– Ты ушел так неожиданно! Никто не принял этого до сих пор, не осознал. И где мои силы, о которых ты говорил? Мне больно, Ник. И боль эта меняется, постепенно притупляясь. Мне кажется, скоро я смогу вполне спокойно реагировать на воспоминания с тобой. Хотя, может, ошибаюсь.
Я прислонилась лбом к двери и продолжила говорить сама с собой. Мне казалось, что мне становится легче. И хорошо, что меня никто не слышал: вряд ли я смогла кому-то открыться так. Даже родителям не решилась говорить обо всем, что чувствую. А здесь был запах свободы.
- Родители справляются. Как могут, конечно, но справляются. Навещают меня часто. Они поддерживают друг друга, ты же знаешь, как они любят друг друга! – улыбнулась я. – Я вернулась на работу, нет, попыталась, скорее. Не знаю, что это было, паническая атака или нет, но мне показалось, что у клиента глаза блеснули красным. Представляешь?
Резко обернувшись, я так желала увидеть брата позади! Ясно, что там никого не было.
- Именно поэтому уверена в том, что схожу с ума, - грустно усмехнулась, шагнула вперед, - слышишь? Твоя сестра на грани, Ник, на грани. Не думала я, что доживу до такого, конечно. Может, к психологу обратиться? Помнишь, ты никогда их не любил.
Медленно подошла к стене с оружием: тут были и мечи, и рапиры, и шесты. Потянулась к одному из мечей, но резко отдернула руку:
- Никита! Ты слышишь меня?! Знак, мне нужен знак!
Сколько бы я ни кричала, мне никто не отвечал. Внезапно мир вокруг закружился, и я потеряла равновесие. Рухнула на колени, удара практически не почувствовала. Слез почему-то не было, только опустошенность, некоторое время назад успокоившаяся, а теперь снова набиравшая обороты. Закрыла лицо руками и замерла. И в момент, когда я ничего уже не ждала, глухой стук вывел меня в реальность. Это был шест, упавший со стены в паре метров от меня. Надежно закрепленный ремнями шест. Не веря себе, я протянула руку – он был реальным!
- Спасибо, - прошептала я, оставив попытки не верить в происходящее.
Легко встала и взяла из сумки свою одежду для тренировок: свободные штаны, кеды и майку. Я всегда надевала бинты, подаренные Никитой, будь то обычная силовая тренировка или спарринг. Я нашла их там, где оставила в прошлый раз. И с каждым оборотом ткани дышать становилось все легче; я почти физически чувствовала, что меня отпускает. Сжала кулаки несколько раз и взглянула на себя в зеркало: темноволосая девушка с блестящими глазами спокойно смотрела на меня, не выказывая ни капли страха. Брат учил, что страх надо истреблять. Сейчас мне надо было справиться со страхом непринятия.
Подмигнула себе и включила любимую эпичную музыкальную подборку Two Steps From Hell, которую очень любила. Сначала музыка нехотя заполняла пространство, но с каждой минутой звучала все ярче и ярче. Откинув косу за спину, я закрыла глаза и медленно дышала, чтобы настроиться на бой. Он будет трудным, я знала это. Первый после потери, первый за несколько месяцев. Но это не значит, что его не будет!
Резко открыла глаза, схватила шест и тут же отбила взмах чужого оружия. Развернулась и блокировала новый удар. Отклонилась назад, подпрыгнув, так как невидимый противник пытался атаковать ноги. Бросилась в атаку, прокручивая шест и заставляя соперника отступать. Не заблокировав вовремя его удар, почувствовала в плече резкую боль. Ох, уж это сознание боя! Еще пару минут – и ты сможешь увидеть того, кто мешает тебе достигнуть задуманного, проверить его на прочность.
- Держись, - предупредила я и разломала шест надвое.
Орудуя имровизированными палицами, перешла в наступление. И бой меня поглотил…
Очнулась я глубокой ночью, когда света фонарей уже не хватало даже для меня, человека, очень хорошо видящего в темноте. Не знаю, откуда это взялось, но свет я никогда не любила. Никита, посмеиваясь, часто называл меня полуночницей, а я на это лишь отмахиваясь, по-прежнему успешно ориентируясь без света. Я так и застыла в изумлении, не завершив удар: впервые за все это время мысль о брате не принесла боли! Лишь щемящее чувство потери; болью этот никак не было. В тот миг я поняла, что сделала правильный выбор, брат поддержал бы меня. И я уже знала, куда пойду завтра.
- Григорий Александрович, можно? – я стучала в кабинет шефа.
- Ох, Тара, ну и напугала ты меня вчера! - улыбнулся он мне и поспешил навстречу.
Однако тут же чуть не споткнулся, увидев мою одежду: признаться, я даже не знала, что такая одежда у меня была. Черная косуха, такого же цвета джинсы, винный джемпер, а на ногах – высокие байкерские ботинки с заклепками. Я видела его неприязненный взгляд; но он быстро справился с собой, вернувшись к улыбке:
- Может, ты рано вернулась на работу?
Я покачала головой:
- Не в этом дело. Скажу честно: то, что я сейчас скажу, вам не понравится.
- Не тяни, говори!
- Я хочу уволиться, Григорий Александрович, - увидев, как он хочет возразить, заговорила быстрее: - И не уговаривайте меня остаться, пожалуйста. Я знаю, что вы всегда поддерживали меня, и благодарна вам за это. Но сейчас я не могу быть здесь. Чувствую, что надо идти…
- Дальше? – перебил он меня.
- Нет, просто идти. Мне жаль, но это так. Возможно, пройдет какое-то время, и вы сможете меня понять, хоть немного.
Улыбнувшись, взглянула на шефа, втайне надеясь, что не увижу никаких посторонних отблесков. Он сидел в кресле, закрыв глаза, сжимая и разжимая кулаки. Потом резко открыл глаза, и я облегченно выдохнула, увидев его природный цвет глаз:
- Значит, уходишь.
- Да.
- И никакие уговоры вроде повышения зарплаты не могут? – видно было, что спрашиваешь он, прекрасно зная, что это бесполезно.
Я отрицательно покачала головой. Он помолчал пару минут, а потом, приняв для себя какое-то решение, поднялся из-за стола и подошел ко мне. Оглядел в головы до ног, остановив взгляд на ботинках и хмыкнул:
- Классный прикид, Тара!
Не выдержав, я расхохоталась: никак не ожидала такой фразы от своего директора. Никак уж не вязалась она с его образом.
- Спасибо!
- Ты здорово помогла мне тогда, - задумчиво произнес он, подходя к окну, - да что я говорю! Ты во всех делах блистала! Нам будет тебя не хватать. И мне тоже. Так и быть, придержу твой кабинет свободным: вдруг одумаешься.
- Договорились.
Я с легким сердцем покинула его кабинет и направилась в отдел кадров. Там ничуть не удивились, сказав, что Григорий Александрович уже позвонил им и попросил все сделать максимально быстро, чтобы меня не задерживать; вскоре я уже стояла на улице у главного входа, вдыхая воздух свободы. Не знаю, что изменилось во мне за это время, но сейчас, оглядываясь назад, я не могла понять, что же так привлекало меня в этой работе. Все казалось чужим и каким-то искусственным, что ли.
- Постой! – окликнули меня сзади.
- Нина! Я…
Она хмыкнула:
- Да, слухи быстро разносятся. Знаменитая Тара Крылова покидает юридическую фирму «Босх и Ко». Ты чего это удумала, а?!
- Тише ты, - отмахнулась я, - какая я тебе знаменитость? Я чувству, что поступаю правильно. Сможешь меня понять – хорошо, нет – значит, это произойдет не сегодня. Удачи тебе!
Я крепко обняла подругу, чмокнув в щеку, несмотря на ее ворчание. Она действительно поддерживала меня, когда я только пришла в компанию. Да и она сама пришла лишь на пару месяцев раньше. Тогда мы сдружились, и, надеюсь, наша дружба не исчезнет из-за моего увольнения.
- Я пойду уже, Нин. Увидимся!
Она только всхлипнула; мне же действительно нужно было идти. У меня теперь «Рорх» под крылом, надо набирать группы для тренировок. Возможно, желающих из-за долгого перерыва будет много, и мне придется нанимать помощников, да и ремонт не мешало бы сделать. Улыбнувшись своим грандиозным планам, я поспешила к своей машине. Дел у меня было немало.
Никита, я позабочусь о школе!
- Ты слишком долго уходишь от удара, Руслан. Надо резче и быстрее, иначе быть тебе битым.
- Да сколько ж можно! – посетовал парень. – И так синяков хватает.
Я лишь рассмеялась:
- Сам знаешь, практики у тебя не было давно. Все же школа долго была закрыта. А ты, как я посмотрю, даже не думал поддерживать себя в форме.
Я говорила, но продолжала следить за его движениями. Вот обманный замах – и я вовремя отступила за грушу, а ученик, не удержавшись на месте, по инерции пробежал еще пару метров. Наблюдая за ним, я только поцокала языком: утратил парнишка навыки, в этом сомневаться не приходилось. Ничего, исправим.
Прошло уже три месяца с тех пор, как я взялась за возрождение «Рорха». Должна признать, что просто не было: много бумажной волокиты, связанной с переоформлением. Оказалось, что у администрации какие-то свои планы на это здание. И тут мне несказанно помогли мои знания в юридической области. Через месяц этот вопрос был мирно урегулирован; по крайней мере, я была довольна, потому что на мою прелесть больше никто не посягает. Да и Аделаида Ивановна расцвела и не переставала меня благодарить. Буквально вчера принесла мне несколько баночек с домашним вареньем из смородины и малины. И сразу сказала, что отказ не принимается. Честно говоря, это варенье было моим любимым, так что отказываться я даже не собиралась.
Я предполагала, что желающих продолжить занятия будет много, но я даже не думала, что их будет столько! Около пятидесяти человек изъявили желание вернуться, среди них был и Руслан. Пока я справлялась сама, но все же уверенность в том, что надо искать еще людей, которые смогли бы тренировать, крепла с каждым днем. Начинала присматриваться к тем ученикам, кто схватывал все на лету: возможно, и здесь я найду хороших тренеров.
- Тара, мы пришли! – громкий крик у дверей заставил меня усмехнуться: Женя всегда была нетерпеливой и громкой. Знает же, что занятие не закончено, а вмешиваться нельзя, и опять за свое!
Не обратив на нее внимания, я повернулась к ученикам – одиннадцать парней и девушек, завершив выпады, преданно смотрели на меня. Да, такого чувства мне и не хватало раньше. При мысли о прошлой работе эмоции не всколыхнулись; все так, их необходимо держать под контролем.
- А теперь надо вернуться в реальный мир, где у каждого своя жизнь, - обвела всех взглядом, - поэтому успокаиваемся и повторяем за мной. Я не выпущу разгоряченных бойцов наружу.
- Да какие мы бойцы, - хмыкнул Кирилл, взъерошив волосы, - нам еще учиться и учиться.
Я кивнула:
- Конечно. Но для меня вы бойцы! И помните: все в ваших руках.
Я опустилась вниз и оперлась руками об пол, будто хотела отжиматься. Группа сделала тоже.
- Закрываем глаза и дышим! – сказала им негромко, стараясь не нарушить атмосферу урока.
Мне нравилось это упражнение: внимание сосредоточено на руках. Чем дольше находишься в этой позе, тем яснее чувствуешь, как со временем начинают они затекать, а тебя клонит к земле. Наконец, когда секунда отделяет тебя от того, чтобы рухнуть на пол, ты резко садишься на корточки, а затем медленно встаешь. Напряжение ушло.
- Ну как, лучше?
Ответом мне был нестройный хор голосов; по глазам я поняла, что ученикам понравилось.
- Можете идти, - махнула головой, и они отправились переодеваться.
Только теперь я повернулась к Жене, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, по-прежнему стоя у двери. Она уже понимала, что нарушила правила, установленные мною в первый день, и ждала, что теперь будет. Смотрела на нее, а думала о себе. В моей жизни дисциплина играла не последнюю роль. Все началось со школы, перешло в университет, потом в работу. Нельзя давать себе спуску. Ни в коем случае! Так учил меня Никита, так буду поступать и я.
- Вижу, ты уже успела переодеться, - взглянула на нее. – Так, до начала следующего урока еще полчаса, поэтому предоставлю тебе право выбрать: сават, бокс или фехтование?
Грустно вздохнув, она поняла, что этого не миновать:
- Давай бокс.
- Хорошо, - улыбнулась я. – Ты знаешь, где взять перчатки. Бери свои и возвращайся, будет отрабатывать правильную стойку и джеб.
Женя вернулась быстро. Надев свои синие перчатки, она приняла боевую стойку.
- Правильная стойка – залог эффективного удара, так?
Девушка кивнула, не сводя с меня взгляда. Я же принялась ходить вокруг нее, продолжая рассказывать:
- Распределить вес тела равномерно: ноги должны пружинить. Левая рука закрывает левую сторону, правая – чуть впереди, закрывает подбородок. Опусти его, вперед не выставлять.
Надо отдать девушке должное: она безмолвно выполняла все мои указания, ни на что не жалуясь. Я была жестким учителем: сама ведь когда-то прекрасно поняла, что жалость дает пищу слабости. Нельзя взращивать в себе ее, никак нельзя. Вот и ребят учила так же. Скоро увидела, что удар получается лучше, и кивнула Жене, улыбнувшись:
- Хорошо. Пока хватит. Готовься к занятию. Сегодня его будет проводить Артем.
Парень, которого я назвала, уже зашел в зал, но, услышав мои слова, резко остановился:
- Тара, ты серьезно?!
- Серьезнее не бывает. Замени меня сегодня, - и добавила, обернувшись к нему: - В тебе есть задатки хорошего учителя.
Хмыкнув, Артем проворчал:
- Да какой из меня учитель, скажешь тоже.
Однако было видно, что моя похвала пришла по душе. Попрощавшись с ребятами, я переоделась, приняла душ и, покинув здание, пошла к своей машине. Уже подходя к своему «БМВ», вздохнула прохладный осенний воздух. Как же я любила эту пору года! Природа начинает засыпать, а ты наблюдаешь, как она готовится ко сну. Темные тучи заполоняют небеса, скрывая солнце. Красиво. Эти мысли и вынудили меня захлопнуть дверь и пойти в парк, что находился неподалеку. Пришлось замедлить шаг, ведь обычно я ходила быстро. Достав наушники, я полностью погрузилась в свои мысли, медленно идя по парку, где то тут, то там уже виднелись первые признаки осени – опавшие листья.
Темный подвал, казалось, поглощал сам свет. Одна-единственная лампочка, раскачивающаяся в центре, не могла разогнать темноту. А воздух был настолько плотным и тяжелым, что его можно было разрезать ножом, если бы он был. Долгое время тишину ничего не нарушало. Но вот в углу слегка зазвенела цепь, раздался еле слышный стон. Мужчина подвинулся подальше от стены, дышащей могильным холодом. Штаны еще не порвались окончательно, босых ног он уже не чувствовал, а на груди, болтались остатки некогда белой рубашки, теперь превратившейся в лохмотья. А через них ясно были видны ужасные кровоподтеки. Все тело ломило от боли, каждое движение давалось с трудом.
Радовало лишь то, что кровотечение из носа уже прекратилось; но он все еще чувствовал соленый вкус крови на разбитых губах. Хмыкнув, пленник закрыл глаза и постарался отключиться от этой реальности: грязного, сырого подвала и цепей, крепко держащих за руки. Не будь их, он постарался бы сделать что-нибудь, однако этот сероватый металл будто вытягивал саму жизнь, отрубая пути к отступлению. Постепенно дыхание стало более редким, и разум начал успокаиваться. Боль не хотела уходить даже из сознания, тем не менее, прекрасно понимая, что там, на ментальном уровне, ей с ним не тягаться. Сдавшись, она отпустила его и затаилась, ожидая, когда же он вернется к ней.
Мужчина не спешил. Он все больше отдалялся от бренной оболочки, полностью погрузившись в себя. Он любил это состояние по многим причинам, главная из которых – отсутствие боли.
Я прислонилась лбом к двери и продолжила говорить сама с собой. Мне казалось, что мне становится легче. И хорошо, что меня никто не слышал: вряд ли я смогла кому-то открыться так. Даже родителям не решилась говорить обо всем, что чувствую. А здесь был запах свободы.
- Родители справляются. Как могут, конечно, но справляются. Навещают меня часто. Они поддерживают друг друга, ты же знаешь, как они любят друг друга! – улыбнулась я. – Я вернулась на работу, нет, попыталась, скорее. Не знаю, что это было, паническая атака или нет, но мне показалось, что у клиента глаза блеснули красным. Представляешь?
Резко обернувшись, я так желала увидеть брата позади! Ясно, что там никого не было.
- Именно поэтому уверена в том, что схожу с ума, - грустно усмехнулась, шагнула вперед, - слышишь? Твоя сестра на грани, Ник, на грани. Не думала я, что доживу до такого, конечно. Может, к психологу обратиться? Помнишь, ты никогда их не любил.
Медленно подошла к стене с оружием: тут были и мечи, и рапиры, и шесты. Потянулась к одному из мечей, но резко отдернула руку:
- Никита! Ты слышишь меня?! Знак, мне нужен знак!
Сколько бы я ни кричала, мне никто не отвечал. Внезапно мир вокруг закружился, и я потеряла равновесие. Рухнула на колени, удара практически не почувствовала. Слез почему-то не было, только опустошенность, некоторое время назад успокоившаяся, а теперь снова набиравшая обороты. Закрыла лицо руками и замерла. И в момент, когда я ничего уже не ждала, глухой стук вывел меня в реальность. Это был шест, упавший со стены в паре метров от меня. Надежно закрепленный ремнями шест. Не веря себе, я протянула руку – он был реальным!
- Спасибо, - прошептала я, оставив попытки не верить в происходящее.
Легко встала и взяла из сумки свою одежду для тренировок: свободные штаны, кеды и майку. Я всегда надевала бинты, подаренные Никитой, будь то обычная силовая тренировка или спарринг. Я нашла их там, где оставила в прошлый раз. И с каждым оборотом ткани дышать становилось все легче; я почти физически чувствовала, что меня отпускает. Сжала кулаки несколько раз и взглянула на себя в зеркало: темноволосая девушка с блестящими глазами спокойно смотрела на меня, не выказывая ни капли страха. Брат учил, что страх надо истреблять. Сейчас мне надо было справиться со страхом непринятия.
Подмигнула себе и включила любимую эпичную музыкальную подборку Two Steps From Hell, которую очень любила. Сначала музыка нехотя заполняла пространство, но с каждой минутой звучала все ярче и ярче. Откинув косу за спину, я закрыла глаза и медленно дышала, чтобы настроиться на бой. Он будет трудным, я знала это. Первый после потери, первый за несколько месяцев. Но это не значит, что его не будет!
Резко открыла глаза, схватила шест и тут же отбила взмах чужого оружия. Развернулась и блокировала новый удар. Отклонилась назад, подпрыгнув, так как невидимый противник пытался атаковать ноги. Бросилась в атаку, прокручивая шест и заставляя соперника отступать. Не заблокировав вовремя его удар, почувствовала в плече резкую боль. Ох, уж это сознание боя! Еще пару минут – и ты сможешь увидеть того, кто мешает тебе достигнуть задуманного, проверить его на прочность.
- Держись, - предупредила я и разломала шест надвое.
Орудуя имровизированными палицами, перешла в наступление. И бой меня поглотил…
Очнулась я глубокой ночью, когда света фонарей уже не хватало даже для меня, человека, очень хорошо видящего в темноте. Не знаю, откуда это взялось, но свет я никогда не любила. Никита, посмеиваясь, часто называл меня полуночницей, а я на это лишь отмахиваясь, по-прежнему успешно ориентируясь без света. Я так и застыла в изумлении, не завершив удар: впервые за все это время мысль о брате не принесла боли! Лишь щемящее чувство потери; болью этот никак не было. В тот миг я поняла, что сделала правильный выбор, брат поддержал бы меня. И я уже знала, куда пойду завтра.
- Григорий Александрович, можно? – я стучала в кабинет шефа.
- Ох, Тара, ну и напугала ты меня вчера! - улыбнулся он мне и поспешил навстречу.
Однако тут же чуть не споткнулся, увидев мою одежду: признаться, я даже не знала, что такая одежда у меня была. Черная косуха, такого же цвета джинсы, винный джемпер, а на ногах – высокие байкерские ботинки с заклепками. Я видела его неприязненный взгляд; но он быстро справился с собой, вернувшись к улыбке:
- Может, ты рано вернулась на работу?
Я покачала головой:
- Не в этом дело. Скажу честно: то, что я сейчас скажу, вам не понравится.
- Не тяни, говори!
- Я хочу уволиться, Григорий Александрович, - увидев, как он хочет возразить, заговорила быстрее: - И не уговаривайте меня остаться, пожалуйста. Я знаю, что вы всегда поддерживали меня, и благодарна вам за это. Но сейчас я не могу быть здесь. Чувствую, что надо идти…
- Дальше? – перебил он меня.
- Нет, просто идти. Мне жаль, но это так. Возможно, пройдет какое-то время, и вы сможете меня понять, хоть немного.
Улыбнувшись, взглянула на шефа, втайне надеясь, что не увижу никаких посторонних отблесков. Он сидел в кресле, закрыв глаза, сжимая и разжимая кулаки. Потом резко открыл глаза, и я облегченно выдохнула, увидев его природный цвет глаз:
- Значит, уходишь.
- Да.
- И никакие уговоры вроде повышения зарплаты не могут? – видно было, что спрашиваешь он, прекрасно зная, что это бесполезно.
Я отрицательно покачала головой. Он помолчал пару минут, а потом, приняв для себя какое-то решение, поднялся из-за стола и подошел ко мне. Оглядел в головы до ног, остановив взгляд на ботинках и хмыкнул:
- Классный прикид, Тара!
Не выдержав, я расхохоталась: никак не ожидала такой фразы от своего директора. Никак уж не вязалась она с его образом.
- Спасибо!
- Ты здорово помогла мне тогда, - задумчиво произнес он, подходя к окну, - да что я говорю! Ты во всех делах блистала! Нам будет тебя не хватать. И мне тоже. Так и быть, придержу твой кабинет свободным: вдруг одумаешься.
- Договорились.
Я с легким сердцем покинула его кабинет и направилась в отдел кадров. Там ничуть не удивились, сказав, что Григорий Александрович уже позвонил им и попросил все сделать максимально быстро, чтобы меня не задерживать; вскоре я уже стояла на улице у главного входа, вдыхая воздух свободы. Не знаю, что изменилось во мне за это время, но сейчас, оглядываясь назад, я не могла понять, что же так привлекало меня в этой работе. Все казалось чужим и каким-то искусственным, что ли.
- Постой! – окликнули меня сзади.
- Нина! Я…
Она хмыкнула:
- Да, слухи быстро разносятся. Знаменитая Тара Крылова покидает юридическую фирму «Босх и Ко». Ты чего это удумала, а?!
- Тише ты, - отмахнулась я, - какая я тебе знаменитость? Я чувству, что поступаю правильно. Сможешь меня понять – хорошо, нет – значит, это произойдет не сегодня. Удачи тебе!
Я крепко обняла подругу, чмокнув в щеку, несмотря на ее ворчание. Она действительно поддерживала меня, когда я только пришла в компанию. Да и она сама пришла лишь на пару месяцев раньше. Тогда мы сдружились, и, надеюсь, наша дружба не исчезнет из-за моего увольнения.
- Я пойду уже, Нин. Увидимся!
Она только всхлипнула; мне же действительно нужно было идти. У меня теперь «Рорх» под крылом, надо набирать группы для тренировок. Возможно, желающих из-за долгого перерыва будет много, и мне придется нанимать помощников, да и ремонт не мешало бы сделать. Улыбнувшись своим грандиозным планам, я поспешила к своей машине. Дел у меня было немало.
Никита, я позабочусь о школе!
Глава 3.
- Ты слишком долго уходишь от удара, Руслан. Надо резче и быстрее, иначе быть тебе битым.
- Да сколько ж можно! – посетовал парень. – И так синяков хватает.
Я лишь рассмеялась:
- Сам знаешь, практики у тебя не было давно. Все же школа долго была закрыта. А ты, как я посмотрю, даже не думал поддерживать себя в форме.
Я говорила, но продолжала следить за его движениями. Вот обманный замах – и я вовремя отступила за грушу, а ученик, не удержавшись на месте, по инерции пробежал еще пару метров. Наблюдая за ним, я только поцокала языком: утратил парнишка навыки, в этом сомневаться не приходилось. Ничего, исправим.
Прошло уже три месяца с тех пор, как я взялась за возрождение «Рорха». Должна признать, что просто не было: много бумажной волокиты, связанной с переоформлением. Оказалось, что у администрации какие-то свои планы на это здание. И тут мне несказанно помогли мои знания в юридической области. Через месяц этот вопрос был мирно урегулирован; по крайней мере, я была довольна, потому что на мою прелесть больше никто не посягает. Да и Аделаида Ивановна расцвела и не переставала меня благодарить. Буквально вчера принесла мне несколько баночек с домашним вареньем из смородины и малины. И сразу сказала, что отказ не принимается. Честно говоря, это варенье было моим любимым, так что отказываться я даже не собиралась.
Я предполагала, что желающих продолжить занятия будет много, но я даже не думала, что их будет столько! Около пятидесяти человек изъявили желание вернуться, среди них был и Руслан. Пока я справлялась сама, но все же уверенность в том, что надо искать еще людей, которые смогли бы тренировать, крепла с каждым днем. Начинала присматриваться к тем ученикам, кто схватывал все на лету: возможно, и здесь я найду хороших тренеров.
- Тара, мы пришли! – громкий крик у дверей заставил меня усмехнуться: Женя всегда была нетерпеливой и громкой. Знает же, что занятие не закончено, а вмешиваться нельзя, и опять за свое!
Не обратив на нее внимания, я повернулась к ученикам – одиннадцать парней и девушек, завершив выпады, преданно смотрели на меня. Да, такого чувства мне и не хватало раньше. При мысли о прошлой работе эмоции не всколыхнулись; все так, их необходимо держать под контролем.
- А теперь надо вернуться в реальный мир, где у каждого своя жизнь, - обвела всех взглядом, - поэтому успокаиваемся и повторяем за мной. Я не выпущу разгоряченных бойцов наружу.
- Да какие мы бойцы, - хмыкнул Кирилл, взъерошив волосы, - нам еще учиться и учиться.
Я кивнула:
- Конечно. Но для меня вы бойцы! И помните: все в ваших руках.
Я опустилась вниз и оперлась руками об пол, будто хотела отжиматься. Группа сделала тоже.
- Закрываем глаза и дышим! – сказала им негромко, стараясь не нарушить атмосферу урока.
Мне нравилось это упражнение: внимание сосредоточено на руках. Чем дольше находишься в этой позе, тем яснее чувствуешь, как со временем начинают они затекать, а тебя клонит к земле. Наконец, когда секунда отделяет тебя от того, чтобы рухнуть на пол, ты резко садишься на корточки, а затем медленно встаешь. Напряжение ушло.
- Ну как, лучше?
Ответом мне был нестройный хор голосов; по глазам я поняла, что ученикам понравилось.
- Можете идти, - махнула головой, и они отправились переодеваться.
Только теперь я повернулась к Жене, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, по-прежнему стоя у двери. Она уже понимала, что нарушила правила, установленные мною в первый день, и ждала, что теперь будет. Смотрела на нее, а думала о себе. В моей жизни дисциплина играла не последнюю роль. Все началось со школы, перешло в университет, потом в работу. Нельзя давать себе спуску. Ни в коем случае! Так учил меня Никита, так буду поступать и я.
- Вижу, ты уже успела переодеться, - взглянула на нее. – Так, до начала следующего урока еще полчаса, поэтому предоставлю тебе право выбрать: сават, бокс или фехтование?
Грустно вздохнув, она поняла, что этого не миновать:
- Давай бокс.
- Хорошо, - улыбнулась я. – Ты знаешь, где взять перчатки. Бери свои и возвращайся, будет отрабатывать правильную стойку и джеб.
Женя вернулась быстро. Надев свои синие перчатки, она приняла боевую стойку.
- Правильная стойка – залог эффективного удара, так?
Девушка кивнула, не сводя с меня взгляда. Я же принялась ходить вокруг нее, продолжая рассказывать:
- Распределить вес тела равномерно: ноги должны пружинить. Левая рука закрывает левую сторону, правая – чуть впереди, закрывает подбородок. Опусти его, вперед не выставлять.
Надо отдать девушке должное: она безмолвно выполняла все мои указания, ни на что не жалуясь. Я была жестким учителем: сама ведь когда-то прекрасно поняла, что жалость дает пищу слабости. Нельзя взращивать в себе ее, никак нельзя. Вот и ребят учила так же. Скоро увидела, что удар получается лучше, и кивнула Жене, улыбнувшись:
- Хорошо. Пока хватит. Готовься к занятию. Сегодня его будет проводить Артем.
Парень, которого я назвала, уже зашел в зал, но, услышав мои слова, резко остановился:
- Тара, ты серьезно?!
- Серьезнее не бывает. Замени меня сегодня, - и добавила, обернувшись к нему: - В тебе есть задатки хорошего учителя.
Хмыкнув, Артем проворчал:
- Да какой из меня учитель, скажешь тоже.
Однако было видно, что моя похвала пришла по душе. Попрощавшись с ребятами, я переоделась, приняла душ и, покинув здание, пошла к своей машине. Уже подходя к своему «БМВ», вздохнула прохладный осенний воздух. Как же я любила эту пору года! Природа начинает засыпать, а ты наблюдаешь, как она готовится ко сну. Темные тучи заполоняют небеса, скрывая солнце. Красиво. Эти мысли и вынудили меня захлопнуть дверь и пойти в парк, что находился неподалеку. Пришлось замедлить шаг, ведь обычно я ходила быстро. Достав наушники, я полностью погрузилась в свои мысли, медленно идя по парку, где то тут, то там уже виднелись первые признаки осени – опавшие листья.
Темный подвал, казалось, поглощал сам свет. Одна-единственная лампочка, раскачивающаяся в центре, не могла разогнать темноту. А воздух был настолько плотным и тяжелым, что его можно было разрезать ножом, если бы он был. Долгое время тишину ничего не нарушало. Но вот в углу слегка зазвенела цепь, раздался еле слышный стон. Мужчина подвинулся подальше от стены, дышащей могильным холодом. Штаны еще не порвались окончательно, босых ног он уже не чувствовал, а на груди, болтались остатки некогда белой рубашки, теперь превратившейся в лохмотья. А через них ясно были видны ужасные кровоподтеки. Все тело ломило от боли, каждое движение давалось с трудом.
Радовало лишь то, что кровотечение из носа уже прекратилось; но он все еще чувствовал соленый вкус крови на разбитых губах. Хмыкнув, пленник закрыл глаза и постарался отключиться от этой реальности: грязного, сырого подвала и цепей, крепко держащих за руки. Не будь их, он постарался бы сделать что-нибудь, однако этот сероватый металл будто вытягивал саму жизнь, отрубая пути к отступлению. Постепенно дыхание стало более редким, и разум начал успокаиваться. Боль не хотела уходить даже из сознания, тем не менее, прекрасно понимая, что там, на ментальном уровне, ей с ним не тягаться. Сдавшись, она отпустила его и затаилась, ожидая, когда же он вернется к ней.
Мужчина не спешил. Он все больше отдалялся от бренной оболочки, полностью погрузившись в себя. Он любил это состояние по многим причинам, главная из которых – отсутствие боли.
