Уже шёл август, скоро тёплые дни закончатся, и ночи станут холоднее, начнётся осень. Именно в эти дни год назад он прибыл в эту страну с огромной армией, прибыл, как Мирон, второй сын короля. Кто бы мог подумать, что через год он вернётся в эти земли пешком, никаким не королевским сыном, а армию его будет составлять мальчишка-телохранитель.
– Господин, смотрите, какие-то рыцари... – воскликнул Киран, вскидывая руку, указывая на дорогу, на передвигающуюся группку конных рыцарей с яркими флагами.
Идвар вглядывался и не мог узнать ни одного герба южных земель. Потом ахнул невольно: одним из флагов был сам герб Райрона – столицы. Как? Кто здесь может быть в Райроне новым правителем? Неужели король уже успел сменить правителя в Райроне? А где же тогда Аэлла? Где Уард? Что происходит?
Он остановился, изумлённо глядя, как двигаются по дороге яркие всадники.
– Господин, нам, наверное, лучше сойти с дороги, они нас затопчут...
– Это ладно, – задумчиво ответил Идвар, не сводя глаз с рыцарей,- вопросы начнут задавать…
– А что, мы сейчас как нищие, что им от нас может быть надо? Сойдём с дороги, они мимо проедут.
А всадники всё приближались и приближались, копыта сильных коней громом стучали по утоптанной дороге, звенели подковами, ветер развевал плащи и сюрко рыцарей и их коней, флаги на древках...
Для простого жителя деревни это было бы изумительным зрелищем, воспоминанием на всю жизнь, но Идвар чувствовал необъяснимую тревогу при приближении всадников. Кто это? Кто это может быть?
По жаркому дню рыцари были без шлемов, и длинные волосы отбрасывало встречным ветром назад. Когда всадники достаточно приблизились, Идвар узнал самого главного из них, того, кто держался первым, кто сидел в седле, вскинув подбородок, подставляя лицо ветру, и чёрный высоченный конь слушался одной его руки беспрекословно.
Князь Айрил!
Идвар опешил от неожиданности. Всё-таки в Райроне произошёл переворот, и он обманул его, втёрся в доверие, а теперь сам правит...
Что же с Аэллой? Что – с Уардом? Что ты сделал с ними ради личной власти? Подлец!
Киран едва успел отдёрнуть своего господина в сторону, оттолкнул с дороги на обочину, едва-едва из-под копыт коней только успел. Всадники медленно, как во сне, проезжали мимо, звенели шпоры и доспехи, ткани одежд и плащей тяжело струились по ветру перед глазами Идвара, древки флагов дрожали в руках знаменосцев, а глаза оруженосцев и телохранителей медленно и небрежно скользили свысока по лицам двух заросших оборванцев на обочине дороги.
Они проехали мимо, и Идвар не выдержал, бросился на середину дороги и закричал вслед уезжающим рыцарям:
– Ты обманул меня!.. Что ты сделал с ней?! Что ты сделал с моим сыном?! – Так громко от не кричал уже давно, и несмотря на боль, остервенело стиснул оба кулака.
Чёрный конь ещё какое-то время скакал дальше, потом вдруг резко остановился, выбросив вперёд оба копыта, чиркнул из-под подков мелкими камешками, послушный воле всадника. Некоторые рыцари из свиты проехали дальше, а князь Айрил развернул коня и быстрым шагом, переходя почти на рысь, вернулся обратно. Свита его поехала следом. Чёрный конь наезжал прямо на Идвара, но тот и шага в сторону не сделал, смотрел прямо снизу вверх.
Князь Айрил и герцог долго смотрели друг на друга, прямо в глаза смотрели, взгляда не отводили. Конечно же, Айрил узнал его. Удивился. Жив, оказывается...
Подъехали остальные, и под их пристальными взглядами Киран выдвинулся вперёд, закрывая господина собой. Но Идвар отступил в сторону, так и не сводя взгляда с лица князя Райрона, не стал прятаться.
– Кто такие? – спросил один из свиты Айрила, его Идвар не знал, только мельком глянул в сторону говорившего. – Всыпать плетей и весь разговор, что время зря терять.
Но князь молчал, задумчиво глядя сверху. Только он один, наверное, понимал, что происходит, кто перед ним. Свита его, сам для себя её собирал, из своих, они герцога в лицо могли и не знать. Что дальше? Он вернулся, он жив оказался, смерть пощадила его. Он назад начнёт требовать свою власть? Замнёт конфликт с Мирополем, договорится с отцом-королём? Что ещё он сделает, чтобы избежать войны? Лучше бы и не возвращался, лучше бы и жив не оставался, лучше бы сгинул там...
Айрил прищурил глаза, поджимая губы. Он сейчас в полной власти его, убить прикажешь, убьют запросто, никто и думать не подумает, кто этот нищий. Останется у Райрона всего один правитель, законный правитель, князь Айрил Райронский. А для всех герцога уже нет, и так даже лучше...
И Идвар тоже это понял. Внезапно вдруг понял свою ошибку, лучше бы мимо прошёл, тихо вернулся в Райрон, так нет же, объявил себя...
Теперь князю решать, что с ним делать: убить соперника или оставить в живых? «Эх, а я из-за тебя, можно сказать, с королём поругался... Из-за тебя всё о себе узнал, что не королевского я рода, а матерью от кого-то нагулянный... Ты теперь, князь, выше меня родом, и судьбу мою тебе одному решать...»
Идвар разомкнул пересохшие губы, шепнул вопросом:
– Где она? Она жива хотя бы? Что с Уардом?..
Айрил нахмурился, конь его дёрнул головой, звеня удилами, возвышался громадиной над герцогом. «Так ты думаешь, я мог убить их?.. Мог убить её с мальчишкой из-за власти? Это после того, как ты меня в военный совет ввёл? Не казнил сразу?.. Это, выходит, ты у нас благородный, честный, а я нет?.. Это я мог бы убить родную сестру и её сына ради власти?.. Да я только вспомню, сколько она слёз из-за твоей головушки пролила! И до сих пор убивается...»
Айрил приказал сухо своим людям с высоты коня:
– Дайте герцогу Идвару и его человеку лошадей.
Люди в свите его задвигались, загомонили. Герцог? Как – герцог? Он же погиб полтора месяца назад!
Тем не менее, двух лошадей нашли, два оруженосца уступили своих, благо, до ближайшего замка, куда направлялся князь, было недалеко. Через некоторое время свиту князя приняли там. К вечеру Идвар, переодетый, чистый, выбритый, как настоящий герцог, с верным телохранителем и с большей частью свиты князя отправился в Райрон. Ему предлагали дождаться утра, отдохнуть, но он торопился, торопился увидеть её, уже зная обо всём, что случилось в его отсутствие, чувствуя её горе нутром, готовясь к новой войне, войне со своим отцом, как об этом было известно всем.
* * * * *
Аэлла была на балконе, занималась вышивкой, хоть как-то, делая что-то кропотливое, занять себя, свои мысли...
Айрил уехал на юг, объезжает местных аристократов, готовит их к войне с королём. Там, по границам, уже заложены несколько крепостей и система оповещения сигнальными огнями. Собраны мастера-каменщики и строители со всего Райрона, идёт сбор армии со всех земель. С запада пришёл ответ от барона Свэйна, они тоже там готовят армию, собираются выступить против короля. То же самое, наверное, идёт сейчас и в Мирополе. И это всё по вине одного человека, не желающего уступать. Это всё король Эдуор. У них там сил больше, там, за горами, сколько ещё земель, подвластных королю, огромная сила, разве можно с ней справиться?
Рядом, на балконе, няня держала на руках ребёнка, щебетала, что-то говоря ему. Аэлла иногда отрывалась, смотрела на сына, думая о своём.
– Смотрите, смотрите, госпожа, какие-то всадники! Неужели, господин Айрил уже вернулся? – воскликнула няня, указывая взглядом на проезжающую в ворота группу конников. Аэлла вскинулась, глядя сверху. Няня продолжила: – Флаги наши, райронские, как у господина Айрила, но я не вижу его там... Что-то случилось, наверное...
Аэлла нахмурилась при этих словах, поднялась на ноги, но всадники уже въехали под арку ворот, пропали, надо совсем немного времени на то, чтобы спешиться и подняться в замок. Неужели, в самом деле, что-то произошло? Она так устала от этих плохих неожиданностей, неужели теперь ещё и с Айрилом что-то?
– Я проверю, ты будь тут... – Аэлла пошла на выход, и Эл двинулась следом, не покидая госпожу почти весь последний год.
Она ещё ждала какое-то время в зале для приёмов, пока гости поднимались к ней, волновалась, не зная, о чём и думать. Наконец, дверь распахнулась, зашли слуги, охрана и... Идвар.
От тех эмоций, что она испытала, увидев его живым, Аэлла не смогла устоять на ногах, чуть сознание не потеряла, только Эл оказалась рядом, поддержала, не дав упасть, усадила в кресло. Аэлла сидела, отвернув лицо, не верила, не могла верить, боялась даже смотреть в его сторону, просто помнила, и ей даже этого хватало. Вдруг закрыла пальцами тыльных сторон ладоней глаза и расплакалась, громко, по-детски всхлипывая через губы. Идвар к этому времени отпустил всех, кто был здесь, молча принял из рук Эл кубок с водой и подал ей знак, чтоб она оставила их вдвоём. Ждал, пока закончатся слёзы любимой, стоял на одном колене рядом, держал кубок, и молча смотрел Аэлле в лицо, терпеливо и тихо.
Наконец, она убрала руки и сквозь слёзы посмотрела на него, такого знакомого, родного, любимого. За этот момент даже вчера она могла бы жизнь отдать, а сегодня не знала, что и сказать, глядела и не могла поверить.
– Выпей водички... – Идвар протянул ей кубок, и она выпила его почти весь, громко стуча зубами о край, а сама смотрела на него поверх кубка. Потом сидела, опустив плечи, молча стирала слёзы с лица, шумно вздрагивала от рыданий, как бывает после слёз. Идвар сам говорил ей:
– Всё нормально, всё хорошо, я дома, я теперь рядом... Всё теперь будет хорошо...
Аэлла подняла голову и посмотрела на него в упор, разглядывая родное лицо, потом вскинулась вдруг и порывисто обняла, прижимая к себе, Идвар тихо ахнул сквозь стиснутые зубы от боли в ключице, и Аэлла отстранилась, нахмуриваясь.
– Что случилось?
– Ключица...
– Ещё не зажила?
– Я опять её сломал...
Она закусила губу, будто ей самой больно, шепнула:
– Надо показать врачу...
– Потом...
Она покачала головой, всё ещё не веря в происходящее. Он! Это он! Похудел сильно, волосы ещё длиннее стали, а глаза – больше, потому что щёки впали, вид усталый, измученный. Но это он. Её Идвар. Родной. Живой Идвар. Господи...
– Тут столько произошло... – шепнула.
– Я знаю, твой брат мне всё рассказал...
– Ты видел его?
– Он даже поделился со мной своей свитой, мне дал большую часть, представь себе.
Аэлла опустила глаза, виноватясь:
– Я отпустила его, ввела в совет, я боялась, не знала, что делать, никому не могла довериться...
– Всё нормально, – он мягко перебил её. – Ты делала то, что считала тогда правильным.
– Будет война, Идвар...
– Я знаю, – опять перебил.
– Война с твоим отцом...
– Я знаю... – Он кивнул головой согласно.
– И ты не попытаешься её остановить?
– Это бесполезно. – Он отвернулся, глядя в сторону, подумал несколько секунд и перевёл взгляд опять на Аэллу. – Поверь мне, короля сейчас никто не остановит...
Аэлла вздохнула.
– Он отправил мне письмо, требовал, чтобы я прислала к нему Айрила... на казнь...
Идвар нахмурился, сомкнул губы в холодную незнакомую линию, как не делал до этого ни разу. Удивил этим Аэллу. «Он другой... совсем другой стал...»
– От меня он требовал того же, хотел, чтобы я казнил его... – Повернул голову, посмотрел на Аэллу, а до этого смотрел в сторону. – Угрожал войной...
– А ты? – она прошептала чуть слышно. Оно и понятно. Ладно, она против решения короля высказалась, она – сестра, но он-то почему? Они же враги! Они соперники, друг друга ненавидящие, как Айрил позволил ему ещё вернуться сюда?
– А что я? – Идвар поднялся на ноги и посмотрел на неё сверху вниз, дёрнул головой, отбрасывая со лба упавшие волосы, и усмехнулся, добавляя: – Твой брат – это только предлог начать войну, уничтожить Райрон и весь род князей. Ты знаешь, как он уже жалеет, что не убил тебя? Ты ведь была там...
Аэлла опустила голову, вздохнула, не зная, что сказать, что сделать. Это всё король. Зачем ему нужна эта война?
– Значит, если бы я и отправила Айрила в Мирополь, он всё равно начал бы эту войну?
Идвар пожал плечами, ответил:
– Я думаю, да... Он ненавидит Райрон, ненавидит за то, что мы проводим свою политику, с ним не советуемся, не вернули войска, затеяли гражданскую войну, и не казнили опального князя. За то, что я требовал звания Майнора для Уарда... Да и... – Он осёкся и не договорил.
Нет, он никогда ей не скажет об этом. Кто он такой? Кто отец его? Что он скажет ей? «Извини, дорогая, моя мать меня где-то нагуляла, с кем-то, и никто не знает, с кем... Может, с каким-то проходимцем, может, с последним слугой...» Как ей это рассказать? Наш сын, получается, неизвестного рода... Нет! Он никогда ей не скажет... Лучше быть сыном подлеца, тирана, убийцы, но короля, чем вообще неизвестно кого...
Аэлла заметила его смятение и спросила:
– Что, Идвар?
– Ничего. Всё нормально... – Он глядел на неё, а губы всё та же – незнакомая холодная линия. Случилось что-то, не иначе, Аэлла чувствовала это. Он не говорит. Скрывает от неё. Что за тайны? Разве было такое раньше?
Она поднялась со своего места, встала рядом и спросила напрямик:
– Что случилось, Идвар?
– Ничего... – Он покачал головой, заверяя её, но Аэлла не верила ему, спросила:
– Разве?
– Всё нормально, просто я устал, столько времени, всё пешком, да и покушение это... сколько народу погибло, ребята мои, молодые, один Киран остался... Как это случилось всё – поверить не могу, будто сон ужасный...
– Один из них вернулся, кстати, всех напугал до смерти... Всё прошло, ты дома...
– Что Уард? – спросил через минуту раздумий.
– С няней сейчас... Подрос, уже сидит, когда держишь, игрушки грызёт...
Идвар улыбнулся вдруг, за всё это время впервые так по-доброму, знакомо, по-старому, как когда-то, и Аэлла не вытерпела, обняла его, прижимаясь к груди, и Идвар тоже обнял её в ответ; обнимал ладонями за спину, прижимая к себе. Как давно она мечтала об этом: ощутить рядом сильные руки, грудь любимого мужчины, который бы заботился, сам решал предстоящие проблемы, вот, даже хотя бы с этой проклятой войной...
Аэлла закрыла глаза и снова заплакала, на этот раз тихо, без истерики и громких рыданий, просто слёзы сами собой побежали из глаз, а Идвар тихо и спокойно гладил её по голове, по спине, вселяя уверенность, желание жить дальше.
* * * * *
Он и правда изменился с того дня, как вернулся. Аэлла следила за ним со стороны и не могла понять, что могло случиться с ним, что повлияло на него, ведь он ничего ей не рассказывал. Замкнулся, стал ещё более молчаливым, часто думал о чём-то. Сначала Аэлле казалось, это из-за войны, ведь предстояла война с Мирополем, с его Родиной, с отцом, с королём. Но Идвар занимался приготовлениями к ней, как к любой другой, обычной, как он готовился к войне гражданской. Это было что-то другое, что-то серьёзнее. Но на все вопросы жены Идвар отмалчивался, говорил что-то бессвязное, и это ещё больше доказывало: что-то случилось. И, когда она поняла это, ещё больше захотела знать, чтобы помочь ему, успокоить. Но что она могла сделать, когда сам он молчал?
– Господин, смотрите, какие-то рыцари... – воскликнул Киран, вскидывая руку, указывая на дорогу, на передвигающуюся группку конных рыцарей с яркими флагами.
Идвар вглядывался и не мог узнать ни одного герба южных земель. Потом ахнул невольно: одним из флагов был сам герб Райрона – столицы. Как? Кто здесь может быть в Райроне новым правителем? Неужели король уже успел сменить правителя в Райроне? А где же тогда Аэлла? Где Уард? Что происходит?
Он остановился, изумлённо глядя, как двигаются по дороге яркие всадники.
– Господин, нам, наверное, лучше сойти с дороги, они нас затопчут...
– Это ладно, – задумчиво ответил Идвар, не сводя глаз с рыцарей,- вопросы начнут задавать…
– А что, мы сейчас как нищие, что им от нас может быть надо? Сойдём с дороги, они мимо проедут.
А всадники всё приближались и приближались, копыта сильных коней громом стучали по утоптанной дороге, звенели подковами, ветер развевал плащи и сюрко рыцарей и их коней, флаги на древках...
Для простого жителя деревни это было бы изумительным зрелищем, воспоминанием на всю жизнь, но Идвар чувствовал необъяснимую тревогу при приближении всадников. Кто это? Кто это может быть?
По жаркому дню рыцари были без шлемов, и длинные волосы отбрасывало встречным ветром назад. Когда всадники достаточно приблизились, Идвар узнал самого главного из них, того, кто держался первым, кто сидел в седле, вскинув подбородок, подставляя лицо ветру, и чёрный высоченный конь слушался одной его руки беспрекословно.
Князь Айрил!
Идвар опешил от неожиданности. Всё-таки в Райроне произошёл переворот, и он обманул его, втёрся в доверие, а теперь сам правит...
Что же с Аэллой? Что – с Уардом? Что ты сделал с ними ради личной власти? Подлец!
Киран едва успел отдёрнуть своего господина в сторону, оттолкнул с дороги на обочину, едва-едва из-под копыт коней только успел. Всадники медленно, как во сне, проезжали мимо, звенели шпоры и доспехи, ткани одежд и плащей тяжело струились по ветру перед глазами Идвара, древки флагов дрожали в руках знаменосцев, а глаза оруженосцев и телохранителей медленно и небрежно скользили свысока по лицам двух заросших оборванцев на обочине дороги.
Они проехали мимо, и Идвар не выдержал, бросился на середину дороги и закричал вслед уезжающим рыцарям:
– Ты обманул меня!.. Что ты сделал с ней?! Что ты сделал с моим сыном?! – Так громко от не кричал уже давно, и несмотря на боль, остервенело стиснул оба кулака.
Чёрный конь ещё какое-то время скакал дальше, потом вдруг резко остановился, выбросив вперёд оба копыта, чиркнул из-под подков мелкими камешками, послушный воле всадника. Некоторые рыцари из свиты проехали дальше, а князь Айрил развернул коня и быстрым шагом, переходя почти на рысь, вернулся обратно. Свита его поехала следом. Чёрный конь наезжал прямо на Идвара, но тот и шага в сторону не сделал, смотрел прямо снизу вверх.
Князь Айрил и герцог долго смотрели друг на друга, прямо в глаза смотрели, взгляда не отводили. Конечно же, Айрил узнал его. Удивился. Жив, оказывается...
Подъехали остальные, и под их пристальными взглядами Киран выдвинулся вперёд, закрывая господина собой. Но Идвар отступил в сторону, так и не сводя взгляда с лица князя Райрона, не стал прятаться.
– Кто такие? – спросил один из свиты Айрила, его Идвар не знал, только мельком глянул в сторону говорившего. – Всыпать плетей и весь разговор, что время зря терять.
Но князь молчал, задумчиво глядя сверху. Только он один, наверное, понимал, что происходит, кто перед ним. Свита его, сам для себя её собирал, из своих, они герцога в лицо могли и не знать. Что дальше? Он вернулся, он жив оказался, смерть пощадила его. Он назад начнёт требовать свою власть? Замнёт конфликт с Мирополем, договорится с отцом-королём? Что ещё он сделает, чтобы избежать войны? Лучше бы и не возвращался, лучше бы и жив не оставался, лучше бы сгинул там...
Айрил прищурил глаза, поджимая губы. Он сейчас в полной власти его, убить прикажешь, убьют запросто, никто и думать не подумает, кто этот нищий. Останется у Райрона всего один правитель, законный правитель, князь Айрил Райронский. А для всех герцога уже нет, и так даже лучше...
И Идвар тоже это понял. Внезапно вдруг понял свою ошибку, лучше бы мимо прошёл, тихо вернулся в Райрон, так нет же, объявил себя...
Теперь князю решать, что с ним делать: убить соперника или оставить в живых? «Эх, а я из-за тебя, можно сказать, с королём поругался... Из-за тебя всё о себе узнал, что не королевского я рода, а матерью от кого-то нагулянный... Ты теперь, князь, выше меня родом, и судьбу мою тебе одному решать...»
Идвар разомкнул пересохшие губы, шепнул вопросом:
– Где она? Она жива хотя бы? Что с Уардом?..
Айрил нахмурился, конь его дёрнул головой, звеня удилами, возвышался громадиной над герцогом. «Так ты думаешь, я мог убить их?.. Мог убить её с мальчишкой из-за власти? Это после того, как ты меня в военный совет ввёл? Не казнил сразу?.. Это, выходит, ты у нас благородный, честный, а я нет?.. Это я мог бы убить родную сестру и её сына ради власти?.. Да я только вспомню, сколько она слёз из-за твоей головушки пролила! И до сих пор убивается...»
Айрил приказал сухо своим людям с высоты коня:
– Дайте герцогу Идвару и его человеку лошадей.
Люди в свите его задвигались, загомонили. Герцог? Как – герцог? Он же погиб полтора месяца назад!
Тем не менее, двух лошадей нашли, два оруженосца уступили своих, благо, до ближайшего замка, куда направлялся князь, было недалеко. Через некоторое время свиту князя приняли там. К вечеру Идвар, переодетый, чистый, выбритый, как настоящий герцог, с верным телохранителем и с большей частью свиты князя отправился в Райрон. Ему предлагали дождаться утра, отдохнуть, но он торопился, торопился увидеть её, уже зная обо всём, что случилось в его отсутствие, чувствуя её горе нутром, готовясь к новой войне, войне со своим отцом, как об этом было известно всем.
* * * * *
Глава 45
Аэлла была на балконе, занималась вышивкой, хоть как-то, делая что-то кропотливое, занять себя, свои мысли...
Айрил уехал на юг, объезжает местных аристократов, готовит их к войне с королём. Там, по границам, уже заложены несколько крепостей и система оповещения сигнальными огнями. Собраны мастера-каменщики и строители со всего Райрона, идёт сбор армии со всех земель. С запада пришёл ответ от барона Свэйна, они тоже там готовят армию, собираются выступить против короля. То же самое, наверное, идёт сейчас и в Мирополе. И это всё по вине одного человека, не желающего уступать. Это всё король Эдуор. У них там сил больше, там, за горами, сколько ещё земель, подвластных королю, огромная сила, разве можно с ней справиться?
Рядом, на балконе, няня держала на руках ребёнка, щебетала, что-то говоря ему. Аэлла иногда отрывалась, смотрела на сына, думая о своём.
– Смотрите, смотрите, госпожа, какие-то всадники! Неужели, господин Айрил уже вернулся? – воскликнула няня, указывая взглядом на проезжающую в ворота группу конников. Аэлла вскинулась, глядя сверху. Няня продолжила: – Флаги наши, райронские, как у господина Айрила, но я не вижу его там... Что-то случилось, наверное...
Аэлла нахмурилась при этих словах, поднялась на ноги, но всадники уже въехали под арку ворот, пропали, надо совсем немного времени на то, чтобы спешиться и подняться в замок. Неужели, в самом деле, что-то произошло? Она так устала от этих плохих неожиданностей, неужели теперь ещё и с Айрилом что-то?
– Я проверю, ты будь тут... – Аэлла пошла на выход, и Эл двинулась следом, не покидая госпожу почти весь последний год.
Она ещё ждала какое-то время в зале для приёмов, пока гости поднимались к ней, волновалась, не зная, о чём и думать. Наконец, дверь распахнулась, зашли слуги, охрана и... Идвар.
От тех эмоций, что она испытала, увидев его живым, Аэлла не смогла устоять на ногах, чуть сознание не потеряла, только Эл оказалась рядом, поддержала, не дав упасть, усадила в кресло. Аэлла сидела, отвернув лицо, не верила, не могла верить, боялась даже смотреть в его сторону, просто помнила, и ей даже этого хватало. Вдруг закрыла пальцами тыльных сторон ладоней глаза и расплакалась, громко, по-детски всхлипывая через губы. Идвар к этому времени отпустил всех, кто был здесь, молча принял из рук Эл кубок с водой и подал ей знак, чтоб она оставила их вдвоём. Ждал, пока закончатся слёзы любимой, стоял на одном колене рядом, держал кубок, и молча смотрел Аэлле в лицо, терпеливо и тихо.
Наконец, она убрала руки и сквозь слёзы посмотрела на него, такого знакомого, родного, любимого. За этот момент даже вчера она могла бы жизнь отдать, а сегодня не знала, что и сказать, глядела и не могла поверить.
– Выпей водички... – Идвар протянул ей кубок, и она выпила его почти весь, громко стуча зубами о край, а сама смотрела на него поверх кубка. Потом сидела, опустив плечи, молча стирала слёзы с лица, шумно вздрагивала от рыданий, как бывает после слёз. Идвар сам говорил ей:
– Всё нормально, всё хорошо, я дома, я теперь рядом... Всё теперь будет хорошо...
Аэлла подняла голову и посмотрела на него в упор, разглядывая родное лицо, потом вскинулась вдруг и порывисто обняла, прижимая к себе, Идвар тихо ахнул сквозь стиснутые зубы от боли в ключице, и Аэлла отстранилась, нахмуриваясь.
– Что случилось?
– Ключица...
– Ещё не зажила?
– Я опять её сломал...
Она закусила губу, будто ей самой больно, шепнула:
– Надо показать врачу...
– Потом...
Она покачала головой, всё ещё не веря в происходящее. Он! Это он! Похудел сильно, волосы ещё длиннее стали, а глаза – больше, потому что щёки впали, вид усталый, измученный. Но это он. Её Идвар. Родной. Живой Идвар. Господи...
– Тут столько произошло... – шепнула.
– Я знаю, твой брат мне всё рассказал...
– Ты видел его?
– Он даже поделился со мной своей свитой, мне дал большую часть, представь себе.
Аэлла опустила глаза, виноватясь:
– Я отпустила его, ввела в совет, я боялась, не знала, что делать, никому не могла довериться...
– Всё нормально, – он мягко перебил её. – Ты делала то, что считала тогда правильным.
– Будет война, Идвар...
– Я знаю, – опять перебил.
– Война с твоим отцом...
– Я знаю... – Он кивнул головой согласно.
– И ты не попытаешься её остановить?
– Это бесполезно. – Он отвернулся, глядя в сторону, подумал несколько секунд и перевёл взгляд опять на Аэллу. – Поверь мне, короля сейчас никто не остановит...
Аэлла вздохнула.
– Он отправил мне письмо, требовал, чтобы я прислала к нему Айрила... на казнь...
Идвар нахмурился, сомкнул губы в холодную незнакомую линию, как не делал до этого ни разу. Удивил этим Аэллу. «Он другой... совсем другой стал...»
– От меня он требовал того же, хотел, чтобы я казнил его... – Повернул голову, посмотрел на Аэллу, а до этого смотрел в сторону. – Угрожал войной...
– А ты? – она прошептала чуть слышно. Оно и понятно. Ладно, она против решения короля высказалась, она – сестра, но он-то почему? Они же враги! Они соперники, друг друга ненавидящие, как Айрил позволил ему ещё вернуться сюда?
– А что я? – Идвар поднялся на ноги и посмотрел на неё сверху вниз, дёрнул головой, отбрасывая со лба упавшие волосы, и усмехнулся, добавляя: – Твой брат – это только предлог начать войну, уничтожить Райрон и весь род князей. Ты знаешь, как он уже жалеет, что не убил тебя? Ты ведь была там...
Аэлла опустила голову, вздохнула, не зная, что сказать, что сделать. Это всё король. Зачем ему нужна эта война?
– Значит, если бы я и отправила Айрила в Мирополь, он всё равно начал бы эту войну?
Идвар пожал плечами, ответил:
– Я думаю, да... Он ненавидит Райрон, ненавидит за то, что мы проводим свою политику, с ним не советуемся, не вернули войска, затеяли гражданскую войну, и не казнили опального князя. За то, что я требовал звания Майнора для Уарда... Да и... – Он осёкся и не договорил.
Нет, он никогда ей не скажет об этом. Кто он такой? Кто отец его? Что он скажет ей? «Извини, дорогая, моя мать меня где-то нагуляла, с кем-то, и никто не знает, с кем... Может, с каким-то проходимцем, может, с последним слугой...» Как ей это рассказать? Наш сын, получается, неизвестного рода... Нет! Он никогда ей не скажет... Лучше быть сыном подлеца, тирана, убийцы, но короля, чем вообще неизвестно кого...
Аэлла заметила его смятение и спросила:
– Что, Идвар?
– Ничего. Всё нормально... – Он глядел на неё, а губы всё та же – незнакомая холодная линия. Случилось что-то, не иначе, Аэлла чувствовала это. Он не говорит. Скрывает от неё. Что за тайны? Разве было такое раньше?
Она поднялась со своего места, встала рядом и спросила напрямик:
– Что случилось, Идвар?
– Ничего... – Он покачал головой, заверяя её, но Аэлла не верила ему, спросила:
– Разве?
– Всё нормально, просто я устал, столько времени, всё пешком, да и покушение это... сколько народу погибло, ребята мои, молодые, один Киран остался... Как это случилось всё – поверить не могу, будто сон ужасный...
– Один из них вернулся, кстати, всех напугал до смерти... Всё прошло, ты дома...
– Что Уард? – спросил через минуту раздумий.
– С няней сейчас... Подрос, уже сидит, когда держишь, игрушки грызёт...
Идвар улыбнулся вдруг, за всё это время впервые так по-доброму, знакомо, по-старому, как когда-то, и Аэлла не вытерпела, обняла его, прижимаясь к груди, и Идвар тоже обнял её в ответ; обнимал ладонями за спину, прижимая к себе. Как давно она мечтала об этом: ощутить рядом сильные руки, грудь любимого мужчины, который бы заботился, сам решал предстоящие проблемы, вот, даже хотя бы с этой проклятой войной...
Аэлла закрыла глаза и снова заплакала, на этот раз тихо, без истерики и громких рыданий, просто слёзы сами собой побежали из глаз, а Идвар тихо и спокойно гладил её по голове, по спине, вселяя уверенность, желание жить дальше.
* * * * *
Глава 46
Он и правда изменился с того дня, как вернулся. Аэлла следила за ним со стороны и не могла понять, что могло случиться с ним, что повлияло на него, ведь он ничего ей не рассказывал. Замкнулся, стал ещё более молчаливым, часто думал о чём-то. Сначала Аэлле казалось, это из-за войны, ведь предстояла война с Мирополем, с его Родиной, с отцом, с королём. Но Идвар занимался приготовлениями к ней, как к любой другой, обычной, как он готовился к войне гражданской. Это было что-то другое, что-то серьёзнее. Но на все вопросы жены Идвар отмалчивался, говорил что-то бессвязное, и это ещё больше доказывало: что-то случилось. И, когда она поняла это, ещё больше захотела знать, чтобы помочь ему, успокоить. Но что она могла сделать, когда сам он молчал?
