Глаза его радостно блестели, он разговаривал с кем-то из гостей, лицо раскраснелось от ветра, и волосы выбились прядями на шею и лоб. Да он и был-то ей чужим, и ближе не стал ни на йоту.
– Если гости подождут и согласны на поздний ужин, – заговорила Вэллия, пытаясь перекричать всех гомонящих, – то дичь вам приготовят...
– Конечно, согласны!
– Да-да, мы подождём...
– Надо отдохнуть, да обсушиться... и переодеться не мешало бы, в лесу снега – море!
– Знатная охота вышла!
Все шумели, довольные, уставшие, а Вэллия встретилась взглядом с глазами своего супруга. Ниард смотрел на неё удивлённо, будто не ожидал, что она сможет обратить на себя внимание, думал, что так она и простоит в стороне нерешительно.
– Пойдёмте, что стоять на ветру... – обронил кто-то негромко.
Гости потянулись к замку. Через момент остались только Вэллия с Ниардом, да слуги рядом занимались дичью.
– Выспались? – спросил первым.
– Да, спасибо... – Вэллия кивнула головой, впиваясь ногтями в мякоть шали на груди.
– Я приказал не будить рано.
– Я знаю... Идите к гостям, я их никого не знаю пока, когда ужин будет готов, вам скажут... – Подхватила с земли за лапки двух куропаток.
Маркграф ушёл за гостями, а Вэллия осталась на кухне со служанками, теребила птицу, помогала кухарке жарить мясо, открывала кладовые, сама выдавала специи, крупы и соль. Старая Гелла ревностно следила за всем, но не вмешивалась.
Уже в темноте в замке подали поздний ужин. Но гости не расстроились, пир с поеданием дичи снова, как и вчера, после свадьбы, затянулся за полночь. Вэллия не стала выходить к пьяным гостям, быстро перекусила на кухне и ушла к себе, легла в постель. Этот день был тяжёлым для неё из-за тех новых забот и впечатлений, что она получила, с кем и чем познакомилась. Она и мужа-то своего в эту ночь не ждала, заснула, как коснулась головой подушки. И он, в самом деле, до утра и не пришёл к ней.
Утром она проснулась сама, быстро оделась, молодая служанка Анна, как и вчера, помогла ей одеться и убрать волосы. Гости, оказывается, ещё спали после вчерашнего, завтрак подавать было некому.
– А где господин? – спросила Вэллия как будто между прочим.
– Его не было? – служанка удивилась. Вэллия отрицательно повела подбородком. – Значит, он опять ночевал в другой комнате... Он раньше часто так делал. Мы натопим спальню, а он, как сирота-одиночка, прости меня Господи, забьётся где-нибудь в другой комнате, там холодно, давно не убрано, а он...
– Почему? – Вэллия опешила.
Анна пожала плечами, заправляя постель, она взбивала подушки в изголовье кровати.
– Не знаю даже, пять лет назад, когда была последняя эпидемия, он потерял старшего брата и его жену с ребёнком, остался совсем один. Ему семнадцать лет всего было, а он уже один остался, ни отца, ни матери, и брата не стало, осиротел окончательно... Вот и мучается до сих пор... Мы тут думали, как бы он рассудком не тронулся... А ещё и земли, и замок, и титул ему достались, храни его Господи... – Перекрестилась поспешно, подняв синие глаза к потолку. – Меня-то здесь в то время ещё не было, когда всё это случилось. Мы-то все надеялись, что свадьба и вы поменяете его...
Вэллия поджала губы, странный у неё супруг, она это заметила. Но глупо думать, что она сможет что-то изменить или поменять его привычки. Было обидно, что все они здесь, в замке, возлагали на неё такие большие надежды, а она не смогла их оправдать. «Не обессудьте, я не святая, чтобы одним своим взглядом или касанием руки менять людей... Я такая, какая я есть».
– Что у нас с завтраком? – спросила, переведя разговор на другую тему.
– Уже почти готов, но гости вряд ли будут завтракать... Вчера ночью...
– Тогда надо готовить обед, – перебила её Вэллия.
– Часть из них сегодня уедет, с вечера приказали готовить лошадей.
– Слава Богу, – вырвалось у Вэллии. – Станет потише, но обед всё равно нужен.
– Конечно, – согласилась Анна, заправляя под платок выбившиеся прядки волос. Деревенская девушка, она была высокой и сильной, всё делала аккуратно и быстро. Лучшей служанки не найти.
Вэллия спустилась на кухню и приказала готовить обед, благо, всю дичь ещё не съели. Обед должен быть хорошим, именно его гости и вспомнят, когда вернутся домой, в свои замки.
Она сама помогала на кухне, наравне со всеми служанками выполняла поручения главной кухарки. Следила за всем: сколько соли кладут, сколько специй, сколько наливают масла, не припрятал ли кто-нибудь что-то, ведь слуги вряд ли получат на обед жареную дичь, а попробовать хочется всякому. За всем нужен глаз да глаз. В замке отца служанки постоянно припрятывали для себя и своих близких еду и бутылки с вином, но там не было хозяйки, и главная экономка не справлялась со всем. Здесь же старая Гелла держала всех в строгости, и Вэллии ещё ни разу за это время не пришлось кого-то ругать или наказывать. Всё, что останется от столов так и так достанется слугам, и они это знали.
Когда гости поднялись и вышли в обеденный зал, их уже ждал роскошный стол: горячая дичь, птица, отбивные, бульоны и выпечка, о большем нельзя было и мечтать. Вина, по распоряжению Вэллии, поставили в два раза меньше, чем до этого, и количество служанок, разливающих его по бокалам, тоже сократили, чтобы меньше хотелось подливать в кубки. Раз сегодня в дорогу, незачем напиваться. За столом гости этого даже не заметили.
После затянувшегося обеда гости начали потихоньку собираться в дорогу, не все, но большая их часть. Вместе с ними собрался и отец Вэллии, граф Вольдейн. Во вчерашней охоте он участия не принимал, вместо этого он с личной охраной объехал земли Берга, те, что были защищены сторожевыми башнями, вернулся поздно ночью, а потом они с молодым зятем обсуждали что-то по картам до самой полночи. Всё это Вэллия узнала от одной из служанок, что топила камин в той комнате. Видимо, именно там её супруг и остался ночевать.
Конечно, она прекрасно понимала, что сама выступила в качестве товара между двумя договаривающимися сторонами. Отец избавился от неё, пока не открылся позор, и заплатил хорошую цену в виде земли. А маркграф купил себе жену значительно выше по происхождению, получил землю, лишний доход с неё, пусть ему и придётся застраивать её постройками, это сути дела не меняет.
Только мнения самой Вэллии никто не спросил, её отдали для скрепления договора, как отдают драгоценности, породистую лошадь или гончую. И этот молодой человек, её супруг, совершенно не интересуется ею, она ему абсолютно безразлична, главное для него – земля, деньги, родство с графом. Вот это да, это важно...
Вэллия вздохнула. Рядом со своим мужем она стояла во дворе замка на январском ветру, они вдвоём провожали в дорогу всех гостей, кто собрался уехать сегодня. Их поздравляли напоследок, желали успехов, счастья, побольше детей. Со стороны посмотреть, молодая счастливая семья, кто-то даже заметил, что они так хорошо смотрятся рядом, так подходят друг другу. Вэллия только еле заметно улыбалась уголками губ. Знал бы кто-нибудь из них, что за всё это время они даже не целовались ни разу по-настоящему.
Граф Вольдейн строго обнял дочь, шепнул на ухо:
– Будь умницей, дорогая... Не забывай дом... – Поцеловал в щёки и в лоб, потом обнял молодого зятя и пожал ему руку, пообещав навестить ближе к весне.
К вечеру все, кто планировал уехать, уехали, осталось лишь несколько человек, самых ближайших соседей, они собирались покинуть Берг завтра. Свадьба была скромной, её не растягивали на неделю.
Вечером гости собрались на ужин, но того, вчерашнего размаха уже не было. Вэллия к общему ужину выходить не стала, сослалась на головную боль и ушла к себе, читала молитвенник и думала.
Если отношения её с мужем не изменятся, то её ждёт безрадостное будущее. Её ребёнок, её грех, он откроется, и тогда ей что-то придётся говорить ему. И слуги... Они всегда всё знают, во всё суют нос, и уж точно знают, что со дня свадьбы Вэллия с мужем ни одной ночи в постели не провела, кроме брачной. Думая об этом, она горько усмехнулась. «Муж... муж... объелся груш... И что мне с тобой делать...»
Отец должен был думать, что так может получиться, правда, он вряд ли знает о её положении, наверное, он бы не стал тогда выдавать её замуж. Если всё это откроется, пересудов будет на всё графство. Каждый осудит её и посмеётся над ней, её отцом, её мужем и этим ребёнком.
От отчаяния Вэллия со стоном закрыла молитвенник, уставилась на огонёк свечи. Было холодно, шаль сползла с левого плеча на локоть, но Вэллия не поправляла её, словно не замечая. Потом легла на кровать и обняла себя за плечи. Что делать? Как быть ей сейчас? Что придумать?
* * * * *
На следующий день разъехались последние гости. В замке стало тихо, о былом свадебном празднике напоминали только красивые гобелены на стенах, гирлянды из можжевельника и ёлки. Служанки убирали комнаты гостей под строгим взглядом старой Геллы, всё потихоньку входило в привычную для этого замка колею. Только Вэллия всё никак не находила себе покоя.
После обеда Вэллия нашла своего мужа в его кабинете, наконец-то, она сможет поговорить с ним один на один, и ему некуда будет сбежать.
– Я занят... – Он постарался избавиться от неё, но Вэллия уже настроилась на разговор и отступать не собиралась.
– Я не займу много времени... – Она прошла в глубь комнаты и быстро огляделась («и здесь холодно»), стиснула в кулаки углы тёплой шали, стягивая её на груди.
Молодой маркграф смотрел на неё снизу, перед ним на столе лежали какие-то бумаги. Взгляд супруга был немного растерянным и робким, словно ждал он от Вэллии громких слов и угроз с обвинениями. Видимо, у него всё же было чувство вины по отношению в ней, он не мог его скрыть. Даже вся решимость у Вэллии вдруг пропала под этим взглядом.
– Я понимаю, что эта свадьба стала для вас такой же новостью, как и для меня, – начала Вэллия негромко. – Если сказать честно, я была очень против её, это отец заставил меня, и у меня не было выбора... Выбор был только у вас, по-моему, вам и со свадьбой-то торопиться не было смысла... – Она сухо улыбнулась, подумала: «Интересно, он хоть знает, откуда берутся дети? Кто его воспитывал? Господи...»
– На этой свадьбе настоял ваш отец, и время-то неудобное выбрали, только-только Рождество встретили...
Они разговаривали друг с другом через «вы», как чужие люди. Вэллия глядела ему в лицо, угрюмо поджав губы, он оправдывался, сваливая вину за эту свадьбу на графа Вольдейна, будто за самим не было последнего слова. Ладно, её граф мог заставить, у него было, чем надавить, за что дёрнуть, чтобы она подчинилась, но он-то, этот непутёвый маркграф, чем он-то от графа зависел, ну и что, что вассал, своё-то мнение тоже должно быть. Купился на приданое?
– Вы могли бы и отказаться от этой свадьбы, какая вам выгода? Что, отец предложил слишком большую цену? – Он сильно смутился при этих словах её, а Вэллия продолжила добивать его: – Наверное, ваш советник сказал, что лучшей партии не найти? И какое приданое пообещали...
Он быстро заговорил, перебивая, хотел остановить её:
– Знаете, с вашим приданым я только нажил себе головную боль. Ваш отец требует построить к весне пять крепостей, а денег не дал ни гроша, а с новой земли, что мне дали, я не видел ни зёрнышка хлеба – все подати осенью крестьяне заплатили вашему отцу, а не мне... Так что, мне сейчас от этой земли ни тепло, ни холодно. Я пойму, что что-то изменилось только осенью, а до неё ещё надо дожить.
Вэллия отвела взгляд и присела на скамью у камина, если его и топили, то рано утром. Конечно, он прав, что разговаривает с ней так, он впервые повысил голос в её присутствии, как настоящий муж и хозяин замка.
– Я просто хотела сказать, что, хотите вы или нет, но мы с вами муж и жена, и должны ночевать хотя бы в одной комнате, и просыпаться по утрам в одной постели. Я понимаю, что вы не испытываете ко мне особых чувств, я, представьте себе, тоже, но скоро все шептаться начнут, что вы бегаете от меня, как от прокажённой. Я ни к чему не хочу вас обязывать, поверьте, может быть, вы любили другую... но поймите меня... – Он через бровь смотрел ей в лицо.
– Хорошо. Я понял, чего вы хотите.
– Если так, то мне ничего больше и не надо, я не буду вас больше отвлекать. – Вэллия поднялась, ликуя в душе. «Слава Богу, если ты будешь ночевать в моей постели, это уже будет победа...» Ушла.
Слово своё он сдержал и ночью пришёл в общую спальню. Вэллия сквозь сон слышала, как её муж раздевался и ложился в постель с другой стороны кровати. Маркграф старался быть незаметным, боялся коснуться Вэллии, и резко отдёрнул руку, когда задел её локоть. Когда утром Вэллия проснулась, её мужа уже не было рядом. Она упрямо стискивала зубы, одеваясь, а успокаивала себя, что это от холода.
* * * * *
Вэллия шёпотом заговорила молитву и несколько раз перекрестилась, опустив глаза в каменный пол. Священника не было, он ушёл в алтарь после проведённой службы, ещё не выходил. В бергскую церковь мало приходило людей, только жители замка по воскресеньям, да сельские жители из ближайших сёл. Бывало, отец Валериан проводил службу всего для нескольких человек.
Вэллия старалась почаще бывать на службах, приходила к обедне, на вечерю, подолгу молилась после служб. Об этом в замке уже все знали; кто-то считал молодую госпожу благочестивой и богобоязненной, восхищался этим. Кто-то недоумевал, о чём она молится с такой горячностью, с таким фанатизмом, а были, наверное, и такие, кто задавал себе вопросы: что это за грехи такие замаливает молодая госпожа? Что за вина гложет её душу?
Вэллия ещё три раза перекрестилась и поднялась с колен, обернулась и резко отпрянула: прямо за её спиной вплотную стоял советник её мужа – барон Гердис. Всё это время, пока Вэллия горячо молилась, он стоял возле неё. Она судорожно начала вспоминать, не говорила ли она чего-нибудь вслух. Не дай Бог, если он что-то пронюхает и донесёт...
– Вы так неистово молитесь, может, стоит исповедаться?
– Спасибо, я уже... – Вэллия смущённо опустила взгляд в каменный пол церкви. Сердце в груди учащённо забилось от внезапного страха.
– Что за тайну вы скрываете? – Барон не сводил с её лица чёрных внимательных глаз, будто хотел по нему прочитать все её мысли.
– Я не понимаю, о чём вы говорите... – Вэллия сделала два шага, стремясь обойти советника стороной, но тот поймал её цепкими пальцами за локоть и притянул к себе, зашептал на ухо:
– Я же вижу, я знаю, что вы с отцом что-то затеяли, неспроста маркграфу предлагают руку графской дочери, единственной дочери, тут есть какой-то умысел... Что вы затеваете? Что вы скрыли от нас? Говори! – Он тряхнул Вэллию за локоть, шипя через плотно стиснутые зубы, перешёл даже на «ты». – Что? Что вы скрыли?
– Отпустите меня! – Вэллия повысила голос, хотя и сама услышала, как он дрожит от волнения и страха.– Что вы себе позволяете?
– И ты сможешь солгать под стенами храма? – Барон настаивал, и глаза его недобро светились.
– Вот именно, что вы позволяете себе в Божьем храме? Что за нелепые обвинения? Отпустите меня! – Она выдернула руку и сделала шаг в сторону на безопасное расстояние. – Я пожалуюсь, что вы приставали ко мне...
– Если гости подождут и согласны на поздний ужин, – заговорила Вэллия, пытаясь перекричать всех гомонящих, – то дичь вам приготовят...
– Конечно, согласны!
– Да-да, мы подождём...
– Надо отдохнуть, да обсушиться... и переодеться не мешало бы, в лесу снега – море!
– Знатная охота вышла!
Все шумели, довольные, уставшие, а Вэллия встретилась взглядом с глазами своего супруга. Ниард смотрел на неё удивлённо, будто не ожидал, что она сможет обратить на себя внимание, думал, что так она и простоит в стороне нерешительно.
– Пойдёмте, что стоять на ветру... – обронил кто-то негромко.
Гости потянулись к замку. Через момент остались только Вэллия с Ниардом, да слуги рядом занимались дичью.
– Выспались? – спросил первым.
– Да, спасибо... – Вэллия кивнула головой, впиваясь ногтями в мякоть шали на груди.
– Я приказал не будить рано.
– Я знаю... Идите к гостям, я их никого не знаю пока, когда ужин будет готов, вам скажут... – Подхватила с земли за лапки двух куропаток.
Маркграф ушёл за гостями, а Вэллия осталась на кухне со служанками, теребила птицу, помогала кухарке жарить мясо, открывала кладовые, сама выдавала специи, крупы и соль. Старая Гелла ревностно следила за всем, но не вмешивалась.
Уже в темноте в замке подали поздний ужин. Но гости не расстроились, пир с поеданием дичи снова, как и вчера, после свадьбы, затянулся за полночь. Вэллия не стала выходить к пьяным гостям, быстро перекусила на кухне и ушла к себе, легла в постель. Этот день был тяжёлым для неё из-за тех новых забот и впечатлений, что она получила, с кем и чем познакомилась. Она и мужа-то своего в эту ночь не ждала, заснула, как коснулась головой подушки. И он, в самом деле, до утра и не пришёл к ней.
Утром она проснулась сама, быстро оделась, молодая служанка Анна, как и вчера, помогла ей одеться и убрать волосы. Гости, оказывается, ещё спали после вчерашнего, завтрак подавать было некому.
– А где господин? – спросила Вэллия как будто между прочим.
– Его не было? – служанка удивилась. Вэллия отрицательно повела подбородком. – Значит, он опять ночевал в другой комнате... Он раньше часто так делал. Мы натопим спальню, а он, как сирота-одиночка, прости меня Господи, забьётся где-нибудь в другой комнате, там холодно, давно не убрано, а он...
– Почему? – Вэллия опешила.
Анна пожала плечами, заправляя постель, она взбивала подушки в изголовье кровати.
– Не знаю даже, пять лет назад, когда была последняя эпидемия, он потерял старшего брата и его жену с ребёнком, остался совсем один. Ему семнадцать лет всего было, а он уже один остался, ни отца, ни матери, и брата не стало, осиротел окончательно... Вот и мучается до сих пор... Мы тут думали, как бы он рассудком не тронулся... А ещё и земли, и замок, и титул ему достались, храни его Господи... – Перекрестилась поспешно, подняв синие глаза к потолку. – Меня-то здесь в то время ещё не было, когда всё это случилось. Мы-то все надеялись, что свадьба и вы поменяете его...
Вэллия поджала губы, странный у неё супруг, она это заметила. Но глупо думать, что она сможет что-то изменить или поменять его привычки. Было обидно, что все они здесь, в замке, возлагали на неё такие большие надежды, а она не смогла их оправдать. «Не обессудьте, я не святая, чтобы одним своим взглядом или касанием руки менять людей... Я такая, какая я есть».
– Что у нас с завтраком? – спросила, переведя разговор на другую тему.
– Уже почти готов, но гости вряд ли будут завтракать... Вчера ночью...
– Тогда надо готовить обед, – перебила её Вэллия.
– Часть из них сегодня уедет, с вечера приказали готовить лошадей.
– Слава Богу, – вырвалось у Вэллии. – Станет потише, но обед всё равно нужен.
– Конечно, – согласилась Анна, заправляя под платок выбившиеся прядки волос. Деревенская девушка, она была высокой и сильной, всё делала аккуратно и быстро. Лучшей служанки не найти.
Вэллия спустилась на кухню и приказала готовить обед, благо, всю дичь ещё не съели. Обед должен быть хорошим, именно его гости и вспомнят, когда вернутся домой, в свои замки.
Она сама помогала на кухне, наравне со всеми служанками выполняла поручения главной кухарки. Следила за всем: сколько соли кладут, сколько специй, сколько наливают масла, не припрятал ли кто-нибудь что-то, ведь слуги вряд ли получат на обед жареную дичь, а попробовать хочется всякому. За всем нужен глаз да глаз. В замке отца служанки постоянно припрятывали для себя и своих близких еду и бутылки с вином, но там не было хозяйки, и главная экономка не справлялась со всем. Здесь же старая Гелла держала всех в строгости, и Вэллии ещё ни разу за это время не пришлось кого-то ругать или наказывать. Всё, что останется от столов так и так достанется слугам, и они это знали.
Когда гости поднялись и вышли в обеденный зал, их уже ждал роскошный стол: горячая дичь, птица, отбивные, бульоны и выпечка, о большем нельзя было и мечтать. Вина, по распоряжению Вэллии, поставили в два раза меньше, чем до этого, и количество служанок, разливающих его по бокалам, тоже сократили, чтобы меньше хотелось подливать в кубки. Раз сегодня в дорогу, незачем напиваться. За столом гости этого даже не заметили.
После затянувшегося обеда гости начали потихоньку собираться в дорогу, не все, но большая их часть. Вместе с ними собрался и отец Вэллии, граф Вольдейн. Во вчерашней охоте он участия не принимал, вместо этого он с личной охраной объехал земли Берга, те, что были защищены сторожевыми башнями, вернулся поздно ночью, а потом они с молодым зятем обсуждали что-то по картам до самой полночи. Всё это Вэллия узнала от одной из служанок, что топила камин в той комнате. Видимо, именно там её супруг и остался ночевать.
Конечно, она прекрасно понимала, что сама выступила в качестве товара между двумя договаривающимися сторонами. Отец избавился от неё, пока не открылся позор, и заплатил хорошую цену в виде земли. А маркграф купил себе жену значительно выше по происхождению, получил землю, лишний доход с неё, пусть ему и придётся застраивать её постройками, это сути дела не меняет.
Только мнения самой Вэллии никто не спросил, её отдали для скрепления договора, как отдают драгоценности, породистую лошадь или гончую. И этот молодой человек, её супруг, совершенно не интересуется ею, она ему абсолютно безразлична, главное для него – земля, деньги, родство с графом. Вот это да, это важно...
Вэллия вздохнула. Рядом со своим мужем она стояла во дворе замка на январском ветру, они вдвоём провожали в дорогу всех гостей, кто собрался уехать сегодня. Их поздравляли напоследок, желали успехов, счастья, побольше детей. Со стороны посмотреть, молодая счастливая семья, кто-то даже заметил, что они так хорошо смотрятся рядом, так подходят друг другу. Вэллия только еле заметно улыбалась уголками губ. Знал бы кто-нибудь из них, что за всё это время они даже не целовались ни разу по-настоящему.
Граф Вольдейн строго обнял дочь, шепнул на ухо:
– Будь умницей, дорогая... Не забывай дом... – Поцеловал в щёки и в лоб, потом обнял молодого зятя и пожал ему руку, пообещав навестить ближе к весне.
К вечеру все, кто планировал уехать, уехали, осталось лишь несколько человек, самых ближайших соседей, они собирались покинуть Берг завтра. Свадьба была скромной, её не растягивали на неделю.
Вечером гости собрались на ужин, но того, вчерашнего размаха уже не было. Вэллия к общему ужину выходить не стала, сослалась на головную боль и ушла к себе, читала молитвенник и думала.
Если отношения её с мужем не изменятся, то её ждёт безрадостное будущее. Её ребёнок, её грех, он откроется, и тогда ей что-то придётся говорить ему. И слуги... Они всегда всё знают, во всё суют нос, и уж точно знают, что со дня свадьбы Вэллия с мужем ни одной ночи в постели не провела, кроме брачной. Думая об этом, она горько усмехнулась. «Муж... муж... объелся груш... И что мне с тобой делать...»
Отец должен был думать, что так может получиться, правда, он вряд ли знает о её положении, наверное, он бы не стал тогда выдавать её замуж. Если всё это откроется, пересудов будет на всё графство. Каждый осудит её и посмеётся над ней, её отцом, её мужем и этим ребёнком.
От отчаяния Вэллия со стоном закрыла молитвенник, уставилась на огонёк свечи. Было холодно, шаль сползла с левого плеча на локоть, но Вэллия не поправляла её, словно не замечая. Потом легла на кровать и обняла себя за плечи. Что делать? Как быть ей сейчас? Что придумать?
* * * * *
На следующий день разъехались последние гости. В замке стало тихо, о былом свадебном празднике напоминали только красивые гобелены на стенах, гирлянды из можжевельника и ёлки. Служанки убирали комнаты гостей под строгим взглядом старой Геллы, всё потихоньку входило в привычную для этого замка колею. Только Вэллия всё никак не находила себе покоя.
После обеда Вэллия нашла своего мужа в его кабинете, наконец-то, она сможет поговорить с ним один на один, и ему некуда будет сбежать.
– Я занят... – Он постарался избавиться от неё, но Вэллия уже настроилась на разговор и отступать не собиралась.
– Я не займу много времени... – Она прошла в глубь комнаты и быстро огляделась («и здесь холодно»), стиснула в кулаки углы тёплой шали, стягивая её на груди.
Молодой маркграф смотрел на неё снизу, перед ним на столе лежали какие-то бумаги. Взгляд супруга был немного растерянным и робким, словно ждал он от Вэллии громких слов и угроз с обвинениями. Видимо, у него всё же было чувство вины по отношению в ней, он не мог его скрыть. Даже вся решимость у Вэллии вдруг пропала под этим взглядом.
– Я понимаю, что эта свадьба стала для вас такой же новостью, как и для меня, – начала Вэллия негромко. – Если сказать честно, я была очень против её, это отец заставил меня, и у меня не было выбора... Выбор был только у вас, по-моему, вам и со свадьбой-то торопиться не было смысла... – Она сухо улыбнулась, подумала: «Интересно, он хоть знает, откуда берутся дети? Кто его воспитывал? Господи...»
– На этой свадьбе настоял ваш отец, и время-то неудобное выбрали, только-только Рождество встретили...
Они разговаривали друг с другом через «вы», как чужие люди. Вэллия глядела ему в лицо, угрюмо поджав губы, он оправдывался, сваливая вину за эту свадьбу на графа Вольдейна, будто за самим не было последнего слова. Ладно, её граф мог заставить, у него было, чем надавить, за что дёрнуть, чтобы она подчинилась, но он-то, этот непутёвый маркграф, чем он-то от графа зависел, ну и что, что вассал, своё-то мнение тоже должно быть. Купился на приданое?
– Вы могли бы и отказаться от этой свадьбы, какая вам выгода? Что, отец предложил слишком большую цену? – Он сильно смутился при этих словах её, а Вэллия продолжила добивать его: – Наверное, ваш советник сказал, что лучшей партии не найти? И какое приданое пообещали...
Он быстро заговорил, перебивая, хотел остановить её:
– Знаете, с вашим приданым я только нажил себе головную боль. Ваш отец требует построить к весне пять крепостей, а денег не дал ни гроша, а с новой земли, что мне дали, я не видел ни зёрнышка хлеба – все подати осенью крестьяне заплатили вашему отцу, а не мне... Так что, мне сейчас от этой земли ни тепло, ни холодно. Я пойму, что что-то изменилось только осенью, а до неё ещё надо дожить.
Вэллия отвела взгляд и присела на скамью у камина, если его и топили, то рано утром. Конечно, он прав, что разговаривает с ней так, он впервые повысил голос в её присутствии, как настоящий муж и хозяин замка.
– Я просто хотела сказать, что, хотите вы или нет, но мы с вами муж и жена, и должны ночевать хотя бы в одной комнате, и просыпаться по утрам в одной постели. Я понимаю, что вы не испытываете ко мне особых чувств, я, представьте себе, тоже, но скоро все шептаться начнут, что вы бегаете от меня, как от прокажённой. Я ни к чему не хочу вас обязывать, поверьте, может быть, вы любили другую... но поймите меня... – Он через бровь смотрел ей в лицо.
– Хорошо. Я понял, чего вы хотите.
– Если так, то мне ничего больше и не надо, я не буду вас больше отвлекать. – Вэллия поднялась, ликуя в душе. «Слава Богу, если ты будешь ночевать в моей постели, это уже будет победа...» Ушла.
Слово своё он сдержал и ночью пришёл в общую спальню. Вэллия сквозь сон слышала, как её муж раздевался и ложился в постель с другой стороны кровати. Маркграф старался быть незаметным, боялся коснуться Вэллии, и резко отдёрнул руку, когда задел её локоть. Когда утром Вэллия проснулась, её мужа уже не было рядом. Она упрямо стискивала зубы, одеваясь, а успокаивала себя, что это от холода.
* * * * *
Глава 17
Вэллия шёпотом заговорила молитву и несколько раз перекрестилась, опустив глаза в каменный пол. Священника не было, он ушёл в алтарь после проведённой службы, ещё не выходил. В бергскую церковь мало приходило людей, только жители замка по воскресеньям, да сельские жители из ближайших сёл. Бывало, отец Валериан проводил службу всего для нескольких человек.
Вэллия старалась почаще бывать на службах, приходила к обедне, на вечерю, подолгу молилась после служб. Об этом в замке уже все знали; кто-то считал молодую госпожу благочестивой и богобоязненной, восхищался этим. Кто-то недоумевал, о чём она молится с такой горячностью, с таким фанатизмом, а были, наверное, и такие, кто задавал себе вопросы: что это за грехи такие замаливает молодая госпожа? Что за вина гложет её душу?
Вэллия ещё три раза перекрестилась и поднялась с колен, обернулась и резко отпрянула: прямо за её спиной вплотную стоял советник её мужа – барон Гердис. Всё это время, пока Вэллия горячо молилась, он стоял возле неё. Она судорожно начала вспоминать, не говорила ли она чего-нибудь вслух. Не дай Бог, если он что-то пронюхает и донесёт...
– Вы так неистово молитесь, может, стоит исповедаться?
– Спасибо, я уже... – Вэллия смущённо опустила взгляд в каменный пол церкви. Сердце в груди учащённо забилось от внезапного страха.
– Что за тайну вы скрываете? – Барон не сводил с её лица чёрных внимательных глаз, будто хотел по нему прочитать все её мысли.
– Я не понимаю, о чём вы говорите... – Вэллия сделала два шага, стремясь обойти советника стороной, но тот поймал её цепкими пальцами за локоть и притянул к себе, зашептал на ухо:
– Я же вижу, я знаю, что вы с отцом что-то затеяли, неспроста маркграфу предлагают руку графской дочери, единственной дочери, тут есть какой-то умысел... Что вы затеваете? Что вы скрыли от нас? Говори! – Он тряхнул Вэллию за локоть, шипя через плотно стиснутые зубы, перешёл даже на «ты». – Что? Что вы скрыли?
– Отпустите меня! – Вэллия повысила голос, хотя и сама услышала, как он дрожит от волнения и страха.– Что вы себе позволяете?
– И ты сможешь солгать под стенами храма? – Барон настаивал, и глаза его недобро светились.
– Вот именно, что вы позволяете себе в Божьем храме? Что за нелепые обвинения? Отпустите меня! – Она выдернула руку и сделала шаг в сторону на безопасное расстояние. – Я пожалуюсь, что вы приставали ко мне...
