Я была другой: никогда не стремилась в первые ряды, предпочитая спокойно работать и идти к своей цели. Мне говорили, что я излучаю уверенность. Собственно, так и было. Никита помог мне. Было время, когда я изнывала на работе, не в силах оставить какое-то дело и уйти домой. Тогда мы с Ниной были похожи. Но потом я начала тренироваться и нашла свое спокойствие. Нельзя вариться в собственных эмоциях, это путь в никуда.
- Резче удар, резче! Ну что такое, кто ж так бьет! – в очередной раз сетовал мой любимый тренер, когда я снова ударила грушу не так, как надо.
- Я так бью! – вспылила я, однако прекрасно понимая, что он прав.
Брат сокрушенно покачал головой:
- Слишком много мыслей, слишком много, Тара. Сначала дыши, потом закрывай глаза и отпусти свой разум.
- Ты говоришь, как древнегреческий философ, - проворчала я, закрывая глаза.
- И хорошо, - ухмыльнулся Никита, - парни знали толк в своем деле. Не отвлекайся, противник еще не повержен!
Издав оглушительный боевой клич, он первым ринулся на злодейскую грушу, подавая мне пример. Я же выждала немного, стараясь делать так, как он говорил, а потом бросилась следом, на этот раз красиво завершая удар. Звучные хлопки были мне ответом:
- Наконец-то!
Торжественно поклонившись, я рассмеялась. Как и всегда, брат был прав.
- Нин, пойдешь ты. Мне он даст войти в курс дел, так что думать не о чем, - помахав подруге на прощание, я отправилась на второй этаж в свой кабинет.
Давненько я здесь не была! Но пыли не было, спасибо тете Маше, которая заботилась о моем кабинете во время моего отсутствия. Хорошая женщина, которая работала у нас уборщицей, относилась ко мне, как к дочери. Своих у нее не было, не сложилось, поэтому свое нерастраченное тепло она дарила нам. Наслушавшись юридических терминов, она иногда могла и вставить то или иное слово в разговор. К ее чести сказать, весьма к месту. Большой темно-коричневый стол, высокий шкаф с множеством книг – все было так, как я оставила. Даже ежедневник с ручкой лежали на том же месте. Я еще раз мысленно поблагодарила эту прекрасную женщину: она знала, что я не люблю, когда трогают мои вещи.
Подойдя к окну, я незаметно погрузилась в свои мысли. Мне нравился этот район. Центр города, но в то же время здесь было не очень шумно. Двор был скрыт от остального мира деревьями. Мне всегда хотелось, чтобы работа мне нравилась. И о выборе профессии я не жалела никогда.
Из раздумий меня вывел негромкий стук в дверь. Обернувшись, я приветливо улыбнулась, увидев своего директора, Григория Александровича.
- Рад видеть, рад. Нам тебя не хватало, Тара.
- Спасибо.
- Я сразу к делу, хорошо? Понимаю, что ты только что вернулась на работу, но все же. У меня в кабинете клиент ждет именно тебя. К слову, он и обратился к нам, услышав о таком специалисте, как ты.
В другое время у меня внутри бы потеплело, но сейчас я ощутила лишь спокойствие. Да, я определенно изменилась. Надеясь, что я действительно готова к работе, отправилась за директором в его кабинет. Там, развалившись в кожаном кресле, сидел плотный мужчина с темными волосами. Окинув меня взглядом с головы до ног, он остановился на глазах. Я спокойно выдержала его взгляд:
- Приятно познакомиться. С кем имею честь?
- Владимир Баринов, к вашим услугам, - чуть склонил голову он. – Да, я ждал вас. У меня очень деликатное дело. Могу я обсудить его наедине с вами?
Краем глаза я заметила, что шеф дернулся, готовясь выйти, но я не позволила ему это сделать. Не знаю, по какой причине, но Баринов мне не нравился. От него веяло опасностью и тиной. На этой мысли я споткнулась: что? Тина? С каких пор я чувствую такие запахи?! Быстро взяв себе в руки, я поспешила сказать:
- Знаете, в этом нет нужды. От Григория Александровича секретов быть не может. Возможна, мне понадобится его консультация.
Я успела заметить, как клиент чуть скривился, не ожидая такой реакции, но быстро взял себя в руки. Дежурно улыбнувшись, он опять опустился в кресло, я же осталась стоять, взглядом изучая его. Сначала он сидел спокойно, а потом занервничал, это было видно.
- Что-то не так? – все же спросил он, переглядываясь с шефом.
- Физиогномика – великая вещь. Я вас слушаю.
- Хорошо. Я сразу к делу?
- И никак иначе, - сухо кивнув, я чувствовала, как включаюсь в работу.
- Меня обвиняют в покушении на убийство, - тихо вздохнув, начал рассказывать он, - недавно на моего партнера по бизнесу напали, когда он был в командировке. Он выходил из гостиницы, когда из машины, проезжавшей мимо, его обстреляли. Задели руку. Отлежавшись в больнице, он вспомнил наши разногласия недавние и решил обвинить меня!
Не выдержав, он начал ходить по кабинету, ни на кого не глядя. Остановившись, взглянул на меня:
- Что скажете? Возьметесь?
- Меньше эмоций, меньше. Они есть зло.
Я сказала это и запнулась: голос звучал будто издалека, стал каким-то потусторонним. Очертания предметов стали нечеткими, а глаза Баринова начали отливать красным. И тут я вдруг услышала клекот птиц. Что со мной?!
- Не понял? – нахмурился тем временем клиент.
- Тара, всегда любил тебя за твое чувство юмора, - директор натянуто рассмеялся.
Я едва услышала его. Реальность ускользала. Пробормотав извинения, я выскочила за дверь, и по стене дошла до туалета. Долго мыла лицо холодной водой, в конце концов подставив голову под кран. Мне было все равно, как я выгляжу; я должна была прийти в себя. Это помогло. Затылок постепенно отпускало, и я закрыла кран.
Медленно подняв голову, я всмотрелась в свое отражение: это была я и не я одновременно. Те же волосы, то же лицо, но вот глаза выглядели странно: теперь мне казалось, что и они отливают алым. Да что это такое! Неужели мать была права, когда говорила, что мне надо обратиться к психологу. «Да уж, психолог мне уже не поможет», - подумала я, грустно улыбнувшись своему отражению. Отражение снова блеснуло алыми глазами. Сил терпеть это уже не было. Отшатнувшись, я пошла к себе, взяла сумку и вызвала такси. Написав сообщение директору, отключила телефон. Я рано вернулась. Рано.
Приехав домой, я вспомнила, что у меня мокрые волосы. Высушив феном, я переоделась и пошла на кухню. Очнулась уже на полу. Медленно поднялась и села, прислонившись к стене. Не выдержав, разрыдалась. Что со мной происходит?! Что?! Я долго не могла остановиться. Мне казалось, что со слезами легче не становилось, наоборот, внутри разрасталась пугающая пустота. Сквозь пелену я услышала, что зазвонил телефон, а потом почему-то на автоответчике включилась громкая связь:
- Тара, здравствуй. Скажи, когда в «Рорхе» снова будут проводиться занятия? Я хочу, да и друзья мои не отказались бы. Перезвони мне, пожалуйста.
Подождите, причем тут школа моего брата? После его смерти ее закрыли для посетителей, и мы с родителями не знали, что с ней делать. Продать мы не могли в память о Никите, значит, нужен был человек, который смог бы заниматься с ребятами. Хотя бы один человек! Мой брат каким-то образом ухитрялся вести сразу несколько курсов: бокс, сават, айкидо и фехтование. Днями пропадая там, он выглядел очень счастливым. Я видела, как горели его глаза, когда он рассказывал про успехи своих учеников. В группах было не более десяти человек, что позволяло уделить внимание каждому. Я помню, как однажды пришла туда, а занятие еще не закончилось.
Никита вытащил меня на центр зала, расхвалил, как только мог, вогнав в краску, а потом попросил позаниматься с одним из учеников. Зная его, я даже не стала сопротивляться: благо, моя спортивная одежда с бинтами была здесь. Быстро переодевшись, я вернулась в зал.
Оказалось, что брат срочно уехал по делам, оставив мне не одного человека, а всю ораву. Они были чем-то похожи на маленьких детей: в их глазах я видела ожидание чего-то прекрасного.
- Ну что, Никита решил, что я закончу это занятие, так? Значит, поехали! Сразу хочу сказать: рада каждому! Знаю, как долго брат ждал открытия этой школы, своего детища, вынашивая эту идею. Он рассказывал вам, как все начиналось?
Нестройный гул голосов подсказал мне, что об этом Ник умолчал. Что ж, расскажу я.
- Ясно, что сначала надо было уладить все вопросы с бумагами. А потом стал вопрос, как именно организовать работу. Он сразу хотел взяться за несколько курсов, но я отговорила его. Начинать надо постепенно. Все началось со старого-доброго бокса: в первой группе было пять человек, два из них слабо понимали, что вообще делают в «Рорхе». Никита полностью отдается своему делу, и мне кажется, что и для одного человека он проводил бы занятия.
Я улыбнулась, вспоминая, как все начиналось. Это было трудно, но, вместе с тем, очень интересно. Да уж, мы многого натерпелись, пока все наконец стало на свои места. Тряхнув головой и начав разминаться, я продолжила:
- Потом подключился сават. Есть несколько направлений боевых искусств, часто разделяют на тело и дух. Мы практикуем тело, то есть боевые приемы, где вы используете только свои ресурсы для защиты. Тайцзицюань, медитаци – это все относится к духовным практикам. Скажем, подготовка духа к схватке.
Я продолжала говорить, наблюдая за людьми напротив. Затаив дыхание, они слушали меня. Да, говорила же я Нику, чтобы рассказывал и больше теории!
- А теперь разбиваемся на пары и отрабатываем приемы. Я знаю, что вы проходили в прошлый раз, надо закрепить.
- Но…
Темноволосый парень по имени Руслан попытался возразить, но я жестом остановила его, улыбнувшись:
- Ты в пару со мной. Неужели вы думали, что мы не будем драться сегодня?!
Смешки в зале говорили о том, что тактику я избрала верную: надо было отвлечь их чуть-чуть. Следующие полчаса мы успешно ставили удары и отражали их. Мой соперник, надо признать, был в хорошей физической форме, но часто спешил завершить удар, не вложив в него достаточно силы.
- Тебе надо сосредоточиться, Руслан, - посмотрела я на него сверху вниз, когда он в очередной раз сидел на полу, потирая голову. – Ты знаешь приемы, но в теории. Практику надо доработать. Куда тебе спешить-то? Стал, выдохнул, улыбнулся – и вперед!
- Вам легко говорить, - нахмурился он.
- Тебе, - закатила глаза я, - не надо ко мне на «вы». Мы все свои здесь.
- Хорошо, - кивнул он, резко вскакивая и замахиваясь.
Я увернулась и обхватила его сзади за шею:
- Очень хорошо. А теперь еще раз, только без суетливости.
Он чуть не взвыл, но послушно пробовал еще и еще, пока выпад не стал получаться идеально.
- Можешь, когда хочешь.
- Спасибо, - пропыхтел он, пытаясь отдышаться.
- Тренируй дыхание, парень, - хмыкнула я и хлопнула в ладоши: - Так, народ. Пора расходиться! Всем спасибо. Увидимся!
- Ты придешь еще? – спросила одна из девушек, выходя из зала.
- Посмотрим.
… Не знаю, почему это воспоминание пришло ко мне именно сегодня. Хотя, скорее всего, из-за звонка. Но что делать мне? Собравшись с духом, я встала, ударила стену пару раз кулаком, чтобы физическая боль перекрыла эмоциональную, и подошла к зеркалу. На меня смотрела уставшая темноволосая девушка с потухшими глазами. Сейчас они выглядели совершенно нормально, никаких посторонних цветов, кроме моего карего, там не было. Увидев в отражении край своей спортивной сумки, я прямо почувствовала, как меня понемногу отпускает. Может, это знак? И я больше не размышляла: взяла сумку и поехала в школу.
Наступал вечер. Двухэтажное здание выглядело как обычно, и только в окнах нашего спортивного зала не горел свет.
- Тара, ты?! – неожиданно услышала я знакомый голос за спиной.
Обернулась и увидела Аделаиду Ивановну, которая занимала соседнее с «Рорхом» помещение. Я уважала эту хрупкую с виду женщину: рано потеряв мужа, она всю свою жизнь посвятила единственному сыну. Теперь у него своя семья, а она преподает пение. Мне казалось, что она счастлива теперь, занимаясь своим любимым делом. Группы у нее были небольшие, особенно она любила заниматься с детьми. Аделаида Ивановна всегда говорила, что они чисты душой.
- Да, это я, - улыбнулась ей, - надо же, узнали меня.
Она кивнула:
- Узнать-то узнала, но, признаться, не сразу. Давненько тебя не видела, да и ты изменилась после…
Она запнулась, не зная, как завершить фразу. Я помогла ей:
- Да, мне больно до сих пор. Но он бы хотел, чтобы я жила дальше.
- Ты права, деточка, - приобняв, сказала она, ты права. А правда, что ты теперь будешь заниматься школой?
Изумлению моему не было предела:
- А кто вам это сказал?
- Да ребята мои в одной из групп как-то хотели записаться к вам, а я рассказала им, что произошло. Но оказалось, что они знали об этом и хотели записаться именно к тебе. Я ничего не поняла и решила спросить у тебя, надеясь, что увижу.
- Когда это было? – история становилась все запутаннее: сначала звонок, теперь вот это.
- Да пару дней назад. Видишь, как совпало! – улыбнувшись, она внезапно стала серьезной: - Так что скажешь? Никита был бы рад.
- Знаю, Аделаида Ивановна, знаю. Скажу честно: я не знаю. Сами знаете, что у меня есть работа, есть навыки, но не в боевых искусствах же! Да, Ник тренировал меня, но до его уровня мне еще очень далеко.
Она лишь отмахнулась:
- Да ну, у тебя все впереди. Послушай старую женщину, Тарочка: попробуй хотя бы. Что ты теряешь? Ничего! А после потери надо себя встряхнуть, иначе никак. Уж я-то знаю, - тут ее голос едва заметно задрожал, но она взяла себя в руки. – Думаю, ребята не дадут тебе заскучать.
После этих слов я задумалась. Действительно, что я теряю? После того, что произошло сегодня, мне не хотелось возвращаться обратно. По крайней мере, пока. Неизвестно, что со мной случится в следующий раз. Как же я ошибалась, думая, что готова к тому, что вернуться в прежнее русло! Ладно, собраться и вперед!
- Спасибо вам! – от нахлынувших чувств на душе сразу стало тепло. – Надеюсь, вы правы.
- Верь себе, - погладив меня по плечу, она неспешно направилась к аллее, где так любила прогуливаться.
А я осталась стоять, вглядываясь в темные окна. Чем больше я думала обо всем этом, тем лучше понимала, что она права. Что ж, осталось выяснить, много ли я помню после тренировок с братом. Резко выдохнув, я зашла в холл. Кивнула охраннику, который, казалось, ничуть не удивился моему визиту, хотя обычно все выспрашивал. Нашла нужную дверь и замерла, не в силах сдвинуться с места: боль накатила неожиданно. Последний раз я была здесь незадолго до аварии, когда Никита был жив. Но его больше нет с нами. Руки тряслись, когда я доставала связку ключей. В замочную скважину попала не сразу.
Когда все же преодолела препятствие в виде двери, хотелось выдохнуть спокойно, но не получилось. Куда там! В глазах защипало, когда я увидела такую знакомую стену с оружием, в другой стороне несколько боксерских груш и матов, скамьи – все было так, как я запомнила. Вдруг мне показалось, что прийти сюда было большой ошибкой, и я попятилась. Что это такое?!
- Никита, ты здесь? – спросила я, чувствуя себя совершенно сумасшедшей. – Если да, то дай мне знак! Хоть какой-нибудь. Остаться мне здесь, заботиться о школе? Или возвращаться туда?
Признаться, при мысли о том, что мне еще раз придется увидеть алые отблески в глазах других людей, да и своих тоже, по спине пробежали мурашки.
- Может, это все из-за переживаний? – спросила я пустой зал.
- Резче удар, резче! Ну что такое, кто ж так бьет! – в очередной раз сетовал мой любимый тренер, когда я снова ударила грушу не так, как надо.
- Я так бью! – вспылила я, однако прекрасно понимая, что он прав.
Брат сокрушенно покачал головой:
- Слишком много мыслей, слишком много, Тара. Сначала дыши, потом закрывай глаза и отпусти свой разум.
- Ты говоришь, как древнегреческий философ, - проворчала я, закрывая глаза.
- И хорошо, - ухмыльнулся Никита, - парни знали толк в своем деле. Не отвлекайся, противник еще не повержен!
Издав оглушительный боевой клич, он первым ринулся на злодейскую грушу, подавая мне пример. Я же выждала немного, стараясь делать так, как он говорил, а потом бросилась следом, на этот раз красиво завершая удар. Звучные хлопки были мне ответом:
- Наконец-то!
Торжественно поклонившись, я рассмеялась. Как и всегда, брат был прав.
- Нин, пойдешь ты. Мне он даст войти в курс дел, так что думать не о чем, - помахав подруге на прощание, я отправилась на второй этаж в свой кабинет.
Давненько я здесь не была! Но пыли не было, спасибо тете Маше, которая заботилась о моем кабинете во время моего отсутствия. Хорошая женщина, которая работала у нас уборщицей, относилась ко мне, как к дочери. Своих у нее не было, не сложилось, поэтому свое нерастраченное тепло она дарила нам. Наслушавшись юридических терминов, она иногда могла и вставить то или иное слово в разговор. К ее чести сказать, весьма к месту. Большой темно-коричневый стол, высокий шкаф с множеством книг – все было так, как я оставила. Даже ежедневник с ручкой лежали на том же месте. Я еще раз мысленно поблагодарила эту прекрасную женщину: она знала, что я не люблю, когда трогают мои вещи.
Подойдя к окну, я незаметно погрузилась в свои мысли. Мне нравился этот район. Центр города, но в то же время здесь было не очень шумно. Двор был скрыт от остального мира деревьями. Мне всегда хотелось, чтобы работа мне нравилась. И о выборе профессии я не жалела никогда.
Из раздумий меня вывел негромкий стук в дверь. Обернувшись, я приветливо улыбнулась, увидев своего директора, Григория Александровича.
- Рад видеть, рад. Нам тебя не хватало, Тара.
- Спасибо.
- Я сразу к делу, хорошо? Понимаю, что ты только что вернулась на работу, но все же. У меня в кабинете клиент ждет именно тебя. К слову, он и обратился к нам, услышав о таком специалисте, как ты.
В другое время у меня внутри бы потеплело, но сейчас я ощутила лишь спокойствие. Да, я определенно изменилась. Надеясь, что я действительно готова к работе, отправилась за директором в его кабинет. Там, развалившись в кожаном кресле, сидел плотный мужчина с темными волосами. Окинув меня взглядом с головы до ног, он остановился на глазах. Я спокойно выдержала его взгляд:
- Приятно познакомиться. С кем имею честь?
- Владимир Баринов, к вашим услугам, - чуть склонил голову он. – Да, я ждал вас. У меня очень деликатное дело. Могу я обсудить его наедине с вами?
Краем глаза я заметила, что шеф дернулся, готовясь выйти, но я не позволила ему это сделать. Не знаю, по какой причине, но Баринов мне не нравился. От него веяло опасностью и тиной. На этой мысли я споткнулась: что? Тина? С каких пор я чувствую такие запахи?! Быстро взяв себе в руки, я поспешила сказать:
- Знаете, в этом нет нужды. От Григория Александровича секретов быть не может. Возможна, мне понадобится его консультация.
Я успела заметить, как клиент чуть скривился, не ожидая такой реакции, но быстро взял себя в руки. Дежурно улыбнувшись, он опять опустился в кресло, я же осталась стоять, взглядом изучая его. Сначала он сидел спокойно, а потом занервничал, это было видно.
- Что-то не так? – все же спросил он, переглядываясь с шефом.
- Физиогномика – великая вещь. Я вас слушаю.
- Хорошо. Я сразу к делу?
- И никак иначе, - сухо кивнув, я чувствовала, как включаюсь в работу.
- Меня обвиняют в покушении на убийство, - тихо вздохнув, начал рассказывать он, - недавно на моего партнера по бизнесу напали, когда он был в командировке. Он выходил из гостиницы, когда из машины, проезжавшей мимо, его обстреляли. Задели руку. Отлежавшись в больнице, он вспомнил наши разногласия недавние и решил обвинить меня!
Не выдержав, он начал ходить по кабинету, ни на кого не глядя. Остановившись, взглянул на меня:
- Что скажете? Возьметесь?
- Меньше эмоций, меньше. Они есть зло.
Я сказала это и запнулась: голос звучал будто издалека, стал каким-то потусторонним. Очертания предметов стали нечеткими, а глаза Баринова начали отливать красным. И тут я вдруг услышала клекот птиц. Что со мной?!
- Не понял? – нахмурился тем временем клиент.
- Тара, всегда любил тебя за твое чувство юмора, - директор натянуто рассмеялся.
Я едва услышала его. Реальность ускользала. Пробормотав извинения, я выскочила за дверь, и по стене дошла до туалета. Долго мыла лицо холодной водой, в конце концов подставив голову под кран. Мне было все равно, как я выгляжу; я должна была прийти в себя. Это помогло. Затылок постепенно отпускало, и я закрыла кран.
Медленно подняв голову, я всмотрелась в свое отражение: это была я и не я одновременно. Те же волосы, то же лицо, но вот глаза выглядели странно: теперь мне казалось, что и они отливают алым. Да что это такое! Неужели мать была права, когда говорила, что мне надо обратиться к психологу. «Да уж, психолог мне уже не поможет», - подумала я, грустно улыбнувшись своему отражению. Отражение снова блеснуло алыми глазами. Сил терпеть это уже не было. Отшатнувшись, я пошла к себе, взяла сумку и вызвала такси. Написав сообщение директору, отключила телефон. Я рано вернулась. Рано.
Приехав домой, я вспомнила, что у меня мокрые волосы. Высушив феном, я переоделась и пошла на кухню. Очнулась уже на полу. Медленно поднялась и села, прислонившись к стене. Не выдержав, разрыдалась. Что со мной происходит?! Что?! Я долго не могла остановиться. Мне казалось, что со слезами легче не становилось, наоборот, внутри разрасталась пугающая пустота. Сквозь пелену я услышала, что зазвонил телефон, а потом почему-то на автоответчике включилась громкая связь:
- Тара, здравствуй. Скажи, когда в «Рорхе» снова будут проводиться занятия? Я хочу, да и друзья мои не отказались бы. Перезвони мне, пожалуйста.
Подождите, причем тут школа моего брата? После его смерти ее закрыли для посетителей, и мы с родителями не знали, что с ней делать. Продать мы не могли в память о Никите, значит, нужен был человек, который смог бы заниматься с ребятами. Хотя бы один человек! Мой брат каким-то образом ухитрялся вести сразу несколько курсов: бокс, сават, айкидо и фехтование. Днями пропадая там, он выглядел очень счастливым. Я видела, как горели его глаза, когда он рассказывал про успехи своих учеников. В группах было не более десяти человек, что позволяло уделить внимание каждому. Я помню, как однажды пришла туда, а занятие еще не закончилось.
Никита вытащил меня на центр зала, расхвалил, как только мог, вогнав в краску, а потом попросил позаниматься с одним из учеников. Зная его, я даже не стала сопротивляться: благо, моя спортивная одежда с бинтами была здесь. Быстро переодевшись, я вернулась в зал.
Оказалось, что брат срочно уехал по делам, оставив мне не одного человека, а всю ораву. Они были чем-то похожи на маленьких детей: в их глазах я видела ожидание чего-то прекрасного.
- Ну что, Никита решил, что я закончу это занятие, так? Значит, поехали! Сразу хочу сказать: рада каждому! Знаю, как долго брат ждал открытия этой школы, своего детища, вынашивая эту идею. Он рассказывал вам, как все начиналось?
Нестройный гул голосов подсказал мне, что об этом Ник умолчал. Что ж, расскажу я.
- Ясно, что сначала надо было уладить все вопросы с бумагами. А потом стал вопрос, как именно организовать работу. Он сразу хотел взяться за несколько курсов, но я отговорила его. Начинать надо постепенно. Все началось со старого-доброго бокса: в первой группе было пять человек, два из них слабо понимали, что вообще делают в «Рорхе». Никита полностью отдается своему делу, и мне кажется, что и для одного человека он проводил бы занятия.
Я улыбнулась, вспоминая, как все начиналось. Это было трудно, но, вместе с тем, очень интересно. Да уж, мы многого натерпелись, пока все наконец стало на свои места. Тряхнув головой и начав разминаться, я продолжила:
- Потом подключился сават. Есть несколько направлений боевых искусств, часто разделяют на тело и дух. Мы практикуем тело, то есть боевые приемы, где вы используете только свои ресурсы для защиты. Тайцзицюань, медитаци – это все относится к духовным практикам. Скажем, подготовка духа к схватке.
Я продолжала говорить, наблюдая за людьми напротив. Затаив дыхание, они слушали меня. Да, говорила же я Нику, чтобы рассказывал и больше теории!
- А теперь разбиваемся на пары и отрабатываем приемы. Я знаю, что вы проходили в прошлый раз, надо закрепить.
- Но…
Темноволосый парень по имени Руслан попытался возразить, но я жестом остановила его, улыбнувшись:
- Ты в пару со мной. Неужели вы думали, что мы не будем драться сегодня?!
Смешки в зале говорили о том, что тактику я избрала верную: надо было отвлечь их чуть-чуть. Следующие полчаса мы успешно ставили удары и отражали их. Мой соперник, надо признать, был в хорошей физической форме, но часто спешил завершить удар, не вложив в него достаточно силы.
- Тебе надо сосредоточиться, Руслан, - посмотрела я на него сверху вниз, когда он в очередной раз сидел на полу, потирая голову. – Ты знаешь приемы, но в теории. Практику надо доработать. Куда тебе спешить-то? Стал, выдохнул, улыбнулся – и вперед!
- Вам легко говорить, - нахмурился он.
- Тебе, - закатила глаза я, - не надо ко мне на «вы». Мы все свои здесь.
- Хорошо, - кивнул он, резко вскакивая и замахиваясь.
Я увернулась и обхватила его сзади за шею:
- Очень хорошо. А теперь еще раз, только без суетливости.
Он чуть не взвыл, но послушно пробовал еще и еще, пока выпад не стал получаться идеально.
- Можешь, когда хочешь.
- Спасибо, - пропыхтел он, пытаясь отдышаться.
- Тренируй дыхание, парень, - хмыкнула я и хлопнула в ладоши: - Так, народ. Пора расходиться! Всем спасибо. Увидимся!
- Ты придешь еще? – спросила одна из девушек, выходя из зала.
- Посмотрим.
… Не знаю, почему это воспоминание пришло ко мне именно сегодня. Хотя, скорее всего, из-за звонка. Но что делать мне? Собравшись с духом, я встала, ударила стену пару раз кулаком, чтобы физическая боль перекрыла эмоциональную, и подошла к зеркалу. На меня смотрела уставшая темноволосая девушка с потухшими глазами. Сейчас они выглядели совершенно нормально, никаких посторонних цветов, кроме моего карего, там не было. Увидев в отражении край своей спортивной сумки, я прямо почувствовала, как меня понемногу отпускает. Может, это знак? И я больше не размышляла: взяла сумку и поехала в школу.
Наступал вечер. Двухэтажное здание выглядело как обычно, и только в окнах нашего спортивного зала не горел свет.
- Тара, ты?! – неожиданно услышала я знакомый голос за спиной.
Обернулась и увидела Аделаиду Ивановну, которая занимала соседнее с «Рорхом» помещение. Я уважала эту хрупкую с виду женщину: рано потеряв мужа, она всю свою жизнь посвятила единственному сыну. Теперь у него своя семья, а она преподает пение. Мне казалось, что она счастлива теперь, занимаясь своим любимым делом. Группы у нее были небольшие, особенно она любила заниматься с детьми. Аделаида Ивановна всегда говорила, что они чисты душой.
- Да, это я, - улыбнулась ей, - надо же, узнали меня.
Она кивнула:
- Узнать-то узнала, но, признаться, не сразу. Давненько тебя не видела, да и ты изменилась после…
Она запнулась, не зная, как завершить фразу. Я помогла ей:
- Да, мне больно до сих пор. Но он бы хотел, чтобы я жила дальше.
- Ты права, деточка, - приобняв, сказала она, ты права. А правда, что ты теперь будешь заниматься школой?
Изумлению моему не было предела:
- А кто вам это сказал?
- Да ребята мои в одной из групп как-то хотели записаться к вам, а я рассказала им, что произошло. Но оказалось, что они знали об этом и хотели записаться именно к тебе. Я ничего не поняла и решила спросить у тебя, надеясь, что увижу.
- Когда это было? – история становилась все запутаннее: сначала звонок, теперь вот это.
- Да пару дней назад. Видишь, как совпало! – улыбнувшись, она внезапно стала серьезной: - Так что скажешь? Никита был бы рад.
- Знаю, Аделаида Ивановна, знаю. Скажу честно: я не знаю. Сами знаете, что у меня есть работа, есть навыки, но не в боевых искусствах же! Да, Ник тренировал меня, но до его уровня мне еще очень далеко.
Она лишь отмахнулась:
- Да ну, у тебя все впереди. Послушай старую женщину, Тарочка: попробуй хотя бы. Что ты теряешь? Ничего! А после потери надо себя встряхнуть, иначе никак. Уж я-то знаю, - тут ее голос едва заметно задрожал, но она взяла себя в руки. – Думаю, ребята не дадут тебе заскучать.
После этих слов я задумалась. Действительно, что я теряю? После того, что произошло сегодня, мне не хотелось возвращаться обратно. По крайней мере, пока. Неизвестно, что со мной случится в следующий раз. Как же я ошибалась, думая, что готова к тому, что вернуться в прежнее русло! Ладно, собраться и вперед!
- Спасибо вам! – от нахлынувших чувств на душе сразу стало тепло. – Надеюсь, вы правы.
- Верь себе, - погладив меня по плечу, она неспешно направилась к аллее, где так любила прогуливаться.
А я осталась стоять, вглядываясь в темные окна. Чем больше я думала обо всем этом, тем лучше понимала, что она права. Что ж, осталось выяснить, много ли я помню после тренировок с братом. Резко выдохнув, я зашла в холл. Кивнула охраннику, который, казалось, ничуть не удивился моему визиту, хотя обычно все выспрашивал. Нашла нужную дверь и замерла, не в силах сдвинуться с места: боль накатила неожиданно. Последний раз я была здесь незадолго до аварии, когда Никита был жив. Но его больше нет с нами. Руки тряслись, когда я доставала связку ключей. В замочную скважину попала не сразу.
Когда все же преодолела препятствие в виде двери, хотелось выдохнуть спокойно, но не получилось. Куда там! В глазах защипало, когда я увидела такую знакомую стену с оружием, в другой стороне несколько боксерских груш и матов, скамьи – все было так, как я запомнила. Вдруг мне показалось, что прийти сюда было большой ошибкой, и я попятилась. Что это такое?!
- Никита, ты здесь? – спросила я, чувствуя себя совершенно сумасшедшей. – Если да, то дай мне знак! Хоть какой-нибудь. Остаться мне здесь, заботиться о школе? Или возвращаться туда?
Признаться, при мысли о том, что мне еще раз придется увидеть алые отблески в глазах других людей, да и своих тоже, по спине пробежали мурашки.
- Может, это все из-за переживаний? – спросила я пустой зал.
