Граф Вольдейн пока молчал о судьбе дочери. Бедненькая, что она делает с собой? Разве можно так издеваться над собой? И так ещё болеет, вернулась худой, больной, с обрезанными волосами. Молчит и думает о чём-то постоянно.
Вэллия оторвалась от книги и поправила на плечах тёплую шаль, поглядела мимо окна.
– Вэллия, дорогая, уже темно для чтения, – первым обратился к ней барон Дарл, – сделай перерыв, отдохни...
– Да, надо распорядиться насчёт ужина. – Вэллия посмотрела на своего родственника.
Дядя Дарл был младшим братом её матери; после смерти родителей старший брат, унаследовавший и земли, и замок, не принял младшего брата, его приняла сестра. Так он и остался здесь, в графстве Дарн. Иначе его ждала бы судьба странствующего рыцаря или служение сеньору за клочок земли, если бы повезло.
Он родился увечным, одна нога у него была короче с рождения, и он сильно хромал, да и крепкого здоровья Бог ему не дал. Разве с него получился бы хороший рыцарь и слуга? Он давно бы погиб где-нибудь или его убили на дороге, вряд ли он даже смог бы себя защитить. Но сестра была доброй, она дала ему приют, и даже сейчас, уже пятнадцать лет без неё, он продолжал жить в замке, был советником графа. Да, он не был сильным, не стал рыцарем, плохо владел мечом, но он много читал, отлично играл в шахматы, обладал тонким умом и всегда давал хорошие советы, даже король заметил его на приёме, когда посещал Дарн, и пригласил стать советником. Но барон Дарл вежливо и дипломатично перевёл приглашение в шутку и отказался.
Сейчас, после всего пережитого, Вэллия начала понимать, что этот увечный человек был, оказывается, ей ближе родного отца.
– Дядя Дарл? – Вэллия закрыла молитвенник, тонкими пальцами заложив расшитую нитями закладку. – Вы что-нибудь знаете про земли Берга?
– Берга? – Взгляд тёмных умных глаз упёрся ей в лицо.– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Просто... – Вэллия пожала плечами. Обмануть его будет трудно. Барон дёрнул подбородком, отбрасывая за плечо чёрные волосы; он рано начал седеть, и виски его были уже серыми, а не чёрными.
– Берг – не земли, это марка... Кто тебе сказал, что это земли? – Сощурил глаза, став внимательнее.
– Наверное, я просто услышала сплетни...
– Здесь?
– Нет, ТАМ...
Вэллия поднялась, положив молитвенник на скамью, поняла, что ничего нового не узнает, а ведь надеялась.
– Это не сплетни, Берг, в самом деле, был когда-то свободной землёй, им управляли князья...
– А где они сейчас?
Барон помолчал немного, раздумывая, отвечать ли.
– Они погибли...
– Все?
– Все.
– Как так? Разве такое может быть?
– Их убили...
– Кто? – Вэллия замерла в ожидании ответа.
– Это очень старое дело, если мне не изменяет память, прошло семнадцать лет... Почему тебе это интересно? Сейчас Берг принадлежит вассалу твоего отца, не всё ли равно, кто им правил когда-то и каким был его статус?
– Конечно... – Вэллия запахнула на себе шаль. – Схожу на кухню. Скоро будет ужин.
Она спускалась вниз по винтовой лестнице, а сердце её стучало от волнения. Выходит, ОН сказал правду, Берг – это земли, и правили ими свободные князья, и их убили... Почему об этом всё скрывают? Даже дядя Дарл не хочет говорить об этом...
* * * * *
Барон Дарл медленно передвинул ферзя по диагональной линии, заставляя графа Вольдейна сделать рокировку, спросил:
– Что будет с Вэллией?
Граф Вольдейн помолчал немного, поправил резную фигурку короля на клетке шахматной доски.
– Я думаю выдать её замуж и чем быстрее, тем лучше. Боюсь, как бы всё это не стало достоянием сплетен, ты же знаешь всех этих кумушек в замке, сболтнут и спасибо не скажут.
– Жениха придётся искать без больших запросов, выглядит она сейчас, конечно... Да–а...
– Да, явно не герцогских и графских корней, потом выслушаешь... Кого-нибудь такого, чтоб благодарен был, что получил в жёны дочь графа, и помалкивал... Кого-нибудь из своих же вассалов, думаю... Дать земли, лишний город, и будет с него, жаловаться не станет... Партии хорошей, конечно, не будет.
«Как и с Келлой получилось...» – хотел сказать барон Дарл, да вовремя промолчал. Это и так ясно, у графа было две дочери, и ни одну не удалось пристроить с выгодой. От этого рад не будешь.
– А как же свадьба?
– Что – свадьба? Состоится... в кратчайшие сроки... – Граф Вольдейн исподлобья посмотрел в лицо шурина.
– Это конечно, кто же против, а брачная ночь? Что она скажет своему супругу? – Барон за многие годы научился выдерживать мрачный взгляд мужа сестры, спокойно и терпеливо.
– У женщин много своих секретов.
– Конечно, я согласен, только у неё нет матери, чтобы поделиться этими секретами.
Граф одарил родственника одним из своих самых тяжёлых взглядов, от подобного слуги прятали головы в плечи и старались не попадаться на глаза целый день.
– Приставить опытную служанку... чтоб всё показала и рассказала... Дело нехитрое... Земли в приданое дать побольше... – Для графа был один выход, дочь он попросту собирался продать. – И свадьбу без большого шума и именитых гостей... Быстро и скромно...
– Тогда подойдёт любой рыцарь, с таким подходом, холостяк или вдовец... Это же твоя дочь!
– Вот именно! И я не хотел бы краснеть за неё... Мне не нужен позор на всё графство, что дочь не сберёг...
– Но и за каждого встречного – это тоже не выход! – Граф уже оттолкнул от себя доску с шахматами, потеряв интерес к игре, сверкнул глазами. – Она не виновата в том, что случилось, они могли похитить и Ллойда...
– Я не хочу говорить об этом! – перебил резко граф Вольдейн. – Я выберу жениха сам. Да, я постараюсь найти помоложе и получше, если это так важно для тебя.
– Она – моя крестница...
– Я это знаю!
– Она и так страдает, посмотри...
– Я вижу!
– И всё из-за твоих отношений с Доранном в Лионе... Вы ненавидите друг друга, а страдают дети.
– Это не твоего ума дело. У тебя вообще нет ни земли, ни замка, и тебя это устраивает. Не все люди такие, как ты, кто-то родился с руками и ногами, и хочет большего, чем имеет...
– С руками, с ногами, да без головы... – Барон постарался терпеливо проглотить упрёк и намёк на свою увечность. – А что потом? Получишь земли, замки, золото, а потеряешь детей? Кому ты оставишь это всё добро? Чем тогда мы будем отличаться друг от друга? Лорин родила тебе пятеро детей, и где они? Двоих ты потерял младенцами. И Келлу... Кому будет нужно твоё богатство?
– Ллойду и его детям.
– Ему шестнадцать... Многое бывает...
– Только не надо пророчеств! – Граф резко поднялся из-за стола. – Я уже написал письмо в Лион, чем там думает Доранн, интересно? Может, он ждёт, что мы первыми начнём войну, после всего...
– Даже не думай... Война – последнее дело!
– Подождём до весны...
Они какое-то время молчали. Барон расставлял разбросанные фигуры на доске, граф просто стоял, заложив пальцы обеих рук за пояс, думал.
– Она спросила меня про Берг...
– Что?
– Она хотела узнать о Берге...
– И что ты сказал? – Граф нахмурился.
– Я не знал, как объяснить ей это, ты же знаешь, я не одобрял, и Лорин тоже... И ей бы тоже, наверное, не понравилось...
– Что ты сказал ей?
– Ничего. Сказал, что это было давно.
– Откуда она взяла этот Берг? – Граф недоумённо пожал плечами. – Откуда? Берг? Зачем ей это знать?
– Может, кто-то в разговоре что упомянул?
– Это Доранн, всё от него, он давно зарится на эти земли, они уже, наверное, считают их своими. Не получат! Никогда не получат! Эти земли мои и только мои!
– Это земли младшего сына графа Ролда...
– Он – мой слуга! Вассал! И отец его был моим слугой, и сыновья его будут моими слугами...
– Ну, тебе виднее...
– Кстати, он ещё не женат?
– Нет, по-моему... Мальчишке чуть больше за двадцать. Какое женат? Ты шутишь...
Но граф задумался, чуть прикрыв глаза.
* * * * *
Когда граф Вольдейн зашёл в комнату дочери, Вэллия сидела за вышивкой. Вскинула голову и поднялась навстречу отцу, склонилась почтительно, опуская взгляд.
– Отец... – шепнула.
– Мне надо поговорить с тобой.
– Хорошо... – Она дрожащими пальцами воткнула в ткань иголку.
Она всё время ждала этого разговора, ждала и боялась. В сердце замирало, немудрено, что руки дрожат.
– Я решил, что до конца этого месяца тебе надо выйти замуж. Чем быстрее, тем лучше. Тянуть нельзя, надо успеть всё приготовить.
Вэллия выдохнула, опуская плечи, она готовилась ко всему и даже к подобному, но почему-то всё равно неприятно удивилась. А граф, между тем, продолжал:
– Прекращай сидеть здесь, – окинул взглядом тёмную комнату, освещённую только свечами, – тебе надо больше гулять на свежем воздухе, больше есть... Погляди, во что ты превратилась, какой мужчина будет доволен тобой? Крестьяне краше пугала ставят на своих огородах. Я хочу, чтобы к свадьбе румянец появился на твоих щеках. Понятно?
– Отец, я... – Она осмелилась поднять взгляд.
– Я уже приказал готовить всё, и завтра отправлю представителей. Письма я уже отправил. Приданое будет хорошим, никто не откажет. Я уверен, всё будет нормально.
– Отец, как я могу выходить замуж после... всего? Я не могу...
– Всё нормально, я же сказал, приданое будет хорошим, он не посмеет и слова лишнего сказать.
– Он... Он... – повторяла растерянно.
– Да, это молодой маркграф из Берга, Ниард, сын Ролда... Ты ни разу не видела его. У нас был только старший его брат, но он умер в годы последней эпидемии... Ты его помнишь?
– Берг? – Она уже не слушала отца, одно единственное слово вывело её из равновесия. Чтобы не упасть, Вэллия села на скамью, сложила руки на коленях. – Почему Берг? Господи...
Граф замолчал и долго смотрел на дочь.
– Это очень важная земля для нашего графства, это граница. Земля богатая, но живёт, правда, небогато, так получается... Но мне бы хотелось удержать эту землю, привязать её сильнее... Твои сыновья будут управлять этой землёй, и внуки... – Он помолчал, глядя в бледное лицо дочери, заметил её растерянность и добавил: – Это лучшая партия, поверь мне, он молод, образован, воспитан, я его видел несколько раз. Замок там, конечно, поменьше нашего, леса и горы, но ты привыкнешь. Поверь мне, всё будет хорошо, он настолько стеснителен, что и слова лишнего не скажет, не посмеет... Вассалу такого порядка предлагают руку дочери сеньора. Да любой бы радовался и благодарен был всю жизнь, и он будет, вот увидишь.
– Отец, я... я давно хотела сказать, что я не собиралась выходить замуж. – Вэллия стиснула пальцы в замок, стараясь унять дрожь, ей казалось, что граф может заметить, как дрожат её руки, и это рассердит его. – Я хотела уйти в монастырь...
– Что? Стать монашкой? В своём ли ты уме?
– Я исповедовалась в Ротбурге, святой отец посоветовал мне уйти в монастырь.
– Святые отцы только этого и хотят! Церковь уже по богатствам и землям богаче некоторых графов. Они не получат ещё и мои земли! Этому не бывать!
– Я не смогу стать хорошей женой и матерью...
– Всё ты сможешь! – Граф резко перебил свою непутёвую дочь. – Не ты первая... Всё у тебя получится! У меня осталась единственная дочь, и я не собираюсь отдавать её церкви.
– Папочка, пожалуйста... – Она с мольбой глядела на своего отца, но граф не дал ей договорить, перебил, резко выставив ладонь:
– Я не хочу больше говорить об этом! Всё уже решено! Твоего мнения я спрашивать не хочу.
Развернулся и вышел. Вэллия долго смотрела в дверь, за которой он скрылся. «Как? Как же так? Я не хочу! Я не могу, Господи... Я не могу... Проклятый Берг, ну почему ты снова преследуешь меня? Что за наказание... Я не хочу быть ничьей женой и тем более я не хочу видеть Берг, слышать о Берге, жить в Берге, будь он проклят! Я попрошу дядю Дарла заступиться за меня, он поможет мне, он должен повлиять на отца, отец слушает его...»
* * * * *
Вэллия была у себя, когда в комнату влетел рассерженный граф Вольдейн, таким она видела его только однажды – в Ротбурге, когда её нашли на постоялом дворе...
– Что... что ты позволяешь себе?! – Он аж задыхался от тех чувств, что охватывали его. Вэллия от внезапного ужаса буквально лишилась дара речи, смотрела в лицо графа и не могла вымолвить ни слова. – Я к тебе по-человечески, всё в заботе, а ты?.. Ты побежала жаловаться своему родственнику на меня... Да? Чтобы вмешался? Заставил передумать? – Да, она просила своего крёстного поговорить с отцом, отговорить его от затеи с замужеством, но она и думать не могла, что реакция будет такой. Но ведь должна же была она что-то сделать, не оставлять же всё, как есть. Она не собиралась замуж и уж тем более никак не хотела связывать себя с Бергом. – Как ты посмела?
– Я не хочу замуж... – Она набралась смелости и смогла, пусть и не громко, но твёрдо произнести каждое слово в отдельности, чётко отделяя их друг от друга. Смотрела в лицо отца, и от страха, казалось, заходилось сердце. – Это неправильно... И не только перед маркграфом, но и перед Богом... – Теперь она заговорила очень быстро, буквально затараторила, словно боялась, что граф не даст ей договорить. – Отец, пожалуйста, я умоляю тебя, не надо никакой свадьбы... Я не хочу... Позволь мне просто уйти в монастырь...
Граф перебил её:
– Хватит! Я не спрашиваю, чего ты хочешь! Всё уже решено! И я не хотел бы, чтобы ты прибегала к помощи кого бы то ни было, чтобы надавить на меня, тем более своего крёстного... Ты знаешь прекрасно, что он живёт здесь только по моей милости, и насколько ещё хватит моего терпения...
– Он – брат мамы, он не только мой родственник... – Её всегда возмущало отношение к барону Дарлу. Отец словно всё время пытался унизить его, показать ему его место в замке. – Он помогает тебе...
– У него ни гроша за душой, он даже никогда не найдёт себе жены. Что он может дать ей? У него только титул, не подкреплённый даже клочком земли, так, в память о родителях достался... И на службу его никто не возьмёт. Он и так задержался в моих землях...
– Как ты можешь так, Господи? – Она сокрушённо покачала головой. – Он никогда не делал ничего плохого... Он служит тебе, он – мой крёстный.
– Ты сможешь забрать его с собой в Берг, если хочешь, я не буду возражать. Твоему слабому супругу он пригодится.
– Отец! Боже мой... Что ты говоришь? Как ты можешь так? Мне говорили... а я не верила... Не могла поверить, пока не столкнулась сама с твоей жестокостью... Думала, тебя оговаривают...
– Что? – Граф надвинулся на неё, и Вэллия отступила назад, глядя в лицо отца исподлобья.
– Мне всегда казалось, что ты человек справедливый и честный, что не творишь беззаконий, что ты не способен на подлые поступки, что никогда не прикажешь убивать безоружных людей, не позволишь убивать детей и женщин...
– О чём ты говоришь?! – Граф повысил голос, и этим выдал, что находится уже на грани терпения.
– Я прошу у тебя совсем немного... Не надо выставлять мой позор на показ... – Она примолкла на миг, а потом добавила: – Я думала, ты спасёшь меня, я ждала тебя... – На ресницах её блеснули слёзы отчаяния. – А ты даже не объявлял везде о том, что я пропала, ты всё держал в тайне...
Вэллия оторвалась от книги и поправила на плечах тёплую шаль, поглядела мимо окна.
– Вэллия, дорогая, уже темно для чтения, – первым обратился к ней барон Дарл, – сделай перерыв, отдохни...
– Да, надо распорядиться насчёт ужина. – Вэллия посмотрела на своего родственника.
Дядя Дарл был младшим братом её матери; после смерти родителей старший брат, унаследовавший и земли, и замок, не принял младшего брата, его приняла сестра. Так он и остался здесь, в графстве Дарн. Иначе его ждала бы судьба странствующего рыцаря или служение сеньору за клочок земли, если бы повезло.
Он родился увечным, одна нога у него была короче с рождения, и он сильно хромал, да и крепкого здоровья Бог ему не дал. Разве с него получился бы хороший рыцарь и слуга? Он давно бы погиб где-нибудь или его убили на дороге, вряд ли он даже смог бы себя защитить. Но сестра была доброй, она дала ему приют, и даже сейчас, уже пятнадцать лет без неё, он продолжал жить в замке, был советником графа. Да, он не был сильным, не стал рыцарем, плохо владел мечом, но он много читал, отлично играл в шахматы, обладал тонким умом и всегда давал хорошие советы, даже король заметил его на приёме, когда посещал Дарн, и пригласил стать советником. Но барон Дарл вежливо и дипломатично перевёл приглашение в шутку и отказался.
Сейчас, после всего пережитого, Вэллия начала понимать, что этот увечный человек был, оказывается, ей ближе родного отца.
– Дядя Дарл? – Вэллия закрыла молитвенник, тонкими пальцами заложив расшитую нитями закладку. – Вы что-нибудь знаете про земли Берга?
– Берга? – Взгляд тёмных умных глаз упёрся ей в лицо.– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Просто... – Вэллия пожала плечами. Обмануть его будет трудно. Барон дёрнул подбородком, отбрасывая за плечо чёрные волосы; он рано начал седеть, и виски его были уже серыми, а не чёрными.
– Берг – не земли, это марка... Кто тебе сказал, что это земли? – Сощурил глаза, став внимательнее.
– Наверное, я просто услышала сплетни...
– Здесь?
– Нет, ТАМ...
Вэллия поднялась, положив молитвенник на скамью, поняла, что ничего нового не узнает, а ведь надеялась.
– Это не сплетни, Берг, в самом деле, был когда-то свободной землёй, им управляли князья...
– А где они сейчас?
Барон помолчал немного, раздумывая, отвечать ли.
– Они погибли...
– Все?
– Все.
– Как так? Разве такое может быть?
– Их убили...
– Кто? – Вэллия замерла в ожидании ответа.
– Это очень старое дело, если мне не изменяет память, прошло семнадцать лет... Почему тебе это интересно? Сейчас Берг принадлежит вассалу твоего отца, не всё ли равно, кто им правил когда-то и каким был его статус?
– Конечно... – Вэллия запахнула на себе шаль. – Схожу на кухню. Скоро будет ужин.
Она спускалась вниз по винтовой лестнице, а сердце её стучало от волнения. Выходит, ОН сказал правду, Берг – это земли, и правили ими свободные князья, и их убили... Почему об этом всё скрывают? Даже дядя Дарл не хочет говорить об этом...
* * * * *
Барон Дарл медленно передвинул ферзя по диагональной линии, заставляя графа Вольдейна сделать рокировку, спросил:
– Что будет с Вэллией?
Граф Вольдейн помолчал немного, поправил резную фигурку короля на клетке шахматной доски.
– Я думаю выдать её замуж и чем быстрее, тем лучше. Боюсь, как бы всё это не стало достоянием сплетен, ты же знаешь всех этих кумушек в замке, сболтнут и спасибо не скажут.
– Жениха придётся искать без больших запросов, выглядит она сейчас, конечно... Да–а...
– Да, явно не герцогских и графских корней, потом выслушаешь... Кого-нибудь такого, чтоб благодарен был, что получил в жёны дочь графа, и помалкивал... Кого-нибудь из своих же вассалов, думаю... Дать земли, лишний город, и будет с него, жаловаться не станет... Партии хорошей, конечно, не будет.
«Как и с Келлой получилось...» – хотел сказать барон Дарл, да вовремя промолчал. Это и так ясно, у графа было две дочери, и ни одну не удалось пристроить с выгодой. От этого рад не будешь.
– А как же свадьба?
– Что – свадьба? Состоится... в кратчайшие сроки... – Граф Вольдейн исподлобья посмотрел в лицо шурина.
– Это конечно, кто же против, а брачная ночь? Что она скажет своему супругу? – Барон за многие годы научился выдерживать мрачный взгляд мужа сестры, спокойно и терпеливо.
– У женщин много своих секретов.
– Конечно, я согласен, только у неё нет матери, чтобы поделиться этими секретами.
Граф одарил родственника одним из своих самых тяжёлых взглядов, от подобного слуги прятали головы в плечи и старались не попадаться на глаза целый день.
– Приставить опытную служанку... чтоб всё показала и рассказала... Дело нехитрое... Земли в приданое дать побольше... – Для графа был один выход, дочь он попросту собирался продать. – И свадьбу без большого шума и именитых гостей... Быстро и скромно...
– Тогда подойдёт любой рыцарь, с таким подходом, холостяк или вдовец... Это же твоя дочь!
– Вот именно! И я не хотел бы краснеть за неё... Мне не нужен позор на всё графство, что дочь не сберёг...
– Но и за каждого встречного – это тоже не выход! – Граф уже оттолкнул от себя доску с шахматами, потеряв интерес к игре, сверкнул глазами. – Она не виновата в том, что случилось, они могли похитить и Ллойда...
– Я не хочу говорить об этом! – перебил резко граф Вольдейн. – Я выберу жениха сам. Да, я постараюсь найти помоложе и получше, если это так важно для тебя.
– Она – моя крестница...
– Я это знаю!
– Она и так страдает, посмотри...
– Я вижу!
– И всё из-за твоих отношений с Доранном в Лионе... Вы ненавидите друг друга, а страдают дети.
– Это не твоего ума дело. У тебя вообще нет ни земли, ни замка, и тебя это устраивает. Не все люди такие, как ты, кто-то родился с руками и ногами, и хочет большего, чем имеет...
– С руками, с ногами, да без головы... – Барон постарался терпеливо проглотить упрёк и намёк на свою увечность. – А что потом? Получишь земли, замки, золото, а потеряешь детей? Кому ты оставишь это всё добро? Чем тогда мы будем отличаться друг от друга? Лорин родила тебе пятеро детей, и где они? Двоих ты потерял младенцами. И Келлу... Кому будет нужно твоё богатство?
– Ллойду и его детям.
– Ему шестнадцать... Многое бывает...
– Только не надо пророчеств! – Граф резко поднялся из-за стола. – Я уже написал письмо в Лион, чем там думает Доранн, интересно? Может, он ждёт, что мы первыми начнём войну, после всего...
– Даже не думай... Война – последнее дело!
– Подождём до весны...
Они какое-то время молчали. Барон расставлял разбросанные фигуры на доске, граф просто стоял, заложив пальцы обеих рук за пояс, думал.
– Она спросила меня про Берг...
– Что?
– Она хотела узнать о Берге...
– И что ты сказал? – Граф нахмурился.
– Я не знал, как объяснить ей это, ты же знаешь, я не одобрял, и Лорин тоже... И ей бы тоже, наверное, не понравилось...
– Что ты сказал ей?
– Ничего. Сказал, что это было давно.
– Откуда она взяла этот Берг? – Граф недоумённо пожал плечами. – Откуда? Берг? Зачем ей это знать?
– Может, кто-то в разговоре что упомянул?
– Это Доранн, всё от него, он давно зарится на эти земли, они уже, наверное, считают их своими. Не получат! Никогда не получат! Эти земли мои и только мои!
– Это земли младшего сына графа Ролда...
– Он – мой слуга! Вассал! И отец его был моим слугой, и сыновья его будут моими слугами...
– Ну, тебе виднее...
– Кстати, он ещё не женат?
– Нет, по-моему... Мальчишке чуть больше за двадцать. Какое женат? Ты шутишь...
Но граф задумался, чуть прикрыв глаза.
* * * * *
Глава 14
Когда граф Вольдейн зашёл в комнату дочери, Вэллия сидела за вышивкой. Вскинула голову и поднялась навстречу отцу, склонилась почтительно, опуская взгляд.
– Отец... – шепнула.
– Мне надо поговорить с тобой.
– Хорошо... – Она дрожащими пальцами воткнула в ткань иголку.
Она всё время ждала этого разговора, ждала и боялась. В сердце замирало, немудрено, что руки дрожат.
– Я решил, что до конца этого месяца тебе надо выйти замуж. Чем быстрее, тем лучше. Тянуть нельзя, надо успеть всё приготовить.
Вэллия выдохнула, опуская плечи, она готовилась ко всему и даже к подобному, но почему-то всё равно неприятно удивилась. А граф, между тем, продолжал:
– Прекращай сидеть здесь, – окинул взглядом тёмную комнату, освещённую только свечами, – тебе надо больше гулять на свежем воздухе, больше есть... Погляди, во что ты превратилась, какой мужчина будет доволен тобой? Крестьяне краше пугала ставят на своих огородах. Я хочу, чтобы к свадьбе румянец появился на твоих щеках. Понятно?
– Отец, я... – Она осмелилась поднять взгляд.
– Я уже приказал готовить всё, и завтра отправлю представителей. Письма я уже отправил. Приданое будет хорошим, никто не откажет. Я уверен, всё будет нормально.
– Отец, как я могу выходить замуж после... всего? Я не могу...
– Всё нормально, я же сказал, приданое будет хорошим, он не посмеет и слова лишнего сказать.
– Он... Он... – повторяла растерянно.
– Да, это молодой маркграф из Берга, Ниард, сын Ролда... Ты ни разу не видела его. У нас был только старший его брат, но он умер в годы последней эпидемии... Ты его помнишь?
– Берг? – Она уже не слушала отца, одно единственное слово вывело её из равновесия. Чтобы не упасть, Вэллия села на скамью, сложила руки на коленях. – Почему Берг? Господи...
Граф замолчал и долго смотрел на дочь.
– Это очень важная земля для нашего графства, это граница. Земля богатая, но живёт, правда, небогато, так получается... Но мне бы хотелось удержать эту землю, привязать её сильнее... Твои сыновья будут управлять этой землёй, и внуки... – Он помолчал, глядя в бледное лицо дочери, заметил её растерянность и добавил: – Это лучшая партия, поверь мне, он молод, образован, воспитан, я его видел несколько раз. Замок там, конечно, поменьше нашего, леса и горы, но ты привыкнешь. Поверь мне, всё будет хорошо, он настолько стеснителен, что и слова лишнего не скажет, не посмеет... Вассалу такого порядка предлагают руку дочери сеньора. Да любой бы радовался и благодарен был всю жизнь, и он будет, вот увидишь.
– Отец, я... я давно хотела сказать, что я не собиралась выходить замуж. – Вэллия стиснула пальцы в замок, стараясь унять дрожь, ей казалось, что граф может заметить, как дрожат её руки, и это рассердит его. – Я хотела уйти в монастырь...
– Что? Стать монашкой? В своём ли ты уме?
– Я исповедовалась в Ротбурге, святой отец посоветовал мне уйти в монастырь.
– Святые отцы только этого и хотят! Церковь уже по богатствам и землям богаче некоторых графов. Они не получат ещё и мои земли! Этому не бывать!
– Я не смогу стать хорошей женой и матерью...
– Всё ты сможешь! – Граф резко перебил свою непутёвую дочь. – Не ты первая... Всё у тебя получится! У меня осталась единственная дочь, и я не собираюсь отдавать её церкви.
– Папочка, пожалуйста... – Она с мольбой глядела на своего отца, но граф не дал ей договорить, перебил, резко выставив ладонь:
– Я не хочу больше говорить об этом! Всё уже решено! Твоего мнения я спрашивать не хочу.
Развернулся и вышел. Вэллия долго смотрела в дверь, за которой он скрылся. «Как? Как же так? Я не хочу! Я не могу, Господи... Я не могу... Проклятый Берг, ну почему ты снова преследуешь меня? Что за наказание... Я не хочу быть ничьей женой и тем более я не хочу видеть Берг, слышать о Берге, жить в Берге, будь он проклят! Я попрошу дядю Дарла заступиться за меня, он поможет мне, он должен повлиять на отца, отец слушает его...»
* * * * *
Вэллия была у себя, когда в комнату влетел рассерженный граф Вольдейн, таким она видела его только однажды – в Ротбурге, когда её нашли на постоялом дворе...
– Что... что ты позволяешь себе?! – Он аж задыхался от тех чувств, что охватывали его. Вэллия от внезапного ужаса буквально лишилась дара речи, смотрела в лицо графа и не могла вымолвить ни слова. – Я к тебе по-человечески, всё в заботе, а ты?.. Ты побежала жаловаться своему родственнику на меня... Да? Чтобы вмешался? Заставил передумать? – Да, она просила своего крёстного поговорить с отцом, отговорить его от затеи с замужеством, но она и думать не могла, что реакция будет такой. Но ведь должна же была она что-то сделать, не оставлять же всё, как есть. Она не собиралась замуж и уж тем более никак не хотела связывать себя с Бергом. – Как ты посмела?
– Я не хочу замуж... – Она набралась смелости и смогла, пусть и не громко, но твёрдо произнести каждое слово в отдельности, чётко отделяя их друг от друга. Смотрела в лицо отца, и от страха, казалось, заходилось сердце. – Это неправильно... И не только перед маркграфом, но и перед Богом... – Теперь она заговорила очень быстро, буквально затараторила, словно боялась, что граф не даст ей договорить. – Отец, пожалуйста, я умоляю тебя, не надо никакой свадьбы... Я не хочу... Позволь мне просто уйти в монастырь...
Граф перебил её:
– Хватит! Я не спрашиваю, чего ты хочешь! Всё уже решено! И я не хотел бы, чтобы ты прибегала к помощи кого бы то ни было, чтобы надавить на меня, тем более своего крёстного... Ты знаешь прекрасно, что он живёт здесь только по моей милости, и насколько ещё хватит моего терпения...
– Он – брат мамы, он не только мой родственник... – Её всегда возмущало отношение к барону Дарлу. Отец словно всё время пытался унизить его, показать ему его место в замке. – Он помогает тебе...
– У него ни гроша за душой, он даже никогда не найдёт себе жены. Что он может дать ей? У него только титул, не подкреплённый даже клочком земли, так, в память о родителях достался... И на службу его никто не возьмёт. Он и так задержался в моих землях...
– Как ты можешь так, Господи? – Она сокрушённо покачала головой. – Он никогда не делал ничего плохого... Он служит тебе, он – мой крёстный.
– Ты сможешь забрать его с собой в Берг, если хочешь, я не буду возражать. Твоему слабому супругу он пригодится.
– Отец! Боже мой... Что ты говоришь? Как ты можешь так? Мне говорили... а я не верила... Не могла поверить, пока не столкнулась сама с твоей жестокостью... Думала, тебя оговаривают...
– Что? – Граф надвинулся на неё, и Вэллия отступила назад, глядя в лицо отца исподлобья.
– Мне всегда казалось, что ты человек справедливый и честный, что не творишь беззаконий, что ты не способен на подлые поступки, что никогда не прикажешь убивать безоружных людей, не позволишь убивать детей и женщин...
– О чём ты говоришь?! – Граф повысил голос, и этим выдал, что находится уже на грани терпения.
– Я прошу у тебя совсем немного... Не надо выставлять мой позор на показ... – Она примолкла на миг, а потом добавила: – Я думала, ты спасёшь меня, я ждала тебя... – На ресницах её блеснули слёзы отчаяния. – А ты даже не объявлял везде о том, что я пропала, ты всё держал в тайне...
