– Свободное княжество? Свою политику, говоришь? Вести переговоры? – через смех спрашивал граф Доранн, не веря своим ушам. – В своём ли ты уме? – Он перестал смеяться и вытер выступившие на глазах слёзы. – Дорогой, сейчас уже совсем не то время, что было при твоём покойном родителе. Время свободных княжеств прошло. Это вчерашний день. Поверь мне. Нужен сильный хозяин, сеньор, кто будет защищать тебя. Не пройдёт и полугода, как тебя завоюют. Свободные княжества ушли в прошлое.
– Почему? Это право нам даровал сам король!
– Сейчас уже не тот король. Когда твоего отца убили, король не вступился за твоё княжество. Вольдейн прибрал к себе эту землю, а Его Величество промолчал. Так же будет и сейчас. Королю не нужны долгие войны между вассалами. Неужели ты думаешь, что появление ещё одного свободного княжества между мной и Вольдейном остановит вражду? Тебе придётся выбирать, кому из нас ты будешь служить.
Алдор молчал. Что всё это значит? О чём он говорит? Он не собирается отдавать ему его законные земли, земли его предков?
– Вы обещали, – повторил упрямо.
– Ну, раз обещал, – граф пожал плечами небрежно, – только не сейчас. Давай, закончим это всё, посмотрим, что будет дальше, а там уж... Но учти, свободного княжества не получится, тебе придётся выбрать себе хозяина, им буду либо я, либо Вольдейн. – Алдор нахмурился, при этих словах своего сеньора. – Я бы, конечно, хотел, чтобы твоим сеньором оставался я! Ты слышишь меня? А для этого надо, по крайней мере, выиграть эту кампанию, победить Вольдейна сейчас! Ты меня понимаешь?
Алдор несколько раз задумчиво кивнул, думая совсем о другом.
– Как там себя чувствует маркграф? – спросил граф без перехода. Алдор нахмурился, с трудом переключаясь на другое.
– Получше.
– Завтра же или послезавтра ты переведёшь его в тюрьму. Я хочу всё держать под контролем. Понятно?
Алдор кивнул:
– Хорошо, милорд.
– Позови пажа, я буду ложиться, пусть поможет мне раздеться. Иди, Алдор, иди.
Он вышел на ставших вдруг чужими ногах, смотря перед собой ничего не видящим взглядом. Его Берг был так близко, а граф опять дал от ворот поворот. Что всё это значит? Неужели он не сдержит обещаний?
Конечно, Алдор прав, из Берга самое время сделать свободное княжество, а что до короля – Алдор мог бы напомнить ему о подаренном когда-то праве. Ну и пусть сменился король, что с того? Земли остаются землями, и король должен утвердить за Бергом его потерянный статус. А если уж так, то пусть сеньором Алдора станет сам король, он на это согласен. Служить, так уж самому королю.
Эта мысль грела его. Конечно, может быть, своему сеньору он и не выскажет её, оставит в тайне, но, если получится, он так и сделает – попросит защиты короля. Дали бы только в руки земли, его законные земли, и тогда, можно считать, что он добился своего в жизни, вернул Берг в руки законных правителей. И справедливость восторжествует, и проклятый Вольдейн будет кусать локти...
Он думал так, спускаясь по винтовой лестнице, когда в полумраке горящей свечи столкнулся с женщиной в глухом плаще до пола. В блеске огня знакомо сверкнули глаза. Вэллия?
– Что вы делаете здесь? – спросил первым. – В своём ли вы уме? Кругом солдаты! И слуги... – Набросился.
– Я просто хотела узнать...
– Что? Что узнать? – шёпотом ругался Алдор, поймав маркграфиню за локоть, тащил её с собой вместе по лестнице вниз. – Это опасно. Как вы не понимаете? Вас могут узнать слуги и проболтаться.
– Местных слуг почти не осталось, только на кухне, да горничные, но все уже знают, – шептала, оправдываясь, она, но не сопротивлялась.
– Будете лишний раз мозолить глаза, кто-нибудь из этих же самых горничных захочет заработать и выслужится не в вашу пользу.
Кто-то поднимался по лестнице со свечой, и, чтобы не столкнуться с ним, Алдор свернул в коридор среднего этажа. Здесь были комнаты для гостей, и в одной из них Алдор и Вэллия затаились, пропуская пажей графа вверх по лестнице.
– Зря вы так боитесь, я уже ходила по замку, была в церкви, видела святого отца... И ничего.
– Может, просто повезло.
Алдор огляделся и примостил свечу в подсвечнике на каминную доску; комната чуть-чуть осветилась. Вэллия сбросила с головы капюшон плаща, озираясь по сторонам. Темнота пугала, да ещё присутствие этого человека, мало ли, что у него на уме. Но от кого ещё она могла узнать новости?
– Это правда, что подошли войска отца? – спросила первой.
Алдор перевёл взгляд на её лицо, долго молчал, сжимая и разжимая зубы. Да, у каждого свои надежды, и каждый воспринимает всё со своей стороны. Кому-то радость и избавление, а кому-то – одно и то же – разочарование и потеря.
– Мне сказал отец Валериан в церкви, но я хотела узнать от кого-нибудь из ваших... – добавила она, потерявшись от его прямого взгляда. – Это правда?
– И что? – Он совсем не горел желанием обсуждать эту тему, скрывать раздражение стоило больших усилий.
– Значит – правда. – Она кивнула и опустила глаза, выдерживать взгляд его глаз она была не в силах.
– Конечно, вы все тут рады, и словами не описать как, и ваш священник, и вы... Да, это правда, граф Вольдейн привёл свои войска сюда. Он разбил часть наших войск у Горта. И Корвин, скорее всего, погиб там. Вы рады? Конечно, рады! Такие хорошие новости! Можете сбегать обсудить их со своим священником, с кумушками на кухне! Можете даже обмыть припрятанным вином...
– Прекратите! – перебила она его сквозь зубы, и Алдор отвёл глаза, потёр лоб ладонью, будто и сам удивился своему состоянию, своей реакции. – На моём месте вы бы тоже радовались таким обстоятельствам. За то, что мы пережили, я думаю, мы достойны такого избавления.
– А мы? – Его голос потерял былую резкость, но не потерял дерзости. Вэллия вздохнула.
– И вы, наверное, тоже... – Она сделала паузу, а потом быстро заговорила: – Но вы же сами пришли к нам! Вы первыми напали на нас. Сколько людей погибло, дядя Дарл... За что? Зачем это всё? Чего ещё вы хотите? Какой помощи ждёте? Надеетесь, что Бог вам поможет в этом неправом деле?
– Неправом? – перебил он, переспрашивая. – Вы считаете, то, что происходит, это неправильно?
– Смерть всегда неправильна. А вы принесли в Берг смерть и разорение...
– Это мой Берг! И смерть, и разорение принёс в Берг ещё раньше ваш отец! И вы знаете об этом! У вас погиб дядя, а у меня погибла вся семья, я сам чуть не умер! Мне было десять лет, а меня убивали, как самого страшного своего врага! Мне стреляли в спину! Мне было всего десять лет... – Голос его сорвался на шёпот, Вэллия, глядя ему в лицо, исказилась от боли, закусила губу. – Я болел полгода, я еле-еле выкарабкался... И рядом была не мама, – он покачал головой, говоря всё так же шёпотом, – нет, рядом была служанка, чужая тётя, и старый священник... Сколько раз я хотел умереть... сколько молил об этом... И сейчас вы будете говорить, что это ваша победа, потому что вы более достойны её? А я нет? Вы все тут много страдали, а я – нет?
Вэллия долго молчала, не зная, что сказать ему.
– Вы выбрали не тот путь и пошли не с теми людьми. Ваш проигрыш – это не ваша вина. Граф Доранн пообещал вам Берг, это его война. Её проигрываете не вы, а он... А он не достоин победы. Берг никогда не будет Лионским...
– Берг мой! – резко перебил её Алдор.
– Может быть, вы всё же служите не тому господину? Может быть, настало время, выбрать, на чьей вы стороне?
Алдор нахмурился, в свете свечи зло сверкнули его глаза, он презрительно скривил губы:
– Что? Вы предлагаете мне предательство? Вы хотите, чтобы я перешёл на сторону убийцы своей семьи?
– Если вы спасёте нас, отец отдаст вам Берг!
Алдор долго смотрел ей в лицо, будто долго не мог понять, о чём она говорит ему, усмехнулся:
– Нас? Это кого? Разве я мало сделал, что молчу про вас и баронессу? Не надо принимать меня за сельского дурочка. Вы думаете, что ваш отец выиграет эту войну и подарит мне Берг? После всего?
– Он ничего не узнает, если я не скажу ему, кто вы. Корвина нет, в лицо вас никто не видел, вы получите Берг в награду...
– За предательство своего сеньора?
– За помощь мне и моему мужу.
– Ах, вот оно что! Вам и вашему мужу? Конечно. Граф Вольдейн убил целую семью, чтобы заполучить эти земли, а он возьмёт сейчас и подарит их мне за вас и вашего мужа? Да он бросил вас здесь на произвол судьбы, и появился только тогда, когда возникла угроза потерять Берг насовсем! Ему нужны эти земли. А я хочу, чтобы Берг стал свободным княжеством. И этого не будет. При Вольдейне не будет никогда.
– При графе Доранне тоже не будет, поверьте мне. Никто не отдаст вам Берг, никогда не отдаст!
Алдор молчал, может быть, потому что и сам какой-то толикой своей души только сегодня, сейчас, уже почувствовал это, то ли потому, что абсолютно не знал, что делать.
Он вздохнул и заговорил совсем о другом усталым негромким голосом:
– На вашем месте я бы уже давно убрался отсюда, пока ещё можно это сделать. Войска вашего отца стоят в стороне, Берг ещё не в осаде, и вас выпустят, как баронессу.
– Я не могу покинуть Берг без своего мужа.
– Ну, ждите. Время уходит. Завтра я поговорю с врачом, а послезавтра я переведу вашего драгоценного маркграфа в тюрьму, а вы можете ждать его ещё столько, сколько пожелаете, пока не откроется ваш обман.
– Послезавтра? Уже послезавтра? Как он? Скажите, умоляю.
– Я завтра поговорю с его врачом.
– Помогите мне,– прошептала Вэллия, не сводя взгляда с его лица.
– Я уже сказал вам, уходите из Берга. Чего вы ждёте?
– Помогите ему...
– Ни за что! Как вы себе это представляете? – Он усмехнулся, передёрнув плечами. – Я выведу его из замка через главные ворота с вами под руку? Ну уж нет.
– Его можно спрятать в замке, в церкви, да не всё ли равно, где! Помогите, умоляю. Вы один только можете мне помочь. Мне некого просить и не на кого надеяться. Только вы.
– Я никогда не предам своего сеньора. Я не хочу даже говорить об этом.
Вэллия шагнула к нему ближе, почти в упор смотрела теперь в его лицо, в глаза, шептала:
– Я столько пережила по вашей вине, я болела и чуть не умерла, вы оставили меня Корвину... Я разве о чём-то просила вас? – Она в беспомощности качала головой, и вдруг перешла на «ты», и даже обратилась по имени: – Алдор, прошу, вспомни те дни в Ротбурге на постоялом дворе, когда мы были рядом, только ты и я. Мы доверяли друг другу, как самые родные люди на свете. Ведь тебе не хотелось оставлять меня там, а я... я столько раз успела пожалеть, что ты не взял меня с собой, в Лион... Я убедилась, что мой отец – жестокий человек, он не отпустил меня в монастырь и силой выдал замуж... Алдор, вся моя жизнь пошла кругом после тех дней, после того, как вы украли меня, но я ни разу не пожалела о том, что встретила тебя... Твой поцелуй, ты помнишь? – Её голос сорвался, осип. – Для тебя, может быть, ничего особенного, а я... я жила только благодаря ему... Я даже на исповеди никому из святых отцов не говорила о тебе... Мне даже казалось, что я люблю тебя...
Алдор качнулся на неё после этих слов, сгрёб её в объятья, притиснул к груди, как самое дорогое, как самое ценное на свете. Да! Да! Свершилось! Он сколько раз молил об этом, узнать её чувства, понять её... Она любит, любит его!
А она шепнула ему на ухо:
– Помоги ему, Алдор, пожалуйста...
Он оттолкнул её от себя, как раскалённый уголь отбросил.
Он ошибся! Она не любит его и никогда не любила! Как она сказала? «Мне казалось...» Конечно! Её мысли только о нём, об этом проклятом маркграфе. Он зло скрипнул зубами, чувствуя, как сердце наполняется ненавистью, прошептал ей в лицо:
– А что я получу за это?
Она растерялась.
– У меня есть немного драгоценностей...
– Они мне не нужны!
Он торговался, будто уже знал, как осуществить то, о чём она просит, будто знал, как вызволить маркграфа из тюрьмы.
– У меня ничего больше нет! Алдор!
– Хватит! – Он выставил ладонь. – Прекратите это! Я никогда не сделаю этого! Я не предам графа и не собираюсь помогать вашему мужу! Собирайтесь! Я провожу вас! Вы хотели узнать новости? Вы их узнали, а теперь вернётесь к себе. И я не хочу возвращаться к этому разговору. Хватит!
Он подхватил свечу с каминной полки, и Вэллия не посмела сказать и слова. Ей захотелось расплакаться, но она держалась до самой своей комнаты, до самой своей постели, пока не коснулась лицом подушки, и только тут дала волю слезам.
«Ниард... Мой бедный Ниард, никто не хочет помочь тебе...»
* * * * *
Весь следующий день она не выходила из комнаты, ничего не ела, просто сидела в кресле, думала. Что ещё она могла придумать, чтобы помочь своему мужу? К кому ещё обратиться? Этот Алдор оставался единственным вариантом. Ах, если бы удалось хоть как-то уговорить его, переманить его на свою сторону!
Он уже заговорил о цене, значит, появился шанс, значит, всё-таки у него есть своя цена. Но что она могла отдать ему? Драгоценностей мало, денег нет – всё с осадой припрятали. Что у неё осталось? Да ничего!
Она молилась, читала молитву за молитвой, и смотрела в какую-то точку перед собой. Анна управлялась с детьми баронессы и в сторону госпожи старалась лишний раз не смотреть.
Сегодня он узнает у врача о состоянии Ниарда, а завтра отправит его в тюрьму. У неё остаётся только этот день. И ночь. Она может предпринять хоть что-то только за это время.
Вэллия поднялась и начала ходить из угла в угол, ломая пальцы, крутила кольцо, подаренное ей в день свадьбы, и оно блестело в ярком солнечном свете витражного окна. Что придумать? Что придумать?
Она вспоминала его лицо этой ночью, его страстный порыв, его взгляд, его горячие объятья. Он любил её! Он не зря предлагал ей стать его женой. Убить Ниарда... Он хотел этого.
Она помнила все их встречи здесь, в Берге, его горящие глаза, его страсть в движениях и во взгляде. Он любил её! Он жаждал обладать ею!
Вэллия резко остановилась, хрустнув пальцами, тяжело, с усталостью прикрыла глаза. Он давно намекает на это! И он мог бы взять её силой, если бы захотел, возможности были. Она вспоминала ту их встречу, когда погасла свеча, когда они остались вдвоём в кромешной темноте. Он тогда держал её за локти, но не позволил себе и лишнего!
Вот, чего он хочет! Вот, что она может ему дать взамен на свободу Ниарда!
Вэллия тяжело опустилась на деревянную ручку кресла. Она нашла ему цену...
* * * * *
– Алдор! Тебя зовут там! – Балет – молодой рыцарь графа позвал его, махнув рукой в сторону двери у себя за спиной.
– Кто? – недовольно пробурчал тот. Уже наступила ночь, и в комнате спали личные слуги и рыцари графа Доранна. Алдор только лёг и ещё не успел заснуть, вставать не хотелось. – Кого ещё принесло?
– Выйдешь и сам посмотришь, свечу только задуй, я лягу в темноте.
Граф обычно ложился поздно, а рыцари его ещё позже, а вдруг что понадобится сеньору, а по утрам – ранний подъём с рассветом. Идти куда-то сейчас – неописуемая мука. Но он всё же пересилил себя, поднялся, наспех оделся, натянул высокие сапоги, набросил котарди – пиджак – и задул свечу. Уже находу в дверях заправлял рубашку в брюки и так и вышел в коридор.
Он ожидал увидеть кого угодно – слугу, кого из рыцарей постарше, кого-то из баронов, но растерялся, когда за дверью столкнулся с Вэллией. Она ждала его и глянула из-под края свободного капюшона.
– Почему? Это право нам даровал сам король!
– Сейчас уже не тот король. Когда твоего отца убили, король не вступился за твоё княжество. Вольдейн прибрал к себе эту землю, а Его Величество промолчал. Так же будет и сейчас. Королю не нужны долгие войны между вассалами. Неужели ты думаешь, что появление ещё одного свободного княжества между мной и Вольдейном остановит вражду? Тебе придётся выбирать, кому из нас ты будешь служить.
Алдор молчал. Что всё это значит? О чём он говорит? Он не собирается отдавать ему его законные земли, земли его предков?
– Вы обещали, – повторил упрямо.
– Ну, раз обещал, – граф пожал плечами небрежно, – только не сейчас. Давай, закончим это всё, посмотрим, что будет дальше, а там уж... Но учти, свободного княжества не получится, тебе придётся выбрать себе хозяина, им буду либо я, либо Вольдейн. – Алдор нахмурился, при этих словах своего сеньора. – Я бы, конечно, хотел, чтобы твоим сеньором оставался я! Ты слышишь меня? А для этого надо, по крайней мере, выиграть эту кампанию, победить Вольдейна сейчас! Ты меня понимаешь?
Алдор несколько раз задумчиво кивнул, думая совсем о другом.
– Как там себя чувствует маркграф? – спросил граф без перехода. Алдор нахмурился, с трудом переключаясь на другое.
– Получше.
– Завтра же или послезавтра ты переведёшь его в тюрьму. Я хочу всё держать под контролем. Понятно?
Алдор кивнул:
– Хорошо, милорд.
– Позови пажа, я буду ложиться, пусть поможет мне раздеться. Иди, Алдор, иди.
Он вышел на ставших вдруг чужими ногах, смотря перед собой ничего не видящим взглядом. Его Берг был так близко, а граф опять дал от ворот поворот. Что всё это значит? Неужели он не сдержит обещаний?
Конечно, Алдор прав, из Берга самое время сделать свободное княжество, а что до короля – Алдор мог бы напомнить ему о подаренном когда-то праве. Ну и пусть сменился король, что с того? Земли остаются землями, и король должен утвердить за Бергом его потерянный статус. А если уж так, то пусть сеньором Алдора станет сам король, он на это согласен. Служить, так уж самому королю.
Эта мысль грела его. Конечно, может быть, своему сеньору он и не выскажет её, оставит в тайне, но, если получится, он так и сделает – попросит защиты короля. Дали бы только в руки земли, его законные земли, и тогда, можно считать, что он добился своего в жизни, вернул Берг в руки законных правителей. И справедливость восторжествует, и проклятый Вольдейн будет кусать локти...
Он думал так, спускаясь по винтовой лестнице, когда в полумраке горящей свечи столкнулся с женщиной в глухом плаще до пола. В блеске огня знакомо сверкнули глаза. Вэллия?
– Что вы делаете здесь? – спросил первым. – В своём ли вы уме? Кругом солдаты! И слуги... – Набросился.
– Я просто хотела узнать...
– Что? Что узнать? – шёпотом ругался Алдор, поймав маркграфиню за локоть, тащил её с собой вместе по лестнице вниз. – Это опасно. Как вы не понимаете? Вас могут узнать слуги и проболтаться.
– Местных слуг почти не осталось, только на кухне, да горничные, но все уже знают, – шептала, оправдываясь, она, но не сопротивлялась.
– Будете лишний раз мозолить глаза, кто-нибудь из этих же самых горничных захочет заработать и выслужится не в вашу пользу.
Кто-то поднимался по лестнице со свечой, и, чтобы не столкнуться с ним, Алдор свернул в коридор среднего этажа. Здесь были комнаты для гостей, и в одной из них Алдор и Вэллия затаились, пропуская пажей графа вверх по лестнице.
– Зря вы так боитесь, я уже ходила по замку, была в церкви, видела святого отца... И ничего.
– Может, просто повезло.
Алдор огляделся и примостил свечу в подсвечнике на каминную доску; комната чуть-чуть осветилась. Вэллия сбросила с головы капюшон плаща, озираясь по сторонам. Темнота пугала, да ещё присутствие этого человека, мало ли, что у него на уме. Но от кого ещё она могла узнать новости?
– Это правда, что подошли войска отца? – спросила первой.
Алдор перевёл взгляд на её лицо, долго молчал, сжимая и разжимая зубы. Да, у каждого свои надежды, и каждый воспринимает всё со своей стороны. Кому-то радость и избавление, а кому-то – одно и то же – разочарование и потеря.
– Мне сказал отец Валериан в церкви, но я хотела узнать от кого-нибудь из ваших... – добавила она, потерявшись от его прямого взгляда. – Это правда?
– И что? – Он совсем не горел желанием обсуждать эту тему, скрывать раздражение стоило больших усилий.
– Значит – правда. – Она кивнула и опустила глаза, выдерживать взгляд его глаз она была не в силах.
– Конечно, вы все тут рады, и словами не описать как, и ваш священник, и вы... Да, это правда, граф Вольдейн привёл свои войска сюда. Он разбил часть наших войск у Горта. И Корвин, скорее всего, погиб там. Вы рады? Конечно, рады! Такие хорошие новости! Можете сбегать обсудить их со своим священником, с кумушками на кухне! Можете даже обмыть припрятанным вином...
– Прекратите! – перебила она его сквозь зубы, и Алдор отвёл глаза, потёр лоб ладонью, будто и сам удивился своему состоянию, своей реакции. – На моём месте вы бы тоже радовались таким обстоятельствам. За то, что мы пережили, я думаю, мы достойны такого избавления.
– А мы? – Его голос потерял былую резкость, но не потерял дерзости. Вэллия вздохнула.
– И вы, наверное, тоже... – Она сделала паузу, а потом быстро заговорила: – Но вы же сами пришли к нам! Вы первыми напали на нас. Сколько людей погибло, дядя Дарл... За что? Зачем это всё? Чего ещё вы хотите? Какой помощи ждёте? Надеетесь, что Бог вам поможет в этом неправом деле?
– Неправом? – перебил он, переспрашивая. – Вы считаете, то, что происходит, это неправильно?
– Смерть всегда неправильна. А вы принесли в Берг смерть и разорение...
– Это мой Берг! И смерть, и разорение принёс в Берг ещё раньше ваш отец! И вы знаете об этом! У вас погиб дядя, а у меня погибла вся семья, я сам чуть не умер! Мне было десять лет, а меня убивали, как самого страшного своего врага! Мне стреляли в спину! Мне было всего десять лет... – Голос его сорвался на шёпот, Вэллия, глядя ему в лицо, исказилась от боли, закусила губу. – Я болел полгода, я еле-еле выкарабкался... И рядом была не мама, – он покачал головой, говоря всё так же шёпотом, – нет, рядом была служанка, чужая тётя, и старый священник... Сколько раз я хотел умереть... сколько молил об этом... И сейчас вы будете говорить, что это ваша победа, потому что вы более достойны её? А я нет? Вы все тут много страдали, а я – нет?
Вэллия долго молчала, не зная, что сказать ему.
– Вы выбрали не тот путь и пошли не с теми людьми. Ваш проигрыш – это не ваша вина. Граф Доранн пообещал вам Берг, это его война. Её проигрываете не вы, а он... А он не достоин победы. Берг никогда не будет Лионским...
– Берг мой! – резко перебил её Алдор.
– Может быть, вы всё же служите не тому господину? Может быть, настало время, выбрать, на чьей вы стороне?
Алдор нахмурился, в свете свечи зло сверкнули его глаза, он презрительно скривил губы:
– Что? Вы предлагаете мне предательство? Вы хотите, чтобы я перешёл на сторону убийцы своей семьи?
– Если вы спасёте нас, отец отдаст вам Берг!
Алдор долго смотрел ей в лицо, будто долго не мог понять, о чём она говорит ему, усмехнулся:
– Нас? Это кого? Разве я мало сделал, что молчу про вас и баронессу? Не надо принимать меня за сельского дурочка. Вы думаете, что ваш отец выиграет эту войну и подарит мне Берг? После всего?
– Он ничего не узнает, если я не скажу ему, кто вы. Корвина нет, в лицо вас никто не видел, вы получите Берг в награду...
– За предательство своего сеньора?
– За помощь мне и моему мужу.
– Ах, вот оно что! Вам и вашему мужу? Конечно. Граф Вольдейн убил целую семью, чтобы заполучить эти земли, а он возьмёт сейчас и подарит их мне за вас и вашего мужа? Да он бросил вас здесь на произвол судьбы, и появился только тогда, когда возникла угроза потерять Берг насовсем! Ему нужны эти земли. А я хочу, чтобы Берг стал свободным княжеством. И этого не будет. При Вольдейне не будет никогда.
– При графе Доранне тоже не будет, поверьте мне. Никто не отдаст вам Берг, никогда не отдаст!
Алдор молчал, может быть, потому что и сам какой-то толикой своей души только сегодня, сейчас, уже почувствовал это, то ли потому, что абсолютно не знал, что делать.
Он вздохнул и заговорил совсем о другом усталым негромким голосом:
– На вашем месте я бы уже давно убрался отсюда, пока ещё можно это сделать. Войска вашего отца стоят в стороне, Берг ещё не в осаде, и вас выпустят, как баронессу.
– Я не могу покинуть Берг без своего мужа.
– Ну, ждите. Время уходит. Завтра я поговорю с врачом, а послезавтра я переведу вашего драгоценного маркграфа в тюрьму, а вы можете ждать его ещё столько, сколько пожелаете, пока не откроется ваш обман.
– Послезавтра? Уже послезавтра? Как он? Скажите, умоляю.
– Я завтра поговорю с его врачом.
– Помогите мне,– прошептала Вэллия, не сводя взгляда с его лица.
– Я уже сказал вам, уходите из Берга. Чего вы ждёте?
– Помогите ему...
– Ни за что! Как вы себе это представляете? – Он усмехнулся, передёрнув плечами. – Я выведу его из замка через главные ворота с вами под руку? Ну уж нет.
– Его можно спрятать в замке, в церкви, да не всё ли равно, где! Помогите, умоляю. Вы один только можете мне помочь. Мне некого просить и не на кого надеяться. Только вы.
– Я никогда не предам своего сеньора. Я не хочу даже говорить об этом.
Вэллия шагнула к нему ближе, почти в упор смотрела теперь в его лицо, в глаза, шептала:
– Я столько пережила по вашей вине, я болела и чуть не умерла, вы оставили меня Корвину... Я разве о чём-то просила вас? – Она в беспомощности качала головой, и вдруг перешла на «ты», и даже обратилась по имени: – Алдор, прошу, вспомни те дни в Ротбурге на постоялом дворе, когда мы были рядом, только ты и я. Мы доверяли друг другу, как самые родные люди на свете. Ведь тебе не хотелось оставлять меня там, а я... я столько раз успела пожалеть, что ты не взял меня с собой, в Лион... Я убедилась, что мой отец – жестокий человек, он не отпустил меня в монастырь и силой выдал замуж... Алдор, вся моя жизнь пошла кругом после тех дней, после того, как вы украли меня, но я ни разу не пожалела о том, что встретила тебя... Твой поцелуй, ты помнишь? – Её голос сорвался, осип. – Для тебя, может быть, ничего особенного, а я... я жила только благодаря ему... Я даже на исповеди никому из святых отцов не говорила о тебе... Мне даже казалось, что я люблю тебя...
Алдор качнулся на неё после этих слов, сгрёб её в объятья, притиснул к груди, как самое дорогое, как самое ценное на свете. Да! Да! Свершилось! Он сколько раз молил об этом, узнать её чувства, понять её... Она любит, любит его!
А она шепнула ему на ухо:
– Помоги ему, Алдор, пожалуйста...
Он оттолкнул её от себя, как раскалённый уголь отбросил.
Он ошибся! Она не любит его и никогда не любила! Как она сказала? «Мне казалось...» Конечно! Её мысли только о нём, об этом проклятом маркграфе. Он зло скрипнул зубами, чувствуя, как сердце наполняется ненавистью, прошептал ей в лицо:
– А что я получу за это?
Она растерялась.
– У меня есть немного драгоценностей...
– Они мне не нужны!
Он торговался, будто уже знал, как осуществить то, о чём она просит, будто знал, как вызволить маркграфа из тюрьмы.
– У меня ничего больше нет! Алдор!
– Хватит! – Он выставил ладонь. – Прекратите это! Я никогда не сделаю этого! Я не предам графа и не собираюсь помогать вашему мужу! Собирайтесь! Я провожу вас! Вы хотели узнать новости? Вы их узнали, а теперь вернётесь к себе. И я не хочу возвращаться к этому разговору. Хватит!
Он подхватил свечу с каминной полки, и Вэллия не посмела сказать и слова. Ей захотелось расплакаться, но она держалась до самой своей комнаты, до самой своей постели, пока не коснулась лицом подушки, и только тут дала волю слезам.
«Ниард... Мой бедный Ниард, никто не хочет помочь тебе...»
* * * * *
Глава 35
Весь следующий день она не выходила из комнаты, ничего не ела, просто сидела в кресле, думала. Что ещё она могла придумать, чтобы помочь своему мужу? К кому ещё обратиться? Этот Алдор оставался единственным вариантом. Ах, если бы удалось хоть как-то уговорить его, переманить его на свою сторону!
Он уже заговорил о цене, значит, появился шанс, значит, всё-таки у него есть своя цена. Но что она могла отдать ему? Драгоценностей мало, денег нет – всё с осадой припрятали. Что у неё осталось? Да ничего!
Она молилась, читала молитву за молитвой, и смотрела в какую-то точку перед собой. Анна управлялась с детьми баронессы и в сторону госпожи старалась лишний раз не смотреть.
Сегодня он узнает у врача о состоянии Ниарда, а завтра отправит его в тюрьму. У неё остаётся только этот день. И ночь. Она может предпринять хоть что-то только за это время.
Вэллия поднялась и начала ходить из угла в угол, ломая пальцы, крутила кольцо, подаренное ей в день свадьбы, и оно блестело в ярком солнечном свете витражного окна. Что придумать? Что придумать?
Она вспоминала его лицо этой ночью, его страстный порыв, его взгляд, его горячие объятья. Он любил её! Он не зря предлагал ей стать его женой. Убить Ниарда... Он хотел этого.
Она помнила все их встречи здесь, в Берге, его горящие глаза, его страсть в движениях и во взгляде. Он любил её! Он жаждал обладать ею!
Вэллия резко остановилась, хрустнув пальцами, тяжело, с усталостью прикрыла глаза. Он давно намекает на это! И он мог бы взять её силой, если бы захотел, возможности были. Она вспоминала ту их встречу, когда погасла свеча, когда они остались вдвоём в кромешной темноте. Он тогда держал её за локти, но не позволил себе и лишнего!
Вот, чего он хочет! Вот, что она может ему дать взамен на свободу Ниарда!
Вэллия тяжело опустилась на деревянную ручку кресла. Она нашла ему цену...
* * * * *
– Алдор! Тебя зовут там! – Балет – молодой рыцарь графа позвал его, махнув рукой в сторону двери у себя за спиной.
– Кто? – недовольно пробурчал тот. Уже наступила ночь, и в комнате спали личные слуги и рыцари графа Доранна. Алдор только лёг и ещё не успел заснуть, вставать не хотелось. – Кого ещё принесло?
– Выйдешь и сам посмотришь, свечу только задуй, я лягу в темноте.
Граф обычно ложился поздно, а рыцари его ещё позже, а вдруг что понадобится сеньору, а по утрам – ранний подъём с рассветом. Идти куда-то сейчас – неописуемая мука. Но он всё же пересилил себя, поднялся, наспех оделся, натянул высокие сапоги, набросил котарди – пиджак – и задул свечу. Уже находу в дверях заправлял рубашку в брюки и так и вышел в коридор.
Он ожидал увидеть кого угодно – слугу, кого из рыцарей постарше, кого-то из баронов, но растерялся, когда за дверью столкнулся с Вэллией. Она ждала его и глянула из-под края свободного капюшона.
