- Угу, - согласился со мной незнакомец за листьями и, подумав, добавил, - угу-угу!
- А вы здесь живёте? - спросила я, с некоторым опозданием сообразив, что вопросы надо задавать такие, которые по умолчанию исключают ответ «угу».
- Угу, - тут же предсказуемо отозвался обладатель креативного имени, которое я не взялась бы повторить даже под угрозой сбрасывания меня с дерева. - Живу.
То есть какие-то слова помимо любимого «угу» он всё же знает, что не может не радовать. Теперь бы выяснить, кто он такой: а вдруг в этой местности живут исключительно вот такие аборигены? Хотя, может, они хотя бы смогут меня вывести к воде и показать дорогу к людям?
- А вы можете отвести меня к людям? Они ведь здесь есть?
Чуть не ляпнула «водятся», но вовремя остановилась, хотя если все аборигены похожи на этого, который прячется в листьях, то «водятся» было бы самым подходящим словом.
- Угу, - слегка, как мне показалось, разочарованно, сказал мой первый знакомец в это мире, - могу. А зачем?
- Может, нам спуститься с дерева? - подумав, предложила я. - На земле разве не удобнее разговаривать?
- Нет, там опасно, угу, - не согласился со мной пока невидимый собеседник, - там коргуты, угу, стая… Ууаооых не пойдёт.
- Это такие большие, с рыжей шерстью? - на всякий случай уточнила я. - Я одного такого видела, он там в кустах кого-то сожрал.
- Угу, - печально подтвердили за листьями, и до меня донёсся душераздирающий вздох.
- А как же я отсюда тогда выберусь?
Я, честно говоря, не рассчитывала на ответ, скорее, это были мысли вслух, но листья зашуршали, и напротив меня появилась голова большой обезьяны. Не скажу, что я являюсь крупным специалистом по приматам, но больше всего зверюга была похожа на гориллу. А точнее — на ту её разновидность, которая послужила прототипом знаменитого Кинг-Конга. Низкий лоб, глубоко посаженные тёмные глаза, в которых сейчас было и опасение, и жгучий интерес, нависшие надбровные дуги, выступающая челюсть… Ну как есть известнейший герой фильмов!
- Привет, - вежливо поздоровалась я, рассматривая его с нескрываемым любопытством, - ты горилла?
- Ууаооых, - подумав, поправил он меня, - угу.
- Но как называют таких, как ты? - я почему-то совершенно перестала его бояться. - Ты обезьяна?
- Ууаооых, - снова сказал он, качая головой и глядя на меня с сочувствием, видимо, считая меня умственно отсталой. Он же уже несколько раз сказал своё имя, а я никак не могу запомнить и пристаю с какими-то глупостями.
- Угу, - ответила я и тут же нервно хихикнула. Зато мой собеседник довольно оскалился, продемонстрировав более чем внушительные клыки, а высунувшаяся из листьев лапа одобрительно и осторожно погладила меня по голове, мол, умница, хорошая девочка. От внезапной ласки я чуть не свалилась с дерева, так как, несмотря на то, что зверюга старалась быть аккуратной, меня чуть не смело вниз. К счастью, мой новоявленный приятель отличался прекрасной реакцией и успел ухватить меня за шиворот, не дав сверзиться к наверняка поджидающим в кустах рыжим волкам. Как их там… коргуты вроде.
- Спасибо, - искренне поблагодарила я, снова покрепче прижимаясь к дереву, - а как получилось так, что я тебя понимаю? Ты говорящий?
- Угу, - абсолютно предсказуемо откликнулся он, - Ууаооых живой. Ууаооых говорит. Ори живая. Ори слушает. Всё правильно.
Ну а что? Всё исключительно логично: мы оба живые, поэтому он говорит, а я слушаю. Не придерёшься, однако. А Ори, если я правильно понимаю, это я, в смысле — Виктория. Ладно, Ори так Ори, всяко лучше чем странный набор гласных.
- Там, где я жила раньше, люди и животные не понимали друг друга, - стараясь говорить чётко и медленно, объяснила я.
- Город, - пренебрежительно махнул лапой Ууаооых, - глупые. Не ходи к ним, Ори.
- Город?! - тут же оживилась я. - А ты можешь меня туда отвести? Мне очень-очень нужно!
- Нет, - невозмутимо отозвался он, - город плохо. Ори хорошо. Ууаооых поможет Ори.
- Но я человек, я не могу жить в лесу, - я от возмущения даже от ствола отлепилась, - мне нужен дом! Крыша над головой, понимаешь?
- Ууаооых понимает, - кивнул обезьян, - дом есть. Ори может там жить.
- А где этот дом? - спросила я, почти перестав что-либо понимать. Видимо, сказывалась усталость после столь неоднозначного утра и забега по пересечённой местности, да и осознание того, что со мной произошло, оно тоже не слишком способствовало чёткому мышлению.
- Здесь, - широко обведя лапой чащу, довольно сообщил Ууаооых, - недалеко. Большой дом, хороший. Там никто не живёт.
- А почему никто не живёт, если он такой хороший? - подозрительно спросила я. - В хорошем доме всегда кто-нибудь живёт, обязательно.
- Дом для людей, - жалостливо взглянув на меня, пояснил этот… обезьян, - Ууаооых не люди. Коргуты не люди. Спанки не люди. Хворсты не люди. Лофхи не люди. Бурбиты не люди. Номты…
- Я поняла, - кивнула я, ошалев от обилия незнакомых наименований живности. - Номты тоже не люди.
- Ори умная, - похвалил меня Ууаооых, - номты тоже не люди. Зачем им дом? У них есть нора.
Я подумала, что крыша над головой мне действительно не помешает, пусть это и будет какая-нибудь заброшенная сараюшка. Может, тут до города топать и топать, не жить же всё это время на деревьях. Всё-таки я не белка и не птица, мне в листве не слишком комфортно. А так обживусь немного, разузнаю хоть что-то об окружающем мире, а там и в сторону города податься можно будет. Глядишь, этот обезьян мне ещё что путное подскажет?
- Это правильно, - я осторожно коснулась лапы, покрытой короткой, но достаточно густой жёсткой шерстью тёмно-коричневого цвета. - Ты можешь показать мне этот дом?
- Угу, - обезьян явно собирался сказать что-то ещё, но неожиданно его большие, но очень аккуратные уши, прижатые к голове, настороженно зашевелились, - сейчас могу.
Я совсем было уже хотела начать слезать с дерева, но Ууаооых лёгким движением лапы прижал меня к стволу. Возмущаться его самоуправством я не стала, так как даже мне было понятно, что абориген намного лучше ориентируется в местной расстановке сил. Раз не пустил вниз, значит, так правильно. Почему-то я была абсолютно уверена, что жутковатого вида обезьян не причинит мне никакого вреда.
Между тем мой новый друг выцарапался из листвы целиком, и я в очередной раз убедилась, что первое впечатление оказалось верным: передо мной был этакий Кинг-Конг в масштабе один к трём. Здоровенный, метра два ростом, заросший короткой шерстью, с мощными лапами и массивным, но явно ужасно сильным телом. Да уж, с таким лучше дружить, а то затопчет мимоходом и даже не заметит.
Строго посмотрев на меня и убедившись, что я не собираюсь убегать, он ловко свесился с толстой ветки и внимательно осмотрел окрестные заросли. Из густого подлеска раздалось недовольное рычание, и я порадовалась, что не стала спускаться. Иначе тут моё пребывание в этом мире бесславно и закончилось бы.
Ууаооых закончил обозревать местность, уселся на ветку рядом со мной и, задумчиво глядя на виднеющееся сквозь густые кроны небо, сказал:
- Коргуты, угу… Ждут Ори. Голодные.
- А есть какой-нибудь другой путь? - вслушиваясь в многообещающее рычание внизу, спросила я. - Чтобы не мимо этих коргутов?
- Угу, - философски забрасывая в рот какую-то бабочку, опрометчиво присевшую на лист дерева, ответил Ууаооых, - по деревьям. Быстро. Весело.
И, видимо, чтобы продемонстрировать мне все преимущества надземного передвижения, обезьян лихо перемахнул на соседнюю ветку, потом ещё на одну, перевернулся в воздухе и, хватаясь сильными лапами то за стволы, то за ветки, а то и за лианы, промчался передо мной раз пять.
- Круто! - не могла не признать я и, увидев непонимающе-обиженный взгляд, пояснила. - Ты молодец! Очень быстро и красиво! Я так не смогу.
- Ори человек, - с восхитительным пренебрежением прокомментировал он мои слова. - Ууаооых поможет. Он лучше человека.
Подавив желание оспорить эту точку зрения, я молча улыбнулась, понимая, что критики нежная натура моего знакомого может и не выдержать. А мне без его помощи до вожделенного «хорошего дома» никогда не добраться. Хотя бы потому что я не имею ни малейшего представления о том, где он находится.
- Садись, - радушно предложил обезьян, показывая куда-то себе за спину, - быстро, весело. У Ори будет дом, угу.
- А как садиться? - растерялась я, так как езда на обезьянах до сегодняшнего безумного дня не входила в число моих любимых занятий.
- Спина, - не очень понятно пояснил Ууаооых, - садись и держись. Крепко.
- Я не удержусь, - попробовала отказаться я, - я не умею…
Обезьян вздохнул точно так же, как это делал наш преподаватель по математическому анализу, глядя на наши кривые решения элементарных — с его точки зрения, разумеется — задач. Как бы и прибить очень хочется, но и в тюрьму из-за таких дур не охота. Во всяком случае, интонации были точно абсолютно идентичные, один в один.
Ууаооых перепрыгнул ко мне поближе и присел, подставляя мощные плечи и такую же шею.
- Руками держись, - проинструктировал он меня и утешил, - внизу трава и ветки. Не больно. На камень больно, а на ветки нет. Но коргуты. Много. Ори лучше не падать, угу.
Я кое-как забралась обезьяну на шею, обхватила его за шею руками, постаравшись вцепиться в короткую шерсть как можно крепче. К коргутам не хотелось, а хотелось под крышу и пить. На какое-то время жажда отступила, а сейчас, когда я слегка успокоилась, навалилась с новой силой.
- А водички у тебя… - начала я, но продолжить фразу не смогла, так как Ууаооых резво сорвался с места, и единственной мыслью, которая у меня осталась, стало желание удержаться на спине моего своеобразного транспортного средства.
Кроны деревьев и густые переплетения лиан слились в сплошную ярко-зелёную полосу, и я зажмурилась, опасаясь от головокружения выпустить и без того достаточно короткую шерсть. Надо отдать должное моему «скакуну»: одной рукой он хватался за ветки, мощными рывками отправляя своё тело вперёд, а второй, когда она не была задействована, бережно придерживал меня.
К счастью, завершился наш безумный полёт достаточно быстро, хотя я и не сразу смогла разогнуть словно сведённые судорогой пальцы.
- Дом Ори здесь, - сказал даже не запыхавшийся обезьян, осторожно отдирая меня от своей крупногабаритной тушки и опуская на землю.
После столь неоднозначного визита матушка пребывала в крайне задумчивом состоянии и в связи с этим известие о том, что я убываю домой, восприняла достаточно спокойно. Я же, решив не ждать, пока она опомнится и стребует с меня какое-нибудь очередное обещание, немного погулял по парку, вздремнул в беседке и с чувством хорошо выполненного сыновнего долга направился к себе. Присутственный день в министерстве у меня был только завтра, поэтому я вполне мог заняться своими личными делами. Не скажу, что их у меня было так уж много, но совсем уж бездельником я себя не назвал бы.
Тем более что в ближайшее время должна была состояться ежегодная регата, в которой я — опять же традиционно — принимал участие на своей «Серпентее». Это была лёгкая, юркая, но на удивление устойчивая одноместная яхта, верой и правдой служившая мне уже не один год. Не скажу, что я сделал её своими руками, но то, что мной был изучен каждый квадратный дюйм этого судна — за это могу поручиться. В отличие от многих аристократов, нанимавших для гонок специальных людей, профессиональных моряков, а то и бывших пиратов, я предпочитал участвовать лично.
Бьющий в лицо солёный ветер, обжигающие солнечные лучи, волны и бесконечный синий простор вокруг — что может быть прекраснее? Наверное, именно в эти часы я чувствовал себя максимально свободным. Но всерьёз посвятить свою жизнь водной стихии? Нет, это не для меня: как только море станет не отдушиной, а обязательной частью жизни, оно тут же потеряет для меня большую часть своей привлекательности. Так и будет, я себя знаю. Поэтому я решил удовлетвориться ежегодными гонками.
Насколько я помнил, в этом году регата стартует у нас, в Гратенсторе, идёт вдоль побережья, огибает Ривенгольский лес, минует устье Ривны — реки, делящей на две части знаменитые дебри — и уходит к границе с степным Равенгардом. Вполне себе достойная дистанция: не сказать, чтобы простая, но и не убийственно сложная, особенно если повезёт с погодой. Впрочем, летом, как правило, не бывает ни сильных бурь, ни штормов.
Решив завтра же наведаться и напомнить техникам о необходимости ещё раз на всякий случай проверить состояние яхты, я сгрёб с подноса сложенную туда Бенедиктом почту и, удобно устроившись в кресле с бокалом неплохого вина, начал изучать послания.
Как обычно, внимания заслуживала хорошо если десятая часть. Два письма были из министерства: в них мне напоминали о необходимости присутствовать на очередном заседании комиссий и мягко укоряли за то, что я до сих пор не выступил ни с какой полезной инициативой. Интересно, а какого предложения они от меня ждут? Неисследованных территорий уже практически не осталось, а в те, которые ещё не подгрёб под себя человек, лучше от греха вообще не соваться. Инициировать очередную исследовательскую экспедицию в Ривенгольский лес? А зачем? Это пусть у министерства, отвечающего за животный и растительный мир, голова болит. Предложить археологические раскопки в бескрайних Равенгардских степях? Так у кочевников своих копателей — каждый второй. Так что нету у меня никаких полезных предложений, хотя придумывать что-то нужно, я же всё-таки жалование получаю, и немаленькое. Ладно, что-нибудь соображу!
Было среди писем и приглашение на заседание литературного клуба от младшей графини Карингтон. Быстро это она, и дня не прошло. Хотя тут Мелисса права: нужно дожимать объект, пока он не придумал миллион отговорок. Видимо, вернувшись домой, она сразу же отправила лакея с посланием.
Я вскрыл приторно-розовый конверт и извлёк листок украшенной цветочным орнаментом бумаги. В самых изысканных выражениях меня приглашали на заседание литературного клуба «Страницы любви» послезавтра, в четыре часа пополудни. Придётся идти, так как я вроде как решил ухаживать за Мелиссой, чтобы матушка хотя бы на время успокоилась и перестала расставлять силки и капканы, избегать которых с каждым разом становилось всё сложнее. К тому же совсем не хотелось получить проклятье, даже самое простенькое и даже от любящей матушки. Посижу с умным лицом, послушаю, покиваю в нужных местах — мне не сложно, зато я смогу с чистой совестью сказать, что держу данное слово.
Чтобы избежать соблазна отказаться от визита, я взял лист, перо и быстренько написал ответ в духе «благодарю, польщён, непременно буду, весь в нетерпении». Запечатал его и велел Бенедикту, мающемуся от безделья, отнести его в особняк Карингтонов и вручить лично в руки госпоже Мелиссе.
Больше среди корреспонденции ничего любопытного не было, кроме, разве что, записки от старого приятеля, сообщавшего, что неподалёку от нашего заброшенного охотничьего поместья на окраине Ривенгольского леса произошёл непонятный магический всплеск. Но так как никаких последствий никто не обнаружил, то он просто меня уведомляет, не более того, и рекомендует как-нибудь наведаться и проверить, всё ли с поместьем в порядке.
- А вы здесь живёте? - спросила я, с некоторым опозданием сообразив, что вопросы надо задавать такие, которые по умолчанию исключают ответ «угу».
- Угу, - тут же предсказуемо отозвался обладатель креативного имени, которое я не взялась бы повторить даже под угрозой сбрасывания меня с дерева. - Живу.
То есть какие-то слова помимо любимого «угу» он всё же знает, что не может не радовать. Теперь бы выяснить, кто он такой: а вдруг в этой местности живут исключительно вот такие аборигены? Хотя, может, они хотя бы смогут меня вывести к воде и показать дорогу к людям?
- А вы можете отвести меня к людям? Они ведь здесь есть?
Чуть не ляпнула «водятся», но вовремя остановилась, хотя если все аборигены похожи на этого, который прячется в листьях, то «водятся» было бы самым подходящим словом.
- Угу, - слегка, как мне показалось, разочарованно, сказал мой первый знакомец в это мире, - могу. А зачем?
- Может, нам спуститься с дерева? - подумав, предложила я. - На земле разве не удобнее разговаривать?
- Нет, там опасно, угу, - не согласился со мной пока невидимый собеседник, - там коргуты, угу, стая… Ууаооых не пойдёт.
- Это такие большие, с рыжей шерстью? - на всякий случай уточнила я. - Я одного такого видела, он там в кустах кого-то сожрал.
- Угу, - печально подтвердили за листьями, и до меня донёсся душераздирающий вздох.
- А как же я отсюда тогда выберусь?
Я, честно говоря, не рассчитывала на ответ, скорее, это были мысли вслух, но листья зашуршали, и напротив меня появилась голова большой обезьяны. Не скажу, что я являюсь крупным специалистом по приматам, но больше всего зверюга была похожа на гориллу. А точнее — на ту её разновидность, которая послужила прототипом знаменитого Кинг-Конга. Низкий лоб, глубоко посаженные тёмные глаза, в которых сейчас было и опасение, и жгучий интерес, нависшие надбровные дуги, выступающая челюсть… Ну как есть известнейший герой фильмов!
- Привет, - вежливо поздоровалась я, рассматривая его с нескрываемым любопытством, - ты горилла?
- Ууаооых, - подумав, поправил он меня, - угу.
- Но как называют таких, как ты? - я почему-то совершенно перестала его бояться. - Ты обезьяна?
- Ууаооых, - снова сказал он, качая головой и глядя на меня с сочувствием, видимо, считая меня умственно отсталой. Он же уже несколько раз сказал своё имя, а я никак не могу запомнить и пристаю с какими-то глупостями.
- Угу, - ответила я и тут же нервно хихикнула. Зато мой собеседник довольно оскалился, продемонстрировав более чем внушительные клыки, а высунувшаяся из листьев лапа одобрительно и осторожно погладила меня по голове, мол, умница, хорошая девочка. От внезапной ласки я чуть не свалилась с дерева, так как, несмотря на то, что зверюга старалась быть аккуратной, меня чуть не смело вниз. К счастью, мой новоявленный приятель отличался прекрасной реакцией и успел ухватить меня за шиворот, не дав сверзиться к наверняка поджидающим в кустах рыжим волкам. Как их там… коргуты вроде.
- Спасибо, - искренне поблагодарила я, снова покрепче прижимаясь к дереву, - а как получилось так, что я тебя понимаю? Ты говорящий?
- Угу, - абсолютно предсказуемо откликнулся он, - Ууаооых живой. Ууаооых говорит. Ори живая. Ори слушает. Всё правильно.
Ну а что? Всё исключительно логично: мы оба живые, поэтому он говорит, а я слушаю. Не придерёшься, однако. А Ори, если я правильно понимаю, это я, в смысле — Виктория. Ладно, Ори так Ори, всяко лучше чем странный набор гласных.
- Там, где я жила раньше, люди и животные не понимали друг друга, - стараясь говорить чётко и медленно, объяснила я.
- Город, - пренебрежительно махнул лапой Ууаооых, - глупые. Не ходи к ним, Ори.
- Город?! - тут же оживилась я. - А ты можешь меня туда отвести? Мне очень-очень нужно!
- Нет, - невозмутимо отозвался он, - город плохо. Ори хорошо. Ууаооых поможет Ори.
- Но я человек, я не могу жить в лесу, - я от возмущения даже от ствола отлепилась, - мне нужен дом! Крыша над головой, понимаешь?
- Ууаооых понимает, - кивнул обезьян, - дом есть. Ори может там жить.
- А где этот дом? - спросила я, почти перестав что-либо понимать. Видимо, сказывалась усталость после столь неоднозначного утра и забега по пересечённой местности, да и осознание того, что со мной произошло, оно тоже не слишком способствовало чёткому мышлению.
- Здесь, - широко обведя лапой чащу, довольно сообщил Ууаооых, - недалеко. Большой дом, хороший. Там никто не живёт.
- А почему никто не живёт, если он такой хороший? - подозрительно спросила я. - В хорошем доме всегда кто-нибудь живёт, обязательно.
- Дом для людей, - жалостливо взглянув на меня, пояснил этот… обезьян, - Ууаооых не люди. Коргуты не люди. Спанки не люди. Хворсты не люди. Лофхи не люди. Бурбиты не люди. Номты…
- Я поняла, - кивнула я, ошалев от обилия незнакомых наименований живности. - Номты тоже не люди.
- Ори умная, - похвалил меня Ууаооых, - номты тоже не люди. Зачем им дом? У них есть нора.
Я подумала, что крыша над головой мне действительно не помешает, пусть это и будет какая-нибудь заброшенная сараюшка. Может, тут до города топать и топать, не жить же всё это время на деревьях. Всё-таки я не белка и не птица, мне в листве не слишком комфортно. А так обживусь немного, разузнаю хоть что-то об окружающем мире, а там и в сторону города податься можно будет. Глядишь, этот обезьян мне ещё что путное подскажет?
- Это правильно, - я осторожно коснулась лапы, покрытой короткой, но достаточно густой жёсткой шерстью тёмно-коричневого цвета. - Ты можешь показать мне этот дом?
- Угу, - обезьян явно собирался сказать что-то ещё, но неожиданно его большие, но очень аккуратные уши, прижатые к голове, настороженно зашевелились, - сейчас могу.
Я совсем было уже хотела начать слезать с дерева, но Ууаооых лёгким движением лапы прижал меня к стволу. Возмущаться его самоуправством я не стала, так как даже мне было понятно, что абориген намного лучше ориентируется в местной расстановке сил. Раз не пустил вниз, значит, так правильно. Почему-то я была абсолютно уверена, что жутковатого вида обезьян не причинит мне никакого вреда.
Между тем мой новый друг выцарапался из листвы целиком, и я в очередной раз убедилась, что первое впечатление оказалось верным: передо мной был этакий Кинг-Конг в масштабе один к трём. Здоровенный, метра два ростом, заросший короткой шерстью, с мощными лапами и массивным, но явно ужасно сильным телом. Да уж, с таким лучше дружить, а то затопчет мимоходом и даже не заметит.
Строго посмотрев на меня и убедившись, что я не собираюсь убегать, он ловко свесился с толстой ветки и внимательно осмотрел окрестные заросли. Из густого подлеска раздалось недовольное рычание, и я порадовалась, что не стала спускаться. Иначе тут моё пребывание в этом мире бесславно и закончилось бы.
Ууаооых закончил обозревать местность, уселся на ветку рядом со мной и, задумчиво глядя на виднеющееся сквозь густые кроны небо, сказал:
- Коргуты, угу… Ждут Ори. Голодные.
- А есть какой-нибудь другой путь? - вслушиваясь в многообещающее рычание внизу, спросила я. - Чтобы не мимо этих коргутов?
- Угу, - философски забрасывая в рот какую-то бабочку, опрометчиво присевшую на лист дерева, ответил Ууаооых, - по деревьям. Быстро. Весело.
И, видимо, чтобы продемонстрировать мне все преимущества надземного передвижения, обезьян лихо перемахнул на соседнюю ветку, потом ещё на одну, перевернулся в воздухе и, хватаясь сильными лапами то за стволы, то за ветки, а то и за лианы, промчался передо мной раз пять.
- Круто! - не могла не признать я и, увидев непонимающе-обиженный взгляд, пояснила. - Ты молодец! Очень быстро и красиво! Я так не смогу.
- Ори человек, - с восхитительным пренебрежением прокомментировал он мои слова. - Ууаооых поможет. Он лучше человека.
Подавив желание оспорить эту точку зрения, я молча улыбнулась, понимая, что критики нежная натура моего знакомого может и не выдержать. А мне без его помощи до вожделенного «хорошего дома» никогда не добраться. Хотя бы потому что я не имею ни малейшего представления о том, где он находится.
- Садись, - радушно предложил обезьян, показывая куда-то себе за спину, - быстро, весело. У Ори будет дом, угу.
- А как садиться? - растерялась я, так как езда на обезьянах до сегодняшнего безумного дня не входила в число моих любимых занятий.
- Спина, - не очень понятно пояснил Ууаооых, - садись и держись. Крепко.
- Я не удержусь, - попробовала отказаться я, - я не умею…
Обезьян вздохнул точно так же, как это делал наш преподаватель по математическому анализу, глядя на наши кривые решения элементарных — с его точки зрения, разумеется — задач. Как бы и прибить очень хочется, но и в тюрьму из-за таких дур не охота. Во всяком случае, интонации были точно абсолютно идентичные, один в один.
Ууаооых перепрыгнул ко мне поближе и присел, подставляя мощные плечи и такую же шею.
- Руками держись, - проинструктировал он меня и утешил, - внизу трава и ветки. Не больно. На камень больно, а на ветки нет. Но коргуты. Много. Ори лучше не падать, угу.
Я кое-как забралась обезьяну на шею, обхватила его за шею руками, постаравшись вцепиться в короткую шерсть как можно крепче. К коргутам не хотелось, а хотелось под крышу и пить. На какое-то время жажда отступила, а сейчас, когда я слегка успокоилась, навалилась с новой силой.
- А водички у тебя… - начала я, но продолжить фразу не смогла, так как Ууаооых резво сорвался с места, и единственной мыслью, которая у меня осталась, стало желание удержаться на спине моего своеобразного транспортного средства.
Кроны деревьев и густые переплетения лиан слились в сплошную ярко-зелёную полосу, и я зажмурилась, опасаясь от головокружения выпустить и без того достаточно короткую шерсть. Надо отдать должное моему «скакуну»: одной рукой он хватался за ветки, мощными рывками отправляя своё тело вперёд, а второй, когда она не была задействована, бережно придерживал меня.
К счастью, завершился наш безумный полёт достаточно быстро, хотя я и не сразу смогла разогнуть словно сведённые судорогой пальцы.
- Дом Ори здесь, - сказал даже не запыхавшийся обезьян, осторожно отдирая меня от своей крупногабаритной тушки и опуская на землю.
Прода от 29 октября
ГЛАВА 6 Мэтью
После столь неоднозначного визита матушка пребывала в крайне задумчивом состоянии и в связи с этим известие о том, что я убываю домой, восприняла достаточно спокойно. Я же, решив не ждать, пока она опомнится и стребует с меня какое-нибудь очередное обещание, немного погулял по парку, вздремнул в беседке и с чувством хорошо выполненного сыновнего долга направился к себе. Присутственный день в министерстве у меня был только завтра, поэтому я вполне мог заняться своими личными делами. Не скажу, что их у меня было так уж много, но совсем уж бездельником я себя не назвал бы.
Тем более что в ближайшее время должна была состояться ежегодная регата, в которой я — опять же традиционно — принимал участие на своей «Серпентее». Это была лёгкая, юркая, но на удивление устойчивая одноместная яхта, верой и правдой служившая мне уже не один год. Не скажу, что я сделал её своими руками, но то, что мной был изучен каждый квадратный дюйм этого судна — за это могу поручиться. В отличие от многих аристократов, нанимавших для гонок специальных людей, профессиональных моряков, а то и бывших пиратов, я предпочитал участвовать лично.
Бьющий в лицо солёный ветер, обжигающие солнечные лучи, волны и бесконечный синий простор вокруг — что может быть прекраснее? Наверное, именно в эти часы я чувствовал себя максимально свободным. Но всерьёз посвятить свою жизнь водной стихии? Нет, это не для меня: как только море станет не отдушиной, а обязательной частью жизни, оно тут же потеряет для меня большую часть своей привлекательности. Так и будет, я себя знаю. Поэтому я решил удовлетвориться ежегодными гонками.
Насколько я помнил, в этом году регата стартует у нас, в Гратенсторе, идёт вдоль побережья, огибает Ривенгольский лес, минует устье Ривны — реки, делящей на две части знаменитые дебри — и уходит к границе с степным Равенгардом. Вполне себе достойная дистанция: не сказать, чтобы простая, но и не убийственно сложная, особенно если повезёт с погодой. Впрочем, летом, как правило, не бывает ни сильных бурь, ни штормов.
Решив завтра же наведаться и напомнить техникам о необходимости ещё раз на всякий случай проверить состояние яхты, я сгрёб с подноса сложенную туда Бенедиктом почту и, удобно устроившись в кресле с бокалом неплохого вина, начал изучать послания.
Как обычно, внимания заслуживала хорошо если десятая часть. Два письма были из министерства: в них мне напоминали о необходимости присутствовать на очередном заседании комиссий и мягко укоряли за то, что я до сих пор не выступил ни с какой полезной инициативой. Интересно, а какого предложения они от меня ждут? Неисследованных территорий уже практически не осталось, а в те, которые ещё не подгрёб под себя человек, лучше от греха вообще не соваться. Инициировать очередную исследовательскую экспедицию в Ривенгольский лес? А зачем? Это пусть у министерства, отвечающего за животный и растительный мир, голова болит. Предложить археологические раскопки в бескрайних Равенгардских степях? Так у кочевников своих копателей — каждый второй. Так что нету у меня никаких полезных предложений, хотя придумывать что-то нужно, я же всё-таки жалование получаю, и немаленькое. Ладно, что-нибудь соображу!
Было среди писем и приглашение на заседание литературного клуба от младшей графини Карингтон. Быстро это она, и дня не прошло. Хотя тут Мелисса права: нужно дожимать объект, пока он не придумал миллион отговорок. Видимо, вернувшись домой, она сразу же отправила лакея с посланием.
Я вскрыл приторно-розовый конверт и извлёк листок украшенной цветочным орнаментом бумаги. В самых изысканных выражениях меня приглашали на заседание литературного клуба «Страницы любви» послезавтра, в четыре часа пополудни. Придётся идти, так как я вроде как решил ухаживать за Мелиссой, чтобы матушка хотя бы на время успокоилась и перестала расставлять силки и капканы, избегать которых с каждым разом становилось всё сложнее. К тому же совсем не хотелось получить проклятье, даже самое простенькое и даже от любящей матушки. Посижу с умным лицом, послушаю, покиваю в нужных местах — мне не сложно, зато я смогу с чистой совестью сказать, что держу данное слово.
Чтобы избежать соблазна отказаться от визита, я взял лист, перо и быстренько написал ответ в духе «благодарю, польщён, непременно буду, весь в нетерпении». Запечатал его и велел Бенедикту, мающемуся от безделья, отнести его в особняк Карингтонов и вручить лично в руки госпоже Мелиссе.
Больше среди корреспонденции ничего любопытного не было, кроме, разве что, записки от старого приятеля, сообщавшего, что неподалёку от нашего заброшенного охотничьего поместья на окраине Ривенгольского леса произошёл непонятный магический всплеск. Но так как никаких последствий никто не обнаружил, то он просто меня уведомляет, не более того, и рекомендует как-нибудь наведаться и проверить, всё ли с поместьем в порядке.
