не за необоснованные казни. Но какими бы причинами ты ни руководствовалась сегодня, меня очень, бесконечно тронуло то, что ты осталась на моей стороне. Признаться, я никак не ожидал, что при прямом столкновении ты не отступишь, а нападешь на своих. Спасибо тебе, и спасибо за то, что дважды спасла мне сегодня жизнь. А что касается твоей охоты… скажи, что является критерием ее завершения? Что считается для вас победой?
- Хотите узнать, чтобы позволить мне выиграть? – грустно усмехаюсь.
- Нет, - говорит ректор, и я удивленно вскидываю голову, - хочу узнать, чтобы никогда этого не сделать.
Тишина.
Я шокировано молчу, а ректор, не мигая, смотрит в потолок. На всякий случай тоже на него посмотрела, но вроде бы там ничего интересного.
Что является критерием завершения охоты? Согласно многим слухам, змеи оставляют своих жертв в покое после публичного признания в любви и проведенной с ними страстной ночи. Но на самом деле, главный критерий успеха - внутренняя победа. Признание объекта, прежде всего, самому себе, что он сдался и готов ради своего охотника на всё. Спать с ним при этом вовсе не обязательно.
- А почему вы этого хотите? – спрашиваю охрипшим от волнения голосом.
Ректор долгое время молчит, и я уже начинаю думать, что не ответит, когда…
- Я не хочу, чтобы ты уходила. – Звучит тихий шепот. – Как представлю, что буду возвращаться в академию без надежды встретить там тебя, услышать твой смех, увидеть лукавую улыбку, наблюдать за твоими выходками, сражаться с острым язычком… так понимаю, что перестану возвращаться туда вовсе. Я не хочу представлять свою жизнь без тебя, Астра. Так что скажи мне свои критерии. Чтобы видеть тебя рядом я оттяну их так далеко, насколько это вообще возможно. А за выигранное время сделаю все, чтобы после их свершения, ты больше не захотела никуда уходить.
Сглатываю, наконец осознав, что смотреть в поток это действительно очень интересно.
Смотрю.
Ректор этого не понимает, но сказанных слов достаточно. Моя первая в жизни охота с этого момента официально завершена.
- Астра? – ректор словно почувствовав что-то, требовательно посмотрел мне прямо в глаза.
- Что? – натянуто улыбаюсь.
- Что нужно сделать, чтобы завершить охоту?
Секунда.
Другая…
Смотрю на него такого красивого, сильного, с темной прядкой волос на бледном лице, падающей на холодные серые глаза, напоминающие зимнюю стужу. Такой он вредный и противный, местами невыносимый, но…
- Ночь любви, - криво улыбаюсь. – Вы же наверняка слышали.
Ректор еще пару минут требовательно вглядывается в мои глаза, а затем облегченно падает обратно на скамейку.
- Я думал, это миф.
- Как видите, даже некоторые мифы бывают правдой.
Больше мы не разговаривали. Почти сразу после моих слов, успокоенный, ректор впал в беспокойный, но здоровый сон. Еще через десять минут карета наконец прошла сквозь арку стационарного портала, и мы оказались на территории академии.
Оставив мужчину на попечении блондинистого друга, неспешно двигаюсь в сторону общежитий, чувствуя, как развязываются путы древней магии змеиной охоты. Больше мы с ректором не связаны, магия получила свою плату, и ничего здесь больше меня не держит. Но казавшаяся в начале ненавистной учеба, жизнь в старой общаге, друзья, которые завелись против моей воли – всё это вдруг перестало быть невыносимым.
