Ну а что, может, после регаты и наведаюсь, почему нет? Опять же — там меня наверняка никто не достанет, даже матушка, и я смогу пару дней отдохнуть ото всех. Так что очень может быть, что я и съезжу туда, куда добром не добраться, только с помощью не слишком одобряемых у нас, в Энгалии, порталов. Ну не проложили пока в чаще настолько приличных дорог, чтобы по ним смог проехать экипаж. При этом не пешком же от побережья мне туда тащиться вдоль Ривны?
Какая у меня, однако, насыщенная светская жизнь, а? Завтра — визит в министерство, который всегда больше похож на встречу старых приятелей, чем на службу, ибо для реальной работы там есть специально обученные люди, которые о нас вспоминают исключительно в дни выплаты жалования. В остальное время они совершенно спокойно трудятся в соответствии с циркулярами, и мы им для этого абсолютно не нужны. Помимо этого нужно наведаться к техникам и убедиться, что яхта полностью готова к регате, а то и выйти ненадолго в море.
Послезавтра — заседание в литературном клубе с дивным названием «Страницы любви». Может, хоть пролистать книжку, которую предстоит обсуждать? Или ещё лучше — найти где-нибудь того, кто уже читал этот шедевр и сможет коротко познакомить меня с содержанием и героями. Не то чтобы мне было интересно, но ведь кто-то может задать вопрос, а чувствовать себя дураком я не люблю.
Правда, послезавтра же с утра нас с матушкой будет ждать графиня Анжелика, но я постараюсь придумать, как мне избежать этого визита. Так-то мне не нужна никакая графиня Карингтон, ни младшая, ни тем более старшая, но сердить матушку — тоже не самая лучшая идея. Но если выбирать из двух зол, то я предпочту Мелиссу, она хотя бы безобидная. А насчёт Анжелики моя интуиция, которой я привык доверять, вопит, как сирена на сторожевой башне во время приближения сильного шторма, и всячески предостерегает меня от необдуманных и рискованных поступков. Да я и сам не стремлюсь пополнять коллекцию графини Карингтон: бароны Даттон никогда не опускались до уровня трофеев.
День на службе прошёл в полном соответствии с моими предположениями: я явился в свой кабинет ровно к полудню, два часа занимался тем, что обсуждал с «коллегами» ставки, которые они собирались сделать на предстоящей регате, и пил неплохой чай. Затем я направился к порт, где и провёл весь остаток дня с гораздо большей пользой, не говоря уже об удовольствии. По пути домой я заглянул к одной очаровательной златошвейке, чтобы обсудить вышивку на парадном камзоле. Вопрос это непростой, требующий детальной проработки, так что дома я оказался уже под утро.
В связи с этим обстоятельством появление в моей спальне Бенедикта я воспринял как непростительное покушение на самое ценное — на сладкий утренний сон. Камердинер же не просто разбудил меня, он самым непозволительным образом стянул с меня одеяло и бодро сообщил:
- Баронесса Даттон, господин Мэтью.
- Где? - пытаясь нашарить ногой сбежавшую постельную принадлежность, спросил я. - Здесь?
- Внизу, в гостиной, - невозмутимо ответил камердинер, - велела подать чай и разбудить вас.
- Зачем? - простонал я, пытаясь спрятаться под подушкой, но, увы, не преуспел в этом непростом деле. - Ещё рано!
- Скоро десять часов, - возразил мне Бенедикт и безжалостно добавил, - баронесса сказала, что вы должны куда-то ехать, господин Мэтью.
- А давай скажем, что ты меня не нашёл, а? Ну вот нету меня! - предложил я альтернативное решение проблемы, как мне показалось, очень удачное. Но Бенедикт на него не купился.
- Как я могу не найти вас в вашей спальне, барон? Тогда баронесса спросит меня, где вы, и что мне ей отвечать?
- Что ты не знаешь, что я уехал, что я не приходил домой… Хотя последнее точно не надо, она тогда решит меня дождаться, а потом изведёт вопросами о том, где я болтаюсь по ночам.
- Вы уже всё равно проснулись, господин Мэтью, - обличительно заявил камердинер, распахивая окно и впуская в комнату прохладный утренний воздух. - Мне, знаете ли, с баронессой Даттон спорить не с руки. Вас она поругает и простит, а меня проклянёт и всё. А то и ещё хуже — заставит жениться, а я не готов пока.
- Это да, - не стал спорить я, тем более что действительно уже проснулся, - это она может. Мне вот полгода только удалось выторговать, представляешь?
- Всего? - на обычно бесстрастном лице Бенедикта мелькнуло искреннее человеческое сочувствие. - А потом что?
- А потом я должен представить ей свою невесту, - поделился я проблемой, тем более что камердинер знал меня с детства и был приставлен ко мне ещё отцом. Тогда мне было пять, а Бенедикту — тринадцать. И матушку чрезвычайно беспокоило то, что сейчас, в свои тридцать восемь лет, камердинер всё ещё не был женат, что, как она считала, пагубно сказывалось на его характере и трудолюбии.
- А если не найдёте?
- Проклянёт, - вздохнул я, - и выберет мне жену на своё усмотрение. А оно мне надо?
- Точно нет, - согласился верный Бенедикт, - придётся сдаваться, господин Мэтью, что ж делать-то. Девушек симпатичных много, уж найдёте кого-нибудь.
- А ты не расслабляйся, - я слез с кровати и нашарил ногами тапки, - если я женюсь, то могу тебя заверить: моя супруга потребует, чтобы и мой камердинер обзавёлся семьёй. Чтобы, так сказать, не соблазнять и не вызывать ненужных сожалений. Улавливаешь мою мысль?
- Может, не стоит торопиться-то, а, господин барон? - тут же изменил свою точку зрения Бенедикт. - Женитьба — дело непростое, ответственное, тут спешить не нужно…
- Вот и я о том же, - кивнул я, принимая из рук камердинера соответствующую случаю одежду, - поэтому думай, как нам изменить ситуацию в нашу пользу. Я тебя знаю, у тебя порой случаются моменты удивительного просветления, особенно если это хоть как-то затрагивает твои интересы.
Оставив Бенедикта осмысливать сложившуюся ситуацию, я привёл себя в порядок и уже в относительно бодром состоянии спустился в гостиную. Матушка обнаружилась на крытой террасе, выходящей в сад. Она сидела на диванчике и пила чай, задумчиво рассматривая буйно цветущие розы.
- Матушка, - я поцеловал протянутую мне ручку и устроился в кресле напротив. Налил себе чаю, жестом отпустив маячившего в зоне видимости лакея. - Чем обязан? Я, конечно, очень рад тебя видеть в любое врем, но тем не менее…
- Нас ждут Карингтоны, - удивлённо посмотрела на меня матушка, - мне казалось, ты решил ухаживать за Мелиссой?
- Именно так, - поспешил согласиться я, - меня даже пригласили на заседание литературного клуба сегодня в четыре часа.
- Да, ты говорил, - одобрительно улыбнулась матушка, - вот как раз и поедем вместе.
- В четыре часа, а не в десять, - попытался защититься я, - матушка, шесть часов в компании твоей приятельницы Анжелики я могу и не выдержать. К тому же, - я слегка замялся, что, вообще-то, мне не свойственно, - графиня не совсем адекватно на меня реагирует.
- Ах, перестань, - отмахнулась матушка, - Анжелика помнит тебя ещё ребёнком! Я рассчитываю на твою помощь в важном деле. Ты же помнишь, что Анжелика сказала про статуи? Я хочу посмотреть: вдруг мне что-нибудь понравится, и тогда можно будет присмотреть для моего сада. Но ты же знаешь: я в этих коммерческих вопросах понимаю очень мало. Не хочу, чтобы меня обманули, Мэтью. Поэтому ты поедешь со мной и возьмёшь на себя переговоры. Отказ я не приму, слышишь?
- Хорошо, - вынужден был согласиться я, - но только статуи! Никаких посиделок с графиней Карингтон, обещаешь?
- Разумеется, - как-то излишне поспешно согласилась матушка, - только деловые вопросы.
Поднявшись на ноги и оглядевшись по сторонам, я почувствовала, что где-то глубоко внутри распрямилась некая нематериальная пружина, которая до этого момента с каждым часом сжималась всё сильнее. Ууаооых принёс меня на достаточно симпатичную полянку, заросшую высокой сочной травой, густо раскрашенной яркими пятнышками цветов. И посреди этого летнего великолепия стол большой дом, точнее, даже комплекс из нескольких зданий. Значит, в этом мире всё-такие есть цивилизация, представители которой умеют строить дома привычного мне вида. От этой мысли стало намного легче, так как перспектива всю оставшуюся жизнь провести среди дикой природы меня совершенно не вдохновляла.
Обезьян тем временем проворчал что-то по поводу того, что у Ори теперь есть дом и, не прощаясь, растворился в зарослях. Прошло минуты две, прежде чем я осознала, что снова осталась одна. Разница была только в том, что теперь вокруг были не непролазные заросли, а некое подобие цивилизации.
Интересно, а колодец в этом благословенном месте есть? Было бы очень неплохо, так как адреналин схлынул, а жажда, наоборот, вернулась.
Интересно, кому пришло в голову построить дом со всеми подсобными помещениями в такой глуши? Хотя откуда я знаю, что принято в этом мире, может, здешние жители любят возводить особняки посреди леса? Строят же у нас… то есть, не у нас, а в моём прошлом мире (как всё-таки дико и при этом здОрово это звучит!) охотничьи домики? Так почему здесь такого не может быть?
Но прежде чем изучать пустующую недвижимость, хотелось бы всё же отыскать воду, потому что думать о чём-то другом получается уже с определённым трудом. Размышляя таким образом, я решительно направилась в сторону на удивление прилично сохранившегося невысокого, не больше метра в высоту, заборчика. Не желая вторгаться на незнакомую территорию вот так вот без спроса, я на всякий случай постучала в калитку аккуратным молоточком, висящим рядом специально для этого.
На мой вежливый стук никто не отозвался, что и неудивительно: даже на первый взгляд было очевидно, что в доме — или как назвать этот комплекс из одного большого двухэтажного здания и трёх строений поменьше — никто не живёт. Слишком тихо было внутри, слишком высокой была трава, да и внешний вид дома навевал грустные мысли. Так почти всегда бывает при виде брошенного человеком жилья. Несколько лет назад, когда ещё живы были родители, мы с ними ездили к каким-то дальним родственникам в деревню. Там я впервые увидела разрушающиеся, зияющие покосившимися окнами дома, и даже сейчас помнила чувство острой жалости, пронзившее меня тогда. Не должно такого быть: если есть дом, в нём обязательно должна быть жизнь, пусть даже не постоянная, а время от времени, как это бывает с дачами, которые на зиму заботливо закрывают, «консервируют», если можно так выразиться.
- Бедняжка, - негромко сказала я, с сочувствием глядя на унылое здание, пыльные окна которого смотрели на окружающий мир с какой-то обречённостью. - Забыли тебя, да? Ну ничего, если у меня получится и меня отсюда никто не прогонит, я постараюсь тебе помочь, честное слово!
Сказав это, я ласково погладила забор, словно старого голодного пса, который подбежал к человеку в поисках еды и ласки. Может быть, сравнение не слишком удачное, но мне на мгновение показалось, что дело обстоит именно так.
И вот тут произошло что-то очень и очень странное: на несколько секунд окружающее пространство словно вспыхнуло всеми цветами радуги и тут же погасло, словно ничего и не было. А может, мне просто показалось? После всего, что произошло со мной за этот кажущийся бесконечным день, и не такое привидится. Тряхнув головой и с трудом сбросив накатывающую дурноту, я открыла калитку и шагнула на территорию за забором.
Никаких знамений не случилось, никакие особые знания на меня не снизошли, я просто почувствовала, что этот старый дом рад тому, что я его нашла. Ну, если честно, то не я сама, а Ууаооых, но он же это сделал для меня, значит, можно считать, что нашла. Кривовато, конечно, с точки зрения логики, но кто тут будет придираться?
Первым делом я направилась в ту сторону, где росли высокие и явно плодовые деревья. По идее, там был сад, значит, должен быть и колодец. А где колодец — там вода!
Действительно, совсем скоро я увидела треугольную крышу над невысоким бревенчатым срубом. На то, что это колодец, совершенно недвусмысленно намекала слегка заржавевшая цепь и такое же ведро, стоящее на приступочке.
Пискнув от восторга, я ринулась к колодцу, стараясь не думать о том, что в нём может элементарно не оказаться воды или она будет мутной и застоявшейся. Быстро спихнула ведро вниз, прислушиваясь к грохоту разматывающейся цепи, дождалась звонкого «плюх» и стала аккуратно вытаскивать ведро, воспользовавшись специальным железным механизмом. Как он называется, я не знала, но сейчас это не имело вообще никакого значения.
Вскоре показалось ведро, примерно на две трети наполненное на вид совершенно чистой водой. Я с некоторым трудом выволокла его на приступку и, наклонившись, заставила себя сначала принюхаться. Вода ничем подозрительным не пахла, и я, махнув рукой на возможные опасности, сделала первый глоток… и остановилась только тогда, когда поняла, что наконец-то напилась. Да, наверное, следовало сначала сделать небольшой глоточек, понять, что ничего страшного не случилось, и только потом пить много. Но тот, кто так говорит, наверняка никогда не испытывал по-настоящему сильной жажды.
Выдохнув, я с блаженной улыбкой опустилась на траву и оперлась спиной о сруб колодца. Даже если сейчас из него полезет какая-нибудь гадость, это не заставит меня сдвинуться с места в течение ближайшего получаса. Но, чтобы не тратить время попусту, я решила совместить приятное с полезным и начала изучать местность, которая, вполне возможно, станет на ближайшее время моим домом. Разумеется, до тех пор, пока я не разберусь в здешнем мироустройстве и не познакомлюсь с местными обитателями. Во всяком случае, крыша над головой у меня есть, и это уже очень хорошо. Спасибо моему приятелю с непроизносимым именем.
С того места, где я расположилась, мне было видно не очень многое, но даже этого было достаточно, чтобы понять: это не отдельный дом, а то, что у меня всегда ассоциировалось со словом «хутор». Большой двухэтажный дом с балконом и террасой, рядом с ним домик поменьше, но тоже явно предназначенный для проживания. На это намекало и невысокое крылечко, и ряд аккуратно застеклённых окошек. На некоторых до сих пор можно было рассмотреть занавески.
Чуть подальше был виден сарай, во всяком случае, я бы обозвала это строение именно так, хотя не исключаю, что при ближайшем рассмотрении он окажется чем-то другим. Где-то там, с той стороны дома, которая мне отсюда не видна, вроде бы было ещё что-то, но вспомнить не получалось. Я вообще чувствовала, что мысли шевелятся всё медленнее, всё заторможеннее, и понимала, что организм банально исчерпал на сегодня все ресурсы. Ни на какие здравые выводы и планы меня уже просто не хватит, что, в общем-то, неудивительно: столько событий…
Поэтому единственное, что я могу сделать, — это найти более или менее подходящее место и лечь спать, чтобы с утра со свежей головой начать обустраиваться в новом мире.
Придя к такому решению, я со стоном поднялась на ноги, неожиданно почувствовав, что у меня болит абсолютно всё, и поковыляла в сторону большого крыльца. Интересно, а как я планирую войти? Ключа-то у меня нет, и где его искать, я даже приблизительно не представляю. Ну ладно, если что — попробую взломать дверь или открыть окно, благо они расположены не слишком высоко над землёй.
Какая у меня, однако, насыщенная светская жизнь, а? Завтра — визит в министерство, который всегда больше похож на встречу старых приятелей, чем на службу, ибо для реальной работы там есть специально обученные люди, которые о нас вспоминают исключительно в дни выплаты жалования. В остальное время они совершенно спокойно трудятся в соответствии с циркулярами, и мы им для этого абсолютно не нужны. Помимо этого нужно наведаться к техникам и убедиться, что яхта полностью готова к регате, а то и выйти ненадолго в море.
Послезавтра — заседание в литературном клубе с дивным названием «Страницы любви». Может, хоть пролистать книжку, которую предстоит обсуждать? Или ещё лучше — найти где-нибудь того, кто уже читал этот шедевр и сможет коротко познакомить меня с содержанием и героями. Не то чтобы мне было интересно, но ведь кто-то может задать вопрос, а чувствовать себя дураком я не люблю.
Правда, послезавтра же с утра нас с матушкой будет ждать графиня Анжелика, но я постараюсь придумать, как мне избежать этого визита. Так-то мне не нужна никакая графиня Карингтон, ни младшая, ни тем более старшая, но сердить матушку — тоже не самая лучшая идея. Но если выбирать из двух зол, то я предпочту Мелиссу, она хотя бы безобидная. А насчёт Анжелики моя интуиция, которой я привык доверять, вопит, как сирена на сторожевой башне во время приближения сильного шторма, и всячески предостерегает меня от необдуманных и рискованных поступков. Да я и сам не стремлюсь пополнять коллекцию графини Карингтон: бароны Даттон никогда не опускались до уровня трофеев.
День на службе прошёл в полном соответствии с моими предположениями: я явился в свой кабинет ровно к полудню, два часа занимался тем, что обсуждал с «коллегами» ставки, которые они собирались сделать на предстоящей регате, и пил неплохой чай. Затем я направился к порт, где и провёл весь остаток дня с гораздо большей пользой, не говоря уже об удовольствии. По пути домой я заглянул к одной очаровательной златошвейке, чтобы обсудить вышивку на парадном камзоле. Вопрос это непростой, требующий детальной проработки, так что дома я оказался уже под утро.
В связи с этим обстоятельством появление в моей спальне Бенедикта я воспринял как непростительное покушение на самое ценное — на сладкий утренний сон. Камердинер же не просто разбудил меня, он самым непозволительным образом стянул с меня одеяло и бодро сообщил:
- Баронесса Даттон, господин Мэтью.
- Где? - пытаясь нашарить ногой сбежавшую постельную принадлежность, спросил я. - Здесь?
- Внизу, в гостиной, - невозмутимо ответил камердинер, - велела подать чай и разбудить вас.
- Зачем? - простонал я, пытаясь спрятаться под подушкой, но, увы, не преуспел в этом непростом деле. - Ещё рано!
- Скоро десять часов, - возразил мне Бенедикт и безжалостно добавил, - баронесса сказала, что вы должны куда-то ехать, господин Мэтью.
- А давай скажем, что ты меня не нашёл, а? Ну вот нету меня! - предложил я альтернативное решение проблемы, как мне показалось, очень удачное. Но Бенедикт на него не купился.
- Как я могу не найти вас в вашей спальне, барон? Тогда баронесса спросит меня, где вы, и что мне ей отвечать?
- Что ты не знаешь, что я уехал, что я не приходил домой… Хотя последнее точно не надо, она тогда решит меня дождаться, а потом изведёт вопросами о том, где я болтаюсь по ночам.
- Вы уже всё равно проснулись, господин Мэтью, - обличительно заявил камердинер, распахивая окно и впуская в комнату прохладный утренний воздух. - Мне, знаете ли, с баронессой Даттон спорить не с руки. Вас она поругает и простит, а меня проклянёт и всё. А то и ещё хуже — заставит жениться, а я не готов пока.
- Это да, - не стал спорить я, тем более что действительно уже проснулся, - это она может. Мне вот полгода только удалось выторговать, представляешь?
- Всего? - на обычно бесстрастном лице Бенедикта мелькнуло искреннее человеческое сочувствие. - А потом что?
- А потом я должен представить ей свою невесту, - поделился я проблемой, тем более что камердинер знал меня с детства и был приставлен ко мне ещё отцом. Тогда мне было пять, а Бенедикту — тринадцать. И матушку чрезвычайно беспокоило то, что сейчас, в свои тридцать восемь лет, камердинер всё ещё не был женат, что, как она считала, пагубно сказывалось на его характере и трудолюбии.
- А если не найдёте?
- Проклянёт, - вздохнул я, - и выберет мне жену на своё усмотрение. А оно мне надо?
- Точно нет, - согласился верный Бенедикт, - придётся сдаваться, господин Мэтью, что ж делать-то. Девушек симпатичных много, уж найдёте кого-нибудь.
- А ты не расслабляйся, - я слез с кровати и нашарил ногами тапки, - если я женюсь, то могу тебя заверить: моя супруга потребует, чтобы и мой камердинер обзавёлся семьёй. Чтобы, так сказать, не соблазнять и не вызывать ненужных сожалений. Улавливаешь мою мысль?
- Может, не стоит торопиться-то, а, господин барон? - тут же изменил свою точку зрения Бенедикт. - Женитьба — дело непростое, ответственное, тут спешить не нужно…
- Вот и я о том же, - кивнул я, принимая из рук камердинера соответствующую случаю одежду, - поэтому думай, как нам изменить ситуацию в нашу пользу. Я тебя знаю, у тебя порой случаются моменты удивительного просветления, особенно если это хоть как-то затрагивает твои интересы.
Оставив Бенедикта осмысливать сложившуюся ситуацию, я привёл себя в порядок и уже в относительно бодром состоянии спустился в гостиную. Матушка обнаружилась на крытой террасе, выходящей в сад. Она сидела на диванчике и пила чай, задумчиво рассматривая буйно цветущие розы.
- Матушка, - я поцеловал протянутую мне ручку и устроился в кресле напротив. Налил себе чаю, жестом отпустив маячившего в зоне видимости лакея. - Чем обязан? Я, конечно, очень рад тебя видеть в любое врем, но тем не менее…
- Нас ждут Карингтоны, - удивлённо посмотрела на меня матушка, - мне казалось, ты решил ухаживать за Мелиссой?
- Именно так, - поспешил согласиться я, - меня даже пригласили на заседание литературного клуба сегодня в четыре часа.
- Да, ты говорил, - одобрительно улыбнулась матушка, - вот как раз и поедем вместе.
- В четыре часа, а не в десять, - попытался защититься я, - матушка, шесть часов в компании твоей приятельницы Анжелики я могу и не выдержать. К тому же, - я слегка замялся, что, вообще-то, мне не свойственно, - графиня не совсем адекватно на меня реагирует.
- Ах, перестань, - отмахнулась матушка, - Анжелика помнит тебя ещё ребёнком! Я рассчитываю на твою помощь в важном деле. Ты же помнишь, что Анжелика сказала про статуи? Я хочу посмотреть: вдруг мне что-нибудь понравится, и тогда можно будет присмотреть для моего сада. Но ты же знаешь: я в этих коммерческих вопросах понимаю очень мало. Не хочу, чтобы меня обманули, Мэтью. Поэтому ты поедешь со мной и возьмёшь на себя переговоры. Отказ я не приму, слышишь?
- Хорошо, - вынужден был согласиться я, - но только статуи! Никаких посиделок с графиней Карингтон, обещаешь?
- Разумеется, - как-то излишне поспешно согласилась матушка, - только деловые вопросы.
Прода от 30 октября
ГЛАВА 7 Виктория
Поднявшись на ноги и оглядевшись по сторонам, я почувствовала, что где-то глубоко внутри распрямилась некая нематериальная пружина, которая до этого момента с каждым часом сжималась всё сильнее. Ууаооых принёс меня на достаточно симпатичную полянку, заросшую высокой сочной травой, густо раскрашенной яркими пятнышками цветов. И посреди этого летнего великолепия стол большой дом, точнее, даже комплекс из нескольких зданий. Значит, в этом мире всё-такие есть цивилизация, представители которой умеют строить дома привычного мне вида. От этой мысли стало намного легче, так как перспектива всю оставшуюся жизнь провести среди дикой природы меня совершенно не вдохновляла.
Обезьян тем временем проворчал что-то по поводу того, что у Ори теперь есть дом и, не прощаясь, растворился в зарослях. Прошло минуты две, прежде чем я осознала, что снова осталась одна. Разница была только в том, что теперь вокруг были не непролазные заросли, а некое подобие цивилизации.
Интересно, а колодец в этом благословенном месте есть? Было бы очень неплохо, так как адреналин схлынул, а жажда, наоборот, вернулась.
Интересно, кому пришло в голову построить дом со всеми подсобными помещениями в такой глуши? Хотя откуда я знаю, что принято в этом мире, может, здешние жители любят возводить особняки посреди леса? Строят же у нас… то есть, не у нас, а в моём прошлом мире (как всё-таки дико и при этом здОрово это звучит!) охотничьи домики? Так почему здесь такого не может быть?
Но прежде чем изучать пустующую недвижимость, хотелось бы всё же отыскать воду, потому что думать о чём-то другом получается уже с определённым трудом. Размышляя таким образом, я решительно направилась в сторону на удивление прилично сохранившегося невысокого, не больше метра в высоту, заборчика. Не желая вторгаться на незнакомую территорию вот так вот без спроса, я на всякий случай постучала в калитку аккуратным молоточком, висящим рядом специально для этого.
На мой вежливый стук никто не отозвался, что и неудивительно: даже на первый взгляд было очевидно, что в доме — или как назвать этот комплекс из одного большого двухэтажного здания и трёх строений поменьше — никто не живёт. Слишком тихо было внутри, слишком высокой была трава, да и внешний вид дома навевал грустные мысли. Так почти всегда бывает при виде брошенного человеком жилья. Несколько лет назад, когда ещё живы были родители, мы с ними ездили к каким-то дальним родственникам в деревню. Там я впервые увидела разрушающиеся, зияющие покосившимися окнами дома, и даже сейчас помнила чувство острой жалости, пронзившее меня тогда. Не должно такого быть: если есть дом, в нём обязательно должна быть жизнь, пусть даже не постоянная, а время от времени, как это бывает с дачами, которые на зиму заботливо закрывают, «консервируют», если можно так выразиться.
- Бедняжка, - негромко сказала я, с сочувствием глядя на унылое здание, пыльные окна которого смотрели на окружающий мир с какой-то обречённостью. - Забыли тебя, да? Ну ничего, если у меня получится и меня отсюда никто не прогонит, я постараюсь тебе помочь, честное слово!
Сказав это, я ласково погладила забор, словно старого голодного пса, который подбежал к человеку в поисках еды и ласки. Может быть, сравнение не слишком удачное, но мне на мгновение показалось, что дело обстоит именно так.
И вот тут произошло что-то очень и очень странное: на несколько секунд окружающее пространство словно вспыхнуло всеми цветами радуги и тут же погасло, словно ничего и не было. А может, мне просто показалось? После всего, что произошло со мной за этот кажущийся бесконечным день, и не такое привидится. Тряхнув головой и с трудом сбросив накатывающую дурноту, я открыла калитку и шагнула на территорию за забором.
Никаких знамений не случилось, никакие особые знания на меня не снизошли, я просто почувствовала, что этот старый дом рад тому, что я его нашла. Ну, если честно, то не я сама, а Ууаооых, но он же это сделал для меня, значит, можно считать, что нашла. Кривовато, конечно, с точки зрения логики, но кто тут будет придираться?
Первым делом я направилась в ту сторону, где росли высокие и явно плодовые деревья. По идее, там был сад, значит, должен быть и колодец. А где колодец — там вода!
Действительно, совсем скоро я увидела треугольную крышу над невысоким бревенчатым срубом. На то, что это колодец, совершенно недвусмысленно намекала слегка заржавевшая цепь и такое же ведро, стоящее на приступочке.
Пискнув от восторга, я ринулась к колодцу, стараясь не думать о том, что в нём может элементарно не оказаться воды или она будет мутной и застоявшейся. Быстро спихнула ведро вниз, прислушиваясь к грохоту разматывающейся цепи, дождалась звонкого «плюх» и стала аккуратно вытаскивать ведро, воспользовавшись специальным железным механизмом. Как он называется, я не знала, но сейчас это не имело вообще никакого значения.
Вскоре показалось ведро, примерно на две трети наполненное на вид совершенно чистой водой. Я с некоторым трудом выволокла его на приступку и, наклонившись, заставила себя сначала принюхаться. Вода ничем подозрительным не пахла, и я, махнув рукой на возможные опасности, сделала первый глоток… и остановилась только тогда, когда поняла, что наконец-то напилась. Да, наверное, следовало сначала сделать небольшой глоточек, понять, что ничего страшного не случилось, и только потом пить много. Но тот, кто так говорит, наверняка никогда не испытывал по-настоящему сильной жажды.
Выдохнув, я с блаженной улыбкой опустилась на траву и оперлась спиной о сруб колодца. Даже если сейчас из него полезет какая-нибудь гадость, это не заставит меня сдвинуться с места в течение ближайшего получаса. Но, чтобы не тратить время попусту, я решила совместить приятное с полезным и начала изучать местность, которая, вполне возможно, станет на ближайшее время моим домом. Разумеется, до тех пор, пока я не разберусь в здешнем мироустройстве и не познакомлюсь с местными обитателями. Во всяком случае, крыша над головой у меня есть, и это уже очень хорошо. Спасибо моему приятелю с непроизносимым именем.
С того места, где я расположилась, мне было видно не очень многое, но даже этого было достаточно, чтобы понять: это не отдельный дом, а то, что у меня всегда ассоциировалось со словом «хутор». Большой двухэтажный дом с балконом и террасой, рядом с ним домик поменьше, но тоже явно предназначенный для проживания. На это намекало и невысокое крылечко, и ряд аккуратно застеклённых окошек. На некоторых до сих пор можно было рассмотреть занавески.
Чуть подальше был виден сарай, во всяком случае, я бы обозвала это строение именно так, хотя не исключаю, что при ближайшем рассмотрении он окажется чем-то другим. Где-то там, с той стороны дома, которая мне отсюда не видна, вроде бы было ещё что-то, но вспомнить не получалось. Я вообще чувствовала, что мысли шевелятся всё медленнее, всё заторможеннее, и понимала, что организм банально исчерпал на сегодня все ресурсы. Ни на какие здравые выводы и планы меня уже просто не хватит, что, в общем-то, неудивительно: столько событий…
Поэтому единственное, что я могу сделать, — это найти более или менее подходящее место и лечь спать, чтобы с утра со свежей головой начать обустраиваться в новом мире.
Придя к такому решению, я со стоном поднялась на ноги, неожиданно почувствовав, что у меня болит абсолютно всё, и поковыляла в сторону большого крыльца. Интересно, а как я планирую войти? Ключа-то у меня нет, и где его искать, я даже приблизительно не представляю. Ну ладно, если что — попробую взломать дверь или открыть окно, благо они расположены не слишком высоко над землёй.
